"Компас надо держать нордом от морды!" - Это одно из шутливых, но стоящих напутствий для молодых специалистов-геологов перед полевым сезоном от начальника Северной партии Шапотина
Олимпийский марафон.
С нашего лагеря на Моховой Пади мы уже все ближайшие маршруты сделали. Оставался неисхоженным только дальний угол, примыкающий к ручью Болотному. Один день был потрачен только на подготовку к выбросу: намечались маршруты, заклеивались дыры в болотных сапогах, отбирались тщательно продукты с расчётом на неделю. Вечером легли спать пораньше, а наутро встали чуть свет, чтобы успеть дойти до места и разбить там лагерь. Быстро позавтракали, закинули лямки рюкзаков на плечи и потопали по тропке вдоль речки, через болото и просто по скользкому каменистому водному потоку. Туча мошки нас там уже ждала, и сопровождала на всём пути следования, неотступно. Впереди шагал Серёга, который чётко знал маршрут. За ним Лёха. За Лёхой плелись Рыжий и Земеля. Замыкал отряд я, весело насвистывая и вспоминая свои похождения, которые случились этой весной. Утренняя прохлада быстро сменилась июльской жарой. А Серёга темп не снижал и остановок на перекур не делал. Пот катился под энцефалиткой ручьями, да вдобавок появились оводы, которые жужжали противно и впивались в шею, словно вампиры. Рыжий с Земелей стали роптать, так что Серёге, который шагал бодро и неустанно, пришлось остановиться и сделать привал. Я сбросил с себя рюкзак и первым делом окунулся в ледяной воде ручья. Стоило мне только смыть с себя пот, как все кровопийцы от меня отстали. Вообще я заметил, что они набрасываются только когда вспотеешь. Если не потеть, то и мошка кусаться не будет. Я поделился этой мыслью с попутчиками. Леха на это глубокомысленно заметил: - Мёртвые не потеют!
Покурили, попили чаю из фляг и отправились дальше. Серёга опять бодрый впереди, ещё бы –он не курит и ведёт здоровый образ жизни! Теперь я шёл за Серёгой, утренняя дрёма уже прошла, можно было тоже упруго шагать через валуны и валежины, наслаждаясь чистым воздухом и видом девственной, нетронутой человеком природы. За мной шёл Лёха, который о чём-то спорил с Рыжим, а сзади топал Земеля, который матерился на мошку и оводов, и с ожесточением бил палкой по лопухам, словно по заклятым своим врагам. Наконец, когда мы уже были в состоянии задыхающихся от недостатка кислорода, промокших от пота, помещённых в огнедышащую духовку подопытных кроликов, когда уже рюкзак со снаряжением весил полтонны, а ноги предательски дрожали и подкашивались, когда позади были километры по болотистой местности и по непроходимым зарослям кустов и леса, только тогда наконец мы достигли места, где нам надо было разбить временный лагерь. Сначала конечно упали прямо с рюкзаками и отдышались. Потом ополоснулись в ручье, попили чаю, съели по банке рыбных консервов и занялись устройством лагеря. Натянули палатку, постелили толстый слой елового лапника, на него бросили свои чехлы и вкладыши от спальников. После этого Рыжий с Земелей принялись варить ужин, а мы втроём занялись антенной. Антенну надо было натянуть повыше, поэтому пришлось залезть немного на гривку сопки и там ещё карабкаться на дерево. Слава Богу, что этим занимался Серёга. Не знаю почему, но мне не нравится лазить по деревьям, особенно забираться слишком высоко...хотя к этому я привычный с детства.
Антенну натянули, но проверить качество её можно будет только когда будет сеанс связи.
Поужинали, вечером связались с базой, всё в порядке. Ночью на новом месте спали, как убитые, потому что устали, как собаки.
Утром позавтракали и пошли в маршрут. Лёха пошёл в одну сторону с Рыжим, я пошёл с Земелей в другую, а Серёга пошёл в одиночку в третью сторону. Маршрут был длинным, километров 15, не считая подходов и отходов. Впрочем это было обычным явлением на геологической съёмке. Сначала по речке прошли около 4 километров, дошли до точки привязки, где конечно «привязались», сверив по азимуту своё нахождение на местности. И полезли в гору, считая пары шагов и колотя молотком по встречающимся в делювии камням. Маршрут пролегал через горы и долины, через стланик и завалы деревьев. Чтобы успеть закончить маршрут до темноты приходилось скакать через стволы, мчаться по склону вниз, ползти вверх и успевать записывать в пикетажку точки, отбирать образцы, делать замеры углов падения пород в обнажениях, а тут ещё и флишевые толщи попадались... Самое удивительное было то, что мы ухитрились закончить маршрут гораздо раньше, чем солнце спрячется за горы. Перекусили и покурили вволю, после чего мы отправились к лагерю. Нам надо было только спуститься к речке и пройти шесть километров вверх по течению, затем свернуть в свой распадок и там ещё километра два... В общем рукой подать... Идём довольные, хорошая погода, радуемся тому, что скоро на лагере отдохнём, поужинаем... И тут смотрю, прямо посреди речки стоят болотные сапоги! А на дереве висит карабин! И всё такое прямо новенькое! И никого вокруг! Ну ни фига себе!
- Земеля, глянь-ка, это на самом деле, или у меня галлюцинации?
Земеля, отставший на пару десятков шагов, подошёл и тоже обрадовался:
- Ни хрена себе подарок! Откуда?
Мы стали ощупывать сапоги и карабин – настоящие!
- Так это Серёжа наверно оставил! – догадался Земеля.- Пошёл в маршрут, а после маршрута наверно решил поохотиться...
- Ах вот оно что..., - протянул я разочарованно. Но тут же меня осенила блестящая идея:
- Давай подшутим над Серёгой, чтобы не бросал оружие где попало... Возьмём карабин и сапоги, а Серёга будет их искать... Ха-ха-ха!
- Ха-ха-ха! - смеялся Земеля, - типа медведь забрал!
- А придёт Серёга на лагерь, а сапоги и карабин уже там! Ха-ха-ха!
В общем мы забрали болотники и карабин, и потопали дальше, весело обсуждая разные варианты того, как можно разыграть Серёгу. И до того мы весело шагали, что не заметили сколько мы по речке протопали. Когда мы повернули в боковой ручей, где должен был находиться наш лагерь, то обнаружили, что никакого лагеря там нет. Мы поняли, что заблудились. Этих боковых ручьёв в Болотном было немерено, и все под одним и тем же азимутом. Мы вернулись к речке и ещё в один ручей сунулись, там лагеря опять не оказалось. Тем временем сумерки начинали сгущаться, появились тучи комарья. Мы были вспотевшие и всякая мошка нас просто обгладывала. Земеля обозлился на меня, на дурацкие сапоги с карабином, на мошку и на весь свет. Он шёл за мной, колотил палкой по кустам и матерился зло и беспощадно. Я понял, что хоть до лагеря и недалеко, но лучше остановиться. Карабин висел на мне, как якорь, а рюкзак с каменными образцами превратился в непосильную ношу. Наши силы были исчерпаны. Земеля был злой, как собака, и вполне со злости мог мне дать сзади по башке палкой, которой он размахивал изо всех сил, неистово матерясь. Кто его знает, что у него на уме? Он вообще какой-то психический... Между тем темнело очень быстро, поэтому мы наломали еловых веток для своего ложа, насобирали сухих дров, перекусили остатками нашего обеда, то есть армейскими сухарями с парой кусочков сахара и улеглись возле костра, пытаясь уснуть. Однако сон не шёл, в глазах стояли горы и распадки, которые мы сегодня в изобилии преодолевали. Больше всего убивала мысль, что проскочили свой лагерь, не смогли дойти каких-то три-пять километров до него. Холод от бездонного ночного неба струился, пропитывая сырую от пота энцефалитку. Становилось всё холодней и неуютней. Кроме того комары вились вокруг с противным писком, и впивались в самые болезненные места своими острыми зубами, причём очень больно. Это только растравливало расшатанные нервы Земели, вызывая у него приступы бешенства с трёхэтажными матами.
Всё это удручающе действовало на мою утончённую натуру, и казалось этому мучению холодом, комарами и матом не будет конца... Если мы и поспали с полчаса, то и это было неплохо. Едва дождавшись рассвета мы уже были на ногах, стуча зубами от холода. Чтобы сориентироваться, поднялись мы на ближайшую гривку, где я сразу понял, что до нашего лагеря действительно оставалось совсем немного. Пошли прямо с гривки по азимуту и вскоре столкнулись с Серёгой и Лёхой, шедшими нам навстречу.
-Вот они, пропавшие! – обрадовался Серёга, - а мы вас искать пошли. На базу уже сообщили, что молодой специалист с маршрутником пропали.
- Зачем это вы сообщили? Мы не пропали, мы просто не дошли немного....
- Так надо, так положено, - пожал плечами Серёга.
- Да, кстати, Вальдемар, а зачем вы карабин и сапоги мои забрали?
- Пошутить хотели... , - ответил я, вздыхая.
- Шутники! Ой не могу!– ржал Лёха.
У костра варил кашу Рыжий. Теперь этот медвежий угол казался центром цивилизации. Из радиоприёмника неслась бравурная музыка и что-то, захлёбываясь от восторга, кричал диктор.
- Привет, заблудшие! – радостный Рыжий шагнул к нам от костра. Земеля тоже ожил и блестел радостно своим золотым зубом.
- Да вы хоть знаете что такое сейчас в мире происходит? – спросил Рыжий.
- А что там такое может происходить? –безразличным голосом сказал я, устало падая возле костра.
- Эх вы, дикари! Олимпийские Игры начинаются сегодня в Москве!
Это было 19 июля 1980 года. В Москве началась церемония открытия XXII летних Олимпийских игр. Серёга и Лёха с Рыжим ушли в маршруты, а мы с Земелей перекусили и упали спать до вечера. Свой олимпийский марафон мы уже совершили. Впрочем это был не первый и не последний марафон. Перед нами лежали ещё тысячи километров будущих маршрутов...
Аномалия.
Нет, конечно мы не спали беспробудно до вечера. Приблизительно к обеду мы проснулись от чувства голода, перекусили, чаю попили. После нашего марафона вся роба была грязная, потому что мы, пытаясь согреться от дикого таёжного холода минувшей ночью, ползали возле костра и вывозились в саже и пепле. Поэтому мы постирали энцефалитки, портянки и опять легли вздремнуть. Но жара и оводы, мошка... особенно не поспишь. Приготовили ужин, а потом всё же немного поспали. Когда вечером приползли уставшие ребята, когда был съеден ужин и выпит чай, мы сидели в палатке и слушали репортаж с Олимпийских Игр.
