ВИЗЖАЛИ ВСЕ
Случилось это тогда, когда социализм еще не отменяли, а начали ему искать другое лицо. Человеческое. Тот, что семьдесят лет строили, оказался непонятно с каким лицом, но точно нечеловеческим, а какое оно, человеческое, никто не знал. Думали – думали, науку подключили и пришли к выводу, что человеческое лицо - это лицо трезвого человека. Водку отменили, пьянству объявили бой, а трезвость обозвали нормой жизни. Правда, народ еще не перешел на денатурат, стеклоочистителем еще не запивал бутерброды с сапожной ваксой, но уверенно двигался к этому. Народ предчувствовал приближение демократии.
Социализм, хоть и без подобающего лица, еще существовал, он, и перестройка еще не перешли в агонизирующую демократию. Вот в это время, на небольшой механический заводик прибыл по распределению молодой специалист Олег Гридин на должность старшего мастера механосборочного участка. Прибыл, осмотрелся и понял, что обречен он с семьей на нищенское существование. Их с женой заработной платы хватало лишь на то, чтобы не вытянуть ноги с голодухи.
А другие на ту же заработную плату, как – то живут, - думал ночами Олег, - вот загадка.
Загадку помог ему разгадать главный инженер завода Багров Анатолий Иванович. Он вызвал Олега к себе в кабинет, внимательно и долго разглядывал его , потом похлопал ладошками у себя над макушкой, изображая хлопающие ослиные уши и прокричал "Иа - иа!". Пока Олег наблюдал за этими хлопками и слушал ослиные крики, главный сообщил ему о том, что завтра он его свозит в одно место, где будут решены его, Олега, бытовые вопросы.
«Одним местом» оказался колхоз «Путь Ильича». Еще не все колхозники бросили пить, по призыву партии, поэтому колхозное хозяйство было еще крепкое и надежное.
«Нисса» главного инженера лихо подкатила к правлению колхоза. Председатель колхоза, габаритами напоминающий двустворчатый шкаф, заключил Багрова в свои богатырские объятия:
- Сколько лет, Иваныч, сколько зим. Ведь пару лет как не был. Чем обязан счастью?
- Вот, - Багров поставил на стол две бутылки «Пшеничной», - вот два фаустпатрончика. Человеку надо помочь.
- Надо, так поможем. Вы – то нам всю технику ремонтируете. Так что надо?
- Поросеночка, индючков, гусят, утят и курочек с петушком. Мы в долгу не останемся.
- Без вопросов, но вначале, как в том анекдоте, ляли – пуки, - председатель куда – то позвонил. Через мгновение вошел мужик, на голову выше председателя и молча уставился на последнего.
- Давай организуй человек на семь. Не каждый день к нам такие гости приезжают. Где – где? Да, ты прав, здесь нельзя – кто участковому стукнет. Давай на горище. Понял? Никто не допрет, что мы там.
Верзила понятливо закивал и вышел.
Минут через десять председатель решительно встал: «Пошли!».
Метрах в ста от правления стояла мощная, рубленая изба. Лестница вела на горищу.
- Вперед! – скомандовал председатель. Олег влез первый. На горище устланном пахучим сеном, сидело в ожидании четверо мужиков. На расстеленной газете «Правда» ожидали своего часа огурцы, помидоры, килограмма два нарезанного крупными ломтями сала. Каравай пышного , белого хлеба был разломан на куски. Крупные очищенные луковицы призывно белели рядом с зеленым лучком и грибочками. Из казанка с картошкой в мундирах валил щекочущий пар. В центре всего этого великолепия стоял десятилитровый бутыль с мутно жидкостью. Все расселись вокруг импровизированного стола. Председатель налил всем по граненому стакану мутной жидкости и произнес тост: «За партию, за светлое завтра, за коммунизм!». Все , кроме Багрова, выпили. Председатель налил по второму стакану: «За ЦК нашей партии и его секретаря Михаила Сергеевича Горбачева! Вздрогнули!».
Все «вздрогнули» и зачавкали, закусывая.
- Может водочки, что я привез, - намекнул Багров председателю.
- Давай, водяры, - зашумели мужики.
- Нет, - твердо пресек поползновения председатель,- это в райком. Они тоже люди. Мало ли что.
Все закурили. Олег изрядно захмелел, но держался. По остальным вообще не было заметно, что пили. Выпили по третьей. Прожевав кусок сала, председатель предложил:
- Теперь , мужики, давай споем.
