Алтай
Каждая втора я интересная история должна начинаться словами"Когда я была молодая и бесбашенная"
Так вот именно тогда было дело...
Была у меня одноклассница, страстная лошадница. Мы на время института потерялись, а потом опять стали общаться. Она меня все уговаривала отправиться в горный конный поход. Обещала рассказать все премудрости. Да уговаривать меня особо не пришлось. Но ближе к делу у нее что-то не сложилось с работой. А я уже выбила отпуск вне плана. В общем решила я ехать сама.
При этом все мои отношения с лошадями сводились к тому, что однажды в Нескучном Саду мы взяли на час лошадей и попросили нас научить на них ездить. Тренер спросил меня, хочу ли я просто так покататься, или мною заняться серьезно. "Что значит несерьезно?" Тренер меня не пожалел. После тренировки, где за один час он пытался научить меня ездить и рысью и галопом, и без стремян, оставил в душе ощущение восторга, а вот в ногах… Три дня я не могла нормально ходить. Ноги болели так, как будто у меня их сначала оторвали, а затем неумело прикрепили обратно. Но моего желания это не остудило. Наоборот, я решила, что проникла в тайны управления транспортным средством в одну лошадиную силу.
Еще когда я училась в институте, подрабатывала, то по ночам моя метро, то еще где. И еще мне дали именную стипендию (не Ленинскую, а какую-то именную научную). Я накопила хорошую сумму денег.
Выбрала я поход на Алтай, что в Казахстане. Государство СССР отсчитывало свои последние месяцы, хотя тогда было невозможно это представить. И Казахстан был еще "наш".
Купила двухнедельную путевку, которая стоила очень дорого – практически всю мою заначку. Подруга, такой же чайник как и я присоединилась к моей авантюре. Нельзя сказать, что раньше я была поклонником походов, поэтому и опыта у меня не было никакого. Послушала радио. А было это тогда, когда я об интернете даже и не слышала. Там сказали, что в Усть-Каменогорске днем двадцать пять градусов. Нас это очень обрадовало, так как в Москве в это время пошли сплошные дожди. Мы взяли с собой кучу легких вещей, на всякий случай свитерок. Раздобыла на антресолях отцовские сапоги и решила, что полностью готова к походу.
База
Искусство ходить в походы определяется умением использовать взятые ненужные вещи вместо забытых нужных.
Первые два дня по плану мы жили на базе – привыкали, знакомились со своими лошадьми, готовились к походу. Нас учили, как седлать лошадь, надевать узду, управлять новым конем.
Девчонки мы были молодые, поэтому с инструкторами у нас сложились своеобразные отношения. Там и подкалывания, и некое подобие ухаживания. И эдакое сквозь золотой зуб "Что вы, москвички можете?". Они прикалывались, как мы пытались совладать с лошадьми, палатками, котелками и прочей походной дребеденью. Мы изо всех сил пытались показать, что это для нас так – раз плюнуть.
Одного инструктора я запомнила особо. Звали его Вовчик. Это был молодой парень девятнадцати лет. Образования у Вовчика было всего четыре класса, что, впрочем, его не смущало. Здесь ему не надо было никакого образования, достаточно было личного обаяния.
На второй день мы выбирали себе скакунов. Тогда я познакомилась с Лыской. История моих непростых отношений с этой лошадкой началась, в момент распределения лошадей. Я была наслышана, что в местах проката, все лошади до того меланхоличные, что разогнать их практически невозможно. Инструктор ехидно обещал выделить нам по какой-нибудь кляче, чтобы мы не испугались. Когда я попросила дать лошадку порезвее. Вовчик посмотрел на меня странным взглядом, выбрал коника, взнуздал и передал уздечку с усмешкой и со словами: "Этого еще никто не догонял". Внешний вид лошадки мне очень понравился. В отличие от других лошадей, у которых во многих местах на спине были потертости, мой был чистенький. Взгляд, который кинул на меня коник должен был меня насторожить. Но не насторожил. И в глазах у него искрился азарт, которого не было у других. Звали его Лыска из-за белого пятна на лбу.
Лыска быстро вычислил, что имеет дело с весьма посредственным укротителем и начал надо мной куражиться.
