С тех пор, как человечество вышло на контакт с представителями Галактического Совета, ему многое пришлось изменить в своих поступках и суждениях. Но недовольство жестким контролем вскоре сменилось все возрастающей благодарностью за невероятный объем знаний, подаренный представителями других миров. В частности, изменилось само понимание жизни и ее цели, а время стали измерять не в константах этой Вселенной, а универсальной единицей смещения потока Времени, по мере изменения геометрии пространства все замедляющего свой ход, приближая самосознание людей к той границе, где их способности превзойдут все самые смелые ожидания фантастов. Так, в описываемое время скорость потока ткани Времени составляла около 200 «сдвигов» в секунду, тогда как всего килоцикл назад их было 350.
***
Животное издало трубный звук и втянуло в себя болтающуюся на уцелевших связках конечность. Крови, как впрочем, и любого другого цвета жидкости, Поомм не заметила. Почва заходила ходуном, по ее поверхности то и дело пробегали цветные волны. Сержант потеряла равновесие и упала на внезапно затвердевшие под ней «бугры» бу’онга, между которыми начали просачиваться многочисленные тонкие щупальца, обвиваясь вокруг ее ног и рук. Дрон же, следуя программе защиты человека от потенциальной опасности, подвел к ней один из «стандартных модификаторов поля с креплением типа П3.12-4.12» или просто «П3-4», из которого выстрелил меньше килосдвига назад. Такие наименования сохранились с древних времен и использовались в «невидимых войнах», когда солдатам, одетым в камуфляжные бронекостюмы, которым все же было далеко до современных юнисьютов, требовалась бесшумная и быстрая починка. Для вызова ремонтных ботов определенного вида использовались коды типа «пайм 3.21» или «пайм 1-2.2», которые обозначали пронумерованные части тела. Модификаторы П3.12-4.12 по традиции крепились соответственно к левому и правому «плечам» и «предплечьям» дронов и людей.
Прошло еще несколько килосдвигов, прежде чем девушка сумела вскарабкаться на оружие, попутно отбиваясь от цеплявших ее за ноги сплетенных из щупалец жуткого вида «корней», напоминавших конечность-трубу, а точнее, центр трехногого животного. Дрон не стрелял, пока оставался малейший риск задеть сержанта. Но вот она уже сидит верхом на конструкции овального вида, сплошь состоящей из шаров и труб с индикаторами-плаомами – пленочными дисплеями из схомоплазмы. Забравшись, Лаална тут же выстрелила, отключив клапан обратного хода – самый быстрый способ взлететь, используя силу отдачи криоплазмы. Уж на чем девушка вволю натренировалась «взлетать» после крушения, так это на П3-4: потребовалось время, чтобы догадаться воспользоваться клапаном для гашения импульса, так как в базе данных об этой особенности оружия почему-то не было сказано ни слова. С тех пор сержант всегда держала клапан открытым.
Как только Поомм оказалась в воздухе, дрон заморозил опасные корни и, следуя мысленному приказу, поплыл за человеком, так и оставшись в виде командного центра. Из спрутового леса неподалеку выскочил еще десяток трехногих тварей, направивших свои щупальца в след летящему над ними врагу. Или лакомой добыче? «В любом случае, лучше держаться подальше от всего этого зоопарка». А новые корни все выстреливались из бугристой почвы под «модификатором», но до него, правда, не доставали. Команде из бота и человека предстояло пролететь над сине-зеленым лесом к видневшимся за ним сопкам такого же цвета. Но из чащи навстречу им вылетело множество блестящих, отливающих золотом шаров. Лаална вздрогнула при виде их и приготовилась стрелять. Дрон искусственным голосом с нотками недоумения посоветовал отступить и обойти лес по холмистой равнине, сделав, правда, при этом внушительный крюк. Но сержант, забыв, что обращается не к человеку, стояла на своем:
«Люди ждут успешного завершения Миссии, они надеются на меня, как на последнего оставшегося в живых члена экипажа, – на то, что я добуду надежду на лучшее будущее всего человечества, возможность заявить целой расе о своих правах – правах члена Галактической семьи. С этой силой нас больше не будут считать всего лишь «Младшими Братьями» и наконец, снимут запрет на освоение технологий, позволяющих стать равными богам», – она повысила голос, – «так что мы пойдем прямым путем, не отступая и не прячась подобно трусам! И всякая тварь, что встанет на пути обретения людьми свободы, будет повержена, ибо сила и правда на нашей стороне! Невыразимый видит это и не позволит сыновьям и дочерям своим довольствоваться жалкой горсткой систем на окраине Галактики и унизительной ролью «младших» из-за того лишь, то недостойные черви сегодня решили закусить инопланетным деликатесом вместо приевшейся местной кухни!»
