Ночь. Луна. Поют лягушки. Маленький квадратный домик под сенью тополей. Хорошо видна в лунном свете табличка «Морг». У дверей, на ступеньках, валяется тело. Протяжно завывают духовые, время от времени вздрагивают скрипки с маленькими серебряными колокольчиками. Дверь открывается, и камера ныряет во тьму, движется по длинным коридорам. В кадре мелькает фигура в белом плаще с капюшоном, исчезает в двери. Лёгкий шорох одежды. Вид лестницы сверху. Мелькает та же фигура, она спускается в подвал. Камера кружится по винтовой лестнице. Тихие быстрые шаги. Вид из конца коридора - белый призрак дёргает дверь, но она не поддаётся, следующая тоже, и ещё две двери молчат. Наезд сзади. Белый призрак врубает электричество, нажав кнопку на щите, и вызывает лифт. Камера следует за грузом, в момент его пересечения с сетчатой кабиной кадр переворачивается вверх тормашками. Камера дышит в затылок белому расплывчатому призраку, когда чётко видная кабина опускается. Призрак с громким лязгом отвязывает цепь, открывает дверь, заскакивает внутрь и нажимает кнопку. Лифт уезжает из кадра вверх. Камера прыгает с кнопок на решётку и обратно. Стоп. Лязг и грохот. Призрак быстро выходит и почти бежит по коридору, то исчезая, то появляясь в лунных полосах из окон. Камера стоит в лифте. Дверь с размаху захлопывается, и лифт падает вместе с камерой. Белый призрак вприпрыжку спускается по прямой лестнице с рядами вертикальных железных палок и стеклянными ступенями. Призрак скользит по подвальному коридору, вставляет ключ в замок, но дверь не заперта. Призрак входит, поворачивает ключ и вытаскивает его – камера снимает это сквозь замочную скважину. Рука кладёт ключ на стол, камера поднимается до уровня лица, и мы узнаём Миягино. Она медленно подходит к холодильнику, стараясь дышать тише и реже, но у неё не получается. Она открывает дверцу и вытаскивает чувака, абсолютно голого, гладит его волосы, целует губы. Смотрит на него, как будто в ожидании. Титры кончаются.
Миягино вскакивает в постели, тяжело дыша. Она сидит и смотрит на Луну, огромную в незадёрнутом окне – вид со спины. Миягино лезет под подушку и достаёт маленькую бутылочку вроде тех, что гнездятся в отельных холодильниках, отвинчивает, отпивает залпом глоток, закрывает, медленно суёт обратно под подушку, не отрываясь от окна. Медленно ложится, закинув руки за голову, всё так же глядя на Луну. Лицо Миягино освещено ярко. Она берёт со стула чулок и надевает его, не вставая, на правую ногу.
Нога оказывается нарисованной на рекламе, видной сквозь окно поезда. Камера пятится к выходу, двери с грохотом закрываются у неё перед носом. Поезд отъезжает, камера поворачивается вслед за ним. Ноги Миягино становятся на чёрную полосу. Она оглядывается. Народу нет. Миягино становится на край платформы и всматривается в тёмный туннель. Камера медленно приближается к входу, тут её будто засасывает, она стремительно летит по длинному туннелю мимо лампочек и дверей, пока не возникает фара поезда. Это вещая Луна выходит из-за тучи и освещает город.
Миягино(шёпотом) – Я убью вас всех, я убью вас всех, я клянусь, что убью вас всех.
Миягино тщательно, почти с ненавистью, намыливается в душе и плачет.
Миягино стоит перед абсолютно белой стеной своей квартиры с малярным валиком. Её волосы почти сухи.
Миягино – В чёрном-чёрном космосе….
Миягино садится на корточки и открывает банку краски. Вид сверху – чёрная дыра баночного провала.
Миягино – Летает чёрная-чёрная планета….
В банку опускается валик.
Миягино – С чёрной-чёрной атмосферой….
Валик поднимается, и с него льётся антрацитная жижа.
Миягино – Льющейся чёрным-чёрным дождём….
На первом плане – валик, за ним – глаза Миягино.
Миягино – В чёрный-чёрный океан….
Валик шлёпается на стену и размазывает краску.
Миягино – Где плавает чёрный-чёрный замок с чёрными-чёрными комнатами, там, на чёрной-чёрной подушке лежит чёрное-чёрное сердце, больное чёрной-чёрной тоской.
Фанк. Миягино стоит посреди чёрной-чёрной комнаты. Садится на пол. Палец беззвучно жмёт на звонок. Миягино сидит. Палец жмёт. Миягино распахивает дверь и с порывом ветра вылетает наружу, сзади бьёт свет, цветы вишни несутся в коридор, но на лестнице никого нет. Миягино сидит на полу. Палец нажимает. Вид из дверного проёма - Миягино стоит на белом стуле в белом платье и суёт голову в петлю с таким видом, как будто прижимается к чему-то родному и утешающему. Палец жмёт на звонок. За дверью стук падения. Музыка кончается. Палец жмёт ещё раз. Звонок. Ноги в воздухе, шаги за дверью.
Тело Миягино лежит в мешке с закрытыми глазами. Судя по кафельному грохоту колёсиков и тряске кадра, её везут на каталке. Приехали. Камера стоит на полу трупарни, видна нижняя часть тела санитара, идущего в сторону камеры. Где-то сзади стоит огромных размеров патологоанатом Бодо со свежепривезённым трупом. Они вместе ждут, когда санитар выйдет из кадра. Хлопает дверь. Патологоанатом смотрит на труп с видом, говорящим: «Наконец-то мы одни». Лицо Миягино в мешке. Бодо расстёгивает молнию, и лицо освещается. Рука Бодо движется вдоль тела Миягино, мешок, не сдерживаемый более молнией, сваливается на каталку, обнажая мертвецки-бледные члены и белый саван платья. Бодо неторопясь, как чулок, снимает левый гольф Миягино, затем правый. Задумчиво гладит пальчики. Шурша халатом, он перемещается к стулу, стоящему на уровне руки Миягино, и садится. Стул слегка скользит. Бодо, будто не решаясь, дотрагивается до подола платья, потом тянется к лямке, но отдёргивает руку. Он сидит и смотрит на неё – мёртвую и прекрасную Миягино. Бодо кладёт голову ей на грудь, одну руку на бедро, а другой проникает в гущу волос Миягино. Слышится едва уловимый стук. Лежащий Бодо не то с сожаленьем, не то с восторгом наблюдает, как волосы ускользают сквозь пальцы. Он закрывает глаза. Закрыты и глаза Миягино. Слышно спокойное дыхание Бодо и стук его сердца. Внезапно появляется другой громкий стук. Бодо открывает глаза. Стук повторяется. Бодо поднимает голову и смотрит на лицо Миягино. Оно не выражает ничего. Камера перешла от среднего плана с Бодо к крупному – одной Миягино. В кадре сверху появляется голова Бодо, который начинает делать искусственное дыхание, то и дело отрываясь. Глаза Миягино открываются, но он не сразу замечает это, а заметив, останавливается полусклонённый. Она смотрит мимо него. Через некоторое время Миягино решает встать, и Бодо приходится отклониться. Миягино неуклюже спрыгивает на пол, босиком, пошатываясь, идёт к двери. Бодо, который до того зачарованно наблюдал за ожившим трупом, оглядывается на лежащие рядом гольфы, хватает их и встаёт, грохоча железным стулом по белому кафелю. Сосредоточенная Миягино всё никак не откроет, из-за её спины протягивается рука и с силой распахивает дверь. Миягино проходит в тёмный коридор, Бодо подхватывает её и несёт на руках вдоль туннеля с рядами ламп, как в метро. Миягино держит руки на коленях и не смотрит на Бодо. Он же время от времени поглядывает на неё. Вид сзади - Бодо подносит Миягино к белой труповозной машине, с трудом открывает дверцу и сажает свой труп на сидение, оставляя ноги снаружи – камера переместилась к боковой дверце. Руки Миягино по-прежнему на коленях. Бодо высоко поднимает одну её ногу и надевает гольф. Потом то же самое проделывает со второй. Миягино безучастна. Бодо засовывает её ноги в машину и захлопывает дверцу. Первые капли дождя. Сквозь стекло видно, что Миягино продолжает смотреть в сторону камеры, хотя Бодо уже обходит машину, чтобы сесть за руль.
