Аверс и реверс

      
АННОТАЦИЯ К ЭКСПЛУАТАЦИИ ВОЛЬНОГО РОМАНА «АВЕРС И РЕВЕРС».

Уже первые отзывы о моём, так называемом, романе заставили меня вновь взяться за перо.. чтобы написать данную аннотацию, что-то вроде предисловия.

Во-первых: хочется тяжко вздохнуть вместе с автором фразы: нет пророка в собственном отечестве. Поясняю почему: всё что описано в данном опусе, я видел и, большей частью, пережил. Конечно же, большинство из того пережитого не легло напрямую на лист бумаги, а было доработано, домысленно, где-то утрировано, а где-то, наоборот, понижено в тональности для большей достоверности сюжета. Но, самое важное, что большая часть случаев, характеров, а также многих нюансов взята напрямую из моего жизненного опыта. Поэтому-то, весь этот симбиоз и кажется неестественным, надуманным. Убеждать никого ни в чём я не намерен, но, например, портрет Алекса (имеются ввиду не физические данные) я списал с самого себя, дополнив чертами близких мне когда-то людей. Окружение же Алекса вообще почти не придумывал, а только несколько отшлифованно, как я уже говорил. Само собой разумеется, полностью придумана последняя «профессия» Алекса, но поверьте – она полностью жизнеспособна! Остальные персонажи тоже взяты не из воздуха, но, по понятным причинам, их черты намного более закамуфлированы, нежели черты из непосредственного окружения Алекса…

Теперь обратимся и к так называемой «приторности» некоторых моментов из романа. У меня беспрецедентный опыт общения с людьми и, конечно же, с прекрасной половиной рода человеческого. Не могу похвастаться, что весь опыт общения был безоблачным, с обеими половинами – это было бы просто заведомой глупостью… и всё же. Все взаимоотношения Алекса и Натали где-то были подвержены эпатажу, а где-то возвышены до апофеоза, то есть этим я хотел, хотя бы в данном произведении, показать КАК мне виделись мои отношения с очень близкой мне женщиной, а заодно и подчеркнуть, что я очень многое упустил в своём общении с женщинами, где – по молодости, где – по неопытности, а где-то из-за грубости, потому и жаль…
 
Кроме того, мне очень странно наблюдать за людьми, которые умиляются пошлой сентиментальности «мыльных опер», а тут значит перебор?... Неужели никому из вышеупомянутых особ не хочется, хотя бы на несколько мгновений, оттолкнуться от реальности и представить себя участником подобных «приторных» взаимоотношений? Скажете – нет, не поверю никогда! Мы чураемся и пугаемся сентиментальности, как чёрт ладана. По-моему, напрасно. Неужели тонны грубости, пошлости и закабалённости бытом могут заменить несколько граммов сантиментов, нежности, ласки? Ради чего тогда стоит жить? Наверняка из-за этого, из-за неведения люди так быстро привыкают к игле, стакану и потом уже не в состоянии отойти от этих «развлечений». Это ли не желание, хотя бы на несколько мгновений, убежать от рутины повседневности? А ведь слова – нежность и нега – однокоренные в русском языке. А слово – кайф (кейф) можно воспринимать и так, и этак. И ласка, и нежность те же наркотики, но мы не в состоянии ими управлять, от этого они  становятся менее доступными, но не менее желанными. А это и есть краеугольный камень всего происходящего с нами, давящего на нас.

В повести Маркеса «Полковнику никто не пишет» герой, прошедший все тяготы гражданской войны, административной неразберихи в государстве, научившийся терпению, как высшей благодати, только в момент прихода смертного часа решается назвать всё своим именем – дерьмо! Мой же герой только в самом конце говорит о двух сторонах медали – аверсе и реверсе, хотя через роман проходит лейтмотив – намёки, оговорки, то есть не стоит, да и нельзя ничего конкретизировать, жизнь не математика. У каждого нашего жеста, поступка даже не две противоположных стороны, а столько же сколько людей на Земле. Так что роман не о посреднике между группировками мафии, а намного шире, жаль, что мне не удалось акцентировать на этом внимание. Но я не Маркес и не педагог, дающий своё видение другим…



Собственно говоря, он заметил её сразу, независимо от того, какие ассоциации ему придут в дальнейшем по памяти… Итак, он заметил её сразу, ещё подходя к очереди к кассам на междугородный автобус. Короткая джинсовая юбка, крепкие красивые ноги в колготах (наверняка «Омса» – улыбнулась в голове мысль), спортивная кожаная куртка, короткие пшеничные волосы. Но это, так сказать, обрамление – эти здесь никого не удивишь. Тут он и обратил внимание на глаза – пустые серые глаза, на лице ни тени макияжа, но губы.. он аж поперхнулся сигаретным дымом.. мимо этих губ нельзя было просто пробежать, как и мимо этих пустых глаз. «Губы Изабель Аджани», - сразу же констатировал он, - «Мой любимый размерчик и фасончик».

Девушка уже купила билеты, небрежно сунула их в карман юбки, направляясь к вокзальному кафе. Он ещё пока ни на что не решился. И тут в развороте мелькнуло ещё НЕЧТО, но не космическое НЛО, а сугубо земное и прекрасное. И это нечто – два крепких, высоко сидящих шара, которые ну никак невозможно было спрятать под пайтой, под курткой, да и вообще нигде. «Это тебе не силиконовая пустышка… Такое не надо прятать, а выставлять на всеобщее обозрение», - шевельнулось восхищение изыскам матушки-Природы. Было бы просто удивительно, если бы он вдруг не забыл про собственное желание поехать куда-нибудь потолкаться среди людей. Мозг целенаправленно пульсировал только в одном направлении, глаза же из-под очков фиксировали пружинистую походку, прямую осанку и разворот плеч. «Спортивная гимнастка», - ещё одна констатация легла на полку в анналах памяти.

   «Ну, что же, кто не рискует, тот не пьёт шампанского». Избитый перл народного суесловия. И он решился рискнуть, но экспромтом, без штампов и заготовок, это, скорее всего, и повернуло Фортуну «фэйсом» к нему…

    Она стояла у высокого одноногого столика, отрешённо жуя булочку, запивая бодягой, по-вокзальному – какао.
- Сразу хочется отметить: я не прилипала, не бомж, не, упаси бог, рекетир, кроме того, я знаю, который сейчас час и так далее. Я просто Алекс.
   Серые глаза бросили на него лохмотья пустоты и опять взгляд их опустился к крошкам на столе. Судя по всему, поощрения на продолжение монолога не было. Оставалось зацепиться за простейшее, раз нет выбора: молчание – знак согласия. Но он сразу понял, что воркотнёй её не купишь. Не тот случай. Значит, надо что-то кардинальное и точный расклад каждой фразы.
- Удивить мне тебя нечем, да и незачем, единственно, что могу предложить, классный обед вместо этой сухомятки.
Ресницы её глаз слегка дрогнули (неужели зацепил), но взгляд всё также считал крошки на столе.
- Не в кабаке с дальнейшим расчётом, а у меня дома, в рассрочку и без прицепов, - когда он хотел, то мог быть очень убедительным.
Ну вот, на дне пустоты мелькнул пока не интерес, но сомнение. И это сомнение взглянуло прямо в его глаза, а затем опустилось на уровень груди, наверняка пытаясь вычислить камень за пазухой, но чего нет - того нет. Она отложила недоеденное-недопитое, стряхнула крошки с рукавов куртки и тихо шепнула: «Ладушки». От этих «ладушек» он чуть не впал в ступор…
- Если сильно хочется или устала, то возьмём мотор, если потерпишь, то прогуляемся.
- Прогуляемся, - так же тихо прошелестел мягкий шёпот…

Что ж, он уже понял, что обречён сегодня только на хорошее, попросту говоря, на лечение чужой души. Ибо всё ему подсказывало – и пустота глаз, и показная небрежность, и попытка уединиться в толпе, и отталкивающий от себя взгляд – и затем, быстрое согласие, но шёпот без всякого кокетства; всё это говорило ему, что девушка в состоянии сильного аффекта, душа её в полной прострации, а чисто физическое, говоря языком психологов, соматическое, ненавидит все свои плюсы и достоинства. Любой из мужчин, имеющий достаточный опыт общения с женщинами – во-первых: сразу бы заметил все несоответствия; во-вторых: сразу бы постарался воспользоваться всем этим… Любой, но не Алекс! Он, хотя и ненавидел свои психоаналитические способности, но опираясь на них, видел намного дальше сиюминутного удовольствия, а также знал, что помоги человеку выгрести против течения, то он себя наизнанку вывернет, но отблагодарит сразу же по нормализации своих счетов с жизнью, потом – понятие растяжимое.

Итак, несмотря на то, что на бумаге это выглядит в несколько десятков слов, в голове Алекса всё мелькнуло моментально, как и дальнейшая манера поведения. В принципе он вёл себя абсолютно естественно, не надевая никакой личины, общение с подобными людьми он не считал своим крестом, а наоборот – благодарностью свыше. Почему? Это выяснится ниже.

Так они и шли по крутым узким улочкам курортного городка. Он старался даже не прикасаться к ней без нужды, помогая только на крутых высоких ступенях лестниц. И говорил не сухо, но и без лишнего пафоса, сама тема была выбрана нейтральней некуда: город глазами былых великих людей.
- Здесь когда-то бегали по коридорам сёстры Цветаевы. Марина тогда была лишь маленькой шалуньей и, похоже, не помышляла о стихах. Странно то, что первый же её альбом донёс до окружающих желание смерти (Алекс не видел глаз своей слушательницы, но «боковой линией» ощутил резкое движение и такой же резкий и быстрый взгляд в свою сторону…что ж, ещё одна грустная засечка), так она и прожила свою жизнь, любя, бравируя, но во многих стихах проглядывает сильно заретушированное лицо Смерти. Просто невероятно: она так любила жизнь, была одной из самых ярких её участниц, критиков, и ценителей, но покончила жизнь самоубийством... А вот отсюда, возможно, Владимир Владимирович Маяковский увидел всю «глыбастость и необъятность» своих стихов, вопреки Козьме Пруткову. Вон в той гостинице Чехов зачал и родил свою «Даму с собачкой». Вот по этой набережной когда-то ходила другая дама: прообраз то ли леди Винтер, то ли дамы с камелиями, а может и другой графини от Дюма… Забавно, но ещё каких-нибудь десять лет назад я видел подобие этого прообраза: благообразная старушенция в шляпке из великолепной итальянской соломки, белые перчатки по локоть… Бог ты мой, только сейчас догнал, как она цеплялась за жизнь, даже каталась на электрических машинках вместе с детворой, порой визжа по-старушечьи…
Он замолчал на несколько минут, вглядываясь сквозь лёгкую дымку в ломанные линии улиц и зданий городка.
- Похоже, Алекс, ты сильно любишь этот город, - она стояла сбоку, почти облокотившись на него.
Он обнял её поверх плеч, а рука ощутила, как внутри неё спало какое-то оцепенение.
- Для того, чтобы рассказать, как я люблю этот город и что люблю в нём, не хватит и нескольких суток, а может и месяцев, но для того, чтобы рассказать как я ненавижу, хватит и нескольких слов…
- Ненавидишь?
- Тебе кажется странным, что два этих противоположных чувства уживаются во мне?
- Сильно странным – нет, но всё же – почему?
- Всё проще пареной репы… Долго рассказывать всю предысторию, а до того, как я приехал сюда, была и Москва, и ещё несколько крупных российских городов, была и жёсткая служба в Советской Армии. Надо бы заметить, что я родился и вырос в одной из республиканских столиц. Задай я тебе вопрос: в какой? Думаю, мой родной город ты бы назвала в числе последних. А, кстати, ещё помнишь сколько их всего было?
- Кого?
- Не кого, а чего? Республик?
- Пятнадцать, но названия все нее помню. Так какая столица твоя родина?
- Скорее всего, Таллинн…
- А ты такой холодный, как айсберг в океане…
- Кишинёв…
- Да уж, к молдаванам я ближе всего… Но, нет.
- Ты думаешь, меня настолько сильно интересовала география?
- Уже не думаю и всё же…
- Слушай, а может быть, ты еврей, тогда Биробиджан или Одесса.
- Это не республиканские столицы…
- Ну, подскажи хоть чуть-чуть.
- То, что я не нигер и не монголоид, надеюсь, ясно?!
- С чего бы это (в ней начал просыпать юмор)?
- Умница! Значит так, исходя из факта, что моя мама с Большого Кавказа, а папа из одного из южнорусских городов, что лежит в вершине перевёрнутого треугольника?
- Ты всё это серьезно?
- На полном серьёзе…
- Отсюда следует, что столица острова Шпицберген, республику не знаю…
- О, боги! Вершина вниз, а не наверх…
- Да-а-а-а?
- Ну?
- Не нукай, не запряг!
- Ладно, не отвлекайся.
- Мне начинает нравится твоя игра…
- Игра ли это?
- А что же?
- Это и есть сама жизнь…
- Вот эти вот вопросы в географию?
- За этими игрушками может стоять очень многое, пока не время об этом говорить.
Она постояла немного, раздумывая, посмотрела на город и:
- Не забудь, осталось два ответа: за что ты ненавидишь город и твоя столица.
Теперь он прошептал:
- Три…
- Три? – услышала она.
- Два простых, один невозможный.. Пошли, мы уже в двух шагах.

