Была у Василия ещё одна привилегия в Каче: летать больше других. По свидетельству одного из из качинских техников по обслуживанию самолетов, Петра Игнатьевича Киндякова, налет курсанта Сталина превышал в два—три раза налет его однокашников. «Если на обычную летную группу из 8–10 человек полагалось три самолета — учебный, переходный и боевой, то столько же машин было в распоряжении Василия Сталина. Летного времени на группу в день — пять часов, и Сталин один налетывал столько же. Летал он хорошо, потому что много времени проводил за штурвалом машины».
Отметим, что летать на ТЕХ истребителях было очень трудным и опасным, для жизни пилотов, делом. Авиакатастрофы были обычным, повседневным явлением в жизни лётчиков той поры. Василий стремился ещё в стенах Качинской авиашколы освоить новейший (и очень «строгий» в пилотировании) истребитель И-16.
Вот что вспоминал Федор Федорович Прокопенко. (Рассказывая о своих взаимоотношениях со Сталиным, Федор Федорович уточняет, что не он был в Качинском училище основным инструктором Василия, а Константин Маренков).
С Прокопенко же курсант Сталин осваивал самолет И–16. «Да, грязи на Василия Сталина вылито очень много… После того, как он освоил И–15, заявил: „Пока не освою И–16, никуда из училища не уйду!“. Вот тогда—то он попал в нашу эскадрилью. Я с ним летал четыре или пять раз на УТИ–4. И–16 он, надо сказать, осваивал классически, отлично. В марте 1940 года лейтенант Сталин успешно освоил И–16 и окончил Качинское училище».
Ну, а как летал курсант Сталин, как закончил Качинскую школу пилотов, лучше всего говорит его выпускная аттестация. На каждого выпускника военных училищ писали аттестации. Была такая аттестация и на курсанта В.И. Сталина:
"Энергичный, инициативный, настойчивый, принятое решение доводит до конца; требовательный к подчиненным, как старшина отряда; внимательный к запросам подчиненных; резковат в обращении иногда в разговорах с вышестоящими командирами. Лично дисциплинированный, может служить примером для других, охотно делится с товарищами своими знаниями. Теоретическая успеваемость отличная. Техника пилотирования отличная. Больше интересуется практическими занятиями по всем предметам, недооценивает теоретическую часть их. Хорошо усвоил полеты в закрытой кабине и штурманские, отлично выполнял полеты на высоту с кислородом, отлично летает строем. Летать любит, но недостаточно тщательно готовится к полетам, необходим контроль за подготовкой к полетам. Физически развит хорошо. Строевая подготовка отличная.
По личным и летным качествам может быть использован в истребительной части как летчик-истребитель и достоин присвоения военного звания "лейтенант", так как все предметы и технику пилотирования сдал на "Отлично".
Инструктор-летчик капитан (Маренков)".
С выпускной аттестацией на курсанта Сталина Василия Иосифовича были согласны и подписали ее командир отряда капитан Слюсаренко, командир эскадрильи майор Коробко, комиссар эскадрильи старший политрук Мясников, начальник школы полковник Рябченко и военком школы полковой комиссар Семенов.
В документе полагалась и подпись выпускника. Написано:
"Аттестацию читал В. Сталин.
21 марта 1940 г.".
Как раз в этот день Василию исполнилось 19 лет.
Из текста аттестации видно, что инструктор посчитал своим долгом и в ней указать на недостатки характера и авиационной подготовки Василия. Не случайно Василий так уважал своих инструкторов по Качинской авиашколе. Во время войны многие их них служили под его началом.
В начале 1940 года на базе 57-й истребительной авиационной бригады в составе пяти полков была создана 24-я истребительная авиадивизия. Командиром ее назначили полковника Н.А.Сбытова, а 16-м истребительным авиаполком там приступил командовать майор Ф.М.Пруцков. По весне из Качинской школы к нему прибыл летчик и лихо представился: "Лейтенант Сталин..."