Дрон мало что понял из пылкого и пафосного монолога Поомм, но зато ясно уловил тон, которому лучше было не перечить, чтобы как можно точнее следовать директиве защиты человека от любой опасности на его пути, за выполнением которой техники следили особенно рьяно, карая неподчинение директивой боли... Даже если путь человека был нелогичен и противоречил здравому смыслу. Шары подлетели ближе и со скрипом выпустили свои тонкие и гибкие полупрозрачные лучи во все стороны, подобно звездам. Сержант истратила на них всю плазму, но, к ее удивлению, те никак не хотели замораживаться – «звезды» лишь отбрасывало на десяток метров, но они все равно возвращались – целыми и невредимыми. Сердце солдата на несколько сдвигов замерло. В тот момент Лаална особенно сильно пожалела о гибели капитана: только он знал коды доступа к складу с оружием, не поврежденному даже при крушении. Слава Невыразимому дроны снабжались стандартными модификаторами, как о них говорилось в описании, «для различных нужд». Без оружия покорять новый мир было бы самоубийством, если бы не возможности роя и юнисьюта. Неужели ей все-таки придется отступить? Невозможно. Пока модификатор преобразует местную атмосферу в новый запас плазмы, пройдет не меньше двадцати килосдвигов, а без подпитываемого вихрями криоплазмы генератора искусственной гравитации сержант не сдвинется с места. Однако бронекостюм тварям не пробить, и еще хорошо, что «П3-4» не начал падать, удерживаемый лишь внедренными в корпус фрактолитами – материалом, на микроуровне изменяющим геометрию пространства, давая возможность игнорировать законы гравитации...
***
– Ты правый есть, бонг’эдал, мы изгоняем заражающих, но лишь из соображений безопасности, унгм! Они приближают неокрепшие умы к той Границе, из-за которой больше нет возврата! Мы распускаем центр! – при этих словах головастик, убеждавший Анаату в своей правоте, высунул из центра своего «среднего хвоста» трубу со щупальцами – и распустил их в разные стороны. «Видимо, это знак того, что он говорит искренне, от всего сердца… или, в данном случае, центра?», – догадалась девушка. Существо это было из народа гэд-дал, чьи головы не прикрывала коричневая броня. Впрочем, на них также не было и глаз, ушей или рта – что поначалу, пока скаут не перестала обращать на это внимание, выглядело жутковато. При встрече с человеком существо назвалось «хранителем мыслия» – а по сути, заведующим местной «библиотекой», если можно так назвать склад каких-то серых шаров. Правда, схомы тоже раньше имели такую форму – до тех пор, пока им не «привили» мысленное управление ею, превратив, таким образом, в «плазмосхомы» или – «плаомы», способные запоминать гораздо больше, и делавшие это во много раз быстрее. Это дало толчок рождению целой индустрии по производству предметов, сделанных из «схомоплазмы» – ткани с познавательными свойствами схомов. Но даже один старый добрый шарообразный схом мог вместить в себя тысячи библиотек всего человечества вместе взятых, так что здесь, в этом забытом всеми системными владыками месте, видимо, использовался другой принцип «чтения». Хранитель пытался его объяснить, употребляя такие выражения как «вкрапление мыслия в форму», «усиление неопределенности для познания пустот», а также что «форма наполняет пустоту, храня ее, не изменяя», но девушке это ни о чем не говорило.