Алекс сильно любил свою «берлогу», хотя этим эпитетом её можно было назвать с большой натяжкой: два этажа полюс мансарда. Ввиду того, что он сам составлял проект, сам проталкивал, сам разыскивал рабочих, готовых работать за умеренную плату, контролировал и сам же кормил – он был докой во многих делах; потому дом получился на славу… Сверху прикрытый платаном от любопытных глаз, крыша тоже вроде как старая, с потрескавшимся шифером, листья не убирались несколько лет – кто бы мог подумать, что всё это камуфляж? А в отношении самого убранства двора, посторонние, как и вновь пришедшая девушка, заявляли: «Мог бы хоть немного прибраться…».
- Потерпи несколько секунд…
   И вот они во дворе. С чего бы начать обзор… Он оглянулся, девушка уже играла с ежом. Недаром у него по всему двору были разбросаны яблоки и ежи чувствовали себя как в собственной вотчине, зато ни мышей, ни крыс у него в доме и подвале не наблюдалось. Пока она пыталась завернуть ежа в клубок, он открыл дистанционным пультом бронированные двери в дом (тоже удача, гастролёр дал ему схему, остальное он собрал сам. Наконец он не выдержал:
- Я пойду в дом, но перед этим хочется тебе заметить, что в клубок он не завернётся, привык он ко мне и не только он один. Они для меня, что котята.
Она подняла взгляд от ежа. Поднимался он восторженно-детский, дошёл до него изумлённо-настороженный: чёрт возьми, неужели? Алекс стоял у распахнутых дверей в дом. Ну вот и всё, ёж брошен (а напрасно), дошла до дверей, постояла в раздумье, увидела, как ёж скользнул в дом, и ступила жёстко, казалось бы, бесповоротно. Наверняка, она, после такой моральной подготовки, уже не удивилась бы, увидев орудия пытки или что-то подобное. Тем поразительнее был эффект, когда он включил боковые разветления освещения. Она ошарашено полуприсела, оглядывая всё вкруг себя. Возможно, так поступил бы любой, оказавшийся из запустения двора в первоклассной оранжерее. Розы что-то шептали дурманное, пионы распускали успокоительные флюиды и колыбелыли пряные орхидеи. Впрочем, здесь было несколько тысяч представителей флоры из всех земных уголков и трудно было бы различить чей-то отдельный флюид или аромат.
- Нет слов, - только и могла выдохнуть она.
- А они очень нужны?
- Да, похоже, здесь они не обязательны.
- Ну, пойдём дальше?
- Надеюсь, дальше не увижу зоопарк?!
- Не увидишь. Заботиться о домашних животных при моём образе жизни абсолютно нереально.

Оранжерея почти вся автоматизирована, то есть система подкормки и поливания растений. Ежи сами находят себе еду в моё отсутствие. Кроме того, справляться со всеми домашними и побочными заботами мне помогает одна очень солидная дама. Она же заботится о цветах, хотя покупаю и привожу их я сам.
Они проследовали через несколько комнат. Она удивилась:
- А с виду домишко никакой.. невзрачненький.
- Потому что большая часть дома в земле и горной породе, также как и мастерская, сауна, бассейн, гостиная, ванные комнаты, некоторые гостевые спальни с окнами во двор.
- Похоже, мне надо прекратить удивляться…
- Веди себя, как тебе удобней.
- Тогда можно попасть в сауну?
- Пойдём, я дам тебе халат, полотенце, потом провожу тебя. Пока ты паришься, я как раз всё и приготовлю.

Он включил музыку, перевёл тумблер на комнату отдыха сауны, и оставив её одну, ушёл в кухню. Девушка отсутствовала от силы чуть больше сорока минут. Когда она пришла в гостиную, он наполнил бокал кока-колой для неё. Стол был уже накрыт и аромат блюд кружил голову. Утка запечённая, обмазанная майонезом и натёртая чесноком, буженина, шпик, несколько видов салатов, на гарнир был приготовлен, по собственному рецепту Алекса, рис. Он открыл для неё бутылку редкого азербайджанского вина «Ахсу», себе же прохладной «Столичной».
- Ну, что же. Первая без всяких тостов, но перед тем как попробовать вина, представься, думаю, теперь это можно сделать.
- Да, конечно, давно пора это было сделать, просто никого не хочется ни видеть, ни слышать, ни, тем более, доверять…
- Можешь не продолжать, я это уже понял. Итак?
- Наташа.
- За знакомство, Натали.
- За знакомство.
Она отхлебнула добрый глоток вина, потом чуть меньше, уже смакуя, с закрытыми глазами. Но вот глаза открылись и в них уже ничего не осталось от былой пустоты.
- Бог мой! Какое изумительное вино! Где ты его взял?
- Оно с моей родины, чудный край винограда, огней, гор и моря. Так как зовётся этот край, что и есть ответ на былой вопрос?
- Теперь я догадалась, наверняка. Это – Баку!
- Элементарно, Ватсон! Видишь, как всё просто?
- Но ты прекрасно говоришь по-русски и без малейшего акцента!
- Во-первых: я уже второй десяток лет живу здесь; во-вторых: у тебя такие представления об Азербайджане, как когда-то у американцев о России. Ну да, ладно. Приступай к поглощению пищи.

Он порвал утку просто руками и наложил эту горку на большое блюдо из термостойкого стекла, стоящее на мармите у стола.
- Гарнир и всё остальное, клади себе сама по желанию. Кушай, отдыхай, в общем, блаженствуй.

Сам он встал из-за стола для того, чтобы поставить другую музыку. На сей раз это была игра оркестра под управлением Фаусто Папетти.
- А что же ты сам не ешь?
- Я люблю готовить, но ем, обычно, ближе к ночи. Для тебя же я кашеварил с большим удовольствием, нежели обычно. Хотя, сама видишь, ничего особого.
- Могу себе представить, что значит для тебя – особо!
- Пока не можешь… К тому же это бывает сравнительно редко, когда у меня собираются ближайшие друзья.
- И почему же так редко?
- Праздник, если он каждый день, не праздник.
- Наверное, так оно и есть.
- Извини, мне надо позвонить. Расслабляйся.

Положив перед ней стерильную хлопчатобумажную салфетку и подлив вина, он ушёл в другую комнату. Когда через десять минут он вернулся, она, с фужером в руках, полностью отдалась музыке. Он сел напротив, подождал пока она откроет глаза.
- Куришь?
- При таком раскладе обстоятельств – да.
- Тогда, пожалуйста, тебе дамские «More» и ещё раз повторяю: не стесняйся, делай, что твоя душа пожелает.
- Раз так, я, пожалуй, прилягу.
- Потяни ручку кресла.
Спинка кресла опустилась, немного не дойдя до горизонтали.
- Благодать…
- Ребята смастерили по моему заказу.

Убрав всё со стола, он подогнал к её креслу сервировочный столик с шоколадом, орехами и дымящейся чашкой кофе. Подливая ей вино в фужер и видя её наблюдающий взгляд, он заметил:
- Не бойся, Натали, я тебя не спаиваю.. Это вино из высококачественного винограда, но оно не десертное, оно ближе к апперитивным винам, но опьянения не несёт, по-моему, только наслаждение от поглощения его.
- Алекс, хочется задать вопрос: кто ты и почему, собственно, я удостоена такой чести?
- Кто я? Я и сам до конца не знаю, а в отношении, так называемой, чести, то ты и сама знаешь первоначальную причину моего интереса. Ты же не будешь отрицать, что сложена, как богиня Диана… хотя я с ней лично не сталкивался. Но я не буду распространяться на тему, которую ты уже наслушалась. Так что петь тебе дифирамбы по этому поводу считаю пошлостью… Скажу только, что в кафе подошёл к тебе из-за визуального интереса, который ты возбуждаешь. Но если бы я начал тебе всё это плести на вокзале, то твою реакцию нетрудно было просчитать в твоих глазах. Также я понял, что ты подавлена до крайнего предела. Я редко вижу людей в подобном состоянии, но видел и распознать это могу. Честно говоря, я рад, что ты приняла моё предложение, потому что точно знаю – нигде в нашем городе ты не смогла бы так отдохнуть и расслабиться, как в моём доме. Именно от этого я и получаю моральное удовлетворение. Ну как, тебя устраивают мои объяснения и комментарий?
- Более чем…
- Ты можешь говорить со мной на любую тему, самую щекотливую, рассказывать что угодно; по части подобных рассказов, я просто кладезь, а вот – почему – это, уж как-нибудь, в другой раз. Когда ты уезжаешь?
- Но откуда ты это знаешь? Может быть, я только что приехала…
- С одной стороны – это просто банально, с другой – подчёркивает твоё былое состояние, так как женщина сразу обращает взгляды, направленные на неё… Я видел, как ты купила билет на автобус и эти билеты в кармашке твоей юбки.
- Всё так просто, что даже скучно.
- Я хоть и хорошо знаю, что такое интрига, но сам стараюсь поменьше интриговать. Судя по разочарованию в твоём голосе, ты уже начала предполагать, что я ясновидец…
- Нет, но всё говорило за то, что в тебе есть что-то нестандартное, аномальное…
- Психологи говорят, что каждый человек индивидуум, одни выражены тускло, другие – более ярко; а в отношении самого себя скажу без излишней скромности, что я принадлежу к последним и что-то аномальное во мне есть. Главное – моя анормальность не мешает людям, чаще – помогает. Кое-что ты уже заметила: я не следую шаблонам и это уже нестандартность. Отрицание шаблонов и авторитетов во мне, сколько себя помню.
- И ты можешь сказать, что я сейчас ощущаю?
- Кое-что могу, но это излишне, мы же не на телевикторине.
- И вновь ты прав. Вообще ты когда-нибудь ошибаешься?
- Не ошибаются, наверное, только боги и трупы, но по разным поводам, а человеку свойственно ошибаться. Весь его жизненный опыт и есть цепь ошибок и исправлений, не всегда удачных. Но это моё личное мнение и я его никому не навязываю.
- Ладно, я тоже кое-что расскажу о себе. Я тоже из столицы, из Киева, мне двадцать семь, разведена, детей нет. Дома пылится красный диплом об окончании университета, факультет романо-германские языки. Я – переводчица, но здесь я в вынужденном отпуске, почему вынужденном… расскажу чуть позже, дай ещё немного времени не касаться этой темы.
- Не пойму, что тебя спровоцировало на подобный тон и шаг, но, по-моему, я уже сказал, что ты можешь касаться любой темы, когда тебе это удобно, а не мне… Может быть, ты хочешь немного поспать? Выбирай любую  гостевую спальню на свой вкус.
- Нет, спать я пока не хочу и спальню выберу позже. У меня в запасе три дня и, если эти три дня будут такими же, как сегодняшний, то я буду наверху блаженства. Ты разрешишь погостить эти дни у тебя?
- Разве не ясно, что да?! Если я иду на что-то, то иду до конца, тем более, когда это доставляет подобное удовольствие.
- Ты уверен, что это доставляет тебе удовольствие? И будет доставлять в дальнейшем?
- Пока – да, а что будет дальше… то будущее зависит от многих факторов, поэтому я не люблю прорицателей. В крайнем случае можно просчитать несколько вариантов исхода… Но плохого просто не может быть. Исчерпывающий ответ?
- До дна… тогда надо забрать мои вещи из камеры хранения. Как?
- Не беспокойся о подобных пустяках. Я их привезу.
- Слушай, Алекс, а почему у тебя нет машины? Насколько я поняла, ты её можешь себе позволить…
- Могу, но не хочу. Когда я жил в общежитии, два моих соседа по этажу разбились на своих машинах… оба трезвые, один из них должен был вот-вот жениться. С тех пор я пользуюсь только такси. Частников снимаю в крайнем случае.
- Всё понятно. Извини за то, что полезла, куда не просят.
- Всё в порядке. Это дела давно минувших дней.
- И ещё один бестактный вопрос, Алекс. Ты случаем не бирюк?
- Я бирюк? С чего это ты взяла?
- Ну, мне вдруг показалось из-за твоей склонности пофилософствовать, анализировать и себя, и всё вокруг, что ты довольно нелюдим, словно бука…
Первый раз с момента их встречи он смеялся, нет, хохотал, да так задорно, что она растерянно заулыбалась, смотря на него. Отхохотавшись, он ответил:
- Извини, но у тебя я подметил почти такую же склонность к анализу, в меньшей мере, чем у меня, но есть. Ну, а на полном серьёзе скажу, что иногда я за день встречаюсь с таким количеством людей, что к вечеру уже не могу языком ворочать во рту. И основная масса этих людей далеко не простачки, так что в разговор с ними не всунешь домашние заготовки. Помимо прочего, я счёл, что тебе просто необходимо пообщаться с ограниченным кругом людей и поэтому я отговорился от всех светских раутов на несколько дней. Если я не прав и ты намерена повидаться с кем-то, то ещё не поздно всё переиграть.
- Нет-нет, не стоит, так как ты вновь угадал. И вообще, я тебе очень благодарна за то, что ты такой внимательный. Просто не верится, что ты всегда такой.
- Конечно же, нет, но вообще стараюсь к людям относится бережней, потому что когда человеку тяжело, он очень уязвим, добить его, даже довести до крайней черты – несложно. Но стоит один раз так поступить и обратной дороги не будет. Кроме того, рано или поздно с тобой поступят также, а не иначе.
- Алекс, ты меня всё больше шокируешь. Откуда в тебе эти знания? Какое у тебя образование?
- Ничего, кроме средней школы.
- Верно, подобные знания не получишь в аудиториях. Да и что там можно услышать, кроме сухого проповедничества и узкой-узкой специализации. Весь опыт жизни за стенами школы и ВУЗов. Хотя, наверное, кое-что появляется и в их стенах… Знаешь, пришла на фак зелёной девчонкой, удивление всему не сходило с лица, пока наш преподаватель по философии, не совратил меня. Фу, мерзкий тип, а сколько пел и плёл... поэтому я иногда и дёргаюсь, когда ты впадаешь в философские крайности. Хотя, правильней сказать, не крайности, а что-то другое… потому что за каждым твоим словом чувствуется пуд багажа. Так что, философствуй, мне понравились твои тирады.
- Размышляя и сравнивая таким образом, ты можешь вообще отбить у человека неподготовленного любую охоту думать, а потом и говорить. Но это ничего, самое важное, я вижу ты потихоньку отходишь от какого-то кошмара.
- При таком тёплом ветре, как ты, любой ледник растает.
- Натали, я не люблю комплиментов в свой адрес, я от них только злюсь.
- Но это никакой не комплимент, просто факт.
- Какой факт? Ты обо мне ничего не знаешь и я не вправе выходить за рамки личностных отношений. Да и мало, что могу рассказать о своих делах и занятиях.
- Ах, как страшно…
- Я и не пытаюсь тебя напугать, то чем я занят не настолько страшно, а страшно то, что мне приходится общаться с такими людьми, что любой другой, раз поговорив с ними, потерял бы веру во что угодно…
- Снова чересчур внятно, теперь я буду настороже.
- Напрасно. Здесь тебе никто и ничего не угрожает, а дай срок любое твоё желание будет выполнено.
- Заманчивая перспектива. И что я для этого должна буду сделать?
- Я немного опережаю события, но в любом случае ты, возможно, войдёшь в число моих друзей, а для меня это значит очень много. Ты ничего не обязана делать для этого, оставайся просто человеком. Веди себя естественно, как и вела. Я очень не люблю фарс и фарисейство. Я пока только присматриваюсь к тебе, но основные выводы, для себя, я уже сделал и, мне кажется, что я не ошибаюсь.
- Ой, как интересно! И что же это за выводы?
- Они тебе не нужны, ты ощутишь всё на себе, а не устные разглагольствования. Ну как, плодотворно мы с тобой побеседовали?
- Сверх меры! Ты меня так загрузил, как никто никогда не мог.
- И как, по-твоему, – это хорошо или плохо?
- До конца не знаю, но, в общем, ты меня полностью переключил, хотя больная тема была рядом всё время.
- Ну, вот и ладушки, как ты сказала в первый раз.
- Я даже не помню, что говорила и как согласилась пойти с тобой.
- Теперь это маловажно. Сейчас придёт Маргарита Степановна, я её предупрежу о тебе и поеду за твоими вещами. Можешь не смущаться, она никогда не лезет в мои дела, а, кроме того, она мудрейший человек. Она учила всех моих местных друзей истории. Друзья же познакомили меня с ней. Так что, чувствуй себя раскованно и спокойно в её присутствии. А вот и она. Ну, ладно, отдыхай, я скоро. Вся фонотека вон там, на стендах. Выбирай сама.