Миягино прислонилась к решётке лифта, Бодо с садическим грохотом закрывает двери и нажимает кнопку у плеча Миягино. Она отодвигается немного, не глядя ни на руку, ни на её обладателя. Они едут в старом сетчатом лифте, по их лицам ползут тени. Бодо облокотился выше головы Миягино, другую руку держит в кармане. Она смотрит прямо перед собой и утыкается взглядом в его белую футболку. В лифте полно места, но эти двое стоят почти свившись по-змеиному в правом углу. Звуки лифта и мучительное отсутствие музыки.
Белые стены прихожей. Чёрный климтовский прямоугольник, в котором виден белоснежный скелет. Миягино входит в свою чёрную комнату, с интересом осматриваясь. Следом по-хозяйски заходит Бодо. Он смотрит только на Миягино, заметив разгром, подходит к ней.
Бодо – Похоже, здесь кто-то побывал.
Миягино смотрит на чёрную стену и, слегка усмехаясь, мотает головой.
Миягино – Это я.
Квартира Миягино. Радостный джаз. Доносятся крики Миягино. Камера скользит по тёмной ванной, где капает едва различимое бельё, по пустой освещённой кухне с отражением лунной лампы в стекле. Надрывается радио, исходится плавящимся джазом в пространство. Камера переходит к комнате, где ярче слышна не музыка, а голос Миягино, говорящей по телефону.
Миягино – Ну как же я могу быть мёртвой, если я жива?! Вы что, отказываете мне в праве на существование? Как вам не стыдно?! Да ко мне в морге и то лучше отнеслись!
Губы бальзаковского возраста презрительно говорят в трубку – Вот и оставались бы в морге!
Бальзаковская рука со звоном швыряет трубку.
Миягино стоит в чёрном на фоне чёрной стены, прижав трубку к груди. Кручёный провод тянется вниз, к телефону. Писклявое гудение, какое бывает в поезде, идущем сквозь рассветную степь. Откуда-то с заднего плана прорезывается джазовая музыка. Камера наезжает на побледневшее лицо Миягино. Захлопывается дверца трупного холодильника. Камера добирается до крупного плана Миягино. Она поднимает взгляд к потолку, где на чёрном шнуре болтается обнажённая лампочка. Камера всматривается в горящие пороволочки, пока они не сливаются в один сплошной свет. Свет. Только свет.
Яркий свет обретает форму. Лампа с плоским абажуром висит низко над столом, где сидит Миягино. Её лицо ярко освещено. Тёмная комната. Напротив стоит некто, чьи голова и плечи срезаны тьмой. В круге света только хирургический халат с закатанными, как у мясника, рукавами.
Бодо – Ты действительно хочешь попробовать?
Миягино опускает голову.
Миягино – Хочу.
Бодо – В первый раз это вызывает не очень приятные ощущения.
Миягино непримиримо смотрит во тьму.
Миягино – Я ничего не боюсь.
Бодо – Как же ты до этого дошла?
Миягино отворачивается в сторону.
Миягино – Говорят, мне только в морге работать.
Бодо – Кто говорит?
Миягино вздрагивает плечами, глядя туда, где по её расчётам должны быть уши.
Миягино – Общество.
Бодо – Общество это иллюзия.
Миягино привстаёт.
Миягино –Значит, не возьмёте меня? Ничего. Я привыкла к отказам. На прошлой неделе один мерзкий старикашка тоже…..
Бодо – Ты боишься мышей?
Миягино опускается.
Миягино – У меня даже крысы были.
Бодо – А пауков?
Миягино – Я избавилась от Арахны, когда она съела Фобоса после спаривания.
Бодо – Разве ты не знала, что они делают это?
Бодо берёт со стола ключ и обходит Миягино, слышен лязг ключа в темноте. Миягино не оборачивается. Она сидит и смотрит туда, откуда отошёл Бодо.
Миягино – Знала, конечно, так все делают, но ведь лучше умереть от любви, чем от безбрачной старости.
Бодо – Так ты из-за любви?
Миягино – Из-за старости. И ничего смешного.
Бодо – Я не смеюсь. Смех это защита от страха, а чего мне бояться с тобой?
Бодо садится напротив, кладёт на стол сложенную белую ткань. Он смотрит на Миягино рентгеновским взглядом, пригнувшись так, чтобы лампа освещала его лицо. Миягино мельком взглядывает на него, но главным образом созерцает его отражение в столе.
Миягино – Все меня боятся, и все ржут надо мной. Особенно, когда я им говорю про кладбище.
Бодо – А что с кладбищем?
Шёпот Миягино – Я там гуляю. Когда никого нет.
Бодо – Ты тоже любишь тишину?
Миягино кладёт свои белые руки на стол.
Миягино – Ненавижу! Но слабым животным приходится довольствоваться тем, что отвергли другие и искать защиты у того, что пугает сильных.
Бодо берёт руки Миягино и, облокотившись, поднимает их. Взгляд Миягино поднимается вслед за руками и упирается в глаза Бодо, нежные и уверенные.
Бодо – Ты не слабое животное. Ты не боишься смерти.
Миягино – Зато она меня боится.
Миягино, ухмыляясь, встаёт и начинает гулять по комнате. Бодо тоже встаёт, исчезая за границей света.
Бодо – Ты нам подходишь. Ты подходишь мне. Ещё один вопрос. Просто так. Ты любишь кровь?
Миягино – Я пью только свою. Мне нравится, как она застывает подобно лепесткам обсидиана.
Миягино почти облизывается. Её видно потому, что она снова у стола.
Бодо – Чего?
Миягино поворачивается в сторону камеры, но её взгляд направлен дальше в темноту.
Миягино – Вулканического стекла.
Бодо – Ах обсидиана, мне не то послышалось…. Ну так, инструкция гласит: «Кровь не пить, трупов не трахать, не воровать (если что останется после реаниматоров), не снимать, не резать самостоятельно». Раньше был ещё пункт «Не пугать студентов», да нынче все студенты по холодильникам.
С этими словами он расправляет свёрнутую ткань - белый халат на завязочках. Миягино обходит стол. Пальцы Бодо завязывают верёвочки на голой шее, на обнажённых лопатках, затем начинается платье. Пальцы затягивают завязочки на запястьях.
Бодо – Добро пожаловать. И называй меня на «ты».
Кандейка для медперсонала. За столом сидят две санитарки с листиками и ручками.
Санитарка 1 – Он смотрит на тебя с таким видом, будто ты лежишь голая и подмигиваешь. Самое странное, что ты начинаешь смотреть на него точно так же.
Санитарка 2 – А мне снился сама знаешь кто. Странно, во сне я всегда нормального роста. Ему не надо наклоняться, чтобы меня ….
Миягино заходит в кандейку. Санитарки склоняются над листиками. Миягино кладёт на стол железную коробочку со скальпелями и становится над столом.
Санитарка 1 – 29.
Пауза.
Санитарка 2 - Есть. 50.
Пауза.
Санитарка 1 – Есть. 3.
Миягино подходит к столу.
Миягино – В руку играете?
Санитарка 1 – Аха.
Санитарка 2 – Есть. 99.
Миягино берёт со стола листик с нарисованной рукой.
Миягино – Это чьё?
Санитарка 2 –Бодо.
Санитарка 1 – Есть. А рука моя. У него такая лапища, что на листе не умещается!
Санитарка 2 – Могу представить, какой у него агрегат!
Миягино отходит.
Санитарка 1 – Скорее всего этот агрегат не про нашу честь.
Санитарка 2 – А про чью?
Санитарка 1 – Про трупью.
Санитарка 2 – Неужели честь и у трупов есть?
Санитарки хихикают, искоса поглядывая на Миягино.
Миягино – Вы это серьёзно? Бодо не похож на некрофила.
