Истот проснулся очень рано, когда раскалённый краешек солнца стал только показываться над горизонтом. Рядом с ним в кровати под шёлковым балдахином дремала Руда. Чуть поодаль, у окна, стояла маленькая люлька, в которой спал голенький младенец.
Истот встал, потянулся и удовлетворённо осмотрел квартиру, в которую переехал несколько дней назад.
Его новое жилище располагалась почти под самой крышей, на шестом ярусе яйцеобразной башни и состояло из трёх комнат, соединённых дверными проёмами, продолбленных офсами-рабочими почти в метровой гранитной стене. Щелевидное окно было расширено и застеклено. Гранитные стены были зашпаклёваны и покрыты серыми обоями, потолок покрывала свежая побелка. На деревянном полу лежал узорчатый пушистый ковёр. В комнате стояла добротная деревянная мебель. В общем, если не считать неестественной треугольной формы комнат, это была самая обычная квартира.
Истот встал, подошёл к люльке и посмотрел на сына. Тот беззаботно сопел открыв рот и чуть дёргая ногой. Руда разродилась три месяца назад. Ребёнок родился здоровым и складным, и несмотря на малый возраст уже довольно неплохо передвигался на двух ногах.
Немного постояв так и полюбовавшись на сына, Истот пошёл в другую комнату, быстро оделся в простую походную одежду, забросил за плечи заранее подготовленный рюкзак, ещё раз посмотрел на спящих жену и сына, развернулся и пошёл к выходу.
Дверь вела в шахту с ведущей вниз деревянной лестницей. Новые доски тихо поскрипывали под тяжестью его шагов.
Он прошёл через ведущий к выходу коридор, в котором до того как он переехал наверх было его убежище, и вышел наружу.
Первый раз за несколько месяцев он почувствовал себя свободным. Ремонт кончился, Руда родила, так что можно было наконец развеяться.
Сидеть на одном месте ему безумно надоело, и когда он услышал, что на севере вроде бы правят ещё лакские бороны, он решил познакомиться со своим новым миром поближе.
На улице было свежо и тихо. Спокойный прохладный ветерок доносил до него запахи просыпающегося леса. Деревья терялись в лёгкой утренней дымке.
Истот прошёл покрытую многочисленными булыжниками и валунами поляну, взобрался на вал, отделяющий общину от леса, обернулся назад, последний раз посмотрел на окружённую каменной поляной башню и нашёл на ней родное окно. Где-то неглубоко в груди заныла упоительная тоска, которая больше радовала, чем огорчала. Потому что говорила о том, что он нашёл наконец свой дом, и хоть неглубоко, но врос в него корнями.
Резко отвернувшись, Истот сосредоточился, и шепча опознавательное заклятье переступил за границу общины.
Он почувствовал, что его как бы толкнули в спину. Он пересёк границу и община пропала, как и не было её. Обернувшись, он увидел поросший редкими высокими деревьями лес.
Шёл Истот не торопясь, не пользуясь ведьмиными тропками, наслаждаясь одиночеством, свободой и утренней свежестью.
Как-то незаметно лес оказался позади и он вышел к Змеиному омуту, где первый раз встретил Руду, преодолел поросшие колючим кустарником заросли и вышел в чистое поле.
Ему предстояло пройти дорогу, по которой он шёл полтора года назад, а потом отправиться дальше, к тянущейся где-то на севере Пограничным горам, за которыми лежали загадочная и необжитая Великая пустошь.
Дорога была лёгкая и необременительная. Он прошёл офсовое дерево, так кстати попавшееся у него на пути в прошлый раз. Скелет неизвестного путника так и лежал под его ветвистыми корнями. Вскоре появился и курган с заброшенными постройками. Из интереса он залез в здание, в которой ночевал год назад. О том, что он здесь когда то был, напоминало лишь едва видимое кострище рядом с входом.
Вскоре появилась и яма, из которой он вылез в этот мир. Теперь, когда не было этого странного тумана, она напоминала обычную яму с небольшим озером на самом дне.
Здесь Истот решил остановиться на ночь. Спустившись в яму, он разжёг небольшой костёр, пообедал припасённой ветчиной, раскурил трубку с длинным мундштуком и лёг спать.
Утром позади осталась и яма, и Истот шагнул за границы освоенного им мира. Точного маршрута у него не было, и он просто шёл вперёд. Останавливался когда хотел и снова шёл дальше.
Местность вокруг постепенно менялась. То тут, то там стали попадаться одиноко стоящие дома, засеянные злаками поля, паслись пугливые рыжие лошади.
Истот вышел на пустую грунтовую дорогу, с одной стороны которой лежало засеянное молодой пшеницей поле, с другой открывалось довольно живописная низина со спокойной гладью неширокой реки.
Впрочем, скоро ему удалось миновать обжитые земли. Дорога снова вывела его в степь, а впереди показался еле видимый хребет далёких гор.
Здесь, созерцая предстоящий ему путь, Истот решил устроить привал. Он присмотрел живописный зелёный холмик невдалеке от пыльной дороги и как только направился к нему, услышал впереди себя возбуждённые голоса. За холмом явно происходила какая-то ссора.
Взобравшись на возвышенность, он увидел, как двое вооружённых дубинами простоватого вида здоровых парней нападают на третьего, одетого в чёрный походный плащ. Тот довольно неуклюже на вид, но судя по нерешительности нападающих, довольно успешно отмахивался от них какой-то корягой в одной руке и кинжалом в другой.
Истот поводил вокруг глазами и не найдя ничего подходящего поднял комок сухой земли и изо всех сил запустил в одного из нападающих.
Здоровый детина от неожиданности свалился на землю, но тут же подскочил, оглядываясь по сторонам. Увидев Истота, двое парней осыпали его целой кучей всевозможных проклятий, развернулись и пошли прочь.
Истот же не торопясь пошёл навстречу спасённому незнакомцу, с интересом его разглядывая. Был это среднего роста худощавый мужчина лет тридцати, с тонкими чертами лица, умными глазами, длинными чёрными кудрявыми волосами и редкой бородкой.
Как только опасность миновала, он стал собирать с земли широкие листы бумаги и складывать их в огромный обшитый серой кожей альбом.
Когда Истот подошёл, незнакомец одарил его непринуждённой улыбкой.
- Спасибо, - сказал он. – Ваша помощь пришлась как нельзя кстати.
