Виртуальная смерть
Карасям не спастись от прожорливых щук,
На котенка найдутся бульдоги,
Умирая, себе ничего не прощу,
Пусть простят разномастные боги.
Умирая, взгляну на знакомый портрет,
Жизнь мелькнет незатейливым клипом,
Что в ней было? Несвежих страстей винегрет,
Блеск снежинок, тенистые липы...
Что в ней главное? Юности нежный рассвет?
Неудачи, болезни и старость?
Неуверенность, страх, за ошибки ответ?
Угасающий трепет гитары?
Что в ней стоит того, чтобы вспомнить сейчас?
Жизнь росинкой в день знойный усохла,
Не споется баллад, не напишут рассказ,
Не героев эпоха, а лохов.
Гаснет мир, асфодели темнеет цветок,
Черный ворон ругнулся нахально,
Но солярка закончилась, дремлет каток,
Смерть пока что моя - виртуальна...
Некрасовский мотивчик
Однажды в студеную зимнюю пору
Я из дому вышел, согреться душой,
Но водку паленую продал мне ворог,
Теперь нам обоим в аду хорошо.
Однажды в глубокую темную нору
Полез за упячкой отважный медвед,
Застрял виннипухом, такого позора
В лесу не случалось со времени Вед.
Однажды паэт, сочиняя нетленку,
На клаву упал головой от тоски:
-О, Клава, вернись, поцелую в коленку!
Зачем мы с тобой так давно не близки?
Медведа за пятки кусают упячки,
Креведко сморкается в мокрый платок -
Однажды… Страна, выбираясь из спячки,
Вливается в мощный прогресса поток.
а дискуссию про Несмешное (из личного опыта)
Прочитав дискуссию про "Несмешное" решил впредь использовать раздел "Черный юмор"
Когда жывотное пушное
Терзало мозг унылой песней,
Тащил продукт я в «Несмешное»,
Чтоб шуток вал уравновесить.
Раздел почти что нечитаем,
Почти отстой, почти обуза,
В тени прожорливая стая
Грызет успешно крылья музы.
И я спешил заполнить трюмы,
А вдруг рифмушек груз протухнет?
Теперь кладу лишь в «черный юмор»
Плод философии на кухне.
Лампа
Ох, реформа, не руби с плеча,
Не летите в битву, нано - кони!
Запрещают лампу Ильича,
Потому что надо экономить.
В лампах новых применяют ртуть,
Их не бросишь по-простому в урну,
А китайцы массово везуть
Нам на рынок свой продукт халтурный.
Cобака с жабрами
Шел по городу в полдень расслабленно,
О великом и светлом мечтал,
Вдруг собака бродячая с жабрами,
Не каким-то питбулям чета,
Уцепилась свирепо за брючину.
Ох, мутант – порождение зла!
Шкуродерствуют жабры колючие,
Ажно кровь у меня потекла.
Вспомнив дьявола, бога и Путина,
Оторваться сумел кое-как.
Это вам не в игрушках компьютерных!
Это, видно, грядущего знак.
Заплатил по закону налоги я,
Государству подставил плечо,
Но не сможет спасти экологию
Даже точный контроль и учет.
Злые крабы, вороны кусачие,
Под ногами ржавеют совки,
До чего толерантность попячила,
Знать, последние близко деньки.
Если б стал я прези
Если б стал я презипутом
Услыхал бы голос блогов:
- Нас оставьте вы в покое, дайте жить и богатеть.
Нам идей не надо путных,
Сами сделаем дороги,
И чиновников не станем развращать мы взяткой впредь.
Если б стал я презипутом,
Расцвели б для обороны
Стратегические силы, флот и доблестный спецназ.
На дурацкие бумаги
я б не тратил ни минуты,
Упростить велел законы и дешевым сделать газ.
Если б я был презипутом,
Жил бы честно и смиренно,
Не храня в швейцарских банках ничего и никогда,
Правду в ложь бы я не кутал,
Помнил: жизнь людей бесценна,
И готовился бы сразу должность вовремя отдать.
Если б я был презипутом...
