Он отошёл в сторонку и стал рассматривать меня, взгляд и слова частенько вспоминаю.
-Вы, две сестры, из одного нутра явились, какие разные по сути. Душа у матери чиста, словами добрыми осыплет, теплом и лаской одарит. Чем помешала вам она? Мы жили в стороне, не досаждали, не просили, злых слов не говорили в след. Она любила вас всегда и дому вашему желала счастья. Зачем её вы погубили? Я обещал не мстить родне, по внешности на матушку похожи, а по нутру, губительница душ.
Воспоминания о прошлом, я их оставила на память, они мне помогают зло творить.
Мне пятьдесят, сосков касается Последыш, двенадцатый сынок! Я в праздничном наряде на возвышении стою, выглядываю мужа и сынов из долгого похода. Они спешат ко мне, муж на руки берёт сынка, от радости смеётся, молвит:
-Милая, спасибо!
Ночь первая без сна, любимый рядом, я наглядеться не могу, на груди отцовской, раскинув крохотные ручки, лежит малыш-голыш. Днём прикорнула, скопилось молоко и каплет из груди. Прислуга указала, где муж с сынком, спешу туда. Сын средний преградил дорогу:
-Тебе туда нельзя.
Голос уверенный и звонкий ножом полосонул по сердцу:
-Впусти её, тринадцать лет я терпеливо ожидала, когда наступит мой черёд. Я здесь хозяйка, земля моя, добро добытое в походе останется на этой половине.
На ковре лежит любимый, малыш трёхлетка оседлал его, рядом две девочки-близняшки, десятилетний мальчик качает моего сынка. Я с ужасом смотрю на них, глазам не верю, дети, на сыновей моих похожи. Женщина, скрестив руки на груди, собой довольна и ожидает похвалу. Муж усадил меня на лавку, подсунул малыша под грудь, за плечи обнял и сказал:
-Тебя, как мать я уважаю, за сына каждого любовью награждал, одеждой, пищей, деревянным срубом я обеспечил сыновей. Семя внутри тебя иссякло, мне донесли, с трудом Последыша родила. Замену подыскал, она перед тобой. Затворницей жила, к ней наезжал, чтоб сбросить семя, детей рожала без меня, ты больше ласки получала. Её черёд, она хозяйка. Уйми гордыню, с участью смирись, разлад в семье не потреплю, иначе выставлю за поселение. Для трезвости ума с сумой заставлю побираться.
Я на сынов смотрю, ищу защиту, они потупили глаза. В ночь проступила седина, слегла, муж находился рядом, массировал мне грудь и подносил дитя. Окрепла малость, шагнула за порог, от смеха женского за голову схватилась. Муж повторил угрозу, прибавив новые слова:
-Мне встряски не к чему, лишишь младенца молока, кормилицу найду и отлучу от сына.
Я крикнула ему:
-Будь проклят, кто породил в тебе жестокость и измену!
Муж охладил меня словами:
-Небеса напрасно не гневи, премудростям я у тебя учился. До тебя, я даже курицу не мог зарезать, все мужики смеялись надо мной. Когда я брата обобрал, в невинности моей никто не сомневался, так ловко спрятался за спины. С твоей подачи сестру отправили на небеса, сиротку племяша на жительство не пригласила, стащила материнские монеты. Тогда, не понимал, за что так ненавидела сестру, сегодня объяснить могу. Нутро, наполненное завистью и злостью, выхлёстывала на всех, кто хоть чуть-чуть любить умел. Думала, двуликость не заметна? Твоя лягушачья холодность в объятьях не нуждалась. Вползая в семьи, где лад царил и уваженье, уничтожала их изменой. Не видела во мне ни мужа, ни отца, я дорог стал из-за добычи. Придумал месть, поднёс и насладился. Дело сотворёно, старайся не перечить ей, она тебя сильней, умней, моложе. Утихни, я со счетов не сбрасывал тебя, сынов прекрасных мне рожала. Когда приспичит, загляну.
Не сразу поняла лукавство, он наслаждался муками, как кость надежду бросит, и вновь жестокостью казнит. Прислуга доносила, они смеются надо мною.
Я побежала к Старцу за советом.