Незнакомец встал и протянул ему руку.
- Позвольте представиться, - сказал он. – Меня зовут Мигель.
- Истот, - сказал оборотень и пожал протянутую руку.
- О, - лакское имя! – удивился Мигель. - Кажется, оно значит, «чужак с востока». Имя древних степняков-лакиариев, пришедших в нижнее Красноводье в пятом веке до рождения Императора под предводительством Истота Губителя…
Истот внимательно осмотрел человека, но его опасения не подтвердились. Это был всего лишь офс с несколько странной аурой. Кажется, он не заподозрил в нём оборотня, просто удивился странному имени.
- Откуда вы столько знаете об оборотнях? – спросил Истот. - Насколько я знаю, они не очень-то любят делиться с людьми своими секретами.
- Большинство моих знаний из книг, но я несколько раз встречался с лаками. Не так часто как мне хотелось, но всё же достаточно, чтобы понять что большинство слухов про них полная ерунда. На самом деле это очень интересный народ, несмотря на то, что некоторые из них практикует людоедство. Зато они не знают ценности денег. И если честно, я бы предпочёл спутника-лака, чем спутника-человека. Что и подтвердил случай с этими крестьянами.
- Вы историк? - спросил Истот.
- Да, в некоторой степени, - ответил собеседник. – Меня интересует старина. А ещё я немного путешественник, немного писатель, немного художник. В общем, всего понемногу.
- За что эти люди на вас напали?
- О, это очень забавная история. Я имел честь ночевать у них дома. Их батюшка, надо сказать, умнейший человек. За постой я расплатился серебряной монетой и эти господа, его сыновья, решили, что я настолько богат, что вполне могу поделиться с ними частью своего имущества…
- Да уж, довольно распространённое предположение.
- Да, пожалуй. Впрочем, это мне урок. Никак не могу отвыкнуть доверять людям.
- И где же вы приобрели такой бесполезный навык?
- Очень далеко, - туманно сказал Мигель и выдал ещё одну бесхитростную улыбку. – Вы направляетесь к горам?
- Да, в Арканак, - ответил Истот.
- Старый торговый город, я был там один раз, проездом.
Истот полностью расслабился. Собеседник оказался простым чудаком, скорее всего местным учёным.
- Что это у вас? – спросил Истот, указывая на альбом, из которого торчали наспех уложенные листы.
- Это удивительная вещь, - ответил Мигель. - Я приобрёл его в соседней деревне. Одна вдова хранила этот альбом как семейную реликвию и согласилась продать мне его за малую плату. Великолепный экземпляр. Насколько я могу судить, поздняя перепечатка лиитских миниатюр эпохи позднего Расцвета. Мне даже страшно представить, сколько им лет!
- Лииты? Никогда не слышал.
- Я сейчас вам покажу, - сказал Мигель, увлечённо развернул альбом и показал собеседнику старинную миниатюру, на которой была изображена стройная обнажённая женщина с крыльями за спиной. Истот взял протянутый альбом и внимательно стал рассматривать рисунок.
Крылатые люди, вспомнил Истот. Он что-то слышал о них от Урхура и от других стариков. Вроде бы между ними и лаками была когда-то страшная кровопролитная война.
- Крыланы, - сказал Истот, вспомнив, как их называли офсы в его местности. - Но они давно вымерли.
- Да, к сожалению их осталось очень мало! А жаль, очень жаль! Это был великолепный народ. Красивый, величественный, утончённый. Говорят, их встречают ещё на Ветряной гряде на побережье. Они не очень пересекаются с людьми, - с нескрываемой грустью сказал Мигель.
Истот перевернул страницу. На следующей миниатюре был изображён бородатый человек с искривлённым от боли лицом, в ногах которого были изображены миниатюрные горы и реки. В левой руке он держал секиру, на правой три пальца были отрублены, а из ран вырывались живописные струи крови. Отрубленные пальцы были изображены по бокам и вверху рисунка.
- А это что? – спросил Истот.
- Это же О-Кар! - воскликнул Мигель. - Есть такая старая легенда: О-Кар решил нарубить дров, чтоб растопить небесный огонь, но рубанул себя по руке и отсёк три пальца. В расстройстве, он забросил их в три разные стороны. Один из них упал в полосу прибоя, второй попал в офсовый сад, а третий упал в степи. Из этих пальцев и появились три сына О-Кара.
Когда О-Кар успокоился, он призвал к себе трёх своих сыновей, которые уже стали взрослыми. Раскаявшись, О-Кар предложил им исполнить любое их желание. Первый, выросший в офсовом саду, попроси различать спелые плоды офса от перезрелых и недозрелых, и получил способность различать цвета. Второй, выросший на скалистом берегу моря попросил возможность преодолевать большие расстояния чтоб ловить рыбу, и получил крылья. Третий, выросший в степи, попросил способность скрытно подкрадываться к осторожным степным зверям и стал оборотнем.
Потомков первого стали называть офсами, что значит «фрукты». Потомков второго стали называть лиитами, что значит «рыбы». Третьи стали лаками, что означает «сырое мясо».
- Интересно, - сказал Истот. - Почему же лаки доживают в Офсовом саду, а офсы расселились по всей земле?
Мигель вдруг поник, отвернулся в сторону и несколько секунд молчал.
- Всё очень просто, – сказал он. – Лаки и лииты уничтожили друг друга в войне, равной которой не было в этом мире. Вы наверное видели разбросанные по всей степи разрушенные здания? Удивительная мощь! Пережили эту войну только люди, которые в то время были лишь слугами своих могущественных хозяев.
- Ну, туда им и дорога, - сказал Истот. – А что, кроме Окаянного сада оборотней больше не осталась?
- Нет, - отмахнулся вдруг Мигель. – Раньше, в Арканаке, кстати, правил лакский барон, но это было очень и очень давно.
Мигель остановился, принюхался, прислушался. Истот тоже сразу напрягся. Но ничего подозрительного не обнаружил, кроме…
В нескольких шагах от дороги лежала ведьмина тропа! Истот даже не предполагал, что они есть за пределами Окаянного сада.
Мигель тем временем сделал несколько шагов в сторону тропы, присел на корточки и стал шарить руками по зелёной траве. Истот молча наблюдал за ним.
Когда человек добрался до ведьминой тропы, он встал и торжественно посмотрел на своего спутника.