- Рабочий день на дворе, ты что? – пытался его вразумить трезвый Багров.
- А мы в полголоса, - хмыкнул глава колхоза.
- У маво миленка в жопе, - вдруг заголосил тщедушный мужичонка, сидящий рядом с Олегом, - поломалась клизма, призрак бродит по Европе, призрак коммунизма.
- Ты чего, сума сошел? – остановил его председатель, - а еще парторг. Все искоса поглядывали на Багрова с Олегом. Чтобы разрядить обстановку, Олег затянул: «по Дону гуляет, по ДОНУ гуляет…», « по Дону гуляет казак молодой…», - дружно грянули остальные. – « О чем дева плачешь? О чем дева плачешь?, - фальцетом вопрошал парторг колхоза и закатывал глаза.
- « О чем дева плачет, о чем слезы льет?», - во всю глотку любопытствовали остальные.
_ «А как мне не плакать, слез горьких не лить?», - писклявым голосом изображал Деву секретарь партийной организации.
- «Когда молоденькой, я в люльке спала. На возрасте встала, к цыганке пошла…», - возводил на себя напраслину председатель колхоза, - цыганка гадала, за ручку брала…", председатель показал всем за какую ручку его брала цыганка, но всем было наплевать «за какую ручку» цыганка брала их шефа, они – то этих слов не знали и ревели одно и то же: «О чем, дева, плачешь…?».
После очередного вопроса к деве с попыткой выяснить какого хрена она плачет, председатель остановил пение: «Все, хватит, поехали».
Олег выглянул в чердачное окошко: на залитой солнечным светом площади собралось все свободное от работы население колхоза. Председательский хор слушали старики и старухи, дети малые и большие. Особенно внимательно слушала коза и даже изредка подмекивала.
Вся компания погрузилась в «Ниссу», на которой приехали Олег с Багровым. Минут через двадцать подъехали к свиноферме. Машину оставили метрах в ста, так как ближе мешала подъехать непролазная грязь. Пробираясь по колено в вонючей жиже, добрались, наконец, до свинарника.
- Выбирай! – сделал широкий жест управляющий свинофермой.
- Вот этого, - указал на здоровенного хряка Олег.
- Не - ет, - возразил главный колхозный свиновод, - это большой, ты маленького подбери.
Олег хотел поймать «маленького», но тот с диким визгом рванул вдоль свинарника. Вся толпа во главе с Багровым бросилась его ловить. Первым «маленького» за задние ноги схватил парторг колхоза. Поросенок, визжа рванулся, и парторг рухнул сначала на колени, потом на живот, но ноги поросенка из рук не выпустил, и тот, не будь дураком, потащил за собой по вонючей жиже парторга колхоза «Путь Ильича». Тут подоспел Олег, он забежал вперед и накинул поросенку мешок на голову. Свинка, радостно взвизгнув, нырнула в мешок вперед головой. Взвалив мешок на плечи, Олег поволок его к машине.
Выпив с руководством колхоза «на посошок», «на коня», и « чтобы голова не болталась», Олег с трезвым, но очень грязным Багровым, отправились домой. Парторг колхоза вызвался их проводить и всю дорогу пел про «маво миленка».
Часа через полтора « Нисса» подкатила к дому Олега. Олег с поросенком в мешке вошел в квартиру и с пьяным смехом выпустил свинку в комнату. Свинка решила проявить себя и, не долго думая, потрясла дом пронзительным визгом и вскочила в начале на кровать, потом на стол, за ним на диван, измазав все вонючей грязью. Жена молча наблюдала , как Олег с каким – то грязным мужиком, пытаются поймать свинью , но когда незнакомый мужик вдруг запел "У маво миленка…», жена взорвалась и завопила: «Идиот, паразит, все теперь перестирывать надо. Откуда ты взялся на мою голову?!». Олег попытался обнять жену, но так как он сам был весь в грязи, жена его через мгновение была похожа на вывалявшуюся в дерьме, героиню фильма «Свинарка и пастух». Теперь в доме визжал не только поросенок, визжала также жена Олега, визжала неизвестно откуда взявшаяся теща. Секретарь парторганизации колхоза «Путь Ильича» визгливым голосом пел свою любимую песню про миленка и клизму, которая сломалась по неизвестным причинам у этого миленка в ...