А на следующее утро мы опять все разошлись в маршруты на все три стороны света. На этот раз нам с Земелей достался маршрут не слишком далёкий, в том смысле, что подходу всего каких-то два-три километра до начальной точки. Маршрут проходил в штатном режиме, ничто не предвещало неприятностей. Погода была замечательная, ни облачка, солнце палило неустанно, накаляя воздух до состояния духовки. А если учесть, что наш путь пролегал через огромные поля цветущих рододендронов, которые своим тяжёлым духом и сухой пыльцой забивали ноздри, перекрывая дыхание, то мы шли дыша открытым ртом с высунутыми языками, как собаки. О, лето красное, июльская жара, мошка противная... На сей раз мы никуда не бежали, не спешили, чтобы опять не проскочить ничего. В общем шли себе мирно, маршрут уже подходил к концу, Земеля как обычно отставал метров на сто, матерясь и отбиваясь увесистым дрыном от огромных оводов, в общем всё было мирно и спокойно. Но вдруг сзади раздался какой-то вопль!
- А-а-а-а! – орал Земеля и размахивал палкой над головой, - Ура! Премия!
Я так понял, что бедняге напекло голову, и у него начались галлюцинации. Я остановился, ожидая, что у Земели пройдёт умопомрачение, но он даже и не думал двигаться дальше, а принялся выделывать какой-то странный ритуальный танец, размахивая трубой радиометра.
- Ну, что такое случилось? – крикнул я, а Земеля только выше подскакивал и что-то орал. А вдруг его змея укусила? Или клещ энцефалитный? Пришлось возвращаться к нему.
- Смотри! Вон чего! – орал радостный Земеля, указывая на шкалу радиометра. Действительно, согласно показаниям радиометра мы попали в точку, где стрелка просто зашкаливала. Может заело?
- Ну-ка, дай я! – затребовал я радиометр.
- Ага, только учти, что я первый нашёл, мне премия!
- Какая ещё премия? – удивился я.
- Ну как же?!- горячился Земеля, - это же аномалия! Обнаруживший аномалию получает премию!
А это наверно приличные деньги... Полтыщи!
- Да?А я не слыхал...
- Вон у Женьки спроси, он точно знает!
Ну да, Рыжий конечно всё знает, на то он и рыжий.
Стал я мерить, переключать на разные диапазоны. Однако! Вместо обычных 7-10 миллирентген в час радиометр показывал какие-то тысячи! Причём на довольно приличном пятне среди завалов тайги. Никаких подозрительных камней или обломков инопланетных кораблей вроде бы не было видно. До ближайших населённых пунктов отсюда - сотни километров. В общем занёс я аномалию в пикетажку с подробной зарисовкой местности и со значениями прибора, сделали засечки и отправились заканчивать маршрут. К лагерю пришли почти все одновременно, только Сергей на полчаса позже вернулся. Рыжий с Земелей уже обмусолили до мельчайших подробностей тему, куда можно потратить премию за открытие радиометрической аномалии. Естественно, часть на пропой – дело святое, а часть на то, чтобы приодеться и смотаться на юг, позагорать. Мало им этого пекла тут, на севере Приморского края- юге Хабаровского....
Серёга однако заинтересовался аномалией серьёзно, стал расспрашивать, как мы проводили замеры. Оказалось, что мы замеры провели не по инструкции, там нужно было замерять по определённому методу. В общем, Серёга назавтра решил идти с нами на то же место, со вторым радиометром, чтобы можно было сделать контрольные измерения.
На следующий день мы втроём прибыли на это место и принялись мерить радиоактивность. Однако сегодня никаких аномалий не наблюдалось, как мы ни старались её подсечь.
Серёга смотрел на нас и на приборы недоверчиво, и даже с подозрением.
- Вальдемар, а место вы не перепутали?
- Нет, не перепутали. Вон и в засечках всё тут, и подписано на дереве...
- Ничего не понимаю..., - покачал головой Серёга, подумал немного и говорит:
- Ладно, тут вы небольшой маршрутик достанете.
Он вытащил карту, наметил нам маршрут и вскоре мы разошлись в разные стороны.
- Так что, плакала моя премия, -разочарованно протянул Земеля, - эх, а как хорошо всё начиналось...
- Мерь тщательней, - посоветовал я ему, - может ещё одну аномалию найдёшь...А может ту же самую... Наверно она переползла в другое место...
- Ну? – удивился Земеля
- А то! Аномалия же... Кто знает что у неё на уме?...
Однако больше аномалий нам не попадалось. Откуда она взялась? Может быть тут садилось давеча НЛО и оставило выхлоп из дюз? А может быть невидимым лучом из космоса американцы прощупывали нашу территорию? Так и осталось непонятным происхождение этой аномалии. Но позже, уже по осени, кто-то из бичей вспомнил, что Земеля и Рыжий таскали с собой радиоактивные эталоны в штанах, на всякий случай. Может быть от эталона в штанах Земели «фонило»?...Однако это же могло повлиять на его будущее потомство! Вот тебе и премия за аномалию...
Встреча в маршруте.
В то утро мы с Земелей раньше других вышли в маршрут. Я лично не люблю рано выбегать, хочется насладиться музыкой из приёмника, выкурить папиросу неспешно, выпить кружечку чаю... Но Земеля хотел пораньше выйти, чтобы успеть пробежать маршрут по прохладе,а не тащиться по раскалённым камням осыпей и не глотать пыльцу рододендронов. Аргумент с его стороны был железный, поэтому мы опередили остальных как минимум на полчаса. Кирзачи конечно промокли от утренней росы и от бесконечного пересечения горной речки, зато мы достигли начальной точки маршрута ещё до пекла. Что сапоги? Снял, отжал портянки, одел и в гору! Через полчаса сухой ягель высушил ноги, а солнце уже начало печь. Но мы уже забрались на гриву и шли себе спокойно по тропе. всё бы хорошо, да тут по гривке пронёсся когда-то ураган, поваливший множество деревьев, что создало нам полосу препятствий. Да ещё и пожар тут был не так давно, а после него мелколесье наросло. В общем продирались мы сквозь эту чащобу и материли мошку с оводами, которые роились вокруг сотнями... Вдруг слышу впереди кто-то стучит! Явно молотком по камням... Геологи? Откуда? Земеля тоже услыхал, подходит и спрашивает:
- Кто там стучит?
- А чёрт его знает... может быть хабаровские геологи? Может быть из ихней экспедиции, а может и наука из ДВИМСа.
Я там в студенчестве на практике был. Может кто-то знакомый окажется... Кстати, моих однокурсников там полно, почти весь курс по распределению поехал в Хабаровский край.
- Может быть у них и выпить что найдётся..., -с надеждой сказал Земеля.
- Может и найдётся, может быть они с собой неприкосновенный запас спирта таскают.
- Правда?! - Земеля сразу повеселел и бодро зашагал вперёд, так что теперь я немного отставал, потому что мне надо было описывать встречающиеся породы в пикетажке и отбирать образцы. А ему что? Главное аномалию не пропустить...
Интересно, кто там нам навстречу движется? Все отряды нашей партии разбросаны на большие расстояния, тут мы явно не пересекёмся. Может москвичи? А вдруг Шура Масловский там окажется? Или Дрюня Таюрский? Или Сапшка Малежик? А вдруг там с геологом симпатичная студентка? ...
А слышно, что всё ближе стучит кто-то. Я крикнул:
- Эгей! Люди! Привет!
В ответ отозвался кто-то неразборчиво, горное эхо исказило голос...
Однако уже видно, что на нашей гривке кто-то в 200 метрах колупается в каменной осыпи. Предчувствие встречи с незнакомыми людьми волнует. Однако из-за мелкой поросли не видать кто же там такой...
Но вот мы вышли в котловинке из зарослей, и кого-же мы видим - Серёгу! Жалко конечно, что не неведомые геологи из Альфа Центавры со студенткой... Но радостно и Серёгу неожиданно в маршруте встретить. Что привело его на нашу гривку?
- Серёга, привет! Ты как тут оказался?
- Привет, Вальдемар..., - деловито засовывая образей в рюкзак отозвался Серёга, - зачем это вы на мой маршрут залезли?
- Нет, мы идём по своему маршруту, - вежливо отозвался я, - вот привязка, жёсткая, по азимуту, с вот этой развилки ручья...
- Вальдемар, ты ошибаешься, - не менее вежливо, но непреклонно говорил Сергей, - это мой маршрут, и это совсем другая гривка. Давай-ка лучше спускайтесь вниз и начните заново маршрут. Вы ещё успеете.
- Серёжа, у меня другое предложение. Ты иди своим маршрутом, а мы продолжим свой маршрут. Может быть и в самом деле мы просто случайно пересеклись тут в пространственно-временном континиуме.
- Ладно, я предупредил, - сухо отозвался Серёга и пошёл своей дорогой дальше. Мы с Земелей переглянулись и пошли доканчивать свой маршрут. Ясно, что кто-то из нас ошибся в привязке. Конечно, я всего лишь молодой специалист, который не имеет ещё надлежащего опыта...а Серёга старший геолог, у него авторитет, он голова...
В конце маршрута я опять тщательно привязался. Сомнений не было, я точно прошёл свой маршрут. Мы пришли в лагерь раньше других, приготовили ужин и слушали по радио репортажи с Олимпийских Игр. Хорошо бы там оказаться! Типа идёшь себе в маршруте, и вдруг бац! - а ты в Москве на олимпийском стадионе... а ещё лучше в бассейне. Прямо с молотком и компасом, в робе и в болотниках - бултых в воду! А там девушки синхронно плавают, красивые, стройные, спортсменки! А ещё там пиво, «Фанту» и «Пепси-колу» попить бы... 15 копеек стакан в автомате!
Рассказал об этом казусе Лёхе с Рыжим, которые подошли с маршрута потные и замученные. Это конечно была ещё та пища для шуток и предположений...
Серёга пришёл поздно, уставший.
- Да, Вальдемар, - сказал он, - ты был прав. Я ошибся. Пришлось привязаться заново и начать маршрут по новой.
- Бывает..., - улыбнулся я.
Рыжий опять включил приёмник на полную мощность, откуда понеслась чарующая музыка:
Малиновки заслышав голосок,
Припомню я забытые свиданья,
В три жердочки березовый мосток
Над тихою речушкой без названья.
Прошу тебя, в час розовый
Напой тихонько мне,
Как дорог край березовый
В малиновой заре.
