Глава 1. Белые не проигрывают никогда.
Потрескавшаяся дверь отворилась сама собой. Разболталась, старушка. Она, наверное, ровесница этого скрипучего пола, этих сыпучих стен. В раздевалке уже была теснотища, и свободное место не сразу нашлось среди висящих юбок, курток, сумок. Новую раздевалку обещали давно – всё-таки лучшая команда города, а сегодня наконец объявили, что кисельно-розовая краска высохла, и ряды новеньких никелированных вешалок подмигивают загнутыми рожками, как будто улыбаются, ожидая девчонок. Стало быть, это последний раз, когда надо проталкиваться к зеркалу сквозь толщу тел, последний раз, когда свет погаснет в самый неподходящий момент, и самый распоследний раз, когда из вечно запертого душа раздастся вздох иссохшего водопровода.
Тишина, все вышли. Можно попрощаться со старой раздевалкой, а заодно помечтать о новой, где имеются, вроде бы, даже шкафчики на замочках, и можно будет оклеивать их постерами, раскрашивать граффити, в общем, одомашнивать и делать по-настоящему своими....
- Изольда! – позвала тренерша.
- Я Изабелла!
- Всё равно поторопись!
Тренерская голова исчезла, а дверь, скрипнув, сама затворилась. Называла бы, как все, - Изи, но нет же, вреднючей тренерше обязательно надо показать, что она не запоминает такие экзотические имена!
В мутном зеркале отразилась обида. Изи стёрла её, как умела, со своего лица и в очередной раз отметила, как обесцвеченные волосы идут к её яркой внешности. Длинные ресницы, светлые зелёные глаза и бледная кожа вполне естественно смотрятся в сочетании с оттенком 05 «Море ржи», а тёмные брови придают выразительности. Сейчас Изи ясно видит в зеркале красавицу, так почему же вся команда хохотала над ней, когда она покрасилась? Ведь все здесь, кроме неё, были блондинками, причём натуральными только двое – остальные косили под них. Команда носила белое, и кто-то придумал название «Белочки», а Изи чувствовала - не вписывается, потому и покрасилась. Что здесь такого? Между прочим, Елизавета Евгеньевна, любимая Изина училка, даже сделала комплимент, а она-то знает толк в причёсках, каждый сезон меняет длину и цвет, даже не скажешь, если встретишь на улице, что это математичка в школу идёт. Вот тренерша выглядит плохо – у неё и характер дурной. В мешках под глазами она держит сердитые взгляды, а в двойном подбородке – командный голос.
- Изольда!
- Иду-иду!
Все уже бегают. Нет занятия более глупого, чем бег по кругу. Или вот, к примеру, тяжелоатлеты в соседнем зале – поднимают штанги для того, чтобы опустить на пол. А потом снова поднять. Лучше бы старушкам продукты из магазина таскали, хоть какая-то была бы польза.
В последнее время Изи очень заботил вопрос предназначения разных вещей, явлений и людей. По отдельности всё вокруг казалось закономерным, но стоило присмотреться повнимательнее, как мир вокруг оказывался запутанным клубком, катящимся вниз по лестнице дней, напоминающей расписание тренировок с цепью красных квадратиков, пересекающих расчерченную сетку унылой диагональю.
Изи думала о своей соседке по подъезду, аспирантке, которая свои небольшие деньги тратила на корм для бездомных кошечек и собачек, а хлебные корки всегда выкладывала на подоконник. Тут всё ясно. Она нужна ради них. Но какая польза бедным зверюшкам от дождя и снега, и холодного ветра? Погода не имеет смысла! И те, кто выбрасывает котят на улицу, кто выгоняет больших умных собак в конце дачного сезона, они все не имеют смысла! Но они существуют. И их много. А аспирантка одна, и Изи, если честно, далеко не всегда вспоминает взять с собой съестных припасов.
- Изольда, ты опять ворон ловишь! – раздался над ухом крик тренерши.
- Ловлю, - созналась Изи.
И поймала мяч.
Волейболистки, хоть играли не на пляже и не в купальниках, тем не менее собирали множество зрителей. Скамейка ломилась от поклонников всех возрастов вплоть до взрослых дядек, одного из которых недавно поймали. Больше он не будет пялиться на голые девчачьи ноги и при каждом ударе по мячу представлять, будто он звонко шлёпает по молодой упругой попке! Теперь ко взрослым относились с подозрением, а на днях борцы неплохо отделали участкового, заглянувшего в поисках информации об извращенце. Ну кто ж виноват, что он расспрашивал девочек о различных мерзостях, и к тому же так похож на маньяка?! Зато теперь он больше похож на жертву маньяка – а значит, вне подозрений.
Досталось и некоторым родителям.
- Мой папа сюда ходить больше не будет, - делая подачу, заявила веснушчатая Ольга.
Сказано это было так высокомерно, как будто спортзал был рестораном, а девчонки – нерасторопными официантками.
- И моего тоже выгнать хотели, - отозвалась натуральная блондинка Иринка, отбив мяч.
- А я вам что расскажу про своего! – затараторила Галка в свой черёд.
Её прервал свисток, и натренированный голос потребовал прекратить болтовню. Впервые Изи обрадовалась вмешательству тренерши – следующей была её подача, а сказать нечего.
После тренировки девчонки обычно разбегались, и никто не знал, что Изи остаётся посмотреть баскетбол. Точнее, баскетболистов. Ещё точнее – одного баскетболиста по имени Красолюбов-23. Это было написано у него на футболке, а больше ничего узнать не удавалось. Красолюбов летал по гулкому залу, взметая ветер под высокий потолок, и даже прохладные окна запотевали от вожделения, когда он отражался в них. Его движения были похожи на танец, а мячик казался совсем маленьким и лёгким, хотя Изи помнила, насколько баскетбольный тяжелее волейбольного, - а ведь он ещё должен отскакивать от пола! У Красолюбова-23 мяч был, словно йо-йо, он быстро отталкивался и скорее летел обратно в большую сильную ладонь, он влипал в неё поцелуем и висел, как приклеенный долгие мгновения, потом неожиданно для всех нырял в кольцо и сразу же стремился назад, в тепло упругих пальцев. Несомненно, из всех, кого здесь доводилось видеть Изи, Красолюбов-23 был самым прекрасным спортсменом и просто – самым прекрасным. Его лица она не могла разобрать (для этого потребовалось бы встать со скамейки и подойти ближе), а в те доли секунды, когда он пролетал, сверкая пятками, совсем близко, трудно было разглядеть хоть что-то в вихре неподстриженных русых волос. Тренер называл его красавцем. Изи вполне доверяла такому свидетелю.
Приходя домой, можно было засесть в ванной с журнальцем, чтобы часами представлять, на кого бы он мог быть похож, перелистывая мокрыми пальцами всех звёзд кино и музыки. На самом деле Красолюбов-23 был прекраснее любой фантазии, это Изи знала точно, в нём определённо была неповторимая индивидуальность, но тем не менее, после каждой премьеры в кинотеатре он представал в новом виде – в виде нового героя. С новым лицом и новой историей. Он был легендой для засыпания, чтобы класть его под подушку и вздыхать, представляя рядом себя, пусть даже в маленькой роли, пусть Робином рядом с Бэтменом – ведь бывает же женское имя Робин....
Изи спала и не знала, что завтра утром ей самой придётся надеть маску супергероя.
Её разбудил звонок будильника, под которым обнаружилась странная записка с требованием посетить учебное заведение, кажется, оно называется школа. Не то чтобы Изи совсем не надо было учиться.... Ну не могла же она рано вставать каждый день, если организм требует поваляться! Учителям всегда можно было рассказать о зверском графике тренировок, а если опоздание плавно перерастало в прогул, использовалась тяжёлая артиллерия – сказка о времени, потерянном на районных сборах.
На этот раз Изи решила всё-таки сходить, посмотреть, как они там без неё «учутся». Надела чёрные штаны из искусственной кожи и белую толстовку с капюшоном – вроде, там положено чёрно-белое носить.... О сменке она не вспомнила, зато загрузилась тремя завтраками, бросила в рюкзак блокнотик потолще, чтоб его одного хватило на все предметы, пожала лапу белоснежному товарищу Федьке и отчалила в неизвестном для него направлении, потому что у домашних кошек нет понятия «куда», а есть только «когда вернёшься». Изи обещала вернуться, как только съест свои три завтрака.
На подходе к жёлтому зданию Изи вспомнила, что без сменки туда не пускают. Хотела повернуть обратно и доспать, но увидела, что в дверях нет дежурных с красными повязками. Осторожно заглянула – дежурных не было и внутри. Все проходили просто так, а переобувались только самые сознательные и самые боязливые.
В школе был медицинский день.
Изи обожала зубных врачей, а потому решила остаться. Она принялась разыскивать свой класс, но во всеобщей толчее не могла найти ни одного более-менее знакомого лица. Когда она уже совсем отчаялась, за спиной прозвучал тёплый голос Елизаветы Евгеньевны, и рука с отполированным маникюром легла на плечо Изи.
- Изабелла? Не стоило. Вас, наверное, и без того часто врачи осматривают?
- Вообще-то, нет. Сидит одна врачиха на случай, если кто-то шею свернёт, а с температурой, например, выставляет за дверь. Боксёры свои сломанные носы специальной мазью мажут – и обходятся как-то. Елизавета Евгеньевна, а зубной кабинет дальше!
- А мы не к зубному, мы сначала зрение проверим.
Изи пыталась вспомнить, когда в последний раз видела таблицу с буквами, но воспоминания расплывались, и резкость навести не удавалось. С тех пор, как Изи стала замечать ухудшение, она старательно избегала проверок зрения, боясь признаться самой себе.
- Минус два! – возвестила старуха в белом саване, опуская скрюченные пальцы на голову пацана.
Он растопырил глаза под страшной очковой конструкцией из линз и винтов, в пыточном поту пытался прочесть ещё хоть что-то, как будто это могло спасти его от толпы, кричащей:
- Двоечник! Двоечник! Минус два!
Изи юркнула в самый конец очереди. Если пойти последней, может быть, удастся спастись?
- Я вас очень прошу, Елизавета Евгеньевна, не говорите никому! – взмолилась Изи, когда дверь захлопнулась за последней её одноклассницей.
- Ты сначала посмотри, может, у тебя всё в порядке!
- Нет, я знаю, что не в порядке, у меня все родственники этим страдают, и у всех аллергия на контактные линзы, вплоть до эрозии, так что все в очках, все до единого, представляете, что бывает, когда такая куча очкариков собирается, чтобы сфотографироваться вместе на фоне чего-нибудь – прохожие в обморок падают....
- Изабелла, закрой глаз!
- И рот закрой! – прошипела врачиха.
- Давайте без грубости! – напустилась на неё училка.
Оставшиеся минуты прошли в напряжённой тишине, разрываемой снарядами букв, вылетавших из пересохшего горла Изи:
- Н. Е. Н. А. В. И. Ж. У.
- Не попала ни разу! – самодовольно констатировала старуха, одновременно покрывая лист мелкими торопливыми иероглифами. – Выпишу тебе самые толстые очки, будешь делать упражнения для глаз, и никаких танцев, слышишь?
- А волейбол?
- Никаких нагрузок вааабще! – прихлопнула старуха печатью.
Зрачки Изи стали огромными, как чёрные Луны, в них запульсировала вся кровь, которая прежде беззаботно каталась по венам.
- Я не могу же бросить спорт, - прошептала она.
- Никаких! Вааабще! Поняла? Хуже будет!
Елизавета Евгеньевна обняла Изи за плечи и увела в коридор. Она, судя по всему, испугалась, что Изабелла разрыдается перед врачихой, но не увидела ни слезинки, ни намёка на волнение. Училка пообещала:
- Я никому ничего не скажу, но пересадить тебя поближе просто обязана. Ты давно не приходила, никто и не вспомнит, где ты сидела раньше, никто не догадается.
Изи угрюмо кивнула.
- Теперь к зубному, - обрадовала училка.
Только там, лёжа в кресле, Изи позволила слезам вылиться наружу.
- Ты чего? - удивилась старушка-зубнушка. – Я ж тебя помню, ты никогда бормашины не боялась....
- Просто свет очень яркий, прямо в глаза, - сказала Изи и зажмурилась.
Успокаивающее жужжание заглушило боль. Можно было впасть в нирвану, слившись с этой вибрацией. Изи тихонько загудела носом. Вот бы пломба оказалась из мышьяка! Изи убедила себя, что так оно и есть. Теперь сила самовнушения должна была вызвать естественную смерть через несколько часов. Но через несколько часов Изи уже забыла о силе самовнушения и рыдала в постели, уткнувшись в грудь какого-то блондинчика на развороте журнала.
Глава 2. Сломя голову.
А что, собственно, случилось? Ничего. Придётся, правда, перестать прогуливать, но другие ведь как-то справляются. Впрочем, как именно они справляются, Изи не знала. Она вообще мало знала о «них» - таинственных одноклассниках, которых едва могла вспомнить по именам, что уж говорить о лицах, сливавшихся в призрачные лунные пятна!
На вопрос «как жить без волейбола?» Изи решила пока не отвечать. Она старалась не верить, что всё так плохо, хотя девчонки в раздевалке говорили о подобных случаях. Не так давно ушёл из спорта боксёр Пупсиков – хотел сохранить остатки зрения, да на второй день «нормальной человеческой жизни» упал в канализационный люк. Остался ли он жив, Изи не знала. Девчонки так хохотали над фамилией Пупсиков, над жестокостью его судьбы, что глупо было бы расспрашивать у них о таких занудных подробностях, как жизнь и смерть.
Изи позвонила тёте Клаве, а тётя Клава спросила у соседки, а соседка работала в поликлинике, а в кабинете напротив сидел окулист и целыми днями только тем занимался, что отвечал на вопросы родственников знакомых соседей, которые сами боятся прийти к врачу и предпочитают отлёживаться под одеяльцем, вооружившись телефоном. Да, это правда. Да, нагрузки противопоказаны. Да, в школу теперь придётся ходить, потому что окулист не выписывает освобождения от занятий, и на инвалидность рассчитывать не стоит.
Изи взвыла, взяла себя в руки секунду спустя, потом решила узнать, что делают взрослые люди в таких ситуациях, и перелистала целую полку книжек по психологии. Умница Юнг и похабник Фрейд оказались лишь слегка переведёнными с немецкого, и если бы кто-то взялся повырезать их многокилометровые термины, ими можно было бы выложить дорожку вокруг света. Изи перешла к пособию для домохозяек, желающих приучить семью к послушанию, - автором числился известный заклинатель змей. Наверное, из-за того, что змеи глухи, факиру плохо удалась дрессировка слов и составление их в предложения. На очереди были «Советы роковой женщины», «Язык телодвижений, издание восемнадцатое, исправленное», «Чтение и внушение мыслей», «Обучитесь влиять на судьбу складыванием трёх пальцев», «Как научиться льстить» и ещё несколько книженций с оторванными переплётами. В конце концов Изи просто села над белым листом бумаги, щёлкнула ручкой и вознамерилась записать в столбик всё важное, что предстоит сделать. Но ручка отказалась писать, оставив Изи один на один с белой пропастью прямоугольного листа. Чем больше она всматривалась в своё будущее, тем яснее осознавала, что оно занесено снегом, и даже если двести раз написать, что надо – надо! – пойти к тренерше и всё обмозговать с этой старой лахудрой, ноги от этого с места не сдвинутся. Изи просто не могла планировать дальнейшую жизнь вне спорта, без спорта, против спорта. Чем они занимаются, эти простые обыкновенные люди? Может, наметить на ближайшую неделю просмотр сериалов? Так можно втянуться и очнуться через десять лет дряхлой старой девой, прожившей несколько чужих жизней вместо своей собственной.... А какой должна быть своя? Изи снова вспомнила про аспирантку с её пакетиками и сделала пометку, выдавив заглохшей ручкой на бумаге портрет кошечки.
Телефон сделал робкую попытку привлечь её внимание, но осёкся. Через мгновение зазвонил снова.
- Доча, тебе везёт.
- Аха, я тоже заметила.
- Меня нагрузили работой на выходные, так что генеральная уборка отменяется, можешь гулять.
- Гулять? Ты когда-нибудь видела, чтобы я гуляла?
- Можно подумать, тебя кто-то держит!
