Часы били час. Маленький вокзальчик, изрядно подгрызенный саблезубой ночью, был безмолвен но не мёртв. На перроне между двумя поездами, освещённые синим пламенем неона, стояли два существа. Их огромные лунные глазищи впивали мрак чёрными зрачками, тела неподвижно возвышались над расстилающимся в два конца полотном асфальта. Так как оба существа были чувихами, то легко понять, что цель их пребывания на пустынном перроне была далека от старомодного любования Луной.
- Что мы тут делаем? – спросило существо по имени Айс.
Череп существа был настолько гладко выбрит, что пунктир холодных ламп отражался в нём с необычайной чёткостью. Тело элегантной Айс облипало маковое мини-платюшко, на ногах были армейские башмаки с толстенной подошвой, а на шее – шипастый ошейник, от которого временами вспыхивали блики на её иссиня-чёрном подбородке.
- Ждём, - после безнадёжной паузы ответило существо, отзывающееся на кличку Ля Филь.
Хаер Ля Филь напоминал сноп мелкого колоса, с той только разницей, что зёрна были цвета пустынного песка. Ля Филь носила порезанную и зверски раскрашенную майку, бывшую когда-то купальником, в комбинации с разодранными на заднице джинсовыми шортами и полосатыми гольфами. Если Айс была воплощением буржуазного шика, то Ля Филь являла собой квинтессенцию классической красоты.
- Кого ждём-то? – решила уточнить Айс.
- Знака.
- Опять?? Вся твоя жизнь построена на потусторонних предзнаменованиях, поэтому ты до сих пор не научилась самостоятельно принимать решения.
Ля Филь обречённо посмотрела на Айс.
- Думаешь, выбор вообще возможен? – произнёс её хриплый голос. – Даже когда ты сама вытаскиваешь лотерейный билет, как ты можешь быть уверена, что твоей рукой не движет Судьба? И это ещё мелочь, чёрт с ней, но мы ведь даже не можем решать, когда нам рождаться и когда умирать, хотя кто способен определить сии важные даты лучше нас самих?!
Айс мрачно ухмыльнулась.
- Ну, детка, - сказала она. – По крайней мере смерть мы в силах выбрать самостоятельно.
- А ты слыхала о самоубийцах-рецидивистах? Судьба им не даёт умереть по собственному желанию. Она их крепко держит!
Желая показать цепкость Фортуны, Ля Филь цапнула Айс за руку, но ответной реакции не последовало - Айс увлечённо смотрела куда-то в сторону, забыв о споре. Повернувшись, Ля Филь увидела маленькую птичку, расписанную полосами серых тонов. Птичка наблюдала за панками с необычным любопытством.
- Это она! – прошептала Ля Филь.
Птичка сделала несколько шагов, порхнула немного подальше, обернулась, словно в ожидании, и чувихи двинулись следом. Они старались не спугнуть пернатую Судьбу, шаги их были бесшумны, но осторожность была излишней – птичка чувствовала себя уверенно. Она скакала и взмахивала крыльями, подгоняя Ля Филь с Айс, а они в ответ ускоряли шаг. Внезапно птичка остановилась, подмигнула египетским глазом, обведённым двумя чёрными линиями, и растворилась в ночи, чирикнув на прощанье. Чувихи подняли глаза. Перед ними была дверь вагона. Айс поставила ногу на решётку ступеньки и шагнула внутрь. Как только Ля Филь оказалась рядом, поезд вздрогнул и тронулся. Чувихи переглянулись – обеим показалось, что он ждал только их. В вагоне не было никого, кроме небритого человека средних лет в белом костюме и с коробкой в руках. Он сидел в дальнем конце и не обратил внимания на вошедших.
- Я знаю, почему тебе трудно делать выбор, - сказала Айс, садясь. – Это первейший симптом депрессии.
- Нет у меня никакой депрессии!
- Все так говорят поначалу. Только стыдиться тут нечего. Болезнь распространённая, не слишком венерическая, можно даже сказать, великосветская. Опасная, конечно, но тебе ещё повезло.
- Аха. Щас повешусь от радости с таким везением!