Санитарка 1 – Тот мужик тоже не был похож.
Миягино – Какой?
Санитарка 1 – Да был один. Трудолюбивый.
Миягино – А может, труполюбивый?
Санитарка 1 – Ясное дело.
Санитарка 2 – Ой, это тот самый, что ли? Не надо, не рассказывай!
Санитарка 1 – Да погоди ты!
Санитарка 2 – Тогда я пошла.
Санитарка 2 выходит. Миягино садится на её место. Крупный план – санитарка 1 придвигается поближе к Миягино, навалившись на стол.
Санитарка 1 - Так вот, в нашем районе объявился странный маньяк – его тогда в газетах называли маньяком без почерка, потому что он просто убивал и всё. Над трупами не издевался, посланий не оставлял, аккуратненький такой был, проведёт скальпелем по шее, и покойничек почти целый.
Миягино – Ну это не маньяк, если он ничего с жертвами не делал.
Санитарка 1 – А он делал. Только уже в морге, в тихой спокойной обстановке. Я могу даже показать, где именно.
Дверь открывается, забегает санитарка 2, по дороге стаскивая с себя халат.
Санитарка 2 – Конец рабочего дня!
Санитарка 1 смотрит на часы.
Санитарка 1 – О, уже пора домой!
Она встаёт, санитарка 2 развязывает её халат, санитарка 1 бросает его на стул, обе хватают вещи и сваливают. Камера стоит в конце коридора, они идут в противоположную сторону на каблуках, виляя задницами, выключая свет там, где проходят.
Камера движется по пустому коридору морга, заглядывает в приоткрытую дверь туалета. У зеркала стоит Миягино. Она включает воду и моет руки. Крупным планом руки в пене. Миягино выключает воду, затем берёт с края раковины чёрную помаду, красит ею губы и глаза. Отражение вибрирует языком и клацает зубами. Миягино кладёт помаду в карман белого плаща, висящего на двери, и выходит в коридор. Вид издалека – она ходит по коридору и что-то напевает негромко. Миягино сидит на столе для вскрытий, стоящем в тёмном углу. Камера движется к ней от противоположной стены. Миягино ложится на стол и накрывается простынёй. Вид сверху – впадины лица Миягино и ткань, вздымающаяся и опускающаяся от дыхания. Камера медленно вращается. Лицо Миягино под простынёй. За кадром слышна хлопающая дверь. Глаза открываются.
Сатанистка – Вот тут, наверно.
Сатанист – Сатана будет доволен!
Пятеро сатанистов во всём чёрном, увешанных пентаграммами на цепях, стоят посреди комнаты и оглядываются. Один подходит к стене с холодильниками и пытается открыть дверцу. Трое смотрят на него, ещё одна поворачивает голову в сторону тёмного угла. Простыня шевелится. Сатанистка хватает за руку другую, та оборачивается. Миягино встаёт, простыня у неё на плече. Сатанистки визжат и бросаются к двери, сатанисты оборачиваются, тоже орут и выбегают вслед за первыми. Миягино медленно выходит в коридор. Сатанисты столпились у выхода. Из-за спины Миягино видна перспектива коридоров, с плеча спадает простыня, и сатанисты с визгом выскакивают из морга. Миягино поднимает простыню и комкает её.
Миягино – Красота – страшная сила.
Миягино едет на эскалаторе. Камера на уровне подбородка. Какие-то уроды обнимаются прямо перед ней. Она надевает чёрные очки.
Станция метро. Народ. Миягино идёт против толпы, вид сбоку. Сквозь народ видна реклама на стене над рельсами – «Не пропусти!». Крупным планом – ноги Миягино, наступающие только на тёмные полосы. Реклама. Миягино смотрит на неё и оглядывается на туннель. Ноги становятся на чёрную полосу. Люди разговаривают, тащат мешки, читают газетки. Нога Миягино делает шаг к краю, Миягино прыгает на рельсы и медленно бредёт к туннелю. Там темноту пронзают огоньки, но поезда пока нет. Вид из подземного коридора – Миягино, освещаемая мигающей красной лампой, заглядывает в него и идёт дальше. Из-за поворота вспыхивают огни поезда. Миягино останавливается. Лицо крупным планом, глаза распахнуты, дыхание частое. Миягино медленно движется вперёд. Огромные огни на весь экран. Вид из начала туннеля – поезд сбивает чёрную фигуру. Ноги Миягино стоят на чёрной полосе. Сквозь окна прибывающего поезда видно её лицо. Она смотрит прямо в камеру. Двери открываются. Вид из вагона – Миягино в открывающихся дверях.
Она входит в вагон метро и садится рядом с каким-то хмырём с книжкой. Миягино снимает очки и слегка наклоняется к нему.
Миягино – Что читаете?
Хмырь быстро поворачивает книжку обложкой к Миягино, кладёт обратно на колени, не глядя на неё.
Миягино – Интересно?
Хмырь кивает.
Миягино – Почему в метро все читают? Это очень разобщает.
Хмырь кивает, не глядя. Миягино отворачивается и смотрит на пустое место с другой стороны. Она встаёт и надевает чёрные очки, глядя прямо в камеру.
Миягино – Извините меня, пожалуйста, что обращаюсь к вам за помощью, если бы не крайняя нужда, я бы не просила. Поговорите со мной кто-нибудь. Скажите хоть слово, я изголодалась по доброте и умираю от жажды общения.
В скрипичный футляр со звоном падает мелочь. Камера поднимается и следует за Миягино по переходу. Общий план - Миягино выходит из метро и идёт по ночной улице, смешавшись с толпой. У здания стоит высокий человек в чёрном пальто, при виде Миягино он отрывается от стены и идёт рядом. Миягино ускоряет ход. В кадре – Миягино и кусок незнакомца.
Человек – Можно с вами познакомиться?
Миягино – Зачем?
Человек – Красивая девушка всегда пригодится.
Миягино – У вас странная манера знакомиться.
Человек – Разве нужно знакомиться через родственников или в библиотеке?
Миягино – Я не знаю.
Человек – Пойдёмте в библиотеку.
Миягино – Мне уже пора возвращаться.
Человек – Куда?
Миягино –Домой.
Человек – Я вас приглашаю на кофе.
Миягино – Я не пью кофе.
Человек –Неужели я такой урод?
Миягино останавливается и смотрит на него. Зритель тоже впервые может увидеть этого опасного типа. Потом Миягино возобновляет движение.
Миягино – Нет. Просто мне пора.
Тип останавливается и с улыбкой разводит руками, адресуя этот жест манекену в витрине. Миягино удаляется от камеры, скрывается в толпе. Её встревоженное лицо крупным планом.
Миягино заскакивает в подъезд (камера снимает сквозь перила), поднимается в лифте, на её лице отражаются решётчатые тени, выйдя из лифта, Миягино подходит к своей двери, долго стоит, потом садится обратно (общий план лестничной клетки), нажимает самую верхнюю кнопку со знаком вечности (в кадре лицо, рука и кнопки). Лифт поднимается, а камера следит за ним снизу. Камера стоит на крыше. Дверцы открываются, и лифт поднимается в кадр. Миягино выходит и идёт по плоской крыше. Над головой – слишком звёздное небо и огромная Луна с красными прожилками. Ночной город, бегающие огоньки. Миягино подходит к краю крыши и смотрит вверх, положа руки на пояс. Из её рта вьётся пар – профиль, крупный план. Вид с земли – прыгающее с крыши тело. Крупным планом мелькает окровавленное лицо Миягино, лежащей на асфальте. Долю секунды при этом слышен свистящий звук.
Вид окровавленного тела сверху. Это картинка в телеке. Дикторша что-то беззвучно треплет. Это даже не Миягино. Блюз. Миягино в белом платье стоит за телеком, лицом к камере, и читает картонной фигуре Хаккинена журнал, положив его на телек.
Миягино –Сегодня вас ждёт встреча, которая изменит всю вашу жизнь. Чёрт! Упустили!
