Драма в трех частях, прочитанная в газете "Новая Мещера".
Автора давно нет в живых. Так же давно было дано согласие автора на публикацию. Близких родственников, как явствует из публикации, нет.
Заметка первая.
Их судьбы решила война.
К началу Великой Отечествененой войны в нашей стране было в основном сельское население. По данным переписи 1939 года 85 процентов населения проживало в селах, аулах, станицах и деревнях., и лишь 15процентов - в городе. Круто изменила война сельскую жизнь и его население. Деревни обезлюдели, оставив горевать стариков да вдов. А самих защитников Отчизны кого в сырую землю уложили, других разнесло по всей стране.
Знали ли в далеком 1940 году девятнадцатилетние чирятские парни Владимр Макарцев и Николай Разбегаев, отправляясь на действительную солдатскую службу, что война навсегда свяжет их с военным делом. Думаю, что нет.
Четыре долгих года сражались они с фашистами, были ранены. Но смертельная пуля миновала моих бывших одноклассников. Окончили Владимир Иванович и Николай Андреевич войну в звании капитанов. Гражданской специальности приобрести в силу обстоятельств не успели. Поэтому и в мирное время их жизнь была связана с армией.
Не думаю, что сейчас, спустя столько лет, они жалеют, что так сложилась судьба. И все же. Не будь этой фашистской чумы, может, стали они мирными хлебопашцами, получили бы иную мирную профессию, остались бы в родной деревне.
И все-таки судьба пощадила их на войне. А вот жизнь доброго, отзывчивого не по годам Васи Блинова война оборвала. Он был водителем танка. В бою под Тулой осенью 1941 года танк был подбит, Василий сильно обгорел и в госпитале скончался.
Сегодня можно лишь гадать, как бы сложилась судьба моих односельчан: счастливо, сложно. Но не было бы тех душевных и физических ран, что нанесла война. И каждый раз, когда я смотрю на их молодые лица на фотографиях, вспоминаю слова песни: « Ах, война, что ты, подлая сделала...»
Заметка вторая.
Памяти земляка.
Жил такой парень.
В нашей газете часто публикуют рассказы о ветеранах Великой Отечественной войны. Читаешь воспоминания свидетелей, участников событий тех далеких военных лет, и невольно думаешь о тех, кому не суждено было вернуться с полей сражений к матерям, отцам, детям, в родные края, участвовать в мирной страде. Погибшие есть в каждой деревне, почти в каждой семье. Многие из нашего поколения знают, как редко обходила похоронка стороной семьи фронтовиков. Родственники помнят их, свято храня пожелтевшие, как осенние листья, фотографии.
У меня тоже есть немало старых фотографий. Как-то, в очередной раз перебирая их, вспоминая запечатленных на них людей, остановилась на одном снимке. С него смотрел на меня озорными глазами совсем еще юный паренек. Это Василий Блинов. Вырос он в Чирятах. Рос вместе с нами. Был совсем обыкновенным парнем, ничем не отличавшимся от других деревенских ребят. Но, несмотря на это, было в нем что-то особенное, смелое. В годы войны он погиб. И о нем я хочу рассказать.
...В первый год моей учебы в Чирятской школе сменилось три учителя. Помню их всех по имени. Сначала был Федор Анисимович Конкин (проучив ребят первую четверть, он уехал). Потом пришла в школу Клавдия Александровна Постникова, но и она проработала всего несколько месяцев. Ее сменил Михаил Николаевич Юрьев. Это было весной. Михаил Николаевич сам был очень любознательным человеком и старался привить это чувство нам. В весенние дни, когда ярко пригревало солнышко, так не хочется сидеть за партами, так тянет на природу. Он знал это и в школе преподавал нам только русский язык и арифме5тику, остальное же время посвящал физкультуре, пению, походам. Однажды, незадолго до окончания учебного года, пошли мы всей школой (были у нас только 1-й и 3-й классы) на экскурсию на Мамоновский лесопильный завод, расположенный от школы менее одного часа ходьбы. Когда-то, до революции, принадлежал он фабрикантам Лаптевым. Все здесь было интересно. Особенно внимание привлек локомобиль. Долго стояли мы около него, рассматривая все до мелочей. Полюбовались, как работет пилорама, покатались на вагонетках. А потом, прежде чем отправиться домой, загланули в парк, где росли деревья, которые нам еще не доводилось видеть: голубые ели, туя, великолепная сирень (теперь, правда, парк этот пришел в запустение). В Мамонтово мы шли по дороге, а назад решили вернуться лесом, в котором все дышало весной.
