В каждом классе всегда найдется какая-нибудь смешная девчонка, всей душой желающая стать старостой. У нас такой была Наташка Птицына. Наверное, она уверена в том, что быть старостой класса - это пожизненное назначение, поэтому до сих пор достает нас организацией ежегодных встреч, а еще, искренне верит, что имеет право все знать про каждого одноклассника.
Мне кажется, что именно Наташка приложила руку к созданию «Одноклассников.ру». Ведь она одна из всего класса практически живет на этом сайте: вечно пишет что-то на форум, создает группы, комментирует фотки.... В общем пытается хоть и удаленно, но руководить классом. Когда-то еще в восьмом классе Птицына неожиданно пригласила меня в кино, даже билеты продемонстрировала.
- Ну, что, Алексеев, пойдешь? Или струсил уже?
Наташка не нравилась мне.
- Понимаешь, Птицына? Я ведь танцами занимаюсь, к конкурсу готовлюсь....
Наташка раздраженным движением спрятала билеты в карман.
- Да, знаю я про твои танцы с Орловой из восьмого Б. Только вот у нее нет хоть сколь-нибудь выраженной жизненной позиции. Инфантильная она, как стрекоза из басни Крылова.
Мне вдруг стало обидно за Настю. Ведь мы танцуем вместе с семи лет.
Поэтому и сказал этой Птицыной:
- Ты просто завидуешь Насте. И если ты называешь её стрекозой, то сама ты - муравей.
Наташка резко отвернулась, чтобы я не увидел её слёз.
***
Я хорошо помню тот день, когда впервые увидел Настю. У нее на голове была маленькая корона. Все время наших занятий танцами она казалась мне принцессой. Ее недолюбливали за эту корону, даже когда Настя сняла её навсегда.
С самой первой встречи, с первого танца, который совсем не получался у меня, Настя как-то по-особенному смотрела на меня. А после первых моих успехов шепнула на ухо: ''Я люблю тебя, Денис'' и сразу отвернулась.
***
Мы поступили в разные институты. Она на хореографию, я - в медицинский. Иногда мы еще выступали вместе на танцполе. Настя всегда казалась чудной, совсем не умела не то, чтобы врать..., даже лукавить не могла. Наверное, уже тогда она любила меня. Вот только мои гормоны требовали страстей, и совсем не стремились к наивной и чистой принцессе.
В итоге мы разъехались по распределению в разные города. Я совсем забросил танцы.
Вездесущая Птицына как-то поведала мне о том, что Настя вышла замуж, родила дочь.
А я уже забыл о ней в постоянной гонке за новыми ощущениями.
***
А еще через 5 лет я устал от страстей, от женщин, включающих меня в планы на свою жизнь.
Вот тогда и позвонила мне Птицына:
- Привет, Алексеев!
- Привет, Наташка! Ты знаешь, что это признак дурного тона - называть одноклассника по фамилии?
Наверное, она улыбнулась.
- Ты ведь знаешь, Денис, что за хорошие вести можно простить все.
- А у тебя хорошие вести?
- Да, - Птицына выдержала паузу, а потом на одном дыхании проговорила, - твоя Орлова зарегистрировалась на «Одноклассниках». Ты ведь спрашивал о ней.
И что- то замерло во мне. Я ведь искал Настю. Но того, что я знал о ней, не хватало, даже зацепиться было не за что. Только название города, имя…, а фамилию она сменила после замужества.
Из телефона раздался взволнованный голосок:
- Эй, ты там что, обалдел от счастья?
- Спасибо за новость, Наташа. Пока. Я позвоню.
И я отключился.
***
Сначала мы просто переписывались. Но было что-то такое родное в каждом написанном и прочитанном слове…. Настя написала мне про свою шестилетнюю дочку и о том, что никогда в жизни не хочет больше видеть ее отца, о том, что вспоминает меня иногда. А я писал ей о своем разочаровании в женщинах, и о том, что я искал её….
Однажды поздним вечером мы обменялись телефонами и теперь разговаривали часами.
