Меня позвало в Таштагол желание узнать, как живёт семья солдата - кузбассовца, пережившего немыслимые испытания. И нашедшего духовные силы выстоять и продолжать жить.
Предгорье. Величественные ели, сосны, кедры. Шелест берёз... Чистый воздух с пьянящим хвойным ароматом. И золотые, оранжевые, багряные, жёлтые, зелёные краски осенней Шории! Умиротворяющее журчание горной речки с хрустальной, прозрачной, словно родниковой, водой. Вместе со «священными» коровами перехожу на другой берег Кондомы по мосту. Здесь, в Таштаголе, коровы, как в Индии, гуляют всюду. Их можно увидеть на улицах, газонах, клумбах; рассказывают, что однажды пятнистый телёнок по кличке Алмаз даже поднялся по лестнице на четвёртый этаж административного здания и перепугал женщин-служащих просунутой в дверь кабинета любопытной мордашкой. Улица поднимается от речки в гору. Навстречу мне бегут играющие малыши; они гонят под гору велосипедный обруч.
Спрашиваю у них:
— Ребята, где здесь живёт семья Саши Шмакова?
Вы бы видели, как засияли их глаза!
— А-а-а, вам наш Саша нужен?! — воскликнул один из них. — Он у нас не просто Саша. Он у нас Сань-босс. Во-о-он его дом! И они объяснили мне, как к нему пройти. Чувствовалось, что ребята уважают Александра Шмакова, любят его.
Семнадцатилетняя Дина, сестра Саши, открыла дверь дома на скрип калитки.
— Вы к кому? — удивлённо спросила девушка.
— К вам. Хотелось бы встретиться с Сашей Шмаковым, — ответила я и объяснила, что приехала из Кемерово, по поручению редакции газеты «Кузнецкий край».
— А Саши нет дома. Он на сенокосе, соседу помогает… Но вы проходите.
— Саша к обеду должен подойти, — сказала мама Саши Лидия Николаевна. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Обед готовим — вареники.
На столе стояла миска с пропущенной через мясорубку картошкой. А сёстры Саши — Дина и 14-летняя Тамара старательно заворачивали картошку в тесто. Меня удивило, что тесто было необычного серого цвета. Оказывается, это была такая мука — тёмная, второго сорта.
Кошечка по прозвищу Дунька крутилась возле хозяюшек и мурлыкала.
И одежда на хозяюшках была уж очень бедная. Неприкрытая бедность сквозила во всём облике этого небольшого, неухоженого дома: затёртые, но не побеленные стены, некрашеный пол, низкий потолок и всего одна кровать в единственной комнате, на которой сидела бабушка.
В этом доме живут семь человек. Кроме мамы и сестёр Саши, это отчим Саши Альберт Максимович со своей пожилой 70-летней матерью. А также маленький племянник — шестилетний Коля, сын старшей Сашиной сестры 25-летней Надежды. Старший брат Саши — 28-летний Андрей — со своей семьёй живёт отдельно.
Малообеспеченная российская семья, каких в стране миллионы. Но суть в том, что это семья ФРОНТОВИКА — 22-летнего солдата чеченской войны Саши Шмакова. Меня и позвало сюда, в Таштагол, желание узнать, как живёт семья нашего солдата, пережившего немыслимые испытания в армии, Чечне и плену. И нашедшего силы выстоять и продолжать жить.
Более двух с половиной лет Саша провёл в чеченском плену… Но ещё до того, как 10 апреля 1996 года он в Чечне попал в плен к боевикам, Саша уже успел в своей части внутренних войск хлебнуть горя за десятерых. Измученный, избитый, больной, он, в то время когда его часть ещё находилась на территории Кузбасса, вынужден был бежать из части, спасаясь от царивших там неуставных отношений, и прибыл домой. Старший брат Андрей увёз Сашу назад в часть с медицинской картой. В части брату пообещали, что Сашу непременно положат в лазарет на обследование и лечение. Но вместо лазарета его отправили… в Чечню. И там, в Чечне, в части, Саше отбили почки. Здоровье его окончательно подкосилось. И в результате произошла трагедия — Саша попал в плен.
Вдумаемся в эти так близко стоящие друг к другу даты: 24 декабря 1995 года Сашу призвали в армию, 10 января 1996 года он принял военную присягу на верность Родине, а уже с 10 апреля 96-го года оказался в плену в Чечне.
Самое возмутительное, что Саша вообще не должен был подлежать призыву в армию — по состоянию здоровья. Он родился ослабленным ребёнком и три года лежал на спине без движения.
— …Его не должны были забирать в армию, такой тяжёлый диагноз, — рассказывает его мама. — Но взяли. Невезучий был парнишка, хрупенький. То руку, то ногу ломал. Однако учился хорошо. После 9 классов поступил в училище на электросварщика. Но снова заболел. А тут и повестка в армию пришла.
Учась в школе, а затем в училище, Саша был открытым к общению и много времени уделял соседским ребятишкам, особенно малышам. Забота о маленьких — состояние его души, внутренняя потребность. Может, потому что он был нянькой у своих младших сестрёнок?
Взрослые считали, что у него врождённый талант воспитателя, Божий дар увлекать за собой детей. И соседские дети ходили за Сашей по пятам и называли его Сань-босс. Этому дружескому прозвищу предстояло сыграть в судьбе Саши важную роль.
