Москва, 2009
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение………………………………………………………………………3
Основная часть…………………..……………………………………………4
Глава 1. Понятие «парадигма»………………………………….....................4
Глава 2. Типы текста в зависимости от парадигм мышления…………..…6
Заключение……………………………………………………………….….17
Список литературы………………………………………………………….18
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы данного реферата самоочевидна, так как выбор коммуникативного стиля очень важен для журналиста, поскольку от правильности этого выбора зависит многое: жизненная перспектива, творческое долголетие и психическое здоровье самого автора.
Определяющую роль в выборе коммуникативного стиля играют базовые ментальные модели, иначе говоря, парадигмы мышления. По мнению известного футуролога Дж. Баркера [1, С. 12], именно парадигмы задают логику отсчета, систему координат, «используя которые мы объясняем, интерпретируем мир».
Таким образом, базовая парадигма мышления предопределяет и стиль творчества журналиста. Например, магическому мышлению будет соответствовать мифологический текст, а драйв-мышлению – гедонистический и т.д.
Цель реферирования – получить более полное, всестороннее определение понятия «парадигма мышления» и рассмотреть процесс эволюции мышления и творчества журналиста в связи с развитием технологий массовой коммуникации.
Метод исследования – аксиоматический, на основе некоторых из теоретических и практических исследований, представленных в реферируемых изданиях.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Глава 1. Понятие «парадигма»
В понятиях и терминах раскрывается предмет изучения любой дисциплины. Ниже даются определения основного для данного реферата понятия – «парадигма» в интерпретации различных ученых. Исходя из проанализированных источников, представляется возможным дать следующие определения.
Российский гуманитарный энциклопедический словарь дает такое определение:
Парадигма – понятие, играющее весьма существенную роль в современном философском сознании, главным образом культурологической направленности. Обозначает характерную для определенной эпохи, социальной и национальной общности либо сферы культуры (науки, искусства, философии) совокупность или систему фундаментальных установок и стереотипов мышления [5].
В других источниках представлены следующие определения:
Парадигма (от греч. paradeigma – пример, образец) – 1) ключевая идея, лежащая в основе построения концепции; 2) исходная позиция (понятие, модель) в постановке проблем, их объяснении и решении; 3) пример из истории, взятый для доказательства (Экономический словарь, [5]).
Парадигма (от греч. paradeigma – пример, образец) – 1) строго научная теория, воплощенная в системе понятий, выражающих существенные черты действительности; 2) исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и их решения (энциклопедия «Безопасность», [5]).
Парадигма, греч., грамматический пример (Брокгауз и Эфрон, [5]).
Парадигма (от греч. paradeigma – пример, образец) – 1) понятие античной и средневековой философии, характеризующее сферу вечных идей как первообраз, образец, в соответствии с которым бог-демиург создает мир сущего (Философский словарь, [5]).
В философии науки XX века получило широкое распространение понятие парадигмы, предложенное американским исследователем Т. Куном для характеристики «нормальной» науки. Согласно такому пониманию, парадигма – это совокупность теоретических представлений, определений и терминов, методологических и технологических предписаний и ценностных установок, принимаемых и разделяемых членами научного сообщества, а следовательно, консолидирующих последнее и обеспечивающих преемственность научного творчества и развитие науки.
Анализируя вышеперечисленные определения, приходим к выводу, что, независимо от сферы научного сознания – парадигма – это всегда некий образец, лежащий в основе чего-либо.
Известный футуролог Дж. Баркер отмечает, что концепция парадигм применима не только в науке, но в бизнесе, политике, культуре, а также в обычной жизни [1, С. 13].
Автор акцентирует внимание на том, что «парадигма – система взглядов, представлений, в рамках которых мы воспринимаем окружающий мир и предсказываем его поведение в будущем. Однако мир постоянно меняется и правила, которые хорошо работали в прошлом, могут стать тормозом к развитию» [1, С. 12]. Поэтому понимание сути парадигм, умение распознать зарождение новой парадигмы и вовремя найти ей применение очень важно, по мнению Дж. Баркера это является «искусством, овладеть которым должен каждый современный человек», [1, С. 12].