Мы вышли на вырубку и сразу же заметили высокую сосну, о которой были наслышаны. Ствол ее прямой, гладкий, и только на вершине росли ветки. На одном из сучьев виднелось гнездо - огромное, черное. Говорили, что его сделала ведьма. Ребята старались обойти стороной это место.на этот раз, чувствуяподдержку товарищей, учителя, мы стали стучать по стволу, свистеть, кричать: «Эй, кто там, выходи...» Но никто не показывался. Может, взобраться, посмотреть? Все испуганно поглядывали друг на друга. Но тут третьеклассник Василий Блинов, никому не говоря ни слова, подошел к сосне и стал взбираться вверх по ее гладкому стволу. Школьники с замиранием сердца следили за ним. Еще немного. Вот и вершина. И, наконец, гнездо. Послышался голос Василия: «Никого здесь нет... никакой ведьмы... только одни скрюченные ветки». Так развеялись слухи о «ведьмином гнезде»...
На следующий год в Чирятской школе было уже два комплекта учащихся – появились еще 2 и 4 классы. Когда заканчивались занятия, ученики каждой деревни собирались вместе: старшие заботились о младших, чтобы никто не отстал. Вот так, гурьбой, все шли домой. У развилки дорог чирятские направлялись в одну сторону, а филотовские в другую, к своей деревне. Жили всегда дружно. Но как-то раз, не помню из-за чего, возник конфликт, который обещал перерасти в драку. Первыми стали задираться филотовские, там больше мальчишек было. Остановившись всяк на своей дороге, мы начали словесную перепалку. Потом из филотовских выделился Дмитрий Кобликов, мальчик крепкий, вспыльчивый. Бормоча угрозы, он приближался к нашей группе. Мы присмирели. Но тут из нашей ватаги, несмотря на то, что были ребята старше его, вышел навстречу Дмитрию Василий Блинов. Ловко вырвав палку, он зашвырнул ее подальше. Обезоруженный противник не стал драться (а может, и не собирался, просто испугать нас хотел). Дмитрий молча направился к своей деревне, а за ним все филотовские ребята. Мы же еще долго стояли на развилке дорог и кричали вслед уходящим: «Струсили, струсили!..»
Это второй случай издетства Василия Блинова, когда проявилась егосмелость, способность к самопожертвованию. Помню и еще один. Правда, тогда Василий был уже юношей, учился в Москве, где работал его отец. Было это в 1936 году...
...Лето 36-го запомнилось мне сухим и жарким. Во многих местах вспыхнули лесные пожары. На сухих болотах-торфяниках огонь забирался под землю. На тушение пожаров мобилизовали все трудоспособное население. Люди работали по несколько дней. В числе их оказался и шестнадцатилетний Василий Блинов. Он приехал в родную деревню на каникулы. Почти две недели тушил пожары где-то в бывшем Тумском районе. А когда вернулся, мы стали расспрашивать его, что да как, что он там делал. Василий был немногословен: «Как что? Гасил огонь и не пускал его дальше...»
В предвоенное время вышел на экраны страны фильм «Трактористы». Мы по много раз смотрели его, наизусть заучили песню о трех танкистах, и для мальчишек военная специальность стала одной из любимых. И потому, когда осенью призвали Василия Блинова в бронетанковые войска, все считали. Что ему повезло. Служил он где-то в Приморском крае. Было это в конце 1940 года. Спустя несколько месяцев началась война.