- Есть! - сказал он. – Я нашёл его.
- Кого? - спросил Истот.
- Путь О-Кара!
- А что это такое? – спросил Истот.
Мегель громко рассмеялся.
- Как, неужели вы ничего не слышали о путях О-Кара?
Истот мысленно одёрнул себя. Он так расслабился, что совсем забыл о своих способностях, хотя ему ничего бы не стоило прочесть мысли офса.
Он немного напрягся и ему пришла информация о том, что пути О-Кара – вещь хоть и редкая, но общеизвестная. И их можно встретить по всему освоенному людьми континенту. И путешественники очень часто используют их для того чтоб укоротить свою дорогу.
- Конечно слышал, - ответил Истот. – Но честно говоря, я думал, что всё это всего лишь легенда.
- В каждой легенде всегда есть доля правды, - сказал Мигель.
Следующие полчаса он потратил объясняя Истоту правило пользования путём О-Кара, которые он и так без него прекрасно знал. Помнится, первый свой поход по ведьминой тропе он совершил без всякой подготовки.
Когда инструктаж был закончен, путешественники вступили на тропу, и как и в лесу, неведомая сила, отказывающаяся работать если у кого-то из присутствующих, пусть даже стороннего наблюдателя, открыты глаза, подхватила их и понесла вперёд.
Когда Истот открыл глаза, горная гряда с белыми сверкающими на солнце шапками стояла совсем рядом упирающейся в него стеной, а местность вокруг была покрыта высокими обширными холмами.
Истот обернулся назад, где лежала необъятная степь. Он прикинул, что за несколько секунд они преодолели несколько десятков миль.
- Ну вот я и дома, - весело сказал Мигель. – Если хотите, можете зайти.
Истот согласился. Путешественники молча взобрались на крутой склон, где Истот увидел одиноко стоящий дом. Был это очень уютный деревянный двухэтажный особняк с тремя мансардами, застеклённой верандой и пристроившейся с одного боку высокой кирпичной трубой. Дом был выкрашен в светло-жёлтый цвет и до второго этажа зарос гроздьями винограда. Крышу покрывала светло-коричневая черепица, а окна были закрыты лёгкими решетчатыми ставнями.
Выглядел он так непривычно для этого мира, что Истот невольно вспомнил свою первую родину. От дома буквально веяло тишиной и спокойствием. Больше всего он напоминал загородную дачу в его первом, покинутом им мире..
Когда они подошли к дому, лёгкую резную дверь им бесшумно открыл одетый в строгий чёрный костюм дворецкий. Был это лысый высокий старик с огромными бакенбардами и строгим породистым лицом.
- Здравствуйте, господин Мигель, - сказал он.
- Здравствуй, Дик, - ответил хозяин дома, повернулся к Истоту и с извинениями сказал:
- Простите меня, но я на несколько минут вас покину. Дик проводит вас в мой кабинет.
Истот согласно махнул головой, и Мигель торопливо удалился вглубь дома.
Дворецкий проводил гостя в просторную уютную комнату с широким тройным окном с центральным окном с полукруглой аркой и двумя узкими полуокнами по бокам.
У окна стоял исполинский письменный стол, на котором в беспорядке лежало множество исписанных листов и раскрытых книг. Слева от стола находился потертый кожаный диван, два кресла и небольшой столик. Правая стена была заставлена полками с книгами и разными, собранными, похоже, со всего света, безделушками.
Мигель пришёл через несколько минут. Теперь он был одет в шелковый халат, а в руках держал поднос с двумя фарфоровыми чашками и вазочкой с сахаром.
- Надеюсь, вы не заскучали? – спросил он.
- Нет, - ответил Истот. – У вас здесь очень интересно. Мне очень понравился ваш дом.
- О, спасибо! Мне он тоже очень нравится.
Мигель положил поднос на столик и жестом пригласил гостя сесть. Истот сел на диван, хозяин дома устроился на подвинутом кресле.
Истот взял чашку и отхлебнул. Нюх его не обманул. В чашке было кофе, причём очень хорошее. Он откинулся на спинку дивана. Спина растеклась по мягкой поверхности дивана, наполняя тело сладкой истомой. Чашка кофе и удобное кресло наполнило его душу таким спокойствием, что он на время забыл о хозяине дома. А когда пришёл в себя, его физиономия скорее раздражала, чем радовала.
Истот одним глотком выпил горячий напиток и поставил его на поднос. Мигель тем временем с интересом наблюдал смотрел на гостя.
Истот двумя руками обнял спинку дивана и весело улыбнулся.
- У вас очень хороший дом, Мигель, очень хороший! Мне здесь очень нравится, – сказал он. – Одного я не могу понять, как вы живёте здесь без всякой охраны. Насколько я могу судить, места здесь лихие…
Хозяин дома сделал небольшой глоток из своей чашки.
- Да уж, вы правы. Но охрана здесь всё-таки есть. Видите ли, моя жена в некоторой степени ведьма! – сказал Мигель.
У Истота от этих слов всё перевернулось внутри. Конечно, офс мог врать, но оборотень слишком многим рисковал, если его слова вдруг окажутся правдой. Если его жена действительно ведьма, значит этот дом не просто дом, а убежище! Место, в котором лак теряет большую часть своих сверхъестественных способностей, а силы хозяина возрастают многократно. Так что если это действительно убежище, Мигель мог убить его в любую секунду.
Истот резко встал.
- Только не в окно, только не в окно, - заговорил Мигель. – Этот дом действительно убежище, но здесь вам не грозит никакой опасности. Если хотите вы можете уйти прямо сейчас.
Истот снова сел на диван.
- Да, - сказал он, - мне действительно надо идти.
Мигель проводил гостя до двери.
- Я правда извиняюсь, что сразу не предупредил вас об убежище. Уверяю вас, я сделал это не со зла. Просто не придал этому большого значения. В любом случае я хочу, чтобы вы знали, что вы здесь желанный гость и что здесь вам не грозит ни малейшей опасности.
Истот не прощаясь вышел из дома, и когда он исчез, из незаметной дверцы слева от входа вышла женщина. Была она красива, стройна, с черными как смоль длинными волосами. Одета она была в облегающее чёрное платье до колен.
- Что скажешь, Марго? – спросил у неё Мигель.
- Не знаю, - ответила женщина. - Мне он понравился. Жестокий, но по-своему честный. Ты уверен, что он сюда ещё вернётся?