Во избежание продолжения Изи положила трубку. Она и забыла, что её хотели впрячь в генеральную уборку, вообще как-то все дела отступили перед её горем, а теперь она ухватилась за швабру, как за спасительную соломинку, внезапно отважившись на самостоятельный трудовой подвиг, не помогая и не требуя помощи. Просто супергерой наедине с пылью! С этого Изи решила начать своё взросление.
Но с чего начать уборку?
Изи слонялась по углам, волоча за собой дребезжащую швабру, а Федька пытался на ней прокатиться, временами небезуспешно. Изи хваталась то за одно, то за другое, а под конец поняла, что начинать надо с окон, чтобы сразу стало светлее, и виднее были результаты труда. К несчастью, окна были пластиковые, открывались только по бокам, а огромный центральный квадрат был намертво спаян со стеной, что, впрочем, не мешало сквознякам и протечкам. Кажется, Изи нашла ещё одну вещь, от которой больше вреда, чем пользы. Всё время, что она здесь жила, окна никто не мыл, потому что это можно было сделать только снаружи, и следы всех неумытых дождей хранились на стекле, как отпечатки пальцев в картотеке. Здесь можно было найти грибной дождь прошлой осени и следы града, побившего урожай на даче, но Изи решила стереть все воспоминания, намотав тряпку на швабру и высунув её как можно дальше. Швабра потяжелела на свежем воздухе, удерживать её стало почти невозможно, а уж тем более прижимать к окну. Изи взяла ручку посподручнее, ступила на карниз....
- Удивительно, - говорил голос над её головой.
- Ничего удивительного, - отвечал ему другой.
Изи открыла глаза, но никого не увидела. Потом она догадалась снять повязку. Говорившие уже ушли. Что было удивительного, она поняла сразу. Ни одного перелома после падения с седьмого этажа, видимо, это дейтвительно счастливый номер, и все, кто падает с седьмого, спокойненько встают и идут дожаривать яичницу. Изи понимала, что внутри неё текут реки обезболивающего, но в ней сидела уверенность – всё цело, всё в порядке, всё хорошо. Потому что с хорошими не может произойти ничего плохого. Так Изи обнаружила, что она – персонаж положительный, из племени ковбоев в белых шляпах, а значит, патроны не кончатся до самых титров. Вот что имел в виду потусторонний голос, когда сказал, что ничего удивительного нет. Изи – супергерой, возможно даже наполовину кошка, раз так здорово умеет падать! Может быть, похвастаться в школе? Там же теперь придётся завоёвывать авторитет.... Очки за спортивные достижения будут списаны, так что надо срочно придумать что-то новенькое. Изи приподнялась, разглядывая в рассветном сумраке спящих соседок по палате. Интересно, где здесь часы? Пошарив среди склянок на тумбочке, она внезапно обнаружила, что ищет будильник, а будильник, вообще-то, стоит у неё в комнате и в ус не дует. Какая-то бутылка покачнулась и замедленно, словно во сне, грохнулась об пол. Изи быстренько притворилась спящей, остальные даже не пошелохнулись. Живые ли они там? Из коридора прибежали шаги, голоса. Изи почти физически чувствовала, как лужа из бутылки распространяется в разные стороны, выползает из-под кровати, указывая на виновницу грохота. Люди стояли молча, и Изи даже уже стала сомневаться, не приснилось ли ей, что кто-то стоит над кроватью. Она приоткрыла глаз, и волна белых халатов затрепетала над ней:
- Проснулась! Неужели проснулась?
Оказывается, она пролежала в коме три недели.
За это время многие вопросы решились сами собой. Например, волейбольная команда уехала в соседний город на товарищескую встречу «Белочек» против «Акул». Найдя в рюкзаке среди трёх несъеденных завтраков бумажку с рецептом, мать заказала Изи очки, и они уже дожидались её, выглядывая из футляра на столе, когда хозяйка вернулась в свою комнату. Каким незнакомым всё здесь показалось, будто в мемориальной квартире писателя, и на редкость чистым – видимо, генеральная уборка всё-таки состоялась. Довольный Федька, не отлипая от долгожданных ног, обмахивал всё вокруг белым хвостом, наводя лоск.
Изи склонилась над очками, чтобы разглядеть врага. Толстый пластик телесного цвета не внушал радости.
- Доча, носи на здоровье, чтобы больше не падать из окон!
Изи обернулась лишь для того, чтобы метнуть молнию взглядом, - супергерои это умеют.
- По-твоему, если я в следующий раз полезу в очках, я не упаду?
- Какой следующий раз? Ты что? Я тебя близко теперь не подпущу!
Но Изи продолжала:
- Без очков я спокойно смотрю вниз с любой высоты, и голова у меня не кружится, потому что я ничего не вижу, а в очках будет только хуже.
- Так ты их не будешь носить?
- Разве что в гробу.
- Ну, доча, зря мы, что ли, врача к тебе приводили, измеряли расстояние между зрачками....
- Как это?
- Открыли тебе глаза да измерили. Знаешь, как непросто было!
- Постой-постой, кто-то без моего ведома лазил в мои глаза? Может, они там ещё в каких укромных местах чего-нибудь натворили? Надо было прежде, чем падать, приклеить трусы липкой лентой.
- Тогда бы я не смогла их менять.
- Ты меняла мне трусы???? – закричала Изи!
- А ты бы хотела лежать в грязных?
- Я же не ребёнок, который бегает с голой задницей, и ему всё равно!
Скандал перерос в жуткую ссору, Изи даже собралась уходить из дому, но в час ночи очень хотелось спать....
На следующее утро была суббота. Чтобы не продолжать скандал, Изи решила пойти, ну, хотя бы в школу. Трёх завтраков ей никто не приготовил, так что она просто бросила в рюкзак чипсы, сок, Федька залез сам, но был выужен за хвост, обиделся и передумал идти в школу, хотя в глубине души хотел сопровождать Изи всегда и везде, даже из окна за ней чуть не прыгнул!
У ворот школы, едва замаячили впереди красные повязки дежурных, Изи вспомнила про сменку, мирно посапывающую в прихожей, как и все приличные люди субботним утром. Когда она подошла поближе, оказалось, что дежурит как раз её класс – должны пропустить. Пропустили. Но тут же на лестнице возникла завучиха.
- Почему без сменки?
- Дежурные мы....
- Дежурные должны подавать пример! Где повязка?
- Мне не сшили до сих пор....
- А кто тебе должен сшить? -Ты же девочка! Хоть и ходишь в брюках! Что сказано в уставе?
- Мы не в армии.
- В школьном уставе что написано? Никаких фуфаек, никаких брюк!
- Это не брюки, а штаны из искусственной кожи. Нигде не сказано, что нельзя носить кожаные штаны!
Фразу она заканчивала уже на улице, потому что завучиха в прямом смысле за шкирку выдворила её вон. По пути сграбастала ещё одну девчонку из класса – она додумалась прийти в чёрных очках, лосинах и непатриотичной футболке с картой Калифорнии.
- Это что тебе, восьмидесятые? – захлёбывалась злостью завучиха.
- Да вы, небось, и тогда запрещали так одеваться, - парировала девчонка, дерзко встряхивая гривой блестящих каштановых локонов.
- Это же школа!
Завучиха демонстративно захлопнула дверь, и спешащая малышня остановилась, решив, что теперь никого не пустят. Девчонка в футболке смекнула, что теперь никто не осмелится открыть дверь, дёрнула за ручку, мелкие опасливо заглянули, и потихоньку толпа снова начала вливаться в здание мясорубки номер 13.
- Ты, кажется, из нашего класса? – спросила девчонка поверх голов первоклашек.
Изи кивнула.
- Какие планы?
- Собиралась поступить в институт физкультуры....
Девчонка рассмеялась, обнажив ровнёхонькие белые зубы, о которых Изи с её прикусом не могла и мечтать.
- На сегодня планы есть? Ты же не собираешься возвращаться домой с печальной историей об огнедышащей завучихе?
- Нуу....
- Деньги есть? Пошли в кино.
- В субботу утром?
Девчонка вскинула изогнутые брови.
- Нда. Только поп-корн у них с обеда, не обессудь.
- Я и не знала, что кино по утрам крутят.
- Это не такое кино, как ты думаешь. Это чёрно-белое. Если не хочешь, я не настаиваю....
- Хочу-хочу! – уверила Изи.
Девчонка ухмыльнулась, как сорокалетний прожигатель жизни в серебряном костюме на дискотеке.
- Тебе понравится.
Всю дорогу Изи пыталась вспомнить, как зовут девчонку, но она без умолку болтала, приходилось ей отвечать, сосредоточиться невозможно.... Наконец Изи осмелилась признаться:
- Ты знаешь, тут такие дела, я никак не могу вспомнить твоё имя.
Девчонка погрозила пальцем, он качался совершенно независимо от неподвижной кисти, будто заводной. Изи подумала, что такому трюку надо, наверное, долго учиться.
- Можешь называть меня так же, как все. Айс.
Когда зачитывали список класса, в начале звучало нечто подобное. Изи неуверенно поинтересовалась:
- Айс это фамилия?
- Аха. Проходи вот сюда, в Зал Хроники.
- Разве приятно, когда тебя называют по фамилии?
- Раньше было неприятно, а потом даже радуешься, что никто не знает твоего настоящего имени, не может навести порчу.... И потом, погляди, какая у меня суперская фамилия! Снаружи лёд, внутри пламень! Слыхала, про меня и песню написали - Ice Ice Baby!
- Написали? Да они просто переделали Under Pressure!
- Тем она и хороша.
Когда они уселись в потёртые кресла пилотов синематографа, Айс повернулась и впервые пристально посмотрела в глаза Изи.
- Не думала, что ты слушаешь такую музыку. Её сейчас никто не слушает.
- Вот видишь, нас уже двое!
Свет погас. Изи улыбалась в темноте.
Глава 3. Смех смехом.
- Настоящие фанаты кино, оказывается, всегда сидят на первом ряду!
В трубке произошло какое-то мычание, потом Ольга ответила:
- А мы всегда садимся сзади!
Подразумевалось, что капитанов волейбольных команд водят в кино на свиданиях, а таким, как Изи, приходится самим за себя платить и делить темноту зала с хихикающими одноклассницами в старомодных лосинах и футболках с картой штата, где они никогда не побывают. Изи сделала последнюю попытку:
- Давай с девчонками по магазинам пробежимся?
- Ну, не знаю, ты же не в команде.... Я тебе перезвоню.
Изи положила гудящую трубку, совершенно точно зная, что никогда больше никто ей не позвонит, и со своей командой она не увидится. «Белочки» прекрасно обходятся без неё. Изи заплакала. В больницу к ней никто из команды ни разу не пришёл, это, конечно, обидно, но Изи была готова простить всё на свете, лишь бы только гулять по улицам, по аллеям парка с весёлыми блондинками в белом, лишь бы только быть одной из них, лишь бы только радоваться жизни и смеяться, смеяться! Как бы припомнить сейчас хоть одну их шутку.... Но на ум приходили только насмешки над прохожими да обсуждения, кто как одет, кто как ходит. Однажды волейболистки издалека увидели кого-то особенно нелепого и придумали догнать жертву, чтобы идти следом с громким ржанием. Изи часто не могла понять, над чем смеются, но спросить боялась – ещё подумают, что у неё нет чувства юмора! Возможно, если бы Изи хорошо видела, она бы тоже находила много поводов повеселиться, но все встречные казались ей обыкновенными людьми, не совершившими никакого проступка, чтобы так жестоко их высмеивать. Изи хмуро шла в толпе волейболисток, преследующих жертву, и больше всего на свете хотела остановить это дикое ржание вокруг. Жертва не выдержала, обернулась, воткнулась взглядом в Изи. Это была аспирантка с банками корма. Изи хотела крикнуть, что она ни в чём не виновата, просто денег нет, а если бы и были, всё равно искусственная шуба её греет лучше, чем мех убитых зверей. Или они не над шубой издеваются? Сами-то все в дешёвеньких куртках с рынка.... Изи пыталась найти хоть какое-то объяснение, но это было очередное бессмысленное явление, ещё одно в череде глупостей и недоразумений, составляющих биосферу Земли. Они высмеивали прохожих лишь для того, чтобы почувствовать себя сильнее, потому что тот, кто наносит первый удар, у них прав, а тот, кого бьют, разумеется, виноват.
Изи и её команду разделяла пропасть. Эта пропасть разрывала сердце и одновременно успокаивала своей непреодолимостью. Они на той стороне, они не допрыгнут, нечего бояться. Но они хохотали и прыгали за мячом, а Изи осязала край пропасти, дна которой не видела, только чувствовала всем дрожащим телом. Они ведь тоже на краю пропасти, так почему им по-прежнему смешно?
В попытке сбежать подальше от своей внутренней пропасти, Изи схватилась за телефон и взвыла – номер-то она не взяла! Не принято как-то обмениваться телефонами с представительницей своего пола, даже с одноклассницей. Айс, если бы хотела, могла бы сама предложить.... Или она тоже сочла это неприличным? Чёрт, теперь точно придётся идти в понедельник в школу!
Кое-как дожив до понедельника, Изи осмотрительно надела чёрную мини-юбку и собрала рюкзак по-умному – сменка, справка из больницы, блокнот для всех случаев и два завтрака, потому что три и один почему-то оставались у неё несъеденными. Наверное, это несчастливые числа. Забавно было бы таскать за собой семь завтраков – на удачу! Толстуха Сальникова, наверное, так и делает.... Вот это да, кажись, всплывают имена одноклассников! Хороший признак, значит, голова выздоравливает.
Изи села с Айс у самого шкафа, на последнем ряду, что в школьной иерархии означало полный провал по всем статьям. Но Изи этого не знала, а Айс было всё равно.
- Как же так вышло, что ты слушаешь старую музыку? – спросила она, когда прозвенел звонок, и училка увлеклась своими трелями.
- Я слушаю то, что нахожу в шкафу, а там всё осталось с былых времён, ничего нового мне не покупали. Ходила однажды с девчонками к пиратам – правда романтично их называют?
- Давай дальше, чего там было, - перебила Айс.
- Ничего, - пожала плечами Изи. – Ничего выдающегося.
- Надо себя приучать, - вздохнула Айс.
- Зачем?
- Ну, как - идти в ногу со временем, иметь общие темы для разговоров с этими....
- Я в последнее время не вижу смысла ни в чём. Особенно с разговорах с этими.
- Говорят, к двадцати годам должно пройти. Мы станем такими же занудами, как все остальные, а если не станем, нас упекут в психушку. Хотя чем тебе здесь не психушка? Такой же жёлтый домик.
- Откуда ты знаешь, что психушки жёлтые? – не поверила Изи.
- «Жёлтый дом» - эвфемизм для слова «психушка».
Изи постеснялась признаться, что первый раз слышит слово «эвфемизм», да и словосочетание «жёлтый дом» ей ни о чём не говорит.
- Ты, прямо, всё знаешь, - с уважением произнесла Изи.
Айс поняла это, как вопрос.
- Только не спрашивай меня об устройтве синхрофазотрона, - ухмыльнулась она.
- Хорошо, не буду, - согласилась Изи.
Они обменялись довольными взглядами и щёлкнули ручками в унисон.
Изи время от времени отрывалась от записывания учительских глупостей, чтобы посмотреть на профиль Айс. Он был красив, как статуя, - не милой повседневной прелестью, а монументальной выразительностью, говорящей о силе личности и масштабе характера. Наверное, она могла бы стать лидером в классе, если бы была чуть поближе к народу, чуть приземлённее, чуть сговорчивее. Но тогда бы она вряд ли обратила внимание на Изи, а они слиплись, как два пельменя, именно потому, что Айс ни с кем в классе близко не общалась – пара слов с девчонками перед уроком, одна-две записки. Непопулярность страшная штука, если наблюдать со стороны. К счастью, Айс не замечала своего бедственного положения, а Изи не собиралась открывать ей глаза. Это же ужасно, когда тебе открывают глаза помимо твоей воли! Изи представила, как это было, ужаснулась и вспомнила про очки, заботливо подсунутые в карман рюкзака. Растоптать бы их к чёрту! Ведь можно же обходиться и так – в кино, например, все актёры казались только красивее, черты их приобретали нежность, а фигуры плавно скользили в глубине экрана, как рыбы, случайно пойманные оператором.
- Как звали того смешного актёра? С воттакими ушами и тоненькими усиками?
- Кларк Гейбл. Герой-любовник, - шепнула Айс.
