Кача.
«В семнадцать лет, ещё мальчишкой,
В пилоты он служить ушел,
С машиной быстрой, с звездой на крыльях,
Себе утеху он нашел…»
(Народная песня тех лет)
Появление в авиашколе высокопоставленного курсанта «выбило из колеи» её начальство. Как вести себя с сыном самого Сталина! Как организовать его учебный процесс? Ведь Василий не имел никакой специальной подготовки. Он не посещал аэроклуб, не прыгал с парашютной вышки, а вдруг, не дай бог, что…
Тогдашние авиационные начальники встретили Васю, как наследника престола: пытались выслужиться перед ним некоторые начальники.
Василия на вокзале встречал сам начальник школы, которому Вася как бы невзначай заявил, что скоро в Севастополь приедет папа и, вероятно, заглянет в Качу. Ход тонкий, говорящий о том, что Василий умел использовать человеческие слабости в своих интересах. Этой фразой Вася решил многие свои проблемы.
Василия поселили в школе отдельно от остальных курсантов, не в казарму, а в гостиницу, приставили личных телохранителей. Питание ему готовили в столовой для командиров, не ограничивали нового курсанта и в свободе передвижения. Василий неоднократно выезжал в Севастополь и в Мухолатку. Сам начальник школы катал его на мотоцикле. Вася, оторвавшись от тяжелой отцовской руки, наверняка был доволен.
Василию было позволено свободно кататься на привезенном из Москвы мотоцикле «Харлей—Дэвидсон». Эти мотоциклы закупались тогда для нужд армии в большом количестве — один из них Сталин подарил сыну в честь окончания школы. Конечно, лихой парень не мог отказать себе в удовольствии покататься на бешеной скорости по горным серпантинам. И лишь однажды, осенью 1938–го, гоняя наперегонки с начальником школы, у которого был такой же «Харлей», курсант Сталин сильно поцарапался, упав на повороте с тяжелого 1000–кубового мотоцикла.
Возможно, именно этот случай был доложен И.В. Сталину. Он решил подробнее узнать, как его сын постигает азы авиационных наук, и поручил сделать это новому наркому внутренних дел Л.П. Берия.
Берия быстро разобрался с привилегированными условиями учебы Василия, которые были созданы для него руководством школы. Ни слова не говоря Сталину, он убрал гласную охрану у Василия, переселил его в казарму, поставил на котловое довольствие курсанта, дал взбучку руководству училища и только потом, 8 декабря 1938 года, написал Сталину записку об этом инциденте
Лаврентий Берия — Иосифу Сталину:
«8 дек. 1938 г.
Секретно. Экземпляр № 1
Мною был направлен с письмом к начальнику Качинской авиашколы комбригу товарищу Иванову сотрудник, который на месте выяснил, что, узнав о приезде Васи, командование школы сделало для него исключение с нарушением общих условий, существующих для курсантов.
…
В письме, посланном в адрес Начальника Качинской авиашколы т. Иванова и Начальника НКВД Крымской АССР т. Якушева, мною были даны следующие указания:
А) Снять гласную охрану, как неприемлемую и организовать агентурную охрану с тем, однако, чтобы была гарантирована сохранность жизни и здоровья Васи.
Б) Внимание и заботу в отношении него проявлять не в смысле создания каких-либо особых условий, нарушающих установленный режим и внутренний распорядок авиашколы, а оказания помощи в деле хорошего усвоения программы школы и соблюдения учебной и бытовой дисциплины».
Сталин одобрил принятые Лаврентием Павловичем меры.
Рассказывают, дело завершилось еще и тем, что комбриг В.И. Иванов получил строгое наказание за те вольности, которые он допускал в подчиненной ему авиашколе» (Манцуров Ю. Сталин — сын Сталина).
С этого момента Василий учился как все. Он был заводной, веселый, стал старшиной отряда, жил в общей казарме. Правда, одну привилегию за ним все же оставили — в полеты Василию выдавали парашют, тогда как все летали без него. Он ругался, противился, тем более что парашют очень мешал в кабине. Но приказ был строжайший: жизнью сына Сталина не рисковать.