- Нет, я серьёзно. Твои неудачи как раз и являются доказательством твоего везения. Ведь твоя депрессия кончится вместе с тёмной полосой, и ты снова станешь той смешной Ля Филь, которую я обожаю. А моя тоска существует сама по себе, она почти не питается внешними происшествиями, она родилась вместе со мною и вместе со мной умрёт.
- А вот я слышала, что можно однажды проснуться – а её уже нет. Правда-правда!
- Куда же она денется? Мы росли вместе. Вместе постигали жизнь. Вместе разочаровывались. Понимаешь, дело в том, что я вижу этот мир насквозь. Он лежит на моих руках, голый и прозрачный, как утопленник. И такой же холодный. Скучно. Ничего нового.
- Ну а если ты встретишь кого-нибудь, кто сможет тебя удивить?
Айс ухмыльнулась подружке и продолжила убиваться:
- К сожалению, все люди одинаковые. Вот посмотри на того человека.
Айс махнула рукой в сторону пассажира с коробкой, определяя траекторию для взгляда Ля Филь.
- Посмотри на подарок. Таких самому себе не делают. Невооружённым глазом можно определить, что он едет на праздник.
- Что-то вид у него не слишком праздничный, – усомнилась Ля Филь.
- Ну да. Это какое-то важное скучное мероприятие вроде корпоративной вечеринки. Ему туда совсем не хочется, но явка обязательна.
- А что в коробке?
- Что-нибудь дорогое и бесполезное. Не важно. Слушай дальше. Судя по тому, как отглажен костюм, о нём позаботилась жена.
- Аха?! А почему тогда она не с ним?
- Сказала, что голова болит, чтобы не пылиться на этом дурацком сборище.
- Но посмотри на его щетину!
Ля Филь показалось, что она крикнула это слишком громко, но человек выглядел столь же отстранённым, как и прежде, так что он вряд ли обиделся.
- У него чувствительная кожа, - предположила Айс. – Бриться старается пореже.
- Почему же он бороду не отрастит?
- Борода – для интровертов. А он экстраверт. Не боится носить белое.
- Ну, если экстраверт, - сказала Ля Филь, вставая.
Её полосатые гольфы замелькали по направлению к незнакомцу, и спустя секунду Ля Филь уже плюхнулась напротив него. Никакой реакции. Пришлось кашлянуть. Глаза небритого человека отметили присутствие полосатых гольфов и снова уткнулись в шершавый розовато-серый картон, перевязанный атласной лентой.
- А что у вас в коробке? – всё же спросила Ля Филь.
Ответом был стук колёс о рельсы. Она хотела было встать, но незнакомец внезапно ответил:
- Не знаю.
Тут появилась Айс, не выдержавшая одиночества.
- Ну чего ты пристала к человеку?! – поругала она подружку. – Это его коробка, и он имеет право…..
- Это не моя коробка, - прошелестел человек.
Айс, позабыв о правах человека, присела и осторожным тихим голосом спросила:
- Вы нашли её?
Незнакомец несколько раз покивал. Потом, вспомнив что-то, он решил уточнить:
- Сегодня утром. В шкафу моей жены.
Айс победоносно повернулась к Ля Филь.
- Я ж говорила – у него есть жена!
Человек не разделил радости Айс и заплакал, уткнувшись в свою коробку. Огромные мутные капли стекали по кончику его носа и тёмными пятнами застывали на крышке. Сквозь рыдания чувихи могли различить не так много.
- Нет….. нет….. больше никогда….. всегда вместе….. работе и дома….. а теперь её…..
Это длилось несколько сгущённо-длинных неудобных минут. Слова становились всё реже, а всхипы всё чаще. Айс поняла, что попутчик уже пьянеет от собственного горя, и решила действовать.
- Вставайте, - решительно сказала она незнакомцу.
Он непонимающе посмотрел на неё сквозь слёзы. Айс поднялась и приказала снова:
- Идите за мной, а то передумаю.