- Конечно, - улыбнулся Мигель. – Он же сказал, что ему понравился наш дом!
* * *
Преодолев очередной холм, Истот сразу заметил что часть крутого склона приближающейся горы была срезана под прямым углом, образуя правильный четырёхугольник шириной около ста метров и высотой около двухсот.
К странному месту вела хорошо видная с холма прямая как струна дорога, которая пересекалась с такой же дорогой, тянущийся параллельно горному хребту.
Истот привык уже к встречающимся тут и там монументальным каменным сооружениям непонятного назначения, но увиденное восхитило даже его.
Не долго думая, он решил посмотреть этот монумент поближе. Не торопясь, он стал спускаться с холма. Каменистый склон порос невысокой сочной травой и спускаться было легко, поэтому можно было насладиться величественным пейзажем. Но вскоре склон спустился в глубокий овраг и остаток пути пришлось пробираясь через заросли колючки и кустарника.
Наконец, когда день уже подходил к концу, Истот вышел к тракту.
Дорога была выложена из чёрного запылённого камня, в прорехи между которыми пробивалась трава. Кое-где на обочине были видны следы телег и копыт, что говорило о том, что дорогой активно пользовались офсы.
Эти жалкие твари - идеальные пользователи, подумал оборотень. Они приспосабливают для жизни всё что видят. И в этих их сила и их слабость. Они легко подчиняются сильному и бьют его в спину, когда тот отвернётся. Потому что главная их цель – выжить любой ценой. И в своём ничтожестве они гораздо сильнее нас, как бессилие червя сильнее величия льва.
Истот вышел на перекрёсток двух дорог и не долго думая пошёл по той, что вела к монументу.
Громадина медленно росла и выделялась из окружающей природы своей несуразной симметрией линей. К своему удивления Истот различил внизу двустворчатые ворота.
Наконец, путник подошёл к отвесной стене. Верх сооружения терялся в темнеющей вышине неба. Вся она была пересечена множеством вертикальных желобков, по которым вниз стекала вода.
Ворота были высотой около двадцати метров и шириной около десяти, были сделаны из непонятного странного металла без малейших царапин и вмятин.
Жилище казалось необитаемым, если бы не огромные, издающие отвратительный запах и громкое жужжание кучи мусора, наваливающиеся на стены по обе стороны от ворот. Место было безусловно обитаемо и жители явно не заботились о внешнем его облике.
Истот заранее, не видя их, люто их возненавидел. Конечно же, это были офсы. Только они могли сотворить такое с древним памятником.
Истот перебарывая омерзение приблизился к кучам мусора. Сразу же его облепили миллионы наглых мух. В основном они состояли из пищевых отходов, каменного щебня и огромных гнилых брёвен. Присмотревшись, он заметил, что на высоте нескольких десятков метров начинались закрытые железными ставнями редкие оконные проёмы.
Пробравшись через завалы мусора, он переродился в одну из своих личин – похожее на огромного чёрного четырёхногого паука и полез вверх, исследуя стену. Все окна были задвинуты изнутри массивными железными ставнями. Забравшись на самый верх сооружения, он оказался на небольшой площадке, над которой полукруглым козырьком нависала гора. Эта своеобразная крыша, отделённая от пропасти внизу небольшим железным заграждением, была забита коммуникациями, вентиляционными шахтами и трубами. В середине склона располагалась наглухо закрытая двухметровая железная дверь.
Сбоку у стены стояла закрытая на задвижку небольшая деревянная будка. Внутри обнаружились слесарные инструменты, тряпьё, кисточки и швабры.
Истот немного побродил по площадке в поисках возможного входа внутрь сооружения, но ничего походящего не нашёл. Трубы были слишком узкими, вентиляционные шахты были закрыты толстыми железными прутами в руку толщиной.
Делать здесь было абсолютно нечего. Чтобы как-то развлечься, Истот вывернул будку и скинул её вниз. Лёгкая деревянная конструкция медленно полетела вниз и эффектно разлетелась внизу на мелкие кусочки.
Истот сел на край пропасти, свесив ноги в пустоту, достал из рюкзака кисет с табаком, раскурил трубку и любуясь на заходящее солнце сделал несколько глубоких затяжек.
Вдруг откуда-то снизу он услышал резкий с надрывом скрип. Истот прислушался.
Где-то внизу открыли массивные ставни ведущего внутрь окна. Истот замер.
Сразу запахло затхлостью и подземельем. И ещё молодой женщиной. Немного подождав, он увидел высунувшуюся наружу маленькую ладонь, которая мерно двигалась из стороны в сторону, как бы играя со свежим горным ветром.
По лицу Истота пробежала улыбка. На ум ему пришла весёлая шутка.
Переродившись в паука, оставив от человека только лицо, он перекинулся вниз головой через невысокое заграждение и медленно полез вниз.
Приблизился к окну почти вплотную, он осторожно, чтобы не упасть почти с двухсотметровой высоты, примерился для удара.
Его рука влетела в отверстие и ощутила то, что искала. Он держал незнакомку за горло. Несильно, только чтоб не закричала. Заглянув внутрь, он увидел прямо перед собой милое красивое молодое личико с огромными от ужаса глазами. И непонятно почему, не успев даже сообразить, зачем он это делает, Истот разжал руку. Девушка с размаху упала на пол, быстро встала и убежала.
Истот, сам над собой удивляясь, высунул руку из окна и посмотрел внутрь. Окно было слишком узкое, чтобы попасть внутрь. Вело оно в небольшое, заставленное вёдрами помещение, а незакрытая девушкой дверь вела в тёмный узкий коридор.
Немного подумав, он нашёл причину своей слабости. Девушка ему понравилась. И как-то сразу он решил, что во что бы то ни стало проникнет в этот проклятый бункер чтобы познакомиться с ней поближе.
Немного повисев так над пропастью, Истот снова обернувшись пауком, с плоской стены перебрался на склон горы и быстро полез вверх.
Вскоре он оказался на пологой вершине горы. Снова переродившись в ловкого лесного зверя, он втянул носом воздух и почти сразу же обнаружив то, что искал, довольно оскалился.
Через насколько минут у него в руках был зажат чахлый букет жёлтеньких горных цветков. Недовольно осмотрев его, Истот снова переродился в паука, зажал цветы в зубах и поспешно полез вниз.
