В саду же под сенью холеных резнолистных кленов «черный ворон» восемнадцатого столетия поджидал очередную жертву. На этот раз его острые когти были нацелены на Анастасию Лопухину, но оказалось, что фрейлина уехала кататься с великим князем и караульные пришли в замешательство: кому ж хочется расстраивать наследника престола. Вот и решили они подождать, пока девушка не вернется с прогулки, притаились.
Настя в это утро была разбужена громким стуком в дверь своей маленькой комнатки, больше похожей на монашескую келью (во дворце фрейлин не баловали роскошными хоромами). Дуня, камеристка юной Лопухиной, бойкая двадцатилетняя девица подскочила с кровати и маршевым шагом направилась к двери, полная решимости объяснить утреннему гостю правила этикета. Но, отворив тяжелую створку, в миг лишилась боевого пыла. Перед ней, самодовольно улыбаясь и выпятив вперед грудь, как голубь, стоял наследник, по обыкновению с эскортом из голштинцев.
- Желаю видеться с фрейлиной Лопухиной! – воскликнул он и шагнул на порог.
Как ни была растеряна Дуняша, а все же заслонила ему дорогу своей пышной грудью.
- Настасья Степановна не одета! Обождите! – вознегодовала она и буквально спихнула Петрушу с порога комнаты, резко захлопнула дверь и задвинула щеколду.
- Барыня, Настасья Степановна, - кинулась она к закрытой шторкой кровати хозяйки, но та уже была на ногах и сама натягивала бирюзового шелка фрипон.
- Я все слышала, одевай меня скорее, сегодня я поговорю с Чертушкой, - заявила она служанке.
В дверь снова затарабанили в несколько рук.
- Ваше Высочество, будьте галантным кавалером, дайте девушке одеться, - крикнула Настя, и стук прекратился.
Наследник не переставал домогаться ее, встречая на балах, в саду, в коридорах. В конце концов, она решила: «Сколько можно бегать от этого Чертушки! Это, по сути, всего лишь взбалмошенный мальчишка. Неужели, не сумею его обхитрить?!». И вот сегодня он явился к ней с утра пораньше («Что ж, самое время!»). Когда платье и прическа ее были приведены в совершенный порядок, она предстала перед наследником во всем очаровании своей юной красоты: высокая, стройная, с нежной, тронутой естественным румянцем кожей, распахнутыми карими глазами и светлыми, высоковзбитыми волосами.
- Я готова, Ваше Высочество, - обратила Настя к Петру искрящийся от волнения взор, изобразив обворожительную улыбку, - зачем Вы хотели меня видеть?
Пораженный такой резкой перемене, произошедшей с обычно робкой и пугливой фрейлиной, великий князь оторопел и утратил на короткое время свою чрезвычайную подвижность.
- Я жела-аю, - растерянно сказал он высоким голосом, снизу-вверх во все глаза таращась на Лопухину, и после затягивающейся паузы быстро закончил, - с тобой прогуляться.
- Извольте, государь, я с радостью принимаю Ваше приглашение, - девушка протянула тонкую руку, затянутую в зеленую гипюровую перчатку. Петр подставил ей свой локоть и с растерянностью и восторгом коротко рассмеялся. Они двинулись по узкому, темноватому коридору к светящейся солнечным светом входной двери. Но Настя, пройдя несколько шагов, остановилась с выражением недоумения.
- Ваше Высочество, неужели Ваш эскорт не оставит нас и на прогулке? – воскликнула она с досадой.
- Пошли вон, - небрежно махнул удивленным голштинцам Петр и, растягивая губы в широкую улыбку, обратился к Настасье, - так, лучше?
- Гораздо, Ваше Высочество! – с благодарностью отозвалась фрейлина. Они вышли в тенистый двор. Настя старалась идти легко и непринужденно, с лица ее не сходила благосклонная улыбка, а Петруша шел вполоборота к ней, на пол шага впереди, бесцеремонно ее разглядывая. Он суетливо распахнул перед ней дверцу своей кареты, а когда девушка села, сам залез с той же стороны, что и она, и Насте, чтобы освободить ему место, пришлось отодвигаться, что непросто с кринолином и большим количеством юбок. После этой нелепой заминки, наконец, они расселись, и экипаж тронулся.
- А почему ты раньше, от меня бегала? – насмешливо спросил Великий князь, чрезмерно приближая свое лицо к лицу собеседницы.
- Я боялась, - тихо сказала Настя, потупив взор.
- Меня?! – наследник захохотал. – А нынче что ж, не боишься? Почему?