Парадигмы дают возможность выделять и устанавливать связь между фактами, выстраивать «объективные тенденции».
Разные парадигмы выводят людей, организации, страны на различные жизненные траектории, обеспечивают разную эффективность, дают различные шансы на выживание и успех. Людям, действующим в различных парадигмах, трудно понять смысл действий, поступков друг друга.
Дж. Баркер считает, что парадигмы «защищают себя… борются за умы и сердца людей, возводя психологические барьеры для новых представлений» [1, С. 12].
Глава 2. Типы текста в зависимости от парадигм мышления
Различные виды мышления обуславливают появление различных типов журналистских текстов. Не даром мышление называют «королем» познавательных процессов» [2, С. 37].
Исследователи выделяют следующие типы текстов в зависимости от вида мышления: мифологический, убеждающий, прагматический, гедонистический, смысловыявляющий и сетевой тексты.
В рамках данного реферата целесообразно рассмотреть каждый из вышеперечисленных типов текста (в соответствии с порождающей их моделью мышления) более подробно.
Магическое мышление и мифологический текст
По мнению исследователя Е.Е. Прониной, такой вид мышления восходит к первобытному, к «жизни-на-грани-смерти» [3, С. 53]. Это коммуникация особого типа, когда «конкретный первобытный человек жил в радостном предощущении победы над грозящей ему насильственной смертью». И эта коммуникация нагнетала в нем чувство братской общности, защищенности, личной значимости и могущества, доводя обыденное самоощущение до эйфории вплоть до экстатической готовности к самопожертвованию. По словам автора Е.Е. Прониной, «в сущности, это [был] психологический рай на земле» [3, С. 53].
В чем же специфика данной парадигмы мышления?
Один из первых исследователей первобытного мышления Э. Тайлор считал, что основой характерных черт первобытной культуры является одушевление природы. То есть речь идет об аниматизме – особом состоянии веры во всеобъемлющую безличную одушевленность природы, соединяющую все и всех в единую мировую душу. На стадии аниматизма физическое и психическое как бы не разделяется. Все и вся – это одновременно и реалии внешнего мира, и проявления единой одушевленности природы, переживаемые как движения собственной души.
Э. Тайлор в своем труде «Первобытная культура» отмечает, что «если, однако, взглянуть на мифологию с более рациональной точки зрения, становится ясным, что анимистическое объяснение мифов поддается еще более обширному обобщению. Объяснение процессов природы и ее изменений жизненными явлениями, похожими на жизнь созерцающего ее мыслящего человека, составляет только часть гораздо более обширного умственного процесса. Объяснение это принадлежит к той великой теории аналогии, которой мы обязаны столь значительной частью нашего понимания окружающего нас мира. <…> Аналогии, которые для нас не что иное, как вымысел, были действительностью в глазах людей прошлого времени» [4, С. 136-137]. Далее автор констатирует «то, что мы называем поэзией, было для них действительной жизнью, а не маскарадом богов и героев…» [4, С. 137].
По мнению Е.Е. Прониной, все виды магии и волшебства являются выражением данного уровня мышления [3, С. 55].
Еще психоаналитическая практика З. Фрейда показала, что в сновидении сгущается множество идей, а чувство, вызываемое одним предметом, смещается на другой, смежный, подчас не относящийся к делу. Позже другой гигант психоанализа К.-Г. Юнг распознал в психике человека так называемые «архетипы коллективного бессознательного», которые не вырабатываются людьми лично, а передаются генетически и служат источником общечеловеческой символики, в том числе мифов и сновидений.