Перед тем, как влезть в палатку, Сергей достал карту и стал что-то комбинировать, мерять азимуты, расстояния, после чего объявил:
- Завтра последний день маршрутов, тут на Болотном. С выброса будем выходить маршрутами. Зимин пойдёт тут, Вальдемар здесь, а я пройду вот этим маршрутом. Ларионов и Женька свернут лагерь после завтрака, заберут палутку, остатки продуктов, посуду и пробы. Они пойдут на наш лагерь на Моховой и приготовят ужин и баньку.
Ну а теперь, пора спать!
И все полезли в палатку, чтобы тут же уснуть до самого утра.
Ночёвка под выворотнем.
Утром все встали рано, умылись, быстро позавтракали, ещё раз оглядели привычные дебри и разошлись в разные строны, оставив Рыжего и Земелю ликвидировать лагерь на Болотном ручье.
Моя задача была пройти маршрутом в северо-восточном направлении по гривке, затем немного в северном направлении по хребту, там закончить маршрут, и спуститься с вершины по гривке в западном направлении. То есть по гривке, которая заканчивалась почти у слияния Моховой Пади и Второго Заура, где находился наш лагерь. Задача была предельно ясная, карта имелась, компас... так что молоток в руки, считай пары шагов и вперёд в гору!
Идти было легко, ничего лишнего с собой, только немного харчей в рюкзаке, чтобы перекусить в обед. Не нужно ждать Земелю, который вечно отставал и матерился, а это уже хорошо! Маршрут был не из сложных, породы не вызывали особого напряжения мыслительной энергии. т.е. те же самые камни, что и на всей исхоженной территории. Тем не менее, согласно нормативам геологической съёмки, записывалась вся информация и отбирались образцы.
Вышел наконец на хребет, продравшись через кедровый стланик. Погода была солнечная, но откуда-то появились небольшие облака, которые начали вырастать в большую тучу. Сверху открывался огромный простор на все 360 градусов. Всюду горы и долины, тайга. На западе тайга была подёрнута сизоватой дымкой, оттуда несло гарью. Где-то там пылали лесные пожары. В той стороне находится Хабаровск. Интересно, сколько до Хабаровска пешком отсюда? Дня три хода? А может и больше... Но мне туда не надо, мне нужно на Моховую Падь. Маршрут я успешно закончил, оказавшись на высоте. В смысле, что на высоте с отметкой на карте... Перекусил и пошёл по хребту. А тут оказывается полно кустиков с ягодой голубикой! Я набросился на ягоду и увлёкся этим занятием. Ягода попадалась разная на разных кустах, одна сладкая, другая кисловатая, третья с каким-то особенным вкусом. А тем временем ветер усиливался, тучи сгущались и наливались тёмной свинцовой тяжестью. И тут я ощутил, что у меня от ягоды во рту появилось какое-то неприятное ощущение. Я запил ягоду остатками воды, но тут откуда-то появилась тошнота. Меня прошиб пот и стало тошнить. Наверно всю ягоду, которую я съел, да впридачу обед из рыбных консервов - всё это с режущими болями исторг из себя мой организм. В глазах потемнело, а тут ещё как назло пошёл сильный дождь. На внезапно ослабевших ногах я пошёл по хребту в поисках той гривы, которая должна привести меня к лагерю. Дождь мгновенно вымочил меня до нитки, стало очень холодно, ледяной ветер на вершине пронизывал до самых костей. Невзирая на слабость в ногах, я скачками понёсся вниз. Тёмные тучи спустились низко, стало быстро темнеть. Я преодолел полосу стланика и оказался перед мелколесьем и поваленными стволами. Пришлось обходить эту чащу, но этот обход привёл меня не на гривку, а прямо в ручей. Ну что ж, ручей, так ручей. Впрочем разницы большой сейчас не было как идти - по гривке или по ручью, потому что всюду всё было мокрые, скользкие камни. Кроме того, вдоль ручья оказалась довольно неплохая звериная тропа. Я бежал по этой тропе настолько быстро, насколько мог. Так было теплее и больше было надежды успеть добраться до лагеря до полной темноты. Но тьма сгущалась всё быстрее, поэтому пришлось перейти на шаг. Стало совсем темно, пришлось идти буквально на ощупь. Я остановился и достал из рюкзака цилиндрический фонарик. Батарейки однако сели и фонарик тускло высвечивал только ближайшие три-четыре метра передо мной. Я понял, что фонарик вот-вот сдохнет, поэтому включал его только на мгновение, оценивал пространство впереди и шёл в полной темноте дальше. Так продолжалось минут десять, пока я не включил очередной раз фонарик и не увидел, что в десяти сантиметрах от моего глаза торчит острый сучок. Ещё мгновение и я налетел бы на этот сучок глазом. Я понял, что дальше идти таким образом нельзя, что я могу или наткнуться на острый сук, или упасть в бушующий поток ручья. Фонарик уже гас сам через секунду после включения, батарейки совсем "сдохли". Очередной раз подождал немного, пока в батарейке наберётся достаточно энергии для включения, нажал на кнопку и провёл бледным лучом по сторонам. Метрах в пяти от меня оказался огромный выворотень, то есть упавшее огромное дерево, корни которого образовали подобие небольшой пещерки. Мне однажды попалась книжка про охотников, которые под таким вот выворотнем устраивали ночлег. Решение использовать выворотень для ночёвки пришло мгновенно. Я бросил под корни рюкзак и включил фонарик ещё раз, чтобы найти каких-нибудь дров для костра. Обычно в тайге полно всяких сухих веток, засохших деревьев, но тут я не увидел ни одной. Луч выхватил из мрака только огромную корягу, торчавшую среди бушующего потока ручья. Сунул фонарик в карман и полез в ручей за этой корягой. Коряга была мокрая, скользкая и тяжёлая. В любом случае это были дрова для костра. С огромным трудом вытащил я корягу из ручья и притащил её к выворотню. Ливень между тем лил непрестанно. Было очень холодно! Ещё раз включил фонарик, увидел неподалеку огромную ель, отломал от неё несколько нижних лап и бросил под выворотень. Наконец я сам забрался под мощные корни. Дождь сюда не проникал, это было уже неплохо. Первым делом я снял с себя энцефалитку, выжал воду и одел снова. В рюкзаке нащупал в кармашке мешочек со спичками и берёзовой корой. Спички были сыроватые, зажигаться не хотели, кроме того их было очень мало. В рюкзаке лежала футболка, сухая. Футболкой я вытер мокрые руки и волосы. Волосы у меня на голове сохнут довольно быстро. Дождался, когда ветерком высушит волосы окончательно, посушил о волосы спичку и тёрку спичечного коробка. На сей раз спичка зажглась! Я тут же ею поджёг бересту, стал подбрасывать мелкие веточки, какие только попали в поле зрения. Огонь - это замечательно! Однако огонь требует дров. От коряги я отломал несколько тонких прутьев, они постепенно схватились пламенем. Тогда в ход пошли и другие ветви и корни. Костёр горел, освещая довольно ярко мой кров-выворотень, согревая окоченевшие руки и ноги. Дождь по-прежнему лил, как из ведра. Ножом я отчленил от коряги какие-то части и пристроил к пламени. Когда костёр разгорелся как следует, то я положил всю корягу прямо в огонь. На всю эту операцию с костром у меня ушло несколько минут, а может полчаса. Оказавшись в тепле у костра, я почувствовал насколько я устал. Слабость и сонливость просто сковывали меня. Устроившись поудобнее на еловых лапах, положив под голову рюкзак, я задремал. Но сон мой был чуткий. Проснулся вдруг от холода, и обнаружил, что коряга перегорела напополам и угли подёрнулись пеплом. Сложил эти две части коряги вместе, подул на угли, раздул пламя и окунулся снова в тяжёлый сон. Через час прогорели и эти части коряги. Я прямо руками сгребал вместе угли и дул на них, пламя опять возникало, появлялось тепло. Глаза сами закрывались и я проваливался опять в сон. Так до самого утра я прямо руками, голыми пальцами и ладонями, как кочергой, шуровал в костре. Самое интересное, что никаких волдырей и ожёгов видно не было, но руки болели. Забегая вперёд хочу заметить, что ничего горячего с той поры в руках держать не могу. Другие держат спокойно стакан горячего чая, а у меня пальцы не выдерживают... Едва забрезжил утренний свет, как я уже был на ногах. Костёр догорел полностью, никаких дров не осталось больше. Дождь кончился, но кусты ещё стояли, пропитанные влагой. Я продолжил свой путь. Через каких-то 150 метров я достиг устья ручья, который уже перестал быть бурным, а бежал мирно и спокойно. А вот во Втором Зауре воды значительно прибавилось. Я пошёл по берегу вверх по течению, и через 300-500 метров увидел дощатую баньку на высоком берегу и тенты нашего камбуза, палаток. Ура! Добрался!
В этот ранний час все уже проснулись. Оказывается они все собирались идти на поиски пропавшего молодого специалиста, а я сам пришёл.
- Где ты был? Куда пропал? Что случилось? - сыпались вопросы один за другим. Я устало отвечал, в паузах между пережёвыванием кусков мяса, которые запивал горячим чаем со сгущёнкой. Отчитавшись о своих приключениях, я юркнул в палатку и проспал наверно до 4-х часов дня.
После обеда я специально сходил посмотреть на то место, где я провёл ночь. При дневном свете оказалось, что действительно до лагеря от моей ночёвки было чуть больше полкилометра. Если бы у меня был хороший фонарик, то я ночевал бы в палатке. Мой выворотень был единственный, других не было. Дров не было поблизости никаких! У всех деревьев были ветки, которые совершенно не годились для моего костра. Для толстых у меня не было топора, а тонких и сухих не было вовсе. В долине этого ручья не валялось никаких сучьев. Получается, что та коряга, которую я вытащил из ручья, была единственными подходящими дровами! Без этого костра я просто замёрз бы, умер бы от переохлаждения. В общем мне очень повезло, и за это я благодарен Ангелу Хранителю и Создателю. Ведь это было просто чудо!
Вечером мы парились в баньке берёзовыми вениками, пили компот и вспоминали свои недавние маршруты на Болотном. Всё уже просохло после дождя, опять стояла жара и всё яственнее тянуло гарью с запада.
После баньки Серёга вышел на связь и нам пришло ЦУ от шефа сворачивать все работы на Моховой, потому что пришло предупреждение от пожарников: горят леса в опасной для нас близости. Серёга достал карту и созвал нас на совещание под тентом нашей столовой.