Прижимая драгоценную ношу, как спящего ребёнка, человек нехотя вышел к дверям, по летнему обычаю никогда не закрывающимся. Пролетающий свет пограничных лампочек не мог скрыть беспросветной волкохищной тьмы - чёрной, как гипнотический зрачок остро наточенной ночи. Айс высунулась из двери, и нахлынувший воздух ободрил её, остудив кожу и плеснув по лёгким счастливым чувством полёта. Радостная, смелая, чувиха повернулась к своим спутникам и крикнула:
- Вот это кайф! Попробуйте! Даже когда мне очень плохо, это помогает!
Незнакомец сунул Ля Филь коробку и, не решаясь на риск, немного выглянул из проёма. Потом, всё же набравшись мужества, он высунулся совсем и замер от неожиданности. Ветер ударил его, сбивая слёзы под колёса, пролетевший мимо огонь ослепил, а когда человек снова открыл глаза, то не увидел ничего. Ни домов, ни деревьев, ни насыпи, ни шпал. Только мигающие окошки поезда, мчащегося в пропасть, а может, уже падающего. Даже колёса перестали стучать, а только траурно гудели, напряжённые как провода. Вихрь вырвал из горла незнакомца звериный крик, и тут же чьи-то руки втащили его в вагон. Отдышавшись, человек понял, что действительно чувствует себя немножко лучше. Он смотрел на панков с той степенью доверчивости, на какую никогда не сможет претендовать ни один дипломированный психиатр, ведь психиатр не станет кататься с психом на пустом поезде и уж конечно не выдаст свой секретный способ борьбы с бедами. Незнакомец почувствовал острое желание рассказать попутчицам про всё, что с ним было, и спросить, что с ним будет. К тому времени, когда он это обнаружил, его рот уже начал говорить, не дожидаясь разрешения.
- Она всё время всё откладывает. Что-то – к празднику, что-то – на чёрный день. Я замечал, как она смотрит на витрины. С таким восхищением, с таким вожделением. Ей всё нравится – и одежда, и фарфор, и даже игрушки, но в то время были модны китайские вазы. Я ей однажды подарил такую. Она поставила её за стекло, а потом и вовсе убрала подальше, чтобы доставать только по праздникам. Посмотрит – и снова в тряпки.
- А это? – тыкнула Айс в коробку на руках Ля Филь. – Тоже вы дарили?
- Она сама, - помотал головой незнакомец. – Несколько лет назад. И ни разу не открыла за всё это время. И уже никогда…..
Из его глаз опять потекли слёзы, но он размазал их по небритым щекам и продолжил, потому что хотел, чтобы панки знали.
- Я с тех пор перестал чувствовать землю под ногами и не замечал своего передвижения в пространстве. Все улицы одинаковые, но я всё равно не помнил свой адрес, меня несла старая волна. Я забывал помыться и поесть. А сегодня утром я увидел эту коробку и решил жить каждый день. Я надел свой лучший костюм, я теперь всегда его буду носить, я два раза помылся и съел не помню что, хотя давно разучился чувствовать голод. Я думал, это поможет мне решить. Но она сильнее меня. Она завязана ленточкой, и чтобы заглянуть, мне нужно развязать, а я не могу. И тогда я взял её с собой, хотя не знал ещё, куда иду. Я всё ходил и ходил, пока не нашёл своё тело брошенным на вокзале. И тут мне пришло в голову завезти её на дальнюю станцию и похоронить. Но я не решаюсь, потому что хочу узнать, что там. Ведь в этой коробке – она. Прикосновения её пальцев и её запах. Она разглядывала эту вещь, она оставила внутри свой взгляд. Я не вынесу…..
- Вот что, - перебила Айс. – Если вы не откроете коробку, это будет означать, что ваша жена ещё может вернуться. Она просто ушла или уехала.
Незнакомец хотел взять свою реликвию, но Айс перехватила её.
- На первой же станции мы выйдем, - предупредила она. – Вместе с вашей коробкой.
- Что вы будете с ней делать?
- Пока не знаю. Но главное – чтобы этого не знали вы. Поверьте мне, так легче.
Поезд заскрежетал тормозами, панки выскочили и растворились в предрассветном мраке.