Алекс ушёл, Натали на несколько секунд задумалась, чем бы заняться. Так в раздумьях и перешла в комнату, куда Алекс уходил звонить. Оказалась, что попала в кабинет или что-то вроде. Оглянулась на полки с книгами и обомлела… Чёрт возьми, где это она оказалась? То ли в доме странного Алекса, то ли в какой-то государственной университетской библиотеке.. Стефан Цвейг, Мишель Монтень, Фридрих Ницше, Иммануил Кант, Сократ, Аристотель, Декарт, Ферма, Фрейд, Юнг… Она устала читать даже эти имена и перевела взгляд на другую сторону, тут тоже разброд, но не легче: Ремарк, Кортасар, Маркес, Кафка, Фолкнер, Пастернак, Ахматова, Ахмадулина… Натали почему-то задрожала то ли от прохлады кабинета, то ли от увиденного. Неровными шагами она вышла из кабинета, уже не разглядывая другие полки, и прямо навстречу интеллигентной женщине. Резкий взгляд из-под очков и по-матерински мягко:
- Ну что, Наташа. Будем знакомы. Думаю, представляться не надо?!
- Думаю, не надо. Алекс рассказывал о Вас, Маргарита Степановна.
- Нахваливал, конечно. Жаль вот только, что у меня не учился. А ты что такая растерянная? Ну, понятно, из библиотеки. Что-то подобрала для себя?
- Шутите! Там же только диссертации писать…
- Ну и напрасно ты так. Ты просто не увидела других полок. Женские романы, конечно, Алекс не жалует, но кое-что полистать найдётся. Пойдём, выпьем кофейка и посудачим.
- Вы предполагаете, что с Вами это возможно?
- А что такое? Понятно, ты со слов Алекса предположила, что я чуть ли не синий чулок? И что я только и рылась в исторических архивах, для того чтобы потом всё это пересказать своим ученикам? Нет, моя радость, я женщина и прожила свою жизнь насколько могла ярко для меня, а не какой-нибудь сухарик-книгочей!
Пока она всё это говорила, руки её ни на секунду не останавливались и в несколько минут кофе был готов и разлит по чашкам. Они присели на мягкий диванчик.

- Для начала я тебе скажу, что ты и без меня хорошо знаешь: уж очень ты красива, прямо до неестественности красива, а наверняка на улице я прошла бы мимо, даже не заметив тебя. Губит, наверное, тебя твоя красота без всякого на то твоего желания. И очень хорошо, что ты попала Алексу на глаза и сейчас у него в гостях. Даже в доме, кажется, посветлело от твоего присутствия. Да и на Алексе как-то это тоже отразилось, правда, не смогла разглядеть – как именно. Но я тебя совсем заговорила, слово не даю вставить. Хочешь ещё кофе?
- Нет, спасибо. Спасибо за тёплые слова, Маргарита Степановна, Вам чем-то помочь?
- Нет, красавица! Во-первых: запрещено; а во-вторых: я и сама прекрасно справлюсь. Вот на ужин приготовлю что-нибудь этакое, какую-нибудь вкуснятину. Иди, лучше, сибаритничай. Алекс вот-вот будет и, скорее всего, он уже продумал весь ваш будущий вечер.
- Маргарита Степановна, а Вы сами что можете сказать об Алексе, мне, как человеку постороннему?
- Милая моя, посторонних людей здесь не бывает, это же не проходной двор! Так что, учти это, пожалуйста, сразу. А об Алексе, что же я могу сказать? Знаешь, никогда не задумывалась над этим вопросом, потому что такового мне никто никогда не задавал. Не было в этом необходимости.
- И всё же, Ваше личное мнение, если я не отрываю Вас от работы.
- Алекса я знаю уже четыре года, а сюда прихожу чуть ли не каждый день, почти с момента постройки дома. Конечно, у меня сложилось определённое мнение об этом человеке и оно очень положительное. Он может показаться странным стороннему наблюдателю, но все его, так называемые, странности вполне объяснимы при чуть более тщательном рассмотрении. Он коммуникабелен и гибок до невозможности. Но для близких людей. Кажется очень добрым, но это скорее порядочность и культура. Там где надо, он очень жёстко относится к людям, правда, заслуживающим этого отношения. Кроме того, Алекс сокращение от Алексея, что с древнегреческого – мужественный. И это в нём есть, без малейшей примеси безрассудства. Моментальный расчёт и он видит свет в конце туннеля. Всё остальное ты увидишь сама, а не увидишь, значит, тебе этого и не было нужно.
- Спасибо, Маргарита Степановна, очень лаконично, но содержательно. Пойду послушаю музыку и пораскину мозгами..
- Иди, конечно, только сильно не раскидывай.
- Что не раскидывать?
- Как что? Мозги!
- А Вы не лишены тонкого юмора.
- Мой отец – одессит, кроме того, отсюда недалеко до неё…

Гостиная была тиха и полу-сумрачна, несмотря на то, что на дворе день был ещё в полном разгаре. Всё, как и везде в доме, было электрифицировано и создано для комфорта, ей было почему-то так уютно в стенах этого дома, как нигде, даже в родительском доме. Натали поставила оркестр Лондонского телевидения и уселась-улеглась в кресло раскидывать мозгами. На что решаться, что себе позволить и как благодарить этого непонятного для неё человека? Но в голове, как и в теле расползлась нега, мысли путались, единственно, что могло прийти ей в голову, что хуже не будет, да и невозможно. Разве можно представить эту милую Маргариту Степановну, скажем, в роли сводницы или в роли пособницы Алекса в чём-то плохом? Нет, это как-то противоестественно или же она совсем не разбирается в людях. Кресло стояло спиной к входной двери и, конечно, она не слышала и не видела, как вошёл Алекс и присел на валик соседнего кресла. Она очнулась только тогда, когда закончилась кассета, оглянулась и вздрогнула: перед ней на журнальном столике в роскошной вазе стояли нарциссы. Потом только увидела Алекса, он курил и улыбался, глядя на неё.
- Это мне?
- Конечно же.
- Но у тебя полная оранжерея цветов?!
- Они все в твоём распоряжении, а это просто подарок весны.
- Спасибо, Алекс.
- За такие вещи, вроде как, не благодарят.
- А что же я должна сказать?
- Честно говоря, я и сам не знаю. Ладненько, пойдём, выберешь спальню, переоденешься и у меня к тебе есть предложение.

Да, выбирать тут было из чего: на втором этаже было шесть спален и две ванных комнаты, не считая дверей неизвестно во что. Она выбрала спальню с небольшим балкончиком и с маленьким кусочком моря среди деревьев.
- А наверху, значит, ещё мансарда?
- Да, а одна из сторон почти сплошь стеклянная, сверху между потолком и шифером баки с водой. Для лета, знаешь, очень удобная вещь.
- И подвал в этом доме есть?
- Если это можно назвать подвалом. Там находятся мастерская, фотолаборатория и винный погреб.
- Ты ещё и вино делаешь?
- Ну, до этого я ещё не дожил и вряд ли доживу. Не к чему. В городе два известнейших на весь мир винзавода и мне привозят оттуда.
- Цистернами?
- Нет, по трубам качаю гектолитрами… Конечно же, канистрами и ящиками.
- Красиво жить не запретишь… Так, что у тебя за предложение?
- Тебе сейчас сказать или когда переоденешься?
- Лучше сейчас, тогда я прикину, что бы мне такое одеть.
- Ты привезла из дома богатый гардероб?
- Ну, во-первых: я прилетела не из дома, что пока не комментируется; а во-вторых: кое-что у меня здесь есть, в этом чёрном ящике…
- Любишь «Что? Где? Когда?»?
- Когда есть возможность, обязательно смотрю.
- А что же ты, Натали, извини за откровенность, «дурочку» из себя ломала по поводу географии и пятнадцати республик?
- Знаешь, Алекс, иногда хочется выглядеть, да и попросту побыть наивной простушкой. Такое удаётся очень редко, почти никогда без последствий. С тобой же, как я поняла, можно очень многое позволить. Извини, пожалуйста.
- Да, не за что тебе извиняться. Просто я ощущал какое-то несоответствие в тот момент… Теперь же вернёмся к нашим баранам, то есть к моему предложению. Есть одно небольшое уютное заведение на берегу моря. Публика там всегда очень приличная, других не пускают.
- Значит, ты таким образом попадаешь в разряд приличных?
- Скорее – нет, чем да. Хозяин заведения мне кое-чем обязан и готов хоть как-то поквитаться со мной. Кроме того, я там никогда не был, как посетитель. Я уже позвонил ему и сказал, что, возможно, подъеду и не один. Так что, тебе решать. В конце концов, ты не затворница своей обители и, вполне возможно, что тебе надо просто видеть людей, не общаясь с ними. В данном заведении это реально осуществить.
- Мне кажется, что я уже начинаю привыкать к твоей всеобъемлющей заботе и внимательности. Я согласна.
- Тогда одевайся, а когда спустишься, я вызову такси. 