Перед самым выпуском в Каче побывал представитель НИИ ВВС инженер Печенко, ныне генерал в отставке. Вот что рассказал он о тех днях:
- Попав на Качу к распределению курсантов по частям, я решил выяснить, нет ли среди выпускников талантливых летунов, которых можно бы рекомендовать в наш институт. В разговоре с инструкторами узнал, что среди качинцев сын Сталина Василий. Это, конечно, заинтересовало меня: для нашего НИИ такой кадр был бы весьма полезен.
Знакомлюсь с инструктором Василия, высказываю ему соображения, но тот быстро развеял мои надежды. Он сказал, что летает Василий смело, с охотой, профессию летчика любит, но работать консультантом у конструкторов не пойдет - хочет стать авиационным командиром. Тогда я решил сам поговорить с выпускником и попросил инструктора познакомить с ним.
Помню, по всем правилам устава мне представился стройный, красивый паренек, почти юноша. Был он уже в летной форме, на отца, которого я не раз очень близко видел на совещаниях в Кремле, не походил. Я поздравил Василия с окончанием школы. Он вежливо поблагодарил. Тогда я спросил, доволен ли он своим назначением - младшим летчиком в истребительный полк. Ответ был утвердительным. "А на каких самолетах вы летали в последнее время?" - решил я заинтересовать молодого пилота новой техникой. Василий ответил, что выбрал для себя работу летчика-истребителя, поэтому летал на И-16, И-153 последнего выпуска. А до этого - на самолетах Р-1 и Р-5. "Замечаний по технике пилотирования имел мало, - сказал Василий, потом добавил: - Может потому, что фамилия такая - Сталин. Но все инструкции и наставления, рекомендованные вашим институтом, я старался выполнять в точности. В небе вольности недопустимы..."
Мне понравились и сам молодой летчик, и его рассуждения. И я предложил ему работать в нашем НИИ испытателем, привел доводы в пользу такого перехода. Василий выслушал меня внимательно, но все-таки отказался...»
Сталин был выпущен из Качи в звании лейтенанта, в составе самого большого в истории училища выпуска из 1143 человек. (Это к разговору о том, что СССР плохо готовился к войне…)
Так жизнь летчика-истребителя Сталина вошла в боевую армейскую семью и, оставалась неотделимой от судьбы нашей армии - ее удач и ошибок, побед и поражений, славы и падений.
23 июля 1940 года заместитель наркома обороны маршал С.М. Буденный проверял боевую выучку летного состава 16-го истребительного авиаполка. Самолеты в полку были пушечные И-16. Освоили эту технику пилоты достаточно совершенно - комиссия убедилась в мастерстве воздушных бойцов. Действиями и выучкой пилотов Семен Михайлович остался доволен. Объявив всем летчикам благодарность, он уехал. В ловкости стрельбы из пушек маршалом был отмечен и лейтенант Сталин
Осенью 1940 года Василий поступил в Военно-воздушную академию... В то время на лекциях командного факультета предлагали разработки о характере будущей войны, положения по оперативному применению военно-воздушных сил в наступлении, обороне. Все это трактовали с учетом боевых действий в Испании, в районе озера Хасан, реки Халхин-Гол, в операциях на Карельском перешейке
Учебные программы и планы Военно-воздушной академии предполагали стажировки на Черноморском флоте, в Гороховецких лагерях под Горьким - там слушателей знакомили с организацией и тактикой боевых действий сухопутных войск. Изучали в академии и готовившиеся уставы истребительной и бомбардировочной авиации, проект Полевого устава Красной Армии.
Нельзя сказать, что все эти науки слишком увлекали пилотов - здоровых молодых парней. Плановые занятия, консультации, дополнительные часы подготовки продолжались с утра до позднего вечера, и Василий затосковал по вольным просторам аэродромов.
Спустя некоторое время Василий прекратил занятия в академии.
- Потом доучусь! Не время наукой заниматься, да и скучно! - откровенно признался он однокурсникам, уже понюхавшим пороху, и отпросился в Липецк, на курсы усовершенствования авиационных командиров.
Вскоре Василий, довольно откровенно делится с отцом своими тревогами по поводу Липецких курсов:
"Здравствуй, дорогой отец!
Как твое здоровье? Как ты себя чувствуешь?
Я недавно (22, 23-го и половина 24-го) был в Москве, по вызову Рычагова, очень хотел тебя видеть, но мне сказали, что ты занят и не можешь.