Василия курсанты любили. Как старшина, он был требовательным, но справедливым, а в повседневной жизни добрым и отзывчивым человеком. Отец ему никогда ничего не присылал, но иной раз приходили посылки от Ворошилова и Молотова. Василий тогда распечатывал их при всех и делил содержимое поровну - будь тут 20 человек или 100.
Потихоньку, в строгих рамках армейской жизни, стал меняться и Васин характер:
"Здравствуй, дорогой папа!
Большое спасибо за письмо, - писал отцу курсант Сталин. - Я живу хорошо. Занимаюсь много и пока успешно. Товарища себе нашел, некоего Мишу Лепина, очень хорошего и умного парня.
Думаю подать заявление в партию. Придется много готовиться, но ничего, думаю, что примут. Вообще живем очень хорошо и весело. Приехало новое пополнение курсантов и все из Москвы. Пятнадцать человек.
Погода у нас испортилась. Дуют очень сильные северные ветры, но пока погода летная и я летаю.
До свидания, папа.
Твой Вася Сталин".
Это уже не письмо «капризного избалованного барчука», верно?!
В первой летно-строевой характеристике курсанта В. Сталина инструктор-летчик К. Маренков отметит: "Воинская дисциплина хорошая, имел ряд нарушений в начале обучения: опаздывание в Учебно-летное отделение, выход на полеты небритым, пререкание со старшиной группы, стремился оправдать их объективными причинами. В последнее время резко улучшилась дисциплина, откровенно признает и охотно изживает недостатки.
Общая оценка техники пилотирования отличная. Усвоение по элементам: взлет - отлично, набор высоты - отлично. Нормальный профиль посадки усвоил отлично, движения на посадке плавные и соразмерные. Посадку на колеса выполняет отлично...
Пилотаж любит и чувствует себя на нем хорошо. Осмотрительность в полете отличная. Пилотирует энергично, свободно. В полете инициативный, решительный. На контрольных полетах несколько волнуется.
На неудачи в полете реагирует болезненно, внутренняя досада на себя, особенно в элементах полета, которые уже делал хорошо. Считаю, что курсант т. Сталин к самостоятельному вылету готов".
Обратите внимание, КАКИЕ ОБЪЕКТИВНЫЕ характеристики писали тогда обычные лётчики-инструкторы на своих воспитанников! Что стОило К. Маренкову не указывать в ней на такие «мелочи» как опоздания, небритость, пререкания сына «самого Сталина»?! Однако он пишет ПРАВДУ, не оглядываясь ни на громкую фамилию, ни на должность отца Василия. Интересно было бы сейчас почитать характеристики на детей наших лидеров и гарантов. Осмелится хоть кто-то указать на какие-то недостатки их отпрысков? Вопрос, конечно, риторический.
Перед самой войной в Качинскую школу поступили: воспитанный в семье К.Е. Ворошилова Тимур Фрунзе, а также Владимир Микоян и Владимир Ярославский (сын известного партийного деятеля Е.М. Ярославского). Летчиками-испытателями Героями Советского Союза стали сын А.И. Микояна — Степан, сын 1-го секретаря МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербакова — Александр. Видным летчиком, генералом авиации был и Алексей Микоян. Избрали авиацию сыновья Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева, хотя последний доброй славы не снискал. Летчиком-истребителем стал старший сын 1-го секретаря ЦК Азербайджана Д. Багирова. И это список можно продолжать очень долго.
Конечно, это была настоящая эпоха авиации. Самолет стал высшим воплощением техники, профессия летчика имела огромный престиж. Дети партийных руководителей устремлялись не в дипломатию и внешнюю торговлю, а навстречу большому риску, на защиту Родины. Это — глубокий характерный штрих в той главе нашей истории. И заслуга Сталина в этом явлении несомненна. Все его сыновья стали военными, а значит - и у остальных партийных лидеров не было «стимула» и предлога определять своих детишек в артисты, режиссёры, снабжение, дипломатию и на другие хлебные и непыльные места, в канун войны.
Полковник запаса Анатолий Король в 1939-1940 годах учился в Каче с сыном Иосифа Сталина.