Я б не тратил слов фальшивых,
Не грозил соседям старым проржавевшим ружьецом.
Все министры - компетентны,
Секретарши все красивы,
И огромные успехи новой жизни налицо.
Если б я был презипутом...
Ябы... ябы... ябы... это...
Благоденствие народа мне бы лучше всех наград.
Но встает над миром утро,
И теряются ответы...
Ухожу в свой нудный офис. Там работы ждет гора.
У моей красотки рот
У моей красотки рот
Шире кованных ворот,
Без труда туда пройдет
Самолет ли, пароход.
Все прошли. Какая жалость,
Места больше не осталось...
И поэтому придется
Лезть в другие мне воротца.
Я был графоманом веселым
Я был графоманом веселым,
Любовь и цветы воспевал,
Блеск месяца стаскивал с елок,
Укладывал рифмы в навал,
Молился малютке-Эроту,
Соль страсти облизывал с плеч.
Что критиков грозные роты,
Морали карающий меч?
Забыв про хореи и ямбы,
Про мнений чужих винегрет,
Я пел на заре: Кукарямба!
Лучом забесплатно согрет.
Фальшивил? Не раз, без сомнений.
Приврать? Не горчит на губах.
Простите, великие тени,
Зазря не крутитесь в гробах.
Хотел бы заплакать - не вправе,
Как знать, по заслугам ли, нет -
В нарядной стандартной оправе
Души непохожий портрет.
Глядя в окно
Мы здесь с тобой гуляли летом,
Любви неловкие приметы
Ловили в трепете листвы,
Но что-то до сих пор на 'Вы'.
Боюсь, что возраст в том виновен,
Быть перестали страсти новью,
А в свой налаженный уют,
Войти не каждому дают.
На страх эстето-моралистам
В промерзшем парке серебристо
Пакеты рваные блестят,
Пивных бутылок мутный ряд
Бомжей с мешками ожидает,
Проносится собачья стая:
Бродяги злы и шелудивы.
Портрет заморской кинодивы
На стенде грязном... где ты, снег,
Чтоб скрыть останки летних нег?
Заместо снега темь и холод,
И, сердцем надвое расколот,
Сижу (компьютер как камин),
Один, томим - лишь в булке тмин
Дает припомнить летний зной...
Вино, виновный, пью с виной.
И колбасы кружок свиной
Закуской служит немудрящей,
А я сегодня - настоящий?
Аффтары и музы
Поэт, ожидая от музы
Несущего радость союза,
Поил ее даром
Прокисшим нектаром,
Спилась и лежит как медуза.
Писатель изящную музу,
Толкает к тасканию грузов:
- Роди эпопею!
А та все худеет,
Никак не наполнится кузов.
Пьяный дождик
Вдумчивый дождь, как бродячий философ,
Дождик-танцор, пролетающий косо,
Легкий, как шепот девчонки влюбленной,
Тяжкий, как вздохи больных обреченных,
Дождь благонравный и дождь-хулиган...
Дождик сегодняшний, кажется, пьян,
Скачет неловкой походкой по лужам,
Брызнет – и стихнет, как будто не нужен.
Дождик, давай, припусти порезвее,
Пьян ты, а я под тобой протрезвею,
Зонтик забыла, потек макияж,
Но не беда, что ударила блажь
Мне в непогоду бродить по аллеям,
Вы засмеетесь? Ну что же, смелее…
Человек без лица
Человек без лица у раскрытых дверей
Надевать не решился личину.
Пропустить? Или двери захлопнуть скорей,
Если вход для таких не по чину?
Не узнать, отчего он лицо потерял.
Стерли годы бумагой наждачной?
Или битый не раз, и все больше зазря,
И от этого серый и мрачный?
Пресмыкался? Наглел? От беды отползал?
Кровью пачкал кривые дороги?
Кто такого пускает в обеденный зал?
Вдруг на стол водрузит свои ноги,
Или глупым рыданием бросит укор,
Или шуткой сразит неуместной?
Лучше дверь от него поскорей на запор,
Здесь собрание смелых и честных.
А давайте лицо нарисуем ему,
И получится враг для забавы уму.