Миягино бросает на пол журнал, отходит к окну, ищет подходящую радиоволну. На первом плане (в левой половине кадра) – бессловесный телевизор, в котором появляется фотография того, кто хотел познакомиться на улице. Следом идут женские фотографии – слева живые, справа – мёртвые. Все они похожи на Миягино. На экране номер телефона. Миягино выходит. Блюз.
На кухонный пол у ног Миягино со стуком падают капли. Камера поднимается. Это капли с тарелки. Миягино ставит её на стол и включает газ. Тихий свист и конфорка крупным планом. Миягино зажигает спичку, но не подносит к конфорке. Она смотрит в сторону камеры и гасит огонь взглядом. Потом ещё один. Крупным планом дырочки на конфорке. Миягино зажигает ещё спичку, глубоко и резко вздыхает, кашляет, пламя колышется. Она подносит его к конфорке, и газ вспыхивает с такой силой, что заставляет Миягино быстро отпрянуть.
Блюз. Вид из окна. В доме напротив разные тени. В одном окне, кажется, кто-то повесился. Миягино поливает цветы и поглядывает в то окно. Она ставит бутылку и внимательно вглядывается, но тень такая смутная. Свистит чайник.
Грохот посуды за кадром. Маленькая бутылочка на столе крупным планом. Рука Миягино берёт её и наливает немножко в чашку, где плавают цветы, поднимает бутылочку и смотрит сквозь неё на лампу. На донышке. Миягино выливает всё. Долго капают последние капли.
Миягино садится с кружкой и журналом и ищет хоть одного приличного чувака, обводит объявление. Бледная рука с ручкой на фоне чёрного платья Миягино.
Рука вместе с камерой поднимается до уровня лица, и мы видим, что Миягино пишет письмо на пустынном почтамте. Вокруг огромное поле зала, освещённого холодным светом. Камера скользит по выцветшим маркам со спортсменами, королевами, бабочками. Миягино дописывает последнюю строчку и обращается к большущей марке с Экзюпери.
Миягино - Постскриптум: к сожалению, не могу прислать свою фотографию за неимением оной. Так нормально?
Она идёт к окошку через весь зал. Шаги Миягино отзываются эхом. В углу стоят большие пальмы и монстеры. Она протягивает конверт в окошко, где стоит камера.
Миягино – В Швецию.
Она отходит и гладит лист монстеры.
Средний план - Миягино едет на эскалаторе. В кадре – лампа, вокруг которой вьётся огромный мотыль.
Миягино едет в поезде. Молодой лысый Ангел в белом и со сбритыми бровями, сидящий рядом, смотрит на неё. Она слегка ухмыляется и закрывает глаза.
Морг. Кабинет Бодо. За спиной сидящей Миягино он достаёт из шкафа графин с чем-то прозрачным.
Бодо – Хочешь?
Миягино открывает глаза и поворачивается.
Миягино – Водички?да нет.
Она отворачивается.
Бодо – Это спирт.
Миягино – Тогда тем более.
Бодо ставит графин обратно и кладёт руки на плечи Миягино.
Бодо – Проверка. Я – не то что в других моргах, стараюсь не брать на работу алкоголиков. Все спиваются в процессе.
Бодо убирает руки и полностью растворяется в темноте.
Миягино – Мне нельзя пить спирт и употреблять наркотики. Во время родов я получила слишком много лекарств. Теперь нейроны в мозгу неправильно соединяются.
Бодо – У тебя ребёнок?
Миягино – Нет. Это я рождалась.
Часть Бодо появляется в свете лампы. Он опирается кончиками пальцев о стол.
Бодо – Почему трезвости нужны оправдания?
Миягино – Потому что нельзя просыпаться.
Бодо – Победителей не будят.
Бодо дёргает за верёвочку и вырубает лампу.
В темноте Миягино встаёт, включает свет боковых длинных ламп и останавливается перед прозрачным шкафчиком. Сквозь стекло видны её заинтересованные глаза. От голоса подкравшегося Бодо Миягино вздрагивает. Камера чуть сдвигается за плечо Миягино, чтобы в кадре были двое.
Бодо – Хочешь, поиграем?
Миягино – Я не очень умею. И давно этим не занималась. Не с кем.
Миягино поворачивается, камера снимает их сбоку.
Бодо – Мы же не на раздевание.
Миягино отходит, Бодо открывает шкафчик и осторожно вынимает стеклянную доску, на ней - шахматы чёрного и белого стекла. Миягино закрывает дверцу и следует за Бодо к столу. Свет идёт от стен. Садятся. Она в кадре справа, он – слева, посередине – поблёскивают шахматы.
Бодо – Сначала ты.
Камера стоит на столе за белыми. Сверху опускается рука Миягино и переставляет пешку A2-A4. Навстречу выходит конь G8-F6. Вид сверху – стремительно двигаются фигуры - белые A1-A3, чёрные E7-E5, белые A3-E3, чёрные B8-C6, белые H2-H4, чёрные D7-D5, белые H1-H3, чёрные C8-H3. Миягино обиженно смотрит на Бодо.
Миягино – Ты съел мою башенку!
Правой рукой она хватает прожорливого слона, а левой ставит на его место пешку (G2-H3), бросает гордый взгляд на Бодо.
Миягино – И так будет с каждым!
Бодо ухмыляется, Миягино изображает, что собирается засунуть в рот вражеского слона, но в последний момент опускает его на стол рядом с собой, ухмыляясь ещё мрачнее Бодо. Тот не торопясь ставит коня с F6 на E4. Вид сверху - белые B2-B3, чёрные D8-H4, белые E3-F3, чёрные C6-D4. Миягино вздыхает. Крупный план – основание белой ладьи с визгом скользит с F3 на F7, камера поднимается вместе со съеденной пешкой, которую Бодо подносит к глазам. На первом плане – пешка, позади –Бодо, глядящий мимо фигуры в камеру с таинственной ухмылкой. Пешка стукается о стол. Пальцы Бодо одновременно берут белую ладью и чёрного короля. Крупный план – король резко опускается на место ладьи. Миягино тут же срывается с места, за кадром хлопает дверь. Бодо сидит один с ладьёй в руке над стеклянными шахматами. Задумчиво засовывает ладью в рот.
Морг. Комната с холодильниками. Глаза Миягино видны из-за чего-то, накрытого белой простынёй. Она бесчувственно смотрит на эту простыню. Рука Миягино поднимает край простыни. Там чёрная рука. Пальцы Миягино осторожно гладят её, как будто боясь разбудить, нарушить вечный сон. Крупным планом лицо Миягино.
Миягино – Он меня тоже не любит. Никто меня не любит.
Ночной пустой троллейбус. Миягино, сидящая на заднем высоком сиденье, смотрит на своё отражение, сквозь которое сияют фонари.
Миягино – Тут были миллионы людей. На этом самом месте.
Миягино ложится на сиденье.
Отражение Миягино – Я вижу их. Я трогаю их.
Миягино закрывает глаза.
Отражение Миягино – Троллейбус хранит всех, кого он возил когда-то. И я могу завладеть ими безнаказанно. Они ведь даже не узнают, когда оставляют невидимые следы. И им всё равно, кто будет пить из них.
Троллейбус едет по ночному городу. В его окнах только один пассажир – Миягино. Она танцует под музыку из кабины водителя. Внезапно троллейбус останавливается, музыка прекращается, открываются двери.
Голос из громкоговорителя – Конешная.
Миягино медленно спускается по ступенькам и спрыгивает на асфальт. Как только её ноги касаются земли, двери быстро захлопываются. Троллейбус отъезжает из кадра, оставляя Миягино в белой куртке посреди чёрного пейзажа. Миягино оглядывается по сторонам и делает шаг.
Средний план – Миягино с фотоаппаратом наперевес идёт по аллее. Крупным планом ноги, как будто Миягино смотрит на них, а потом вдруг поднимает голову и видит парк за решёткой. Абсолютная тишина. Миягино входит на кладбище. Неожиданно появляется человек в чёрном с очень бледным лицом, он подходит близко-близко к Миягино и наклоняется к её уху.