Кстати, о героях-любовниках. Как там поживает наш драгоценный Красолюбов-23? У Изи забилось сердце, под ладонью промок блокнот.
- Хочешь посмотреть, где я раньше тренировалась? – спросила она осторожным голосом маньяка.
- Уху, - буркнула Айс, не отрываясь от тетрадки.
Вдвоём не так страшно, если встретится тренерша или кто-нибудь из команды. Но никто не повстречался. Изи и Айс уселись на скамейку как раз тогда, когда баскетболисты вышли из раздевалки. Изи с болью подумала о новом шкафчике, который уже ждал её, жаждал вместить её вещи и её постеры, хотя теперь ей было ясно, что старый плакат с Depeche Mode вся команда подняла бы на смех с последующим разрыванием оного.
- Айс, - шепнула Изи, - как ты думаешь, почему они смеялись над моими волосами? Это хорошая дорогая краска, оттенок 05 «Море ржи».
- «Море ржи» - вот они и ржали.
- Точно, как я сама не догадалась....
- Который твой? – спросила Айс, когда игра началась.
- Почему сразу «мой»?
- Не будешь же ты утверждать, что приходишь сюда из-за тупой игры?
- Красолюбов-23, - отчеканила загнанная в угол Изи.
Айс оценивающе присмотрелась к его полёту, вздрогнула, когда он влепил мяч в щит, закатила глаза, выражая неодобрение, увидев, как он повис на кольце, но в конце концов согласилась, что он лучший.
- Впрочем, я предпочитаю мужчин в белых штанах и белых майках. Трусы мне как-то претят.
Она ничего не сказала о его внешности. Может, он не так красив, как рисовало воображение? Но ведь Кларк Гейбл тоже не ахти, а Айс им восхищается.... Скорее даже его игрой, точно так же, как Изи – игрой своего баскетболиста. Мужская красота, как ни странно, лежит далеко за пределами внешности, а может, женское сердце видит дальше?
Выйдя на улицу, подружки обнаружили, что идёт дождь. Зонта не было. не было и надежды, что вот сейчас выйдет высоченный Красолюбов-23 и предложит подвезти на золочёной карете. Если бы даже у него была карета (или хотя бы драндулет), не такие это важные персоны, чтобы спасать их от дождя. Мелюзга, да и только. Изи смело шагнула под дождь, Айс следом.
На утро обе проснулись с температурой. Изи, привыкшая властвовать над своим телом, загрузилась аспирином и побежала в школу, а Айс позволила себе провести денёк-другой-третий в обществе вишнёвого пива и телевизора с его милыми сентиментальными тетральными постановками.
Изи в это время сидела одна на последней парте и соображала, что она здесь делает. Ко всему прочему (то есть, в добавок к дождю, одиночеству, гриппу и отсутствию Елизаветы Евгеньевны) началась контрольная по алгебре. Её проводил незнакомый учитель юных лет с едва пробившимися усиками - Изи разглядела подробности, когда он раздавал листочки. А Елизавета Евгеньевна заболела. Видимо, тоже вчера ходила смотреть на юных, блестящих от пота и молодости баскетболистов, напоминающих новенькие хрустящие кроссовки.
Изи присмотрелась к зелёному прямоугольнику, притворяющемуся доской, но не нашла ни примеров, ни задач. Толстуха Сальникова напялила очки и для лучшей видимости подошла поближе. Хорошо ей – она и так на самом дне, очками больше, очками меньше, какая разница, если весит она, как взрослая свинья? Изи потихонечку полезла в рюкзак, достала очки и нацепила на нос. Блондинчик по имени Шнырь обернулся, наткнулся на Изи в очках и изобразил смертельный испуг. Желая поделиться открытием, он растолкал увальня впереди, они повернулись уже вдвоём, но Изи в последний момент успела избавиться от злополучных окуляров. Что же теперь делать? Что делать?
Не найдя ответа, Изи сдала пустой листок. Посреди красовалась только её фамилия, такая синяя, такая сиротливая в клетках бумаги.
Глава 4. Ледяное царство.
Изи во что бы то ни стало решила проведать Елизавету Евгеньевну. Она плохо себя чувствовала, но привыкла отметать физические ощущения во имя важных дел, а самым важным на данный момент казалось подбодрение любимой училки с тайным умыслом вызнать попутно телефон Айс. Изи ругала себя за это. Ей хотелось идти к училке ради самой училки, быть просто доброй, как бывают супергерои, но она не могла. Ей просто очень нужно было с кем-то поговорить, и Айс на данный момент виделась единственной кандидатурой на роль спасителя. Изи не волновало, что её одноклассница болеет. На неё навалилось беспокойное состояние, и она просто искала того, кто сможет рассеять туман. Оказалось, Елизавета Евгеньевна умеет это делать не хуже Айс.
- Ничего страшного, - утешала она, сморкаясь в салфетку.
- Куда тортик поставить? – волновалась Изи.
- На табуретку можно. Ты слышишь меня, Изабелла, не переживай! Но только в следующий раз, я тебя очень прошу, надень очки или подойди к доске поближе.
- Меня увидят в очках! – ужасалась Изабелла.
- Зато и ты хоть что-то увидишь. Подумай сама, что важнее, то, как на тебя смотрят, или то, как видишь ты?
- Этот вопрос я давно уже обсуждаю со своей больной головой, и мы никак не можем прийти к единому мнению. Да, забыла сказать, Айс тоже болеет. Можно её телефон где-то достать?
- Сейчас-сейчас! – обрадованно засуетилась училка.
- Может, я бы и к ней сходила. Адрес дадите?
Училка влезла в сумку чуть ли не с головой, а потому кивнула всем телом.
- Вот! Адрес и телефон! Как это замечательно, что вы наконец подружились! Правда ведь, она интересная личность?
- Уху. А вы откуда знаете?
- Она мне вместо контрольных математические поэмы пишет. Ничегошеньки не разбирает в цифрах, но голова при этом золотая! Первый раз такое встречаю.
- Я тоже.
- Так ты точно решила идти к ней?
- Конечно, чего бы не сходить....
- Тогда возьми, вот это передай.
Училка всучила Изи фильм про животных – «Бег зайца через поля».
- Хорошо.
- И бананы ещё! Мне столько бананов принесли, девать некуда.... Скажи, чтобы поправлялась скорее, я жду новую поэму!
- Уху.
Бананы Айс, как выяснилось, не употребляла. Им суждено было отправиться дальше по цепочке к соседскому мальчику Витечке, который ещё не говорил, а только орал целые дни напролёт и кушал бананы.
- Представь, кричит всё время, не переставая, а мне хоть бы хны, совершенно не мешает. Странно, правда?
Изи представила себя на месте Айс.
- Наверное, это означает, что ты будешь хорошей матерью.
- Ты что! Мне никак нельзя детей заводить!
- Я имею в виду не сейчас....
- Никогда нельзя, у меня дурная наследственность!
- Рак?
- Ещё чего! У нас в семье всё гораздо хуже. Ген неудачника.
Изи рассмеялась, но Айс, похоже, говорила серьёзно. Изи захотелось сказать что-нибудь ободряющее.
- Во всяком случае, на тебе этот ген прерывается.
- Если бы! – усмехнулась Айс.
- Можешь мне поверить, со стороны виднее....
- Ты знаешь, кем был мой отец?
- Не знаю.
- Вот именно! Его никто не знает, потому что до развода он был самым большим неудачником в мире!
- А после?
- А после он стал тоненькой пачечкой купюр в конвертике. Больше о нём ничего не известно.
- Я не расслышала, кем он стал?
- Пачкой купюр.
По лицу Изи проползло смущение.
- Ты что, не знаешь,что такое купюры?
Изи взглянула в лицо Айс, но насмешки там не нашла. Тогда она осмелилась покачать головой.
- Купюрами называют деньги, но только банкноты, бумажные, а ещё бывают купюры в рассказах. Знаешь, как хвост купируют?
- Ну.
- Вот и с текстом так же. Мой папаша всё требовал опубликовать его без купюр, так они его без денег и печатали!
Посмеявшись, Изи серьёзно сказала:
- Вряд ли из тебя вырастет неудачница.
- Аха. Да я уже сейчас повторяю все папашины ошибки! А когда закончу школу, ни в коем случае не стану искать себе нормальную работу, потому что понадеюсь, что музы меня прокормят!
- А вдруг и правда прокормят? – не отставала Изи.
- Ну, точно, щас прилетят и накормят своим птичьим молоком! Держи рот пошире!
- Если у тебя талант, это зачем-то нужно? Ведь кто-то там, наверху вложил это в тебя? Не может быть напрасного таланта....
И тут Изи вспомнила миллион вещей, в которых не находила смысла, миллион немытых пластиковых окон, приспособленных только для того, чтобы из них выпадали юные волейболистки.... Ей было нечего сказать, нечего придумать, нечем обмануть, когда в обмане так нуждается лучший друг!
- Училка сказала, что она тебя очень ценит.
- Елизавета Евгеньевна?
Изи кивнула.
- Чёрт, я же тебе фильм принесла! Она передавала.... Из жизни животных....
Изи зарылась в рюкзак, а Айс грустно улыбнулась.
- Ты думаешь, это про зайцев? А это про взрослых, которые остались детьми и играются в гангстеров, пока их не убьют на самом деле. Я очень боюсь, что это случится и со мной. Я боюсь никогда не повзрослеть, не научиться отказываться от своих безумных мечтаний, и тогда прощай нормальная человеческая работа, здравствуй жизнь неудачницы!
Изи тоже немало волновала проблема будущего, а потому она спросила больше для себя, чем для поддержания разговора:
- Какие бывают нормальные человеческие работы?
Айс задумалась.
- Бухгалтер?
Обе одновременно скорчили рожи и высунули языки.
- Ну уж нет! Лучше быть неудачницей, чем бухгалтером! – закричала Изи.
- А как тебе профессия выдавальщика денег в банке?
- Это тот, кто под дулом пистолета складывает бабульки в мешок прилизанным грабителям?
- Ой, не смеши меня, я как раз выдула бутылку пива! В лечебных целях, разумеется....
И Айс убежала в туалет. А Изи от нечего делать принялась складывать в кучку разбросанные колготки. К моменту возвращения Айс, в комнате был почти полный порядок.
- Охо! Надо тебя почаще приглашать! – похвалила Айс.
И она, как ни странно, стала приглашать Изи в гости, а Изи, как ни странно, повадилась ходить. Хотя обе прекрасно понимали, что их дружба не останется тайной для класса, и вскоре Изи потеряет очки – не менее двадцати по шкале отчуждённости – за общение с изгоем, а потом ещё пять – за то, что слушает старую музыку, и сверх того не менее тридцати – когда все узнают, что она при этом отвергает хиты недельной свежести. А сколько баллов можно потерять, если всё-таки попробовать носить очки? Game over.
- Изи, тебе очки нужны, - заметила как-то Айс по дороге из школы.
- Ничего подобного, - вздрогнула Изи.
- Значит ты специально прошла мимо меня.
- Когда?
- Давеча. Ты прогуливалась по коридору с Маринкой из параллельного класса и просто не захотела ей показывать, что мы знакомы. Всё понятно.
- Айс....
- Всё понятно! – громогласно завершила Айс и пошла к светофору.
- Ну, да, я плохо вижу, - пробормотала Изи, встав под красным светящимся глазом.
- Ты плохо поступаешь, - отрезала Айс, глядя гордо и прямо через дорогу.
Изи достала из рюкзака очки и помахала ими в воздухе.
- Посмотри сама! Ты бы стала такое носить?
Айс медленно повернула голову, осмотрела пластиковый объект телесного цвета и констатировала:
- Я – ни за что на свете, но на тебе они, может быть, не так плохо смотрятся, как отдельно от тебя?
- Да я их даже не выбирала! Мне их сделали, пока я лежала в коме! Мамаша расстаралась, хотя никто её не просил!
- Наверное, ей это казалось важным? Подготовить всё для твоего возвращения. Она ведь даже не была уверена, что ты вернёшься, а новые очки утверждали, что ты их обязательно опробуешь. Примерь, я посмотрю.
Изи, скомкав душу, напялила проклятые окуляры и взглянула на Айс словно издалека. Айс сняла кепку, нахлобучила на голову Изи и за плечи повернула подружку к круглому железному зеркалу, в которое бесконечным потоком вбегали отражения автобусов за поворотом.
- Гляди-ка, спортивный стиль! И ни грамма занудства. Есть у тебя кепка?
- На уроке в кепке не позволят сидеть, - робко возразила Изи, вглядываясь в распухшее отражение в кривом зеркале.
- Мне позволяют, - самодовольно хихикнула Айс.
- Они просто устали с тобой бороться.
- Ты их тоже можешь перебороть. За мной! Зелёный свет зажёгся!
И они перешли дорогу, взявшись за руки.
Испытать новый имидж решили сразу же, и направились они, конечно, в любимый спортзал к любимому Красолюбову-23. Изи было не по себе от мысли, что он увидит её с такой гадостью на лице, но училка правильно сказала – важнее видеть самой. Не дело это – вздыхать о том, кого не знаешь в лицо! Пора взглянуть ему в глаза, и сегодня же!
Как предвестие несчастья навстречу Изи попалась тренерша. Обойти её подальше не позволяла узкая лестница, а повернуть обратно мешали массы, то бишь малышня, подпирающая сзади пластмассовыми обручами. Изи смело задрала подбородок, приготовилась дать отпор, но тренерша скользнула по её лицу чужим взглядом и миновала, словно тень. Изи даже обернулась от неожиданности, но на спине тренерши вместо ответа переливалась китайская надпись.
- Она меня не узнала! – проговорила Изи в изумлении.
- Прекрасно. Будешь богатой.
- А если меня не узнает.... он?
- Ты хочешь, чтобы он узнал в тебе ту девчонку, которая сливается с толпой болельщиков? Или ты хочешь, чтобы он открыл тебя заново?
Изи не знала, чего она хочет. Она хотела видеть своего красавца.
Усевшись на скамейку, Изи ощутила страшный холод, исходящий от древесины, крашеной и перекрашеной сто раз, всегда коричневой краской. Она нащупывала руками засохшие зубцы капель и пыталась отколупать их, не зная, куда девать нервы. Айс заметила это и решила как-то отвлечь подружку от переживаний.
- Изи, я хотела спросить, как это ты ухитрялась с таким зрением играть в волейбол? Мяча не видно....
- Я следила за движениями, хороший игрок предсказывает траекторию полёта ещё во время подачи, так же, как баскетболист с закрытыми глазами чувствует кольцо. Понимаешь, во время идеального броска он просто кладёт мяч в корзину, как будто между ними нет нескольких метров пустого воздуха, он кончиками пальцев посылает, будто воздушный поцелуй, он не дышит в этот момент, он замирает, и весь мир замирает вокруг....
- Замри. Он идёт!
Изи оглянулась на дверь раздевалки, но среди выходящих долговязых игроков не увидела того лица, которое ей снилось. Пересчитав синие сатиновые трусы, Изи убедилась, что все на месте. Который он?
За спинами баскетболистов на секунду мелькнула надпись «Красолюбов-23», Изи мысленно взмолилась, чтобы все расступились, и они расступились, но вышел какой-то скользкий тип с острыми чертами лица и неприличной улыбкой. Он повернулся спиной, Изи прочитала фамилию и обомлела. Она наклонилась к уху Айс и зашептала:
- Кто это нацепил майку с его номером?
- Ты не ожидала, что он такой мм.... экзотичный?
- Не то слово! Пойдём отсюда, он ещё страшнее, чем я в очках!
Кто-то крикнул:
- Привет, Крысолюбов!
Бывший кумир оскалился и отвернулся, а Изи стало его так жалко, что она надумала остаться и болеть за него, как будто ничего не случилось.
- Почему же тренер называл его красавцем? – всё-таки спросила она у Айс.
- Наверное, на спортивном языке это означает «хорошо играешь». Тебе виднее, ты спортсменка.
- Я всего лишь болельщица.
Прозвучал свисток, и оборотень Красолюбов внезапно преобразился в самое прекрасное животное на земле, способное и летать, и красться, и скакать, и даже снова нравиться Изи – увы, немного по-другому, но всё же нравиться.
Глава 5. Синематрёп.
- Я потеряла всю свою жизнь, - скулила Изи.
- Ничего ты не потеряла, - уверяла Айс, выставляя мороженое на стол.
