Войдя, он неожиданно увидел себя висящим в зеркале напротив. Удивился своей обыкновенности, оглянулся в поисках психоаналитика. Помещение было похоже на стеклянный скворечник, изнутри покрытый всякообразными зелёными растениями, а снаружи – зимой. Из зарослей выпорхнула яркая блондинка средних лет и остановилась с любопытством кабарги, впервые осматривающей человека.
- Кто вы?
- Жерар Возмутон, пишу сатирические рассказы, осуждаю общество и скрываюсь от него в туалете, но меня всё равно каким-то образом узнают на улицах, тычут пальцем и кричат вслед.
- Если бы я знала, что вы такой милый, я бы тоже завела себе правило узнавать вас на улицах.
Она обняла обеими руками его лицо, и он явственно ощутил свой двойной подбородок, который упорно принимал за игру теней. Зачем же так его грабастать, ведь это очень неприятно – сжимать в руках чей-то двойной подбородок, или она как врач должна ощупать всё-всё-всё?
- Ложитесь на кушетку, Жерар, - приказала яркая блондинка в пёстроптичьем пончо.
- Нет! – закричал он, хватаясь за V-образный вырез жилета, связанного мамой.
- Но таковы мои правила – раз уж вы в моих владениях....
- Если бы я сразу знал, я бы не пришёл никогда! Мы так не договаривались!
- Жерар, милый, о чём тут вообще можно договориться? Каждый раз всё происходит спонтанно....
Она обвила его руками и попыталась усадить на кушетку. Он снова хотел отстраниться, но прикосновение было мягким и приятным, руки действовали без принуждения. Наверное, он просто забыл, что надо чувствовать в таких случаях, потому что его много лет никто не касался. Послушался. Сел.
- Когда мы с вами говорили по телефону....
- А когда мы с вами говорили по телефону?
Ах, да, им ведь положено повторять за клиентом последнюю фразу.
- Давеча.
Лицо блондинки прояснилось.
- Так я вас должна отшлёпать!
- За что? – ужаснулся он, отодвигаясь от её тёплого округлого бедра.
- Вы сами настаивали! – придвигалось бедро.
- Когда? – отступал он.
- Когда звонили! – наступала она.
- Значит это, всё-таки, был не я, - заключил он, падая с кушетки.
Цветущая блондинка увяла.
- И о чём у нас был разговор?
- Мы решили наметить тему беседы в приличном общении, - ответствовал он, вставая и отряхиваясь. - А пока получается какое-то неприличное!
- При личном общении.
- Да? Может быть.
- Личное общение предполагает тесный контакт, а вы от меня всё время убегаете.
Обиделась. Жерар сел рядом, обмозговал, удобно ли будет взять её за руку, а когда осмелился, понял, что руки у него мокрые, и убрал их в карманы, после чего услышал в голове материнский окрик и немедленно вытащил руки из карманов. Производя все эти манипуляции, он не заметил, что его гладят по голове.
- Ну, расскажите мне, что с вами такое?
На мгновение ему показалось, что она совсем не та, за кого себя выдаёт. В её голосе сквозила отнюдь не скука профессионала, а самое настоящее любопытство. Быть может, это журналистка, вознамерившаяся обманом взять интервью у писателя, которого никто никогда не видел и уж тем более не интервьюировал, чтобы выставить его внутренности во всех витринах киосков?! Стоп. Нельзя поддаваться мнительности. Отвечай, когда тебя спрашивают.
- Я пишу сутки напролёт, чтобы как-то заполнить эти сутки, и заодно не сойти с ума. Меня никто не любит, я плачу каждую ночь, а теперь ещё перестал выходить на улицу. Мне-то самому так легче, а вот мама тревожится, поэтому и привела меня сюда. Она думает, что я найду друзей, если буду где-нибудь бывать, но я пробовал сто раз – подходил к людям на выставках и делился мнением о картинах, в кинотеатре пытался обсуждать фильм, и в библиотеке изо всех сил старался....
- Снимите кофточку. Вот так. Вы, должно быть, разносторонний собеседник.
- Что толку? Людям кажется странным, что незнакомый человек высказывает свои никому не нужные суждения.
- Так вы поэтому пишете? Чтобы донести свои мысли до людей хотя бы через посредство бумаги?
- Кто же так говорит – «через посредство»? И вообще, отпустите меня. Зачем вы сняли с меня жилетку?!
- Вы сами её сняли, вам было жарко.
- Мне никогда не бывает жарко, потрогайте, у меня руки холодные. И ноги тоже. Что вы делаете?!
- Развязываю шнурки.
- Вы же не полезете щупать мои ноги?
- Сейчас как раз снимаю носки.
- Мама!
Однако, несмотря на сопротивление, внедрение на частную территорию продолжалось. Мягкие горячие руки в очередной раз нарушили границы дозволенного, просунув накрашенные ноготки между пальцами ног, и осаждённые конечности не без трепета отдались неге. Хорошо, что мама заставляла мыть ноги перед тем, как совать в носки....
Скрип двери и звуки из коридора заставили его открыть глаза. Стоило только вступить в контакт, как тут же пришлось вступить в холодные туфли, взять ноги в руки, носки под мышки – и бежать. Что ж за неудача, снова застукали!
Импозантный седеющий брюнет проводил беглеца взглядом, потом обнаружил себя висящим в зеркале напротив, удивился, но тут же опустил веки и бесстрастно сообщил:
- Я Жерар Возмутон.
- Сейчас таких, как вы, много, - ответила блондинка, ничуть не удивившись.
- А вы - ?
- А я здесь лечусь от нимфомании. Ложитесь на кушетку.
- Лёг. Ничего, что я не написал ни одной книги Жерара Возмутона?
- Ничего. Вполне достаточно того, что вы живёте его жизнью.