Настя сказала с какой-то особенной нежностью:
- Я читаю твои сообщения на «Одноклассниках» и никак не могу поверить, почему мое имя, написанное тобой, звучит, как будто произнесенное. Я как будто бы слышу, как зарождается в твоей груди дыхание звука, как это дыхание вкусно перекатывается по горлу, как ласкает голосовые связки и непонятным образом проникает в написанные тобой буквы….
Я почувствовал, как ускорилось сердцебиение, отзываясь молоточками в висках. Ни одна женщина еще не чувствовала меня так остро. Я ответил, стараясь наполнить звучание своего голоса чувственностью:
- А я рассматриваю твои фотографии в «Одноклассниках» и радуюсь тому, что можно закрыть глаза, раскинуть руки... и оказаться рядом с тобой именно тогда, когда ты читаешь мое сообщение и слышишь мой голос. Жаль, что ты не видишь меня в такие мгновения. Зато в момент твоего увлечения чтением можно обнять тебя сзади, прижаться щекой к мокрым после душа волосам, прикоснуться губами к уху и чувственно произнести: «Настя».
Настя улыбалась счастливой улыбкой.
- Мы оба не знаем, зачем нам эта непонятная игра, но уже скучаем друг по другу так, как будто сегодня проснулись вместе и вдруг снова разъехались надолго. Двое, наполненные запахами объятий, желанием... и опасением того, что это всего лишь игра....
***
И уже в пятницу скорым поездом я отправился на свидание.
На вокзале меня встречали. Изящную фигурку Насти я заметил сразу. Коротенький ярко желтый плащ лишь подчеркивал красоту ее ног и оттенял золото роскошных волос. Она тревожно вглядывалась в окна. Зато, когда наши глаза встретились, ее лицо озарилось светом радости.
Когда я выходил из вагона, увидел, что Настя держит за руку дочь. Мы не решились обняться, хотя именно этого хотелось больше всего.
- Привет, Денис!
- Здравствуй, Настя!
И смешное рукопожатие вместо объятий.
- Знакомься, это моя доченька Люся.
Девочка церемонно кивнула.
- Здрасьте.
- А я Денис. Привет, Люся! – я присел возле девочки, чтобы не разговаривать с ней сверху вниз. – Знаешь, что когда я узнал твою маму, ей тоже было шесть лет, ну почти семь?
Люся стояла, надув губки. Настя подхватила ее на руки:
- Говорила ведь тебе, Люська, чтобы дома оставалась, поспала бы еще, - Настя обернулась ко мне. – Она просто не выспалась. А так она веселая.
Люся неожиданно показала мне язык и сказала:
- А я на папу похожа. Вот! Если бы не мама рядом, ты бы в жизни не догадался, что я ее дочь!
Я улыбнулся.
- Ты красивая, Люся. И даже, когда вредничаешь, все равно похожа на принцессу. Ты знаешь, что мама, когда была маленькой, иногда носила корону?
Люся повернулась к маме.
- Поставь меня на землю, пожалуйста.
Потом она заглянула в свою детскую, но уже почти дамскую сумочку, извлекла оттуда что-то, протянула мне.
- Вот эта корона?
Я узнал ее сразу.
- Да, эта, - я повернулся к Насте, - Здорово, что ты ее сохранила!
Настя тихонько, так чтобы не видела Люся, чувственно сжала мою ладонь.
***
Я поселился в гостинице. И уже через час мы втроем гуляли по засыпанному желтой листвой парку. Оказалось, что Люська обожает позировать. И мы устроили ей настоящую фотосессию. Я предложил ей сняться в короне. Люська хитро улыбнулась.
- Только если догонишь, - и она с визгом бросилась наутек.
Мы бросались листьями, падали в них, смеялись, потом отправились обедать. Пришлось долго уговаривать Люську отказаться от идеи перекусить в Макдоналдсе. В парке оказался замечательно уютный ресторанчик с еще незакрытой летней террасой. Именно там Настю укусила оса. Сначала она просто поойкала, стараясь при этом улыбаться, а потом вдруг начала задыхаться. Я вызвал скорую помощь.
Настя оказалась аллергиком, поэтому сначала место укуса, а потом и все тело начали опухать.
