Лёха – охотовед. Крупный, мощный, вальяжный, образованный. Двадцать пять лет на одном месте. Охраняет заказник. Часто менял места работы, неизменно оставаясь на одном месте.
- Административная реформа, - посмеиваясь, говорит он. – Где только не поработал – и в ветеринарном надзоре, и в сельхозуправлении, сейчас вот – за Министерством природных ресурсов числюсь. На деле же ничего не изменилось. Как я браконьеров двадцать лет назад ловил, так и сейчас тягаю. Как учётами копытных занимался, то и сейчас делаю. Как собак стрелял, так и продолжаю стрелять.
К собакам у Алексея особое отношение. Вернее, это все считают, что особое, а он думает, что нормальное.
- В правилах охоты же что сказано – уничтожать в угодьях безнадзорных собак. Раз собака без ошейника – она уже безнадзорная. А в природе нет у всякой дикой мелочи врага злее чем собака. Она гнёзда птичьи разоряет, зайчат ест, косулёнка задавит – запросто. Я как собаку вижу в заказнике непривязанную – сразу – щёлк – и она кверх лапками.
А что, прав формально.
Били ли Алексея за все годы его беспорочной службы?
Пытались, ага. Только Лёха – в прошлом региональный чемпион по боксу в среднем весе. Побить его местные мужики – все сплошь спившиеся, обкуренные, помятые и покорёженные – жертвы пьяных зачатий и самых распространённых в здешних краях народных промыслов – рискуют не меньше чем пятеро на одного.
И не справлялись. Алексей– не местный, крепкий, как гриб-боровик, кость сибирская.
- Одному-другому, третьему – в соску, пару с плеч стряхну, на ноги встану и говорю – ну, что вы, хлюпики хасанские? Даже впятером не справляетесь?
- А ломиком не пробовали?
- Они бы попробовали, - смеётся Алексей. Только не поднимают они ломика-то. Штакетину – ту поднимают. И не менее, чем вдвоём. Однажды, мне, правда, штакетиной удалось заехать – он показывает белый шрам на толстом мускулистом загривке, всем своим видом давая понять, что ничего серьёзного и в тот раз не произошло.
Алексей имеет репутацию принципиального охотоведа. Вообще-то он, как и многие его коллеги, оперативную работу начинал в студенческой дружине охраны природы. Многие преподаватели института рассматривали её как хорошую производственную практику – студенты учились писать протоколы, противостоять давлению начальства (охота же – это прежде всего спорт начальства. И едва ли не главное в этом спорте – это доказать, что тебе можно, проститься большее, чем Семен Семенычу или Сергей Сергеичу – соседу или коллеге по партийному, заводскому или советскому креслу. А тут – на тебе, какая-то шпана пузатая начинает говорить МНЕ! МНЕ! что можно и чего нельзя!). Тут обе стороны шли на принцип. И студенты частенько выигрывали. Вот такая вот школа жизни была у будущих биологов-охотоведов.
Но всё-таки, кажется мне, что не принципиальность, и не «боление за природу» вели студентов в эти дружины. А нормальная для каждого мужика охотничья жилка, которая заставляет людей по всему свету охотиться за себе подобными. Такие идут – кто в милицию, кто в армию. А кто – и в охотоведы. Видя смысл своей жизни в том, чтобы охотиться на людей. Чуть что – рраз – в зубы.
Таких принято называть «волкодавами».
Вот и Лёха из таких.
По протоколам рекорды ставил. Двести штук в год собирал. С милицией спокойно жил. Что, в общем-то редкость для районного охотоведа. Начальство это ценило и нарадоваться не могло. Ну, понятно, что милиция – браконьеры везде не из последних, но, видимо, он с ними других брэков винтит, которые помельче. Так что и то польза.
И вообще Лёха со всеми мирно живёт. Относительно, конечно, но мирно. Богатые барыги на джипах сюда заезжают – но редко. Причём с ними Алексей вполне дипломатически обходится, совершенно без юношеского максимализма. Остановит машину, поговорит, вроде пошутит, вроде припугнёт, штраф за нарушение выпишет – но не хозяина, а на водителя, или ещё какого холуишку, который в охвостье тащится – да и отпустит. Но при этом второй раз к нему уже не едут – понимают, что хоть и маленькая это неприятность - но неприятность. А зачем себе на отдыхе настроение портить, тайга-то вон какая…
Приглядевшись поближе, начинаешь понимать – весь Лёхин заказник нарезан на мелкие наделы. В каждом ключе охотится какой-нибудь мужик из местных, имеющий на это Лёхино молчаливое соизволение. Конечно, сам Лёха, когда указываешь ему на этот факт, утверждает, что эти конкретно мужики – «не хулиганят». Типа берут столько, сколько им нужно. И эти же мужики сообщают Алексею о пришельцах. Которые с собаками из других деревень приходят, приезжают из города на машинах, прибредают просто так – кабанчика вальнуть или косулёшку.
Я согласно киваю. Хотя отлично понимаю, что выражение «берут, сколько им нужно» для охотника – весьма зыбкое определение. Если охотник городской – то он «берёт столько сколько нужно» ему и его сельским приятелям, устраивающим ему охоту. Если речь идёт об охотнике сельском – то в выражение «сколько ему нужно» входит то, сколько нужно его семье, родственникам, родственникам родственников, знакомым родственников родственников и участковому милиционеру. По сути, деревенский охотник способен «переработать» любое количество дикого мяса. Даже не торгуя им.
Только самому Лёхе мяса мужики не тянут. И я ему в этом верю. Алексей сам – очень хороший охотник. И мясо себе привык добывать сам.
Но вот как появляются на горизонте «чужие сельские» - как только дойдёт до Лёхи звоночек от специально назначенного мужика - тут уж охотовед мгновенно на месте – причём с милицией.
- Стоять, бояться! Руки за голову, мордой в землю!
Ну а что. По-своему порядок на территории наведён. Человек – животное территориальное. Вот это и есть - Лёхина территория.