В апреле 1997 года на имя родных Саши поступила телеграмма из Москвы: «Ваш сын Александр Сань-бай находится в плену. Подробности по телефону…». И был указан номер московского телефона. Именно по переиначенному на чеченский манер Сашиному шуточному имени Лидия Николаевна догадалась, что речь и в самом деле идёт о её пропавшем без вести с апреля 1996 года сыне Саше.
С телеграммой в руках она пришла в военкомат. Военком дозвонился до московского абонента и сказал Лидии Николаевне, что за Александра чеченская сторона требует выкуп - несколько миллионов долларов. Конечно, ни о каких деньгах не могло быть и речи. Семья бедная, с трудом сводит концы с концами. Следом из Чечни пришло письмо с фотографией Саши, на Саше была табличка «1997 год» и в руках — газета за тот же год. Чеченцы держали его в рабстве, заставляли копать ямы, работать на частном бензиновом заводе и надеялись если не получить за Сашу деньги, то выгодно обменять.
В плену Саше приходилось спать сидя. Но он много думал. Жил надеждой бежать из плена. И такой случай представился. Пока его похитители планировали разные способы обмена, Саша каким-то образом сумел раздобыть сильнодействующие медикаменты и принял их с целью инсценировать сердечный приступ. И чеченцам ничего не оставалось делать, как поместить его в местную больницу. А там не было охраны, и Саша сбежал.
Удача сопутствовала ему в пути. За неделю без документов на перекладных (Грозный—Астрахань—Волгоград) он добрался до Саратова. Там его, правда, взяли. Но, продержав два месяца в спецприёмнике, разобрались, отнеслись к Саше по-отцовски и отпустили — отправили до Самары, где живёт его дядя, который дал ему деньги, чтобы он смог доехать до Таштагола. Так в октябре 1998 года Саша вернулся в родной дом.
…Саша худенький, похож на подростка. Русые волнистые волосы. Открытое лицо славянского типа. Доброжелательная, чуть грустная улыбка, какая бывает у философа или человека, который глубоко познал жизнь. Одет в рабочую одежду, руки в мазуте: видимо, чинил старенький мотоцикл, которым с ним недавно рассчитались за «колымную» работу.
С детства испытавший нужду и несладкую жизнь, привыкший зарабатывать своим трудом на хлеб насущный, Саша старается найти работу, чтобы помочь прокормить свою большую семью, которая существует на случайные заработки его и отчима, на дары леса — грибы, ягоды и орехи — и урожай с крохотного огорода. За помощь в сенокосе Саша получил сто рублей. Зимой трудился кочегаром. Под Новый год получил 200 рублей. На отоварку к новогоднему празднику — полмешка муки, полмешка лапши, селёдку, сгущённое молоко, какао по ценам выше розничных чуть ли не в два раза. С апреля не может получить 1 тыс. руб. расчётных денег. В поисках работы обращался на предприятия (а их всего три в Таштаголе), а там открывали его военный билет, видели запись, что он был в плену, и… отказывали, говорили: «Нам не нужны рабочие».
И это глубоко символично. Сегодня это стало почти нормой. Ведь действительно, государство не оказывает должного внимания, поддержки воинам - «чеченцам», своим верным защитникам, которые ценою жизни отстаивали в бою интересы страны. Постановлением правительства участники чеченской войны приравнены к ветеранам Великой Отечественной, но финансовое обеспечение этого постановления возложено на плечи… местных бюджетов! Поэтому «чеченцы» и не имеют положенной им 50-процентной оплаты жилья, телефона… В ряде городов области действует, правда, льгота — бесплатный проезд воинов-«чеченцев» в общественном транспорте. Но многим ребятам, прошедшим Чечню, сложно объяснять кондуктору, что они как ветераны войны имеют право на бесплатный проезд.
Сашина мама рассказала мне, что Александр уходил в армию с тремя друзьями. Одного убили, другой повесился, а третий сегодня в психиатрической больнице. Вот она, судьба целого поколения. Кто ответит за это? Погибших не вернёшь. Но возвратившимся — жить. И сегодня необходимо поддержать тех ребят, кто прошёл через чеченский ад. Помочь им душевно, помочь пройти психологическую реабилитацию и снять стресс, помочь с поступлением на работу, с жильём. Ведь это же наши дети. Наше будущее.
Сашу по возвращении из плена ещё и судили. Судили за… автомат, с которым он попал в плен. Таштагольский народный суд по заявке истца — воинской части, где служил Александр, присудил Сашу к выплате 13600 тысяч рублей. Но чему тут удивляться, если ещё в первую чеченскую войну был случай, освещённый центральной прессой, когда с механика-водителя БТР, чудом оставшегося в живых после штурма Грозного в январе 1995 года, пытались истребовать… стоимость БТР, сожжённого чеченскими боевиками!
Для 17-летней Дины, Сашиной сестры, нужны 6 тысяч рублей на операцию. У неё на правой руке перерезаны сухожилия — не сгибается палец. А мама Саши как многодетная (пятеро детей) несколько месяцев назад начала получать пенсию — 709 рублей. Это единственный постоянный доход семьи.
Саша любит природу. Любит помечтать на природе, на рыбалке. Он очень любит детей. И у него есть любимая девушка. Самая сокровенная его мечта — найти интересную работу, построить дом и создать семью...
* * *
Через некоторое время после публикации в адрес редакции пришло письмо от Сашиной мамы. Она сообщила, что администрация выделила деньги на операцию дочери и семье выделили однокомнатную квартиру в старом доме.