«Магическое мышление как ассоциирование идей и по сходству и по смежности может породить столь длинные цепочки метафорических и метонимических переносов значений, что собственное содержание итоговых представлений утратит очевидную связь с предшествовавшими переходами и обретет совершенно самостоятельное значение, превратится в самодостаточный символ», – утверждает автор Е.Е. Пронина [3, С. 58].
Культуролог-структуралист К. Леви-Строс описал четыре обязательных момента, свойственных смыслообразующей единице первобытного мышления – мифеме:
1) во-первых, мифемой предрекалось в полном смысле абсолютное, тотальное и вместе с тем конкретное возмездие. И только в случае соблюдения предписания индивид сохранял право на пребывание в общине. В случае нарушения под угрозой оказывалась целиком вся община. На более ранних этапах развития цивилизации это было то, что называется «табу». Таким образом, явное или скрытое табуирование – есть необходимый момент мифемы.
2) во-вторых, поступательное развитие мысли в мифеме детально не отслеживалось, поскольку обоснования и доказательства опускались, словно это была коллективная внутренняя речь. Мысль как бы «выныривала» из непроглядной бессмысленности, чтобы затем снова нырнуть и снова всплыть в новом четком утверждении и т.д. То есть применялся прием так называемой трансдукции, когда «какое-либо определение приписывается предмету в силу того, что это же самое определение принадлежит другому предмету» [3, С. 60]. Е.Е. Пронина отмечает, «получается, что сведение к самоочевидности, провоцирующее «Ага-переживание» - тоже необходимый момент мифемы» [3, С. 62].
3) в-третьих, то, что мифема предписывала делать, всегда было элементарно: «не видеть», «явиться» и т.п. Элементарно не значит легко. Выполняемое действие должно быть наблюдаемо, то есть подконтрольно общине. Получается, что магическое мышление не только авторитарно, но и публично.
4) четвертый необходимый момент – мистическая непроницаемость смысла мифемы.
Мифологический текст ориентируется прежде всего на иррациональную сторону человеческой психики: когда ищут не информации, а надежды, не фактов, а оценок, не логики, а исхода чувствам и т.д.
Чтобы подготовить мифологический текст, журналисту приходится самому погружаться в магическое мышление, смешивая реальность и символику; догадки, которые придают желаемый смысл событиям и факты; логику науки и директивы идеологии.
Любая мифема изначально амбивалентна. Ее предельное повеление несет в себе предельное самоотрицание. Но современная мифема – особо хрупкий психологический феномен. Она мгновенно мутирует, как только изменяются интеллектуально-нравственные основания политики.
Хотя мифологический текст может быть создан и использован с откровенно манипулятивными целями, это не отменяет его значимости в контексте массовой коммуникации и журналистского творчества. Мифологический текст также может быть ориентирован на позитивные ценности, а поэтизация действительности – характерная черта такого текста. Исследователь Е.Е. Пронина по этому поводу отмечает, что «и читатель, и журналист, соскальзывая в пралогическое мышление, испытывают облегчение и даже удовольствие» [3, С. 91]. Ведь ситуация в таком случае воспринимается красочнее, эмоции обостряются. Словом, следовать за коллективным бессознательным – самое приятное из того, в чем состоит творчество-в-процессе-коммуницирования.
Тем не менее психика развивалась дальше, и это приводило к иным парадигмам мышления и порождало иные стили творчества и иные типы текста.
Рационалистическое мышление и убеждающий текст
Исследователь Е.Е. Пронина в качестве примера убеждающего текста приводит проповедь архиепископа Саратовского и Волгоградского Пимена [3, С. 99]. Этот текст еще духовный, но уже не мифологический, а именно убеждающий. Так как в нем «звучат предупреждения свыше, но не прямо и непосредственно, как в двухпалатном сознании грека, а как мнение наставника» [3, С. 101]. И основное отличие данного текста от мифологического в том, что он звучит не в коллективном бессознательном в качестве неотчуждаемой мифемы, а в индивидуальном сознании, как цитата из Учения.