Первой моей проблемой стало то, что мой гордый жеребец терпеть не мог, что на его спине кто-то пытается водрузиться. Я считала себя уже опытным наездником, поскольку один раз-то я на лошади каталась. Мечтая поразить этих наглых инструкторов, по-киношному лихо вскочив в седло, я подошла. И тут он показал свой норов. При попытке сесть в седло, он начинал лягаться, встал на дыбы. И вообще всячески демонстрировал, что рядом с ним ходить он еще позволит, но пристраиваться на нем как на диване он почитает верхом нахальства. В тот момент миф о кротости и доброте лошади рассыпался у меня в прах. Лыска смотрел на меня таким кровавым глазом, что меня аж жуть пробрала. Когда на до мной в первый раз нависла многокиллограмовая туша, которая норовила опустить копыто мне на голову, я ретировалась ОЧЕНЬ резво. Разъяренная лошадь, да еще встающая на дыбы, скажу честно, представляет собой весьма устрашающее зрелище. В итоге я забиралась на него когда его под уздцы держали двое инструкторов и отвлекали его внимание, а я быстро пробиралась к нему и быстро же взгромождалась в седло. Конь было хотел опять встать на дыбы, но получил от запаренного Вовчика палочное внушение. Это несколько его успокоило, но судя по всему – по гордой посадке ушей, сквозь которые как через прицел я наблюдала хвост впереди идущей лошади, упрямому наклону головы, я догадывалась, о чем он думает. Что-то примерно "Я вам это еще припомню". Правда, к его чести скажу, что двигался за хвостом впереди идущей лошади он превосходно, ну просто без всяких проблем. Зато всякие попытки управлять, он игнорировал, как игнорируют назойливую муху. Это был первая прогулка вокруг базы для ознакомления, что есть средство передвижения под кодовым названием «лошадь». Не скажу, что это привело меня в приподнятое состояние духа. Глядя на моего Пегаса, я думала "А оно мне надо? Воевать весь поход с этим конем, за свои же деньги мучаться… Он просто меня не воспринимает. И плевать ему, сколько я заплатила за это удовольствие" Поток моих самоуничижительных мыслей прервал инструктор. С усмешкой спросил: "Ну, что, каков конь? Горячий? Может поменять хочешь?"
ДА ЩАС!!! Взыгравшее самолюбие очередной раз заставило меня броситься в авантюру.
Это уже много позже, в конце похода я узнала, что озорные ребята подсунули мне молодого, практически необъезженного жеребца. Сидя в последний вечер и выпив изрядно медовухи, они признались, что его в тот год только взяли со стада и постепенно приучали к узде. До этого его предлагали пару раз опытным лошадникам, но те после ознакомительной поездки от него отказывались. Просили лошадку более объезженную. Этим и объяснялся его чистенький непотертый вид, ведь на нем никто не катался. Инструктора были уверены, что я откажусь от него тоже. А я вот, не отказалась. Чем отличается дилетант от профессионала? Дилетант не знает, что это невозможно.
Своим отказом я обеспечила некое уважительное к себе отношение и еще… Еще, конечно, кучу приключений, не положенных мне по программе путешествий.
Поход
Поход начался. Особенно тягостный был первый день. Лил дождь. Мы плелись сквозь лес в горы по лесной тропинке. Хвост в хвост. Ничего красивого или романтического я не находила. Куртка быстро пропиталась водой. Все было мокрое и холодное. Капюшон, натянутый на голову, оставлял для обзора только узкое пространство. Под копытами коника хлюпала вязкая грязь. Если впереди идущий задевал ветку, то на сзади идущего обрушивалась дополнительная порция холодной воды. Если мы делали привал, то проблема водружения в седло вставала с той же остротой. Опять инструктора держали лошака, а я незаметно пробираясь, забиралась на него. При всем при этом на мое попечение была отдана еще и гитара. Так что я чувствовала себя не лихим ковбоем из вестернов, а кулем мокрой картошки, который надо было закинуть в седло. При этом эта скотинка норовил лягнуть не только назад, но и вперед. "Хороший жеребец" – ржали ребятки.
В походе гитара стучала мне по спине, и задевая ветки радовала меня дополнительным душем. Честно говорю, в тот день мысль покататься по горному Алтаю на лошадях представилась не такой уж хорошей идеей. "Ночью в метро пахала, с маньяками в ночных переулках воевала, сектанты охмуряли. От всех отбилась. Кус торта недоедала-а-а! А для чего? Неужели для того, чтобы покататься на этой упрямой, злобной, и настроенной прямо скажем недружественно скотине Лыска название?"
Ребята советовали "Да почаще охаживай его палкой – добрее будет." Но я была уверена, что добрым отношением я достигну большего.
