Киднэпинг

               
В советские времена кража детей или педофилия были явлениями крайне редкими. Это можно объяснить тем, что в те времена нравственность людей была намного выше, чем сейчас в разгул вседозволенности властей и разнузданности инстинктов. Кроме того, отношение общества к лицам, совершившим тяжкие преступления, было намного нетерпимее и жёстче.

Факты похищения маленьких детей цыганами были больше из области страшилок, чем из реальной действительности. Я помню, как в детстве бабушка мне говорила: «Не будешь слушаться – придут цыгане и заберут тебя!» А зачем спрашивается цыганам воровать чужих детей, у них у самих детишек пруд пруди, в каждом таборе ясли и детский сад, только без воспитателей. Когда идёт табор, то за цыганкой с большим животом, тянется гуськом 7-8 чумазых погодков. А их же надо кормить и одевать. И зачем воровать чужого ребятёнка? Чтобы загреметь в тюрьму? Легче своего родить, выкормить, а потом  пусть хвостиком болтается в длинной веренице голопузых цыганят.

За долгие годы моей работы в милиции я не помнил случаев воровства детей, поэтому сообщение о том, что на Ангарском посёлке из коляски украден шестимесячный младенец, грянуло, как гром среди ясного неба.

По городу был моментально объявлен план «перехват», по тревоге подняты все подразделения Волгограда. А я с  работниками уголовного розыска и инспекторами детской комнаты милиции, включив сирену автомобиля, на предельной скорости мчались к месту происшествия. Начальник милиции распорядился взять кинолога Николая и служебно-розыскную собаку Раду, как будто предстояла погоня за особо-опасным преступником. Однако  это распоряжение начальства оказалось не напрасным.

 В продовольственном магазине, около которого беспечная молодая мамаша Пересыпкина Оля оставила коляску с малышом, пчелиным роем гудел народ, обступивший виновницу переполоха. Она, всхлипывая и размазывая кулачками слёзы по симпатичному лицу, который раз повторяла:

       - Я зашла молочка Петеньке купить, а колясочка стояла у порога. Выхожу. Глядь, а в колясочке Пети нет. Куда он делся, не знаю? А-а-а …!

- Во что завёрнут ребёнок? – спросила инспектор детской комнаты Кузовлева Надя.

- В голубенькое одеяльце. Принято девочек в розовое заворачивать, а мальчиков в голубое, - зачем-то посвятила нас в подробности расцветок детских одеял  мамаша-растеряша, находившаяся на грани нервного срыва. Врач из примчавшейся по чьему-то вызову скорой помощи дала Пересыпкиной успокоительные капли.  Мы вышли на улицу, и подошли к детской коляске.
Возле неё лежал оброненный женский платочек в красный горошек. Никто из присутствующих женщин, в том числе и потерпевшая, за свой платок его не признали. Мы сделали первый вывод: «Похитительницей была женщина. Она торопилась и потеряла платок!»

Настало время проявить свои способности собаке. Рада понюхала платок, пригнула нос к земле и… взяла след! Это был первый успех в деле розыска похитительницы ребёнка.
Кинолог, отпустив собаку на длинный поводок, следом за ней побежал по следу в сторону реки Пионерки, а машина с оперативной группой последовала за ними.

Встречные граждане с недоумением смотрели на погоню неизвестно за кем: «Наверное, опять кого-нибудь убили?», - говорили обыватели, а наиболее ретивые из них побежали следом за машиной. Однако, пробежав несколько десятков метров, они остановились. До них дошло, что за транспортом им не угнаться, а поэтому любопытные махнули рукой и пошли по своим делам.

След был свежий, как говорят кинологи «ещё горячий», поэтому Рада, пригнув нос к самой земле, взяла его и шустро побежала по запаху. Таким нюхом природа наделила особей из семейства псовых, но обделила в этом представителей рода гомосапиенсов.
В пути мы спрашивали прохожих, не видели ли они совсем недавно женщину с непокрытой головой  с маленьким ребёнком на руках.
Люди всегда обращают внимание на пьяных и на кормящих матерей. Поэтому несколько прохожих сказали о том, что видели женщину с малышом, и что она пошла в сторону улицы Елецкой. Это подтвердило то, что собака ведёт нас в правильном направлении, и мы едем туда, куда надо.