К штыку приравняли перо
Как сладок протест сетевой,
Души неразменной ненастье:
По родине гибнущей вой,
Проклятья по адресу власти.
Рубли порубив на дрова,
Кремлю посылая проклятья,
Приятно рубаху порвать,
И крикнуть: - К оружию, братья!
Почувствовать: крылья растут,
Тюрьма и сума не помеха,
Смелей заклинанья кастуй,
Чтоб в глаз негодяю заехать,
Который о родине бед
Не думает в сытом угаре,
Не чтит прапрапрадедских вед,
И мозг понапрасну не парит.
Как сладко кричать и вещать
Об антинародном режиме,
О тех, кто погрязли в вещах,
В дурманном дурацком зажиме.
И верить: вот если бы я!
Все стало б не так, по-иному!
Рассеяны стаи жулья,
Коррупции высушен омут.
Мечтают, зовут к топору,
По прошлому храбро петляют.
А может, поддержим игру?
А пусть их...Они ж не стреляют.
К штыку приравняли перо,
По клаве стучат пулеметно,
А пусть, велика ли угро
За в этих усилиях потных.
Осенняя хандра, осенняя печаль
Осенняя хандра,
осенняя печаль,
Квартира – как нора…
Посуду вымыть? Жаль
И времени, и рук.
Уехала жена,
Детишки не орут,
Пылищи пелена
Седеет на столе,
Заплеван монитор,
Душа лежит во мгле,
Свобода – не мотор.
Путевку для семьи
Я в Турцию купил,
Поют не соловьи
В душе, а сотня пил.
Ревную или жжет
Желудок от консерв?
Сколь долго мне ежом
В тоске сети висеть?
Катастрофка
Шумел камыш, деревья гнулись,
Точил их наглый короед,
С трудом пчела тащилась в улей
Перед грозой, шептальный бред
Друг другу отдавали кроны,
Койоты выли на закат,
Чесал в затылке грозный Хронос,
Как миллионы лет назад,
И думал так:
- Летит комета,
Конец? Начало всех начал?
Так у кого спросить совета?
У рыб? Но рыбий мир молчал.
Спросил у птиц, но песни птичьи
Лишь раздражали негой слух
И подавляли безразличьем,
когда и так в упадке дух.
Cпросить зверей? От страха звери
По чащам темным разбрелись,
Их страх понятный не умерить
Перед погибелью Земли.
Животный мир ревел, мемекал,
Друг другу жадно грыз бока,
Спросил бы Хронос человека,
Но человека нет пока.
Никто о милости не просит,
Пыль на божественных весах,
И, подпирая время осью,
Земля меняет полюса.
Время собирать, время разбрасывать
Я тьму камней насобирал,
Но что-то не слыхать похвал.
На что это похоже?!
Начну бросать в прохожих!
Насобирал я тьму камней,
И что теперь поделать с ней?
Дороги строить, города,
Или обратно раскидать?
Насобирал камней я тьму,
Как так случилось, не пойму...
От боли стянут в точку,
Ведь камни эти - в почках.
Влюбился в Ксюшу Собчак
И жутко хочется влюбиться…
Но старость, черт ее дери…
Девичьи промелькнули лица
На раз-два-три, на раз-два-три.
Сижу смурной, обняв подушку,
Слеза течет по рукавам,
А может, мне влюбиться в Ксюшку?
Ну в ту, из дома номер два?
Она нахальная такая,
Она блондинистей блондин,
За что ее в инете хают?
А ну-ка, критик, погоди…
Среди редеющих созвездий,
Почтенных Аллов Пугачёв,
Она - соблазнов свежих бездна,
Она – совсем еще ничё!
Все! Решено. Влюблен заочно…
Пусть это лишь осенний сон,
В моей квартирке одиночной
Любовь завертит колесо.
Вернулся в возраст подростковый,
И годы грузом не висят,
Мне не грозят теперь оковы
Соседки, коей пятьдесят.
Рыб и кошка
Был у меня вуалехвот,
Красавец в силах,
Но рыбам тоже нужен пост,
А я кормила...
От перекорма умер рыб...
Мой свет в окошке...