Фрейлина обратила к нему наивно распахнутые глаза, тоненьким голосочком ответила:
- А нынче я подумала, что плохого может случиться с девушкой в обществе такого благородного кавалера, как Ваше Высочество.
- Правильно, - довольный лестью, согласился Петр. Он откинулся назад, картинно раскидав руки на дверцу и спинку сидения. – Тебе нравится мой экипаж? - пафосно спросил он, закидывая ногу на ногу и окидывая взглядом справа-налево. И вдруг заорал пронзительно высоким голосом, подпрыгнул и снова упал на сидение, отодвинулся в самый угол, протягивая Насте свою левую руку.
- Убери его, убери! – истерически кричал наследник престола. Настя успела изрядно перепугаться прежде, чем заметила, что на рукаве камзола Великого князя нахально восседает, Бог знает, откуда взявшийся, большой, мохнатый паук. Девушка, взвизгнув, смахнула паука пальчиком. Паук упал на синий бархат сиденья, но убегать не спешил.
- Вот он! Вот он! Да уберите же его отсюда! – продолжал вопить Петр Федорович, переводя взгляд с паука на свою спутницу и обратно.
- Что вы, Ваше Высочество, я сама его боюсь! – с театральным испугом ответила Настя. – Выбросьте его Вы, никто лучше Вас с этим не справится! Вот возьмите, - она протянула переставшему кричать, но трясущемуся всем телом Петру белый, кружевной платочек. Петр взял его дрожащей рукой, с ужасом взирая на степенно ползущего паука.
Лицо наследника было перекошено от страха, но он все же потянулся к восьминогой твари и, вскричав, - а-а! А-а! А-а-а! – Бросил на него платок, схватил и выбросил вместе с кружевной материей. Великий князь с потерянно детским, жалобным выражением лица посмотрел на Настасью, он громко навзрыд дышал.
- Какой Вы смелый, Ваше Высочество, - с чувством произнесла Лопухина, пряча улыбку.
- Правда? – всхлипнул Петр, лицо его сморщилось, он положил голову на плечо девушки и прослезился. – А ты знаешь, некоторые считают меня трусом, - жалобно причитал он.
- Но это совершенная неправда, Ваше Высочество, - ласково сказала Настя, неуверенно проводя рукой по его сбившемуся напудренному парику.
- А ты хорошая, - сказал наследник, поерзал, удобнее устраиваясь на ее плече.
Кучер, во время всей сцены молча наблюдавший за комичной парочкой, многозначительно хмыкнул, крутнул головой. - Чертовка, - сказал он негромко, встряхивая поводьями и пуская пару гнедых рысью. Возок мерно покачивался. Петруша сначала всхлипывал, потом начал посапывать.
- Поедемте обратно, Ваше Высочество, вы устали, - предложила Настя, гладя наследника по голове.
- Да, я устал, - пожаловался Петр, - поехали назад, - сказал он громче, чтоб его услышал кучер. Через пару минут он встрепенулся и, оторвав голову от Настиного плеча, радостно сообщил, - а завтра, я покажу тебе своих солдатиков! У меня их – целая армия!
- Будет интересно взглянуть, - с энтузиазмом отозвалась девушка.
Наследник еще больше оживился. Он сел, поджав левую ногу, и с воодушевлением продолжил. – У меня есть и пешие, и конные, и пушки…, - рассказывал он, размахивая руками. Настя улыбалась, кивала, восторженно округляла глаза. Так они доехали до подъезда к тому крылу дворца, в котором находилась комнатка фрейлины Лопухиной. Кучер натянул поводья. В этот момент перед семнадцатилетней фрейлиной и пятнадцатилетним наследником престола возникла фигура в форме гвардейца Преображенского полка.
- Анастасия Степановна, мне жаль, но принес я дурные вести: Ваша матушка отчаянно заболела.
- Что с ней? – пролепетала Настя, едва шевеля побледневшими губами.
- Она просила Вас приехать, - вместо ответа сказал он, - я отвезу Вас, если поедете.
- Конечно, конечно, я поеду, - воскликнула Настя, выскакивая из возка великого князя.
- Но мы увидимся завтра? – крикнул ей вслед Петр.
- Надеюсь, да, - ответила девушка с неподдельным беспокойством. Она спешно прошла с офицером за угол здания, где увидела черный экипаж. В ответ на ее удивленный взгляд, гвардеец подтолкнул под локоть.
- Поспешите, Ваша матушка не может долго ждать.
Настя послушно села в карету. «Черный ворон» поймал добычу.