- Нам оказывается добавили ещё кусок по северному краю планшета. Это Первый Заур и ручей Забытый. Завтра мы все выходим вот сюда на выброс, делаем маршруты. Таким образом мы полностью покрываем район сетью маршрутов. Оттуда нас пообещали перекинуть на лагерь вертолётом. А сейчас давайте приготовим всё, что нам понадобится на выброс.
И мы занялись сбором необходимого снаряжения, вещей, посуды, продуктов. Из радиоприёмника во всю громкость неслись песни и захлёбывающиеся репортажи с Олимпийских игр, но нам некогда было вслушиваться в победные возгласы комментатора. У нас были свои игры...
Возвращение на Моховую
Уж ночь покрыла своей невидимой епанчою тайгу, звёзды, Заур Второй и сопки - всё кануло в бездну, лишь я в палатке сижу при свечки и, скрепя пером, пишу эту летопись о простых советских геологах.
Сегодня рано проснулись в неуютной палатке на ключе Забытом, неведомом ни Богу, ни людям. Начальник радиостанции Александр Сурнин нас обнадёжил:
- Ждите вертолёта!
Позавтракали. Действительно застрекотал где-то вдали вертолёт, мелькнул и исчез за сопкой. Не нашёл? Но нет, опять гудит! Мы принялись махать всякими тряпками, чтобы заметнее быть. Вертолёт сделал круг и сел на плащадку, не гася двигателя. Винты со свистом крутились, создавая опасные вихри.
Мы быстро принялись забрасывать в вертолёт вещи, я с Земелей влезли в салон и вертолёт взлетел. На Первом Зауре мы подсели на площадке, загрузили наш груз, приготовленный там загодя, и взяли курс на Моховую. Едва колёса коснулись земля, как мы в момент всё выгрузили, а вертолёт улетел в южном направлении. Почему в южном-то? Мужики наши ведь остались на севере...
Перекурили, и я занялся приготовлением пищи, а Земеля пошёл топить баню. Главное, я компот варил из сухофруктов! Неплохо к баньке попить настоящего компота. Как в столовой! Ну и конечно борщ, наваристый. Только дошёл до процесса зажаривания, как опять раздался треск лопостей Ми-2. Быстренько зажарил борщ, и побежал к садившемуся вертолёту. Оказалось, что они не смогли найти нашу площадку на Забытом. Я как был в плавках, только накинул свою рубаху в стиле кубистов-импрессионистов, прыгнул в вертолёт и отправился с вертолётчиками в качестве проводника Ивана Сусанина на поиски Забытого ключа.Видимость была жуткая, всю тайгу затянуло дымом пожаров. Даже в полукилометре сопки просматривались, как сквозь матовое стекло. Однако, если учитывать, что все эти сопки и распадки вдоль и поперёк истоптаны моими кирзовыми сапогами, то и в смутных очертаниях узнаю прекрасно местность, которую всё же лучше видать, чем на затрёпанной топооснове. В общем не сразу, но сориентировался.
- Туда лети! - крикнул я в грохоте вертолёта пилоту, показывая курс как Ленин у вокзала. Тот кивнул и взял курс по маху моей лапы.
- Вот площадка! - кричу опять. Пилот кивает и садится. Со всех сторон к нему бегут ребята, забрасываем шмотки, вертолёт взмывает, а мы как в бочке селёдки среди снаряжения, проб. Прилетели на Моховую, выгрузились. Бортмеханик попросил меня отстегнуть аккумуляторы. Я у них уже как за своего. Знали бы они сколько вертолётов я сделал собственными руками... Ну, то есть в каком количестве вертолётов есть мой труд, детали, которые я лично точил на авиазаводе, когда работал слесарем-сборщиком. Когда они первый рейс делали, то обращались в основном к Земеле, которого приняли за "старшого". Конечно, тот постарше, борода как у Хошимина, выглядит солидным геологом. Молчит угрюмо. Когда он молчит, его в самом деле можно принять за солидного дядьку. А вот откроет рот, то лучше бы и не открывал... Такой мат от него идёт... А я разве что на студента смахиваю...А действительно, взъерошенный весь, бородёнка метлой, пузо голое, без штанов..пацан...ну совсем на инженера-геолога непохожий. А когда я им дорогу показал, то зауважали, как Сусанина... Вот и теперь ко мне обратились, как к местному умельцу-аборигену, насчёт этих аккумуляторов:
- Что-то они постреливают, мы их тут сбросим.
- Давай! - согласился я. Сняли акуумуляторы и вертолёт улетел. Теперь им вынужденная посадка не рекомендуется.
Борщ был сварен, баня натоплена. Что нам ещё надо? Только компот поставить в холодную воду.
В бане парились до изнеможения, бултыхались в холодную воду Второго Заура и попивали компот. Поужинали, послушали музыку из "Меридиана". По сравнению с нашей жизнью на Забытом, на Моховой прямо-таки цивилизация!
Камералка
Утром спали сколько влезет, потом понемножку взялись за камералку. Вечером Серёга и Лёха варили варенье из жимолости, а я просто сидел и слушал радио. Сидим и перебрасываемся репликами по ходу всяких новостей, вестей с полей. Как-то незаметно разговор свёлся к тому, как люди жили лет 10-20 назад. Лёха мечтательно заводит глаза и говорит:
- Мороженное какое было, разных сортов, вкусное!
- А я помню детскую муку, в пачках небольших. Мы её ели прямо из пачки, а она нос и рот забивала, - вспомнил я.
А ещё были хлопья, кофе и какао в брикетах на один стакан расчитанные. А мы просто грызли эти брикеты, вкуснятина!
А чай разный, плиточный, фруктовый. Конфеты всякие разные, шоколадные и "Раковые шейки", "Гусиные лапки", зефир.
- Ряженка была вкусная, - вспомнил Серёга, - да и вообще всякие молокопродукты. А колбаса краковская...
- Икра паюсная, икра зернистая...чёрная и красная.
В памяти всплыло, как меня маленького отец взял с собой на первомайскую демонстрацию. Мы с ним зашли тогда в заводскую столовую, где отец взял пива и красной икры. Пива мне конечно он не предложил, а дал мне блюдечко с икрой. Икра была крупная, янтарно-красная. Она выглядела так аппетитно! Я почему-то решил, что это должно быть что-то очень сладкое. Я взял чайной ложечкой икры и, зажмурив глаза от предвкушения чего-то необычного, принялся жевать. И в тот же миг я просто выплюнул эту гадость изо рта! Фу! Солёная гадость, воняющая рыбой.. Кто бы мог подумать?... Отец посмеялся и сам съел икру.
Сейчас я не отказался бы от порции той икры с пивом....
- А пиво какое было, а!? - раздался мой вопль среди тайги. Все согласились, что холодного пива не помешало бы выпить. А Серёга сказалл:
- А ещё лучше водочки!
- А ещё лучше водки с пивом, - добавил Лёха.
- Ага,с шоколадом... - завершил я...
В детстве я думал: "Вот дураки эти взрослые, на что они тратят деньги? Всякую дрянь покупают невкусную... Водку, папиросы, хлеб... Вот когда я вырасту, то буду только конфеты шоколадные покупать, мороженное, халву, печенье, лимонад и всё остальное самое сладкое и самое вкусное...." Ну вот, вырос, может быть и пошёл бы и накупил всех вкусностей с получки...Так ведь нету! Заходишь в магазин, а там пусто! Лежат баночки консервированной морской капусты, бычки в томате, сыр плавленный с плесенью, чёрствые воронежские пряники...
Ничего не остаётся, как взять пару сырков и бутылку водки..
А Серёга вдруг стал вспоминать как раньше геологов снабжали, чего только не было! А сейчас ассортимент значительно уменьшился. Кофе выпили мы в этот вечер немерено и спать легли аж в половине второго ночи.
Бороздовые пробы
Чуть свет, а Лёха уже что-то орёт по рации. Просыпаюсь, гляжу на часы, а всего лишь 8 утра. Воскресенье! На кухне уже чай готов.
Леха говорит:
- Завтракайте, да надо идти за бороздовыми пробами.
Земеля ворчал по обыкновению что-то о выходных, о отдыхе...Чаепитие растягивали как могли, послушали передачу "С добрым утром". Но делать нечего, переоделись в робу, на ноги болотники и вперёд по болоту на участок, где Серёга нас уже ждал. А мошки там было - немерено! Да ещё горельник старый, на мелколесье, а от этих упавших мелких лиственниц этакие сучки-крючки торчат невидимые в торфе, в жиже - коварные и неизбежные враги сапогов. Короче идёшь, а сапоги протыкаются на каждом шагу, портянки этой вонючей жижей пропитываются. Загрузились и потопали обратно на лагерь под палящим солнцем, поедаемые белоножкой, комарами и оводами. Целый день клеил "Моментом" болотники, парились в баньке, вечером сидели у костра, травили байки. Вечером Лёха взял ружьишко и пошёл прогуляться на участок. На следующее утро, ни свет ни заря, опять меня будят. Теперь Серёга
- Вальдемар, вставай!
- Ну, что опять идти?
А вставать неохота...но надо.
Пошли по болоту в сторону участка. Пришли, набили бороздовыми пробами рюкзаки. Земеля опять начал материться и возмущаться. Приэтом он так достал Лёху, что тот на Земелю взъелся не на шутку и отругал как следует. Опять по болоту туда и обратно, а крюк немалый, весь в поту даже без ноши, а с ношей ноги подгибаются, а упасть некуда, кругом только болото, никаких тебе оазисов... Опять сучки, дырки в сапогах, да ещё тяжеленный рюкзак с пробами. И опять весь день клеил свежие дырки в болотниках... По приходу Женька ланч приготовил, все наелись и спать упали.
А на утро третьего дня опять ни свет ни заря:
- Вальдемар, вставай!
И опять в утреннем тумане по болоту, мошка, сапоги в клочья. Вечером опять парились, а Земеля снова начал ругаться на тяжёлую жизнь в геологии. А Лёха ему резко, на всю катушку выдал всё что он о Земеле думает. Земеля обиделся и ушёл..А мы ещё парились, сидели на бережку и услышали, как вроде кто-то банным тазиком вдали громыхает. Это был гром приближающейся грозы. Хлынул ливень, мы от него спрятались в бане. После бани камералили, пили чай. Вот так три дня подряд...