Скажите честно, вы смогли б -
Дать трупик кошке?
Табу
Я заперт в клетку до конца
Своих недолгих дней,
Благодарить ли мне творца,
Раз хорошо мне в ней?
Здесь слабость - прутья, страх - замок,
Рассудок- верный страж,
И гирей лень лежит у ног,
В металлолом не сдашь.
В ней есть покой, в ней есть уют,
В ней мелких дел полно,
Зеваки зря не достают,
По праздникам - вино.
Ползет по прутьям черный жук,
В углу скребется мышь,
Известно мне, за что сижу -
За остановку крыш.
Я заливал огонь водой,
На землю ветер сбил,
Любовь убил, каков герой,
И сам себе не мил.
Останусь в клетке до конца
Своих безумных дней,
Как не восславить мне творца,
Ведь нет ее прочней.
Истина в еде
Искали истину в вине –
Как корабли, лежат на дне.
А может, истина в еде?
Найдешь, и как потом худеть?
Ох, светлых истин темный лес…
Не лучше ль оставаться без?
Умереть от жизни
Все перемрем мы понемногу, когда-нибудь и как-нибудь,
Презреньем к смертушке убогой готовы многие блеснуть.
Кто по шоссе летит вполпьяна, себя и ближних не щадя,
Кто в вену торкает бояны под перекрестный стук дождя,
Иной, еще совсем мальчишка, без подготовки, кое-как
Идет в бандиты, раз умишком смог дорасти до плотских благ.
Один утонет в море Красном, другой в окно от горя - шасть.
А производство – безопасно? А власть? Кому на пользу власть…
И гаснут люди на работе от надоедливых бумаг…
Так что выходит, мы не против, считать что жизнь – первейший враг?
Что эта жизнь… Приводит к краю.
Ведь все от жизни умирают.
Про анонимность в интернете
http://www.regions.ru/news/2244548/
Говорят в патриархате: Анонимок в сетке хватит!
Каждый блоггер, каждый ник, что без паспорта возник,
Должен быть насквозь просвечен, и сосчитан, и отмечен:
Чтобы каина печать помогла рубить сплеча:
Экстремиста, онаниста, атеиста и фашиста.
Так сметем опасный хлам со свободой пополам!
Интернет от злобы в пятнах, но пока мне непонятно:
Скажем, чистит сеть медведь… но она всемирна ведь…
А когда на сотни багровых звезд
А когда на сотни багровых звезд
Разлетится уютный дом,
Не проси показать через вечность мост,
Это надо бы делать до...
А когда иссушит ручей жарой,
Кожу стянет соленый пот,
Терпеливо противнику яму рой,
До обеда - забора от...
А когда тебя убивать придут,
Черным золотом брызнет миг,
Ты поймешь: заслужено место в аду,
И успеется только '... ик...'
За мораль!
Давным-давно, когда творил Крапивин,
Был чище мир, светлее и храбрей,
Но как теперь вернуться к этой ниве?
Как романтизмом снова дух согреть?
Беда, беда! Безнравственность! Утонем!
Взял книжку с полки - руки с мылом мой!
Запомни, автор! В ад попал Петроний!
"Сатирикон" на нем висит виной.
Запомни, автор, даже в «После бала»
Толстой солдата попусту жалел,
И пацифизм наделал бед немало,
Военный дух почти не уцелел.
Повсюду враг, опасный и проворный!
Чтоб не пробрался скрыто русофоб,
Замазать надо пацифистов черным
И феминисток! Неповадно чтоб!
А если в тексты пидор влез без мыла?
И для него найдется комплекс мер,
Осудим строго, с надлежащей силой,
Беря пример в УК СССР!
Так победим! Но не отдохновенье
Нас ждет потом, а вновь кровавый пот:
Мораль любое сдует дуновенье:
А если мат? Иль кто-то водку пьет?
А водка - зло! Куда там пидорасам,
Сгубила водка жизню не одну!
Проверить тексты! Водку - сменим квасом!
Вперед, друзья! Во славу книги! Ну!!!
