1
Раз заснул я к смерти, как казалось,
И взметнувшись ветром ввысь, увидел
Тело, что беспомощно лежало
Бездыханной плотью на кровати.
Показалось это мне забавным,
И, взмахнув руками, я умчался,
Поднимаясь к небесам все выше,
Вызывая зависть у орланов.
От восторга, что в груди томился
И грозился вырваться, взорвавшись,
Потерять мог призрачное тело,
Данное взамен гнетущей плоти.
Мне казалось - за спиной есть крылья,
Что несут в холодные объятья
Синих звезд, всегда манящих смертных
Недоступностью мечты о вечном.
Под моими голыми ступнями
копошились страны и народы,
Усыплённые густым туманом,
Что кольцом окутал нашу землю.
Я рванулся, чтоб подняться выше,
Но не смог: серебряною нитью
Был к планете грешной я привязан
Грузом тайн, раскаянья не знавших.
Закричал от дикой я досады
И мой вопль тот час был услышан…
Пред глазами взорвалось в миг светом
Пламя, источающее звезды.
Музыкой пьянящей исходили
Брызги цвета девственной лазури,
Оформляя дышащее пламя
В чуть трепещущее крыльев очертанье.
Песней жизни голос показался,
Что ко мне из света обратился,
Проливаясь брызгами вселенной,
Создавая новые творенья:
«Перед тем как перейти границу,
Сотни лет даю тебе в подарок
Узнавать, что недоступно было,
Когда был обременен ты телом.
Что хотел бы сделать или видеть?
Приоткрыть какие тайны двери?»
…И схватил я голову руками,
Чтоб не дать взорваться бегу мыслей:
«Был я в теле и мечтал о многом,
И за это в мире был не понят.
И сейчас боюсь я задохнуться,
Прежде чем решусь свой сделать выбор…
Я хотел бы мчаться в бесконечность,
По пути касаясь звезд сиянья,
Собирать их свет и пить их холод…
И по каждой пошагать планете,
Раскрутить спираль галактик звездных,
В черных дырах понырять, чтоб ведать,
Можно ль через них миров коснуться,
Иль в небытие ведет дорога….
И нырнуть в глубины вод великих,
Чтоб узреть величье Атлантиды,
Что расколота была богами
Огненными стрелами вселенной
И погибла от своей гордыни
Под волнами вышиной до неба…
Я хочу лететь в хвосте у ветра,
По пустыне, шевеля барханы,
Поднимая вихрем в поднебесье
С золотом и шелком караваны,
Чтоб кружили в пестрой карусели
Пряности, верблюды, сталь Дамаска….
…Я хочу погреть свои ладони
В жерле разъяренного вулкана,
А потом нырнуть в огонь тягучий
Корни гор чтоб древние потрогать…
Мир идей мечтаю я увидеть,
Ибо не могу никак представить,
Что есть мир без нас… и будет ль дальше,
Если прикоснусь я к этой тайне…
Иль постой! …Я время бег нарушу,
Обращусь назад, летя к истокам
Древних царств, правителей жестоких,
В мир, когда вставали пирамиды
Из песков, оплавленных светилом,
Что застыли в вечности громадой,
Вторя мудрому рисунку Бога,
Расчерченному на черной тверди,
Где течет небесный Нил, сверкая,
Где лежит страна усопших ныне,
Охраняемая строгим Стражем -
Звездным недоступным Орионом…
Я увижу древние сраженья
Под рядами флагов и штандартов.
Лязг мечей услышу, нареченных
Именами, им дающим душу…
С рыцарями Храма я накинусь
На врагов, паломников спасая…
И под сенью вечера прохлады
Поведу беседу с Саладином…
Поддержу за локоть Моисея,
На пути к божественной вершине,
Загляну, как письмена на камне
Высекались молнией небесной.
Прокрадусь, таясь, в Святых Святая,
Прикоснуться к ангелам из злата
И, дрожа от предвкушенья тайны,
Приоткрыть на миг Ковчег Завета…
…Жажду быть тринадцатым счастливцем,
Впитывая жадно Его слово,
Чтоб не растерять в тысячелетья
Не единой буквы или смысла.
И не множить истины в гордыне.
…Избежать тогда могли бы горя,
Пламенем, лизавшим лик Европы.
И нападок дерзких и насмешек…
И во тьме коварной не блуждали б
Как слепцы, ведомые слепцами,
Низвергаясь в бездны и пустоты,
А порой и уходя без Света…
Я хочу пройтись путями мертвых
Всех религий и народов мира -
Все закаты Бытия увидеть
Встретить все Небытия восходы.
Мне б узреть рождение Вселенной,
Первый миг ex nihilo Творенья,
Света абсолютного движенье,
Тьму гонящего за кромку мира.