После такого тягостного перехода первого дня к вечеру мы добрались до места ночевки. Разбили лагерь возле горной речки на полянке. Там по плану мы должны были простоять сутки или двое. Повторюсь, из теплых вещей у нас с подругой было по одному теплому свитеру и легкой стройотрядовской ветровке. На базе нам еще выдали по брезентовой куртке.
Ночью выяснилась еще одна неприятная подробность нашего путешествия. То есть то, что мы "немного промахнулись", выяснилось еще на базе, а на ночевке в палатке мы ощутили буквально на собственной шкуре. Дело в том, что на Алтае резко континентальный климат. Днем было действительно градусов двадцать пять, а то и больше. В хорошую погоду мы загорали раздевшись до купальников. Зато ночью, в начале октября месяца температура стояла ноль – минус два градуса. Когда наутро мы вышли из палатки, то на траве, палатках была изморозь. Нет, нам выдали тонкие спальные мешки. Но спасали они не сильно. Первая ночь была незабываема. Мокрое после дождя белье не держало тепла совсем. Спальный мешок покоился на брезенте, а тот, в свою очередь, на голой земле. Земля после дождя мокрая. Градусов около нуля. Отчетливо помню эту ночь. Обхватив себя насколько можно руками, чтобы сохранить крохи тепла. Даже попыталась свернуться в клубочек внутри спальника, в чем не сильно преуспела. Просыпаюсь. Бьет такой колотун, что некоторое время интенсивно дрожу. Потом обнаружила, что сильная дрожь слегка согревает. Так и провела всю ночь. Проснусь, подрожу, засыпаю, чтобы через некоторое время проснуться опять для очередной порции дрожания. Сказочная ночь.
Наутро я встала одной из первых. После дневного перехода и замечательно проведенной ночи все мышцы болели. Развела костер. Мысль о том, что впереди десять дней подобного "отдыха" - с утомительными переходами в дождь, холодными ночами, отсутствием элементарных удобств и горячей воды заставляла задавать себе опять непростой вопрос "Оно мне надо?".
Удивил меня лишь мой организм. Незадолго до этого у меня очень сильно разболелась поясница, и пойдя к врачам я получила диагноз "остеохондроз". И пояснение "Это не лечиться, но ничего страшного, у каждого второго это есть, надо лишь немного себя беречь и держать спинку в тепле". Ничего себе "побереглась". Но моя спина чувствовала себя как ни в чем ни бывало. Как будто это не я пролежала всю ночь на ледяной земле. Загадка организма.
Выглянуло солнышко, народ потянулся из палаток, приготовили завтрак. Горячий чай и солнышко согрели мои продрогшие внутренности. Жизнь вроде начала налаживаться. Выяснилось, что подобные мысли одолевали не только меня. Один из инструкторов собрал народ, который посчитал, что подобное сомнительное удовольствие не по ним, и они отправились обратно на базу. Как ни странно это звучит после живописания нашего первого дня и ночи путешествия, но присоединиться к ним желания у меня не возникло. Мысли мои потекли в другом направлении. В направлении налаживания отношений с "этой упрямой, злобной, и настроенной недружественно скотине Лыска название."
Укрощение (вопрос кого?)
Добрым словом и пистолетом можно достичь гораздо большего, чем одним добрым словом
Аль Капоне
После завтрака я решила вдали от любопытных глаз освоить искусство верховой езды. Отвела своего рысака неподалеку от лагеря, кое-как взнуздала Лыску. Приложив титанические усилия и толику, обмана взобралась в седло. Отломила тоненькую веточку для того, чтобы показать ему, что со мной шутки плохи. Отчаянно колотя пятками по бокам, я направила его по дороге, ведущей от лагеря. У Лыски оказались свои соображения на этот счет. Он никак не мог взять в толк, куда меня несет, когда все остальные лошади мирно пасутся на полянке. И все время норовил повернуть обратно в лагерь. Два вектора, приложенные к отдельно взятой лошади (мое стремление, узда, каблуки и хлыстик, направляющие по дороге от лагеря с одной стороны, и его стойкое желание вернуться к спокойной жизни в лагерь с другой стороны), привели к совершенно неожиданному для меня результату. Наше движение получилось ни в ту сторону, куда планировала я, ни в ту сторону, куда рвался он, а совершенно в другом направлении, совершенно непонятному для нас обоих, хотя в этом случае приходится говорить только за себя. Хотя с точки зрения физики все было как раз в порядке. Направление куда мы двигались было перпендикулярно дороге, сначала через все кусты, а потом и в сторону леса. Ветки целились мне в глаза, больно хлестали по лицу, а большие низко расположенные ветки, грозились снести меня с седла. На сей раз я сдалась. Взмыленные оба, мы вышли обратно на дорогу. На мне красовалось изрядное количество свежих царапин. Лыска победно косил лиловым глазом. С его стороны потерь не наблюдалось. Ехидства этой лошадке было не занимать.