Каракатица
Кот мяукает раскатисто,
Если нужно, пасть порвет,
Возле моря каракатица
Собирает вервие,
Чтоб сплести для деток сеточку,
Не авоську, чудо-сеть,
Подходите, малолеточки,
Есть на что тут посмотреть:
Каракатица зеленая
Приглашает в мир иной,
Треплет кожу запыленную
Ктулху добрый и смешной.
В глазки тыкве вставив свечечки,
Гладь по черепу скелет,
Как тебе заманка вечная
Тьмы непуганной, мой свет?
Разговорился с сатаной
Разговорился с сатаной,
с ним вместе выпив по одной,
он недовольно чешет рог:
- Шеф постарел. Был прежде строг
и благолепен, а сейчас
трясутся руки, раскачать
ему ништяк земную ось,
но, положившись на авось,
давно не кажет лик Земле,
ее одну оставив тлеть.
И я на пенсию хочу,
чтоб сил запас отдать лучу,
чтоб зазвучало «Люцифер»
достойно средь небесных сфер.
Но не пускают. Говорят:
- Ответишь ты за все вподряд:
за войны, голод, рак и грязь,
за лжи бессмысленную вязь,
за страх, за бой бобра с ослом.
Вот люди… им искать не влом
Врага в реальности иной…
Эх… наливай! Да песню спой!
Cогласие
От святости светилась Русь,
Хоть жизнь в цене полушки медной.
И красный вождь сказал: - Берусь
Построить рай на ниве бедной.
Гори, аврорная заря,
Вставай, проклятьем заклейменный…
Но век прошел – и вроде зря
В гулагах гибли миллионы.
Выходит зря на брата – брат
С наганом, вилами, доносом…
Кто виноват? В чем виноват?
Не мучь историю вопросом.
Надежно спрятав под сукно
День революции опасный,
Глядим кино и пьем вино
Согласны и почти безгласны.
Этот народ
Этот пакостный народ
Врылся в землю, словно крот,
Уцепился за Курилы
И японцам не дает.
- Даром газ и нефть не дам, -
Уверяет гнусный хам, -
Заплатите так, как надо,
А не то сожгу их сам.
Этот мерзостный народ,
Сберегая свой живот,
В коалиции не входит,
И в Ираке бомб не рвет.
Мир надеялся: Вот-вот,
(На богатства щеря рот)
В перестройках и дефолтах
Сгинет этакий народ.
Кризис? Что за ерунда?
Жив народ и весь в трудах,
Пашет, сеет, пьет, ворует…
Подивитесь, господа!
Осеннее оптимистическое
«Уж небо осенью дышало»,
По парку шел бухой и шалый
Походкой шаркающей я,
Сухой листвы ползла змея,
Ворона каркала, но сыра
Никто не слал ей, стыла сырость,
Забор тащил родную речь
(Перечь ему иль не перечь)
В ад матерщинный неумело,
Но на душе как в марте, пело.
Поскольку если сыт, и пьян,
То пофигу любой изъян
Мимотекущей жизни будет,
И наплевать, что скажут люди.
В лазарет
Я живу, потеряв очарованный миг,
Упиваясь то водкой, то скукой,
То бездумным прочтением грёбаных книг,
Не способен разгрызть Кракатука.
На потертой клеенке катаю орех,
Синева за проемом оконным,
Сотнеглазо рассыпался мелочный грех,
Чернолико, несладко, посконно.
В подоконники въелись земля и свинец,
На стекле недомытая сажа,
- Где ты, пастырь овец, где лихой молодец?
Кто мне путь надлежащий укажет?
Отвечай, бесконечность! Вселенная, стой!
Как ты смеешь меня не заметить?
Пусть ничтожен, но частью души мировой
Дверь срываю с ржавеющих петель,
Выхожу на просторы из низких теснин:
- Отвечай, не задерживай, космос!
Я сегодня на пару секунд господин,
И к тебе обращаюсь с вопросом:
- Для чего я живу? Почему умереть
Как растение жалкое должен?
Что ж вы заперли дух мой в унылую клеть?
Между мясом, костями и кожей?