Алекс ушёл, а Натали всё не могла ни на что решиться. Она всё думала о том, что в этом человеке притягательного? То, что он надёжен, как банковский сейф, было неоспоримо и в тот же момент, с ним невозможно было скучать, так как он вроде бы такой же, как обычно, но что-то уже немного изменилось… и всё это неуловимо. Но делать какие-то выводы рановато, так как она всё также его почти не знает, несмотря на избыток информации. Вписывается ли он рамки какого-то идеала мужчины по её меркам? Внешность чисто мужская: выше среднего роста, шатен со слегка вьющимися волосами, карие глаза, ровный овал лица, на скуле едва заметный шрам (интересно, от чего?), под футболкой гуляют мышцы, хотя видно, что сейчас он ничем не занимается. Сколько же ему лет? Абсолютно непонятно. Мужчина в самом расцвете сил, как сказал бы Карлсон. Нравится ли он ей? Скорее, да и более того, моментами ей кажется, что она просто очарована (им ли?), что опасно, сколько раз можно обжигаться? Чёрт возьми, ты, кажется, уже строишь какие-то планы…, одёрнула она себя. Не рано ли? А то так и получится – из огня да в полымя. В общем, ничего не стоит загадывать наперёд. И уже одетая в чёрное строгое платье, чёрные колготки и чёрные туфли на небольшом каблучке, она осмотрела себя в зеркале. Макияжа как обычно не наносила, только помада и пару дуновений «Клема». Поверх накинула всю ту же кожанку, на улице ещё довольно прохладно.

Она нашла Алекса и Маргариту Степановну в кухне.
- Похоже, вы тут круглосуточно пьёте кофе.
Отозвалась Маргарита Степановна, наливая ей также в чашку дымящийся напиток? – Это уже не просто традиция, это привычка каждого из нас и, помимо прочего, здесь долго были сильны тюркские обычаи. Но всё это ерунда, главное, - выглядишь ты сногсшибательно! Как думаешь, Алекс?
- Чёрный тюльпан… Пойду вызову машину.
- Меня, Наташенька, тоже завезёте домой, а потом отдыхайте. Я уже приготовила вкуснятинку, как и обещала.
- Как? Так быстро?
- Когда всё под руками, готовка не представляет проблем. А у Алекса, ввиду того, что он сам хороший повар, выбор богатейший.
  Такси просигналило минут через семь. Алекс, чисто выбритый (когда успел-то?), чёрный клубный пиджак, под ним бордовая сорочка, и уж на шее (чего она не видела давно) лёгкий шейный галстук в тон рубашке, тёмно-серые брюки. Но ни малейшего запаха одеколона или дезодора. Похоже, он ими не пользуется… Странно.

Алекс открыл заднюю дверь, помог женщинам усесться, а сам сел вперёд. Таксист, как вышколенный английский мажордом, даже не посмотрел в зеркало заднего вида, не то чтобы повернуться. Натали про себя с благоговейным ужасом, подумала: «Боже мой, что творится?». Алекс повернулся к таксисту:
- Влад, пожалуйста, в «Голден Бич», но вначале на Крупскую, завезём Маргариту Степановну.

До дома Маргариты Степановны было всего несколько минут езды. Алекс, помогая ей выйти, перекинулся с ней парой фраз и уж затем такси рвануло к обводной дороге. Стал виден красный шарик, заходящий за горы. В приоткрытое окно врывался дурман испанского дрока, которым дорога заросла с обеих сторон. Приятно ощущалась прохлада весеннего вечера и запах ещё не согревшегося моря. Всю дорогу, которая заняла пятнадцать минут, в салоне такси висела тишина. «Вроде как, ещё один турецкий обычай», - подумала с иронией Натали. Сам ресторан был построен неизвестно в каком стиле, но алюминий и стекло прекрасно вписывались в арочные проёмы дверей и окон. Широчайшая мраморная лестница
вела к вестибюлю в стиле венецианского дворика. Дальше виднелся зал, а к морю выходила застеклённая галерея, также заставленная столами. Натали оглянулась к Алексу с немым вопросом: «Здесь ты мне предлагаешь спрятаться от людей?». Но Алекс приложил палец к губам и подошёл к метрдотелю, что-то сказал ему, вернувшись, подал ей руку и повёл к боковой лестнице, ведущей на второй этаж. Наверху он открыл перед ней дверь и они вошли в сравнительно небольшой кабинет, противоположная сторона была открыта, а внизу был зал, который уже видела Натали. Литые чугунные перила полукругом окаймляли эту сторону кабинета. При желании оградить себя ото всех, можно было задвинуть капроновую плотную штору. Над столом висела люстра, но затемнённая так же, как светильники над покерными столами. При желании можно было включить настенные бра. После столь тщательного осмотра Натали облегчённо вздохнула. В кабинете был также, закамуфлированный под небольшой столик, бар-холодильник, откуда Алекс незамедлительно вытащил бутылку шампанского, но перед тем как открыть, вслух прочёл: «полусухое, выдержанное, завод-изготовитель «Новый Свет», лучшее в былом Союзе, лучше только «Мускат игристый», но, к сожалению, в этом ресторане он почти не появляется, сейчас крутые заказывают джин-тоник, виски с содовой. Глупо и только… Приходилось тебе пробовать это новосветовское шампанское?».
- Может и приходилось, но я в винах абсолютно не разбираюсь.
- За два дня я дам тебе мастер-класс. Кроме того, в винах должны разбираться только официанты и гурманы, тебе же стоит их почувствовать, ведь почувствовала же ты изумительный букет «Ахсу».
- Да, мне кажется, да…
- Что и требовалось доказать, со вкусом у тебя всё в порядке, он не перебит употреблением всякой ерунды. Ну а теперь попробуй шампань.

Натали пробовала и улыбалась. Шампанское как шампанское, если бы до этого не было сказано, что оно было лучшим в Союзе, она не обратила бы на него внимания. И смаковала она нет ради слов Алекса, а совершенно серьёзно, пытаясь понять, что же в нём такого, за что его хвалят... Алекс же сидел с совершенно отсутствующим видом, но только она поставила фужер на стол, произнёс:
- Кстати, у меня в погребе есть «Мускат», напробуешься вволю.
  Только он это сказал, в кабинет без стука вошёл мужчина, по виду одних лет с Алексом, но почти седой, только в усах кое-где остались смоляные волоски.  Костюм с иголочки, строгий в полоску галстук, на носках туфлей играли блики от люстры, высокий, подтянутый. «Импозантный», - выразилась про себя Натали. Алекс поднялся навстречу мужчине, подав друг другу руки, они ещё и поцеловались. Глаза Натали округлились, затем снова вернулись в свои миндалевидные ложа.
- Алекс, как же я рад тебя видеть в своём маленьком сарайчике! Представишь меня?
- Да, конечно же. Натали, Ильхам. Ильхам и есть хозяин этого золотого песка и всего того, что на нём стоит.
- Но, Алекс…
Тут Алекс издал одними губами что-то вроде: «Пст». Натали услышала, хотя и не придала этому никакого значения.
- Да-да, - продолжил Ильхам, - и очень рад видеть у себя таких дорогих гостей. Алекс, что ты будешь? Говори на свой вкус и вкус дамы.
- Ильхам, огромное спасибо, но дома нас ждёт обильный ужин, а сейчас попроси нам дать что-нибудь лёгкого. Кроме того, мы приехали послушать музыку и посидеть немного на золотом песке, точнее, гальке…
- Ну вот, за какое время приехал просто по-человечески и уже обижаешь…
- Ильхам, будет время.
- Знаю я тебя и твой график…
- Ильхам, единственная просьба, пусть нас не беспокоят, а часа через полтора мы выйдем на пляж на полчаса, подышать воздухом, ну а потом домой. Влад нас уже будет ждать…
- Лады, Алекс. Когда будешь выходить на пляж, скажи Чингизу, ребята присмотрят.
И уже когда Ильхам вышел, Натали решилась задать вопрос: 
- Алекс, скажи честно, что всё это значит?
- Прости, Натали, что тебя беспокоит? Всё делается, чтобы изолировать тебя от ненужного общества или наоборот – общество от тебя.
- Но все эти недомолвки…
- Об этом ты тоже можешь не волноваться, общаясь со мной и лично меня окружающими, ты не испачкаешься ни в чём.
- Этого я не боюсь, я уже это поняла, но эти ваши недоговорённые, оборванные фразы настораживают. Слушай, Алекс, ты кто?
- Всё очень просто. Я пешка в большой, но не шахматной игре. Очень хочется надеяться, что проходная пешка…
- Но почему за нами должны присматривать?
- Бережёного бог бережёт… Город уже полон всяческих отбросов рода человеческого.
Она посидела, помолчала и снова задала вопрос, но уже слегка улыбаясь:
- А почему вы целовались?
Теперь пришла очередь Алекса улыбаться:
- Ты слышала такую поговорку: со своим уставом не идут в чужой монастырь. И всё гораздо проще, нежели ты себе возомнила: на Кавказе мужчины, если долго не виделись, таким образом приветствуют друг друга, помимо рукопожатия.
- Фу, гора с плеч. Просто я с этим никогда не сталкивалась.
- Весь век живи, весь век учись, но так дураком и помрёшь. А ты, наверное, вдруг уже увидела голубоватый свет, исходящий от нас с Ильхамом?
- Что-то вроде…
- Ну, всё конфликт исчерпан. Не забивай голову тем, что тебе не нужно…
Пока они говорили, официант, похоже, тоже из азербайджанцев, завёз заставленный сервировочный столик. Они с Алексом обменялись кивками. Стол был сервирован в мгновение ока. Люля-кебаб, несколько видов сыров, зелень любая, какой-то длинный плоский хлеб и две бутылки вина. Одно Натали уже знала, а второе было пока неизвестным для неё – «Гадрут». Через минуту официант исчез, оставив их один на один. Как раз внизу забасил дисжокей.
- Дамы и господа! Рады приветствовать вас в нашем уютном уголке и, если от вас не следуют заказы, то позвольте огласить, что сегодняшний вечер посвящён девушке, пожелавшей сохранить инкогнито. Единственно, что мне известно, что у неё красивое и главное редкое имя – Натали. И потому я начну с песни Хулио Эглесиаса «Натали». Издалека и плавно потекла мелодия.
- По-моему Ильхам это удачно придумал. Как думаешь, Натали?
- Всё равно, я благодарна только тебе, так как весь вечер всё ж в честь тебя, хотя на первый план и выставлена я, даже инкогнито.

Алекс курил, смотрел на Натали, в эти серые глаза. Почему же они тогда показались ему пустыми? Только теперь он подобрал нужное слово – опустошённые. Да, именно, так. Всё же в чём трагика того, что с ней произошло? Он всё ещё не мог просчитать это. Но, скорее всего что-то банальное, но в связи с этим, не менее мерзкое. Скорее всего, её на что-то купили, хотя это не всё так просто. Она же не глупая девчонка и успела пообтереться по жизни, тем паче, что переводчица. Так что же? Ну, ничего, если расскажет ей же станет легче, хоть выговорится, а захочет может и лично выразить своё недовольство тому или тем, кто залил грязью её душу, ну а он ей обязательно поможет. Это он решил ещё тогда, когда ездил за её вещами. Когда он говорил о том, что к людям относится бережно, он не соврал и не покривил душой, просто не договорил. К людям, а не к мрази. Мразь же один раз пожалеешь и она будет отлёживаться, наедать себе жиры и постепенно захлёбываться чувством собственного достоинства, а потом, при малейшем шансе, наделает такого, что человек, пожалевший эту мразь, долго будет кусать локти из-за того, что вовремя не придавил эту гниду. Поэтому, когда было точно известно, а не просто подсказывала интуиция, он никогда не сомневался в своих дальнейших действиях и в будущем ни разу об этом не пожалел.