На улице Елецкой к нашему ужасу Рада след потеряла. Видно проехало немало машин, которые шинами уничтожили нужные собаке запахи. Псина сидела на проезжей части дороги, бестолково крутила  мордой и беспомощно скулила, как бы говоря: «След пропал, я не могу его унюхать, эти машины всё заездили!»
Такое положение было равносильно провалу. Похитительница могла пойти куда угодно, зайти в любой дом в кварталах, и найти её будет делом практически безнадёжным.

 А в городе уже поднялась паника, масла в огонь подлили пресса и радио: «В городе действует банда преступников, занимающаяся киднепингом, которая воруют грудничков на внутренние органы и переправляют их за границу».

У страха глаза велики. И, если мы не найдём преступницу и малыша в ближайшее время, то будет грандиозный скандал всесоюзного масштаба. И полетят не только наши головы, но и головы крупных руководителей силовых структур. Найти ребёнка – стало делом чести, делом всей нашей жизни. Иначе позор в глазах коллег, всех горожан и всего народа.

И все это сейчас зависело не столько от нас самих, от наших способностей, сколько от носа простой служебно-розыскной собаки Рады, которая потеряла след и вряд ли сможет его найти на пыльном асфальте, заезженном десятками автомобилей.
Однако Николай не зря учился в школе собаководства. Он взял Раду за ошейник и перевел через дорогу. Там он снова дал понюхать животному платок, а затем стал водить собаку у обочины со словами: «Ищи, Рада, след, след!»

Умная собака радостно взвизгнула, давая понять хозяину, что она унюхала то, что надо, и, взяв след, стремглав побежала дальше. Оперативная группа последовала за блеснувшей надеждой задержать похитительницу ребёнка.

Собака неожиданно для всех нас привела группу к церкви, радостно залаяла и стала царапать входные двери.

Мы с оперативниками забежали в храм божий и с изумлением увидели на столике голенького орущего мальчика, которого пеленала женщина в церковном одеянии, видно матушка. Рядом стояла неряшливо одетая женщина с непокрытыми растрёпанными волосами. В её глазах явно отражались отрешённость и безумие. Батюшка крутил диск телефонного аппарата. Увидев нас, он сразу же понял, откуда сия делегация, и пояснил:

- Описался отрок, вот и плачет, матушка пелёнки меняет, у нас их небольшой запас – мы же крестим ребятишек, в купель окунаем. А я вам в милицию звоню! Меня зовут батюшка Афанасий.

Из наших легких вырвался вздох облегчения.

- Кто эта женщина и зачем она к вам пришла? – задал я вопрос священнослужителю.

- Не знаю, сын мой! Недавно она принесла малыша и сказала, что это «в жертву богу». Я увидел, что посетительница не в себе, но спросил у неё: «Это ваш ребёнок?» Она ответила: «Нет, не мой. У меня никогда не было детей. Я взяла ребёночка в коляске у магазина, чтобы отдать богу, поэтому пришла в церковь». – Тогда я понял, что она взяла чужого ребёнка. Женщине я сказал: «Бог такие жертвы не принимает. Он велит вернуть дитя матери». Женщина протестовать не стала, а я решил сообщить в милицию. Понял, что младенца уже ищут, а тут и вы явились».

Поп Афанасий увидел в церкви Раду и высказал возмущение:

- Собачкам в храм нельзя заходить!

- Этой собачке можно. Она же ведь нас всех к вам привела,  – ответил я священнику. – Вам, батюшка, вместе с матушкой надо проехать с нами в милицию дать показания.

- Церковь от государства отделена, и я никуда не поеду, решайте ваши государственные дела без нас, - заартачился иерей.

- Батюшка, отделение ещё не значит, что священнослужители не обязаны давать показания по уголовному делу. Закон он один для всех, и для рыбаков и лесорубов, и для служителей церкви, и для самого господа бога. За отказ от дачи показаний положен один год лишения свободы. Поэтому собирайтесь и поехали.

Украденного шестимесячного Петеньку вернули матери, которая была этому безмерно рада. Задержанная оказалась Ивановой Зоей Ивановной, которая страдала тяжёлой формой шизофрении и сбежала из психиатрической больницы. Врачи показали, что она очень страдала от отсутствия детей и первого ребёнка поклялась отдать богу. Не дождавшись зачатия, решилась на похищение чужого, которого и принесла в лоно церкви для передачи всевышнему.
От мысли: «А вдруг Рада вторично не взяла бы след, а священник оказался не добропорядочным человеком и не позвонил бы в милицию? Что тогда было бы?» - мне становилось плохо, и под кожей начинали бегать мурашки.

Не дай бог кому-нибудь пережить подобный киднепинг!