Через час мы уже мчались в машине скорой помощи в дежурную больницу. Насте было плохо, опухоль добралась до горла и она с трудом могла говорить. Страшно перепуганная Люся держала ее за руку и спрашивала только одно:
- Ты ведь не умрешь, мамочка?
Настя закрывала глаза и отрицательно мотала головой. Потом она попросила меня наклониться и попросила, еле выговаривая слова.
- Запиши телефон моей мамы, попроси ее приехать. А пока…, пока она соберется и приедет, прошу тебя, побудь с Люсей. И еще, не смотри на меня сейчас. Я опухаю и становлюсь некрасивой.
***
Хорошо, что я врач. Местные эскулапы не смогли отмахнуться от меня. Состояние Насти оказалось критическим. А значит, госпитализация.
Мы с Люськой до вечера пробыли в больнице. Пока лежащая под капельницей Настя не начала прогонять нас. Она уже совсем не могла говорить, потому написала записку: «Уходите. Мне так будет спокойнее. Сдай номер в гостинице, забери вещи и поезжайте к нам».
Люська не хотела уходить, плакала и цеплялась за мамины руки. Помогла медсестра, которая рассказала, что маме надо поспать, что во сне организм поправляется.
***
В такси Люся посмотрела на меня косо и спросила:
- Зачем ты приехал? Мы так хорошо жили до тебя.
Я попробовал улыбнуться.
- Это ведь не я укусил твою маму. Так могло бы случиться и без меня. Зато сейчас мы с тобой позвоним бабушке, все расскажем ей, и она приедет.
Люся задумалась.
- Бабушке сюда добираться два дня. Ты в гостинице, - у нее закапали слезы, - Я что одна что ли осталась?
Мне захотелось взять девочку на руки, прижать к себе, только вот не решился. А она плакала.
- Может быть, хоть ты не поедешь в свою гостиницу, а побудешь со мной? Я боюсь быть одна!
И я взял ее на руки.
- Конечно, побуду. Меня твоя мама попросила. Да и сам бы я тебя не оставил.
Люськины руки обняли меня за шею.
***
Дома Люся начала хозяйничать, не разрешила мне приготовить ужин, а сама разогрела в микроволновке борщ, для меня и для себя. Еще девочка позвонила бабуле, рассказала обо всем. Взволнованная женщина пожелала поговорить со мной.
- Здравствуй, Денис!
- Здравствуйте. Елена Николаевна!
- Хорошо, что ты оказался рядом. Прошу тебя, побудь с Люсей. А я приеду в среду, раньше не получится.
- Я побуду. Вы только не нервничайте. Все обойдется. Я ж врач. Можете верить мне.
- А я всегда тебе верила.
- Спасибо.
***
За едой Люся спросила:
- Денис, ты женат?
- Нет.
- А женщина у тебя есть?
- Если бы у меня была женщина, зачем мне тогда приезжать к твоей маме?
- А мой папа бегал по другим тетям просто, чтобы развлечься. Вот и добегался – бросил нас. А сам пропал. Совсем пропал. Не звонит, не пишет….
Я не знал, что сказать, чтобы не обидеть ее.
Люся и не ждала моих слов, а продолжила:
- Почему ты не женился на моей маме? Ты что никогда не любил ее? А у нас много ваших танцевальных фотографий, - она убежала в комнату ненадолго, вернулась с альбомами.
Почти на каждой фотке была моя улыбающаяся физиономия, или застывшее мгновение наших с Настей танцевальных объятий.
- Я долго воспринимал твою маму только, как партнершу по танцам….
- А сейчас?
- Сейчас, когда мы начали переписываться и созваниваться через много лет, почувствовал в ней что-то родное…. Знаешь, это, как запах парного молока?
Люся скривилась.
- Нашел с чем сравнивать. Я ненавижу парное молоко. Иди, умывайся и будем спать. Ты мне сказку расскажешь?
Я вдруг понял, что не помню сказок. И вдруг в моей голове всплыло одно из моих писем к Насте. Я кивнул головой: «Расскажу».
