Было двенадцать разбойников,
Был Кудеяр-атаман.
Много разбойники пролили
Крови честных христиан,
Много богатства награбили,
Жили в дремучем лесу…
Чуть ли не в любой области страны есть места, которые связывают с именем былин-ного разбойника Кудеяра, имя которого стало нарицательным. В этом очерке речь пойдёт о местах, где два Воронежа сливаются вместе, продолжая свой неторопливый бег к Дону. Ис-следователь Тамбовского края Дубасов говорил, что «наш край недаром издавна называли разбойным». Он писал: «когда в 1636 году собирались строить город Козлов, то местность, на-значенная для его строенья, оказалась уже издавна известною под именем Урлапова городи-ща... Кто был этот Урлап? Скорее всего, думаем, тоже какой-либо местный кудеяр»... По его же сведениям, около 10 лет, с 1645 по 1655 год безнаказанно разбойничал в Козловском уезде атаман – «черкас» (то есть, запорожский казак, которые массово привлекались на поселение в эти края) Иван Бородавка.
П. П. Семенов-Тяншанский считал, что сам знаменитый Кудеяр разбойничал в этих местах. Немногим ниже того места, где Хоботовский лес переходит в Большой Воронежский лес, чуть ниже места впадения Становой Рясы в Воронеж, расположено село Крутое. Именно здесь, на стыке Лебедянского и Козловского уездов, по мнению знаменитого географа, было логово Кудеяра, следы стана которого сохранились в глубоких оврагах, характерных для этой местности. Учёный, уроженец Раненбургского уезда, сам часто ездил по этой дороге в имение своего тестя, потому знаком с этими местами не понаслышке.
Дубасов пишет: « - Случалось также, что целые села занимались у нас пристанодержа-тельством и, таким образом, разбой принимал громаднейшие размеры и становился как бы мест-ным, промыслом»... И далее: «Несмотря на все административныя меры, разбойники не унима-лись. В «разбойных» делах приняли участие даже привилегированные лица, например Лебедян-ский помещик Филин. Вот что повествует о его подвигах протокол Тамбовской уголовной палаты, составленный в марте 1802 года. «Оный Филин, выехавши с людьми своими, грабил и мучил раз-ных людей и был от него страх великий. Когда же в имение его явилась полиция для представ-ления преступника в суд, то Филин выгнал оную и грозил ей ружейными выстрелами. Тогда гу-бернатор А. Л. Львов вынужден был послать в Лебедянский уезд воинскую команду». В том же 1802 году темниковский помещик Никифоров, поссорившись с одною своею соседкой, напал на нее «со многолюдством и нарядным делом и, учиня великий шум, угрожал всех побить до смер-ти». Многим тамбовским крестьянам разбойный промысел представлялся до такой степени со-блазнительным, что некоторые мирные деревенские обыватели совершенно внезапно решались
на такие подвиги, которые были под стать только закоренелым разбойникам».
Имена многих разбойных атаманов донесла до нашего времени людская молва. В ок-рестностях села Жидиловки, например, есть курган, который называют «Мартынов курган», по имени якобы разбойника Мартына. Между тем, был еще один местный разбойник, кото-рый, без преувеличения, известен всей стране. О нем и пойдет речь далее.
По левому берегу Становой Рясы протянулся очаровательный лесной массив, точно пополам разделённый небольшой речкой Иловай. Лес этот носит название Хоботовского. По берегам маленькой этой речки, на равнине сплошь заросшей сегодня камышами, а в лесу бы-строй и местами каменистой, в старину располагалось множество деревенек, заселённых крестьянами, бывшими однодворцами, вперемешку с мелкими помещиками.
В примечаниях к повести "Дубровский" десятитомного собрания сочинений Пушкина говорится следующее: "Кроме того, материалом для развития действия явилось дело между подполковником Крюковым и поручиком Муратовым, рассматривавшееся в Козловском уездном суде. Копию с решения суда Пушкин без переделок, заменив только имена, включил во вторую главу романа, вложив ее в рукопись, даже не переписывая. Таким образом, поста-новление суда по делу Троекурова и Дубровского является подлинным судебным докумен-том". Почерк Александра Сергеевича, как известно, был далеко не каллиграфическим. Судя по всему, подлинник документа никто не видел, а в копии всегда может быть хоть какая-то неточность, ошибка или описка, на которую никто внимания не обращает, поскольку для сюжета она совершенно несущественна. Или просто какое-то слово написано неразборчиво, а разобрать его никто особенно-то и не пытался.
Что нам известно о героях "Дубровского"? Один из прототипов Троекурова это поме-щик Козловского уезда гвардии подполковник Семен Крюков, неправедно отсудивший име-ние у подпоручика Ивана Муратова. В 1832 году в городе Козлове уездным судом было рас-смотрено дело о неправильном владении поручиком Муратовым имением, принадлежащим полковнику Крюкову. Ссора Троекурова с его бывшим другом, отцом главного героя, при-ведшая к разорению Дубровских, помешательству, а затем и смерти старого помещика, слу-жит завязкой трагического сюжета о дворянине, который стал разбойником и при этом влюблен в дочь своего главного обидчика.