Немцы направлялись к Москве. В боях на подступах к столице в числе танковых соединений, в которых служил, участвовал и Василий Блинов. Наши танки преградили тогда путь немцам к Туле. В одном из боев Василий был тяжело ранен. В госпитале ему ампутировали ноги до бедра. Но это не смогло спасти солдата. Он умер от потери крови. Об этом сообщил потом родителям командир части. Похоронен Василий Блинов в Туле...
Вот такой это был человек. Прожил он недолгую жизнь, ничем не замечательную. Но когда мы с одосельчанами начинаем вспоминать наши юные годы, всегдаговорим о Василии Блинове, который остался для нас тем веселым, смелым парнем. Сожалеем, что его жизнь и жизнь многих вот таких ребят оборвала война.
Заметка третья.
Если бы я была бабушкой.
Год назад в Оськинском Доме культуры проводился конкурс «А ну-ка, бабушки!». В зрительном зале сидели люди всех возрастов. Входной билет стоил всего один рубль. Под звуки на сцену вышли пять женщин-бабушек, празднично одетых, взволнованных, так хорошо знакомых большинству. Разные по возрасту, образованию, профессии, они серьезно подготовили свои задания: пропеть колыбельную внукам, рассказать сказку, составить кушанье, преподнести подарки. Жюри достойно оценило их творчество баллами «4» и «5», а присутствующие награждали дружными аплодисментами. Придя домой, я еще раз мысленно оценила выступления моих односельчанок и подумала: а что бы я смогла сделать, рассказать, будучи бабушкой. Я одинокая, у меня нет внуков, но есть внучатые племянники, то есть, внуки моих сестер, братьев. Среди них и дошкольник и уже совсем взрослые люди. Какую колыбельную я могла бы им спеть соответственно духу времени. И мне припомнился концерт заезжих в Рязань артистов в довоенное время. Ведущий-конферансье пел колыбельную на известную музыку Моцарта, но слова были другие:
Спи, моя радость, усни
Поздно гулять не ходи.
Улицы так все темны,
Снимут пальто ипиджак.
Все засмеялись, а кто-то из зала подсказал рифмующееся слово. Артист ответил: «И это могут снять на рязанских улицах. Все возможно».
Из истории известен факт, когда английский фантаст герберт Уэллс, увидев разруху после семилетней войны, не поверил в реальность плана ГОЭЛРО, написал книгу «Россия во мгле», где Ленина называл кремлевским мечтателем. Потом, когда наша страна вышла по производству электроэнергии на одно из первых мест в мире, советская пропаганда ставила в укор господину Уэллсу его ошибочные взгляды. Но Уэллс ошибся дважды, он не мог предположить, что 70 лет спустя, имея энергетическую базу мы снова погрузимся во мглу из-за отсутствия электрической лампочки, которую умели делать более ста лет назад.
А всякая темнота рождает темные дела. В нашей деревне 17 марта группа неизвестных бездельников, насмотревшихся, видимо, боевиков, решила применить на деле увиденное в кино. Около 11 часов вечера они ворвались в здание совхозного общежития, «вырубили» свет на втором этаже, сломав шпингалеты и запоры, раскрыли внутренние двери и, убегая, около подъезда учинили драку.
Колыбельную я бы спела, а какую сказку рассказать? Можно и сказку-быль о современной сельской жизни.
Жили-были дед и бабка. Было у них два телевизора еще с застойных времен. Но один сломался, и другой не показывает. А нога телемастера уже много лет не ступала на землю отдаленных деревень. Вспоминают сельчане, что когда-то проходили во время зимних каникул студенты Рязанского радиотехнического института и исправляли телевизоры. Но это тоже было давно. Сейчас в самом райцентре починить телевизор проблема. Вот и получается, что живем как в сказке: чем дальше, тем страшнее.
Не знаю, какими бы баллами жюри оценило мои выступления, но думаю, что читатели «Новой Мещеры», как писал когда-то Н. В. Гоголь, «горьким словом моим посмеются».
М.ТЯПКИНА.
Д. Оськино