О Высоцком
Возни было с этими бороздовыми и штуфными пробами, надо было их все оформить, написать сопроводительные для анализов, упаковать. А к вечеру прилетел шеф за всеми этими пробами, загрузили всё в вертолёт. серёга с Лёхой пошли пособирать голубицы, а я камералил, выносил свои маршруты на общую карту. Радио доносит до меня обрывки новостей из суетного далёкого мира: сполохи закрытия Олимпийских игр в Москве, претензии Израиля на безраздельное владычество над Иерусалимом и землями Палестины, нытьё Голоса Америке об Иране, смерть иранского шаха и наконец сообщение о том, что на 42-м году жизни ушёл из жизни Владимир Семёнович Высоцкий от инфаркта миокарда.Я сначала не поверил сообщению о смерти Высоцкого, какой-то бред.. Но потом повторили, нет, сомнений нет.
Нет, но как это прикажете понимать? По нашим радиостанциям каждый день весёлая музычка да бесконечные соболезнования на смерть Джо Дассена, а про Высоцкого ни гу-гу... Джо Дассен хороший певец, не спорю, талантливый, песни его замечательные...но ведь Высоцкий это не только певец, поэт, это огромный мир,это философия, это совесть и честь нашего времени! Высоцкий - это целая эпоха, с которой мы будем связаны навечно.
Как он в роли Жеглова, в фильме "Место встречи изменить нельзя" сказал: "Вор должен сидеть в тюрьме!". Жестко так, без намёка на послабление любому вору... А его роль в фильме "Вертикаль"?
Здесь вам не равнина, здесь климат иной.
Идут лавины одна за одной.
И здесь за камнепадом ревет камнепад.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
Но мы выбираем трудный путь.
Опасный как военная тропа.
Это же про наши маршруты тут в тайге, по горам...
Его песни, которые мы пели в студенчестве... Это наши песни!
А песня про переселение душ:
Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса,
Кто ни во что не верит - даже в черта, назло всем,-
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя -
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья -
Останешься свиньею.
Как жаль, что наш мир покинул этот горящий человек, один из великих наших современников. Наверно немного было и есть равных ему, способных зажечь сердца, заставить сверкать глаза и взбудоражить мысли. Его талант помог многим увидеть мир критически. Он конечно немножко "хулиганил", был неудобным для властей своей непредсказуемостью и неукротимостью. А может быть его "убрали"?... Существует много способов устранить неудобного человека для спецслужб, причём всё будет выглядеть вполне естественно.
Письмо из цивилизации
Шеф оказывается привёз почту. Пока я отчитывался о пробах и по маршрутам шефу, Рыжий с Земелей все газеты и письма утащили себе. Оказалось, что и для меня там было письмецо. Написала девушка Оля, с которой я познакомился у Мишки Стольника на свадьбе. Она написала, что с 6 июля по 3 августа у них сессия, а потом 2 месяца каникулы. Хочет попасть в стройотряд "Экспресс", но шансов туда попасть у неё мало. А во Владивостоке стоит солнечная погода. Её брат окончил институт и отбыл на сборы под Уссурийск. Она ему завидует, что он уже совсем самостоятельный стал, а вот ей ещё пока придётся сидеть на шее родителей... Завидует... Знала бы она что за собачья жизнь на тех сборах. Я этот Пушкинский полигон под Уссурийском буду ещё долго вспоминать... А впрочем, такая уж служба... мне просто не повезло, я прибыл тогда на сборы с огормными душевными муками...А какие раки там были! Вёдрами варили!
А ещё Ольга пишет, что в моде марлевые платья, "весь город ходит, брюки-юбка со встречной складкой спереди, марлевые рубахи с воротничком в клеточку, и с цветком на груди".
Вот это да! Я себе представляю! Сквозь марлю же всё видно... голые что ли ходят? А Олечка пишет дальше ещё более загадочно: "Хожу в одной соломенной шляпе"... Как же так? На голове только шляпа, а сама голая? Воображение моментально нарисовало голую Олечку в соломенной шляпке. Вспомнился эротический рассказ про обнажённую Ольгу:
Однажды, Обходя Окрестности Онежского Озера, Отец Онуфрий Обнаружил Обнаженную Ольгу.
Обомлел Отшельник:
- Ольга, Отдайся - Озолочу!
Ответствовала Ольга:
- Окстись, Отче, Отойди! Обидишь - Отомщу!
Ослабну Отбиваться, Откушу Окоянный Отросток!
Ольга Огрела Отца Онуфрия Оглоблей. Отец Онуфрий Окачурился...
А ещё Ольга спрашивала: "А что у вас в моде?" Интересный вопрос! А интересного в нашей моде в маршрутной полевой жизни? Только энцефалитки цвета хаки с капюшоном и шляпа марлевая против комаров, очень модная. А ещё болотники или кирзачи, в зависимости от погоды и условий местности. А на лагере обычно ходим в трико, майках или просто в плавках. А если в баню, то вовсе голые, баб-то тут нет. Так, письмо датировано 22 июля, а про Олимпийские игры ни слова, будто их и не было. Вроде бы и не о чём, да о чём-то второстепенном..., а всё же приятно было получить такое трогательное письмо от девушки. Эх, Олечка, сейчас бы не письмо, а тебя в этом марлевом платье сюда, на Моховую... Но придётся спать одному, а уже 23:30.
Чуть не забыл, вчера первёл с английского рассказ про американского богатея, который забавы ради приобрёл аэроплан. И конечно безо всякой подготовки полетел на нём. Как он ухитриляся взлететь непонятно, но он ещё и сел! правда при этом он убил корову, несколько свиней, сорвал крыши с нескольких домов, разбил много окон, раздавил оранжерею, чуть не погубил нескольких своих соседей, разбил машину, которая стоила по тем временам страшно дорого. Однако его весьма состоятельная мамочка оплатила все расходы и издержки, штрафы и претензии потерпевших соседей. А мне эта история напомнила один анекдот, который рассказал Женька. "Приезжает в Советский Союз из Штатов делегация борцов за права человека. Их конечно сециально водят по благополучным районам офицеры из КГБ. Но однажды делегация совершенно случайно наткнулась на мужика, который колотит изо всех сил растрёпанную женщину.
- Эй, что ты делаешь?! - вскричал ответственный товарищ, а правозащитники бросились фотографировать и приготовились записывать.
Мужик оглядел их хмуро, увидел переодетых чекистов и принялся выговаривать речитативом:
- Да вот глупая баба! Захотела мотоцикл - я ей купил. Захотела машину - пожалуйста! А сейчас самолёт требует...
Пусть сначала выучится, получит лицензию пилота, тогда и куплю. А сейчас дудки!
Борцы за права человека только хмыкнули и пошли прочь несолоно хлебавши, сенсации не получилось. Ведь при капитализме такая ситуация попросту невозможна, не догнали значит Советский Союз...
А один из ответственных лих поотстал немного, подходит к мужику и спрашивает:
- Ну ладно, скажи мне по секрету, за что ты бабу всё же метелил?
- Да вот, - отвечает мужик облегчённо, - простояла она два часа в очереди за макаронами в моей фуфайке, а я из-за этого на работу опоздал..."
Предварительные итоги
Пятого августа никуда вроде не планировалось идти, но стал я необычно рано, в 7:50. Это при том, что уснул в первом часу ночи. На завтрак я нажарил хариусов. Днём оформлял радиометрию, участвовал в ревизии-учёте оставшихся продуктов, заколачивал и подписывал ящики с образцами. А Серёга вдруг вспомнил, что он старший специалист и устроил проверку моей пикетажки и образцов. Я конечно ожидал, что у меня не слишком всё изящно и совершенно, но вердикт Серёги был прямо таки удручающий: "Описание маршрутов крайне схематично, плохо оформлены точки, интервалы, слабо выделены образцы и штуфы".
- Лёха, смотри что мне тут Серёга написал..., - обратился я за сочувствием. Лёха глянул и заржал:
- Вальдемар, готовься на приёмке к клизмированию...
А мне совсем невесело было, я прямо расстроился. Бегаешь с высунутым языком по горкам, тебя комары едят живьём, сапоги дерёшь по болотам, потееешь и ночуешь с медведями, а тебя ещё в довершение за твоё старание клизмируют... Но это же свинство. Придётся вырабатывать стандартный стиль описания маршрутов... Я помню как в первом классе задали в тетрадке выписывать какие-то маленькие параллелипипеды. А я в каждом этом "квадратике" нарисовал глаза, рот, нос, уши присобачил. Получилась огромная галлерея смешных рожиц. Я думал, что всем понравится. А учительница мне за моё творчество двойку вляпала.... В общем в пикетажке больше не буду рисовать рожиц и голых девок на обнажении... Напоминаю, что обнажением в геологии называются выходы на поверхность коренных горных пород.
Вечером я приготовил мясо по-восточному с прянностями. Втроём мы расправились с содержимым сковородки. Бичей весь день на кухне не видно, обленились совсем, отлёживаются после маршрутов. У древних считалось, что лень - это свойство раба, и именно лень делает человека рабом. Остаётся только прислушаться к мудрым древним предкам и не лениться никогда. Жить надо спешить, учиться чему-то всегда и работать, работать, работать...Стоп! "Работать" однако однокорневое со словом "раб"... Работать? Не превратиться бы в раба... А не работать, значит лениться... Как-то всё запутанно... Но наверно есть где-то золотая середина. Наверно работать не как ломовая лошадь, а чередоваь свои занятия в течении дня, месяца, года... То ты в маршрутах, то ты у станка деталь точишь, то ты в министерстве приказы подписываешь, то летишь куда-то,то плывёшь куда-то, то у мольберта весь в красках, то на Северном полюсе, то в Антарктиде, то не тебя посылают в космос, то тебя посылают вообще... Кстати, в десятом классе в школе меня однажды спросили: "Кем ты собираешься стать?" А время действительно уже требовало как-то определиться с выбором пути в жизни, с выбором професссии. Надо было куда-то поступать, подавать документы... Вроде бы и рано, экзамены ещё не сдали, аттестат не получили, выпуского вечера ещё не было, но задуматься о будущем было уже пора. А у меня будущее было каким-то туманным и неопределённым. Будущее мне представлялось совершенно романтическим, с какими-то путешествиями, с кострами... Я прикрыл глаза и вроде как увидел, что плыву куда-то на пароходе и рисую картины. Но кем стать: моряком, геологом или ещё кем-то - я так и не смог решить. Ничему я никак не решался отдать предпочтение. В конце концов всё решил жребий. То есть я распушил книжку "Справочник для поступающих в вузы" и ткнул с закрытыми глазами в первую попавшуюся страницу. Это оказался геологический факультет Дальневосточного политехнического института. Вот так я и оказался в итоге на краю этого гигантского болота в устье Моховой Пади. На краю болота... Так что выбирать надо нге наугад, а путём тщательного отбора и анализируя... Ну откуда мне было знать тогда о сложных научных методах, о логике?...В общем всё выходит точно по народной поговорке: "Если не хочешь думать головой, то придётся работать ногами"...или как там ещё: "дурная голова ногам покою не даёт"...