Прозвучало несколько мелодий. О чём-то внизу распинался дисжокей, когда Алекс отошёл от своих раздумий.
- Кажется, я забыл о своём обещании занимать твой досуг.
- Ты этого и не обещал. О чём ты думал? У тебя был такой злой прищур глаз…
- Это, наверное, от дыма. Так что, ты хочешь или нет пригубить «Гадрут»?
- Давай, кутить так кутить…
Алекс разлил вино по бокалам, искрящееся рубином.
- Давай на брудершафт и без всяких поцелуев, просто, чтобы ты выпила до конца…
- А если я хочу поцелуя?
- Если не шутишь и хочешь, то я готов, только, пожалуйста, не закрывай глаз, потому что я хочу видеть, когда тебе что-то не понравится или на память придёт что-то неприятное…
- Ладушки…
Руки сплелись и вино потекло по назначению… но вот бокалы отставлены.
- Вкус просто изумительный, если бы ещё такой же поцелуй… Дай мне его…
В конце концов Натали, не выдержав, закрыла глаза, но видно не из-за того, что что-то вспомнилось неприятное, совсем наоборот,…когда они оторвались друг от друга, Натали ещё несколько раз провела по губам языком:
- Блаженство, блаженство, какое блаженство… Ты и всё остальное делаешь так же фантастично?
- Не настраивай себя на подобный лад, а то измыслишь себе сказку, а получится простенький рассказ и будешь разочарована…
- Не верю…такого просто не может быть… после того, как я о тебе столько узнала и только хорошего, я ни за что не смогу поверить в подобное. Алекс, а ты бы мог меня взять меня прямо на столе?
- Мог бы, но я контролирую свои поступки, в том числе и собственные страсти. Никогда стараюсь не опускаться до животного. Извини, если уже начал разочаровывать.
- Нет, последними словами ты меня только обрадовал. Я тоже так думаю, что любовные игры могут начинаться где угодно, в самых не предназначенных для этого местах, но заканчиваться только в постели… Налей ещё, пожалуйста, вина… Хо-хо, я же совсем опьянею…
- Не волнуйся, в течение нескольких минут я приведу тебя в порядок. Кроме того, это вино, сродни «Ахсу». Ты, кажется, хотела ещё что-то сказать?
-  Да. Я хочу поднять этот бокал…Фуууу… сколько патетики… этот бокал за сходство наших мнений, даже в последнем пункте, очень немаловажном…чин-чин.
- Натали, пойдём подышим с полчасика весной?! Больше ты, пока, не выдержишь..
- Это почему это? Киев всё-таки северней вашего городка.
- Не в этом дело…море ещё холодное.
- Ладно, как скажешь.         

Они спустились вниз. Веселье в кабаке было в полном разгаре, сразу с нескольких сторон кто-то звал Алекса к себе за стол, но он только приветственно махал в ответ, стуча пальцем по часам. Они пошли в сторону застеклённой галереи. Позади них уже шли два человека и, судя по тому, что Алекс не проявлял беспокойства, Натали поняла, что это свои. Девушка поймала себя на мысли, что назвала этих ребят своими, но почему бы и нет? Они уже прошли галерею и вышли на тёмный пляж. Один из двоих, следовавших за ними, подошёл ближе: «Алекс, фонарь нужен?». Алекс ответил ему на каком-то непонятном языке. Единственно, что она поняла, так это имя – Чингиз. Когда парень отошёл, Натали спросила:
- Так ты ещё и на азербайджанском говоришь?
- Тебе это кажется странным?
- А на каком ещё можешь?
- Немного размовляю на аглицкой мове.
- Ну, всё, на сегодня, пожалуй, хватит, у меня от всех впечатлений голова кругом идёт…
- Это, скорее всего, от шампани и вина.
- Нет, серьёзно, Алекс, если бы мне кто-то утром всё это нагадал, что произошло со мной за день, то я бы сказала, что у этого человека «крыша едет».
- День ещё не кончен, Натали.
- О, именно это меня вдохновляет и ещё то, что у меня впереди ещё два дня неги.
Они присели на пляжный топчан. Алекс жестом фокусника вытащил откуда-то, из «закормов» своего пиджака бутылку «Ахсу» и две коньячных стопки.
- Когда ты всё это успел рассовать по карманам?
- Видишь, успел. Если бы я оставил «Ахсу», Ильхам ещё больше бы обиделся, так как знает, что я его люблю, хотя вино пью редко.
- А вообще часто пьёшь?
- Иногда неделями в рот не беру, даже пиво, а иногда два-три дня не схожу со стакана. Обопьюсь, ложусь в кровать и читаю кого-нибудь, навроде Кафки, тогда понимаю я это на все сто.
- Да, кстати, Алекс, всё, что у тебя в библиотеке, ты уже прочитал?
- Большую-большую часть…
- Итз фэнтэзи!
- Мэй би, май вондефул гёл, мэй би…
Алекс разлил вино по стопкам, выпил его до конца, а затем с и Натали.
- Хочешь немного посмеяться, Натали?
- Попробуй меня теперь рассмешить…
- Ты в своём платье, словно только с подиума, с одной только разницей… Ильхам, когда у меня из-за плеча увидел твой роскошный бюст, чуть было не превратился в соляной столб и глаза чуть из орбит не вылезли. Но долгий опыт общения с женщинами помог ему быстро собраться. Собственно, я сам был близок к столбняку сегодня утром. Сейчас ты прекрасна, я даже в темноте вижу твоё лицо. Но утром то же лицо было, словно листья у меня на крыше. Я очень рад, что принимал действенное участие в возврате красок на это лицо и не только красок… но и чего-то более существенного, но не буду искать слова для этого.
- Ох, ты меня и рассмешил… Но мне всё равно приятно всё это слышать; мне уже приятно слышать просто твой голос и твои поучения…
- Ой, смотри, как бы не получилось как в басне: «Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку»… Но если всё же искренне, то немного идиллии нам обоим не помешает. Допиваем и пошли, а то Влад, наверное, заждался.
- Искренне, Алекс, всё абсолютно искренне.

Допив вино, они пошли к парням. Алекс передал им стопки и вновь что-то сказал им по-азербайджански. Из всего сказанного она опять выудила только имя Ильхама. Ребята проводили их до такси. Алекс сел рядом с Натали на заднее сидение. Она взяла его под руку и положила голову на плечо. Уже в дороге, не оборачиваясь, таксист вполголоса произнёс:
- Алекс, Рашид-татарин искал.
- Что ему было нужно?
- Кто-то наехал на его ребят в Джамиете.
- Ладно, Влад. Спасибо, я ему позвоню.
- Я сказал его ребятам, что вы отдыхаете, но видно дело срочное.
- Всё ясно, Влад. Натали, мы приехали, ты не спишь? Выходим. Вот это, Влад, твоё, а это Ольге на цветы и что-нибудь придумаешь.
- Спасибо, Алекс. Звони, если что.
- Всё, привет.
Дом и двор встретили их темнотой, но только они вошли во двор, всё вокруг осветилось.
- А это как происходит?
- Обычные фотоэлементы, но они срабатывают только в темноте. Если замок вдруг откроют нестандартным ключом или попытаются взломать, или через забор кто-то залез, то тут же, кроме света, включается автономная сигнализация и сигнал уходит на пульт в милицию. Через две минуты они уже здесь. Стоит всё это недёшево, но себя оправдывает. Правда, у меня здесь, кроме цветов, нечего и взять.
- Всё остальное ты не причисляешь к ценностям?
- Конечно, нет. Всё преходяще, как деньги и мы сами. Но теперь мне очень хочется сохранить новый цветок в моей оранжерее….
- Чёрный тюльпан?
- Правильно.
- Спасибо, милый, и ещё раз, спасибо. Ты очень зорко стережёшь меня. 

Она коснулась губами его губ. И вдруг взлетела вверх на сильных руках Алекса. Так он её и пронёс мимо цветов в гостиную.
- А теперь, солнышко, переодевайся и приводи себя в порядок, хочешь, зайди в сауну. Если прохладно в гостиной, повернёшь вот эту ручку термостата на нужную тебе температуру, через полчаса будет тепло. Мне, как ты понимаешь, нужно срочно созвониться с некоторыми людьми. Это займёт где-то около получаса. Но если устала, ложись-ка ты спать.
Он погладил её по щеке.
- И ни о чём не беспокойся, теперь всё будет хорошо.
- Алекс, а где твоя спальня?
- А вот и поищи на досуге.
- Ты хочешь, чтобы я заблудилась в твоих лабиринтах и блуждала до утра?
- Не драматизируй обстановку, а если заблудишься, то я тебя найду в течении десяти минут и это максимум.
- Нет, нет и ещё раз, нет, Алекс. Теперь, пока, я не выложу тебе как на духу, я просто не смогу заснуть.
- Я догадываюсь, ЧТО ты хочешь мне рассказать, но не вижу причин для волнений.
- Да ты, может быть, не захочешь даже оставаться со мной под одной крышей…
- Милая Натали, для этого тебе надо превратиться в исчадие ада или в Медузу Горгону. Не думаю, что в твоём рассказе будет что-то подобное…
- Алекс, похоже, ты начал меня идеализировать.
- Возможно, но если и идеализирую, то не твоё плотское, но душу, не твои грехи, если таковые и есть, а твои помыслы о них. Недаром китайцы говорили: изменяют не телом, душой. Так что, иди омой своё тело, а с нашими душами мы разберёмся после моих телефонных звонков.
Прикоснувшись губами к её щеке, он ушёл в свой кабинет, оставив её, уже как обычно, в состоянии забытья. Нет, она была просто абсолютно не готова общаться с ним. Зато он, похоже, был готов ко всему – возможному и невозможному. Видно о таких людях говорят, что они в состоянии всё понять и простить, всё, кроме предательства и измены.

Натали минут десять тупо стояла под горячей струёй, без мыслей, вообще без каких-либо чувств. Когда она вышла из душевой комнаты в махровом халате до пят, в гостиной было уже тепло, потому что идя в душ, всё же довернула терморегулятор. Мысли опять же вернулись к Алексу. Она вновь поставила запись оркестра Лондонского телевидения и включила магнитофон. Музыка текла со всех сторон, хотя колонок не было видно. Натали снова забралась с ногами в раскладное кресло и погрузилась в омут мыслей о том, кто теперь очень её интересовал…

Так что же собой представляет внутренний мир этого человека?… Для Натали это оставалось загадкой и возможно это могло продолжаться долго. Пустит ли он её за кордон, ещё неизвестно. Единственно, что она ощутила своей женской интуицией, что ему никогда не хватало нежности, а, может быть, он вообще её ни разу не ощутил. Она понимала, что дело не в сексе, наверняка, это не составляло проблем, а в том, что может дать мужчине искренне любящая его женщина.

