Я прикрутил взамен перегоревшей лампочки новую. Она оказалась слишком яркой.
Возможно, это по сравнению с остальными. Странное дело, раньше все лампочки, которые я ставил в люстру, светили так тускло, как будто бы бракованная партия попалась. Я много читаю, и из-за такого света портил глаза, но когда просто валялся на диване и телевизор смотрел, такой тусклый свет в полумраке меня вполне устраивал. Так было уютнее дремать.
И вот они перегорели, и я поставил новую. И моя комната озарилась таким ярким светом, что мне постоянно резало глаза. Возможно, эта лампочка была из другой партии, и я отвык от нормального света, потому что раньше лампочки были бракованные. Все предметы в комнате стали другими, потому что теперь они освещались совсем иначе. Но я совершенно не мог дремать. И ещё всё время ждал, что от такого яркого света эта лампочка раньше времени перегорит, ещё бы, нельзя же так сиять долго.
Я так и не дописал этот рассказик, поэтому не знаю, чем он кончился бы, взорвалась эта яркая лампочка или нет; он попался ей на глаза раньше времени.
- Это про меня рассказ, - уверенно заявила она.
- Ты же знаешь, при тебе я никогда не бываю спокойным.
- Чёрт возьми, меня это задевает. Это у лампочки нет регулятора, а у меня есть. Я могу светить не так ярко, если увижу, что тебе режет глаза, и ты раздражён. Мой свет может подстраиваться под твоё настроение, как бра, которое висит возле дивана – там есть регулятор, можно сделать ярче, можно убавить свет. Я не хочу только ослеплять тебя, я хочу и успокаивать тебя лёгким мерцанием, чтобы ты мог отдохнуть.
- То есть, твой свет зависит от моего настроения?
- Ошибаешься, я независима. Но сейчас я так хочу. Мне по кайфу видеть, что тебе хорошо, потому что я рядом. Дело не совсем в твоём удовольствии или в том, что мне нравится, что тебе хорошо. Мне по кайфу то, что мы вдвоём, что я думаю о тебе, а ты обо мне. Это какой-то другой мир, другие чувства. При этом мы оба совершенно свободны друг от друга, но почему-то врозь уже не можем. А если я увижу, что причиняю тебе боль, я не смогу так долго. То есть, если свет слишком яркий, а ты не можешь его убавить, и он режет тебе глаза, а ты страдаешь от этого, его надо выключать, понимаешь? Лампочка погаснет сама.
- Но таких ярких лампочек раньше мне не попадалось.
- Если она без надобности, зачем всё время щуриться?
- Так что, выключать свет и сидеть в полной темноте?
- Нет, поставить другую, не такую яркую.
- Как обычно?
- Да. Как всегда… Или, может, ты забываешь вытирать с них пыль перед тем, как вкрутить, поэтому они все кажутся такими тусклыми?
- Нет, но эта ярче остальных. Она другая.
- Ну, всё, хватит. Если она освещает всё вокруг, и ты начинаешь при ярком свете видеть то, чего раньше не замечал, это одно. А если она причиняет неудобства, её надо заменить.
Она немного помолчала и добавила:
- Я хочу быть рядом и не только будоражить, но и быть твоим утешением. А если это разрушает тебя, я исчезну.
Я не знал, что ей ответить. Может, она и права. Зачем лишняя боль?