Скаут Иллокаан прибыла сюда, в Эладэн – «Приграничье» – после долгого скитания по грязно-бурой долине, местами пронизанной дырами в земле, которые гэд-далиане называли «ангэа», «источники анг’а» – газа, который они употребляли в пищу. Анаата держалась направления вверх по реке «Най-меняющей-дно», несшей свои воды через все населенные земли к Оламэи – широкому «как целый город» водовороту, который и был той Границей, за которую не заходил еще ни один мыслящий. Или, по крайней мере, ни один не вернулся обратно. Девушку действительно изгнали – и это было самое меньшее из зол, ведь жители Границы, народ «эланэдал», обычно, поймав на своей территории последователей Храма «слияния» или «опустошения», отпускали их лишь «нарушив их целостность» – и Анаате не очень нравился смысл этого выражения. «Эланэдальцы» считали, что изгнавший их народ гэд-дал хочет силой отнять их "Дар", сделав своими рабами и лишив их способности находить и использовать «свойства мира», которая и позволила им построить «Высокий Город», смысл которого гэд-далианам до сих пор не удалось постичь – ведь у них все строения были одноэтажными.
Все это девушка узнала гораздо позже от приветливого «хранителя мыслия», когда добралась, наконец, изможденная полетом, до первого же на ее пути поселения в Эладэн и по счастливой случайности наткнулась на чело… на существо, любопытство которого можно было сравнить только с его познаниями. Хранитель пригласил путника в свой дом в виде полусферы земляного цвета, напоминающей отдельно взятую "грибную шляпку" Высокого Города. Он долго убеждал ее попробовать поесть, чтобы восстановить силы, но Анаата упорно отказывалась, боясь отравиться неизвестным ей газом и непонятной горсткой… камней, составлявших, видимо, «десерт» ее роскошного «ужина», хотя ужин это или завтрак – она различить так и не смогла: небо, хотя и меняло постоянно цвет, принципиально не желало темнеть.
Выслушав историю о «невидимом теле», хранитель заявил, что прекрасно видит его, а также упомянул нечто, что надолго повергло девушку в шок. И чему поверить она просто не могла. Не могла, потому что это неправда, потому что этого не может быть! Он утверждал… будто она и не девушка вовсе. И что ни капли не отличается от него самого. Главными и, правда, очень убедительными его аргументами были знание их языка и способность летать. Анаата, понимая это, то впадала в депрессию, с грустью размышляя об оставшихся на материнском корабле отце и семье на одной из планет Корпорации, которых, если хранитель не лгал, она больше не увидит; то порывалась «пойти и разнести к дренам весь их город, пусть отдают мое тело обратно!» – но не могла сконцентрироваться даже настолько, чтобы просто «дойти» до двери – голод давал о себе знать. Наконец, она плюнула на все. «Хуже чем сейчас мне уж точно не будет», – решила она и наконец согласилась что-нибудь принять в пищу… хотя, конечно, ей для этого сначала пришлось заново учиться это делать под чутким руководством Хранителя, заставлявшего ее «распускать свой центр» – служивший, как оказалось, и ртом, и рукой, и еще много чем – не видя его. Дело осложнялось тем, что Иллокаан долго не могла поверить в реальность этого «центра», а потому и не могла им управлять. Но «учитель» заверил молодого скаута, что изучаемый в Храме Путь Слияния и умение «опустошать» себя позволят ей увидеть свое нынешнее тело, просто концентрируясь на нем.
Спустя некоторое время Анаата приноровилась заплывать под «хранилища еды» – внутренние панцири странных летающих медуз, «цветов анг’а», обычно растущих над ангэа, теми дырами в долине, – и высасывать газ оттуда, за что неоднократно получала выговор, поскольку приютивший ее головастик беспокоился за нее. Попав на любой незащищенный участок тела, кроме «центра», анг вызывал его омертвление, а потому есть, когда не видишь как и чем ты ешь, надо было очень осторожно. Пораженное место покрывалось той самой «броней», унгэлэ, что Анаата видела у Оромокри, встретившего ее на площади Высокого Города. Эта броня также была признаком «проклятия», обычно проявлявшегося на «голове» зараженного буонга – цветастого «пузыря», младенца головастиков. Таких детей держали отдельно от остальных и, по прошествии «изменений достаточной силы», изгоняли из общества. Слава Невыразимому, им было куда податься: вдоль Границы, Эланэ, располагалось несколько городов эланэдал’иан, не враждовавших, но имевших разные взгляды на происхождение Дара и его цель.
Глава 4:
http://proza.ru/2010/07/29/435