Такие дни, как сегодня, случаются в Буэнос-Айресе только зимой. Мои дорогие соотечественники при слове «зима» наверняка представили себе падающие с небес хлопья снега. Но не тут-то было! По статистике, которая, как известно, считает всё подряд, снег в аргентинской столице бывает один раз в сто лет. Предпоследний, например, выпадал в 1911 году, а последний – в 2008. Тогда всего лишь на три часа оказались запорошенными чёрные крыши домов, мокрые тротуары и вечнозелёные ветви деревьев. Однако взрослые всё-таки успели выписать пальцем глупые фразы на капотах машин, а ребятишки притащить горсти снега в дом и положить его в холодильник. Ещё более невероятным оказался тот факт, что живущие в тёплой стране знают о существовании снеговиков. Люди одержимо сгребали мокрый снег с газонов и лепили снежные шары. Правда, фигурки выходили такими крошечными, что на том месте, где была голова, было невозможно приспособить морковку вместо носа.
Сегодня в городе идёт мелкий-мелкий дождь. Это даже не дождь, а прохладная морось, которая не мочит, а просто приятно освежает. Воскресенье. Закрыты газетные киоски и магазины. Изредка в поиске пассажиров бесшумно проезжают чёрно-жёлтые такси. Мой складной зонт безразлично висит на запястье, а я весело шагаю по улице Callao по направлению к проспекту Santa Fe. Делаю вид, что разглядываю разноцветное содержимое витрин. На самом же деле, по неискоренимой женской привычке, смотрю на своё отражение в огромных, начищенных до блеска стёклах. Волосы смешно выбились из-под берета, а клетчатый короткий жакет слишком плотно облегает фигуру. Приходится расстегнуть ещё одну верхнюю пуговицу. Вот сеньор в длинном пальто посмотрел на меня и улыбнулся, значит с «формами» у меня всё в порядке. Получается, что не перевелись ещё мужчины, которым нравятся женщины, а то после принятого на днях в Парламенте Аргентины закона о заключении брака между гомосексуалистами, казалось, что всё перевернулось с ног на голову.
Интересное дело: слово «формы» меня совсем не раздражает, когда оно используется для описания привлекательной округлости груди и ягодиц. А вот в единственном числе слово «форма» и все его производные – совсем не по душе. Оно перемещает меня в бюрократическую атмосферу формуляров, в формальность политических систем и математический мир формул. Единственным не вызывающим у меня неприятных ощущений является понятие «форма» в музыке. Вы только сразу не бросайте чтения, потому что после небольшого теоретического описания вас ждёт маленький сюрприз.
В музыке существует такое понятие, как сонатная форма, которая вот уже более трёхсот пятидесяти лет служит композиторам верой и правдой. Если рассказать о её сути коротко и неутомительно, то это есть не что иное, как трёхчастная компоновка музыкального произведения, характеризующаяся чередованием быстрой, медленной и снова быстрой частей. В буквенном изображении это выглядит, как A-B-A. Такую форму мы прежде всего встречаем в сонате, как самостоятельном произведении, например, в К. 545 Моцарта, с темпами Allegro – Andante – Rondo. Кстати, замечу, что подвижная заключительная часть произведений такой формы нередко заканчивается именно Рондо.
Сонатная форма присуща также концертам солирующих инструментов с оркестром. К примеру, знаменитый Концерт для скрипки Бетховена, оп. 61: Allegro ma non troppo – Larghetto – Rondо. Сходная структура встречается у симфонических поэм, увертюр и арий. В первой части обязательно должны присутствовать главная и побочная темы, появление которых называется экспозицией. Вторая часть – разработка, т.е. развитие обеих тем. И, наконец, заключительная часть – реприза, в которой вновь появляется основная тема первой части в своём оригинальном виде или в несколько изменённом. Шопенгауэр как-то заметил, что ни одно из искусств не способно с такой точностью передать человеческое настроение, как музыка. И это верно! Ведь у нас, у людей, как чаще всего бывает? Веселье – грусть – веселье. Правильно? Всем известная зебра. Смена белого на чёрное, потом снова на белое, то есть, как в сонатной форме A-B-A.
Чтобы всё стало ещё яснее, перескажу коротенькую историю, вписанную В. Набоковым в роман «Отчаяние», которая, как мне показалось, имеет ту же форму, но только выраженную посредством слов. Это и есть тот маленький сюрприз, упомянутый в начале.
Первая часть. Экспозиция. (Появление главной и второстепенной тем)
«Жил-был больной и слабый, но очень богатый г-н Х. У. Он по уши влюблён в одну молодую особу, которая не отвечает ему взаимностью. Однажды, прогуливаясь по пляжу, г-н Х. У. замечает замечательных форм сильного и загорелого рыбака Марио, который, кроме всего прочего, имеет невероятное с ним сходство. Нашему герою приходит в голову блестящая мысль: пригласить любимую девушку провести с ним несколько дней на побережье. Они приезжают в соседний городок у моря и располагаются в разных отелях...
Вторая часть. (Разработка)
На следующий день поутру девушка прогуливается по пляжу и уже издали замечает потрясающих форм г-на Х. У. (на самом же деле она видит рыбака Марио). В это самое время наш герой стоит за лавровым деревом и наблюдает за своей любимой. Решив дать время, чтобы её чувства окрепли, направляется в рыбачий посёлок, облачившись в дорогой костюм и повязав лиловый галстук. Вдруг на встречу ему выходит незнакомая рыбачка и с восхищением говорит: «Марио! Я думала, что ты такой же неотёсанный чурбан, как все местные рыбаки. Но теперь, теперь, когда я вижу тебя в костюме, я...» И ведёт его к себе в хижину. Шёпот губ, страстные вздохи, запах рыбы. Незаметно пролетают несколько часов...
Третья часть. (Реприза)
Под вечер г-н Х. У., наконец, возвращается обратно и идёт в отель, где его ждёт единственная и настоящая любовь. Взглянув на него, девушка восклицает: «Я была слепа! Увидев тебя обнаженного и загорелого на пляже, поняла, что люблю только тебя. Делай со мною всё, что тебе пожелается!
Однако наш бедный герой настолько вымотался во время предыдущей встречи, что ни на что уже не годился».