- Василий старше меня на полгода, - рассказывает Анатолий Король. - Общались, в футбол играли. Он всегда в нападении, а я в нападении и полузащите. Вася был хорошим парнем, вспыльчивым, правда, но отходчивым. Высокомерия с его стороны я не замечал, но он был сильно избалован. Когда в училище произошло ЧП (во время учебных полетов разбились три курсанта и полковник из политотдела школы), начальник школы комбриг Иванов собрал всех и, разбирая ошибки, сказал: "Товарищи курсанты, говорят, что авиация опасна для жизни. Но если бы она была опасна, то товарищ Сталин никогда бы не разрешил своему сыну учиться в нашей школе". Вот такой аргумент насчёт безопасности ТОЙ авиации нашел комбриг…
В начале учёбы Василия в Качинской школе был следующий эпизод: Начальник Качинской школы комбриг Иванов написал И. Сталину письмо, в котором сообщал о летных успехах сына, но жаловался, что Вася отказывается изучать теоретические дисциплины. И. Сталин ответил Иванову письмом, текст которого я слышал от самого Иванова. Он примерно такой: «Уважаемый товарищ Иванов! Благодарю Вас за заботу о моем сыне. Надеюсь, что он выйдет от Вас хорошим летчиком. Что же касается теории, то прочтите ему следующие строки: дорогой Вася! Если ты любишь меня, то полюби теорию». Далее следовали аргументы в пользу теории. (Щербаков А.А. Летчики, самолеты, испытания, глава «Василий Сталин»).
Как видим, И.В. Сталин интересовался учёбой сына в авиашколе, поощрял объективные доклады руководства школы о его недостатках и, (зная, как Вася любит его) старался по-отечески повлиять на отношение Василия к изучению теории.
К слову сказать, между отцом и сыном постоянно осуществлялась переписка. Об этом вспоминают многие однокашники Василия. Курсант Ф. Усков, к примеру, вспоминал, что несколько раз видел, как Василию приносили из штаба письма, по—видимому, написанные рукой отца, которые он тут же, в курилке, распечатывал и читал, вслух одобряя или очень не одобряя обращенные к нему слова и предложения.
Артем Сергеев (приемный сын Сталина и названный брат Василия) всю жизнь хранил письма Василия к отцу. Это были не просто письма — Сталин, как обычно, наносил на них свои резолюции. В одном письме Василий просит отца выслать ему денег — в части открылся буфет, да еще хотелось бы сшить новую офицерскую форму.
На этом письме в левом верхнем углу Сталин написал так: „1. Насколько мне известно, строевой паек в частях ВВС КА вполне достаточен. 2. Особая форма для сына тов. Сталина в Красной Армии не предусмотрена“. — То есть денег Васька не получил, — смеется Артем Федорович». (Чуев Ф. Живой Сталин. Воспоминания современников).
А вот ещё одно письмо Василия отцу из Качи:
"Здравствуй, дорогой отец! Как твое здоровье?
Я здоров. Настроение хорошее. Занимаюсь и летаю хорошо. Оказывается, я не понял твоего письма. Светлушка перепутала и сказала тебе, что я хочу к праздникам приехать в Москву, а ты разрешил приехать. Папа! Я не приеду больше до тех пор, пока не кончу школу, хотя потому что, я думаю, тебе будет приятней встретиться со мной уже окончившим школу, да и мне это будет во много раз приятней. Я думаю, что поймешь меня и согласишься со мной. Вот обо мне как будто все.
Погода у нас хорошая, но понемножку уже начинает портиться. Так что летать приходится меньше, но пока достаточно.
Вот обо мне и о Каче как будто все.
Большой, большой привет из Крыма.
Надеюсь, до скорого свидания.
Твой Вася".
(Василий Сталин - И. Сталину. 13 ноября 1939 г. )
Видите, как был «избалован» курсант Василий Сталин. Для приезда на праздники из училища ДОМОЙ, к отцу ему требовалось РАЗРЕШЕНИЕ отца. И когда Сталин дал своё «добро» на это, сын принимает решение сначала доучиться, а уж потом порадовать отца своим появлением уже в роли взрослого человека, лётчика и командира. Он считал, что ОТЦУ такая встреча будет приятнее.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/07/30/334