Оконце по-прежнему было открыто и то, что девушка вернётся чтобы его закрыть, Истот знал наверняка. Аккуратно прислонив цветы к стене около окна и мысленно приказав им оставаться неподвижными , он перебрался с почти плоской стены на склон горы, устроился на узком уступе и стал ждать.
Не прошло и часа, когда руки и ноги уже невыносимо затекли, изнутри послышались звуки шагов и Истот чувствовал запах той же девушки. Несколько минут она молча стояла у окна, видимо рассматривая невесть откуда появившиеся цветы, а потом в окне появились две палочки. Девушка пыталась взять цветок не приближаясь к окну, но у неё ничего не получилось. Истот отпустил их и они полетели вниз, в вонючую кучу мусора под стеной.. Окно со скрипом закрылось, но Истот и не думал отчаиваться. Тихий разочарованный вскрик, когда букет полетел вниз, были ему наградой.
К тому же, он наверняка знал, что девушка уже захватила наживку и обязательно придёт сюда ещё. Хотя он вполне мог просто заморочить ей голову, им овладел азарт сродни азарту рыбака, который обязательно хотел поймать замеченную им рыбину на удочку, хотя вполне можно прочесать пруд бреднемю
Следующий день он потратил на исследование окрестностей, а вечером в то же самое время был на том же самом месте. Букет цветов был прилеплен у закрытого окна.
Но девушка не пришла. Собранные им горные цветы завяли. Не пришла она и на следующий день, и на второй, и на третий. Но Истот с маниакальной настойчивостью, забыв о целях своего путешествия, ждал её.
На четвёртый вечер он спокойно лежал, удобно устроившись на узком уступе и грелся в лучах заходящего солнца. Цветок был на своём месте.
Вдруг он услышал знакомый неприятный скрежет. Окно открылось.
Иван напрягся и через миг он был уже около окна. Это была она. Она всё-таки пришла!
Прошло несколько минут. Наконец в окне появилась маленькая ручка и потянулась к цветам.
Истот быстро, но аккуратно схватил руку. Рука дёрнулась назад. Подождав немного, Истот отпустил руку и заглянул внутрь.
Как он и ожидал, незнакомка никуда не убежала. Она стояла невдалеке от окна и смотрела на него. Истот тоже с интересом её рассматривал. На вид девушке было не больше шестнадцати лет. У неё было красивое наивное лицо с огромными зелёными глазами и чёрными прямыми волосами. Всё остальное скрывал бесформенный серый балахон из грубого материала.
- Привет, - как можно дружелюбнее сказал Истот.
- Кто ты? – с опаской спросила девушка красивым нерешительным голосом.
- А как ты думаешь, кто я? – спросил Истот.
Ему действительно было интересно, что думает девушка о человеке, невесть откуда появившегося на отвесной стене.
- Ты - демон! – уверенно сказала девушка.
- Может быть ты и права! – ответил Истот. - Почему ты не приходила так долго?
- Была не моя смена, - как бы извиняясь сказала она. - И ещё боялась. Если кто-нибудь узнает, что я разговаривала с демоном - меня убьют.
- Тогда действительно не стоит рисковать, - сказал Истот. - Как тебя зовут?
- Ага! Так я и сказала демону своё имя! – рассмеялась девушка и сделала скорее инстинктивный, чем осознанный шаг к окну.
Истот тоже рассмеялся.
- Что ты смеёшься? – спросила она.
- Мне весло с тобой.
- Хватит врать. Старшие говорят, что демонам нельзя верить.
- Ну, если старшие говорят, - сказал Истот. - Подойди.
- Ага, какой хитрый. Я подойду, а ты схватишь меня и унесёшь к себе в логово.
- Зачем?
- Что зачем?
- Утаскивать тебя в логово.
- Ну, чтобы съесть, - глубокомысленно сказала она.
Новоявленный демон на это только рассмеялся.
- Что ты? – спросила она.
- Зачем есть такую очаровательную девушку? – сказал он. - Я бы сделал с тобой что-то другое.
По её молодому и бледному лицу пробежал румянец. Она опустила глаза.
- У тебя есть парень? – спросил он.
- Нет. У нас так не принято. Сначала надо обручиться.
- Но ты ведь этого хочешь?
Она снова отпустила глаза.
- Я, я нет. Не принято. Мы не такие. То, что ты говоришь это скверна.
Истот улыбнулся. Он чувствовал эту девушку. Чувствовал её мысли, страхи и желания. Её глупые наивные ужимки и скромность ему нравились всё больше и больше.
- Я не должна с тобой разговаривать, - вдруг неожиданно решительно заговорила она. - Я знаю, что демонам нельзя верить и что они посланы нам на погибель! Уходи!
Девушка быстро подошла к окну, задвинула перегородку и Истот остался один почти на двухсотметровой высоте.
* * *
В небольшой комнате с ржавыми стенами, без окон, похожую на большой железный ящик, за небольшим столом собралось несколько человек.
На стене висела схема многоярусного сооружения. Над схемой находилась голова чудного животного с продолговатой мордой, рогами, мощными челюстями, двумя смотрящими вниз клыками и пышной белой бородой. Люди скучали. Кто-то ковырялся в бумагах, кто-то в носу, кто-то с умным видом рисовал на листочке голую женщину, а кто-то просто дремал. В общем, люди занимались тем, чем занимаются все подчинённые в ожидании своего начальства.
Вдруг дверь резко и без стука открылась. Люди скрипя стульями поспешно встали, пряча пахабные рисунки и пальцы с прилипшими к ногтям козами.
- Но господин капитан, согласно инструкции… - раздался возмущённый подчинённый голос.
- Инструкции пишут для дураков, - ответил ему гулкий бас. – И запомните одно, господин Рухцын: если хотите чего-то добиться под моим руководством – впредь действуйте по обстановке, а не по дурацким инструкциям
В помещение ввалился шального вида человек, крепкий, невысокий и широкоплечий, с круглым курносым лицом и кудрявыми стоящими торчком волосами. Одет он был в просторную рубаху, расстегнутую на груди, левый рукав которой был пуст и завязан узлом, а второй был закатан до локтя, обнажая лохматую толстое предплечье с огромной звероподобного вида кистью. На ногах у него были узкие синие штаны с кожаной накладкой на паху и внутренней стороне бёдер и видавшие виды башмаки. Весь он был с ног до головы покрыт чёрной пылью.