Взяв его под уздцы, мы пошли пешком по дороге. Вести себя пешком он хоть и с неохотой, но позволял. Хотя периодически дергал повод – "Эй, ты, а может еще не поздно передумать?" Два упрямства складываясь, опять начали составлять весьма замысловатый вектор. Отойдя с километр, я решила "Ну, пора". Дальнейшее помню отдельными фрагментами. Потом, как ни старалась, "фильма" не получалась, а все только очень яркие слайды.
Картина первая. Перекинула узду на шею. Сажусь с левой стороны лошади. Моя левая нога становится в стремя. Схватившись за гриву и седло, отрываю правую ногу от земли и перенося центр тяжести на левую, пытаюсь вскочить в седло. Но в тот самый момент, как моя нога оторвалась от земли, Лыска почувствовал, что пора действовать. Он срывается с места и диким галопом несется к лагерю. Правую ногу я закинула, но в стремя вставить не успела. Поэтому положение мое достаточно шаткое. На узду эта стервец не реагирует. Только после этого случая я поняла смысл этого выражения "закусить удила". Это хорошая лошадь закусывает зубами такую железную палку (удило), которая вставляется ей в рот до угла губ. Закусив удило зубами, лошадь делается практически неуправляемой. Тем более для такого "ковбоя" как я.
Картинка вторая. Несколько секунд спустя. Я вижу, что мы несемся в сторону огромной, наполненной жижей, ямы, которую в обычном случае мы объезжали сбоку. Не управляемая никем, кроме своего самодурства лошадь, прыгает через яму, одновременно сильно взбрыкивая задом. Не имея никакой опоры, я вылетаю из седла. Еще один кадр до сих пор стоит у меня перед глазами. Заднее копыто лошади направляется мне точнехонько в лоб. Разрыв кино. Наверное я "отключилась" на несколько секунд. Дальнейшие мои воспоминания начинаются с того, что я сижу совершенно очумевшая в этой яме, частично наполненной грязью, и инвентаризирую свой организм – все ли на месте, ничего ли не сломано. На мое удивление все в порядке. Сильная боль в плече. Смотрю – на нем след, напоминающий копыта. Значит, попало туда, а не в лоб. Повезло. Потом пытаюсь приподняться. Взгляд падает на левую ногу. На левой ступне болтается… стремя. Я тупо его поднимаю, и обнаруживаю, что во время моего падения старые и растянутые от использования в прокате ремни и замки спасли меня. Язычок замка от рывка провалился, стремя освободилось и осталось со мной. И тут меня "пробрало". Я сообразила, что если бы не плохие и старые стремена, то вполне бы я могла волочиться за лошадью, если бы нога застряла в стремени. Случаются такие вещи не только в кино. Я раз наблюдала такую картинку. Только тогда вокруг было много народу. Лошадь мгновенно остановили. Я же была одна. "Мм-да. До лагеря доехала бы только пятка".
Встала из ямы, поковыляла в сторону лагеря. Меня потрясывало. Навстречу попался незнакомый мужичок. Он вел за повод моего рысака. "Вот, говорит, навстречу вышел. Не ваш?" "Мой" – отвечаю. Он посмотрел на меня. А посмотреть было на что. Вся в свежих царапинах, обмазанная грязью с ног до головы. Глаза ошалевшие. В руке стремя с обрывком ремня.
-Сбросил?
- Сбросил – призналась я.
- Помощь нужна?
- Да вроде нет - отвечаю
- Научить бы его надо, а то так и будет дурковать – бросил мужичок, удаляясь.
Коник опасливо косился на меня. Видимо понимал, что сделал что-то не то. Я взяла повод. Молча подобрала очередной хлыстик. И стала за конем гоняться, пытаясь хлестнуть его по заднице, приговаривая "Ты что ж, паразит, делаешь? Ты же меня за малым не убил". Попала пару раз по нему, остальное по мимо или по себе. Уж больно умело он уворачивался, подлюка. Да и Лыска вроде как понимал, что за дело. Не сильно возмущался. После этого, когда успокоилась, мне было стыдно. Хотя бывалые лошадники и объяснили, что я сделала абсолютно верно, но мало. Говорили: "Это правильно, что последнее слово осталось за тобой. Нельзя, чтобы он чувствовал, что победил." И еще "жаль ты нам не сказала, мы б его вообще до полусмерти отлубцевали бы."