Призрак – Самые красивые памятники – между рекой и церковью.
Миягино кивает, не глядя на него.
Миягино ходит по кладбищу и снимает надгробия в виде спящих младенцев и молящихся ангелов. К одному кресту привязана мягкая кукла младенца в натуральную величину. Звуки фотоаппарата прерывают тишину, начинает петь птица.
Миягино идёт по пустынному тротуару мимо ночных пустырей. По трассе проскакивают огни случайных машин. Одна притормаживает и медленно едет рядом с Миягино. Вид сзади – Миягино слегка повиливает попкой. Дверь открывается, но водителя не видно.
Водитель – Не подскажете, я тут один адрес ищу….
Миягино – Да я сама тут недавно. И тоже кое-что ищу.
Водитель – Больницу, что ли?
Миягино – Почему больницу?
Водитель – А рядом только больница.
Миягино – Мне не в больницу, мне дальше.
Водитель – Подвезти?
Миягино – Нет, не надо, я люблю ходить.
Водитель – Я жду.
Миягино –Вы наверно думаете, что я из серии «знай и имей»?
Водитель – Как это?
Миягино – Ну из тех, кого знают и имеют. А я просто иду.
Миягино идёт, машина едет. Молчание. На красном светофоре машина останавливается, а Миягино быстро переходит дорогу. Она снова идёт одна, болтая фотиком на верёвочке. Вдалеке, на боковой дороге, в свете фар стоящей машины какой-то человек хватается за сердце и падает. К нему подходит другой и убивает его выстрелом в голову. Потом бросает оружие и прыгает в кусты. Миягино идёт со стороны камеры к трупу. Тишина и саранча. В свет фар входит Миягино. Мертвец лежит наполовину в тени, освещены только ноги в луже крови. Посреди кадра – пистолет с глушителем. Миягино поднимает его и быстро выходит из света. Посреди кадра – пустое место.
Миягино едет на эскалаторе. Мимо пролетают круглые лампы. Она смотрит на встречный эскалатор. На нём стоит Ангел. Он не замечает Миягино. Она оборачивается вслед, но её отпихивают люди, бегущие вниз.
Вагон метро. Три понтовых чувака в полосатом, чёрном и белом весело треплются.
Белый – Ну и что ты ответил?
Полосатый – «Меня такому не учили!».
Взрыв хохота.
Чёрный – А твоя сестра где-нибудь учится?
Камера поднимается по чёрному окну поезда, ползёт по потолку, где на лампе виден огромный чёрный мотыль, спускается с другой стороны, останавливаясь на лице Миягино, сидящей напротив чуваков.
Полосатый – Не, она решила сначала «познать мир, познать себя, познать себя в мире и мир в себе», попросту говоря, она хочет попутешествовать – пешком и автостопом. Как хиппи.
Чувак в полосатой куртке со светлыми усиками и бородкой изображает медитацию.
Белый – Правильно, это даёт больше, чем зубрёжка чужих мыслей за собственный счёт.
Миягино пристально смотрит в камеру. Все звуки стихают.
Голос Миягино – Посмотри на меня. Просто посмотри, я ведь не прошу многого – только один взгляд.
Крупный план, замедленная съёмка - чувак поворачивается от Белого к Чёрному, минуя камеру. Кивает и ухмыляется. Крупный план Миягино. По её щеке ползёт слеза.
Голос Миягино – Посмотри на меня, чтобы я точно знала, что ты – не он. Посмотри на меня. Посмотри. Посмотри.
Крупный план чувака – он сидит лицом к камере, закрыв глаза. Наезд. Крупный план Миягино. Средний план – Чёрный хлопает Полосатого по плечу и что-то говорит ему. Полосатый поворачивается к нему и открывает глаза. Миягино вскакивает и орёт.
Миягино – Да посмотри же ты!!!!
Общий план сбоку – Миягино подходит к Полосатому, наклоняется к самому его лицу.
Миягино – Если ты не посмотришь, знаешь, что я сделаю????
Миягино хватает руками его голову, но он снова сидит с закрытыми глазами.
Камера приближается сбоку. Миягино орёт, но все пассажиры словно не видят её. Некоторые продолжают сидеть, другие подходят к выходу на заднем плане.
Миягино – Я клянусь, что самоубьюсь сегодня, я обещаю тебе! Открой глаза!!!!!
Все звуки возвращаются. Вид со станции – двери открываются, чувак в полосатом встаёт, не замечая Миягино, и выходит вместе со всеми. Миягино плачет и падает на колени в дверях поезда.
Миягино в длинной белой футболке стоит на коленях перед большим зеркалом в прихожей с банкой туши и кисточкой. Она пишет два несуществующих иероглифа – внизу – побольше, вверху – поменьше. Отражение – Миягино с татуировками на сердце и щеке.
Миягино крупным планом. Между лицом и его отражением всплывает пистолет. Миягино смотрит на него и уносит в ванную. Она отвинчивает глушитель и моет его с мылом, прилаживает обратно, возвращается к зеркалу. Отражение, уже без татуировок, засовывает пистолет в рот. Миягино невесело смеётся и сосёт глушитель, как леденец. Перед зеркалом никого нет. Поверхность забрызгана кровью. Появляется рука и вытирает его тряпкой.
В темноте светится лицо Миягино, лежащей в постели, как в гробу. Она открывает глаза. Слышен приглушённый бум-бум сверху. Миягино встаёт к лунному окну, стучит поливательной бутылкой о батарею, но шум не прекращается. Миягино выходит в прихожую, где обувается, надевает длинные перчатки и достаёт из плаща пистолет. Миягино выходит на лестницу, дверь закрывает, но не запирает. В одной длинной белой ночнушке и готических полсапожках Миягино поднимается по лестнице. Шум усиливается. Миягино подходит к двери, рука тянется позвонить, но никакого звонка нет, только обрывок провода, и рука опускается, чтобы постучать. Миягино стучит сильнее, и дверь открывается. Громкий шум. Камера приближается к Миягино сзади. Видны окровавленные расчленённые тела в квартире, камера смотрит на них через плечо Миягино. Она резко оборачивается, выставив перед собой пистолет. Камера снимает это уже через глазок противоположной квартиры. Миягино спускается, держа пистолет в поднятой руке. На верхних этажах голоса. Какие-то люди спускаются по лестнице – от них видны только ноги. Миягино закрывает за собой дверь. Слышен визг и крики. Миягино прижимается ухом к двери. Камера снимает это, как если бы стены не было – видна и Миягино, и люди, бегущие по лестнице.
На заднем плане Миягино, гипнотизирующая предмет тёмного стекла. Резкость меняется, теперь на первом плане видна открытая бутылочка. Крупным планом – хвать! Миягино подносит бутылочку ко рту, отпивает маленький глоточек и морщится. Бум-бум прекращается, и Миягино включает свет в ванной. Её чёрный силуэт виден сквозь ночнушку. Руками она опирается о косяк. Миягино поднимает голову, замечает в одной руке пистолет, кладёт его на пол и закрывает дверь. Темнота.
Темнота с лязгом распахивается – это чёрные двери на станции метро. Миягино заходит в поезд и садится на одно из двух свободных мест, рядом с ангелом. Он смотрит на неё, она – на него. Молчание.
Анатомический театр. Миягино стоит в слабоосвещённом углу. В одной руке у неё булочка, в другой –скальпель. На низеньком шкафчике стоит банка с вареньем.
Голос Бодо из-за кадра – Начинаем.