Рационалистическое мышление, в сущности, родилось в недрах монотеизма как теология, то есть наука о сущности Бога, Божественном промысле и мире Божием. Теология претендовала на научность, прежде всего в смысле систематической рефлексии постулатов богословия, приведения их в согласие с логическими законами умозаключения и догматами веры. Е.Е. Пронина отмечает, что «наиболее отчетливо это просматривается в структуре «Проповеди», где заключительный наказ выводится с неизбежностью и последовательностью логического следствия из ограниченного числа посылок, которые представляют собой догматы веры и сами по себе, конечно, не требуют доказательств, подобно аксиомам математики» [3, С. 106].
Показательна в данном случае и структура религиозной проповеди как жанра, в котором формируются сразу две идеи: опорная, то есть излагающая богоустановленные нормы отношения к миру, и рабочая, то есть рекомендующая оптимальный способ действия в реальных обстоятельствах мирской жизни.
Таким образом, автор Е.Е. Пронина приходит к выводу, «что рационалистическое мышление было результатом естественного поступательного развития психики и фактически основывалось на тех же потенциях и глубинных механизмах, что и магическое мышление» [3, С. 110].
Далее автор отмечает, что логический механизм так называемого «притчевого мышления» доказал свою конструктивность и жизнестойкость в интеллектуальной практике человечества. В качестве примера приводятся басни Эзопа, Лафонтена, Крылова [3, С. 124].
В практике современной журналистики техника рационалистического подхода и технология подготовки убеждающих текстов разработаны до тонкости. Но журналистам не стоит обольщаться своей способностью сводить концы с концами в любом комментарии. Поскольку в таком типе мышления присутствует не только «действительность и мощь» идеологем, но и некая логическая ущербность. Следует также помнить и о том, что доверие аудитории небезгранично – читатели способны различать логические ловушки убеждающего воздействия.
Довольно скоро рационализм обнаружил те же слабости, за которые критиковали схоластику: логика слишком легко становилась казуистикой, аксиомы превращались в догмы. Рационалистическая картина мира не совпадала с иррациональностью общественного бытия.
Позитивистское мышление и прагматический текст
Огюст Конт был первым, кто произнес новое слово – позитивизм. В противовес дедуктивному подходу рационалистов родоначальники позитивизма считали, что только индукция (восхождение от частного к общему) может дать новое знание. Разновидностью позитивизма является прагматизм. Сторонники данного учения считали, что философия как особая наука, претендующая на умозрительное познание реальности и стоящая над естественными науками, просто не нужна.
Прагматизм вызывал вполне понятное раздражение многих мыслителей и моралистов, но, тем не менее позитивистская парадигма мышления расширяла возможности интеллекта, увеличивала степень свободы как по отношению к внешнему миру, так и по отношению к самому субъекту.
Переход к новой парадигме означал существенные перемены в категориальном аппарате мышления. По мнению автора Е.Е. Прониной «такая структура сознания как нельзя лучше подходила для эпохи капиталистической экспансии, бурного развития массового производства и научно-технического бума» [3, С. 139].
Новый тип текста складывался в русле литературной традиции. Самый массовый и самый информативный жанр американской журналистики “story” (англ.): 1) повесть, новелла, анекдот; 2) предание, сказка; 3) фабула, сюжет – имеет очевидные фольклорные и искусствоведческие корни и до сих пор рассматривается художественной критикой как «литературный материал среднего достоинства». Но на этом сходство и заканчивается. В газете “story” – это четкий ответ на шесть практически значимых вопросов: Что? Где? Когда? Кто? Почему? и Как? – а также броский заголовок, чтобы привлечь внимание.
В основе прагматического текста – стремление помочь в разрешении конкретной жизненной ситуации, а не растолковать глобальную проблему. Ему чужды просветительский пафос учительства и духовное наставничество, характерные для убеждающего текста. Он говорит не о том, как правильно, а о том, как полезно. Такому тексту не свойственна тщательность в проработке логической канвы изложения, ведь он не претендует на абсолютную истину. Благодаря своей оперативности, бесперебойности и системности поток прагматических текстов способен структурировать и даже регулировать общественное мнение.