Изи с мазохистским удовлетворением загибала пальцы:
- Я потеряла зрение, потом потеряла самое главное увлечение, после этого потеряла целую команду подруг, и в конце концов потеряла любовь всей своей жизни!
- Сейчас включу фильм, и ты найдёшь себе новую любовь, - уверила Айс.
- Опять какого-нибудь чёрно-белого принца из голливудской сказки тридцатых годов?
- На этот раз немножко посвежее.
- Подожди. Постой. Не включай пока. У меня к тебе важное дело.
- Ну, хорошо, фильм подождёт, только мороженое ждать не будет. Бери ложку и говори, чего надобно, старче.
Изи проглотила капельку кисловатого фисташкового мороженого с зелёными полосками, и поняла, что не даст ему спокойно растаять.
- Картина такая. Ням. Корни мои отрастают, и я уже блондинка только наполовину. Ням. Так я и подумала, раз уж всё равно я больше не «Белочка», может быть, покраситься в такой цвет, как у тебя? Ням. Мне очень нравится, такие золотистые переливы на солнце. Ням.
- У меня-то цвет натуральный, я не знаю, какой оттенок краски подойдёт. Ням. Можно выбрать любой другой. Ням.
- Аа, какая! Я хочу такой же! Ням! Тебе что, жалко?
- Нет, но я думаю, к твоей оправе больше подходит блондинистый тон. Ням.
- Ну вот, теперь ещё придётся всегда брать в расчёт цвет оправы! Ням!
- Есть ещё одна причина, но она тебе не понравится. Ням. Недавно твоя драгоценная Мариночка сказала непонятную вещь. Ням. Будто бы те, кто меняют светлый цвет на тёмный, разочаровались в жизни, потеряли надежду и окончательно опустились! Ням!
- Ты же, вроде, плюёшь на чужое мнение?
- Но это слышали девчонки из нашего класса и потом долго обсуждали. Подожди, пока не забудется, а то они ещё вообразят.... Давай уже фильм смотреть!
И Айс включила давно обещанный «Завтрак у Тиффани». Карнавал нарядов Живанши, задушевная музыка, небывалый Нью-Йорк с кучными вечеринками – как раз то, что доктор прописал дабы отвлечь Изи от нерешённых вопросов реальности и напоить радостью существования. Посреди всего этого праздника вкуса Айс сказала:
- Я тебе дам книжку про Холли Голайтли.
- Зачем? Вот же фильм –
Изи махнула рукой в сторону экрана. Айс рассмеялась.
- Ты думаешь, это одно и то же?
- Нет, кино, конечно, лучше.
- Откуда ты знаешь, если ещё не читала?
- Кино всегда лучше! Не надо пыхтеть над мелким шрифтом, все герои сами разговаривают, без посторонней помощи. И ты всегда знаешь, как они выглядят, а во многих книжках и картинок-то нет!
- Картинки здесь, - Айс приставила к своей голове пальцы, сложенные пистолетом.
- Ну, в детстве, когда тебе читают вслух, можно воображать всякие разности, а как, скажи, одновременно читать и представлять?
Айс протянула небольшую книжицу в тонком переплёте с репродукцией из шестидесятых.
- Попробуй.
Изи взяла книжку и не стала спорить, потому что ей ужасно хотелось досмотреть картину. Финальная сцена довела её почти до инфаркта, слёзы текли ручьём, и их не нужно было прятать, потому что Айс тоже плакала, хотя кино видела в сотый раз. Изи спросила:
- Чего мы плачем-то? Ведь у них теперь будет всё хорошо?
- Я люблю поплакать над хорошим фильмом. Разве ты не заметила? Мы же с тобой вместе в кино ходили?
- Так вот, что это было! А я всё думала, чего ты носом шмыгаешь, наверное, насморк....
Вернувшись домой, Изи, так и быть, перелистала книженцию на сон грядущий – в скучательных целях. Взгляд её зацепился за слово «очки», и пришлось прочитать весь абзац, в котором Холли Голайтли впервые оглядывает незнакомую комнату, сняв свои огромные затемнённые очки. Она щурится, и рассказчик соображает, что зрение у красотки неважнецкое.... Изи возвращается к первой странице, ненадолго, просто из любопытства, потом незаметно увлекается, тут вдруг подкрадывается утро, книжка кончается, голова падает на подушку! Неужели Изи прочитала за одну ночь целую книжку, да ещё без картинок?!
- Я нисколько не сомневалась, - сказала Айс.
- А вот я даже представить себе не могла! Всё это жуткое занудство, что приходится жевать по школьной программе.... Оно мне насмерть отбило тягу к чтению! Но я, кажется, начинаю воскресать! Смотри, что у меня в рюкзаке!
Изи достала «Марсианские хроники» с такой гордостью, будто написала их сама.
- Самые человечные рассказы, - одобрила Айс.
Однако училка смотрела на Брэдбери без одобрения. Во время урока, когда Айс потеряла бдительность, уткнувшись в тетрадку с комиксами, жестокая длань вырвала книжку из рук Изи.
- Ты где находишься?! – кричала училка.
- На стуле? – пыталась угадать Изи.
- Нет, ну что это такое!
Айс выхватила у училки книжку и приступила к защите друга, как заправский адвокат.
- Это литература, а мы как раз на уроке литературы, так что всё правильно. По расписанию мы сейчас должны заниматься чтением классики. Что вам не нравится?
Училке не нравилось всё, а в особенности общественные защитники, так что Изи и Айс вылетели за дверь быстрее, чем училка могла бы произнести имя Джеймса Джойса, если бы знала его.
- Мне кажется, школа мешает твоему духовному росту, - заметила Айс уже на улице, застёгивая рюкзак.
- А где я с тобой познакомилась? В волейбольной секции?
В тот день они смотрели ещё один фильм про блондинку в очках. Ещё один – потому что Холли Голайтли была придумана именно блондинкой, что бы ни думала по этому поводу Одри Хэпбёрн. Изи вообще заметила много отличий и вознамерилась даже перечитать все книжки, которые были экранизированы, чтобы посмотреть, что становится с историей, пересказанной киноязыком, но на счастье оказалось, что все её любимые блокбастеры снимались по мотивам комиксов.
- Это тоже по книжке снято? – спросила Изи, указывая на экран.
- Кажется, да. Если так, то книжонка не ахти. Плохую историю так же трудно снять хорошо, как хорошую трудно испортить. «Как выйти замуж за миллионера» - фильмец средненький, я его тебе показываю в воспитательных целях. Ближе к концу вот этот очкарик скажет Мэрилин Монро, что без очков она просто милая, а очки придают ей изюминку.
- Какая чушь!
- Любое враньё сгодится, если хочешь жениться на Мэрилин Монро. Зато она не будет натыкаться на людей и спотыкаться.
- Лично я начала спотыкаться именно тогда, когда надела очки.
- Ты мне не рассказывала, - удивилась Айс.
- Я пробовала ходить в магазин, чтобы испытать очки. Похоже, что линзы дают сильное искажение, всё под ногами плывёт.
- Надевай их только в классе, чтоб смотреть на доску.
- Тогда все догадаются, что я плохо вижу, а мы с тобой договорились выдавать очки за новый имидж....
Изи достала своё проклятие из рюкзака и принялась вертеть в руках. Айс сразу углядела изменения.
- Что с ними случилось?
- Я подумала, если их затонировать, появится резкость.... Но я продолжаю спотыкаться. Так что всё напрасно.
- Холли Голайтли носила тёмные очки с диоптриями и ухитрялась держаться на каблуках. Ты же у нас вообще спортсменка-чемпионка!
Они, не сговариваясь, затянули «We Are The Champions» в ознаменование скорой победы над очками, а тёмные линзы злорадно поблёскивали из рюкзака, замышляя недоброе. Федька стукнул их лапой на всякий случай и отбежал – тоже на всякий случай.
В воскресенье Айс повела Изи по магазинам. Это были не те полутёмные ларьки, где волейболистки примеряли грошовые юбчонки под причмокивание нерусских торговцев. Это были секретные места для модников, которые занимали подвалы бывших ночных клубов с шикарным светом и привлекали клиентов надписью «Служебный вход».
- Стой, это же мужской отдел, - зашептала Изи, входя в очередную подозрительную дверь.
- Там в конце мааленький уголочек женских аксессуаров.
Изи несмело шагнула на мужскую территорию, полную вещей, которых дома не встретишь. Неуютно она себя чувствовала. Какой-то бородач покосился с удивлением. Изи хотела дёрнуть Айс за руку, намереваясь уйти, пока не поздно, но тут прямо перед ней из-за вешалок вынырнул чёрный чувак и обдал радостной волной симпатии, улыбаясь большими белыми зубами - именно ей, Изи, а не просто окружающему пространству, как бывает у людей в хорошем настроении. Видно было, что Изи ему понравилась, и он даже сказал что-то по-английски, но Изи слишком давно не была на занятиях всё позабыла, а Айс растворилась в зеркалах, и некому было выступить в роли переводчика. Изи поулыбалась, пожала плечами и пошла искать вышеупомянутый уголок аксессуаров.
- Видала чувака? – спросила Айс, как по волшебству возникнув из зеркального коридора.
- Он меня тоже видел.
- Обратила внимание? Виниловая куртка, золотые цепи и золотые очки!
- Он был в очках?
- Вот видишь, ты даже не заметила! Потому что он был оочень стильный, а это самое важное!
- Вообще-то, меня отвлекла его улыбка.
- Он тебе ещё и улыбался? Мм!
Айс надела на голову Изи кепку. Изи вздохнула:
- За кепку меня убьют.
Она примерила чёрную шапочку, затем последовала шляпа вроде ковбойской.... В итоге выбор пал на простейшую повязку, которая никак не сможет вызвать учительского гнева. Как только Изи её надела, продавец наткнулся на зеркало и упал вместе с ворохом вешалок, которые нёс.
- Именно это нам и надо! Сногсшибательный эффект!
Но Изи не вдохновлял вид продавца, лежащего у её ног. Она думала об упущенном чёрном чуваке и обо всех пропущенных уроках английского. Если бы хотя бы расспросить, не увлекается ли он баскетболом.... Чёрт, надо же так застрять на этих баскетболистах! Когда каждый день теряешь очки, пора снижать планку, например, переключиться на жокеев. Брр!
- Ты чего фыркаешь? – спросила Айс.
- Мне холодно. Пойдём за новой курткой, пока я не потратила деньги на тёпленьких стриптизёрчиков!
Глава 6. Почти смертельна.
Утром Изи совершила наконец супергеройский поступок – покормила бездомных кошечек, но этот подвиг, почему-то, не придал ей сил. Изи невыносимо затошнило на подходе к школе. Она теперь была одета, как Айс, и прекрасно понимала, что бывает с теми, кто одевается, как Айс, но не является Айс. Кем является Изи, учителя плохо понимали, а всё непонятное устав предписывает ломать, затем переделывать по образу и подобию среднестатистического ученика, повешенного на первом этаже, дабы встречать живых людей своей нарисованной улыбкой кастрата.
В классе почти никого не было, и от этого появление Изи было заметнее. Кто-то зарычал, ему ответили мяуканьем, Изи чуть пригнулась, как будто опоздала на сеанс и хотела пробежать перед экраном, никого не отвлекая. Здоровенный толстяк двинулся следом, намереваясь, судя по физиономии, сострить, но тут в класс вбежало небольшое стадо одноклассников, еле-еле обогнавших училку, а сама она схватила толстяка за шиворот и потянула за первую парту. Изи ускользнула от её взгляда и спряталась в густом лесу спин. Айс сидела прямо и глядела на училку светлыми наивными глазами. Чтобы не скучать на уроке, она принесла набор наклеек-кружочков и теперь ждала удобного момента для начала увлекательной игры. Как только класс открыл учебники и вперил мутные взоры в портрет очередного горе-писателя, Изи получила от соседки по парте записку. Айс предлагала клеить красные кружочки на спины двух наипротивнейших типов, сидящих впереди. Задача – выложить наклейками слово «чмо», потому что именно так они вчера обозвали обожаемую Елизавету Евгеньевну!
Изи распласталась по парте и зашептала:
- Они же нас побьют!
- Очень может быть, - ответила Айс.
Изи пораскинула мозгами и решила, что это прекрасный шанс избавиться от очков и всех забот, с ними связанных.
- Надо сделать так, чтобы они ничего не заметили, - шепнула она.
Один из злодеев повернулся и изучающе оглядел лежащую на парте Изи, словно она была неисследованным животным, а он – естествоиспытателем. Изи сдвинула тёмные очки на нос и заморгала длинными ресницами. Наипротивнейший из двух наипротивнейших типов отвернулся.
Айс и Изи приступили к соревнованию – кто быстрее составит слово из трёх букв да при этом не будет пойман. Толстокожие попались грубияны, работа шла успешно. Вот только Изи отчего-то вспомнились хохотушки из волейбольной команды. Белые и пушистые, они, не задумываясь, выкрикивали оскорбления и наслаждались этим, а положительной героине Изи приносит удовольствие художественная клейка обидного слова «чмо».... Это, конечно, не просто так, это за дело, есть большая разница, даже супергерои, в конце концов, беспощадно расправляются с врагами, но можно, наверное, как-то по-другому действовать.... Если бы Айс поговорила с ними так, как она умеет, показала им фильмы, которые любит, они бы, может, тоже начали читать книжки!
Изи взглянула на толстое красное ухо перед собой и поняла, что оно останется глухо к красноречию Айс, даже если она преодолеет классовую ненависть и попытается объяснить плебеям, почему нельзя обижать самую достойную училку школы. Всё, что можно сделать – составить слово «чмо» из красных кружочков, потом получить по почкам, а на следующий день снова принести набор наклеек. Вот так, по почкам, по почкам, по красненьким кружочкам катится жизнь в этой школе, и не стоило в неё углубляться, потому что скакать за мячом в белой юбочке гораздо полезнее для здоровья, хотя и замечаешь порой своё сходство с дрессированной обезьянкой.
Изи заметила, что Айс её обгоняет, и принялась усерднее клеить красные метки, представляя, что это намётки для снайпера, а может, уже и дырочки от пуль.
- Всё! – взмахнула рукой Изи.
Айс с досадой прилепила последний кружок, не рассчитав силы.
- Чего надо? – буркнула мишень, не поворачиваясь.
- Огоньку.
- Будет тебе огоньку.
К несчастью, он угадал. Училка приняла победный жест Изи на свой счёт и велела прочитать с доски стихотворение «Горькая доля» и найти ошибки. Изи встала. Училка села.
- Это что на тебе такое? Сними сейчас же верёвку с головы! И очки тоже, ты не на пляже! Ну, быстренько!
Изи замерла. Училка стала медленно приближаться, как маньяк в фильме.
- Пошевеливайся! – заорала она.
- Я не могу снять верёвку, потому что у меня на голове нет никакой верёвки, - с расстановкой сказала Изи.
- Ну, тряпка, какая разница, ты в школу пришла, а не в притон! Сними очки, когда с тобой учитель разговаривает!
Из-под тёмного стекла выкатилась слеза, но никто её, к счастью, не заметил. Все смотрели вперёд, на доску, боясь обернуться и вызвать огонь на себя. Ещё немного, и училка сорвёт с Изи повязку, это уж точно, она так делала раньше, она ненавидит блондинок из парикмахерской, ненавидит густые блестящие волосы, которые так весело торчат кверху из-под повязки, она завидует всем, кто с утра опыляет пышную гриву баллончиком вместо того, чтобы заплетать жиденькую косичку и сворачивать её в змеиное кольцо на затылке!
Изи отступила на шаг и прижала к голове повязку, а заодно и дужки, накалившиеся от пылающих ушей.
- Снимай очки, безотцовщина!
Тут уж кое-кто стал поворачиваться, потому что дело пахло дракой, а это всегда интересно.
- Я без очков не вижу, - прошептала Изи сквозь слёзы.
- Это я ничего не вижу! – отчаянно закричала Айс.