- Извините, господа, – гаркнул он садясь во главе стола. - Дела, дела…
- Так, начнём... – сказал он. - Где этот му... , а вот ты где. Появился наконец. Давай рассказывай, когда придёт этап.
Один из мужчин встал и монотонным голосом сказал:
- Ругур Мах застрял под Кулоном - проблемы с местными. Сами понимаете, такая толпа.
- Ну, на то он и начальник, чтоб проблемы решать, - ответил ему капитан. - Давай численность.
- Две тысячи.
- Ага, состав давай.
- Тысяча семьсот горбачей, триста людей.
- Узнаю нашего пройдоху-короля, - гаркнул капитан. - Сам не поймёт что ему нужно: от горбачей избавиться или производство наладить. Господин Курух, вы правильно записываете, прой-до-ха. А то где вас такому учили: клИвИтник. Чему вас только в вашей тайной страже учат? Вы хоть и формально, но считаетесь моим подчинённым, поэтому впредь пишите доносы грамотно. А если не получается – обращайтесь к господину Рэруну!
Маленький лысоватый человечек в круглых очочках на остром носике, который всё время копался в бумагах вздрогнул, осмотрелся, смущённо улыбнулся, сказал, что всегда рад помочь, и снова уткнулся в бумаги.
- Так, о чём я. Ах да. Эти горбуны мрут как мухи. Рурун, какие у нас потери?
Маленький лысоватый человечек снова встал.
- Если позволите, меня зовут Лэлун, господин капитан, - сказал он. - За последние три месяца – 13, 18, 19.
- Во... и это мы ещё не на всю катушку запустились. Да они у меня за полгода все передохнут!
Лэлун прокашлялся и сказал:
- Если позволите, м-м-м, смертность можно уменьшить, снабдив их естественным питанием.
- Ты про рыбу что ли? Рыбки я бы тоже с удовольствием поел. Где ж её взять-то? До ближайшей реки миль сто. Хотя, можно подумать. Лумун, набросайте мне ваши мысли и представьте к следующему собранию. Ещё вопросы какие-нибудь есть?
- Да. Охранники на верхних этажах наблюдали на стене странное существо. Согласно инструкции, заблокировали выходные люки...
- А я говорил, чтоб пищевые отходы не сбрасывали под стену. Рядом же пустоши, вот и лезет всякая дрянь. Устройте засаду. Я бы тоже поохотился... Эх, господа, если бы вы видели, на каких саблезубых козлов мы охотились с нашим королем в приморских заповедниках, но дела... Ладно, ещё вопросы есть? Тогда Мурмун – со мной. Остальные могут идти в свои кабинеты досматривать прерванные сны.
* * *
Толстая железная дверь с утробным гулом открылась и наружу выглянул крепкий молодой мужчина с круглым лицо в тёмно-зелёной форме грубого пошива. В руках человек держал короткий карабин. Бегло осмотрев забитую коммуникациями площадку, он вышел наружу. В лицо ему ударил лёгкий утренний ветерок. Солнце только взошло на востоке, поэтому вся площадка и земля далеко внизу утопали в тени исполинских гор.
Вслед за мужчиной наружу вышел второй, тоже с карабином и в зелёной форме, а за ним двое пожилых мужчин в помятых и застиранных рабочих комбинезонах.
Дверь за ними снова закрылась.
Рабочие сразу отошли в сторону и стали обсуждать исчезновение будки, а солдаты направились к краю площадки.
Сняв куртки и уложив карабины к ближайшей трубе, они расстелили на каменный пол крыши квадратный кусок материи и стали выкладывать на неё припасённую еду.
- Да, хорошо что техники в нашу смену наружу пошли. А то сидим в этой горе как крысы! – сказал круглолицый.
- Ну, не скажи, Магар, - ответил второй. – Говорят, на стене всю неделю демона видели. Говорят, в десятом блоке он девчонку в окно вытащил.
- Да ладно, - ответил Магар, - не может быть.
- Да точно. Я вчера с одним выпивал - он на внешнем кордоне служит.
- И за чей счёт выпивали?
- За мой.
- Вот он и травил байки.
- Нет, не может быть. Не такой он человек. Да я тебя с ним познакомлю.
Магар отломил от буханки кусок хлеба, окунул его в соль, положил на него толстый кусок сала и отправил всё это себе в рот.
- Ерунда всё это, - сказал он проживав еду. - Сколько здесь служил, а демонов тут отродясь не было. Да они только в Окаянном саду и остались. Я ведь, Палька, этой крысиной жизни на дух не переношу. Я ведь моряк прирождённый, на море родился!
- А здесь как оказался?
Так Капитана сюда перевели, ну и мы с ними. Куда же без нас. Вот капитан Бургур – это настоящий человек. Мы с ним и Туманный материк ходили, за Крылатую бабу даже заплывали!
- А что за баба такая?
- А есть на юге такой островок, на нём статуя стоит высоченная, чуть не до неба. Из камня вся. С крыльями, мечом и раскрытую ладонь показывает: мол, сюда не лезь. А за той бабой архипелаг. А что на нём – никто не знает. Мы послали туда лодку – да назад только Бургур вернулся. Без руки. А что случилось там – никому так и не сказал.
- Да, а я кроме своей деревни ничего и не видел. Я и досыта то первый раз поел когда в солдаты попал. Так что мне хоть бы где, только чтоб кормили, - сказал Палька. - А на счёт демонов ты не прав. Я помню, дед рассказывал, к ним тоже демоны повадились целая семья. Натурально. Отец, сын, три дочки. Повадились у них людей воровать. Ну, наши сперва откупались, а потом решили охотников позвать. Ну, те замочили двоих. Мужиков. А у них три дочки остались. Вот они нашей деревни нервов попортили...
- Да с бабами здесь напряжёнка, - сказал Магар.
- Как, а горбуны? – удивился Палька.
- Ты знаешь что: при мне об этой гадости даже не говори. Я этих горбунов с детства ненавижу!
- Чего это? – удивился Палька. - Бабы у них очень даже ничего. Тощие только.
- Ага, ничего! А ты видел когда-нибудь старого горбуна? Нет? Ну и сиди и молчи. Не люди они вовсе, а что – непонятно. Я как вспомню про их горбы – так мне плевать хочется!