***
Люся уже в пижаме забралась на мамину кровать и устроилась поудобнее, чтобы слушать сказку. А я начал просто пересказывать одно из своих писем.
«Она была принцессой, с самого начала. И это было видно сразу, даже без крошечной короны, которую не надо было крепить к волосам, достаточно просто приложить к голове. Принцесса тем и отличалась от других, что надетая корона никогда не падала, ее можно было только снять, собственной рукой.
Только Она не носила знак своего величия, чтобы не смущать никого, ведь посвященный увидит, а остальные все равно не присядут в реверансе. А зависть останется.
Принцесса знала, что зависть и так живет всегда где-то рядом, потому и научилась с годами надевать свою корону лишь в одиночестве....
Принцессу хотят все, а принцы на поверку оказываются самозванцами, как только осознают, что надо быть достойным ее внимания, не говоря уже о любви.
А любить принцесса умела, да и жить то без любви, по правде сказать, не могла. Наверное, потому так часто жила в объятиях разочарования.
Ведь только настоящая принцесса может сохранить свою чистую душу, свое достоинство, оказавшись в толпе самозваных принцев, и верить, что ее любовь сделает хотя бы одного из них настоящим...».
Люська слушала, как зачарованная. В ней эхом отозвались последние слова.
- Ух, ты! Как здорово! Верить, что ее любовь сделает хотя бы одного из них настоящим…. А откуда про корону узнал? - Люська извлекла откуда-то свою корону, надела ее и тут же, лежа на спине, свесила голову с кровати вниз, - Смотри! Она не падает!
Я удивился:
- Мне казалось, что я это просто придумал….
- Ничего ты не придумал! Давай дальше рассказывай.
- Это все.
Люся обиженно посмотрела на меня.
- Как это всё?! Сказки такими короткими не бывают. Я хочу продолжения!
И я вспомнил еще одно письмо к Насте.
"Так сложилось, что у принцессы не было королевства, мало того ей довелось жить в городе, где ни королей, ни тем более царей не жаловали вот уже почти 100 лет.
А ей и не нужна была обозначенная на карте территория, ведь стоило только засиять ее глазам, как тут же, сию минуту, все охваченное этим сиянием пространство покорялось ей. А это, согласись, лучше четко обозначенных границ. Принцесса так и называла свои периодические владения - Королевство моего сияния.
И временные подданные временно обожали ее. Принцесса была переменчива, и может быть потому любила свои переменчивые владения и прощала своих переменчивых подданных.
И единственное, в чем хотелось постоянства, принцесса называла Любовью. И в это слово она вкладывала весь смысл своей жизни, только во имя Любви умели сиять ее глаза.
Может потому и не было у принцессы королевства, чтобы не потерять свою жизнь в хлопотах управления, а озарять своих пусть и временных подданных Любовью.
А Любовь жила в ней всегда в ожидании принца. Только принцы разучились любить, растворяясь в бизнесе, финансах и поисках успеха в суете самых сумасшедших городов, где тихое сияние принцессы меркло в потоках блеска золотого тельца. Может потому и не осталось на земле сиятельных принцев?
А так хотелось ощутить наяву хоть слабенькую вспышку ответного сияния. И однажды ночное небо осветилось бликом теплого света с запада. Принцесса грустно, ни на что не надеясь, сверкнула в ответ. Там, в направлении света не было принца, там жила душа, способная радоваться, и зарницы от этой радости достигли окон принцессы.
Она впервые за много лет взяла карту, очертила на ней путь своего ответного сияния и удивилась - шутка ли, шестьсот километров на запад. И подумала радостно, что никогда еще ее королевство не было столь значительно.
Рука сама потянулась за маркером и написала прямо над начертанной линией - Королевство моего сияния. Потом взглянула в небо и, увидев блики зарницы, исправила - Королевство нашего сияния. Принцесса еще не знала, с кем это она вдруг поделилась владениями, но она уже всей собой ощутила, что теперь не одинока.
А случайно попавшие на линию Королевства подданные почувствовали в своих сердцах тихую любовную истому".