Миягино оглядывается, берёт банку в ту руку, где скальпель, и выходит из кадра. Между двумя ширмами в тени появляется Миягино. Банку она прижимает к себе той рукой, где булочка. Руки Бодо при ярком свете круглой лампы с хрустом вонзают скальпель в неживую плоть. Миягино, глядя на стол, опускает скальпель в банку. Рука Бодо ведёт разрез вдоль груди трупа. Скальпель Миягино оставляет на булочке след варенья. Рука Бодо останавливается, чтобы поудобней взять скальпель. Пальцы движутся, как при игре на арфе. Миягино вынимает из банки новую порцию варенья. Бодо ведёт скальпель к паху. Миягино ведёт кончиком скальпеля по булочке, и варенье медленно сползает с него. Руки Бодо раздвигают взрезанную плоть. Миягино шлёпает новую порцию ягодной жижи. Теперь достаточно. Крупный план булочки сверху. Рука Бодо проникает внутрь брюшной полости. Язык Миягино облизывает скальпель с двух сторон. Рука Бодо достаёт что-то дрожащее, размером с кулак. Миягино держит булочку на уровне глаз и рассматривает. Закрывает глаза и открывает рот. Нечто дрожащее на распахнутой ладони Бодо в ярком свете лампы. Миягино кусает булочку. Когда она опускает руку, вокруг её рта видны следы варенья. С булочки сползает капля и падает со всхлипом на пол. Бодо слегка поворачивает голову, но не оглядывается. На первом плане ярко освещённый стол с трупом, Бодо и санитарами, сзади между ширм еле видна Миягино с булочкой. Наезд на неё.
Мертвецкая. По решётке вентилятора ползёт паук – чёрный силуэт на белой Луне. Миягино лежит на столе в обнимку с трупом и гладит его светлые вьющиеся волосы. Труп не реагирует.
Миягино – Я тебе так много хотела рассказать, а теперь мне уже не кажется это важным. Давай я тебе расскажу про себя. У меня два любимых художника, и оба жили в Вене. Там воздух отравлен искусством, там невозможно не сойти с ума. Давнейше я полюбила Климта. Ты не знаешь Густава Климта? Да не Клинта, а Климта, м-м-м. Моё тело похоже на те, что он изображал. Нет-нет, только не на Данаю! Слушай дальше. Хундертвассера я люблю за то, что он сам очень похож на меня. Хотя у меня член был бы больше. Намного. Ты знаешь, он всё время ходил голым…..
Голос стихает по мере того, как камера ползёт к окну и пауку, поднимается сквозь потолок в кандейку санитарок. Они сидят за тем же столом, санитарка 2 оперлась щекой о руку.
Санитарка 1 – У тебя нет шансов с ним.
Санитарка 2 – Знаю, но так хочется надеяться!
Она взмахивает рукой, о которую опиралась, и возвращается в прежнее положение.
Санитарка 1 – Лучше не надеяться с самого начала, тогда не будешь огорчаться после очередного провала.
Санитарка 2 – А без надежды как выжить?
Санитарка 1 – Жизнь это не тема для разговора в морге.
Миягино с папкой в руке заходит в комнатку. Санитарки поворачиваются к Миягино, кладущей папку на шкаф.
Санитарка 1 – Я тут рассказываю про мужика, который носил домой трупов, одевал их, сажал за стол, вроде как они ужинают, потом танцевал с ними, а потом….
Санитарка 2 закрывает уши.
Санитарка 2 – Ой, попрошу без подробностей!
Миягино ухмыляется и выходит.
Ночь. Улица. Кто-то тащит на горбу тело, держа его за ногу. Роняет. Взваливает опять на плечо. Тёмный подъезд. Миягино прислоняет тело к стене, достаёт из кармана ключ и открывает дверь. Она включает свет в прихожей, и на фоне освещённого прямоугольника её тёмный силуэт втаскивает тело в квартиру. Вид сзади – Миягино что-то отмывает в ванне, потом выпрямляется и смотрит на себя в зеркало.
Этническая музыка. Крупный план – лысая голова из папье-маше вверх тормашками, по бокам её держат руки. Камера медленно поворачивается. Рука большой кисточкой закрашивает всё лицо белым овалом, потом проводит тонкие линии глаз, бровей и пурпурный цветок губ. В этот момент голова уже перевернулась на 180 градусов. Миягино надевает голову, ставит раскрашенного манекена без рук к стене и отходит, чтобы посмотреть со стороны. Потом снимает с портновского проволочного торса маленькое чёрное платюшко, одевает манекен и приделывает руки. Миягино склоняет голову на бок, уходит, чтобы вернуться с Хаккиненом наперевес, ставит его рядом с манекеном и удовлетворённо самоуверенно ухмыляется.
Миягино начинает сверху и по бокам вытирать мокрой тряпкой телевизор, по которому показывают трупы мастифов и мусоров, валяющиеся в разных подворотнях. Миягино подползает к приёмнику и вырубает музыку, а звук телека делает громче. Появляется уродливый фоторобот.
Дикторша – Предположительно это высокий брюнет в чёрной куртке и чёрных спортивных штанах. Кстати, о новостях спорта.
Миягино вырубает телек и мрачно ухмыляется.
Миягино идёт в прихожую и возвращается к окну, по пути вытаскивая из мешка обёртку, а из обёртки – бинокль. Чётко видны пустые окна. В одном стоит вешалка с какой-то одеждой и грустной шляпой – то, что казалось висельником. В другом окне - чувак. Он медленно снимает футболку, потом шорты, достаёт из шкафа что-то вроде верёвок и надевает на себя. Это садомазохистский прикид. Чувак прислоняется к шкафу и начинает бить себя по ягодицам плёткой, другой рукой гладит себя. Миягино кладёт бинокль на подоконник и быстро включает радио и телевизор, пытаясь скрыть волнение. По телеку паук обматывает мотыля клейкой нитью. Миягино вскакивает, отворачивает Хаккинена с манекеном к стене.
Миягино – Вам рано ещё такое видеть. Да и мне тоже. Если я вас оставлю, обещаете не баловать?
Миягино врубает горячий латиноджаз. Она бегает по квартире, по пути одеваясь и красясь. Миягино включает свет в прихожей, надевает полсапожки и выходит в коридор. Дверь вместе с музыкой захлопывается. Тишина. Камера медленно-медленно подъезжает. Скрежет ключа. Дверь открывается, вползает Миягино с чёрными полосами туши, лениво разувается, стряхивая обувь. Она снимает куртку, идёт в ванную, не включая света, слышны звуки воды. В правом углу кадра телевизор без звука показывает хищников, гоняющихся за жертвами. Миягино с телефоном и толстым справочником садится в левый угол, листает страницы, набирает номер. Гудки. Равнодушный женский голос в трубке.
Псих – Ало.
Пауза. Миягино плачет.
Миягино – Меня в ночной клуб не пустили….
Псих – Как тебя зовут?
Миягино – У меня нет имени.
Псих – Так не может быть. Как тебя назвали родители?
Миягино – У меня никогда не было родителей. Родители должны давать жизнь и имя. У меня нет ни того, ни другого.
Псих – Меня зовут….
Миягино – Не надо, не говорите, я всё равно не запомню.
Псих – Тогда зачем разговор?!
Миягино – Я не говорила ни с кем несколько лет. Сегодня меня не пустили в клуб.
Псих – Ты им просто не понравилась. Смени причёску.
Миягино – Мне решать, что делать со своей головой! И почему я должна стараться всем понравиться?
Псих – Потому что все должны этого хотеть!
Миягино – Аха, а на самом деле людям интересны только те, кто их убивает! Если бы я была маньяком, меня бы показывали по телеку!
Миягино оглядывается на стену и вскакивает.
Псих – Маньяками женщины не бывают.
Миягино – А я не женщина! Я – чувиха! Подождите….
Миягино кладёт телефон и хлопает по стене справочником изо всех сил. Потом снова берёт трубку.
Псих – С тобой что, кто-то есть?
Миягино - Они всегда рядом. В четырёх дюймах от меня. За кирпичами. Я чувствую их сквозь кирпичи.
Псих - Всё, я вешаю трубку. Протрезвеешь – звони.
Миягино - Нет, я ещё не сказала!
Миягино кладёт трубку на пол, встаёт, отворачивается, её сотрясают рыдания. Она берёт с телека бутылочку. Миягино бешено отвинчивает крышечку бутылочки, стоя посреди комнаты, выпивает половину залпом, морщится и медленно завинчивает крышечку.
