Мироходы, часть 2, глава 23. Размолвка

               


      По настоянию Владимира, не мешкая, отправились в путь. Алена, тяжело вздохнув, сделала два-три неверных шага и поспешила опереться на плечо Василия. Владимир критически взглянул в их сторону. Покачал головой. Шагнул в заросли, тесаком срубил орешину. Очистил от сучков и листьев и вручил спутнице удобный посох.
      - Держи. Опирайся – легче шагать будет. Плечо Василия оставь в покое. Ему тоже надо силы беречь. Впереди у нас очень не легкая дорога.
      Алена обиженно надула губки, нехотя взяла посох и, демонстративно ковыляя, захромала впереди мужчин.
      - Вовка, зачем ты так!
      - Именно так и надо. Ничего, скоро пооботрется. Привыкнет. Сам знаешь – чужбинка не гладит по спинке.

      Солнце перевалило за полдень. Было по-летнему тепло. Весна торопливо одевала в зеленый наряд кусты, деревья и лесные поляны. В густом березовом подлеске суетилась птичья мелочь. Дрозды, чечетки, деловитые поползни торопливо готовились обзавестись гнездами. Искали корм.
      - Этим хорошо,- кивнул Василий в сторону гомонящих птиц,- везде еду найдут. А у меня в животе, как и в заплечном мешке – совсем пусто.
      - Давайте перекусим, чем бог послал. Последний раз ели на прощальном ужине у Сизова.
      Небольшой запас белкового концентрата решили растянуть на два-три дня. Алена с отвращением жевала вязкие, как пластилин, безвкусные кубики. Не доев свою порцию, остаток положила перед Василием.
      - Слушай, красавица, - строго заметил Владимир,- ты эти фокусы брось. Мы не у тещи на блинах. Здесь идет борьба за жизнь. Вбей это себе в голову. Мало ли чего тебе не по вкусу. Недоедая ты не только себя обрекаешь, но и нас. Тебя, ослабевшую, будем вынуждены тащить на себе. Тратить впустую силы. А это потеря времени и удлинит дорогу к дому. Концентрат, хоть и эрзац, но все же еда. В нем тоже содержатся кое-какие калории. Дальше может быть еще хуже. Возможно, придется есть лягушек и змей. Вплоть до улиток. Голод не  тетка.
      - Фу! Какая мерзость,- возмутилась Алена и с неприязнью взглянула на него.
      - Вовка, ну зачем ты так.
      - Знаешь, Вася, от поблажки плодятся только размазни да лентяи. А им, в наших условиях, верный каюк. Лучше сразу все поставить на место. А ты, Алена, не обижайся. Я это говорю для твоей пользы. Нас с Василием жизнь хорошо потерла. Ко многому приучила. Привыкай. Мы здесь чужаки. Чужая сторона – не мать родна. Не накормит, не напоит. Втягивайся понемногу. Мое жесткое слово за обиду не принимай. А ты, Вася, не переживай. Все перемелется – мука будет. Давай лучше подумаем, чем и как еду промышлять будем. У нас, кроме двух тесаков, да складного ножика, нет оружия. Придется пращей, как бывало, камешки швырять. Но изготовить ее не из чего.

      Пращу смастерили из брезентовой ткани мешка. Первые броски показали, что навыки остались, но точности попаданий не было. Сказывалось качество материала. Но, тренироваться продолжали и на пути, и на стоянках. Вскоре подвернулся случай. На верхушке невысокой елки сидел канюк. Высматривал зорким взглядом вылезших погреться на солнышке грызунов. Охотники разом взмахнули пращами. Один снаряд угодил в ствол дерева. Второй – сразил птицу. Добыча, падая с ветки на ветку, свалилась к ногам охотников.
      Ужинали зажаренным на вертеле канюком. Мясо было тощим, жестким и не вкусным.