Завтра ожидается вертолёт, и нас наверно перебросят в верховья Моховой. Грустно бросать обжитые горельники на этом болоте, привычные сопки, редиску, начавшуюся пробиваться на Лёхиной грядке. Лёха посеял редиску сразу же по прилёту, но урожай так и не успел вырасти. И вместе с этой грустью хотелось поскорей увидеть новое место, хотелось перемен. Кроме того там где-то совсем недалеко, в средней части Моховой стоят лагерем наши поисковики во главе с Сашей Старым. И народу у них там всякого... студенты какие-то, а главное Наташка и Мариночка! Эх, Мариночка...
Я лёг пораньше, потому что стал раньше всех, надо отдохнуть слегка. Тут я вспомнил, что вечером мы обнаружили поразительное явление природы - искрение кусочка сахара рафинада при ударе одного о другой илипо металлу. Наверно пьезоэффект...А может быть тут кроется великое научное открытие?
Подготовка к перебазированию
Шестого августа все заняты сборкой и упаковкой вещей. Нам пообещали вертолёт. На досуге я промыл шлих, из пробы которую отобрал Лёха в зоне орудинения. Там гольные сульфиды! В общем полезные ископаемые для страны мы уже нашли...В одиннадцатом часу появился вертолёт. Пилоты сообщили сногсшибательную весть: горит тайга в районе рек Дагды, Ботчи, всё вокруг затянуто дымом. А мы ещё не отсняли эту площадь. Придётся лазить по свежим горельникам. Я представляю на каких чертей все будут похожи, вымазавшись в саже! Загрузили в вертолёт почти все продукты, он и улетел. К часу они вернулись, загрузили опять всё битком, влез только Серёга. Вертолёт опять улетел и все занялись всякой ерундой. Бичи и Лёха занялись стрельбой по огромному линку, который плавал в большой яме между брёвен, и абсолютно не обращал внимания на лихорадочные попытки застрелить его из ружья. Я посмотрел на это глупое занятие и занялся польским языком. Охотники так и не попали в линка, израсходовав все боеприпасы, а я прошёл пять уроков и уже могу немного читать по-польски. Очень много похожего с русским, украинским и белорусским языками, только буквы латинские.
Вечером Сурнин по рации известил, что Сабу затянуто дымом, поэтому погода нелётная. Ну да, вертолётчики ведь на Сабу базируются. Как им в той избушке с шершнями живётся? Как вспомню, как мы там с Шапотиным и Саней Симоном жили, так аж вздрогну... Сурнин, как Фигаро, крутился на рации, отвечая то одним, то другим. Всем нужна была "семёрка". А Сурнин от всего отбивался, говорил: "не имею больше ничего", "ухожу со связи", но не уходил и терпеливо объяснял что-то "пятнадцатому", "девятке" и другим, а потом опять резко: "ухожу со связи". Но появлялась "восьмёрка", у которой был приятный женский голос, и Сурнин вновь появлялся, связывался с "Самоцветами"... и опять уходил. Польским мне уже надоело заниматься и я переключился на английский. День оказался довольно не скучным. Женьке стукнуло сегодня 25, но отметить не получилось из-за накладок с вертолётом, из-за несостоявшегося перелёта на новый участок.
Перебазировка в верховья Моховой
Вчера проснулся в семь утра, вылез из палатки и обнаружил, что хотя всё затянуто дымом, однако сопка неподалеку довольно чётко прорисовывается. Так что на связи я Сурнину сказал, что видимость у нас хорошая, ждём вертолёта. А когда после связи мы с Лёхой вышли их палатки, то обнаружили, что видимость совсем никакая, и даже сопку ближнюю почти не видно. Как нас в такой густой пелене найдут? Не дай бог, в таком дыму вертолёт врежется в сопку или зацепится за верхушки деревьев. Видимость - нуль! А на связь выходить бесполезно, все уже отключились и ушли по своим делам. Я поставил на огонь борщ вариться, а полдесятого попробовал связаться с базой по рации. Оказалось, что вертолёт уже вылетел к нам. Можно было только надеяться на опыт вертолётчиков, которые наверняка увидят нашу задымленную местность и повернут обратно. Но вот послышался стрёкот, и неожиданно из непроглядной белой суспензии на вертолётной площадке нарисовался Ми-2 с ребятами, знакомыми нам по Первому Зауру. Они как ни странно готовы были нас перевозить, хоть к чёрту на кулички, невзирая ни на какой дым. Мы тут же загрузили вертолёт вещами, и первым отправили Земелю. Вертолёт улетел, а я вернулся опять к костру, чтобы продолжить варить борщ. Вскоре вертолёт опять затарахтел над лагерем. Отрпавили ещё один рейс и принялись снимать палатки и антенну. Причём антенну пришлось снимать мне в одиночку. Первый конгец снялся легко и просто, а второй никак не хотел сдёргиваться. Уже опять подлетел вертолёт, когда я ещё лез на эту тридцатиметровую лиственницу в кирзовых сапогах, которые скользили по сучьям, как по льду. Наконец добрался до чертова сучка, где зацепилась верёвка, распутал узлы, сбросил конец антенны вниз и спустился вниз. Смотал антенну на локоть и побрёл к вертолёту, весь мокрый от пота, как мышь. Всё было уже погружено, даже борщ. Вертолёт был забит под завязку нашим скарбом и снаряжением. В довершение погрузки я, Лёха и Рыжий влезли, втиснулись, просочились в пространство за креслами пилотов, затем влезли пилоты, включились двигатели, затарахтели, засвистели лопасти винтов. Мы сжатые, как толпа в трамвае в час пик, наконец-то ощутили, что вертолёт взял свой рекордный вес и летит куда-то в молочной пелене. Однако внизу стали просматриваться контуры Моховой Пади, над которой мы летели. Вон там поляна с беспорядочно разбросанными белыми квадратиками палаток. Это лагерь поисковиков, но людей не видно, наверно все в маршрутах. Сквозь дымную пелену можно было только с трудом угадывать ближайшие горы и речку под нами. Но вот наконец-то мы сели на небольшой речной косе в верховьях Моховой. Такой вот маленький пятачок среди мощных деревьев. Тайга тут стоит кондовая, этакие джунгли! Быстро выгрузили наше барахло. Пилоты впрочем не спешили, попили чай, покамералили что-то в своих пикетажках и затем улетели. А я принялся доваривать свой борщ, который начал варить в устье Моховой, а довёл до ума уже в верховьях речки. Помню на том нашем лагере валялся кусок картона с надписью "Вахрушеву - 25 пачек". Это значило, что мой знакомый Володя Вахрушев там был, получил 25 пачек папирос, или сигарет, а может чаю... А вот здесь он не был. Тут наверно ещё вообще никогда не ступала нога человека, если не считать наших поисковиков. Борщ наконец-то я сварганил, и подошёл к Лёхе с Серёгой, дабы помочь им поставить наш шатёр. Вскоре палатка уже стояла. Каждый сам для себя взялся мастерить нары. В процессе возни с брёвнами я зашиб себе безымянный палец на левой руке. Палец тут же распух и болел. Но это не помешало мне соорудить нары, столик и book-case. Нары я сделал из толстых брёвнышек, неровности и сучья заложил мохом и еловым лапником. Получилось очень удобно! Здесь у нас такое же расположение, как было на старом лагере в устье. Слева у входа мой топчан, в левом дальнем углу - лёхины нары, а Серёга в правом дальнем углу. А печку мы пока ещё не устанавливали. Правда нашу печку мы забыли вместе с граблями в устье, но тут валяется старая ржавая, оставшаяся от поисковиков. Досталась она нам наверно от хозяйственного Седого. А ещё тут валялись обрывки разных журналов, порой даже целые. И это в то время, когда нас замучил книжный голод, когда в стране напряжёнка с бумагой... Наверно забыли тут всю эту литературу, а медведь пришёл, полистал, не нашёл ничего для себя интересного, плюнул и ушёл к себе в берлогу.... Дождик уже немного подпортил эти старые журналы, но я всё же насобирал себе целую библиотеку. На досуге будет что почитать. Покончили с установкой и обустройством палатки и занялись антенной. С немалыми усилиями мы натянули антенну, лазая по высоченным деревьям. Пока Серёга с Лёхой думали какой уровень связи будет тут обеспечен, я тут же ухитрился порвать антенну, свалив на неё ёлку. Угораздило меня там эту ёлку срубить... В общем пришлось опять лезть на дерево и перетягивать антенну заново. Бичи также поставили палатку и истопили баньку. Это конечно не та банька, что осталась в устье. Эта баня в палатке, в такой я ещё никогда не парился. Вверху пар сильный, а ногам холодно. Мы парились уже в темноте, можно было только разичить груду камней, куда плескали горячую воду из ведра, и бочку с водой. Попарились и окунулись в воды Моховой.
День рождения Рыжего
После бани был ужин. Отметили наконец-то день рождения Женьки Рыжего. Лёха сделал из грудинки отбивные, получилось ресторанное блюдо. Водка оказалась мерзкой и противной. Где-то после третьей бутылки я пошёл с кружкой зачерпнуть холодной водицы к речке, и свалился в воду.
- Спасите! Тону! - орал я дурашливо. С трудом выкарабкался на берег, расплескав воду из кружки. Лёха на мои крики о помощи прибежал меня спасать, но сам тоже свалился в воду и с матами побежал в палатку переодеваться. Второй раз зачерпывать я не стал. Берег тут неудобный, высокий... Потом ещё одну бутылку водяры оприходовали. Потом стреляли из ружья, давали салют в честь дня рождения. Дали выстрелить виновнику торжества, и он сбил ветку с дерева с пяти метров от кухни, с одного выстрела. Больше ему выстрелить не дали, потому что все тоже хотели выстрелить. в общем уничтожили это беднойе дерево стрельбой вообще. Потом я помню, что падал, полз куда-то на четвереньках, после чего мне стало плохо, стошнило и я отправился спать, а все остальные пили и веселились далеко за полночь.
Утро после попойки
Утром проснулся разбитым, болела голова, вставать не хотелось. Однако встал, попил чаю. Состояние было поганое. Похлебал вчерашнего борща, который на второй день всегда становится ещё вкуснее, и лёг ещё поспать. Около часу дня опять встал. Сижу на кухне, пью чай. А бичи ещё и не ложились! Они что-то горланили в своей палатке, а потом шатаясь и улыбаясь до ушей, пришли рыться в поисках чего-нибудь закусить. Земеля вообще прямо такой радостный, гнусно ухмыляется:
- Вальдемар, ты что такой невесёлый?