Ну у них свои методы воспитания. Но, надо признаться, преизрядная доля вины была на мне.
Горный Алтай
Русские называют дорогой то место, где собираются проехать.
После этого мы начали с нуля. Я решила вновь вспомнить о добром слове. В нагрудном кармане моей куртки всегда лежала взятка для коня, и при приближении к Лыске я, привычным движением доставала его и угощала печеньем своего четвероногого друга. Он как должное воспринимал приношение, осторожно беря мягкими влажными губами печенье с моих ладоней. Он так привык к этому, что при моем появлении сам подходил и, пофыркивая, тыкался мордой в карман – давай, мол, что медлишь. В этот момент очень легко коня поймать, стоит лишь накинуть ему уздечку на шею. Потом можно и взнуздать. То ли я привыкла к коню, то ли он ко мне, то ли на пользу пошел урок, а скорее все вместе, но управлять конем мне стало гораздо легче. Я еще несколько раз повторила поездки, попросив подругу подстраховать. Он постепенно стал меня слушаться.
На второй день стоянки наша группа оставшихся "лихих ковбоев" разделилась еще раз. Не совсем помню причины. Проводники предлагали пройти интересным красивым маршрутом, но старшее поколение нашей группы требовало тихого спокойного отдыха – чтобы встать куда-нибудь и тихо простоять оставшиеся дни.
Инструктора наши были самыми бесбашенными. Мы шли все дальше от цивилизации вглубь горного Алтая. Никуда мы не спешили и не торопились. Было очень хорошо. Погода стояла прекрасная. Солнышко пригревало. Необычное спокойствие царило вокруг. Мы были в тех местах, проходили по тем дорогам, где НИКОГДА воздух не знал выхлопных газов автомобиля. Он бы просто не пробрался туда. И это было так странно городским жителям. Нас предупреждали на инструктаже, что случись чего, и эвакуировать смогут только на вертолете. А вызвать вертолет можно только проскакав на лошади до ближайшего поселения, где есть телефон или рация. Спутниковых телефонов тогда тоже не было. И почему-то это было очень здорово. Мы можем полагаться только на себя. Никого. Тишина. Ни городской суеты, ни шума, ни гари. Панорама открывалась такой, что захватывало дух. Темно-голубое осеннее небо с редкими белоснежными облаками. Горы вокруг. Величественные. Некоторые с шапкой ледников. Небольшие горы покрыты лесами. Хотя днем было тепло, но ночью, как я уже успела заметить, прихватывал мороз. Листва на деревьях была всех цветов - и зеленая, и ярко-желтая, и красная. Ослепительных цветов. Нетронутый цивилизацией край. Такой величественной спокойной красоты я не видела никогда. Ни до, ни после в своей жизни.
Люди попадались крайне редко, и то если наши проводники знали, где кого можно найти. В основном они заходили на пасеки и меняли консервы на медовуху. Медовуха оказалась очень коварной вещью. Хорошего качества медовуха пьется как квас. Однако, когда я однажды выпила этого кваса многовато, то обнаружила, что ноги повинуются мне с трудом.
Один раз нам даже повезло. Мы приехали на пасеку к двум братьям, друзьям наших инструкторов. За небольшую плату тушенкой нам организовали баню. До этого мы неделю обходились тем, что забирались в безлюдные места и пытались вымыться в горной речке. Если учесть, что вода текла с ледника где только что растаяла, то есть температура была чуть выше нуля, течение было очень быстрое, то такое экстремальное полоскание трудно назвать помывкой, а скорее моржеванием.
Когда мы ехали на пасеку, выяснилось, что мы что-то забыли. Я вызвалась вернуться и захватить. Наши уехали на пасеку. Мне показали дорогу. Заблудиться было невозможно. И когда я взяла необходимую вещь, я стала догонять своих. Я не знаю, чья была идея, его или моя, но вскоре мы уже мчались галопом! Он слушался меня!!! До этого мы с инструкторами все шагом ездили, максимум рысью.
Скорость казалась безумной! Вот оно счастье! Меня слушается мой конь. Мы скачем одни по горной дороге! Вот она награда за все мои мытарства с укрощением коня.
Тогда я нашла на дороге настоящую подкову. Увидела "на лету". Слезла, подняла, залезла опять. САМА. Подкова и сейчас висит у меня над дверью, переезжая со мной с квартиры на квартиру.