Она вскочила с места, и тут уж повернулся весь класс. На закрытых веках красовались красные наклейки, и вправду похожие на зрачки. Под всеобщий хохот Айс крутила головой, чтобы народ рассмотрел красоту, но в её улыбке читалась настороженность – опасно оказаться с закрытыми глазами перед разгневанной училкой и двумя людоедами-одноклассниками, тем более, что надписи на их спинах кто-то уже прочёл вслух. Сейчас им донесут. Сейчас обрушится удар. Внезапно наступила тишина, в которой звенели только училкины шаги. Айс открыла глаза и увидела, как училка обходит ряд и стремительно приближается. Схватив рюкзак и Изи, Айс потащила их к выходу так быстро, как только могла, и они успели в последнюю секунду увернуться от цепкой училки, вышибли дверь, скатились по лестнице, вылетели во двор, а там вдруг Изи оттолкнула свою подружку и закричала:
- Ты тоже смеёшься надо мной! Тебе весело, что у меня глаза красные? Так они красные от того, что я линзы пыталась вставлять! Я не виновата ни в чём, понятно?!
Из дверей выскочила бешеная училка, и школьницы бросились в разные стороны.
Изи скакала по лужам, по мятой траве вперемешку с грязью, два раза запнулась на трамвайных путях, но взмахнула руками и удержалась. Теперь никак нельзя падать, теперь никто не поможет, никто не поднимет, если уж даже Айс теперь на стороне врага! Сама-то не стеснялась плакать в кино, а стоило Изи проявить хоть какую-то слабость – сразу воткнула нож в спину! Подумаешь, красные глаза! Это же просто лопнувшие капилляры, а не последствия ночной попойки! Что здесь высмеивать?
Изи опустилась передохнуть на остановке, и её пронзила страшная догадка – что, если с самого начала всё было так и задумано? Ведь это предательница подсунула книжку, где упоминались тонированные очки с диоптриями, и она же убедила в этих очках пойти на урок литературы, хотя знала, чем всё может обернуться! Это подлая предательница заставила одеться так, чтобы вызвать гнев училки, а сейчас, наверное, убеждает тех двоих, что не она оклеила их красными метками, и скоро снайпер продырявит совершенно невинную спину.... Ну, может, и не такую невинную, и необязательно снайпер, но возмездие будет, это уж точно!
Изи побрела по городу, заходя всё глубже и глубже в дебри незнакомого района. Она не очень хорошо знала родной город, потому что вся её жизнь проходила либо в спортзале, либо дома, а с подружками по волейбольной команде она ходила только на базар и вдоль по главной улице. Скудная, бедная жизнь.
Мимо проплывало здание из бетона, словно собранного в складки занавеса. Над входом красовались две маски – грустная и смешная. Театр. Когда Изи была там в последний раз, никак не вспоминалось. Может быть, её даже в детстве сюда не водили. Изи перешла через дорогу, чтобы глянуть на афиши поближе, но стоило ей подойти, как тумба загорелась изнутри, и от этого зажглась совершенно ненужная лампочка в голове – Изи вспомнила, как эта подлая предательница предложила для смеху закатиться на вечернее представление, и ей стало противно. Она отошла. Театр её больше не прельщал.
Вспыхивали фонари, освещая Изи путь, и она шла вслед за невидимым фонарщиком, ступая туда, где вечереющий сумрак разгонял очередной загоревшийся шар. Так она забрела в парк, к подножию Тритона-фонтана, лишённого воды до самого лета, белого и голого среди голых деревьев. Пустынный бассейн напоминал ипподром для крошечных лошадок, и Изи подумала, как хорошо бы сейчас просто бегать по кругу вместе с девчонками из команды, ни о чём не думать и ни на что не обижаться. В конце концов, они просто весёлые девчонки. Любили посмеяться. Над теми, кто на них не похож. Пусть так – а над кем ещё смеяться? Над дурочкой Изи, которую жестокая предательница сделала своим двойником? Хорошо, хоть волосы не перекрасила, надо только подсветлить корни, и можно попытаться снова стать одной из «Белочек». Чёрт, эта предательница как раз и хотела, чтобы Изи была блондинкой! Обставила, нечего сказать.
Чтобы уйти от своих размышлений, Изи побрела вдоль низенького заборчика, отделяющего парк от дороги. Из-за поворота вырулил автобус со знакомым номером. Он едет к баскетболистам! Бросившись к остановке, Изи зацепилась сапогом за чугунную цепь и грохнулась прямо перед машиной, взвизгнувшей в миллиметре от её уха. Послышались какие-то голоса, а через несколько секунд большие руки подняли Изи вместе с изрядной частью чёрной жижи, в которую она вляпалась. Руки несли её, покачивая, как ребёнка, и на фоне прыгающего неба Изи постепенно узнавала подбородок Красолюбова-23.
Глава 7. У него есть имя.
Как всё-таки приятно быть везучей! Валишься из окна – целёхонька, падаешь под машину – снова ничего! А чего стоит эта замечательная способность никогда не оставаться в одиночестве? Умение прыгать, словно по камушкам через речку: отвернулись волейболистки – нашлась одноклассница, предала одноклассница – появился новый спаситель, и так будет всегда, потому что хорошим должно везти!
Изи сидела на кухне Красолюбова-23, внезапно превратившегося в Кирилла. Джинсы Изи закатала, чтобы грязь оказалась внутри и не испачкала скатерть, а вот перчатки пришлось выбросить – они приняли удар на себя, и налетевший шершавый асфальт разорвал их в клочья. Но Изи всё равно была довольна. Кирилл подливал и подсыпал чаю, то и дело вскакивал за очередным вареньем, вспоминая про запас, а Изи только болтала ложкой в звенящем фарфоре и с улыбкой отказывалась от сладкого. Надо же, он пожертвовал тренировкой ради неё! Пытался вызвать врача, но Изи повисла у него на руке, испугавшись, что белые халаты испортят рыцарскую сказку, и телефон упал, казалось даже, что разбился, но это просто батрейка вывалилась, ничего страшного....
- Изабелла, ты знаешь, сколько мы с тобой знакомы? – спросил Кирилл.
- Ну, лично я наблюдаю за твоими успехами целую вечность.
- И примерно столько же я собираю информацию о тебе. Это правда, что ты испугалась играть против «Красных кошек» и месяц отсиживалась в подвале?
- Я провела этот месяц в больнице. Кто тебе лапши навешал?
- Сейчас уже не припомню....
- И ты поверил?
- Сначала нет, а потом пришёл на тренировку вашей команды, узнал, что тебя выгнали....
- Меня никто не выгонял!
- Мне так сказали, какая теперь разница?
- Есть разница, уходишь ты сам, или тебя выкидывают, лежишь ты в коме или под одеялом с коробочкой пирожных!
- Пирожные! Точно, у нас есть пирожные в холодильнике!
- Не надо, Керя.
Изи остановила его на пути к холодильнику и почувствовала кончиками пальцев твёрдый рельеф живота. Она отдёрнула руку, углубилась в чашку, забилась между спасительных тем для отстранённого разговора. Но все темы, как и все планеты галактики, вертелись вокруг этих двоих.
- Керя, почему мы сразу не познакомились?
- Я хотел подойти, да меня все стали отговаривать, потому что «Белочки», они такие зубастые, знаешь, даже капитану нашему раскрасавцу досталось, а уж я-то вообще не рассчитывал на снисхождение.
- Поэтому ты дождался, когда я упаду в цене, - догадалась Изи.
- Нуу, скажешь тоже! – смутился Кирилл.
- Но я, наверно, слишком упала в цене. Когда ты увидел меня в очках, быстренько отвернулся!
- У тебя такое лицо было! Я понял, что-то случилось серьёзное, решил подождать следующего раза.
Не могла же Изи признаться, что изменилась в лице, разглядев его физиономию! Да и не так он плох, надо только привыкнуть....
А зачем?
Изи неожиданно почувствовала в себе остроту этого вопроса, как забытый хирургом скальпель. Зачем привыкать к человеку, который тебе не нравится? Чтобы не быть одной? Пусть он вытаскивает полуослепших школьниц из-под машин хоть дюжинами – это не сделает его прекрасным принцем, разве что прекрасным человеком.
Изи встала из-за стола и поковыляла в прихожую.
- Мне пора уже, дома будут волноваться, - буркнула она.
- Совсем не поговорили, - огорчился Кирилл.
Изи показалось, что он страшно одинок. И Айс.... Но мысли об Айс Изи решила оставить в покое.
- У нас ещё будет время, - заверила она.
Кирилл ехал в трамвае в полном молчании, как будто был уже не с ней, как будто они расстались тогда, у порога, и сказать несказанное можно было только там.
Изи нравилось, что он её провожает, но тревожно было – как он вернётся назад? Ей и в голову не приходило, что Кирилл хорошо знает город, бывал в её районе, что у него, на худой конец, хватит ума сесть на тот же трамвай, идущий в обратную сторону. Изи казалось, что тьма, сгустившаяся над домами, запросто перегрызёт трамвайные провода, а может, и Кириллом закусит, он ведь такой длинный, его голова ближе всех к небу....
- Изабелла, проснись, твоя остановка! Я бы не стал тебя будить, взял бы да понёс, но адреса не знаю.
Изи встала с липкого сидения и выпрыгнула из дверей, ощутив, как что-то хрустнуло в районе левой щиколотки.
- Какой-то звук, - прислушался Кирилл.
- Правда?
Она испугалась, что он снова понесёт её на руках, испугалась, что это увидят соседи, испугалась, что Керя увлечётся, и больше всего испугалась, что может увлечься сама, а ведь он был совершенно не в её вкусе!
У дверей расстались быстро, Изи просто захлопнула замок, и он хрустнул так же беспомощно, как хрящик в ноге.
Всю оставшуюся ночь Изи слонялась из угла в угол, прокручивая туда-сюда голос Дэвида Гэана, заключённый в электронные щупальца музыки восьмидесятых, и при каждом звуке безотчётно воскресал прозрачный призрак девчонки, словно пришедшей из той эпохи, в лосинах и футболке с картой Калифорнии.... На строчке «Я катаюсь с лучшим другом» Изи разрыдалась. Она не знала, как объяснить тоску по человеку, совершившему предательство, зато прекрасно знала, кто смог бы объяснить ей эту странную смесь чувств. А ещё Айс могла бы точно сказать, что такое этот Кирилл, и как называются его с Изи отношения. Но Айс нет и не будет больше никогда. Пора самой за себя думать. Пора взрослеть.
В ожидании взросления Изи нетерпеливо постучала по полу ногой, и Федька тут же бросился откусывать заячьи уши, пришитые к носку повыше вышитой мордочки. Изи опустила глаза. Да, в таких носках далеко не повзрослеешь. И она решила лечь спать, чтобы расти во сне.
Изи приснилось, что она белочка, может быть, поэтому, проснувшись, она решила стать новым человеком. Свободным.
Изи была непримирима со своими мыслями и вела холодную войну с чувствами, ей нравились люди, которых она ненавидела, и за это приходилось ненавидеть себя. Чтобы не сойти с ума, Изи решила просто отрицать всё подряд. Для начала она, как обычно, отправилась на волейбольную тренировку. Теперь уже в очках.
- Изольда?
Изабелла не стала поправлять тренершу. Спасибо уже за то, что узнала на этот раз.
- Изольда, разве ты не должна быть в школе?
- Думаю, я должна быть здесь. Примите меня обратно в команду, я ведь не специально в больницу загремела, это был несчастный случай, я бы никогда не подвела вас, и неправда, что я испугалась, спряталась в подвал, просто произошла роковая случайность....
- Роковая случайность произошла гораздо раньше. Когда я имела глупость зачислить тебя в команду.
- Но я же играла лучше всех!
- Пусть так, но посмотри на свою мать.
- А что с ней не так? -испугалась Изи.
- Низенькая очень! И ты уже достигла своего предела. Девчонки сверху вниз смотрят! Какой волейбол? Я помню, как-то твоя родня приходила на игру, так они же мелкие и очкастенькие, все до единого! Изольда, посмотри сама, ты же не годишься по всем параметрам!
- Тогда зачем вы меня держали так долго? – всхлипнула Изи.
- Да потому, что выгнать было не за что! Играла ты лучше всех!
- Я и дальше могу играть....
- Дальше профессиональный спорт, - отрезала тренерша.
Изи чувствовала себя, как в магазине, где на вопрос о цене продавщица гнусавит: «Тебе не по карману».
Изи вышла под дождь в надежде, что он принесёт ей успокоение, бронхит, смерть. В мозгу, как издевательское облако, проплыло слово «изоляция», и Изи наконец поняла, почему тренерша с самого начала повадилась обзывать её Изольдой. В представлении этой старой ведьмы Изи всегда была изолирована от команды настоящих волейболисток, она была отдельным островом, а то ужасное имя, кажется, так и переводится.... Изи показалось, что об этом ей рассказывала Айс. Она стряхнула призрак и пошла дальше.
Надо позвонить Кириллу и сказать, что встреча отменяется. Раз Изи не может быть спортсменкой, надо позабыть о накачанных баскетболистах, сверкающих сосками из вырезов маек. Изи принадлежит к племени «маленьких очкастеньких», и как же это важно, оказывается, не выбиваться из своего племени! Она попыталась представить своего будущего мужа, но из эфира возник какой-то бухгалтер, а над ним хохочущая предательница. В какую бы сторону ни лились мысли, они всегда натыкались на лёд.
Телефон оказался мёртв, Изи не помнила, когда его отключила и зачем. Оставила, как есть. Наверное, в этом был какой-то смысл.
Она не могла ни с кем говорить, потому что не знала, от чьего имени. Имён-то у неё было хоть отбавляй, и она всерьёз побаивалась, что Изольда – самое подходящее. Она лежала, как остров, в темноте ванного моря, и не было сил смотреть, не было желания видеть. Как только поближе приглядываешься к людям, они оказываются уродами снаружи или внутри, так что лучше бы им и дальше расплываться лунными пятнами, а Изи будет играть в мячик в своей белой юбочке, как заводная игрушка на витрине взорванного магазина.
Закрыв шторами и без того пасмурный день, Изи включила первый попавшийся фильм, но он оказался чёрно-белый, к тому же без перевода, с английскими субтитрами. Изи мучительно, как глухая, вглядывалась в движения губ на экране. Предательница бы этим наслаждалась. Изи старалась думать не о ней, а хотя бы о Кирилле. Она раз двадцать в его честь прослушала песню «Strangelove», с удивлением обнаружила в середине названия слово «ангел», но потом её взгляд упал на картинку, где Дэвид Гэан в белой майке и белых штанах, как раз, как нравится предательнице! Всё пошло прахом. Теперь осквернена даже музыка восьмидесятых, придётся искать что-то другое, придётся полюбить новых героев, которые не совершили ничего героического, чтобы их любить. Изи могла положиться на свою силу воли. Она оставалась спортсменкой даже теперь, когда была изгнана из Эдема, и нисколько не жалела, что вкусила горький плод познания. У неё хватало настойчивости играть с температурой, скрывать вывихи, улыбаться боли, так что нетрудно будет подчинить себя ритму обычной человеческой жизни. Стать не лучше других, забросать свои амбиции камнями, ведь удаётся же Айс отгонять камнями свою музу.... То есть, подлой предательнице....
Изи обнаружила, как они похожи. Обе – всего лишь дети своих родителей, не больше. Ни на сантиметр. И не вырасти уже никогда. Сколько ни бейся головой о волейбольный мяч.
Изи включила телефон и набрала номер Кирилла. Пусть у неё, как у всех приличных людей, будет вечером свидание. И какая разница, с кем.
Глава 8. Радость.
Она ни секунды не жалела, что пошла с ним на дискотеку. Оглушающие удары звука выбили из её ушей остатки Depeche Mode, и она слилась с волнующим морем людей в брызгах световых пятен. Кирилл мягко качался на согнутых ногах, а Изи лежала на нём, обхватив за плечи, и чувствовала, что может сейчас преспокойненько заснуть, несмотря на грохот динамиков. Он шептал ей на ухо милые глупости насчёт незаживших ран, но Изи казались пустяком те мелкие ссадины, что оставил асфальт, искривлённый линзами. Она рукой закрывала Кириллу рот, требуя танцевать до упаду без оглядки на переломанные ноги и разбитые сердца. Он всё же решил отнести её на диван, но там сказали, что диван для специальных гостей.
- Я несу королеву танцпола! – ответил Кирилл.