- А чему тут радоваться? Башка болит... Может быть вам это состояние нравится, а мне что-то паршиво с похмелья.
А Рыжий с Земелей только ржут. Нашли закуску и пошатываясь побрели к своей палатке. Лёха и Серёга ещё не вставали. Я похлебал борща и снова лёг на нары.
К вечеру Лёха с Серёгой оклемались, заварили крепкий чай, напекли лепёшек и принялись за борщ. а я уже начитался " Науки и жизни", отлежался и бодрым присоединился к ребятам. Сидим, пьём чай. У нас уже просвелевшие радостные лица, а тут с угрюмой физиономией появляется Земеля. Постоял он покачиваясь у костра, а потом пошёл шариться в кусты. Оказывается он искал там брошенные вчера бутылки и сливал с них оставшиеся капли. Дошёл бедолага до ручки...Вспомнил анекдот на эту тему. Из под банкетного стола под утро вылазит мужик в помятом костюме. По его страдающему лицу видно, что у него "трубы горят", ему надо срочно опохмелиться. Находит ведёрко, где стояло шампанское со льдом, шарит по бутылкам, по бокалам недопитым, сливает всё в это ведёрко. Наконец смотрит, а в ведёрке в мутном пойле плавают окурки, остатки салата, женские волосы. Мужик качнулся и спрашивает:
- Душа, принимаешь?
Душа его вопит:
- Не-е-е-е-е-е-ет!!!!!!!
Мужик разболтал содержимое ведёрка и говорит:
- Ну тогда посторонись, а то оболью!
И тут же опрокинул содержимое ведёрка в себя...
Вчера кто-то раздолбал наше радио "Меридиан" в дребезги. То ли в него стреляли, то ли им колотили об дерево. Никто не знает, чьих рук дело...никто не сознаётся. Но наверно это дело рук Земели... Взял я у Серёги паяльник дедовский, нагрел на костре и попытался что-то запаять. Попробуй чего-то запаяй огромной медной кочергой с кусочком медной проволоки, накрученной на него... Причём допаивал уже в сумерках, когда Лёха с Серёгой пошли поохотиться на дичь. Охота оказалась впустую, а приёмник у меня заговорил, но средние и длинные волны почему-то безмолвствовали. Лёха при свете свечи дописывает радиометрию, серёга раскладывает карты, намечает маршруты. А у меня что-то зубы заболели. Вот ещё немного позанимаюсь польским языком, и спать. Легли в спальники и стали вспоминать вчерашнюю пьянку. Все чувствуют себя отвратительно. Решили больше водку не заказывать, потому что все сегодня болеют от этой гадости. как там у Высоцкого?
"Считай по-нашему, мы выпили не много,-
Не вру, ей-бога,- скажи, Серега!
И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок!"
В общем пить водку - это удовольствие сомнительное, а пользы нет совсем никакой. Только бесполезная трата денег и ущерб здоровью. Как противно пить эту дрянь, и как потом голова болит. Завязывать надо с этим недостойным делом категорически и окончательно!
9 августа
С утра все разбрелись в маршруты. Вскоре после выхода добрался до начальной точки и жёстко привязался. Начали мы с Земелей подъём в гору, путаясь в кедровом стланике. В делювии попадались алевролиты и песчаники, дайки кислых и основных похоже их прорезали. А вокруг дымно, как в молоке, ничего не видно. Мы перевалили хребет, и в долине реки Дагды нас застигла внезапно буря. Ровно в три часа дня небо стало вдруг свинцовым, стало темно как вечером, резкий порывистый ветер набросился на нас, и ливень с градом стал сечь безжалостно. Стало сташно холодно, мы замёрзли как цуцики, но куда денешся...а впереди ещё половина маршрута. Мокрые до нитки и озябшие пошли дальше, не бросать же маршрут на самом интересном месте. Дождик время от времени нас полоскал,вновь и вновь мерцали молнии и грохотал гром, отдаваясь кононадой эха в горах. Жуткое зрелище - гроза в тайге! До конца маршрута оставалось всего 3 километра, но маршрут пришлось всё же бросить. Мы были мокрые насквозь, пикетажка тоже была мокрая, карта-бланковка вымокла как тряпка. До лагеря мы шли под ливнем быстрым шагом, не останавливаясь ни на минуту, хлюпая полными сапогами воды. Земеля опять забеспокоился:
- Вальдемар, я конечно не знаю, но мне кажется, что мы идём не туда...
Странно, весь день он шёл тихо, даже не матерился. Может затаился? Злобу затаил?
Но вот мы уже вышли к лагерю. Скорей в палатку, переодеться в сухое. А палец, который я ушиб, прямо отмерзает от холода. Но вот попили горячего чаю, отогрелся, всё нормально...
10 августа. Воскресенье
Проснулся, но вставать не хотелось. Казалось, что уже много времени, но тут услышал, что Серёга вышел на связь. Он требовал вертолёт для выброса, а тут неожиданно вмешался шеф, который потребовал после Моховой делать разрез на ключе Снежном. Это уже что-то новое, нас ведь собирались после Моховой перебрасывать на Дагды. Судя по тому, что речь зашла о нелётной погоде, я понял, что маршрута сегодня не будет. Встал, оделся. Болел зуб. После завтрака доводили до ума вчерашние маршруты, которые невозможно было толком описать при дурацком ливне. Вчера всем досталось по порции хорошего дождя. Серёга обратил внимане, что в одном из моих образцов оказались скопления сульфидов. Образец был довольно увесистый, поэтому из него вполне вышла штуфная проба. В то время, когда я расколачивал камень, случайно шарахнул молотком по большому пальцу левой руки. Выступила кровь, пришлось бинтовать, смочив рану одеколоном. Ну всё, теперь я раненый, мне работать нельзя.
- А не сходить ли мне в гости к поисковикам? - полувопросительно обратился я к Лёхе с Серёгой. С маршрутами на сегодня вроде было покончено, дел никаких срочных не было.
- Сходи, - великодушно отозвался Серёга.
- Ну, я тогда пошёл!
Я приладил нож на ремень, и, не мешкая, отправился вниз по течению. Меня прямо несло как на крыльях, я перескакивал через ручей, влетал на крутой склон и семиметровыми шагами опять соскальзывал вниз к ручью. Через каких-то два с половиной часа и я уже добрался до ключа Судёного. Вот уже видны их палатки. Смыл быстренько в руче пот с лица и пошёл по лагерю. От тентов кухни шёл дым, туда я и направился. Радость моя была неописуемая, когда я обнаружил, что за столом сидят Наташка Волкова и Мариночка. Их-то я и хотел больше всего видеть! Однако ничуть не показываю своей радости, а спокойно так подхожу и говорю, как можно ровнее и обыденнее:
- Привет!
Девчонки, занятые какими-то своими разговорами, меня заметили только сейчас. Моё появление для них оказалось совершенно неожиданным! Глаза у них округлились:
- Вальдемар!!! Ты как здесь оказался?
- Да вот... Мимо проходил...Дай, думаю, зайду на огонёк...
- Так ты что, в маршруте?
- Нет, просто прогуливаюсь. Сегодня ведь воскресенье
- Ой! И правда, сегодня же воскресенье! Ты, Вальдемар, садись, мы тебя сейчас чаем угостим, с конфетами!
- Спасибо, не откажусь, - улыбался я. Даже зуб сразу прошёл...
А девчонки такие худенькие стали. Наташка раньше казалась пончиком, а теперь выглядит худеньким мальчиком. А Мариночка прямо как ангелочек, вся насквозь светится. Как сказал бы Джек Лондон: У этих девушек нет ни унции лишнего жиру! Откуда-то сбоку подошёл Саня Старый. Давай меня тоже расспрашивать: откуда, почему, что, да как. Из-за кустов вылез Буба, студент. Мы с ним по весне у Мишки Стольника погуляли однако. Вслед за Бубой появился Шура Вологжанин. Откуда-то выпорхнула шустрая львовская студентка, блондинка. Над костром повесили большое ведро для чаю и все набросились на меня с расспросами о нашей жизни. А что тут расскажешь?..
- Работаем, маршрутим, меняем лагеря, как перчатки... Спины обжигаем на солнце и у костров, когда заблудимся.
- Ах, да! Мы слышали, что ты заблудился... Расскажи!
- Лучше расскажите что тут у вас за жизнь
- Да у нас тут всё по-старому...
Но слово за словом стали понемножку рассказывать о разных подробностях своей жизни.
Байки про Седого
Оказывается Серёгу Седого направили на "воспитательно-исправительные" работы к Высочину, за то, что нахапал чашек слишком много. О Седом тут вообще анекдоты рассказывают один за другим. Буба, который Седого никогда не видел прямо уши развесил и принимает всё за чистую монету. Нет, конечно такого баламута, как Седой, это ещё поискать надо. Энергичный, деятельный... он в самом деле может за пару часов столько всего наговорить и нагородить, что ни в сказке сказать, ни пером описать... Ну вот сейчас рассказывают ребята, которые Седого может и видели один раз мельком, всякие были и небылицы, а все хохочут:
- Говорят, что у Седого в камералке до одиннадцати часов чтение газет. Читает одну за другой "Правду", "Известия", "Советский Спорт", "Комсомолку", "Труд", "Гудок", "Пионерскую Правду"... Потом он вдруг, как бы очнётся от чтива, головой начинает вертеть, пытаясь понять где он находится, и спрашивает грозно:
- Волкова! Что ты купила сегодня к чаю?
- Торт, - слышен тоненький Наташкин голосок.
- Торт?! Гхм...Торт! Тоже неплохо! Давай его сюда!