Чистота отработки текстов прагматического типа – необходимый и достаточный показатель профессионализма в журналистике. Не нужно возлагать на них слишком большие надежды. Есть проблемы, которых они не решают. Есть жанры, которые не терпят прагматики. Но это самое доступное, очень надежное и вполне достойное средство, если речь идет о консолидации самосознания социальной группы, об активизации общественного мнения либо о повседневной ориентации людей в коловращении событий и решении ими житейских проблем.
Драйв-мышление и гедонистический текст
Исследователь Е.Е. Пронина предлагает следующее определение понятия «драйв-мышление»:
Драйв-мышление – это осознанное следование принципу удовольствия как единственному ориентиру поведения вследствие отрицания социальных запретов и предписаний, табу и идеалов, долга и ответственности [3, С. 183].
С чисто научной точки зрения парадигма собственно драйв-мышления исторически бесперспективна. В качестве самодовлеющего умонастроения драйв-мышление приводит к безграничному гедонизму (сексуальной распущенности, наркомании, анархии) и самоуничтожению. Но как преходящее состояние в момент релаксации, стресса, подросткового созревания, «карнавала», кризиса, революции – оно способствует смене идентичности, сбросу невыносимого напряжения через кратковременный возврат к собственной биологической природе.
В настоящее время в гедонистическом тексте появился коронный признак – глумливость. Но следует понимать, что глум не изначальное качество гедонистического текста, а свойство специальное, придаваемое сознательно для достижения манипулятивных эффектов. Также данному типу текста присущи приемы применения десакрализации , сюжетно выстраиваемые по принципу нарушения табу. Энергетическую подпитку обеспечивает принцип актуализации инстинктивных влечений путем непосредственного называния или картинной демонстрации предметов и действий, способных вызывать рефлекторное возбуждение. Актуализация инстинктивных влечений плавно переходит на уровень провоцирования витальных страхов.
Предметом рассмотрения гедонистического текста могут быть не только развлечения, конкурсы и риск. Предметом может быть все, что угодно: религия, политика, право, торговля, образование и т.д. Гедонистический текст – это способ осмысления реальности, подобно мифологическому, убеждающему и прагматическим текстам. Отдельные элементы гедонистического текста могут быть использованы в рамках и убеждающего и прагматического текстов, для придания зрелищности и подключения энергии влечений к переживанию отвлеченных ситуаций. Тут важен не сам по себе аттракцион, а его способность возбудить в бессознательном определенный жизненный импульс. Поэтому интегральную единицу гедонистического общения, аналог «мифемы», «идеологемы», или «конструкта», следует обозначить как «инстигат» (от англ. instigate – провоцировать, подстрекать).
Гуманистическое мышление и смысловыявляющий текст
Гуманистическая парадигма мышления прежде всего укрепилась в психологии. Практически все основные направления психотерапии: гештальт-психология, психодрама, арт-терапия, телесно-ориентированная терапия и даже современный психоанализ – своей главной целью ставят формирование духовно зрелой, независимой и ответственной личности. Широкое применение нашли такие подходы и в практической организации массовых коммуникаций, в журналистике, PR, рекламе. «К сожалению, – отмечает исследователь Е.Е. Пронина, – не обошлось и без злоупотреблений достижениями гуманистической мысли… если говорить о развитии умственной сферы, то можно сказать, что вместе с экзистенциализмом получили дальнейшее развитие тенденции к индивидуализации и сепарации личности от социума и коллективного сознания» [3, С. 229]. Далее автор приходит к выводу, что проблема эмансипации со стадии инфантильного негативизма и тотального отрицания перешла на степень осознанного нонконформизма и твердого сопротивления массовизации и унификации.