Люська уже закрыла глаза и произнесла, засыпая:
- Денис, ты что сказочник? Я уже слышала эти сказки. Мне их мама читала и говорила, что их написал один очень хороший человек. Почему она не сказала мне сразу, что это и есть ты, тот самый, ради которого меня разбудили сегодня на заре?
***
Люська уснула. Я тихонько встал и отправился на кухню, пить чай. Я сначала не заметил, как разлилось в моей душе неведомое чувство нежности. Очень захотелось узнать, как там Настя. Я решил позвонить дежурной сестре в больницу, телефончик которой я по старой привычки всё-таки взял.
- Алло, Ирина! Это Денис. Сегодня к вам поступила Анастасия Игоревна Орлова с острым аллергическим приступом.
- Да я узнала вас, Денис.
- Скажите, как она?
- Немного лучше. Она спит. Приступ удушья мы сняли.
- Спасибо вам, Ирочка.
- Не за что, Денис. А кто она вам? Жена?
- Нет. Она очень родной и близкий мне человек.
Ира вздохнула громко.
- Это хуже, чем жена. Я поняла.
Я улыбнулся.
- Хорошего дежурства вам.
- А вам спокойной ночи.
И тут я вспомнил, что там, дома меня все же ждут. Я никогда не умел во время заканчивать ставшие ненужными мне отношения.
***
Утром я позвонил на работу, объяснился с главным врачом и договорился об отпуске на неделю.
Проснулась Люська, умылась, и, придя на кухню, обиделась, увидев приготовленный завтрак.
- Привет! – сказала она, надув губки, - ты зачем не даешь мне побыть гостеприимной? Я как раз шла омлет делать.
- Привет! Ты умеешь делать омлет?
Люська засмущалась.
- Нет. Но я видела, как делает мама.
Я подмигнул девочке.
- А я нашел в холодильнике немного творога, сметану, яйца. Так что, милости прошу за стол, сырники отведать. Я ж холостяк, мне не привыкать завтрак готовить.
Люська вздохнула.
- Значит не только сказочник, а еще и повар. Все! Пропала моя мамочка.
И мы оба рассмеялись.
Потом мы звонили в больницу, сходили на рынок, приготовили Насте еду. И практически весь день провели в больнице. Когда Люся увидела опухшую маму, вдруг рассмеялась.
- Какая ты смешная, мама! Ты сейчас на морскую свинку похожа, на ту, что живет у Кольки Зайцева из десятой квартиры.
Настя смутилась, ей было тяжело разговаривать. Она взяла блокнот и написала:
- Привет, доченька! Не смейся надо мной. Я и так стесняюсь. Денис смотрит, боюсь ему разонравиться.
Люся взяла блокнот и ручку из маминых рук и старательно по буквам выписала слова:
- Не бойся. Тот, кто пишет такие сказки, не может быть злым.
Теперь написала Настя:
- Он понравился тебе?
Люся ответила письменно, только сначала посмотрела на меня:
- Да, он красивый. Только почему у него седые волосы уже есть? Он что, старый?
Мама написала:
- Нет, просто он врач-хирург. А это очень ответственно.
Потом я пошел поговорить с лечащим врачом. Затем нас выставили из палаты, чтобы не волновать больных.
Мы с Настей тоже переписались парой слов.
Настя:
- Спасибо тебе, Денис! Я знала всегда, что ты для меня самый что ни на есть свой. Только не смотри на меня сейчас. Я смешная.
Я ответил:
- Ты принцесса, Настя. Единственная принцесса на свете.
***
Под вечер мы гуляли в парке, потом присели на лавочку, и Люся спросила:
- Тебе на самом деле в детстве моя мама казалась принцессой?
Я улыбнулся.
- Знаешь, Люська? Ведь каждая девочка в душе принцесса. Жаль, что не каждая способна сохранить и пронести по жизни эту романтику в ее первозданном виде. Жизнь вносит свои коррективы.
- А у мальчишек что, по-другому?
- А мальчики вообще не хотят быть принцами. Кем угодно, только не принцами. Я уж не знаю почему? Не в моде нынче наивный, добрый и простой маленький принц, даже детям не хочется быть похожими на него.