      Через два дня вышли на берег полноводной реки. Скудная пища давала себя знать. Особенно ослабла Алена. Сказывалось недоедание. От жаркого из двух сбитых ворон – наотрез отказалась. Не устраивали ее и молодые побеги съедобных трав. Сейчас она, лежа на берегу у костра, угрюмо смотрела на быстрый пенистый поток. Владимир, вспомнив добрым словом Сизова, из капроновой нитки и булавки, смастерил снасть и пошел вниз по течению искать удачи. Василий заготовил большую кучу хвороста и примостился возле Алены.
      - Зачем мы с этим долговязым связались! – Сердито, не глядя в его сторону, проворчала она.- Надо было вдвоем бежать, как было задумано. Выждали бы время и, прямо из поселка – на сопку. Давно бы дома были, не скитались так и не маялись. Да еще и ворчит, учит всю дорогу.
      - А Вовку, что – бросить? Его бы стерилизовали.
      - Ну и черт с ним. Нам-то какое дело? Он что, брат тебе или сват? Чего ты о нем так печешься?
      - Да ты в своем уме? Он же мне и правда, как родной брат! Они же, в прошлом году, меня от лютой смерти спасли. Буквально вырвали из пасти болотного чудовища. И много километров обессиленного на себе несли. Выходили. Да что там… роднее он мне самого родного человека.
      - Значит, он тебе роднее и ближе, чем я?
      - Бог с тобой! О чем ты говоришь! Да разве эти чувства можно сравнивать?! Тут же совсем другое…
      - Все ясно, - перебила она,- если ты меня любишь, как утверждаешь, то защищай от самозваного воспитателя. Такие мне дома всю душу искочевряжили. То родные – отец и мать. А этот! Кто он такой указывать мне? Изверг. Будь с ним суше и строже. Не давай меня в обиду. И потом, что он все время командует тобой? Меня от всего этого тошнит. – Алена хотела еще чего-то сказать, но неожиданно появился Владимир с ивовым куканом, на котором висело десятка полтора крупных рыбин. К удивлению рыбака удача не обрадовала друзей. Василий, обхватив колени руками, задумавшись, сидел у костра. Алена, сидя на берегу, демонстративно отвернувшись, не смотрела в его сторону. Владимир тут же уловил возникший дух разлада.
      - Что случилось?
      Василий с грустинкой глянул на друга и, вздохнув, ничего не ответил.
      - Э, браток, тут что-то не так. Что произошло?
      - Да ничего особенного. Просто так, взгрустнулось что-то.
      - Нет, друг мой, не то говоришь. Давай выкладывай на чистоту. Легче на душе станет.
      - Да вот, Аленка очень устала. За нее переживаю.
      - Алена метнула в сторону Василия презрительный взгляд и, усмехнувшись, снова отвернулась.
      - Ну ладно. Семейный горшок всегда кипит. А у меня добрые вести. Здесь недавно наши проходили. Там, на пригорке, дневали. Давай-ка Вася, оживи костер, а ты, Алена, почисти рыбку.
      - Я не умею.
      - Я сам почищу,- всполошился Василий.- Вот только поправлю костер. Я мигом.
      - Ты,  свое дело исполняй. А мы с Аленой, вдвоем, займемся рыбой. В нашем положении, Аленушка, придется научиться все делать. Даже то, о чем раньше и подумать не приходилось. И плот связать, и лапти сплести, и шкуру выделать, и одежонку из нее пошить, даже без иголки и ниток, и в лесу не заблудиться, и в болоте на кочке выспаться. Да мало ли чего еще чего надо уметь. Тут, главное, перебороть себя. Приучаться к трудностям. Они  ведь, в нашем положении, неизбежны. Значит, надо их не замечать и не трусить перед ними. По части настроения – советую не унывать, даже при неудаче. А при успехе, даже малюсеньком – радуйся. Вот и пример на лицо – видишь, как легко у тебя получается. Уже рыбу научилась чистить. Это уже маленькая радость, - добродушно улыбался Владимир, ловко вспарывая рыбьи брюшки, с хитрецой поглядывая на Алену.- Опять же, в части удобств. Какие они тут могут быть? Ни каких. Но если хорошо подумать, то их, хоть и простенькие, можно всегда организовать.
      - Да хватит меня учить!- Вспылила Алена, бросая очищенную рыбу в общую кучку.- Сама во всем разберусь. Без наставников и советчиков!
      - Ну-ну, давай. Буду очень рад.