А у неё и вправду были проблемы – нос напоминал скрипку Страдивари, ноги гнулись в разные стороны в зависимости от направления ветра, фигура, словно призрак, появлялась лишь в присутствии пышной юбки, утягивающих колготок и чудо-лифчика. На этом предмете чудеса в её жизни кончались, а нужда в них была столь же велика, как отчаянье холодными ночами, и росла она прямо пропорционально бессилию перед зеркалом.
Вот так наш Институт заполучил очередного подопытного кролика. Для эксперимента с установкой «Л.А.-2» нам как раз требовался человек, которого в случае неудачи никто не будет искать, потому что с «Л.А.-1» вышла такая странная история.... Впрочем, об этом лучше не распространяться. К тому же, речь сейчас о другой пациентке.
Она лежала в хрустальном гробу, ожидая окончания последней проверки с героическим видом. Замерла в ожидании невероятного открытия, мысленно отбросила годы «до новой эры», даже на всякий случай приготовилась к смерти – всё отражалось в мимике, слышалось в шевелящихся губах. Наверное, моё лицо тоже выдавало чувства во время испытаний, но тогда было не до того, всё внимание было направлено на выполнение задачи, а мысли вертелись вокруг моего сходства с космонавтом. Не знаю, кем себя чувствовала подопытная, но на космонавта она походила меньше всего. Их ведь отбирают с линеечкой, с транспортиром, подыскивают такие лица, чтобы инопланетяне при знакомстве составили правильное представление о человеческом племени. Здесь же, за стеклом, распласталась физиономия с совершенно неразвитой нижней челюстью, квадратным лбом, усиками под носом, словно отражённом в гнутом зеркале – и всё это в обрамлении чёрных кудрявых волос. Трудно было представить, что подобный набор недостатков проснётся через несколько мгновений писаной красавицей. «Красивее всех ныне живущих женщин» - именно так прозвучала последняя просьба перед тем, как усыпляющий туман клубами заволок тонкие изгрызенные губы.
- Когда я проснулась, никого не было. Ну, я решила, что они все ушли на обед. Или время не рассчитали, думают, я позже проснусь, а мне-то надо в туалет! Я упёрлась пальцами в стекло и попыталась его сдвинуть вниз, но оно такое скользкое было.... А потом я и вовсе руки опустила – отражение, хоть и полупрозрачное, ясно давало понять, что нос на месте. Со злостью я стала в это стекло колотиться, думала, кто-нибудь придёт и спасёт меня, но я, вообще-то, всю жизнь жду, могла бы сразу догадаться, что вытаскивать меня из гроба и целовать никто не собирается. Руки так вспотели, что мне наконец удалось присосаться к стеклу, как ящерки делают, и вот оно подвинулось. Я выскочила, стала метаться между дверьми – а их в комнате было пять или шесть. Туалета так и не нашла, зато нашла пустую реторту. Заодно решила подгадить обманщикам. Ну а потом что? Не оставаться же в этом холодильнике. Нашла за одной из дверей свою сложенную одежду, вспомнила, каким путём меня вели, и на удивление быстро нашла выход. Никто меня не видел, да ведь всё равно эксперимент провалился, я никому не нужна, меня бы не стали останавливать.
На улице, во внутреннем дворике было тоже как-то пустынно – подвыпившая компания, видимо, студентов плюс рабочие у канализационного люка. Ну, мечты и без науки сбываются! Вот она я, прекраснейшая из женщин ввиду отсутствия оных! Только все имеющиеся в наличии принцы всё равно воротят нос. Видели бы они мой свеженький университетский диплом, мои пышки и плюшки, моё выступление в Доме Культуры имени Ленина! Сразу бы бросили своё пиво и трубы! И вдруг они бросили. То есть, конечно, ни в трезвом уме, ни спьяну никто почти полную бутылку не разобьёт, но студенты по крайней мере оторвались от распития алкоголя и обратили мутные взоры на меня. Да-да, именно на меня! А потом подошли. А ещё более потом – завели песню насчёт моих прекрасных глаз и тонких рук. Но тут вступили рабочие. Они, оказывается, повылезли из своей канализационной дырки исключительно за тем, чтобы засвидетельствовать своё почтение в нецензурных выражениях! Я бросилась к арке и выскочила на залитую солнечным светом улицу. Открытые пространства как-то безопаснее, я пробежала до перекрёстка и почти успокоилась, как вдруг – настоящее цунами – крики, свист, неприличные жесты.... Меня окружила целая толпа, хватают за что попало, слышу – ткань трещит, хочу кричать и понимаю, что бесполезно!
