Теплым апрельским днем по Проспекту в восточном направлении шел человек пенсионного возраста, с тяжелой кожаной сумкой на правом плече. Внимательный наблюдатель мог бы определить, что сумка эта – есть не что иное, как фотографический кофр, до отказа набитый аппаратурой. Опять же сумка эта вполне объясняла некоторую неряшливость его гардероба: известно, что люди творческие, или считающие себя таковыми, придерживаются своего, раз и навсегда утвержденного стиля – старых джинсов и объемных, мягких свитеров. Опять же, не будь у этого человека фотографической сумки, он вполне мог бы сойти за пенсионера со скромным достатком, что было недалеко от истины.
Завтра закрывалась очередная региональная фотовыставка. Михаил Иванович, наш герой, один раз в год, в весенний апрельский день проходил этим маршрутом. Одаренный человек и известный в прошлом фотохудожник, в последние годы отошедший от дел, он никогда не посещал выставочный зал в первые дни работы выставки, дабы не встретить знакомых мастеров своего цеха.
Всю свою жизнь, наполняя снимки светом и воздухом, с тревогой в сердце наблюдал Михаил Иванович наступление обманчивого разноцветья «Кодака», рождение «умных» аппаратов для бестолковых людей. На каждом углу штамповались тысячи снимков, в которых не было ни света, ни воздуха. Ему казалось, что снимки источают запах прокисших салатов на столах, пролитой водки и сигаретного дыма.
Погруженный в раздумья по поводу предстоящих впечатлений Михаил Иванович вдруг заметил, что давно прошел мимо выставочного зала, а когда вернулся назад, то понял – почему. Старые деревянные двери сменились новыми – металлическими, с тонированным стеклом. Заплатив за билет и приступив к осмотру, он еще раз был удивлен: впервые за долгие годы выставка была анонимной. Каждый автор был обозначен девизом. И еще, под каждой работой стояла цена, за которую снимок можно будет приобрести после закрытия выставки.
Опытного мастера трудно было ввести в заблуждение, авторы более половины работ, по его мнению, были им угаданы. Старая гвардия была верна себе: мужчины на портретах были умны, женщины – красивы, а свет, струившийся с пейзажей, казалось, освещал темные углы залов. Нет, напрасно переживал наш герой. Фотоискусство не умерло. Хотя безвкусица и вычурность имели место.
Еще раз, обойдя залы, Михаил Иванович сделал в блокноте кой-какие пометки и направился к выходу. Здесь его внимание привлекла работа, мимо которой он просто прошел, не обратив внимания. Она была самая первая и висела в фойе у выхода. И если бы не авторский девиз и не ценник, ее вполне можно было принять за часть оформления интерьера. Это был триптих. Центральной частью его была репродукция известного рисунка Леонардо да Винчи – «Пропорции человеческого тела», а правой и левой частями – отличного качества снимки Крабовидной туманности, причем правый снимок был зеркальным отображением левого. Только и всего. Но и эта безвкусица уже не могла испортить настроение Михаилу Ивановичу. Поправив на плече ремень, он толкнул дверь и вышел на улицу.
День выдался на славу. Солнце сгоняло остатки снега с мощеных тротуаров. Дождавшиеся тепла продавцы пива и мороженого предлагали свой товар. Одна такая точка расположилась неподалеку. Продавщица с красным лицом возбужденно выговаривала что-то стоящему рядом мужчине, успевая почти не глядя принимать деньги и отпускать товар редким покупателям. А мужчина этот, казалось, не слушал, а смотрел вдаль, как бы высматривая номер приближающегося автобуса.
Город будто вымер. Все рванули вон, на пикники и на дачи. Бесконечно доброе солнце отдавало свое тепло всем, кто был ему рад. Улицы были немноголюдны. Только стайки подростков ныряли из магазина в магазин. Из некоторых их просто выпроваживали, в других они немного задерживались и, смеясь над подозрительностью продавцов, перебегали в следующий. Затем становились у неработающих фонтанов – щелкала «мыльница», и все повторялось. Как-то девчонка, подкравшись сзади, выхватила из руки бутылку пива, забежала вперед, подразнила и отдала назад, смеясь, навела на Михаила Ивановича фотоаппарат, щелкнула и – исчезла. Но сегодня Михаил Иванович прощал все – и неумелые шутки и щелканье «мыльниц».
Извечные старушки у подъезда обсуждали новость: к земле приближается неизвестная доселе комета. Михаил Иванович не стал слушать анализ этого события, поспешил домой, отметив про себя, что космическая тема – если не преследует его, то явно напоминает о себе. Вспомнился странный снимок на выставке. Вспомнился – и после бутылки пива – забылся.
Ночью ему приснился сон: человек, нарисованный Леонардо, скривил рожу и наложил два снимка, которые он держал в руках, друг на друга, потом развел руки в стороны и снова состроил рожицу. Утором, выкуривая первую сигарету и вспоминая увиденное во сне, Михаил Иванович помянул недобрым словом и старушек у подъезда и бестолкового автора фотоработы.
– Вот наваждение, - подумал он,- сходить взглянуть еще разок….
Как говорилось, снимок висел у самого входа, и можно было не покупая билета его рассмотреть. Михаил Иванович, зажав в руке десятку, чтобы билетерша не думала, что он – праздный зевака, присел на банкетку и стал изучать работу. Ничего особенного. Человек, нарисованный в свое время великим Леонардо, держал в руках два снимка Крабовидной туманности. – Примитивная связь времен, - решил наш герой, поднимаясь чтобы уйти и, приготовленная сигарета выпала из его руки:
- Погоди, погоди, не может того быть!... Этого просто – не может быть!...