Это произвело впечатление только на саму королеву. Пришлось лечь на огромной круглой кровати, где гнездился уже целый птичий базар завсегдатаев клуба. Шипели бутылки, брызгала минералка из-под крышек, Изи и Кирилл не обращали внимания на летящие капли – они, наученные фильмами, взявшись за руки, смотрели на звёздное небо. Изи давно не видела звёзд, даже в очках могла разглядеть только самые яркие, а дискотека предоставляла своё альтернативное небо, которое крутилось со скоростью зеркального шара и было гораздо веселее настоящего. Изи наконец могла вернуться в состояние доочкового периода – здесь темнота сменялась цветным дымом, так что всё равно никто не мог разглядеть лиц вокруг, и все убеждали себя, что они прекрасны. А если надо было найти в лабиринте тел барную стойку или туалет – у Изи на такой случай имелся поводырь, превратившийся в настоящего принца, как только часы пробили полночь, и веселящий дым окутал его острые черты. Изи сжимала большую горячую руку и пропускала сквозь себя идею напроситься к нему домой. Там, конечно, родители, но они давно спят, а спящие вряд ли будут против.... Изи очень не хотелось признаваться, что она боится остаться одна. В своей холодной постели она чувствовала себя так, будто скитается по глухим тупикам заброшенного города, выдыхая пар в безвоздушное пространство, так что круглое двухметровое гнездо, населённое дискотечными павлинами, нравилось ей с каждой минутой всё больше и больше. Если Кирилл не позовёт к себе, можно остаться здесь до утра, а там и свет, а со светом не так страшно.
До утра они досидели вместе. Точнее, до того часа, когда родители Кирилла уйдут на работу, и можно будет позавтракать без расспросов. После неумелой яичницы Изи внезапно вспомнила, что надо бы позвонить домой, но в трубке услышала одни рыдания и никакого намёка на человеческую речь. Кирилл взял ситуацию в свои руки, поговорил пару минут за закрытой дверью и убедил Изи, что всё будет в порядке.
- Аха, теперь моя старуха подумает, что меня похитили. Голос у тебя очень взрослый.
Кирилл улыбнулся, уронил голову на стол и уснул.
Изи припомнила, во сколько у него тренировка, поставила будильник возле монументально сложенных рук и потянулась, чтобы погладить пальцы. Ей казалось, они на ощупь должны быть, как нагретые морем камни. Но Красолюбова-23 нельзя было будить.
Изи тихонечко вышла, захлопнув дверь. Спустилась по исписанной лестнице, остановилась в дверях подъезда, не зная, куда идти. Посреди городского пейзажа выделялось яркое пятно киоска, и Изи решила для начала купить корма бездомным. В киоске оказались только кошачьи консервы, и Изи подумала, что в этом районе, наверно, не держат собак. Значит люди здесь немного добрее. Изи напомнила себе тоже быть доброй – в наказание за то, что целую ночь не давала спать баскетболисту, который и так вчера из-за неё пропустил тренировку. Если честно, Изи и сама была разбита. Она по инерции продолжала своё воинственное отрицание, но в полированной раме киоска отразились красные глаза, и в голову ворвался злорадный голос врачихи: «Никаких нагрузок вааабще!». Каждая клеточка измождённого тела подтверждала досадную правоту старухи в саване.
Изи сориентировалась по бледному Солнцу и пошла пешком через весь город, чтобы дать мышцам нагрузку и уменьшить боль. По пути она усиленно искала кошек для кормления, но на кыс-кыс выходили только толстые пушистые Рыжики в ошейниках. Изи оказалась абсолютно бесполезна.
Дома она обнаружила конверт от подлой предательницы и выкинула его неоткрытым. Извиняется, конечно, зовёт в школу, ей там одной скучно сидеть. А почему бы и впрямь не сходить в школу? Там наверняка есть ещё свободные парты, не надо сидеть с кем попало, а если она подойдёт извиняться, можно просто отвернуться и сделать вид, что не слышишь, - другие с ней так часто поступают.
В школе, вопреки ожиданиям, всё оказалось, как обычно. Никто не припоминал Изи того урока, и никто не лез извиняться. Парта была пуста и бела. Изи решила снова сесть на это место, раз уж не надо ни с кем его делить. Она была без очков, без повязки, без той куртки, которую выбирали вместе, и теперь выглядела точь-в-точь, как все девчонки её класса, а волосы она прижала к голове заколками, зная, что училка не любит распущенных прядей. Лучше бы, конечно, вообще спрятаться, но в начале урока зачитывали список класса, и надо было крикнуть: «Я!», высунуть руку из леса голов, даже если очень страшно. Внутри Изи стучал отбойный молоток, стараясь продырявить сердце, но как ни странно, училка прочитала её фамилию безо всякой эмоции, получив в ответ такое же невыразительное «Здесь!». Изи подумалось, что она теперь всегда будет заменять слово «я» словом «здесь».
Ей неплохо удавалось существовать здесь и сейчас, по крайней мере, на перемене она без труда влилась в разговор девчонок, обсуждавших молоденького исполнителя, которого Изи не знала. Она прекрасно умела поддерживать беседу, особенно, когда неясно, о чём речь. Кто-то вытащил на стол журнальчик, и на обложке Изи наконец увидела того, кого так горячо расхваливали. Худенький старшеклассник в окружении таких же непримечательных пацанов. Все в чёрном, макияж, маникюр.... Не попортят ли они ногти, если возьмут в руки гитары? Судя по вздохам девчонок, им было важно другое. Уткнуться носом в фотографию и разглядывать подправленную медовую кожу в поисках родинки, которую случайно стёрли вместе с прыщами. По кругу пустили наушники, и Изи, едва дождавшись своей очереди, с готовностью распахнула уши для новёхонького хита – но услышала только шум и ломкий детский голос.
- О, да! – закивала она, выражая фанатский экстаз картинным закатыванием глаз.
Девчонки выразили одобрение и позвали после уроков на охоту за свежими майками.
Тонны чёрных футболок, значков, постеров, бандан, мешков для сменки глядели на Изи оранжевыми глазами пацанов, которых Изи предстояло полюбить, как родных. Она колебалась. Мимо прошёл выводок первоклашек, одинаково одетых и со значками на груди, только Ленин у этих октябрят был на себя не похож. Интересно, здешний устав позволяет носить тёмные очки?
Знакомое лицо мелькнуло в витрине магазинчика, но его уже отклеивали от стекла и передавали в дрожащие от счастья руки Айс. Что она здесь делает? Как она вообще жива до сих пор, как не провалилась сквозь землю, как не сгорела со стыда? Сначала выставила Изи на посмешище, а теперь уводит у неё из-под носа.... Стоп! Никого она не уводит, у Изи теперь новые кумиры, как, бишь, они называются? Чёрт, и не отличить от других, разве что по количеству, их ведь пятеро было? Или трое? Кто подскажет? Девчонки-то куда запропастились? Может, они тоже решили подшутить?
Изи кое-как выбралась из хитросплетений торговых палаток, но свежий воздух не прояснил её мыслей.
Дома она пыталась играть с вялым Федькой и заметила, что он растолстел за то время, пока она его не тренировала. Может быть, Изи тоже теперь расползётся в стороны, как монстр из фильма.... Фильма.... Невозможно запомнить все эти названия, да и незачем, ведь они сменяются на стене кинотеатра раз в две недели. А есть и такое место, где фильмы каждый день разные, но они все старые. Почему там написано: «Зал Хроники», если фильмы художественные? Может, это хроническое кино? Беспрестанное, как насморк у соседки? Забавно шмыгала носом эта предательница. Она плакала, а Изи было смешно. Потом они поменялись ролями. Так может, это всё было подстроено в отместку? За то, что Изи не расслышала чужих слёз за собственным смехом? Тогда наказание слишком жестоко.
Зазвенел телефон дрелью об пол. Кирилл предлагал встретиться у кинотеатра «Надежда». Интересно, как это он на расстоянии подключился к волне....
- Даже не спросишь, какой фильм?
- Они все одинаковые.
Изи любила бесплатное кино и очень любила поп-корн. Что до Кирилла, то темнота кинозала ему пойдёт на пользу, к тому же, разговаривать не придётся – за них всё сделают герои на экране. Хорошо бы это были супергерои, потому что Изи предпочитала экранизации комиксов.
Но это была мелодрама.
- Я подумал, тебе должно понравиться, - сказал Кирилл, усаживаясь рядом в мягкое, неприлично-красное кресло.
- А сам бы ты сейчас с удовольствием сидел в Большом Зале, там как раз боевичок идёт....
- Нет-нет, - уверил Кирилл.
Но Изи знала, что в соседнем зале интереснее. Улыбалась Кириллу, а сама прислушивалась к взрывам, сотрясающим стену. Если он догадается, ещё начнёт суетиться, побежит за новыми билетами, потащит её по тёмным рядам, наступая всем подряд на ноги своими баскетбольными лапищами.... Лучше остаться здесь и постараться получить удовольствие от игры оскароносных актёров средних лет. Это же первое в жизни свидание на романтическом последнем ряду! Который оказался в точности таким же, как другие, только видимость нулевая. Ну, да не за фильмом же они сюда пришли. Поп-корн и сок – вот истинная цель похода в кино. А ещё болтовня, чтобы отомстить за все те испорченные вечера, когда позади Изи нетрезвые взрослые громко и безуспешно читали надписи на экране. Посреди оживлённой беседы Кирилл спохватился, что фильм идёт как-то сам по себе, обходясь вниманием нескольких ветеранов с подарочными билетами.
- Изабелла, ты хоть один фильм смотрела от начала до конца?
- Ммдаа.... – засомневалась Изи.
- Какой?
- Не знаю, там Мэрилин Монро играла блондинку в очках.
- Круто. Ты заметила, в каждой группе должен быть блондин в очках – в U2, в Linkin Park....
- А в Depeche Mode блондин отдельно от очков.
Чёрт! Проболталась! Теперь он обзовёт её старомодной и сбежит, не дождавшись финального поцелуя! На экране, конечно.
Кирилл встал.
- Изабелла, ты меня извини, но я на этой тягомотине усну, а тебе придётся меня нести на руках. Давай сбежим, пока не поздно?
Изи сверкнула в темноте улыбкой и дала руку.
У выхода болталась фигура в знакомом облачении поклонницы культа восьмидесятых. Изи быстрее дёрнула Кирилла к игровым автоматам, обняла его бёдра и повернула так, чтобы скрыться от блуждающего взгляда бывшей подружки. Кирилл тоже обвил её руками. Нагнув голову, он сказал с улыбкой искусителя:
- Так вот как действуют эти мелодрамы для свиданий!
Изи поняла свою ошибку, отстранилась, оглянулась в поисках спасения. Ей подмигнул указатель с летящей фигуркой в юбочке.
- Подождёшь меня? – бросила Изи.
В туалете она просидела до тех пор, пока над головой не объявили начало сеанса в Зале Хроники, а выйдя, обнаружила Кирилла на том же месте и в той же позе, как он был оставлен. Чёрт, этот тип совсем вылетел из головы! Что он подумал, Изи не заботило. На то она и Изи.
Глава 9. Наконец, на коленки.
Елизавета Евгеньевна спросила:
- Что у вас там случилось?
Что надо отвечать? Лучше молчать, уставившись на зелёную доску с белыми кренделями, всегда свежими, обозначающими сегодняшнее число, которое имеет смысла не больше, чем другие цифры, разбежавшиеся по зелёному полю, вот только написано оно прописью, и от этого выглядит важнее.
- Елизавета Евгеньевна, почему вы не можете быть такой же, как другие, учить нас алгебре и геометрии....
- Вместо того, чтобы учить жизни.
Она улыбалась и нисколько не обиделась. Изи только сейчас заметила новую причёску, хотела сделать комплимент, но в такой момент это бы выглядело лестью.
- Я не то хотела сказать, - окончательно сконфузилась Изи.
- Значит на уроках русского языка вас плохо учат выражать мысли, - ухмыльнулась училка.
Учителя тоже ведут войну, но они ухитряются договариваться.
- Как вы это всё уладили с русичкой?
- Чудом. В моей профессии без волшебных способностей никак нельзя. Тебя ведь не заставили извиняться? – встревожилась Елизавета Евгеньевна.
- Нет. Вы извинялись за меня? – испугалась Изи.
- Ещё чего. В клетке с тигром не извиняются. Так почему наша общая подруга прогуливает школу?
- Я не знаю никаких общих подруг, - пробормотала Изи, выскакивая из класса в гудящий улей коридора.
Куда теперь? Домой нельзя. Там скучно, и есть искушение всосаться в воронку – колонки, пластинки, кассеты и диски, коллекция милого сердцу старья затянет в сети, и всё на свете исчезнет, разбившись о голоса.
- Изи! – позвал хор одноклассниц.
Она оглянулась на звук. Зовут, значит, нужна. Девчонкам в чёрных балахонах, с волосами цвета любимого исполнителя, с толстыми кольцами, обручившими сразу дюжину школьниц с тем, кто никогда не узнает об их существовании. Изи с гордостью подумала, что у неё-то есть свой собственный баскетболист, да не на спортивном канале, а под рукой, на расстоянии телефонного звонка и нескольких трамвайных остановок. Изи приосанилась, спиной ощутив прилив солидности. Так вот, что такое быть в положении! Гляди-ка, не только пузо придаёт вес, есть и другие способы повысить свой авторитет. Например, подцепить самого длинного чувака, взгромоздиться на него и поплёвывать на неудачниц, которых никогда не водили в кино на увлекательные мелодрамы с достойными актёрами!
Изи решила рассказать девчонкам о Красолюбове-23, но оказалось, что рассказать толком нечего. Ей задавали вопросы, а она в ответ обещала выяснить всё у Кирилла. Под конец большинством голосов было решено, что Изи врёт, ни с каким баскетболистом не знакома, а в кино не была сто лет, если не может вспомнить, о чём был фильм.
Изи пришлось повести всех на тренировку чтобы познакомить с Кириллом, который мог бы быть хоть чуточку посимпатичнее и не позорить её!
Как водится, Изи при девчонках очки не надевала, а потому, зайдя в спортзал, растерялась. Вокруг бегали баскетболисты, прыгали мячи, разбегались глаза. Из гущи переплетающихся мускулов вынырнул Красолюбов-23, подхватил Изи, как мячик, и закружил в воздухе. Она этого не ожидала, но решила, что так надо. Откуда ей знать, она же выросла в однополой семье. Кирилл поставил её на пол, словно куклу, и она изо всех сил засмеялась, показывая девчонкам, что такое непочтительное обращение ей жутко нравится.
- Он слишком высокий для тебя, - процедила одна из завистниц Изи.
- Зато она мне как раз, - нашёлся Кирилл.
Изи бросила ему благодарный взгляд и повела своё стадо в стойло, то бишь, на зрительскую скамейку. За её спиной пронёсся шепоток – обсуждали внешние данные спортивной игровой конструкции «Красолюбов-23». Изи надеялась, что тренированное тело как-то отвлечёт внимание от лица Кирилла, но девчонки, как назло, уцепились именно за самую непривлекательную часть его организма:
- А мордочка уу.
- Чего с мордочкой? – обернулась Изи.
- С мордочкой всё в порядке, тело немножко хуже.
Вот так! Не разбирается Изи в мужской красоте. Совсем. Зато разбирается в спорте. Плюхнувшись на скамейку, попутно ударив копчик, Изи во все глаза стала следить за игрой и на время забыла о том, что надо производить впечатление на девчонок, - уж они-то никогда не поднимают скептически прикрытых век, даже если что-то их восхищает, а случается такое нечасто. Кирилл взлетел с мячом под потолок и послал его в корзину с середины зала. Публика захлопала. Изи с горечью прочувствовала всеми мышцами, как свободно парит тело в игре, как оно застывает в воздухе перед встречей с волейбольным мячом, как хлопает по бёдрам белая юбочка, как подбодряюще сжимают икры высокие белые гольфы. Ещё совсем недавно они с Кириллом составили бы прекрасную пару, а сейчас приходится ломать комедию исключительно ради популярности в гниющей среде одноклассниц. Изи оглядела их краем глаза. Поразительно, но все сидели, как заворожённые, уставившись на фиолетовый мяч, замерший у щита. Он медленно прошёлся по краю кольца, словно обвёл магический круг – и нырнул в сетку, схлопнувшуюся, как ловушка, а потом с таким же шелестящим звуком распахнувшуюся вниз. Изи забылась и даже надела очки. Концы размахрившейся верёвки закрутились в разные стороны, словно щупальца осьминога, с той только разницей, что из осьминогов не выпадают бомбы, а мяч шёл именно, как бомба, с таким же шелестом и с такими же последствиями для всех, кто окажется рядом. После этого взрыва не останется в радиусе зала никого, кто спасётся от волны горячей любви к Кириллу, к его неприрученным движениям, сплавившим силу с элегантностью, к его манере касаться улыбкой пола, к его упругой попке, которую обтягивает глянцевая ткань, когда он кладёт руки на пояс. Публика взорвалась.