Жду. Ответа все нет. Космос жадный молчит,
Звезды сыплет пригоршней прозрачной…
А меня потащили, ругаясь, врачи
В лазарет неуютный и мрачный.
Революционная ситуация
-Можно, я буду сверху?
Как надоело снизу…
-Что, начинаем сверку
Кризисов и капризов?
Требуют годовые
Кольца - подсчет на спилах,
Вроде бы, не впервые
Мериться будем силой,
Не уступив ни пяди,
Бескомпромиссно, резко…
- Эх, махнемся, не глядя,
Выдержать только б вес твой.
Полет любви
Сегодня вознесу хвалу,
А завтра вспомню еле-еле...
Летел с тобой крылом к крылу,
А там, внизу, мосты горели.
Тонули в море корабли,
Сердца сжимались в непокое,
Крик атаманши "ай-люли"
Взрывался посреди разбоя,
Стояли Парки на часах,
Рябило лужи ветром злобным,
Летучей мышью в волосах
Запутавшись, ревел утробно
Задохлик-карлик, великан
Бродил по сумрачной аллее,
Плясали демоны канкан,
Рассвет коварствовал, алея
И предавая негу тьмы,
Песнь ветра отнимала силы,
Летели вместе, вместе мы...
Ты в одиночку приземлилась.
Мое рубае
"От веры к бунту легкий миг один",
Так не страшись, вперед - и победим!
Но стоит только одержать победу,
Ее плоды достанутся другим.
Если б Библия, Веды, Талмуд иль Коран
Сберегали сердца от опаснейших ран,
Что наносит любовь, не давая пощады,
Я бы сразу поверил, что верить пора.
В подлунном мире торжествует зло,
Не развязать трагических узлов.
Так отчего я радуюсь рассвету?
Лишь оттого, что выжить повезло?
Что любовь? Ведь на время не стоит труда
Упоенно кумир для себя создавать,
Проводил я с красавицей дивные ночи,
Годы страсть унесли, словно щепку вода.
Пусть говорят: без веры жизни нет.
Но видя вер бесчисленных расцвет,
В любой найду и дельное, и глупость,
И выбор мой продлится много лет.
Говорят: хорошо бы, чтоб властвовал тот,
Кто всегда справедлив, кто стоит за народ,
Всем желает добра, милосерден и честен.
Только этот святой в руки власть не берет.
Сколь ни жарок накал виртуальных боев,
Эти споры всего только крик воробьев,
Кто чирикает громче, лишь кажется сильным,
Разлетимся, и каждый опять при своем.
Кому нужны открытые сердца?
И доставать ли правду из ларца?
Найди того, кто станет верным другом,
Чтоб доверять, не потеряв лица.
Кому нужны открытые сердца?
Не вопрошай глупца иль мудреца,
Припрячь от сердца ключик понадежней,
Чем глубина Кощеева яйца.
Сырой декабрь
Сырой декабрь, луна кусочком сыра
Лежит на грязном блюде облаков,
Как хорошо сменить ориентиры,
Звеня осколком сброшенных оков.
Раз не исполнил - плюнуть на обеты,
Из старых рифм нарезать винегрет,
Молиться - тьме, а радоваться - свету,
И выдавать за мысли пьяный бред.
А снег идет и тает недовольно,
Зимы заждавшись, глючит разум мой,
Грусть, как всегда, наряжена прикольно,
А крик души по-прежнему немой.
Когда и бог, и дьявол позабыли,
Себе грехи заранее прощу,
Смешав в коктейле пряном небыль с былью
Под дедморозный ласковый прищур.
А пастырь слушает овец
Cперва они боялись Бога,
Тащили жертвенных быков.
Но вымирает как минога,
Страх без опалы и оков,
Без инквизиции и пыток,
Без живописных адских мук.
Страх убывает, вот убыток!
Что на замену взять ему?
Когда-то страха было много,
Крепил мораль он, как цемент.
Взывали, мол, побойся Бога!
А что сегодня? Даже мент,
Бандит, чиновник-взяткобратель
Страшат сильней, чем пекла жар,
В мультфильмы угодил Создатель,
О нем поют под звон гитар.