Крупный план руки - Миягино врубает приёмник. Музыка из рекламы «Рибок». Камера на полу. Миягино ставит в кадр перед кроватью таз с водой и ложится на кровать, свесившись над тазом. Вид сверху – на дне под водой лежит бритва. Рука Миягино вынимает её и начинает пилить левое запястье. Пилит долго, но появляется только красный след. Миягино, пыхтя, сжимает вену, выдавливая большую тёмную каплю, и пилит дальше. Миягино опускает руку в воду, но она совсем не окрашивается, ну разве что самую чуточку. Миягино ковыряет рану когтями, но кровь не идёт. Миягино промывает руку в воде и встаёт. Она выносит таз из кадра. Музыка прекращается со щелчком. Миягино возвращается, садится на постель и смотрит на порезанную руку грустно и устало.
Миягино лежит в постели с огромным плюшевым мишкой – вид сверху. Она гладит его по мохнатой шёрстке.
Миягино – Без боли. Без страха. Без попытки остановить или замедлить. Я жду своего дела. Я ещё не знаю, что ждать это и есть моё дело.
Морг. Рука Миягино стучит в дверь кабинета.
Голос Бодо из-за двери – Вскрыто.
Миягино стоит, тяжело дыша, прислонившись лбом к двери и держит руки за спиной. Двери открываются, Миягино врезается в Бодо. Он пугается и взвизгивает.
Бодо – Я же сказал – вскрыто.
Миягино заходит в кабинет, Бодо закрывает дверь на ключ.
Миягино – Вы можете выехать и забрать труп?
Бодо – Опять это «вы»!
Миягино – Я нашла тело. Там, на вокзале, возле автобусной остановки, лежит мёртвая проститутка. Наверно, младше меня. У неё такая же юбка.
Бодо – Вокзал – не наша территория.
Миягино направляется к выходу. Её чёрная фигура рядом с огромной тенью от Бодо.
Бодо – Я же не отказываюсь.
Миягино не оборачивается. Её голова сконена, рука почти толкает дверь.
Миягино – Кто поедет?
Бодо – Мы.
Он стоит за Миягино, она не в фокусе.
Вид сквозь лобовое стекло –Бодо за рулём, Миягино закрывает за собой дверцу.
Бодо – Ну кто так закрывает?!
Бодо кладёт руку на спинку позади Миягино, приближая взгляд и губы к её ушку, и резко захлопывает дверь. Миягино смотрит вперёд, но мимо камеры. Бодо возвращается к рулю и газует. Миягино нажимает кнопку радио и начинается развесёлый джаз. Камера перемещается за боковое стекло со стороны Миягино. Она поворачивается следом. Машина выезжает из кадра. Огни расступаются перед мчащейся камерой. Миягино на первом плане, Бодо – позади. Тихий блюз. Камера перемещается к лобовому стеклу.
Миягино – Всё так хорошо. Мы едем сквозь тьму, раздираемую огнями, как в метро. У нас есть хорошая музыка. Мы можем даже поговорить о каких-нибудь глупостях. Но нас ждёт работа. Нас ждёт смерть.
Блюз.
Бодо – Здесь?
Машина останавливается вместе с музыкой. Миягино смотрит в окно и хватает Бодо за плечо. Вид сбоку. Миягино смотрит в камеру.
Миягино – Постой. Поехали обратно.
Бодо – А труп?
Миягино – Его нет.
Бодо – Я сорок лет в морге, и ни один покойник от меня ещё не уходил.
Миягино поворачивается к Бодо. Камера стоит перед лобовым стеклом.
Миягино – Ты мне не веришь! Но я сама, своими глазами видела её, мёртвую, как мы с тобой! То есть, не как мы, - как они.
Бодо – Я верю тебе. Её, наверно, утащили в другой морг. Я ж говорил, это чужая территория.
Бодо газует. Миягино рассматривает свои пальцы крупным планом.
Миягино – Чёрт меня дёрнул.
Бодо – Всё нормально. Когда ещё покатаешься с тобой по городу.
Миягино поднимает голову.
Миягино – Что мы скажем?
Камера переплывает к Бодо.
БОДО Кому? Я сам себе начальник, и я тебе верю.
Миягино крупным планом.
МИЯГИНО Что мы скажем им.
Миягино нажимает кнопку радио. Жаркий джаз. Ночные огни расступаются.
Вид с неба – машина въезжает во двор морга и останавливается. Приглушённо слышна весёлая музыка. Камера застыла перед лобовым стеклом. Мотор молчит. Джаз. Миягино начинает подпевать, всё громче и громче. Бодо тоже начинает петь. Песня заканчивается вместе с эпизодом. Миягино замедленно запрокидывает голову в страдальческо-радостном движении.
Морг. Рука Миягино открывает все холодильники, выдвигает трупы в простынях и замирает в нерешительности. Закрытая дверь. Миягино оглядывается на неё. Рука берёт уголок первой простыни и медленно открывает труп. Крупный план головы трупа вверх тормашками. Рука Миягино быстро открывает и другие трупы. Все – крупным планом вверх тормашками. Захлопываются одна за другой дверцы холодильников. Остаётся торчать только один труп. Миягино достаёт его из холодильника.
Бодо заходит в тёмную душевую, хлопая дверью. Посередине окно с Луной, вдоль стен - перегородки. На стене висит чей-то забрызганный чёрной кровью халат. Бодо разувается, снимает штаны и кладёт их на край раковины. Теперь он в футболке и трусах. Из-за последней перегородки высовывается рука с квадратной бутылкой, наполненной маслом. Бодо на первом плане, она – вдалеке. Камера неподвижна, Бодо идёт к окну. Голая спина и затылок Миягино с бутылкой в поднятой руке. Бодо молча берёт масло, отвинчивает крышку и кладёт её на подоконник. Крупный план – масло растекается по огромной ладони. Бутылка со стуком ставится на подоконник. Руки опускаются на плечи Миягино, гладят их, скользят к лопаткам. Масло течёт между ягодиц. Стук бутылки. Руки Бодо мажут маслом рёбра, и Миягино приходится поднять руки и положить их на стену. Большой палец Бодо ползёт по позвоночнику вниз. К двери душевой подходит какой-то чувак в белом халате, открывает. Из-за его спины видны четыре ноги, торчащие из-под последней перегородки.
МИЯГИНО Осторожно….
Дверь неслышно закрывается. Вид сзади –Бодо встаёт на колени и мажет маслом попку Миягино, переходя на ноги.
МИЯГИНО Всё, я дальше сама.
Миягино идёт по пустынной ночной улице в районе трущоб. Вид сзади.
ГОЛОС ЗА КАДРОМ Работаешь? Пойдём со мной. Ты похожа на француженку. У меня есть деньги. Пойдём со мной, тут близко. Не думаю, что твоя мама знает, чем ты занимаешься.
Миягино суёт руку под куртку. Фигура за её спиной расплывчата.
МИЯГИНО Не думаю, что вы знаете.
Миягино резко поворачивается и стреляет в урода, которого невозможно разглядеть, - просто падающая тень.
У входа в метро какой-то человек раздаёт цветы. Миягино идёт по переходу метро. Снуют люди. У стены стоит толстая скрипачка и играет безумно подходящую музыку, кажется, Вивальди. Миягино кладёт в скрипичный футляр цветы. В этот момент звука нет.
Миягино едет в метро. Вагон почти пуст. Рядом садится ангел. Он смотрит на Миягино пристально с едва заметной улыбкой. Она поворачивается и смотрит на него тоже.
МИЯГИНО Глаза такие, как будто кончилась война.
Вид из почтового ящика – Миягино открывает дверцу и достаёт большой конверт. Её лицо преображается – на нём загорается надежда. Миягино оглядывается и закрывает ящик. Камера поднимается по лестнице на последний этаж вместе с поющей Миягино. Она распахивает дверь и захлопывает её за собой, швыряет ключи на пол, разрывает конверт, не повреждая марки, достаёт письмо и лихорадочно читает манекену, стящему у стены: «183, тёмные…. Он душка!!!! У самого моря, ночные купания…. Пупсик!!!! Спасибо….» Глаза Миягино потухают, она переворачивает письмо, отчуждённо читает проволочной фигуре: «Спасибо за фотографию, пиши ещё. Обнимаю, Мики.» Миягино разувается, идёт на кухню, по пути рвёт письмо и складывает куски в банку из-под оливок, где лежат спички. Крупный план сверху – рука бросает в банку горящую спичку, бумага занимается. Миягино смотрит сверху вниз на пламя ( оно на первом плане). Крупным планом глаза, в которых отражается огонь. Крупным планом чёрные, сворачивающиеся в бутоны, листки с серебряным негативом напечатанных букв. Миягино уходит. Из банки вырывается нереально высокий язык пламени.