Натали достала из холодильника початую бутылку водки, взяла с полки стопку и вернулась в гостиную. «Наверняка, голова заноет после вина, да и что подумает Алекс». Но голова её и без того вспухала от всяческих мыслей, перехлёстывающих одна другую. Два по полста и дым сигареты вроде бы на время оттолкнули квардак в голове. Тут и пришёл Алекс. Две параллельных морщины на лбу стали резче, но увидев бутылку водки, он улыбнулся. Как ей вдруг захотелось увидеть его лицо без маски беспристрастности.
- Плохие новости, Алекс?
- Нет, всё нормально. Единственно, что менее приятно, то, что завтра я тебя покину часа на два. Так что тебе на это время составит компанию Маргарита Степановна. Ну, а раз завтра я выйду из дома по делу, то попутно могу начать решать твои проблемы, если ты, конечно, готова сделать заявление?!
- Я уже готова  это сделать, но только после тебя. Может быть твой рассказ заставит и меня посмотреть на саму себя иначе.
- Изволь. Но вначале я произведу кое-какие манипуляции.
Он встал, но продолжал говорить с ней и производил свои «манипуляции»:
- В первую очередь поставим более лёгкую музыку. Это «Оксиген» Жана-Мишеля Жарра. Затем возьмём и себе рюмочку. Мне сто грамм для храбрости, тебе пятьдесят для большей восприимчивости. Все вопросы потом, мне и так будет тяжеловато восстановить в памяти всю целостность былых событий. Для начала вернёмся к ненависти, испытываемой мной по отношению к городу. К ненависти помимо любви. Хотя любовь явственно зрима, а ненависть спрятана глубоко, но всё же она имеет место быть.
Когда семнадцать лет тому назад я приехал в этот городишко, то уже не был наивным мальчишкой, ни человеком, которого можно чем-то удивить. Я приехал пот набору в милицию и сразу попал в заварушку вместе с одним земляком, у которого был на дне рождения. С того момента и понеслось: второй и третий разы произошли случайно, потом мне стало интересно находиться в гуще событий. Постепенно круг моих знакомых расширялся – городская интеллигенция, бармены, путаны, фарцовщики. Я вообще быстро впитываю в себя, словно губка, нужную информацию. Ответы не нужно было искать, они лежали на поверхности. Мало-помалу пришло осознание, что до приезда сюда жизни не было, только тление. А жизнь – она здесь и никто не мешает тебе её попробовать во всех мыслимых и немыслимых комбинациях. А вместе с тем приходило понятие, то, что я зову сейчас ненавистью, ощущение того, что я зачёркиваюсь как личность и растворяюсь в этом городе, но стать до конца своим не могу, потому что эти постоянные попытки вынырнуть из общего круговорота отчуждают меня на время от общей массы. В первую очередь всё произошло в милиции. Здесь у меня были и премии, и почётные грамоты, но и выговора с занесением в личное дело. И, конечно же, руководство не могло позволить себе терпеть нестандартность мышления в рядах личного состава. Таким образом, я нажил себе врагов среди старших офицеров. Слава богу, к тому времени я уже нашёл общий язык и со своими ровесниками, и более старшими людьми, но уже не в рядах милиции. Кое-как мне удалось остаться в городе. Вот тогда и начались мои мытарства. Кем я только не работал в последующие годы, нет смысла перечислять всё. И тут, пять лет назад, я работаю в солидном магазине продавцом, куда я попал почти без всякого блата, входит в магазин при погонах капитана мой бывший коллега. Ехидные ухмылочки, тупые приколы, намёки на то, смотри кто я теперь, а кто ты?! В конце концов, я ему с флегмой в голосе отвечаю: «Что ты капитан, что сержант, ничем не изменился». А надо бы заметить, что бок-о-бок работал во взводе оперативного реагирования, потом этот называлось ОМОНом, теперь уже «Беркут». Тогда я часто его шпынял за то, что это ничтожество без причины дёргал людей. Теперь же в моих словах он услышал намёк на своё неизменное ничтожество и решил спровоцировать скандал. Хорошо то, что хозяин магазина относился ко мне по-доброму и к тому же у него были сильные связи наверху. Он его просто выставил из магазина, а мне же заметил, что внутри магазина у него не будет проблем, но за пределами магазина они обязательно возникнут. Я и сам это понимал, но не думал, что это произойдёт так скоро. По должности он был почти никем – командир взвода патрульно-постовой службы. Вечером того же дня я был уже взят на крючок. Мы в одном из баров отмечали рождение сына у одного нашего друга. Гудели во всю, но меня не брало. Я вышел покурить на входе и именно тут сунули подставу – совсем ещё зелёную девчонку, но уже вкусившую плодов с древа познания… Я на неё ноль внимания, собираюсь уходить, вдруг она рвёт на себе блузку, приспускает юбку и царапает себе лицо, всё это время визжит. Выскакивает народ, в том числе и мои ребята; хорошо, что, несмотря на хмель, ситуацию мы просчитали мгновенно и «дали ноги». Тут же ночью звоню ребятам из наружки, есть такое подразделение в ментовке и они тут же дают мне информацию «на гора»: на меня объявлен розыск, так как эта девчонка ещё и несовершеннолетняя. Я тут же прикинул: растление несовершеннолетней плюс попытка изнасилования – не отбрехаешься потом. Меня спасли два фактора: при КГБ уже было организованно подразделение по борьбе с правонарушениями со стороны работников милиции и у меня там был очень хороший знакомый; второе то, что я попросил помочь очень крутых людей отказать этому капитану в поддержке, а я знал, что он им мешает своей назойливостью и пощипываниями, конечно же, они рады были отделаться от него моими руками. Я иду к знакомому в КГБ, он вместе со мной опрашивает ребят, что были рядом в тот вечер и тут же едем на квартиру к этой девчонке, благо адрес выяснить для меня не составило проблем. Не все же гады в милиции, кроме того, мы всё делали без ведома людей, поднявших «бучу». Мой знакомый, благодаря своей «ксиве», закрывает гомон со стороны родителей, велит им никуда не звонить, девчонку же забираем и везём к судмедэксперту. Там оказалось совсем просто: под её ногтями находят кожу с её же лица. Этим он её и сломал, она дала показания в мою пользу. Всё остальное произошло без моего участия и усилий с моей стороны. Этот знакомый велит мне отсидеться у кого-то из знакомых, а он перезвонит. Вечером он и позвонил, сказав, что дело на меня аннулировано, а на «кепа» заведено со столькими обвинениями, что их хватит его послать на Северный полюс пожизненно. Тут, конечно, подмахнули и крутые, о которых говорил. В этом случае я выиграл первое паскудное дело, кроме того, КГБ «поточил» зубы о ментовку и крутым польза. С того капитана, благодаря совместным усилиям таких же, как он сняли только погоны и выставили из органов. Но на некоторых пришли несоответствия, от которых долго отмываться. Бывший капитан через месяц исчез из города, с тех пор о нём ни слуху, ни духу. Я уже не вмешивался в этот процесс и вернулся в магазин. Хозяин поздравил меня со столь скорым возвращением и он же первым начал раскручивать меня по спирали. Подогнал одно за другим несколько подобных дел, с которыми я справился, тяжело, но справился, без ощутимых физических потерь. Постепенно меня начали меня использовать и крутые, попросту говоря, рекет. Перед серьёзными разборками их тузы пытаются вначале договориться. Никто не хочет лишней крови, если есть возможность найти компромисс. Достаточно часто мне удавалось его оговорить. Вот во время таких разговоров меня часто кидало то в жар, то в холод. Не то что неудачное слово, но и неудачный взгляд мог бы стать последним, если неправильно оценишь ситуацию. Теперь попробуй разберись, чем это я занимаюсь? Последние два года я побывал во всех крупных городах средней полосы России и Украины, три раза в Москве, один раз в Питере. Честно говоря, я и сам до сих пор не знаю, как мне удалось остаться живым, потому что, кажется, подстраховка со всех сторон, но попробуй стань на чью-то сторону, через час можно заказывать панихиду по мне. За всё это время я только три сталкивался с такими же как я, с теми же функциями. Польза от подобной деятельности огромная, столько жизней сохранено, в том числе абсолютно посторонних людей, случайно оказавшихся между этими жерновами. Само название этим жерновам не дано. Разброд в политике влечёт за собой разгул криминала. Упорядочить всё это можно только при стабильной политической обстановке на территории бывшего Союза. Но, похоже, этой стабилизации не хотят, ой, как многие, потому как в мутной воде всегда легче рыбку ловить. Как говорил мой хороший приятель-катала, Гоги: «На мой век дураков хватит, а пока они есть, я могу спокойно деньги зарабатывать на хлеб своими напёрстками и картами». Параллели здесь есть, очень далёкие, но есть, просто надо всё видеть моими глазами. Ну теперь скажи, могу ли я справиться с твоими проблемами, имея определённое реноме в определённых кругах?

Пока Алекс рассказывал, ушла первая бутылка водки и была открыта вторая, но оба сидели абсолютно трезвые. Ушла на время, возникнувшая было интимность вечера. За стенами дома давно уже пели соловьи, зовя утро, а внутри дома, похоже, разговор ещё не приблизился к концу.
- Алекс, ты думаешь, это можно вот так сразу проглотить?
- Конечно, нет, но повода для раздумий у тебя хватит, даже после твоего отъезда. Кстати, можешь перенести дату своего отъезда вперёд или назад, в зависимости оттого, что ты думаешь о моём рассказе.
- Ты уже хочешь, чтобы я уехала?
- Нет и ты сама уже понимаешь это, хотя всё пытаешься меня напугать своим рассказом..
- Тогда, стоит напомнить тебе кое-что… кажется кто-то обещал роскошный ужин?!
Вот и мелькнула радость в его глазах, но перекинул шутку:
- Это не я, а Маргарита Степановна.
- Да-а-а, а кто же Ильхама обидел отказом от еды?
- Ну, что ж, это хорошо, что ты всё замечаешь и помнишь. Пойдём.
- Куда?
- На кухню. Состоится поздний ужин-завтрак.
Из холодильника он повытаскивал столько, что Натали ужаснулась:
- Нам этого до утра не съесть, разве что за неделю…
- А никто и неволит, всё положено на твой выбор.
 Конечно же, она положила глаз на долму, так как не знала, что это такое. Следующая по списку была армянская бастурма. Алекс предупредил с улыбкой:
- Имей ввиду, что долму употребляют с соусом из мацони с тёртым чесноком…
- Но мы же оба будем употреблять..
- А вот бастурма для европейца может вызвать неприятные ощущения…
- Плевать… всё равно хочу. И, похоже, я вхожу уже в твой график.
- Надеюсь, без моего давления?
- Какое давление…,только моё желание!

Подогреть долму было делом нескольких минут, заодно он вытащил из холодильника сливочное масло, чёрную икру и шпигованные баклажаны или, как называют их на Украине и в России, синенькие. Всё это Алекс разложил на столе, потом уже положил в её тарелку долмы с горкой и обильно полил её соусом. Она тут же приступила к поглощению пищи. Алекс сам же, наконец, за весь день мог поесть вволю. Натали, закончив первую порцию, молча наложила себе вторую, залила всё это соусом и, так же молча, проглотила всё наложенное.
- Слушай, с этой вещью трудно сохранить рамки приличия и вообще, что это такое и почему оно такое вкусное?
- Я уже сказал, что это блюдо называется долма, готовится из обычного фарша с нашими специями, заворачивается в виноградные листья, плюс сам соус. Наличие чеснока ты уже ощутила. Чеснок толчётся в обычной ступке и смешивается с мацони, по-вашему, простокваша.
- Придётся расцеловать Маргариту Степановну за такую сказочную готовку. И, мне кажется, что уже ничего не смогу проглотить.
- Подожди. А пока проглоти баклажана, но прежде подымем рюмки.
- За что?
- Ни за що! Просто за то, что всё есть на этом столе и тебе это понравилось! Пусть так и будет!
- Тост хороший, а то бы я уже и не пила.
Натали залпом выпила, осторожно положила в рот кусочек баклажана, потом ещё один. Разжёвывая, он перевела взгляд с бутылки водки на баклажаны, потом уже подняла глаза на Алекса:
- Ещё одна загадка… И точно, теперь, мне кажется, что я смогу съесть ещё немножечко долмы. Но как это может быть?
- Секреты нашей кавказской кухни. Лучше в мире ничего нет и не может быть.
- И много их, этих секретов?
- Много и все вкусные, пальчики оближешь.
- Кажется, теперь я понимаю это выражение. С такой кухней вряд ли могут существовать какие-то приличия за столом…
- Скушай вот ещё бутердродик с маслом и икрой.
- Нет, а то я точно лопну. Вот лучше оливок погрызу.
- Это не оливки, а маслины.
- А какая разница-то?
- Что на Кавказе маслины, в Греции – оливы. Одни - чёрные, вторые – зелёные.
- Ну. Прямо какой-то гастрономический ликбез…
- Кофе будешь, Натали?
- Нет, я лучше покурю.
- Сиди, я принесу сигареты.
- Как ты, вообще, шевелишься после такой еды?!
- Я же сказал – секреты кавказской кухни…
И вновь блаженство сошло на её лицо.
- Теперь мне уже и это, отчасти, понятно – райское наслаждение… Никогда в жизни мне не было так хорошо и покойно. Одно только омрачает всю картину блаженства, это то, что теперь моя очередь исповедываться…
- Не грызи себя так, Натали. Ты можешь вообще ничего не рассказывать, но станет ли тебе от этого легче? Так и будешь жить с тяжестью на душе? Лучше ответь мне на вопрос, который я задал в конце своей, как ты её назвала, исповеди.
- Да, я помню и твой вопрос, и свой испуг, когда представила, что ты в состоянии сделать...
- Я ничего не буду делать, не оговорив всё предварительно с тобой. Всё, что касается тебя, ты всегда будешь знать, сколько бы ни длились наши отношения.
- Они ещё и не начинались…
- Ты специально говоришь заведомые глупости… Наши отношения форсированным маршем перевалили через стадию, во время которой, если мы бы расстались, всё происшедшее осталось бы у нас в памяти, только как забавный эпизод.
- Извини, Алекс, иногда я очень плоско шучу…
- Не в этом дело… Я прошу, чтобы ты постаралась и избавилась от вульгарщины, которой ты неизвестно где нахваталась. Обещай, что постараешься.
- Обещаю. А теперь покажи, где твоя спальня. И пойми меня правильно, прежде чем начать исповедываться, хотелось бы, чтобы моя голова покоилась у тебя на коленях. Глаза в глаза. Сочти это за странное желание, но, пожалуйста, сделай. К тому же, мне так легче будет рассказывать. Никому и никогда я этого не рассказывала, ни одной подруге, впрочем, близких подруг у меня давно нет. Ну, как, ты пойдёшь мне навстречу или мне придётся перепрыгивать ещё один барьер?
- Никуда тебе не нужно прыгать. Пошли.