Когда жена боялась мужа,
Ребенок ведал силу розг,
Тогда был Божий страх не хуже,
Чем ужас мощных летних гроз.
Купив себе громоотводы,
Боясь болезней и войны,
Для Бога нынче пишем оды,
В него немного влюблены.
Он всех нас любит и спасает,
Он даже грешнику отец!
...Летит крестов косая стая,
А пастырь слушает овец.
Еще восточный анекдот
Эмир жену визиря возжелал,
Стройна как тополь, губы словно лал.
Не разглядишь под покрывалом много,
Но дурень-муж ей не жалел похвал.
Сам виноват. Властитель дал приказ:
Набрать подарков, сладких льстивых фраз
И отправляться на переговоры,
Чтоб давний спор с соседями угас.
Уехал муж, к жене пришла ханум:
- Мое дитя, тобой похищен ум,
А также сердце нашего эмира,
Прими его, не поднимая шум.
Назначен день, и дастархан накрыт,
Эмир готов явить и пыл, и прыть.
- О, не спеши, великий повелитель,
Как колесо, что катится с горы.
В игре любовной спешка ни к чему,
Отдай же дань искусству моему,
Пойдем за стол, беседой насладимся,
А покрывало после я сниму.
Поесть не прочь вселенной господин,
Погас закат, а он еще сидит,
Лишь удивлен:
- Зачем из кур так много
Различных блюд, коль скоро вкус един?
Ему с улыбкой женщина в ответ:
- Эмир столь мудр, что разгадал секрет.
Две сотни жен есть у него в гареме,
Но cловно куры сутью, разве нет?
Одна, другая, сотая жена,
Едва успеешь весь гарем познать,
Как обнаружишь, до чего похожи,
Так для чего тебе еще одна?
-Что ж, - усмехнулся господин в усы, -
Так будь чиста, как капелька росы,
Эй, паланкин подайте поживее,
Я не сердит, поскольку слишком сыт.
Смеется в небе жаркая луна,
Жена честна, умна, ловка, верна.
А будь эмир немного помоложе?
Иной финал… И мудрости - хана.
Хентай
Что наша жизнь? Один сплошной хентай.
Похлебка будней пахнет чечевицей.
УЖКХ растет оплата - «Дай!»
Имеют нас правительство, милиция,
Налоговик, пожарник… эта рать
Как мультиспрут, всегда готова брать.
Привыкли мы… У совести в заем
Берем гроши и дальше - отдаем.
Часть остается меньше суммы
Когда блестит под солнцем купол
И пахнет ладаном в тиши,
Как хорошо глазами лупать,
А после - снова согрешить.
Ей-богу жизнь не зря наполнил
Христианским духом древний князь,
Ведь хорошо в крещенский полдень
Влезть в прорубь, удалью хвалясь,
Вкушать в посты грибы и кашу,
Глядеть в иконный строгий лик,
И верить, что кадилом машут
Чтоб показать, как Бог велик,
Не замечать противоречий
Священных книг, раз ОН воскрес,
Не хмыкать, мол, грехом отмечен
Поповский новый "мерседес"...
Как хорошо... поменьше думать...
Часть остается меньше суммы...
Новый год, тигриный год
Новый год? Устала ждать я
Оливье и серпантина,
Покупать отправлюсь платье,
Чтобы в облике тигрином,
Ногти вырастив из геля,
Бюст усилив силиконом,
Под призывный вой метели
Под морозец заоконный,
Под торжественные речи
И киркоровские вздрюки
Положить тебе на плечи
Нет, не тяжесть, только руки.
Положить, и пусть припишут
Это женскому коварству,
Милый, тише, тише, тише…
Новый год приносит дар свой,
Не случайный, не напрасный,
Древний и неугасимый,
Иногда огнеопасный,
Солнечный, как апельсины.
Ты не бойся, облик хищный
Слезет вместе с макияжем,
Вместе ниточку отыщем,
Ту, что нас надежно свяжет.
Ты скучал, и я скучала,
Может, быть смелее надо?
Новый год - любви начало?
Или шутка маскарада?