- Вы видели, как он летает?
- Прям балет!
- Картина маслом!
- Акварелем!
Девчонки расхохотались, но по-доброму. Изи спрятала очки и повернулась к ним с мерзопакостным удовольствием. Она терпеть не могла мужиков, которые ради престижа появляются в обществе с длинноногими красотками, а тут сама была готова закричать: «Смотрите все, у моего-то - какие длинные ноги!».
Они и без того смотрели. Смотрели с обожанием, смотрели с удивлением, смотрели с интересом. Изи даже немножко взревновала – чего буравить взглядами номер 23, когда вокруг топчется куча других баскетболистов?! Других! Это она и сама видела. Нелетающие птицы. Ну как тут не гордиться Кириллом на таком фоне?!
Потом пошли в «Кафец-Наконец», все вместе, девчонки, Изи, Кирилл. Она сидела у него на коленках и кормила мороженым с ложечки, а особо неудачливые одноклассницы брезгливо отворачивались. Изи любила, когда ей завидуют, потому что случалось такое крайне редко, и она наслаждалась моментом, подумывая даже, быть может, пристать в этом порту на какое-то время – пусть развлекает её до прибытия настоящего принца!
Изи с кошачьим оскалом положила голову на грудь Кириллу, и он сжал её бедро неостывшими после игры пальцами, видимо, чтобы пересадить на соседний пустующий стул. Нет, гляди-ка, оказывается, он этим выражает одобрение и согласие на всё-всё-всё. Ясно. Кирилл в очередной раз не так всё понял. Решил почему-то, будто бы Изи в этой компании заводила, и догадался набрать очков за её счёт. Пусть полюбуются девчонки, как она его мороженым кормит! Довольный, хитрец. Но Изи никому не позволит себя использовать!
- Кирилл, - строго сказала она.
- Мм? – откликнулся он, растапливая во рту очередную порцию мороженой неги.
- Ты просил меня напомнить о каком-то важном деле.
- Правда?
- Тебе надо вернуться, тренер настаивал. Я знала, что ты забудешь, вот и говорю тебе.
Изи скорчила такую рожу, что даже самый тупой баскетболист мог бы понять намёк, а Красолюбов-23 считался в команде «Дубки» интеллектуалом.
С трудом выпутавшись из опавших объятий Изи и частокола мебельных ножек, Кирилл удалился со смирением вассала, и девчонки тут же сдвинули головы над столом, будто рэгбисты.
- Изи!
- Изи, ну как он?
- Это я у вас должна спрашивать, - опешила Изи.
- Как он в постели?
- В чём? Аа, нормально, мы держались за руки и смотрели на звёздное небо.
- Ой-ой-ой!
- Ну-ну!
- Давай подробности, Изи!
- Подробности? Нуу, насколько я успела заметить, он не храпит.
На секунду воцарилась тишина, которую разорвал гром дружного хохота.
- Изи, Изи, не жадничай, поделись с нами!
- Признавайся, у него все части тела такие огромные?
- Слушайте, что за вопросы? – попыталась Изи прекратить шум.
- Нормальные вопросы! – загудели девчонки.
- Тогда задавайте их Кириллу, - отмахнулась Изи.
- А он ответит?
- Или покажет?
- Там есть, на что посмотреть!
- Люди! – взмолилась Изи.
- Да она сама не знает!
- Не знаешь или не скажешь?
- Она у нас приличная девочка!
- Приличные тёлки обходятся сами – руками!
Одноклассницы в припадке группового смеха бились головами друг о друга, об стол, о зеркальные подносы, забрызганные мороженым из фыркающих ртов. Изи отстранённо разглядывала светлые проборы в их иссиня-чёрных немытых волосах. Кто это говорил, что глупо стремиться стать темнее? Изи тогда не поверила. Купила краску и до сих пор не перекрасилась лишь потому, что блондинкой быть как-то сподручнее. Внезапно в зеркале подноса она наткнулась на отросшие корни. Уже не блондинка, ещё не брюнетка, непонятный мутант смотрел на неё из полированной глубины зелёными глазищами отчаянья.
Никто не заметил, как Изи исчезла. Все были слишком увлечены догадками насчёт длины, толщины и дальнобойности, будто зеваки в кунсткамере перед банкой с заспиртованным уродцем. Кирилл не уродец, Изи бы плюнула в того, кто так скажет! Она сыта по горло девчонками в чёрном и девчонками в белом, ей бы кого-нибудь яркого....
Изи переступила порог, смахнула в ведро очередной конверт от Айс и закрылась со свечами в тёмной ванной, размышляя, где бы найти такого друга, чтобы не лез в запретные заросли, но при этом, чтобы был готов подставить ухо, когда хочешь открыться, друга для развлечений и друга для дождливых дней, такого друга-друга?
Изи послышались отголоски свадебной клятвы, и она почти всерьёз вознамерилась прервать семейную традицию безбрачия.
Глава 10. Мучительное счастье.
Кто лучше всех знает повадки животного? Конечно, охотник. У него шкурный интерес, как и у тех красавчиков, что шныряют вокруг площади в поисках лёгких знакомств. У них есть подход, у них есть миллион приманок, именно поэтому Изи ни разу не попалась. Пока не попался Кирилл. Он внушал доверие своей простотой и полной непричастностью к женскому миру. Некому было его научить, это очевидно, и Изи льстила роль первопроходца. Именно она, а не какая-нибудь дурная компания в подворотне, разъяснила Кириллу, что различия между полами меньше, чем ему кажется, и смотреть футбольчик, боевички, боксёров в трусиках она соглашается не ради того, чтобы составить ему компанию, а чисто из интереса. И то, что Кирилл принял за зевоту, было на самом деле удивлением – а кто бы не открыл рот, если на экране нокаут во втором раунде, а с боксёра наконец-то свалились шорты?!
Изи и себя убедила, что сможет найти в Кирилле друга не хуже, чем.... Лучше не вспоминать. Тем более, что письма от этой предательницы больше не приходили. В школе она тоже не показывалась, но никто не волновался, просто отмечали буквой «н» - «неудачница». После памятного дня в «Кафеце-Наконце» одноклассницы записали Изи в зануды, а из параллельных никто не годился на роль закадычной подружки. Настал день, когда она плюхнулась на колени Кириллу и сказала:
- Приглашаю тебя занять вакантное место моей лучшей подружки!
Кирилл не мог произнести ни слова, потому что плюхаясь, Изи немножко промахнулась и задела его за живое. Мочевой пузырь, наполненный тремя кружками чаю, и выводящая конструкция подали центральной нервной системе сигнал бежать. Кирилл щёлкнул задвижкой туалета, оставив Изи в одиночестве и растерянности. Нутром она знала, что «друг» - слово женского рода, а воображение рисовало картинки из научно-фантастической серии «Дружба разных планет», навеянные, видимо, книжкой «Женщины с Венеры, мужчины с Марса», стоявшей на полке бестселлеров, когда Изи заходила в книжный магазин в поисках, чего бы почитать. Как давно это было.
Из туалета высунулась голова Кирилла и сдавленно произнесла:
- Я никак не могу быть твоей лучшей подружкой.
- А по магазинам ты можешь со мной пробежаться?
- Ты хочешь купить что-то тяжёлое?
- Нет, ты мне нужен не для этого. Просто для компании.
Лучше бы она взяла с собой пятитонный корабельный якорь.
Поначалу всё шло великолепно. Кирилл терпеливо сносил восторженные визги у витрины с движущимися зверушками, предоставлял своё лицо как полигон для испытаний помады, вытерпел примерку заколочек-крабиков и героически оторвал Изи от прилавка с шоколадом, который она могла только нюхать, потому что строго-настрого запретила себе есть углеводы, а Кириллу - ими её угощать. Но возле пряничного домика обнаружилась избушка с игрушками, и здоровенный оболтус угрохал следующий час на компьютерных драчунов. Изи, не сумев сдвинуть баскетбольные кроссовки ни на йоту, просто повесила на своего верзилу свою же куртку и отправилась в одиночное плаванье за сокровищами. По пути ей то и дело попадались стайки школьниц в разноцветных шарфиках, они наперебой давали друг другу советы, играли в перетягивание джинсов, тайком хватали рекламки с прилавков, в общем, одновременно делали миллион незначащих мелочей, которые и составляют счастье бороздить магазины с подружками. Изи была одинока, как никогда, среди всего этого смеха и шума, и музыки, льющейся из открытых дверей, и другой музыки, из-под потолка, и ещё заводных мелодий магазина игрушек.... Она заскочила в белый куб без витрин, с одним только названием бельевой марки. Ей нужно было подобрать смысл к происходящему, и вот она почти убедила себя, что специально оставила Кирилла у отдела игр, ведь нельзя же тащить его в женский отдел!
Из-за колонны выплыло пузо, к пузу крепился мужик, а к мужику – такая же тётка в наборе. Они чинно лапали лифчики, не обращая внимания на смущение покупательниц. Видимо, поддерживающее бельё требовалось обоим. Мужик встал посреди и долго пялился на рекламу с полуголой моделью. От этого Изи стало не по себе, и она выбежала с оккупированной территории обратно к шуму и музыке.
Кирилл нашёлся без труда. Он возвышался у витрины с курткой Изи под мышкой, скрученной в шар наподобие баскетбольного мяча. На серьёзном лице по-прежнему блестели штрихи косметики. Изи начинало нравиться его постоянство – судя по квадратам на полу, он не сдвинулся ни на миллиметр. Очень удобно! Они сели на край бассейна с зеркальными карпами и по-разбойничьи свалили добычу в кучу. Румяна цвета дискорозы. Карамельный гель для душа. Белая майка. Чёрный лак. Изи наморщила лоб:
- А где картонка с пробником духов? Поищи в моих карманах.
Кирилл развернул куртку и вытащил две горсти различных бумажек и бумажечек.
- Да вот же! – обрадовалась Изи.
Кирилл не сводил глаз с листка, вырванного явно из блокнота. Разборчивый почерк информировал, что «Айс никого не боится и не боится быть собой. Когда мы вместе, нам начинает везти, а это очень много значит. Думаю, мне повезло, что я подпала под такое хорошее влияние, я хотела стать лучше, и я становлюсь лучше, когда мы....».
- Я писала это очень давно, - покраснела Изи.
- До меня?
- Кажется, да, точно, я, видишь, выдрала лист из дневника, хотела выбросить, сунула в карман....
- Кто он?
- Кто он?
- Айс?
- Айс? Это не он, а она. Забудь это имя и не произноси его при мне никогда. Никогда, ты обещаешь?
- Если скажешь, почему.
Его глаза блестели и ждали ответа. Не такой уж он и покладистый, вечно так, стоит похвалить кого-нибудь....
- Эта подлая предательница насмехалась надо мной при всём классе, а до того ещё заставила меня надеть повязку и тёмные очки. Она знала, что училку это выведет из себя. У нас бешеная училка.
- И тебе досталось за повязку и очки? Что, правда? А сама эта так называемая Снегурочка пришла в белых бантиках, да?
- Нет, она в кепке ходила.... И каждую неделю с родителями.
- Так она сама подставлялась, а ты говоришь, будто бы только тебя подставила!
- Ну, да, одела меня по своему образу и подобию....
- Трудно быть стильной! Так моя прабабушка говорит.
- Не знала, что у тебя есть прабабушка, - засомневалась Изи.
- Ты ещё многого обо мне не знаешь, - многообещающе подмигнул Кирилл.
- У тебя есть нераскопанные таланты? – зашептала Изи.
- Как минимум, один.
- Какой?
- Закрой глаза, увидишь....
Кирилл наклонил голову, и его плечи, как у гепарда, переплавились в стремительное движение, но Изи оказалась быстрее, она проскользнула между ловких рук, чуть не свалилась в бассейн, молниеносно перекатилась по граниту и пружинисто приземлилась на ноги на безопасном расстоянии.
- Сначала сотри помаду, - ухмыльнулась она.
Кирилл провёл рукой по губам, остались две полосы.
Наверное, надо было просто закрыть глаза и не шевелиться, но всё это так неожиданно свалилось.... А разве бывает ожиданно? Разве только в кино. Под финальной надписью, кучерявой, как ветка омелы.
Изи и Федька лежали, укрывшись покрывалом с головой. Он часто затаивался здесь и ждал, чтобы его начинали искать, а потом вдруг каак выскакивал! Но Изи, вопреки Федькиной догадке, не ждала поискового отряда. Она ждала, когда утихнет музыка в голове, и можно будет выбраться наружу, быть может, сделать какие-то уроки, сгрызть что-нибудь – хотя бы ненавистные заячьи уши с детских носков для скольжения по паркету.
Наверное, Айс тоже ненавидела ходить в магазин одна. У неё был такой довольный экскурсоводческий вид, когда она водила Изи по своим секретным местам, и как тщательно они сочетали вещи – во имя того, чтобы нравиться, никак не наоборот. Если бы Айс хотела позлить училку, она бы всучила Изи первую попавшуюся повязку и ни за что не допустила бы в своё царство. А с очками Изи промахнулась сама, никто её не заставлял тонировать, даже разговора не было.
Изи вспорхнула с кровати, взметнув покрывало над восторженным Федькой, споткнулась, побежала с низкого старта в прихожую, чтобы достать нераспечатанные письма, но ведро было пусто. Всё вокруг было пусто. И внутри тоже. Изи поёжилась. Нет, нет и нет. Прощать нельзя. Эти красные глаза – они до сих пор загораются, стоит закрыть веки.
У Изи появилось странное желание любить весь мир, болезненное, причиняющее слёзы, касающееся мягкого Федьки и упругого Кирилла, и ускользающей Айс, и самой Изи – если бы можно было любить себя отдельно, вне себя. Если бы вообще можно было любить себя, не спрашивая разрешения у окружающих. Если бы можно было запереться со старыми записями, врубить на полную мощность и заглушить орущие голоса, требующие то быть, то ли не быть, зовущие за собой и отталкивающие, какая разница, все чужие, кроме этих, которыми вскормлена, голосов из чёрно-белых клипов. И если им подпевать, можно услышать свой голос. Свой собственный. Забытый неуслышанный голос.
Но Изи знала, что запереться нельзя, что покрывало пропускает даже свет, а значит, и весь орущий внешний мир. Что в ванной скоро кончатся свечи и журнальчики. Что весь мир потерял отсчёт с того самого дня, когда Изи признала, что не видит Его Светлости. И ещё она понимала, что надо было падать из окна вниз головой, а не боком, и не на кусты, а на острые осколки, потому что легче лежать в прохладной земле и улыбаться червячкам, свербящим в черепе, чем сдерживать всем телом нахлынувшее большое предчувствие, которому нет имени, потому что рядом никого, кто мог бы объяснить, а Изи не приучена понимать для себя, она может только описать это другому, а где они все, другие, если Изи заполняет собой весь мир, заполняет друзей и врагов, как они заполняли её, Изи готовится что-то сказать, но пока не может выразить это губами....
Губы.
Они знают. Они точно знают, что хотели сегодня кого-то поцеловать.
Она легла с бьющимся сердцем, и была рада, что оно бьётся.
Глава 11. Свобода.
Рассвет разбудил Изи, чтобы сказать, что это будет особенный день в её жизни. Она осторожно перекатит Федьку, спящего на ногах, вылезет из-под одеяла, позавтракает, следуя указаниям записки, оставленной на столе, но постскриптум с очередным требованием посетить жёлтый домик потеряется в мусорном ведре. Изи с её всепоглощающей любовью, которую она чувствует не то в себе, не то к себе, теперь свободно отделяет важное от неважнецкого. Даже её отпечатки пальцев с перепугу меняют русла линий, снимая вину за все предыдущие дни, убитые в убыток себе.