Миягино лежит в постели в свете Луны, распахивает глаза и с размаху вонзает нож в пузо под одеялом. Изо рта, клокоча, выплёскивается кровь. На одеяле вспыхивает кровавое пятно в форме сердца и несколько маленьких пятнышек, как салют. Миягино стоит в ванной и отмывает окровавленный нос. В ванне кровь клубится, закручивается нитью. В руке Миягино огромный кровавый сгусток, на который капает кровь. Она переводит взгляд на пистолет, лежащий на краю раковины.
Миягино идёт по опустелому ночному городу, прижимая пистолет, спрятанный под курткой, заглядывает во все встречные арки. В одной у стены стоит старикашка и мочится. Он испуганно оборачивается на звук шагов, прикрываясь плащом. Миягино проходит, но возвращается и становится в арке в полный рост. За головой, как нимб, висит Луна.
МИЯГИНО Это вы?
Старикашка закрывается рукой от света.
СТАРИКАЩЕНКО Мы разве знакомы?
МИЯГИНО Теперь - нет.
Миягино стреляет и уходит, засунув пистолет в джинсы. Она быстро идёт по сияющей улице с решимостью в лице и пистолетом под курткой.
Миягино едет на эскалаторе. Мимо медленно проезжают разные люди, в том числе влюблённые. Крупным планом – Миягино делает глубокий вдох. Миягино бежит вниз с бешеной скоростью. Камера медленно едет на встречном эскалаторе – Миягино пролетает через кадр. Камера стоит на ступеньке – ноги Миягино мчатся вниз. Камера бежит по эскалатору за Миягино. Спрыгнув с эскалатора, она вбегает прямо в закрывающиеся двери вагона. Миягино стоит у дверей, а множество сидящих людей оборачивается в её сторону. Бесконечный коридор пассажиров, выглядывающих друг из-за друга, тянется в обе стороны. Миягино оглядывается.
МИЯГИНО Я просто очень спешу. Я совсем не успеваю….
Ночная улица. Миягино мчится по улице, через площадь, на её шее рвутся бусы, и бисер брызгает в разные стороны. Миягино взмывает по лестнице и заскакивает в кинотеатр. На кресле в зале она собирает бисер, оставшийся на куртке. Лесбиянка, сидящая рядом, снимает бисер с шеи Миягино.
МИЯГИНО Столько труда пропало даром!
Миягино и лесбиянка сидят и ждут.
ЛЕСБИЯНКА Не знаешь, фильм с переводом?
МИЯГИНО Нет. В смысле – не знаю. Субтитры это не так плохо. Вчера я смотрела суперский фильм без перевода, и скажу, что звук там не уступает картинке. Звук – как главный герой. При дубляже многое теряется. Даже трудно понять, хороши ли актёры. Хотя, конечно, гений играет всем телом, каждым жестом, каждым движением глаз….
ЛЕСБИЯНКА Ты студентка?
МИЯГИНО Разве я похожа?
ЛЕСБИЯНКА Ты так разбираешься в кино, я и подумала….
МИЯГИНО Этому нельзя научить. Только природная наблюдательность и вкус. А в институт меня не взяли. Там был такой мерзкий старикащенко….. Когда узнали, что я сирота, обозвали шлюхой и погнали взашей. Для панков у них нет мест. Ни одного бесплатного.
Гаснет свет. Миягино смотрит на экран. Лесбиянка смотрит на Миягино.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС ИЗ ФИЛЬМА Я хочу тебя, моя любимая.
Лесбиянка вцепляется в руку Миягино.
ЛЕСБИЯНКА Ой как страшно!
Миягино вырывает руку.
МИЯГИНО Отстань, противная!
Лесбиянка отстаёт. На экране какое-то шевелящееся одеяло.
Миягино сидит в кафе с зелёным мороженым. С двух сторон сидят офигенные чуваки. Они весело что-то обсуждают на незнакомом языке. Один чувак пишет что-то на салфетке. Миягино смотрит на своё мороженое и облизывает ложку. Вид с улицы – ангел идёт мимо, замечает в огромном окне Миягино и подходит к стеклу. Вид из кафэ – ноги в окне. Миягино поднимает глаза и видит ангела. Он смотрит на неё, на чуваков. Она отрицательно мотает головой. Ангел понимающе кивает и отходит. Чуваки встают и тоже сваливают. Миягино сидит одна с зелёным мороженым. На переднем плане – салфетка с телефоном. Перед камерой появляется официантка и забирает салфетку вместе с прочим мусором. Когда она отходит, снова видна Миягино. Она закрыла лицо салфеткой.
Морг. Миягино прислонилась к шкафчику. Бодо кровожадно неторопясь надевает перчатки, глядя на неё. Миягино смотрит в сторону с деланно беззаботным видом.
БОДО Надень перчатки.
Миягино бросает на него короткий взгляд.
МИЯГИНО Не получится. У меня руки мокрые.
Бодо берёт со шкафчика позади Миягино упаковку, рвёт её с громким хрустом, бросает на пол бумажки. Миягино смотрит мимо. Бодо суёт одну перчатку в правую руку Миягино, другую начинает надевать на левую. Миягино с ухмылкой пытается вырвать руку, но Бодо продолжает натягивать перчатку, и ему это удаётся. Он берёт вторую руку. Миягино разжимает ладонь, в которой лежит перчатка, и смотрит на Бодо.
Бодо и Миягино заходят туда, где находятся холодильники. Вид сзади – они стоят рядом на фоне стены, сплошь состоящей из дверок.
БОДО Кого ты хочешь?
МИЯГИНО Не знаю. Ты кого хочешь?
БОДО Это же твой первый раз.
МИЯГИНО Будет ещё много.
Бодо подходит к стене, читает несколько имён, открывает одну дверку и вытаскивает труп в простыне.
БОДО Помоги мне.
Бодо передаёт ноги трупа Миягино.
Труп лежит на столе в свете лампы. Миягино стоит, подняв руки, как хирург перед операцией. Бодо откидывает простыню, начиная снизу. Это молодой женский труп. Лица Бодо не открывает. Он задумчиво проводит кончиками пальцев по груди трупа. Бодо смотрит на Миягино, она смотрит на труп.
БОДО Можно спросить?
МИЯГИНО Смотря что.
Бодо пристально глядит на труп и гладит его грудь всей ладонью.
БОДО Ты живёшь одна?
МИЯГИНО Не притворяйся, что не знаешь.
Бодо смотрит на Миягино.
БОДО Ты ведь не можешь одна…..
Миягино поднимает голову.
БОДО …..сразу съесть целый пирог. Ты его потом разогреваешь или ешь холодным?
МИЯГИНО Это тест?
БОДО Догадливая. Ну?
МИЯГИНО Я вообще не ем сладкого. Можешь приравнять это к холодному пирогу.
Бодо берёт скальпель и протягивает его Миягино.
БОДО Пора.
МИЯГИНО У меня сил не хватит.
БОДО Хватит. Иди сюда.
Миягино обходит стол и встаёт между Бодо и трупом. Она берёт скальпель двумя руками, Бодо кладёт свои руки сверху. Скальпель с хрустом вонзается в белую плоть.
Миягино стоит у раковины и моет руки. Бодо стоит рядом с полотенцем и не смотрит на неё. Шум воды прекращается. Бодо не глядя подаёт полотенце. Миягино не глядя берёт.
Миягино и Ангел сидят рядом в метро с закрытыми глазами. Их руки встречаются и не выпускают друг друга.