Новый год и пост
Новый год - он праздник главный,
Весел, сказочен и прост,
Как всегда, у православных
В это время строгий пост.
Замолил грехи католик,
Протестанту хоть бы хны,
Оттянуться могут вволю,
От страны и до страны.
Тем, кто твердо верит, проще,
Пост так пост, садясь за стол
В атмосфере полунощной,
Кушай кашу, пей рассол.
Мне-то что, ведь я не верю,
Оттого и не боюсь,
Что откроет в ад мне двери
Новогодний вкусный гусь.
Жертва? Надо ли, не надо?
Согрешить? Ну, бог прости...
Праздник сдобрен каплей яда
Тем, кто только на пути.
Под неоном звезды меркнут,
За окном сырая хмарь,
И застрял средь фейерверков
Обновленный календарь.
Трупик елки
Покупать живую елку?
Чтоб как в детстве – аромат?
Чтоб потом мести иголки,
Спрятав лень свою на полку,
Выносить под вздох и мат
К бакам мусорным с досадой
Трупик елкин…
Нет, не надо…
Гороскопы
Когда вываливают скопом
ТВ, газеты - гороскопы
Любых систем на всякий вкус,
Все предсказав: несчастья, встречи,
Любовь и деньги (что не легче),
Я улыбнусь, а после – грусть…
Ведь сколь ни пой глухим тетерям,
Кому-то смех, а кто-то верит.
Поэт и Голгофа
Поэт, тревожа лавром профиль,
Итожа жизнь за много лет,
Сидит, мечтая о Голгофе,
Ведь он – не просто… он - поэт!
Он верит, пламенные строки
И сердца яростный мотив
Воспримет кто-то как уроки,
Когда душа его взлетит.
Голгофа! Для страдальца праздник -
Его в посмертии поймут.
Сколь многих этот призрак дразнит,
Хотя бы несколько минут.
Но жизнь все чаще равновесна,
Труб медных внутренность узка,
А на Голгофе стало тесно,
И всех не велено пускать.
Не ешь чужого
Они накушались Чужого,
лежит в желудках, весь изжеван,
но вскоре сытости на страх
он прорастет в их головах.
Похоть
Ее взяла мораль за жабры,
Добил рекламный простатит,
Она погибла смертью храбрых
На трудном жизненном пути.
Хлебай виагру или охай,
Гляди порнуху, молодясь,
Раз не вернуть былую похоть,
Лишь заклеймить осталось: Грязь!
Но, ощущая слабость в чреслах,
Боясь, что в ближней дремлет СПИД,
Я нервно жду: А вдруг воскреснет,
Отринув мелочность обид?
Блог
Глобус блогами прорастал,
Лемовой благосферой,
тонкий кремния кристалл
делается мерой
всех вещей.
А благ ли блог?
Под что заточен
новоязый хитрослог?
Англицизмосочен?
Страх витает от и до,
под железной крышкой
свили теплое гнездо
старые страстишки.
Информация льется бешено
Белым шумом уравновешена.
Глобус блогами прирастал.
Пустота? Простота? Суета?
Глядит с обидой
египетская пирамида:
- Камень мой сер и нем,
была - явление, стала - мем.
Меняются темы,
системы...
поток обвальный,
а в часовенке виртуальной
с дьяволом битва -
молитва...
Девушка ищет парня
и наоборот,
что захочешь - в глаз или в рот.
Развесим уши,
научившись ушУ,
кушай сублимированную лапшу
Даешь инновации!
Не издеваться! Издаваться!
Каждой мысли или мыслишке
место найдется и даже с излишком,
потребляйте легко
мудрость веков -
разжевана, спрессована до афоризмов,
соком брызнет
яблоко познания
добра и зла,
не перекормите бобра и осла,
не давайте лошадям овса,
сытая тройка
не взлетит птицей,
захочет возница остановиться,
заглянуть в интернет-кафэ...
фэ... новости те же
желтые, как листва осенняя,
кгб против Есенина,
душу не режет,
остается ждать, перебираясь с кочки на кочку,
воплощения древних пророчеств...
А все-таки жаль, что не удастся дожить до конца света.
Какие ожидаются спецэффекты!