Сегодня Изи впервые встретит красное Солнце в центре города, она решила его узнать, пусть с опозданием, но зато рабочим утром, когда улицы распахнуты насквозь и проветриваются ветерком с реки. Изи и не догадывалась, что здесь обычное дело – люди, свисающие вдоль огромных монолитных витрин с мочалками и ведёрками. Так вот как надо мыть пластиковые окна! Похоже, Изи получает ответы на все вопросы, даже не задавая их. Пройдя ряд бутиков, Изи свернёт к парикмахерской, где стрижёт свои мягкие густые локоны Елизавета Евгеньвна. Она смотрит на прохожих чёрно-белыми глазами – одна из множества фотографий, приклеенных к стеклу. Здесь есть и цветные, и искусно состаренные. Десятки людей с самыми разными причёсками, ни один не вздрогнет, когда Изи остановится поглазеть на них. Они не боятся, что будут смеяться. Красавица с косой и красавица-панк, средневековый «подгоршок» и футуристический пучок суматори, старушка с дерзкой чёлкой и юный наследник Элвиса, который никогда не был в пятидесятых.... Множество моментальных фотографий, свидетельств именно сегодняшнего момента, несмотря на то, что герои застряли в разных эпохах.
Сейчас Изи войдёт в парикмахерскую, укажет пальцем на растительную копну Мартина Гора, плюхнется в кресло и завернётся в кокон, как сырая глина, чтобы стать наконец долгожданной собой. Хватит гоняться за последним писком, отныне разрешено иметь память и не скрывать, что все мы из прошлого. Можно жить прямо сейчас и от одного этого ощущать себя современной. Можно шагать изо дня в день своей ни на кого не похожей походкой – и быть уверенной, что время шагает с тобой в ногу.
Изи развернут, сфотографируют, и это монохромное лицо займёт своё место среди обитателей сегодняшнего дня, дополняя портрет мира.
Изи посмотрится в зеркало и заметит, что не так уж похожа на Мартина Гора.
- Разный тип волос, - скажет неудивлённая парикмахерша, почёсывая расчёску.
Как это разумно придумано – причёски одинаковые, а голова получается у каждого своя! И кто-то, может быть, покажет на фотографию Изи, приземляясь в парикмахерское кресло, а она об этом узнает только тогда, когда увидит новую фотографию на витрине.
Чего бы ещё такого сделать необычного? Быть может, завалиться в «Шоколино» и заказать жирный сладкий торт? В полной уверенности Изи так и сделает, она взгромоздится на одноногий стульчик, поддерживающий компанию стеклянного стола вдоль окна, она закажет самого-самого, скорее всего, фирменного, а ей принесут обезжиренный и с терпкими лесными ягодами, но Изи придётся по вкусу, и придётся по душе усройство пирогов в этом новом современном мире, где вместо крема жутко полезный и неузнаваемый взбитый творог. Они будут сидеть с пирогом и чаем втроём в проёме кирпичной стены в обрамлении сияющего окна от пола до потолка, и тьма отпрянет вглубь «Шоколино», а хозяин заведения заведёт «Only When I Lose Myself», потому что настало время, и Изи улыбнётся этому пугающему волосатому типу, а потом они, может быть, немного поболтают о том, как жизнь меняется от песни к песне, и сойдутся на мнении, что жизнь это видеоряд к саундтреку, протекающему во внутреннем мире.
Изи захочется прогуляться по улочке, заставленной киосками, откуда гремят, перебивая друг друга, самые разные ритмы. Арка плавно переходит в низкую крышу, и вся улица – словно длинная комната в доме, где всегда праздник. Изи остановится у окошка с мигающей гирляндой и неожиданно для себя....
- Для себя берёте?
- Естественно!
....Купит Эллу Фицджеральд со сборником советских фильмов.
- Мне нужно лучшее! Только лучшее!
- Собрали специально для вас!
Может быть, это даже правда, и кто-то думал об Изи, записывая этот диск. И Элла думала об Изи, это так же ясно, как кристальные мысли Изи об Элле.
- Приходите ещё!
Она придёт, это место приносит ей удачу, и оно так похоже на дом!
Изи купит себе ещё белую юбочку и высокие чёрные ботинки на шнуровке, а если кто-нибудь скажет, что они не сочетаются, Изи рассмеётся в ответ. Что значит «не сочетаются», ведь она-то их сочетает!
Изи впервые надела белое с тех пор, как её выгнали из команды. Лёгкое чувство вины, отразившееся в зеркале, было перечёркнуто заглянувшим килтом.
- Мне можно носить такую юбку? – осведомилась девчонка в килте.
- Всем можно, - усмехнулась Изи.
- А я не стану в ней натуральным шотландским горцем?
- Нуу, если только другие шотландские горцы примут за кого-то своего....
Даже тогда ты останешься собой.
Взрыв смеха за спиной у Изи – она поначалу решит сделать вид, что это не про неё, но потом отважно нацепит очки и повернётся, чтобы как следует разглядеть каждого по отдельности из этой компании. Но девчонки тычут пальцами в журнал. Изи с облегчением снимет очки и великодушно простит себя за то, что ещё не приучилась к новой роли.
Она пойдёт и в парк, а как же, ведь там можно сесть на скамейку и покормить собачек, больших-пребольших. Изи будет в самом центре стаи дёргать-разворачивать неподдающиеся сардельки, а голодные псы терпеливо уткнутся ей в ноги мокрыми носами, вскочат на скамейку. Изи почувствует на щеке тёплое влажное дыхание, обернётся и увидит своё отражение в карих глазах огромного пса. Он выше её ростом, голова в два раза больше, а пасть.... Болтающийся сарделечный хвост дразнит его, и вот он выхватывает у Изи всю связку вместе с целлофаном, а она и рада, потому что кормить больших собак – особое удовольствие. Она суёт в каждый рот сосиски, словно сигары, и джентльмены аккуратно с ними расправляются, а тем, кто поодаль, можно бросать куски, и с восторгом наблюдать, как они плавно влетают в капканы из острых клыков! Изи счастлива, она идёт дальше. Дальше –воробушки, желтопузики, кошки, голуби, и никто сегодня не умрёт, никто не выйдет на охоту, потому что Изи пришла.
Она словно настроена на новую волну – она всех понимает и всех слышит. Когда её внезапно потянет вглубь деревьев, окажется, что это старый дуб звал на помощь, - кто-то набросал мусора в его дупло, и Изи всё вычистит, надев на руку пакетик, который именно для этого дали в музыкальном киоске. Пакетик – в урну. Трёхочковый бросок. Изи снова чемпионка, пусть даже никто не видит. Изи достаточно того, что она знает о себе. Её охватывает гордость, как в тот раз, когда она получила двойку и головомойку, а потом всё выучила назло училке, хотя ничего исправить было нельзя. Изи просто для себя выучила эти двудольные, доказала, что училка – ещё не вся биология, не позволила ей отбивать интерес к науке. Та двойка стала для Изи оценкой «отлично», и улыбка всплывает на её лице каждый раз при мысли о том случае.
Изи смеётся сама себе. Одна в пустом лесу посреди перенаселённого города. Смеётся от радости, кричит: «Юху!» и топает по дорожкам наперегонки с ветром, а потом выскакивает к набережной, где движутся фигурки без лиц, стремительно сбегает, не чуя ног, по колоссальной лестнице, чтобы приблизиться к ним, чтобы все они обрели лица, чтобы заглянуть в каждую коляску и лично поздороваться за руку с каждым младенцем, ощупав крохотные ногтики холодными кончиками пальцев. Изи мяукнет на проходящую таксу и подбежит к самой воде, набрать камушков. Летом она приносила с берега полные гольфы камней, а дома ей говорили, что все они радиоактивные, и камни летели в помойку, но один Изи сохранила, спрятала, он и вправду оказался радиоактивным, это был метеорит, пузырчатый и фиолетово-зелёный, как раз под размер руки. Кто-то наверху думал об Изи, когда катал его в своих звёздных руках, и послал эту весточку специально для неё.
Впереди тир, где маленькая Изи выигрывала призы, - сейчас она пройдёт мимо тира. Дальше комната смеха – Изи против кривых зеркал. Аттракционы, сладкие ларьки, катание на лошадях – всё останется позади, потому что Изи ведёт маяк, горящий в небе дневной звездой. От мигающих лампочек во все стороны разбегаются железные лучи, и красные формочки для песочных пирожных поднимают людей над городом хотя бы на несколько минут.
Переступив какие-то провода, Изи подходит к окошку, проделанному в будке.
- Один билет на колесо обозрения.
- На чёртово колесо? Один?
Для тётки в будке оно, может быть, и чёртово, раз держит её взаперти, а Изи обожает летать всеми возможными способами, кроме, разве что, из окна....
Медленно и скрипуче мир опускается вниз. Изи отталкивается от него взглядом и надевает очки, чтобы разглядеть свой город, который в последний раз видела с высоты ещё тогда, когда могла всё видеть своими глазами. Откуда-то снизу донеслись слова: «Let me show you the world in my eyes». Изи поняла, несмотря на провальное знание английского. Все дома и деревья, и дороги, и рельсы запечатлены в её внутренней карте. Город, которого она, казалось, совсем не знала, был исхожен в беспамятном детстве и просто лежал в глубинах мозга, чтобы сейчас расцвести, обрести плоть, встать в полный рост, как картонные картинки в книжке о замках и королях.
Изи поднимается сквозь речной ветер, горы другого берега склоняются ей в пояс, вот уже и Солнце под ногами. Колесо замирает, пугает оставить навсегда на холодных пустых небесах, а Изи и рада была бы! Она будет долго смотреть на огненный красный шар и золотоносную реку, наслаждаясь марсианским пейзажем с жёлтыми небесами, но скрипнет железный канат, колесо развернётся на убыль, взгляд упадёт вниз, а там крошечное жёлтое здание, которое, в общем-то, ничуть не больше других приковывает внимание, но Изи кое-что решает сейчас, глядя на его тупую крышу. Под этой крышей много всякого бесполезного, но там есть инглиш, а Изи жизненно необходимо понять весь мир, так что придётся завтра в школу.
Весь мир неумолимо приближался и оказался у ног Изи раньше, чем она успела выдохнуть космический воздух. Эти пирожные формочки опускаются быстрее, чем поднимаются. Странно.
Глава 12. It’s So Изи.
Инглиш вёл совершенный англичанин с совершенно неанглийским именем «мистер Бульсара». Гипнотический взгляд чёрных глаз, чёрных ресниц, чёрных бровей. Изи боялась на него посмотреть, хотя ничего страшного не было, кроме зубов. Мистер Бульсара хихикал, прикрываясь рукой. На этот раз он дал задание перевести хотя бы четыре строчки из песни любимой группы, а сам отвернулся к окну, мурлыкая свежесочинённую мелодию. Говорят, он частенько сам присоединяется к выполнению заданий, но мистер Бульсара больше всех любит гитариста Хендрикса, а переводить музыку в слова – совсем другая задача.
Изи вооружилась словарём и с пыхтением перевела куплет самой простой песни Depeche Mode. Теперь дело за малым – присобачить четыре рифмы. Первый вариант выглядел неплохо:
Я с лучшей подружкой поеду кататься,
Мы встретимся, чтобы уже не расстаться.
Но Мартин Гор имел в виду друга, что подтверждает слово «he» и напоминание во втором куплете, кто здесь носит штаны (из искусственной кожи, как у Изи, но всё-таки мужские).
Вспомнив наказ переводить с конца, Изи взялась за последние строчки и грызение губ. Изгрызя весь рот и сломав ручку, Изи карандашом написала:
Он знает, куда меня надо везти.
Туда, где покой я смогу обрести.
Это уже попахивало кладбищем. Изи оглянулась на запах сырой земли – мистер Бульсара поливал цветы. Изи бы тоже сейчас прошлась с леечкой вдоль подоконника, но ученики не встают со своих мест. Они прикованы. Внутри всхлынуло то чувство вчерашней свободы, что разбилось о школьные стены утром, и Изи решила вообще ничего не писать. Просто наблюдать за рукой учителя, за его тонкими, но не худыми пальцами, мягко качающими лейку от одного цветка к другому. В голове сами собой сложились строчки:
Я катаюсь с лучшим другом,
Он не даст опять упасть.
Мы поедем в ту округу,
Где кататься можно всласть.
Цветы были политы. Изи получила блестящую пятёрку и скромную улыбку англичанина.
После уроков Елизавета Евгеньевна попросила Изи помочь.
- Тяжести пусть пацаны носят, - резонно ответила Изи.
- Это совсем не тяжело, просто картина большая, одной нести неудобно.
Вдвоём нести оказалось так же неудобно. А ещё неудобнее были училкины расспросы.
- Изабелла, я же умру от любопытства!
- Елизавета Евгеньевна, я сама уже ничего не помню. Вы знаете, когда полежишь в коме, память начинает самоочистку.
- В коме ты лежала до того. Изабелла, я же уладила конфликт с училкой, могу я хотя бы узнать подробности. Ты была в чёрных очках....
- Ну.
- А что Айс?
- Она приклеила на веки красные зрачки, потому что у меня в тот день покраснели глаза.
- А она их видела?
Изи остановилась как вкопанная. Обёрточная бумага хрустнула, и картина чуть не упала.
- Зачем же тогда....
- Может, она отвлекала огонь на себя?
Дыхание застряло в горле. Изи представилось, как она стоит с закрытыми глазами перед всем классом, перед взбешённой училкой – беззащитная и голая. Ради друга Айс пошла на всё, а чем ответил друг? И куда теперь деваться от ненависти к себе, куда бежать?!
- Вперёд, Изабелла, мы уже пришли!
Перед Изи стоял дом Айс.
Она открыла только после того, как Елизавета Евгеньевна через дверь покричала насчёт подарка. Занесли молча. Когда Изи опустила картину, Айс увидела, что это она, и бросилась на шею лучшей подружке.
- Изи! Изичка! Я так волновалась за тебя! Почему ты мне не отвечала? Как ты?
Елизавета Евгеньевна с улыбкой разворачивала картину – двойной портрет её собственной кисти.
- Да это же мы! Гляди, Изи, это мы с тобой на картине! Елизавета Евгеньевна, неужели вы сами написали такую прелесть? И вам не жалко дарить?
- Я дарю с одним условием....
Айс утихла и покачала головой.
- Я не могу вернуться в школу.
И всё-таки она вернулась. В красной кепке и фиолетовых лосинах, в футболке с картой золотой Калифорнии, полная остроумия и презрения – как всегда. Она была ужасно счастлива, что у Изи всё в порядке, а Изи чуть ли не ногами подавляла своё чувство вины перед лучшей подружкой и едва сдерживалась, чтобы не рассказать ей обо всех своих мытарствах.
Как известно, тетрадки Айс были нужны для того, чтобы покрывать их комиксами, карикатурами и набросками, вот и сейчас она задумчиво раскрашивала излюбленным чёрным маркером свежий гробик. Гробы выстроились в витрине справа, слева находился цветочный магазин, а посередине красовались хлебобулочные изделия под красно-белым полосатым навесом. Изи знала это место. Весь город обсуждал, как семье украинцев пришло в голову открыть «настоящую французскую пекарню», да ещё написать на вывеске «Pain». Какой-нибудь француз, доведись ему забрести в эту местность, конечно же прочитал бы «хлеб», но большинство жителей города учили английский и каждый раз немножко удивлялись, натыкаясь на магазин, торгующий болью. Айс каллиграфическим почерком вывела над картинкой: «Чья-то боль», а внизу: «Чей-то хлеб». Мрачные мысли одолевали её на протяжении всех шести уроков, а звонок прозвонил погребальным колоколом. Изи видела бледное лицо Айс и невольно любовалась – настоящий лёд! Ей нравилась трагическая маска на здании театра, но лучшую подружку приятнее видеть весёлой. Изи обратила внимание Айс на скомканную бумажку под партой:
- Смотри, похоже на сердце!
Но Айс не хотелось ни на что смотреть. Изи забеспокоилась.
- Мы ведь по-прежнему друзья? И всё у нас в порядке?
- Вот только те уроды обещали меня побить, - непринуждённо заметила она, пригибаясь и завязывая шнурки дрожащими руками.
В дверях стояли те самые громилы. И без слова «чмо» на спине было понятно, кто они такие. Достают сигареты, нехотя пропускают народ в коридор и громко обсуждают, как хорошо, что в школе только один выход.
- Посмотри в окно, - ухмыльнулась Изи.
Айс подошла к высокому подоконнику, подпрыгнула и подтянулась, чтобы заглянуть на улицу, но ничего не увидела. Она никогда в жизни не признает, что у неё плохое зрение. А Изи и смотреть не надо было, она точно знала.
- Под деревом стоит Кирилл. Можно никого не бояться.
T H E E N D