Они поднялись по лестнице на второй этаж, а затем ещё выше, в мансарду, где Натали ещё не была. Вид отсюда был и впрямь восхитительным – на город, и на море. Уже светало, но солнце ещё не показалось из-за моря, краснели лишь нижние кромки облаков на востоке. Пока Натали любовалась видом из этого окна-стены, Алекс разобрал постель, умылся и закрыл все жалюзи, стало совсем темно. Но послышался хлопок и над его головой зажёгся люминесцентный светильник. Сидел он уже в постели и под одеялом.
- Алекс, а у тебя здесь прохладно. Я тоже под одеяло.
И Натали нырнула под одеяло, расположившись подле Алекса, так как и хотела.
- Алекс, как же ты привлекателен в свете этого светильника. Ты напоминаешь мне профилем какого-то античного бога…
- Я знаю – какого – Фавна…
- Насколько же вреден и саркастичен иногда.
- Это ты привередничаешь. Всё исполнено, как ты и хотела, но я, пока, не услышал ни одного слова по теме. Не думай, что я тебя тороплю…
- Всё-всё, начинаю. Учти только тот момент, насколько мне неприятно говорить обо всём этом… помогай, чем можешь. Итак, я уже упоминала преподавателя по философии. Моим вздрагиванием в тот момент была ещё одна причина, а не только то, что он сделал меня женщиной, точнее, просто воспользовался мной для собственных нужд. Так вот, вторая причина в том, что подобные люди готовы поделиться смачным рассказом о даже такой простенькой победе с кем угодно, но, обрисовав, конечно, эту победу, как победу матадора над быком… Всё это произошло в конце второго курса. Приближались зачёты и я начинаю обращать внимание, что некоторые из этих ловеласов-преподавателей открыто и жадно разглядывают меня. Думаю, у меня уже тогда были приятные формы, к тому же, уже тогда я уже была мастером спорта по спортивной гимнастике, выступала за республиканскую сборную. Затем от разглядываний они перешли к делу. Один плёл, что мне надо подтянуться по его предмету, а попутно можно и оттянуться, предлагая проводить занятия у него на квартире; второй предложил провести вместе уикенд, занимаясь активным отдыхом; а декан заявил без обиняков, что если я с ним не пересплю, то на зачёт могу даже и не надеяться. Я сразу поняла из какого болота лягушки квакают и после тяжких раздумий решила выбрать из всех зол меньшее, то есть, согласилась переспать с деканом. Только не осуждай меня, это был и без того трудный шаг, позже поймёшь, почему. И своим согласием по отношению к декану, я отбросила остальных трёх. А представь себе положение: ты готовишься днями и ночами, приходишь сдавать, а тебе, независимо от знания предмета, неуд или удовлетворительно. А потом выходит оттуда же сокурсница, дубина-дубиной, вытирает губки и заявляет – высший балл. Хорошо хоть, что декан, несмотря на свою прямолинейность, оказался наиболее порядочным из них всех и соблюдал нашу устную договорённость. Вот так и прошли оставшиеся три года, ближе к зачётам начинался «спальный сезон»… Какое, к чёрту, после этого общение с сокурсниками, какая, к тому же чёрту, романтика и гулянье под луной… После университета назначение учительницей в школу, но из-за красного диплома меня часто дёргали на всякие там симпозиумы и т.д. Именно это и помогло устроиться в «Интурист» переводчицей. Там и познакомилась с Игорем, он был тогда инженером по технике безопасности. Показался порядочным человеком, встречались месяца три, а там и свадьба. Года полтора прожили ни шатко, ни валко. Особой радости в совместном проживании не было, но жили спокойно, до тех пор, пока судьба не свела их – эту скотину преподавателя-философа и моего муженька. Игорь, сразу же после их встречи, начал относиться ко мне, как к последней дворняжке. Я уже собиралась уходить к родителям. Самое обидное, что никому, даже родителям, не могла ничего рассказать. Я боялась – это с одной стороны; а со второй стороны была почти уверена, что родители во всём обвинят меня. Но вдруг  муженёк стал ко мне внимателен, возвращался домой с цветами. Я купилась и потому не заметила силков… Потом они меня изнасиловали вдвоём – муж и эта сволочь, которую и педагогом тяжело назвать…

Конечно же, после этого я просто не могла оставаться в квартире того, что когда-то мне был мужем. Я перебралась к родителям и, чтобы поменьше видеть их недоумевающие взгляды, взяла отпуск и уехала к родственникам матери, под Киев. Когда вернулась, дёргания со стороны Игоря не прекратились, официально мы и сейчас муж и жена. Хорошо хоть, что он трус и ни на что конкретно не решался. А в самой гостинице, на работе, тоже ничего не было радостного. Подруг я так себе и не завела, работу выполняла, словно робот. Так что, последние годы я прожила, как на иголках. Да и кому я могла обратиться за помощью? К участковому? Вот, именно, глупо. К рэкету? Но чем я могла расплатиться, кроме как своим телом… Из одной крайности в другую. Мне уже двадцать семь, но я ни о чём так не мечтала с университетской скамьи, как отомстить. Разве это нормально для женщины? Если я ещё только заслуживаю это звание… Но, заканчиваю, как я оказалась здесь. Неделю тому назад, я дома, звонит телефон и, оказывается, это Игорь. Умоляет его простить, хочет начать всё сначала и что он мне, как раз, нашёл место в вашем «Интуристе». Что я должна ему дать ещё один шанс, последний. Как это меня не насторожило, сама не пойму… Как я тебе уже сказала, что радости у меня в последние годы было «чересчур много» и что мне оставалось делать, как не попробовать, не в том смысле, что дать ему последний шанс, а просто как-то изменить обстановку, вдруг что-то мелькнёт мимо меня и я успею зацепиться… Боже мой, надо же было быть такой дурой, чтобы поверить хоть единому его слову… Это можно объяснить только безысходностью последних лет. Итак, я еду с группой шведов в Николаев, они там заказали какой-то лихтеровоз. За одну встречу они решают всё и улетают к себе, а я лечу сюда. Да, было где-то далеко, в подсознании, что не всё будет благополучно здесь, но не до такой степени… Из-за это чувства беспокойства я и оставила вещи на автовокзале, сразу по приезду. Затем приезжаю в «Интурист», нахожу Игоря, вижу, что он весь трясётся, но подумала, что это от водки. Он сейчас заместитель директора «Интуриста» по приёму и обслуживанию гостей, сюда же приехал по каким-то гостиничным делам. Я иду в душ, чтобы немного обмыться с дороги, он же всё меня успокаивает, что-то там воркует, что всё будет хорошо, но как-то всё это вяло происходит. Говорю ему, что после душа сядем и спокойно обо всём поговорим. Но мне не дали спокойно выйти из душа, меня оттуда вывели голую… Оказывается, эта скотина просто проиграл меня в карты на три дня… Меня уже больше ничего не интересовало. И вот три дня, а их было четверо, не мне ездил кто хотел и когда хотел… Били так, если я пыталась от чего-то отказаться, но чтобы вообще нигде не оставалось синяков. Я даже не представляю, КАК я всё же выбралась под утро из гостиницы и оказалась на автовокзале, где ты меня и встретил. Скорее всего, меня сейчас ищут. Теперь я полностью в твоей власти.
- Так, Натали, всё оговорим потом. Сейчас, вот тебе ручка и бумага. Быстренько пиши фамилию своего, уж и не знаю, как его обозвать, номер в гостинице и номер, в котором провела последних три дня. Я боюсь, что нас могут опередить.
Когда она принесла листочек с записью, он на секунду прекратил телефонный разговор и попросил подождать его в гостиной. Через десять минут он вышел из библиотеки.
- Так, Натали, как я и обещал, рассказываю тебе то, что непосредственно тебя касается. По их поведению, говоря их, я имею ввиду тех, кому тебя проиграли. Не хмурься, всё очень скоро кончится и больше не повторится вновь, обещаю. Так вот, по их поведению я понял, что это залётные каталы, наши тоже не ангелы, но на женщин не играют, ибо этого добра вокруг них достаточно. Не обижайся, говорю, что есть. Так и оказалось, это залётные из Кривого Рога и, похоже, приехали просто так, а между делом решили потрусить лохов. Один и этих лохов и есть твой козёл. Извини. За криворожцами пропасут менты, об этом я уже договорился. А твоего… пара ребят подержат в номере до вечера. Вечером мы поедем туда вдвоём и ты на месте можешь решить его дальнейшую участь. Так что, можешь теперь расслабиться, тем более, что теперь тебя искать опасно.
- И ты меня … не презираешь?
- Не вижу, за что я тебя должен презирать! Если бы тебе хоть немного нравилось продавать своё тело, ты бы уже сошла на нет, век проституток недолог или же была бы первоклассной путаной. Поверь и тех, и других я перевидал достаточно, поэтому с большой уверенностью могу сказать, что ты не из их сообщества. А сейчас скажи, намерена ли ты перенести свой отъезд? Если у тебя есть желание уехать позже, то я поеду с тобой и уже в Киеве решим все твои проблемы.
Глаза её загорелись радостным огнём.
- Если это возможно, то будет просто прекрасно. Мне так хочется, чтобы эта сказка хоть немного продлилась и обо мне теперь кто-то позаботился бы..
- Ну вот и отлично, а сейчас надо бы хотя бы пару часов поспать, правда, на дворе уже утро, к тому же не раннее. И я хочу, чтобы к вечеру ты выглядела, как дама из высшего света. Ты остаёшься у меня или к себе в спальню?
- Конечно же, у тебя, теперь я хотела бы как можно больше быть рядом с тобой.
- Мне тоже этого хочется, так как теперь я несу за тебя ответственность.

В мансарде сквозь жалюзи почти не пробивался свет, только светильник освещал пустую, внезапно брошенную постель. Алекс поставил будильник на двенадцать часов и они улеглись как двое давних супруга, неизвестно сколько лет проведшие вместе. События вечера и бессонной ночи сказались на обоих, но на лице Натали сияла довольная улыбка, а Алекс, уже засыпая, прошептал:
- Когда разберёмся с этими тварями, я устрою тебе феерическую ночь любви и это произойдёт очень скоро…
  Натали проснулась далеко за полдень, немного привела в порядок себя и спустилась вниз… Гостиную пылесосила Маргарита Степановна.
- Здравствуй, красавица. Уж очень ты сегодня вымученно выглядишь. А насчёт уборки не волнуйся, успеешь наубираться и там, и тут. Знаешь, иди-ка ты в сауну, не забудь про бассейн и возвращайся, как огурчик.

Натали так и сделала, разомлела в сухом воздухе, а когда нырнула в бассейн, чуть было не закричала под водой – она была ледяной. Когда пришла в себя, заметила, что в проходе стоит Маргарита Степановна.
- Ну что? Как водичка? Холодная? Да не смущайся. Смотрю на тебя и вспоминаю свои молодые годы. Я тоже была красива, но не настолько. Заканчивай плескаться и приходи на кухню, приступим к ритуалу, а народные традиции надо чтить.
Когда Натали, разомлевшая и одновременно бодрая после холодной воды в бассейне, вошла в кухню, Маргарита Степановна уже сидела за столом и курила.
- Вы курите?
- Тебя это удивляет или шокирует?
- Да нет, просто неожиданно…
- Разрушен образ идеальной учительницы… пей кофе, скоро подъедет Алекс, сказал, что везёт тебе сюрприз.
- Интересно, что это может быть? Да, кстати, огромное спасибо за, как это, за долму. Алекс мне такие фокусы с едой показывал, да так, что я объелась. Но было очень вкусно, ещё раз, спасибо.
- Да, вроде бы не за что. К тому же, долму меня научил готовить Алекс и не только её. Так что, пока ты здесь, будем потчевать тебя кавказской кухней.
- Спасибо Вам, Маргарита Степановна, за заботу…
- Наташенька, мне всё это просто приятно, а, кроме того, я за всё это получаю деньги и неплохие по нынешним шальным временам.
Тут в кухню залетел Алекс.
- Наташа, у нас мало времени. Одевайся. Это тебе. Думаю, этот перстенёк будет впору, это парфюм, это косметика, а это – ридикюль. Одевайся, пожалуйста, быстренько, будь хорошей девочкой. Ты помнишь – куда – нам надо?
- Помню и уже лечу.
Уже на лестнице Натали услышала слова Алекса:
- А это Вам, Маргарита Степановна, и, пожалуйста, напоите кофе Влада. Я его сейчас позову.

Но что было подарено Маргарите Степановне, Натали, конечно же, не могла увидеть. Уже поднявшись на этаж, вспомнила, что не поблагодарила Алекса за презенты. Это, наверное, потому, что оно так залетел и тут же всё разложил по полочкам. Таким она ещё его не видела. Да, похоже, не скоро она привыкнет к его переменам, да и привыкнет ли? Может быть, это и к лучшему…

Само собой перстенёк был впору и очень оригинальным. Она была очаровано этим знаком внимания и, кажется, что что-то новое шевельнулось у неё в сердце.. Она очнулась от сладостных мыслей, надо спешить, посмотрела на себя в зеркало – по щекам катились слёзы, но это были уже не те слёзы – горечи и унижений, а чего-то другого, что она ещё не в силах определить.