Рычагов вызывал меня по поводу учебы. Летать мне тут опять не дают. Боятся, как бы чего не вышло. Он меня вызывал и очень сильно отругал за то, что я начал вместо того, чтобы заниматься теорией, ходить и доказывать начальству о том, что необходимо летать. И приказал об этом вызове и разговоре доложить тебе, но я тебя не видел.
Все же Рычагов приказал давать мне летать столько же, сколько летают и остальные. Это для меня самое главное, так как я уже 2 месяца не летал и если так пошло бы и дальше, то пришлось бы учиться сначала летать.
Вообще от курсов ожидали все слушатели большего. В Люберцах и многих других частях летают на новых машинах МиГ, Як, ЛаГГ, а у нас на курсах командиры эскадрилий летают на таком старье, что страшно глядеть. Летают в большинстве на И-15.
Непонятно, кем мы будем командовать. Ведь к июню месяцу большинство частей будет снабжено новыми машинами, а мы, будущие командиры эскадрилий, не имеем понятия об этих новых машинах, а летаем на старье. Проходим в классах И-16 и мотор М-63 и М-62. По-моему, лучше было бы нас учить мотору 105 и 35 и самолету Як и МиГ, потому что, когда мы придем в часть, нам не придется летать на И-15 и И-16. А тот командир, который не знает новой материальной части, не может командовать летчиками, летающими на ней. …
К тому же были случаи, когда эти старые самолеты не гарантировали благополучного исхода полета. Например, отлетали фонари, отлетали щетки крепления крыльевых пулеметов. А такие случаи очень редко кончаются благополучно. В данном случае все обошлось хорошо только благодаря тому, что на этих самолетах были старые и очень опытные летчики.
Вот, отец, обо мне и курсах пока все.
Отец, если будет время, то напиши хоть пару слов, это для меня самая большая радость, потому что без тебя ужасно соскучился.
Твой Вася. 4.3.41 г.".
Совершенно справедливые мысли у молодого, 20-летнего лётчика про организацию учёбы и подготовки на этих курсах. Видно, что он мыслит уже не как простой пилот, а как будущий командир, ответственный за подготовку к бою своих подчинённых.
И ни слова о… свадьбе с Галиной Бурдонской, которая состоялась на днях. Молодые люди познакомились случайно - из-за общей любви к хоккею. Василий знал хоккеиста Владимира Меньшикова, а хоккеист Меньшиков - Галину Бурдонскую, да не просто знал, а еще и в женихах числился. Летом 1940-го он-то и познакомил Василия со своей невестой где-то у стадиона "Динамо", как выяснилось потом - совершенно напрасно. Лихой атакующей хватки летчика-истребителя Галя Бурдонская не выдержала и сдалась на милость победителя.
Может, теперь кому-то это покажется странным, но Василий, равно как и его отец, всегда посвящал большую часть времени делам, связанным со службой. Поэтому только из Липецка Василий сообщил отцу о состоявшемся событии — как бы просил благословения.
Иосиф Виссарионович и благословил сына правительственной депешей: «Что ты спрашиваешь у меня разрешения? Женился — черт с тобой! Жалею ее, что вышла замуж за такого дурака». Василий понял: отец согласен.
«А Иосиф Сталин не только согласился. В кремлевской квартире он выделил молодым комнату, на свои деньги распорядился купить им спальный гарнитур, обитый темно—бежевым бархатом, повесить бархатные шторы на окна. И это была уже царская роскошь, в той же кремлевской квартире в спальне отца Василия стояла походная солдатская койка, жесткая, по—казарменному заправленная. Однако Василию и Гале тот гарнитур из обычного мебельного магазина служил недолго. В мае 1941–го они вернулись в Москву, а в июне началась война. Так что обоим запомнились счастливые первые месяцы их жизни в общежитии для красных командиров, в небольшой комнатке, где охотно собирались летчики, и было всегда по—молодому беззаботно и весело…» (Грибанов С. Хроника времен Василия Сталина. — М., 1999).
Между тем, до войны и жестоких боёв оставалось совсем немного времени…
(На фото Василий Cталин после окончания Качи (второй слева)
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/07/31/345