Правая и левая часть триптиха не были точным зеркальным отражением друг – друга, как думалось раньше, они явно отличались! Михаил Иванович нервно искал эти отличия, как в журнальной головоломке.
- Гражданин, Вы берете билет, или как? – заскрипела билетерша.
- Да сейчас-же, не мешайте! Вот, вот оно, - Михаил Иванович положил ладони на снимок, - вот оно!
Руки его слегка дрожали, и лоб покрыла испарина. Да, справа была та – же туманность, что и слева, контуры одной – соответствовали контурам другой, но вот структура несколько отличалась, и самое главное, звездный фон был совершенно иным!
- Да Вы что себе позволяете, гражданин! Я милицию вызову!
- Я её покупаю! Когда это можно сделать?
- Завтра!
Потирая левую сторону груди и унимая волнение, Михаил Иванович вышел на улицу. Тому, что он сейчас увидел, могло быть только одно объяснение: неведомый автор сделал обычный снимок с Земли, а другой мог быть сделан только с другой, диаметрально противоположной стороны! С расстояния многих тысяч световых лет! Это было невероятно! Это была фантастика, помешанная с мистикой, но это была реальность. И эта реальность проглядывала сейчас за его спиной сквозь притемненное стекло входной двери….
Оказывается, у нас еще не перевелись очереди. И это была тихая очередь, люди в ней не боролись за место, они испытывали чувство стыда. Это была очередь к приемному окошечку ломбарда. В ней и стоял Михаил Иванович, поглаживая добротную кожу фотографического кофра. Приемщик, совсем молодой паренек, умудрявшийся каким - то непостижимым образом не ронять сигарету изо рта во время разговора, дал за аппаратуру достаточную сумму, однако заметил:
-Батя, твое барахло нужно в кунсткамеру сдавать, а не в ломбард!
Михаил Иванович заискивающе кивал головой:
- А вот лет тридцать назад – аппаратура эта….
- Тридцать?! – сигарета выпала, таки у приемщика изо рта, - ну, Батя, сказанул! Да тридцать лет – это ж целая вечность! Тридцать лет назад моя мамка….
Но Михаил Иванович не слышал уже этих биографических подробностей. Четыре остановки до выставочного зала казались ему вечностью. Вот и знакомая дверь и знакомое лицо в билетной кассе.
- Мне нужно вот эту работу! – он показал рукой назад и обернулся. Снимка небыло…. Он возбужденно затряс рукой:
- Где? Где? Вчера здесь висела работа! Где она?!
- Купили, - равнодушно выдохнула билетерша.
- Как, купили?! Почему – купили?! Вы же сказали – завтра?! Почему – купили?!
- Кричать перестаньте! Пришел человек, принес деньги, купил! Почему – нет?!
- Кто купил, можете сказать?
Та пожала плечами.
- А автор, фамилию автора могу узнать?!
Билетерша вместо ответа высыпала на стол горсть семечек и закрыла жалюзи. Ей было безразлично, что – тайна, неразрешенная тайна уходила навсегда. Какой-нибудь самодовольный человек примеривал её сейчас на стену, нисколько не задумываясь ни о масштабах Вселенной, ни о своем месте в ней….
Сильно захотелось пить. Подвижная продавщица с красным лицом отпускала товар и выговаривала что-то стоящему рядом мужчине. Тот, казалось, не слушал, а смотрел в даль, словно разглядывал номер приближающегося автобуса….
- Ты опять протянешь резину, и ничего не сделаешь, - шипела продавщица.
- Пива дайте, одну….
- Ты можешь ответить хоть что-нибудь….
- Дайте еще одну, пожалуй….
- Ты что, всю жизнь решил молчать….
Михаилу Ивановичу вдруг стало нехорошо. Он сжал бутылку как боевую гранату и бросил её в стеклянную дверь холодильника. Вторая - полетела туда же. Продавщица даже не растерялась, словно у нее каждый день разбивали холодильники:
- Сволочь! – она схватила Михаила Ивановича за грудки. Тот ладонью ударил ее в лицо, подошел к холодильнику и опрокинул его. Ему стало страшно. Предметы и люди выросли в его глазах и соразмерно этому страх его усилился. Уже не владея собой, Михаил Иванович стал вынимать бутылки из холодильника и бить их о землю. Далее сознание покинуло его….
Сильно болела голова. Тошнило. Хотелось пить. Было тихо. Он боялся открыть глаза. Потом усмехнулся над собой. Запах давал понять, что это – не милицейский клоповник, а скорее – медицинское учреждение.
- Еще неизвестно, что было бы лучше, - подумал Михаил Иванович, открывая глаза. Он немного удивился тому, что не привязан, руки и ноги были свободны. Справа раздавался какой-то шорох. Михаил Иванович скосил глаза – сосед по палате самозабвенно портил стену тем, что рисовал чем-то черным какой-то рисунок….
- Дурак, - подумал Михаил Иванович и закрыл глаза. Головная боль понемногу проходила, и он заснул.
Через какое-то время он проснулся. Голова не болела. Михаил Иванович посмотрел направо. Сосед спал, свернувшись калачиком на заправленной кровати. Михаил Иванович посмотрел выше…. То, что он увидел на стене, заставило его резко подняться на кровати. В глазах потемнело, потом пошли какие-то круги…. Минут через пять Михаил Иванович вновь обрел способность все видеть и соображать. Его неизвестный сосед закончил свою работу. Это был рисунок Леонардо да Винчи – «Пропорции человеческого тела»….