- Ну ладно, пошутил я! – сказал Палька и потянулся за бутылкой с водой, и когда он на секунду отвернулся, Магар вдруг сдавленно охнул.
Палька повернулся назад, но напарник по-прежнему сидел на своём месте.
- Ты чего?- спроси Палька.
- Подавился, - ответил Магар, и положив под голову руки откинулся на спину, всем видом показывая, что разговор закончен.
* * *
Улла закончила мыть полы и развернулась, чтобы посмотреть на проделанную работу. Плохо освещённый коридор каким был, таким и остался, будто не было этой почти трёхчасовой работы. Она до конца не понимала, зачем нужно его мыть, но если бы не было этой работы, ей бы пришлось искать работу на нижних этажах, где располагались плавильный цех, а ещё ниже – шахты, при мысли о которых у неё волосы вставали дыбом.
А ведь ещё полгода назад она жила в ремесленном квартале на окраине столичного Рейма, у неё были отец, мать, жених из благополучной торговой семьи, пансион для благородных девиц, поездки за город каждые выходные и безбедное будущее, в котором она – благопристойная горожанка, верная жена из тех, какими хвалятся перед друзьями, и мать нескольких прекрасных детей.
Но всё это исчезло, растворилось в ужасной, безнадёжной действительности.
В одну из тёмных и тёплых приморских ночей к ним пришли солдаты и не объясняя причин их с матерью разлучили с отцом, погрузили на повозки и отправили в обнесённый забором посёлок в лесу, на окраине которого они так любили устраивать пикники в той, прошлой жизни, а потом сюда, в далёкий город в горах на границе с Великой пустошью. Только чудом, благодаря вовремя припрятанным матерью во время ареста драгоценностям, они не попали на нижние ярусы.
Она довольно часто бывала на нижних ярусах и то что она видела, наполняла её сердце непреодолимым ужасом.
По коридорам там бегали огромные крысы, люди жили в бесконечном смраде от печек и светильников, мылись раз в месяц и утопали во вшах и клопах, и за несколько месяцев теряли человеческий облик ,превращались в откровенный скот без стыда и без совести. Но самое страшное были дети. Были все как один малорослыми, худыми, с тупыми пассивными взглядами, суетливые и жестокие, разговаривающие исключительно матом и любую попытку им помочь воспринимающие как обман или как слабость. К счастью, горбунов среди них не было никогда. Её народ отродясь не был приспособлен к тяжёлому труду в таких условиях просто дох.
Положив ведро и тряпку в подсобку она там же перекусила чёрствым хлебом с кислыми яблоками, помылась в тазике набранной из водопровода ржавой водой и выменянным на серебряное кольцо мылом. Утеревшись застиранной ветошью, она расчесалась, одела новое праздничное платье и кокетливую шляпку по столичной моде полугодовой давности.
Их коморка располагалась на бытовом ярусе, где кроме них жили ещё около ста семей горбунов, которые несмотря на все лишения, старались как-то обустроить свой быт. Одно из общих помещений они очистили от полуистлевшего железного хлама, обустроили нормальную освещение и вентиляцию, построили сцену и собирались здесь каждую неделю все вместе, чтобы общаться и повеселиться, пытаясь забыть свою страшную сегодняшнюю жизнь, и хоть здесь не разговаривать на вечные темы о несправедливости и о надежде на скорое спасение.
Зал был довольно просторным помещением, в котором собралось человек двадцать молодых горбунов. Двое музыкантов на сцене долго и упорно настраивали валынку, потом вышла женщина лет тридцати, в прошлом - прима Императорского театра.
Улла взглядом нашла подружку, к которой договорилась пойти на вечер, когда прима тихо и грустно запела старинную песню о тех временах, когда горбуны были свободным народом, не подвластным никому и ничему.
Она уже несколько раз успела потанцевать с о знакомыми парнями и стояла в кругу подружек ожидая следующего приглашения, как к ней подошёл незнакомый парень. До этого она его никогда не видела, хотя их маленькая община жила довольно обособленно и о вновь прибывших узнавали тут же.
Он подошёл к ней и довольно бесцеремонно пригласил на танец. Другому она бы отказала, но этот был новенький и возможно что-то мог знать об отце.
Танцуя, он положив руки ей на плечи, беззастенчиво её рассматривал.
Улла, как и положено приличным девушкам при общении с не в меря строптивыми молодыми людьми, опустила глаза книзу и осторожно, но настойчиво отстраняя его от себя.
Парень как будто не замечал этого.
А когда танец был закончен, он наклонился над ней и тихо шепнул:
- Я знаю, что ты разговаривала с демоном.
Она молчала больше от удивления, чем от страха, не понимая ещё, чем это ей может грозить. Призрак грязных мерких подвалов встал перед ней, затуманив мысли и разум.
- Пойдём со мной, - сказал он,взял за руку и повёл куда-то.
И она шла за ним, не соображая кто, куда и зачем её ведёт.
* * *
Запыхавшийся сержант нашёл капитана Бургура в шахте, на самом нижнем ярусе, в маленькой коморке, где после смены отдыхали шахтёры. Капитан лежал прямо на полу, раскинув руки и судорожно вдыхал спёртый сырой воздух.
Сержант осторожно присел и стал будить капитана.
Тот долго не просыпался, отбрыкивался и матерился, но вскоре всё же пришёл в себя и несколько минут тупо тряс головой, вспоминая, кто он такой и где находится.
Наконец его взгляд стал осмысленным и он сурово уставился на посланника.
- Что случилось? – спросил он. – Этап пришёл?
- Никак нет, - ответил сержант. – Но дело не терпит отлагательств.
- Что там ещё?
- Сегодня охотники нашли под стеной труп нашего солдата, - сказал сержант.
- Ну и что? Без меня не могли разобраться?
- В том то и дело… - сказал сержант. – Туда он попасть никак не мог. Капрал Магар сегодня выходил на починку крыши, а после того как зашёл внутрь – пропал. Его напарник говорит: будто испарился. На секунду отвернулся, а его уже нет.
- Ну и что?
- А то, что упасть он мог только с крыши. А на крышу он больше не выходил.
- То есть как? Откуда же он упал?
- Мало того! Сегодня на нескольких постах нашли спящих солдат.
- Не в первый раз.
Сержант снял колпак и утёр пот со лба.
