- Стоять! – прошипел в мою сторону полковник лет сорока, в гимнастерке, на которой как крылья раскинулись еще не переломанные новенькие погоны. Он подошел к огромной белой двери и не громко постучал. – Разрешите?
- Заходите, – услышал я глухой грудной голос из-за двери.
Полковник подтолкнул меня в бок и я вошел в приоткрытую дверь. Это была длинная и просторная комната, с большими окнами и таким же большим столом в центре. В углу же располагался небольшой квадратный стол на витиеватых ножках и зеленым сукном сверху. На столе располагались массивная чернильница и лампа. За столом сидел ОН.
- Заходите, заходите, – повторил хозяин кабинета почти шепотом.
- Товарищ Сталин… - вроде начал рапортовать полковник.
- Не надо. Вы можете быть свободны.
- Есть! – четко ответил полковник, по-военному четко развернулся и вышел из помещения. Мы остались одни и наедине. Я стоял перед столом и НИМ с вихрем мыслей и слов в голове, но совершенно онемевший и, казалось, просто весь ушел в свои глаза. ОН. САМ. Напротив меня.
- А вы не стойте. Садитесь, – добродушно прошептал Сталин, – Садитесь, садитесь.
На совершенно ватных ногах я прошел к столу САМОГО и сел на кресло, что стояло боком. Меня трясло.
- Вы не волнуйтесь, – сказал Сталин, убирая какие-то бумаги в кожаную папку, – Говорите.
- Товарищ Сталин… – выдавил я из себя.
- А что, в будущем все такие как и в настоящем? – перебил он меня.
- Какие «такие»? – пробубнил я.
- Боязливые – прищурившись сказал он.
- Трусов всегда хватает, – ответил я.
- Не трусов, а слабых характером, – быстро ответил он, - Но это легко перевоспитывается.
- Лагерями? – выпалил я не подумав. Сталин раскрыл глаза и внимательно посмотрел на меня, как будто увидел в первый раз. Мне показалось, что ОН просто ударил меня своим взглядом по моему лицу.
- А что в будущем, – медленно протянул Сталин, - государство откажется от карательной машины?
- Нет, не откажется – выдохнул я, - Но это будет не карательная машина, а воспитательная.
- Лекции что ли читать будут в тюрьмах или заключенные по-прежнему работать будут?
- Будут работать, – ответил я, понимая глупость своего же ответа, - Но не будет массовых репрессий, не будет доносов, не будет сфабрикованных дел!
- Значит, - выдохнул ОН, - в будущем все же коммунизм построят?
- Нет, – ответил я и усмехнулся, немного расслабившись, - в моем будущем мы будем жить при капитализме.
- А капиталистическое государство, значит, защитит каждого невиновного и накажет всякого виноватого? И все будет по справедливости? – резко выпалил Сталин, беря в руки трубку.
- Да нет, все не так… - начал было я.
- Ай яй яй, – вскрикнул Сталин и слегка мотнул головой, - Значит мало лагерей еще у нас, раз в будущем случился капитализм. Он нервно набил трубку табаком двух папирос «Герцеговина Флор» и, причмокивая, начал раскуривать трубку.
- Товарищ Сталин, - постарался перехватить инициативу я, - Понимаете, что именно из-за лагерей которые при сейчас, мы и живем при капитализме в будущем. Людям опротивела эта система, когда за них все решают и ими двигают как пешками. Люди хотят жить и принимать решения самостоятельно. Не бояться жить, а наслаждаться жизнью. Наслаждаться самой свободой. Свободой слова. Свободой выбора. Возможностью свободно передвигаться по миру. Возможностью зарабатывать деньги…
- Эту троцкисткую, мелкобуржуазную и пораженческую идеологию, партия раскритиковала и уничтожила еще в конце двадцатых годов, - спокойно отреагировал Сталин, делая глубокие затяжки, - Мне в данном контексте интересно знать, какая идеология присутствует в народе вашего времени?
- Идеологии как таковой нет, - ответил я, - Есть понятие общечеловеческих ценностей, свободы слова и выбора, равноправия…
- Значит, - перебил меня ОН, - Государство отстранило себя от идеологического воспитания общества и вы живете по принципам и правилам продажного и оголтелого капитализма?
- Государство выполняет свои социальные обязательства перед гражданами, - вроде как уже начал оправдываться я, - Выплачивает пенсии и пособия…
- Это уже не государство, а жалкое подобие капиталистической машины, существующей на договорных началах и регулирующейся только финансовыми потоками, - немного раздраженно выговорил он в сторону, - Отсутствие политической идеи и единого сплочения масс вокруг нее, говорит об упаднической модели вашего социально-политического строя.