Люся задумалась.
- Может потому настоящих принцесс сегодня можно сосчитать на пальцах?
Я внимательно посмотрел в глаза девочки.
- А вот мне повезло, я лично знаю одну из них. Знаю давно, вот только почему-то забыл о ней тоже давно. Когда за спиной осталось так много пережитых глупостей, которые мы, взрослые, называем делами, успехами, неудачами, радостью, болью, …. как только не называем. Глупости бывают разными: добрыми, злыми, любимыми, не любимыми, жестокими, милосердными, такими, которые хочется вспоминать, и такими, которые лучше забыть.
Люська слушала меня очень внимательно, стараясь даже дышать осторожно. А я продолжил:
- Вот тогда и вспомнил, наверное, о той самой принцессе. Она тоже стала взрослой.
Люся спросила:
- Это же все про мою маму?
Я подмигнул ей.
- Конечно. Про маму и про тебя.
И тут Люська собралась и спросила то, что беспокоило ее больше всего:
- Ты любишь ее?
А я растерялся. Я ведь совсем взрослый, а взрослым сложнее всего отвечать на самые простые вопросы. Я бы мог рассказать ей, что никогда не испытывал любви к женщине без физической близости…. Но ведь Люська была маленькой. Зачем заставлять ее спрашивать, что такое близость? И еще, я ведь знал, что она имеет в виду другую любовь…. Ту, что вообще не имеет отношения к близости…. А я забыл, что это такое. Если вообще когда-то знал. Может просто забыл?
Она не торопила меня с ответом, просто перестала дышать в ожидании.
Я ведь не умею смотреть в свое сердце. Поэтому, как все взрослые, пытался рассмотреть чувство в своих мыслях, в написанных, произнесенных, прочитанных и услышанных словах….
Люська достала из своей сумочки пластиковую баночку с мыльным раствором и начала пускать пузыри. Это так здорово – смотреть на мыльные пузыри, они такие красивые… и так быстро лопаются, совсем, как наши взрослые планы, взрослые мечты. Может быть, она хотела мне что-то подсказать?
Девочка, молча, протянула мне баночку, я окунул в нее палочку с колечком, и поднес к её губам. Люська улыбнулась и осторожно подула, смешно собрав губы трубочкой. Пузырей получилось много, они быстро разлетелись вокруг, и долго не лопались. Девочка посмотрела мне в глаза и сказала весело:
- Ты любишь играть!
И что екнуло у меня в груди. Я ведь иногда играл в любовь….
В голове пронеслось: «Почему такие простые слова, слетающие с детских губ, наполняются таким глубоким смыслом»?
Люська посмотрел на меня и ответила:
- Это ты наполняешь их странными мыслями. Просто посмотри в свое сердце и ответь сам себе. Я услышу.
Я спросил осторожно:
- А как заглянуть в свое сердце?
Она удивилась, взглянула на меня внимательно и строго:
- Оно ведь твое…. Просто загляни в него….
И снова мысли в голове: «Так просто? Сердце то мое. Точнее во мне. А вот мое ли? Так много любви жило в нем. А сколько любовных игр пережило оно…. Неужели все ушло, и сердце снова стало моим? Только моим»?
А у Люськи получилось запустить пузыри в виде сердечек. Или только показалось? Потом она поймала один пузырь, самый красивый, переливающийся, протянула мне. Я аккуратно взял его двумя пальцами и даже почувствовал в нем слабую пульсацию. Или снова показалось?
Она улыбнулась мне еще раз:
- Ты думаешь о моей маме, и ты боишься причинить ей боль, – Люська опустила глаза, - Ты действительно думаешь, что любовью можно причинить боль? – она помолчал недолго, потом добавила, не поднимая глаз, - Не бойся, мы с тобой еще побудем вместе.
На этот раз Люся уснула еще за ужином, Я аккуратно перенес ее на кровать.
***
Рано утром мне позвонила Настя и попросила не отводить Люську в школу. У нее уже получалось разговаривать короткими фразами.