Пушкин рассказывает о действительных событиях, происходивших в Козловском уез-де, о которых он знал из рассказов друзей. В черновых набросках романа Александр Сергее-вич называет место суда над своим героем: «Козловский уезд Тамбовской губернии».
Вероятно, и Лермонтов знал историю тамбовских помещиков Муратова и Крюкова: второй из них незаконно отобрал у первого имение. Этот случай послужил Михаилу Юрье-вичу основой сюжета романа «Вадим», как Пушкину - повести «Дубровский»).
История дела такова: помещик Троекуров (Крюков) случайно узнает от заседателя ме-стного суда, что его ближайший сосед - помещик Дубровский (Муратов) - владеет имением самовольно, не имея документов подтверждающих права на имение. Дубровский получил спорное имение по наследству от отца, который приобрел его у доверенного лица отца Трое-курова. А все документы сгорели во время пожара. Троекуров, намереваясь "наказать" Дуб-ровского, за "непочтительность", обращается в уездный суд с иском об изъятии имения из "неправильного" владения.
Обратимся к тексту повести. «18… года октбяря 27 дня ** уездный суд рассматривал дело о неправильном владении гвардии поручиком Андреем Гавриловым сыном Дубровским имением, принадлежащим генерал аншефу Кирилу Петрову сыну Троекурову, состоящим ** губернии в сельце Кистенёвке, мужеска пола ** душами, да земли с лугами и угодьями ** десятин…». Рассмотренное Козловским уездным судом дело называлось так: «О неправиль-ном владении поручиком Иваном Яковлевым сыном Муратовым имением, принадлежащим гвардии подполковнику Семену Петрову сыну Крюкову сельце Новопанском». Писарская копия этого дела (с заменой Муратова на Дубровского, а Крюкова - на Троекурова) и вклю-чена в текст второй главы. Но всё дело в том, что такого села нет и никогда не было в Коз-ловском уезде.
Сельцом, как известно, называлось поселение, образованное при помещичьей усадьбе. В Козловском уезде, заселенном в основном однодворцами, земельные наделы, которыми владели помещики, чаще всего перемежались с крестьянскими общинными владениями. По-этому сельцо в этой местности обычно расположено близ села или деревни.
В одной телевизионной передаче это спорное сельцо названо Новоленским. О чем это говорит? Да все о том же - о неразборчивом почерке в копии судебного дела. Отсюда и раз-ночтения. Но самое-то главное, что сел с таким названием в Козловском уезде не было, как нет их и сегодня на территориях бывшего Козловского уезда. Село Новопанское существует, но находится оно в Михайловском районе Рязанской области, километров за двести от Коз-лова - Мичуринска. Можно было, по созвучию, подумать, что это село Новокленское, что в сегодняшнем Первомайском районе Тамбовской области. Как раз местными землями владе-ли кроме однодворцев несколько помещиков, в том числе, в свое время известный просвети-тель И. Г. Рахманинов. Однако, это не более чем созвучие, потому что, в тот период времени оно называлось чаще Ковердяками, село имело большое население, да и выселок, принадле-жащих помещикам, поблизости не было.
Вот что пишет Алексей Петров в своей заметке «И ещё о Пушкине». «Во второй главе своей повести «Дубровский» Пушкин использовал решение суда, проходившего в 1832 году в Козловском уезде по поводу тяжбы козловских помещиков Крюкова и Муратова. Помните, как писал Пушкин в своём сочинении?... Сельцо Новопанское? Уж не то ли это село, которое сегодня называется просто Панским и стоит рядышком с моим Заворонежским (пригород Мичуринска), где я прожил 19 лет»?
Нет, и не об этом селе идет речь в повести. Известный исследователь края В. П. Заго-ровский сообщал о селе Панском, что название свое оно получило оттого, что было заселено запорожскими казаками, которые называли себя, на польский лад, «панами». Первоначаль-ное название его было Черкасская Заворонежская слобода, трансформировавшееся впослед-ствии в Панское, то есть, село, где жили «паны». И название свое оно носит неизменно с тех далеких времен.
Первопоселенцы края были служилыми людьми, в основном не самого высокого раз-ряда. Поначалу однодворцы имели юридические права помещиков. Позднее, при Екатерине II, некоторые из них были отнесены к дворянству, большинство же было переведено в разряд свободных государственных крестьян. Можно предположить, что участники тяжбы относи-лись к местным уроженцам. Фамилия Муратов распространена довольно широко на терри-тории бывшего Козловского уезда. Крюковы же были крупными землевладельцами в Коз-ловском, Моршанском, Елатомском, Усманском, Спасском и других уездах Тамбовской гу-бернии. У Пушкина в повести: «...генерал-аншеф Троекуров, с 17... года почти с малолетства находился в военной службе и по большей части был в походах за границами, почему он не мог иметь сведения как о смерти отца его, равно и об оставшемся после его имении. Ныне же по выходе совсем из той службы в отставку и по возвращении в имение отца его, состоящие ** и ** губерниях, ** и ** уездах, в разных селениях, всего до 3000 душ, находит, что из числа таковых имений вышеописанными ** душами (коих по нынешней ревизии значится в том сельце всего ** душ) с землею и со всеми угодьями владеет без всяких укреплений вы-шеописанный гвардии поручик Андрей Дубровский...»