Саня удивительно интересно обо всё этом рассказывает. И в самом деле так было, да ничего такого там смешного не было. Вообще-то я сам там сидел и всё видел. Камералка наша находилась в маленькой комнатке на втором этаже экспедиции, напротив Поисковой партии. То есть все "северяне" сидели на третьем этаже, рядом с кабинетом главного геолога и начальника экспедиции, а небольшой отдел, во главе с Седым оказался этажом ниже. Меня тоже туда сунули, когда я приехал зимой с участка на Сухом. Эта маленькая комнатка была каким-то оазисом по сравнению не только с холодной большой комнатой, где сидели "северяне" под колпаком начальника партии и шефа-старшего геолога Олейника. Если "верхние северяне" тихонько сидели и камерали как проклятые, вполголоса шепчясь, то в нашей маленькой комнатке стояла уютная пальма, негромко играл магнитофон, непрепывно донося до наших сердец прекрасные лиричные песни. Там были кассеты с непревзойдёнными песнями Владимира Высоцкого, великолепные песни в исполнении Михаила Боярского, самая лучшая советская эстрада! И коллектив подобрался душевный. Наташка Волкова, улыбающаяся обычно доброй застенчивой улыбкой, в которой чувствовалась какая-то загадка. Рядом с ней всегда находилась её подруга Горшкова Люба. Старый тоже сидел тут тихо и незаметно, вечно углублённый в работу. Ещё была Надежда Гонохова из другой партии, которая прекрасно вписалась в наш маленький коллектив со своей замечательной улыбкой и изящными женственными формами.
Попил я чаю от души, девчонки уговорили отведать их блюд. В гостях хорошо! Походил по лагерю ихнему, посмотрел как они живут. И наконец зашёл к девчонкам в палатку.
В малиннике
Потрепались о разных пустяках. И вдруг я говорю неожиданно Маринке:
- Дай-ка мне свой адрес...
- Зачем тебе мой адрес? - удивилась Маринка
- Как зачем? В гости приеду...
Маринка выставилась на меня непонимающе, но я подмигнул и сказал добродушно:
- Буду в ваших краях, может быть забегу по дороге...
Маринка вздохнула и принялась искать листок и ручку. Присела на нары и пишет, потом голову поднимает и спрашивает:
- Домашний адрес тоже писать?
- Конечно пиши! Может быть и в Эстонию заеду. Не заграница ведь, всё Советский Союз!
Мариночкак записала мне свои адреса, поговорили мы ещё немного. Оказалось, что у нас с Наташкой есть один общий знакомый по фамилии Жуков, тот который завхоз в Охотской партии. Только Наташка была в Охотске в 1977 году, ая в 1978. Рассказал я девчонкам как мы на рыбалку ездили в Охотске. Мы тогда на ночь выехали к морю, и было светло, но всё время шёл дождь. Подъехали на нашем ЗИЛе, оставили его метрах в ста от берега и пошли к морю. А у моря народу видимо-невидимо, все рыбу ловят. А ловить было просто: заходишь в море и черпаешь ладошками, выбрасываешь рыбку на берег. Кучка рыбы растёт как на дрожжах! А потом приходит влона и всё смывает... Фантастическая была рыбалка! Люди попросту черпали бочкой в море и ставили бочку на дно. Вот тебе и полная бочка рыбы. А всё потому, что к берегу прибило косяк мойвы, или как тут называли уёк. Вода просто кишела рыбкой, похожей на корюшку. Я тогда замёрз в воде, а водила наш мне и говорит:
- Иди костёр разведи возле машины. Только ведь очень сыро, так там за сиденьем бутылочка, ты из неё плесни чутка, если гореть не будет...
Ну, пошёл я. насобирал плавника для костра, а дождик мелкий сечёт, всё сырое. Нашёл я в кабине ту бутылку и с помощью её развёл костёр довольно быстро. Когда мужики с рыбой пришли, то к костру греться. А водила сунулся в кабину за бутылкой, а там осталось на донышке. Он аж в лице переменился:
- Ты что жен студент вытворяешь!? Я тебе как человеку сказал, чутка плесни, а ты что - выпил его что ли?
- Чего выпил? - не понимая моргал я глазами.
- Чего, чего... Тут полная бутылка денатурата была!
- Так я подумал, что это специальная жидкость для разведения костра...
Мужики вздохнули, вылили остатки в стакан и по очееди хлебнули для сугрева этого самого денатурата.
Однако время пролетело незаметно, уже вечерело, и мне уже пора была возвращаться на свой лагерь.
- Ну, счастливо! - сказал я и отправился вверх по течению Моховой.
С лагеря на лагерь с лёгким сердцем
В душе было радостнго и весело, а с обой я нёс на груди Маринкин адрес и подарок для всех - копчёного гольца. Уже в глубоких сумерках дошёл до нашего лагеря, где у костра шустрил Лёха. Бичи уже забились в свою палатку, а Серёга ещё не вернулся со своей прогулки. Он оказывается ходил в поисках подходящей вертолётной площадки в самые верховья. Когда он вернулся, то сообщил, что нашёл очень приличную площадку, неизвестно кем подготовленную, пиленую. Вдвоём Лёха с Серёгой стали расспрашивать меня о поисковиках. Мы пили чай, а потом в палатке занялись своими делами. Серёга читает журнал, Лёха слушает мой магнитофон. А я решил записать в дневник этот незабываемый день. Из моего магнитофона, после группы "Smoky" неожиданно оказался дуэт - я и Мишка Стольник. Эх, здорово было в студенческие времена! Приятно вспомнить... Осталось заняться языками и спать. Завтра, если не будет вертолёта, то придётся идти заканчивать маршрут. Хорошо хоть, что не придётся опять два роаза переваливать через Сихотэ-Алинь. А вертолётчики обещали завезти нам свежих огурцов. Хочу огурца! А вообще жить стало интересней, есть к кому сбегать по тайге в гости, подумаешь - четыре с половиной километра в одну сторону, четыре с половиной километра - обратно. И звери не страшны и ноги бить по камням речным не лень. А вообще-то я уже втянулся в полевую жизнь, почти не устаю от целого дня хотьбы, мошка меня не кусает. Перед глазами мелькают разные места, горы и долины, огромные стволы деревьев и заросли стланика, ели, кедры, лиственницы, берёзы и осины...
Ещё когда учился в школе, когда я жарким летом ночевал дома на веранде, я мысленно переносился в какие-то леса вместе с кроватью. Я бродил по тайге, а когда уставал или мне хотелось смены обстановки, то я бросался опять на свою кровать, открывал глаза и передо мной оказывались некрашенные стены веранды, обшитые вагонкой. На столике стоял огромный приёмник "Мир" завода ВЭФ, сделанный ещё в 50-е годы. Надо мной на стене висела огромная карта - Политическая карта мира. Рядом стояла этажерка, набитая книгами, журналами, да на стенах висели старые пальто и отцовский военный китель с погонами. Вот я закрываю сейчас глаза и мне кажется, что я по-прежнему лежу на кровати на веранде нашего дома, и всё: палатки, маршруты, костры, сопки, завалы, горельники, даже бичи - всё это будто существует только в моём воображении. А мне ещё кажется, что придумал я всё это несколько неудачно. И не был бы я в этот момент на самом деле инженером-геологом среди тайги, если бы не болели ушибленные молотком пальцы, не сводили судороги после хождения по ледяной воде в мокрых болотных сапогах. И я открываю глаза, и вижу над головой брезнт палатки. А мне так хочется в город, где много людей, где все куда-то беспечно снуют.
11 августа
Понедельник - день тяжёлый! В 6:50 я уже суетелися у костра, готовя завтрак. Мой черед дежурить по кухне, поэтому варю вермишель. Мы её ни разу пока не варили. После того как завтрак был готов, все позавтракали и разбрелись доканчивать свои маршруты, прерванные грозой. В маршруте у меня преобладали гранит-порфиры, аркозовые песчаники, серые алевролиты, похожие на белоножку по цвету и немного конгломератов. Всё же опять чуть-чуть влезли на территорию Приморья и пили из ручья святую приморскую воду. Какая же она вкусная! Земеля к концу маршрута опять распсиховался. А из-за чего? Из-за маленькой, симпатичной такой белоножки. Я лично не испытываю к этой маленькой летучей твари никаких отрицательных эмоций. Я даже окрестил её "королевой Марго", или просто маргариткой. У неё такие симпатичные полосатые лапки! Ну жалит, ну кусает... так ведь это она так целует. Как поцелует в губу, губа аж опухает! Но это не повод материть её грязными словами и грозиться повеситься на певом попавшемся суку, как мой Земеля... Впрочем, пусть вешается, мы с белоножкой печалиться особенно не будем...
Когда мы возвращаемся на лагерь, Серёга уже был там. Он разогрел вермишель на сковородке и сделал чай. Я переоделся и поужинал. Серёга уже собирался на связь выходить, да тут в небе затарахтело и на площадке сел вертолёт Ми-2 с Шапотиным. Начальник оказывается доставил нам свежие огурцы, капусту, зелёный лук, картошку, хлеб и "пьяные булки". Вертолёт тут же улетел, едва мы его разгрузили, даже двигатели не выключал. А мне пришлось делать салатик из свежих овощей. Как давно мы не ели такой вкуснятины! Вот на такой вкусной ноте закончилось моё сегодняшнее дежурство. Серёга, Лёха и Женя завтра возможно улетят на выброс, а я с Земелей буду делать маршруты с нашего лагеря. А затра ожидаются у нас на лагере Саня Старый и Мариночка, они идут к нам на выброс. Опять я увижу Мариночку! Ура! ... Какая приятная и благородная отрыжка после свежих огурчиков! Благодать! Немного позанимаюсь языками и спать.
12 августа
Вертолёта не было, весь день камералил, оформлял маршрут в пикетажке. Только к вечеру пришёл Саня с Мариночкой. Вот сейчас сидит она на моих нарах и листает журнал. Ещё бы, мои нары самые удобные нары в мире! И полка с журналами рядом, только руку протянуть... Ну и конечно магнитофон мой гремит музыкой вовсю, братья Жемчужные песни похабные всякие поют. Магнитофон "Электроника-302", это не просто одно из величайших достижений советской радиотехники, но ещё и источник уюта. А вообще всё это как во сне, как в сказке! Где она будет спать? Ну конечно же на моих нарах! А где буду спать я? ... Как хотелось бы лечь с Мариночкой на мои нары, обнять её нежно...
А все уткнулись в журналы, устроили в нашей палатке избу-читальню. Ну, только магнитофон тихонько поёт что-то лирическое. Так вот читали, читали, да Серёга вдруг вспомнил, что у нас имеется ещё бутылочка водки. Распили её под ихнего копчёного гольца, да с огурчиками. А Марина от водки категорически отказалась. Не пьёт вообще, молодец. Когда настала пора ложиться спать, то я великодушно предложил ей спать со мной, мотивируя тем, что нары у меня широкие, и мы с ней вполне поместимся. Но Серёга с Лёхой сказали, что пусть она не обращает на меня внимания, потому что Вальдемар обычно так шутит. И они уже начали стелить Сане с Мариной на полу. Однако я как истинный джентльмен уступил Мариночке свои нары целиком, а сам лёг на пол, рядом с Саней.