- Я все еще смешная, как морская свинка. И никакая косметика не помогает. Я стесняюсь, когда ты на меня смотришь. Ты не устал еще от моей Люси?
- Нет. Она очень интересная.
- Это да. Люська в четыре года уже уверенно читала. «Анжелику» пыталась читать еще год назад. Полкниги осилила, потом устала.
- Мне интересно с ней. Когда она рядом, я наполняюсь нежностью.
- Просто ты всю жизнь играл. А в игре нет места нежности. Я жду вас. Приходите.
***
- Ты ведь поцелуешь маму, когда мы придем? – спросила Люська за несколько шагов до больницы.
Я сжал ее ладошку.
- Я еле удержался от этого на вокзале.
- Потому что думал, что мне не понравится это?
- Да.
- Я ведь тогда не знала, что ты и есть сказочник. Да еще холостой.
***
Мы обнялись с Настей сразу. И Люська взобралась на кровать, чтобы обнять нас обоих.
- Денис, можно я скажу подружкам в классе, что ты мой папа?
Мы с Настей перестали вдруг дышать. Я осторожно вдохнул, что сказать:
- Я думаю, что этим ты обидишь своего настоящего папу….
Люська стала серьезной.
- Он уже обидел нас с мамой так, что дальше некуда.
Тут вмешалась Настя:
- Денис прав. У тебя есть папа. Уж, какой есть….
Настя еще не могла ходить. Люська нашла в коридоре кресло-каталку, я посадил в нее свою принцессу и мы выкатились во двор.
***
- Вот ты и влюбился, - шепнула мне на ухо Люська.
Я посмотрел на нее и спросил тихо:
- Ты устала ждать моего ответа, и сама заглянула в мое сердце?
Он удивилась:
- Зачем?! Я просто слышу, как оно бьется теперь, когда ты думаешь о моей маме.
- Откуда ты знаешь, о ком я думаю?
- По твоей счастливой улыбке, которая возвращает тебя в детство. В такие минуты я хочу поиграть с тобой.
Настя улыбнулась.
- О чем это вы шепчетесь?
А Люська вдруг расхохоталась, взглянув на маму.
- Я никогда еще не видела, как улыбаются морские свинки!!!
Теперь мы смеялись все.
***
А вечером, когда мы шли через парк Люська сказала:
- Расскажи мне про вас с мамой. Только не про детство, а про то, как вы нашлись снова.
- Мы ведь после институтов разъехались и теперь живем далеко.
Люська задумчиво произнесла:
- Для любви это не имеет значения, - она вдруг смутилась, - прости, что перебила тебя. Мне, правда, интересно.
- Понимаешь? С самых первых написанных и прочитанных слов на «Одноклассниках» я почувствовал, что Настя слышит меня, даже когда я молчу. Ей ничего не надо делать для того, чтобы понять меня....
Люська снова не сдержалась:
- Это ведь так просто, когда любишь....
Меня озарило:
- Конечно! Я вообще чувствовал ее настроение, слышал ее мысли, у меня чесались глаза, когда она плакала, мне было щекотно в ушах, когда она смеялась. Это так странно....
- Ты боишься показаться странным?
Я задумался и ответил:
- Перед всеми да, боюсь. Перед всеми, кроме Насти и тебя. Пусть вы знаете меня таким, как есть.
- Теперь ты знаешь, как смотреть в свое сердце.
Люська протянула мне баночку с мыльным раствором и палочку с колечком….
Макаю, дую..., теперь и я научился пускать пульсирующие пузыри-сердечки..., а Люська играла с ними и звонко смеялась:
- Я хочу, чтобы мы с тобой еще побыли вместе. Мне интересно, насколько тебя хватит?!
***
Наступила среда. И мы с Люськой встречали на вокзале Настину маму. Люська резво подпрыгнула и обняла бабулю за шею.
- Здравствуй, внученька, - Елена Николаевна перевела взгляд на меня и тепло сказала, - Здравствуй, Денис!
- Здравствуйте!
Мы как-то само собой обнялись.
И Люська затараторила:
- Бабуля, ты еще не знаешь, что Денис – сказочник?