Борьба за переустройство мира и богоборчество переросли в духовное самоопределение, высшей формой которого стала верность себе и собственным идеалам. Человек ощутил право выбирать или создавать свои ценности. Вместе с этим возникла необходимость в осмыслении собственной ответственности за выбранные ценности и за предпринятые действия. Не претендуя на религиозное откровение, экзистенциализм тем не менее санкционировал ценности. Но не через табу (сакральное и пралогическое), а через индивидуальный смысл (психическое и осознаваемое). При этом психическое (смысл) выступало как источник сакрального. Трансцендентность была помещена в самом человеке как исходное условие существования и основная потребность личности. Современный человек может прочувствовать духовную автономию, но вместе с этим ощутить космическое одиночество и невозможность найти опору нигде, кроме как в себе самом.
«Экзистенциальный выбор совершается в глубине души», – утверждает Е.Е. Пронина. А споспешествовать ему извне можно только, представляя тексты, «проясняющие бытийный смысл актуальных событий» [3, С. 231].
Гуманистическая парадигма мышления задает принципиально новую интегральную единицу общения – трансцензус (перенос за пределы опыта, в иные сферы бытия). Коммуникативная функция трансцензуса реализуется как интеллектуальное проникновение в суть вещей и событий, за которым – миг самоактуализации или пренебрежения ею.
Для гуманистической модели трансцензус является сознательным требованием стиля и творческим приемом, задающим тип текста.
Смысловыявляющий текст дает читателю возможность делать самостоятельный, прямой и ответственный выбор и позволяет журналисту выйти на такой профессиональный уровень, где никто не рискнет подвергнуть сомнению ни его адекватность, ни его порядочность.
Далее целесообразно перейти к рассмотрению следующей – новейшей парадигмы мышления.
Net-мышление и сетевой текст
Потрясающие технические достижения вызывают тектонические прорывы в психике человека и порождают новые парадигмы мышления.
Теперь в массовой коммуникации доминируют хаотические процессы. Но это не означает полного отсутствия системы. Просто параметров системы так много и они так сложны, что могут быть описаны только в критериях случайности, стохастичности, хаотичности и типичности.
Сеть и в самом деле формируется стихийно, путем подсоединения все новых и новых индивидуальных пользователей, реализующих свои собственные цели и потребности. Вместе с тем Интернет обладает всеми свойствами системы – целостностью и единством. Интернет напоминает функционирование нейронной сети, только функцию нейрона выполняет самостоятельный пользователь с приданным ему компьютером.
Современному журналисту, чтобы достичь профессионального мастерства и жизненного успеха, нужно уверенно ориентироваться в роении сетевых текстов, уметь свободно и творчески работать в парадигме Net-мышления.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Парадигма – это всегда некий первообраз, образец, лежащий в основе чего-либо. В настоящее время не утрачена ни одна из парадигм, сложившихся в процессе исторического развития общества.
Зачастую индивидуумы, сообщества, представители тех или иных социально-культурных парадигм могут годами, веками жить рядом и не понимать друг друга. Ведь подчас различия в базовых ментальных моделях бывают настолько велики, что заставляют отвергать, презирать, ненавидеть и бояться «чужих».
Таким образом, мировоззрение играет ключевую роль в поведении людей, и журналисты в этом плане не исключение. И именно от мировоззрения автора зависит, какой текст выйдет из-под пера. Профессиональный журналист должен свободно владеть любым стилем. А класс журналиста определяется глубиной понимания, какой из стилей будет адекватен реальному психоисторическому состоянию общества.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Баркер Дж. Парадигмы мышления: Как увидеть новое и преуспеть в меняющемся мире. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2007.
2. Горянина В.А. Психология общения. – М.: Издательский центр «Академия», 2004.
3. Пронина Е.Е. Психология журналистского творчества. – М.: Издательство «КДУ» , 2006.
4. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. – М.: Издательство политической литературы, 1989.
5. http://slovari.yandex.ru