- Но…
- Это все свидетельствует о том, - невозмутимо продолжал ОН, - Что ваше государство не способно решать крупные политические и экономические вопросы, которые всегда стояли перед такой крупной державой, каким является Советский Союз.
- Именно, что стояли, - с некоторым неожиданным для себя сарказмом заметил я, - Ведь в будущем Советского Союза нет. Распался он. Бывшие республики стали независимыми государствами.
Сталин резко приподнялся со своего стула, но, лишь на доли секунды. Получилось некое движение его тела через стол ко мне. Я даже невольно отшатнулся от него, как бы опасаясь скрытого удара. Сталин откинулся на спинку стула, потягивая трубку и выпуская сизые клубы табачного дыма. Было видно, что он приходит в себя от моих слов.
- Мне в этой связи интересно знать, - глухим голосом начал ОН, - Кто именно допустил такое развитие событий? Ведь за этим решением стоят конкретные советские люди.
В этот момент отчетливо представил себе, что стоит мне произнести фамилии Ельцин, Лукашенко, Горбачев и по всей стране по этапу отправятся сотни, а может и тысячи горбачевых, ельциных, лукашенко, их знакомые и родственники.
- Прошли референдумы в республиках, - начал выкручиваться я, - И на этих референдумах народы республик высказались за свою независимость.
- Значит, народы высказались, - глубокомысленно заметил Сталин и придвинулся к столу, - Есть в Советском Союзе только один народ – советский!
И ОН опять откинулся на спинку стула. Прищурился и начал посасывать губами мундштук своей трубки.
Мне вдруг показалось, что все мои объяснения, как предыдущие, так и последующие, просто не имеют никакого смысла, потому, что ОН непробиваемо уверен в СВОЕЙ истине и правде и ничего другого просто не приемлет. И не важно, что я из будущего, которое неизбежно и неизменно. ОН все равно будет думать и верить, что все в его власти и все можно решить его волевыми и властными действиями. Что может поколебать его самоуверенность? Что может заставить его задуматься над правильностью своих мыслей? Наверное, это должна быть такая информация, которая может его потрясти или, возможно, даже напугать. А что может напугать обычного человека больше, чем знание точной даты и причин своей смерти – думаю, что практически ничего больше. А мне дата смерти САМОГО известна – 5 марта 1953 года.
- Иосиф Виссарионович, - начал в гробовой тишине я, - А вы знаете, что не умрете?
- Что, нашим советским врачам все таки удастся создать средство бессмертия? – немного усмехаясь тут же спросил ОН.
- Нет, средство не создадут, - быстро ответил я, - А вот вас - убьют.
Сталин встал со стула, повернулся ко мне спиной и подошел к большой карте, что на стене прямо за ним, и начал что-то внимательно на ней рассматривать, выпуская друг за другом струйки дыма.
- Это будет наемник? – спросил он не оборачиваясь.
- Нет, - ответил я.
- А кто тогда? – с интересом спросил он и повернулся ко мне, продолжая стоять у карты.
- Лаврентий Павлович, - коротко ответил я.
- Лаврентий!? – почти воскликнул он.
- Именно он, - подтвердил я, - Вы будете отравлены по его приказу. Когда он почувствует, что его ждет участь Ягоды и Ежова, то ему ничего не останется, как опередить вас и просто ликвидировать. Кроме того, при этом он будет преследовать цель не только сохранить себе жизнь, но и прийти к власти над страной.
- Если послушать и рассуждать таким образом, - отреагировал Сталин, - То каждый член Политбюро давно и страстно желает меня отравить и захватить власть. Это более чем неубедительно.
Он подошел к столу и поднял трубку телефона.
- Соедините с Берией, - бросил он в трубку, - Лаврентий? У меня тут сидит человечек. Мы с ним беседовали на очень интересные темы. Он совершенно политически не подкован и поэтому я хочу, чтобы ты с ним пообщался. Хорошо, - положил трубку.
Я почувствовал, как холодеют мои ноги и ладони рук.
- Вы можете идти, - выдавил из себя Сталин, даже не поднимая на меня свои глаза.
В комнату, как по команде, вошел молодой полковник, который меня сюда и привел.
- Встать! – скомандовал полковник мне.
Я поднялся на ватных ногах.
- На выход, вперед! – продолжил полковник.
Не понимая почему, я сцепил ладони рук у себя за спиной и пошатываясь, побрел к выходу из комнаты…