Елена Николаевна удивленно посмотрела на меня.
- Он такие сказки для мамы написал. Я дам тебе почитать.
- Интересно, внученька. Обязательно почитаю.
***
С Настей мы простились в больнице. Было невозможно разжать объятия.
- Ты ведь приедешь еще к своей морской свинке? А то ведь не пообщались даже толком.
- Конечно, приеду. Я очень скоро соскучусь за твоей смешной улыбкой.
Настя игриво улыбнулась.
- Ну вот! И ты признал, что я смешная.
- Ты даже когда смешная, все равно самая красивая для меня.
- От Люськи устал, наверное?
А я вдруг сказал с незнакомыми для себя нежными нотками в голосе:
- От нее невозможно устать. Я теперь буду по вам обеим скучать.
Настя заплакала. Это было так смешно. Она улыбалась и плакала одновременно.
***
А вот у вагона я прощался с Люськой. Елена Николаевна мудро улыбалась, глядя на нас.
Люська взобралась ко мне на руки и спросила тихо:
- Я вчера слышала, как разговаривали мама и бабуля. Они говорили, что ты постоянно играешь в любовь. Расскажи мне, как ты это делаешь?
Я задумался, как ответить ей.
- Ты ведь знаешь, что в каждой игре есть правила и есть интерес?
Девочка кивнула.
- Так вот, для этой игры идеально подходят два участника: мужчина и женщина. Обычно сначала они просто обращают друг на друга внимание, заметив что-то вызывающее симпатию. Это можно считать началом игры.
Выражение Люськиного лица начало меняться, она вслушивалась в каждое слово.
- Потом эти двое стараются показать друг другу, что им больше никто не нужен.
Люська испугалась:
- Как это никто не нужен? А куда деваться остальным людям?
Я задумался и продолжил не сразу:
- Так происходит со всеми. Все ищут взаимности, понимания и любви. Так сначала образуется пара, потом семья, потом у них рождаются дети. Вот это и есть интерес.
Широко открытые глаза Люськи испугано смотрели на меня.
- Ты рассказал мне про жизнь, а я спрашивала про игру....
Я продолжил:
- В самом начале любовь всегда игра....
Люська сердито сдвинула брови.
- Нет. Сначала может быть игра, а потом уже только любовь. Я потому и спросила, что не понимаю, как ты можешь два этих слова ставить рядом?
Я вдруг почувствовал, куда она клонит, просто не решаясь спросить. Я понял, что на этот раз уже не просто одна женщина построила планы на мою жизнь, ее поддерживают мама и дочь…. Мне стало не по себе. Меньше всего я хотел увидеть Люськины слезы.
- Наверное, ты хотела спросить бывает ли игра, если участников именно двое?
- Нет.
- Ты хотела узнать, почему я не могу думать только о ней одной?
- Да. Ведь ты сам превращаешь свою любовь в игру. Причем только СВОЮ любовь, остальные участницы вообще никогда не играют. Ты ведь даже правила им не рассказал... Да и нет у тебя никаких правил. А вот интерес есть, и нам с мамой такой интерес не нравится.
Мои глаза вдруг стали влажными. И я подумал о том, насколько серьезно эта тема беспокоит Настю и ее маму. Я почувствовал, как скупо закапали слезы из моих глаз.
Люська удивилась:
- Ты так и не разучился плакать?! – она еще крепче обняла меня, - Мне страшно за тебя, ты играешь с тем, что дается не всем, - девочка посмотрела мне прямо в глаза, - Ты ведь знаешь, что любовь дается не всем?
- Знаю.
- Вам с моей мамой это дано. Не упустите свой шанс.
***
Люська с бабулей махали мне руками на прощание. А я думал о том, что впервые в жизни мне нравится, когда женщина включает меня в планы на свою жизнь, в которой уже есть такая замечательная дочь.
А через месяц уже я встречал их на вокзале. Играла музыка. И мы с Настей, побросав вещи, и подхватив на руки Люську, танцевали вальс прямо на перроне.
А вездесущая Птицына фотографировала нас для того, чтобы разместить фотки на «Одноклассниках».