Выведать, что было до Начала,
Что скрывает буква «бет» от смертных,
Оградив три стороны у тайны,
Лишь одну загадками наметив…».
2
Пред моим ушедшим в дали взором
Синий ветер молний колыхался
В пламени крылатом и звенящем,
Что призвал меня теперь к ответу:
«Выбери одно! Но помни - Время!
Только в Вечности оно не властно,
Здесь оно течет неумолимо,
Хоть менять и может направленья,
Обращаясь вспять, летя к рожденью,
Или хвост кусая свой, свернувшись…
Только ждать тебя оно не будет:
Уж течет песок, что был отмерен».
Свет пропал, и я один остался
Слушать как на дно вселенской бездны
С тихим отзвуком биенья сердца
Падают песчинки моей жизни…
Сердце же мое кипело бурно
Завистью к Сидхарте Гаутаме,
Кто сумел навек освободиться
От того, меня что разъедало.
Одержим безумием желаний,
Я взревел как зверь в холодный космос,
Отвечавший тихо мертвым блеском
И не ведавший моих страданий.
А песок безудержно стремился
Отсчитать последние мгновенья…
Испугавшись темного забвенья,
Я вселенной объявил свой выбор:
«Полечу вперед к манящим звездам,
Чтоб достичь конца Великой Бездны
И узреть начало Бездны Новой
Чьи края Вселенная сдвигает.
Если ж Бытия конец очерчен
Мощною стеною, то узнаю:
Плоть и кровь ее ли составляет
Или же бездушный прах – основа.
А затем проткну в ней пальцем дырку,
Загляну в Небытие украдкой
Есть ли ангелы и свет, и Бога Слава
Или только холод, мрак и страх забвенья».
Ринулся я в путь, но тут же замер:
Верха нет у космоса и низа,
Вдруг он вытянут стреле подобно?
Форму полого кольца имеет?
Если курс неверный будет выбран,
Буду век блуждать - и не успею
Выведать конца вселенной тайну,
И иного навсегда лишусь я…
3
Вспомнил вдруг и с горечью подумал,
Что не выучил при жизни Тору,
Чьи святые буквы – код Творенья,
Ибо гордость защемила сердце:
«Я бы смог тогда…»... И вдруг – о чудо!
Черный космос зазвенел и вспыхнул,
Начертав в безжизненном пространстве
Золотом сияющие буквы.
Развернулась справа и налево
Бытия священнейшая книга.
Протянул дрожащую я руку
И к горящим буквам прикоснулся.
Под моими пальцами легонько
Задрожала «бет» и «шин» качнулась,
И издал я грохот во вселенной -
Хохот торжествующий зловещий.
Крикнул я: «Узри же, мир, и дрогни!
Ибо я перепишу творенье!»
И оставив «Берешит» лишь слово,
Стал я в диком танце бесноваться:
Букв порядок я спешил расстроить,
Их мешал, кидал, менял местами,
А они податливо ложились
В предначертанные мной координаты…
Все вокруг неистово кружилось:
букв огонь, созвездия и ветры…
темный космос красками сочился,
Уходило все, что мне знакомо…
Но, к несчастью, поздно я заметил
Злой итог бушующей гордыни…
Сжался мир в сияющую жижу,
Как в котле, отныне все варилось:
Букв огонь, созвездия и ветры…
Океанов нежное дыханье,
Свет и мрак, прощенье и проклятье,
Время, звук, история, пространство…
Только я был в этом новом мире,
Узник и творец, увязший крепко
В жиже Бытия, на грудь давящей,
И засасывающей в свою трясину.
Что есть мочи заорал я: «Где ты?
Я хочу лишь то, чего Ты хочешь!
Я убил весь мир – Твое Творенье…
То одно, что было безупречно!».
И я вновь услышал чудный голос,
Только тусклый, мертвый и далекий,
Был он не суров, а безразличен,
От чего пришел я в содроганье.
«Я дарю тебе сие созданье,
В Бытие Твоем Ты будешь Богом,
И вселенная твоя прибудет вечно,
Даже когда Я сверну Творенье.
Мой же мир все также расцветает
Красными закатами над морем,
Золотыми зорями, лазурью,
Бархатными теплыми ночами.
Так же как и раньше на коленях
Просят у меня… и проклинают,
Потрясая кулаками в небо,
Если их желания не сбылись.
Иногда, устав давать им благо,
Уступаю их мольбам. И что же?
Вновь они проклятья сыплют небу…
Осторожней будь в своих желаньях!»
Долго я прислушивался в вечность,
Только тишина была со мною,
И никто мне больше не ответил,
Даже сатаной забыт, остался.
4
Друг мой, умоляю! Тихой ночью,
Обрати свой взор к манящим звездам,
Может вопль мой ты там услышишь,
Ибо я кричу, не уставая…