- Но не десять же человек сразу! – сказал он. - Помните, господин капитан, охранники на стене заметили странное существо. Боюсь, господин капитан, под видом капрала Магара к нам проник оборотень.
Бургур встал, запустил руки в свою пышную шевелюра и задумчиво почесал затылок.
- Хм, оборотень! Только этого нам не хватало, - сказал он.
Связанная со сном заторможенность исчезла, как и не было её.
- Какие меры приняли? – спросил он.
- Усилили посты на всех этажах, - сказал сержант. – Группы поиска по пять человек ведут осмотр помещений.
- Мало, сержант, мало, - заревел Бургур. – Объявить комендантский час. Посты увеличить вдвое! С этажа на этаж никого не пускать. Всех солдат направить на поиск оборотня. Будь я проклят, если через сутки эта тварь не будет сидеть у меня в кабинете в цинковом ящике.
* * *
Демон совсем было уже вывел её из людного зала, как вдруг в зал вбежали сразу несколько вооружённых солдат.
- А ну, сукины дети, прекратить музыку, - закричал сержант, приводя одурманенную девушку в чувство. – Объявляется комендантский час! Все должны разойтись по своим закоулкам и сидеть до дальнейших распоряжений. А ну быстро расходимся, кому чего не ясно?
Демон куда-то внезапно пропал. Музыка стихла, и горбачи покорно стали покидать зал. Улла тоже пошла к выходу.
Пройдя вместе со всеми по длинному коридору, она вошла в маленькую комнату, в которой они жили вместе с матерью и в которой кроме двух кроватей и маленького столика ничего и не было. Но они и этому были рады.
На левой кровати лежала и при тусклом электрическом свете читала книгу её мать, бывший столичный врач, а ныне старшая уборщица и по совместительству водопроводчик производственных коммуникаций.
А на второй, вальяжно положив ногу на ногу, лежал… демон. И мать не обращала на него никакого внимания.
Не зная как на всё это реагировать, Улла замерла в дверном проёме.
- Она меня не видит и не слышит, - сказал демон. - И не слышит тебя, когда ты говоришь со мной.
- Милая, что там за шум? Вечер уже крнчился? – как ни в чём ни бывало спросили мать.
- Не знаю, - ответила Улла. - Солдаты говорят, что объявлен комендантский час, а что, почему – никто не знает. Ты же знаешь - нам теперь никто ничего не объясняет.
- Ох уж мне эти офсы! Вечно они изображают из себя не весть что, - заворчала мать Уллы, красивая стройная женщина лет пятидесяти. – Одно слово – бывшие рабы.
- Мама, - прервала её Улла. – Здесь же солдаты! Пожалуйста, перестань так говорить! Ты что хочешь, чтобы нас сослали вниз, в шахты?
- Эх, дочка, - ответила её мать. – Если мы находимся здесь, то только потому, что мы им пока нужны. Ладно, дочка, раздевайся и ложись спать.
Женщина потянулась к светильнику в комнате повисла полная тьма.
Улла осторожно села на край кровати, на которой лежало непонятное существо в образе молодого симпатичного парня, может быть демона, посланного ей на погибель.
- Что ты здесь делаешь? - тихо просила она.
- Можешь не шептать, - ответил он в полный голос.- Она нас не услышит.
- Что ты здесь делаешь? – спросила она более громко.
- Мне некуда идти. В коридорах патрули.
- Они начнут обыскивать квартиры и найдут тебя. И нас из-за тебя сошлют в шахты. Уходи.
- Не найдут, - просто ответил он.
- Ты что не ложишься? – спросила мать.
Улла встала, судорожно обдумывая, что делать дальше.
Поэтому Улла зашуршала в темноте, делая вид что снимает платье, и легла на кровать спиной к демону.
Несколько минут ничего не происходило, потом его рука легла ей на талию, прошлась по ягодицам, потом скользнула на спину и прошлась по двум небольшим упругим горбам под лопатками.
К её стыду, эти прикосновение не вызывали у неё ничего кроме лёгкого возбуждения. Как она ни старалась вызвать в себе ненависть к этому страшному существу, у неё ничего не получалось.
- Что это? – вдруг спросил он. – Что это у тебя на спине?
- Горбы, - ответила Улла. – Наше проклятье и наш позор. По мнению офсов они означают, что мы нелюди, недочеловеки.
- А как считаете вы сами? – спросил он.
-Горбуны не умирают своей смертью, - сказала она. – Со временем горбы становятся всё больше и больше, пока не лопаются, и мы истекаем кровью и гноем. Как ты думаешь, как считаем мы?
Рука снова скользнула вниз и она почувствовала на своём плече его губы.
- Когда ты уйдешь?
- Не знаю. Когда успокоятся солдаты, - сказал он. – Но в любом случае долго я здесь не просижу.
- Почему?
- Не люблю замкнутых пространств. Ненавижу, просто зверею. Если через сутки отсюда не выйду, буду вырываться силой. И поверь мне, при этом погибнет очень много людей, - сказал он.
- Ты зверь. Убийца, - сказала она.
- Ты права, - ответил он.
Его рука прошла вниз и скользнула ей под юбку.
Улла быстро вскочила с пастели, и встала лицом к невидимому в темноте демону.
- Я выведу тебя отсюда. Покажу тебе путь наверх, если ты пообещаешь больше сюда не возвращаться, - сказала она.
- Согласен, - спокойно ответил он.
- Пошли, - твёрдо сказала она.
Она вышла из пустого коридора и почти на ощупь повела своего гостя за собой. Солдаты стояли только в одном месте, в переходе с этажа на этаж. Остальные горбуны сидели дома и носу боялись высунуть наружу.
Она повела его по длинным необжитым коридорам, пока не остановилась у незаметной ржавой дверцы, за которой располагалась ведущая наружу шахта с лестницей.
- Вот, - сказала она, - здесь выход наверх.
Демон потянул железную ручку вверх и на себя. Дверь со страшным скрежетам отошла в сторону. Заглянув за неё, оборотень увидел длинную ведущую вверх лестницу.
Он повернулся к девушке и положил руку ей на плечо.
- Спасибо тебе, - сказал он.
Девушка взмахом плеча стряхнула его руку и отвернулась.
- Уходи, - сказала она, – надеюсь, ты никогда больше не вернешься сюда!
Он быстро запрыгнул на лестницу и полез вверх.