Как видим, маленькая Кистеневка всего лишь небольшая часть многочисленных имений. В частности, на реке Польной Воронеж расположено село Крюковка, принадлежавшее когда-то тому же семейству Крюковых. Что же касается Муратова, читаем у Пушкина: «По учинении ж ** земским судом сему прошению исследо¬ваний открылось: что помянутый нынешний владелец спорного имения гвардии поручик Дубровский дал на месте дворянскому заседа-телю объяснение, что владеемое им ныне имение, состоящее в означенном сельце Кисте-невке **, душ с землею и угодьями, до¬сталось ему по наследству после смерти отца его, ар-тиллерии под¬поручика Гаврила Евграфова сына Дубровского, а ему дошедшее по покупке от отца сего просителя, прежде бывшего провинциаль¬ного секретаря, а потом коллежского асессора Троекурова, по до¬веренности, данной от него в 17... году августа 30 дня»,
«В помянутом сельце Кистеневке (которое селение тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками), всего значащихся по 4-й ревизии мужеска пола ** душ со всем их крестьянским имуществом, усадьбою, с пашенной и непашенною землею, лесами, сенны-ми покосы, рыбными ловли по речке, называемой Кистеневке, и со всеми принадлежащими к оному имению угодьям и господским деревянным домом...» - читаем мы в книге описание Кистеневки. Типичное описание сельских выселок на берегу маленькой речки невдалеке от леса. Описание, которое полностью подходит, к вполне конкретному селу Новоспасское Козловского уезда. Вокруг которого было несколько мелких помещичьих имений, одно из которых, возможно, и захотел отсудить в свою пользу богатый помещик Крюков. Которое стоит на опушке Хоботовского леса, что прятал под сенью своих сосен шайку Кудеяра. Ко-торое стоит на берегу маленькой речки Иловай, с великолепными покосами на ее заливных лугах. То, что имение Троекурова по сюжету располагалось неподалеку - это уже придумано для другой, любовной сюжетной линии повести. Реальный Троекуров-Крюков мог здесь и вообще-то не быть ни разу. Никаких крупных поместий и имений здесь не было. А реальный Крюков – Троекуров не был соседом Муратова – Дубровского. Пронюхал от стряпчих, что можно хапнуть юридически спорный кусочек земли и нажиться на чужом горе. Село Крю-ковка несколько восточнее нынешнего Мичуринска (бывшего Козлова)
Вот здесь видится разгадка несуществующего названия Новопанское - в небрежности переписчика. Если принять все это, то все сойдется. Новопанское, на самом деле – Новоспас-ское. Вовсе не утверждаю, что сельцо Кистеневка - это нынешнее село Новоспасское. Само село было таким же однодворческим, как все крупные сёла этой местности. Но безусловное созвучие названий, а также место действия – Козловский уезд – позволяют сделать опреде-ленные выводы, близкие к истине. Обратим внимание на следующие строки: «которое селе-ние тогда по ** ревизии называлось Кистеневскими выселками». Заметим, что еще по пере-писи населения 1926 года в состав Новоспасского сельсовета входили:
село Новоспасское
деревня Ивано-Пущино
деревня Ивано-Фонвизино
деревня Решетовка
с.-х. артель Красное знамя
Ивано-Пущинские выселки
Глазнев хутор
Калашников хутор
Поляков хутор
Новоархангельские выселки
Конюхов хутор.
Сегодня даже большая деревня Решетовка слилась с селом, а найдет кто-либо следы мелких выселок, которые существовали лет восемьдесят назад? От хуторов и выселок с пя-тью – семью домами нет и следа. А возможно ли отыскать спустя двести лет следы выселок, которые существовали в конце 18 века в окрестностях села, и которые, к тому же, согласно повести, сгорели дотла? Сколько раз переходили эти земли от одних владельцев к другим, сколько документов уцелело? Кстати, к типичным мелким поместьям относились, например, упомянутые в этом списке деревни Ивано – Фонвизино и Ивано – Пущино.
Принимая во внимание все изложенное выше, можно уверенно сделать вывод, что название Новоспасское, его географическое положение, как никакое другое подходит к пуш-кинской Кистеневке. Пушкинская Кистенёвка – некогда сельцо близ села Новоспасского. Во всяком случае, на всей территории бывшего Козловского уезда другого такого места, столь сходного по всем признакам с сельцом поручика Дубровского нет.
Тогда речка Кистеневка - не что иное, как река Иловай. И разбойничал Дубровский-Муратов в Хоботовском лесу, выходя порезвиться на большую дорогу. А называлась эта до-рога - Астраханский тракт. Вспомним ещё раз Семёнова – Тяншанского. Хоботовский лес как раз между двух тогдашних больших дорог – на Лебедянь – Воронеж и на Тамбов – Аст-рахань. Было в том лесу где спрятаться и Кудеяру и Дубровскому.