Но вот тут-то меня нечто подняло в воздух.
Я зажмурилась сначала, думала, умираю точно, а открыла глаза – оказалось меня держит монтировщик рекламы, и стоим мы на таком маленьком балкончике (или как его назвать?) на конце стрелы пожарного крана. Из кабины нам кто-то машет, жестами показывает, чтобы оставались на месте, вот так мы и ехали черепашьим шагом через весь город. Толпа от нас не сразу, но отстала, а по пути мы видели ещё несколько скопищ народу, теперь-то я понимаю, что это было, а в тот момент – ловила момент и не обращала внимания ни на что, кроме голубых глаз своего спасителя.
Мы приехали в старый деревянный дом, окружённый пустырями. Если такие дела творятся, конечно, лучше спрятаться подальше от цивилизации. Не было ни телевизора, ни радио, ни телефона, да я была рада, потому что в новостях могли сказать, отчего исчезла лучшая половина человечества. Какая-то уродина пожелала остаться самой красивой на Земле, глупые учёные её желание исполнили, а сами испарились и исправить уже ничего не смогут – как понравится такая история храброму наклейщику реклам?
Я не знала, сколько смогу продержаться и не проболтаться, потому что я доверяла своим новым друзьям, я хотела им полностью открыться, чтобы между нами не стояли какие бы то ни было тёмные секреты. Но я и опасалась. А потому, при первых признаках надвигающейся откровенности я ныряла в ванну. Всяческих душистых бомбочек у меня был целый арсенал, но эффекта от них было ноль – всё из-за двери, которая не закрывалась. Я просила, чтоб починили, но дальше обещаний дело не пошло, хотя что им стоило....
Потом выяснилось, что напарник моего спасителя против пенных ванн. Якобы очень дорого. На что мой принц голубоглазый ответил невпопад. Он сказал, что это для общего пользования, хотя никто, кроме меня, ванну не принимал. Я-то потом поняла, что он говорил «для общей пользы», а я не расслышала. Наверное, он имел в виду мою новую привычку учинять скандал, если в доме нет какой-нибудь необходимой вещи вроде золотых ниток или бокала для бренди. Но надо же понимать – я столько лет обходилась без внимания, что теперь просто обязана наверстать упущенное! Многого-то я не просила. Например, общения с другими людьми. Я так привыкла к одиночеству, что этих двоих мне вполне хватало для общения, и правильно я закатила концерт, когда они сообщили, что ждут гостей. Это ведь был уже мой дом, моя обжитая территория, всё чисто, всё вымыто – зачем гости?
И тем не менее они появились. Разглядывали меня оценивающе, за обедом накладывали того и другого, потому что «королеве надо много кушать», и под конец дня я поняла, что они всерьёз решили избрать меня королевой. Меня – страшилку, не мечтавшую даже о роли принцессы! В тот миг я поняла, что всё-таки правильно загадала желание. Что им, красавицам небытие? Они вдоволь нарезвились на солнечной поляне, пока я стояла в тени, а теперь моя очередь, и уж будьте уверены, я соберу ягодки, которых вы не дождались!
С такими мыслями я легла в кровать, но королевская горячка не давала мне покоя, и ноги понесли меня бродить по комнатам. В одной из них горел свет. Я прислушалась, до меня долетел только обрывок фразы про осеменение, а сельское хозяйство – тема не моя. Однако продолжение разговора.... Даже не знаю, как сказать. Не помню того момента, когда я сообразила, что речь идёт обо мне. Сначала они, вроде, обсуждали, почему в нашем городе остались одни старенькие старушки, а потом.... Можно было сразу догадаться, если бы не эти голубые глазки.... Я ведь знала в детстве, что королевой называют пчеломатку и ещё такую огромную жирную гусеницу, которая рожает муравьёв, - всё время, не занимаясь больше ничем, как будто специальный родильный аппарат без мозга и чувств! Неужели я должна стать этим существом?!
Что ж, надо признать, и на этот раз мы потерпели фиаско. Испытуемая номер два пришла в сознание через тридцать секунд, ничуть не изменившись внешне. Оглушающий всплеск мозговой активности и яркие сновидения заставляют нас вернуться к записям о первом эксперименте и провести сравнение.
Хотя какое уж тут может быть сравнение? Первая пациентка после пробуждения отказалась от работы и всех знакомых, заговорила на древних языках и в настоящий момент исследует каменный город на вершине горы. Круче некуда! Или....