Через довольно короткое время, как ей показалось, она спустилась вниз. Конечно же, все трое поглощали кофе.
- А вот это и есть мой ученик, который нас и познакомил, Наташенька.
Подхватил Алекс:
- И это, как раз, тот парень, у которого я пересидел все перипетии моего дела.
Влад немного стушевался, но тут же оправился:
- Мы, вроде бы, уже знакомы…
- Спасибо Вам, Влад, за то, что сберегли тогда Алекса.
- Он сам себя сберёг.
- Но ведь помогли же, а могли бы и не делать этого.
- Вряд ли я смог бы поступить иначе.
- Вот видишь, Натали, когда я окружён такими людьми, как Маргарита Степановна и Влад, могу ли я быть ничтожным и мерзким? Они мне этого не позволят. Между прочим, они же, эти люди, ну очень не любят всяких там приезжих, вроде меня. Я тебе говорил.
Тут не выдержал Влад:
- Ладно, Алекс, не просись на комплимент.. Никогда не говорил этого, но для Наташи скажу: этот человек не просто наш, он оказался ещё лучше, чем кто-либо из нас мог предположить…
- Ой-ой, не надо вводить меня в краску, всё равно краснеть я не могу. И вообще, нам пора. Маргарита Степановна, завтра приходите пораньше, я думаю, нам стоит немного поторжествовать. Причину торжества оглашу завтра же.

Такси направилось в город, спускаясь по узким извилистым улочкам.
- Натали, а сейчас мы заедем в тот магазин, в котором я когда-то работал. Там тебе, как ты того заслуживаешь, придадут шарм и как сегодня требуют обстоятельства, но лучше, чтобы так было всегда, вне обстоятельств.
Они подъехали к фешенебельному одноэтажному зданию. Алекс и Натали вышли и уже тут же с ним начали все здороваться, начиная от милиционера, кончая последним продавцом. Натали шёпотом поинтересовалась:
- Ты, что давно здесь не был?
- Месяца три…
Навстречу им шла молодая женщина, возможно тридцатилетнего возраста, но осанка её и даже то, как она шла и то, что было на ней одето, говорило, что это высший пилотаж…
Алекс прикоснулся губами к её щеке.
- Здравствуй, Светлана. Как всегда бесподобна и неподражаема.
- Привет, Алекс. Стараюсь и пока получается. Какие проблемы привели тебя в наш магазин?
- Светлана, одень, пожалуйста, эту девушку на свой вкус.
- По-моему, ей всё подойдёт и будет к лицу. Какой необходим стиль?
- Мне очень надо, чтобы кто ни увидел нас двоих рядом, был бы готов немедленно перегрызть мне глотку, а всех женщин задавила бы жаба.
- Ладно. С тобой всё ясно. Не меняешься.

И она увела Натали куда-то, но ещё до их ухода Натали заметила, как Алекса увёл в другой конец магазина кругленький, румяный мужчина в смокинге, в бабочке на шее. Через двадцать минут, когда Натали вывели из лабиринтов магазина в торговый зал, по магазину пронёсся общий вздох восхищения. Причём, восхищались не только клиенты, но и опытные, поднаторевшие на этом деле продавцы и менеджеры. Даже Алекс, поражённый увиденным, шепнул на ухо Светлане:
- Ох, могёшь… Восхитительно.
Светлана ответила:
- Я же сказала, ей всё к лицу. Мы только кое-что и кое-где подправили.
- А где?
- Секрет фирмы.
И тут разгорелся забавный спор. Тот мужчина, который уводил Алекса, сказал Светлане:
- Счёт в мой кабинет.
- Нет, Виктор Львович! Не ломайте мне праздник!
- Никаких возражений, Алекс. Иди и празднуй, тем более, у тебя есть с кем и что праздновать.
- Виктор Львович, это очень дорогой подарок. Я могу потерять лицо.
- Это подарок не тебе, Алекс. Это подарок твоей спутнице. Кроме того, своим эффектным появлением, она делает нам хорошую рекламу. Вашу руку, сударыня.
Он прикоснулся губами к руке Натали.
- Так, всё, Алекс, всё. Иди или я прикажу всё поснимать с твоей принцессы.
Вновь общий вздох, но теперь разочарования пронёсся по залу.
- Вот тебе и ответ. Уходи быстро, пока не передумал.
Алекс поднял руки.
- Всем спасибо, а Вам, Виктор Львович, в первую очередь. Я Вам этого никогда не прощу.
В зале раздались аплодисменты. У нас тоже могут оценить и красивое, и красивый жест. Алекс и Натали покинули магазин, за ними высыпал весь персонал и клиенты. Так они и садились в такси под одобрительные возгласы. Прохожие подумали, что это свадьба кого-то из золотой молодёжи и остановились поглазеть на эту блестящую пару. Алекс помахал всем рукой, а Владу шепнул:
- Скорей, а то тут полгорода соберётся.
Такси рвануло с места; Влад несколько секунд не отпускал клаксон, заметив:
- Да, может Львович устроить иллюзион. Мастер.
- Он всё это подарил Натали.
- Широкий жест, но, наверняка, не за просто так?
- Конечно, Влад, тебе ли не знать Львовича…
- Алекс, ты точно уверен, что в моём присутствии в готеле нет необходимости?
- Ты же знаешь, что я никогда не полагаюсь на «авось»…
- Знаю.
- Влад, вещи Натали оставляем у тебя в машине, они завёрнуты, положи в багажник. На обратной дороге заберём, тем более, мы же там не собираемся ночевать…
Когда они выходили из такси, Натали сказала Алексу:
- Алекс, я не хочу вмешиваться в твои дела, но мне кажется, что эти криворожцы, несмотря на то, что порядочные свиньи, не особо виноваты…
- Натали, я ожидал от тебя чего-то подобного, это ещё раз подчёркивает твою человечность, но при недосмотре всех обстоятельств можно подумать о другом. Не оскорбляйся, я просто обязан проиграть все возможные ходы, даже если я тебя уже знаю. Слушай случай. В отделение милиции обращается женщина с заявлением, что её изнасиловали двенадцать человек. Дежурный отвечает, мол, не волнуйтесь, сейчас мы их всех задержим. Она отвечает, что всех не надо, только второго, пятого и девятого. . Я понимаю, что это жестоко, но это необходимо для того, чтобы ты поняла и никогда не вмешивалась в мужские дела. Мужик должен и отвечать по-мужски за свои поступки. Даже если струсил, но это не должно касаться женщин. И это касается только криворожцев, твоего это не касается никак, потому как он давно не мужик, а, может быть, и не был им никогда. Извини и больше всего этого не касаемся и к этому вопросу не возвращаемся.
- Спасибо, Алекс. Я поняла всё абсолютно правильно. Ты – мужчина, тебе и решать.
- Ну, вот и умница. Я рад за нас обоих. Пойдём.

Он взял её под руку левой рукой. Прямо на входе один крепыш пошёл впереди них, а двое за ними. То один, то другой в вестибюле приветствовали Алекса, интересовались делами. Когда они проходили мимо столиков бара, который был расположен прямо в вестибюле, до Алекса и Натали донеслось:
- Слышь, а ведь это она…
Двое встали из-за столиков и шли к ним. Натали судорожно вцепилась в руку Алекса. Он, повернувшись к ней, ободряюще улыбнулся.
- Слышь, корешок, нам эту девку проиграли.
- Серьёзно, корешманчик, и надолго?
- А тебе, что в ломку или её хахаль?
И тут же две ноги впечатали обоих в кресла. Один из шедших сзади взглянул на Алекса, тот едва заметно кивнул и один из двоих остался возле кресел с криворожцами. А к ним уже спешила милиция, но Алекс спокойно повёл Натали к лифтам. На ходу тепло поздоровался с майором милиции. Тот только спросил: «Всё? Наши?». «По графику ваши». Они отошли.
- Что с ними будет, Алекс?
- Отработают по милицейской линии, посидят в ИВС, там им немного роги поукоротят и, если ничего не найдут на них, выкинут их из города. В камере над ними тоже поработают. Как бы то ни было, отдых в нашем городе им выйдет боком, они его запомнят.
Они поднялись на восьмой этаж, прошли по коридору почти в самый конец его. Крепыш, что шёл впереди, отпер дверь и ждал их. Алекс спросил:
- Думаешь, не киданулся с этажа? Для него это был бы выход, не ахти какой, но...
- Да нет в нём ни грамма душка, Алекс.
-    Стой, Натали. Я первый.

Алекс вошёл в номер, посмотрел на мужчину, лежащего на кровати.
- Может быть, встанешь? Не из уважения ко мне, а к даме, идущей за мной.
- Обойдёшься и ты, и твоя дама...
Но когда в номер вошла Натали, а за ней ещё двое, уже знакомые ему, он вскочил растерянно улыбаясь. Натали в бархатном темно-синем пиджаке поверх изящного вечернего платья, не в качестве жертвы, а богини и в окружении непонятных, но уверенных в себе, мужчин… это было для него чем-то несуществующим и нереальным. И вдруг эта богиня, которая была для него всегда какой-то букашкой, бьёт ему кулаком в нос. Кровавая юшка потекла на ковёр, а он всё стоял в какой-то прострации. В дело вмешался Алекс, а ребята молча прятали улыбки:
- И всё же, думаю, никого никому представлять нет необходимости. А этих молодых людей я попросил, подчёркиваю, попросил по дружбе составить мне компанию. Мы пришли полюбоваться на тебя, чморик, но постараемся не пачкаться об тебя. Я бы и Натали это посоветовал, но не успел.

Качки расселись, где им было удобно, Натали же присела на спинку одного из кресел, только Алекс остался стоять. Игорь (конечно же, это был он) следил затравленным взглядом за движениями всех, но пока ещё на что-то надеялся.
- Чтобы не заводить долгих разговоров, я скажу для твоего сведения, что друзьям обрисовал общую картину былого и происшедшего здесь, а нас троих ни во что не стоит посвящать. Когда я говорю – нас троих – ты понимаешь о ком я говорю? У тебя есть что-то сказать в своё оправдание, может, выудишь что-то несусветное и мы поверим?
- Что вы хотите со мной сделать?
- Всё что можно было сделать, ты уже с собой сотворил. Пре… ты штопанный. Мы тебя только немного подтолкнём  в нужную тебе сторону. Я специально привёл с собой Натали, ту, которой ты устраивал изжогу последние годы. А заодно чтобы ты в последний раз посмотрел на неё и, возможно, понял, ЧТО ты потерял. Но, я думаю, твои мысли сейчас далеки от каких-либо понятий, кроме заботы о собственном анусе. И это правильно, именно о нём тебе стоило всегда думать, но теперь поздно. Мы сейчас уйдём отсюда, а ты уйдёшь бесповоротно из мира мужиков… собственно, ты никогда и не принадлежал к этому миру. Нет, тебя не будут опускать – никто на такую мразь не позарится. Добавлю вот ещё что, со второй мразью я сам разберусь в Киеве, куда ты и проследуешь, но уже обновлённым и в другом качестве. Советую тебе не прятаться и не обращаться в милицию ни здесь, ни там, или же они тебе, с нашей лёгкой подачи, устроят райскую жизнь для райской птицы… И скажи спасибо Натали, так как я из-за неё тебя пожалел, а то бы твоя обновлённая жизнь началась бы с сегодняшнего дня. Всё, аминь. Идём, Натали или ты хочешь видеть дальнейшее?
- Хотела бы, но, думаю, не смогу…
Вдвоём они вышли из номера, до них донёсся сдавленный стон.
- Что они с ним сделают?
- Только то, что я сказал, он уже никого не сможет насиловать… Оскопят… Вообще, если он после этого обратится в органы, то через неделю будет на этапе, там же он станет петухом, то есть гомосексуалистом, а через месяц его не станет, хотя его и будут беречь, чтобы подольше продлить его унижения. Он сам всё сделает. Я же не хочу отпускать его так быстро.
- Алекс, мне страшно…
Алекс остановился, повернул её к себе и спросил, глядя в глаза:
- А все эти годы тебе не было страшно, ответь?
- Было, но...
- «Но» в данном случае не может быть. Весь пафос ситуации, что пришло время платить по счетам и радоваться жизни, а всё остальное ты скоро забудешь, как страшный сон.
- Тебе сегодня уже никуда не нужно ехать?
- Нет, песня моя, теперь я только твой. Хочешь пойдём с любой ресторан, в любой бар. Пускай, как я уже сказал, тобой любуются, а мне завидуют.
- Нет, Алекс, только не сегодня. Давай выпьем где-нибудь по коктейлю и поедем домой.
- Как скажешь, как скажешь.

Они спустились вниз, в вестибюль, пошли к дежурной комнате милиции. Алекс усадил её в кресло, а сам скрылся за дверью, но через минуту вышел и не один, а с одним из тех, кто встречал их на входе в гостиницу. Они о чём-то тихо переговорили, обменялись рукопожатиями и Алекс подошёл к Натали.
- Теперь мы можем выпить по коктейлю и не одному.
Они спустились ещё ниже в бар, где Алекс очень тепло приветствовал бармена. Взгляды посетителей был направлены на Натали, она ощущала этой кожей. Бармен тоже не остался в стороне от общего интереса:
- Какая женщина, Алекс… Почему она рядом с тобой, а не со мной?..
- Ладно, Вовчик, не делай стойку, пролетаешь…
- И на что она в тебе купилась? Невзрачный ведь мужичонка…
- На то, что в Вас, похоже, не присутствует!
- О, она ещё и кусается, и грамотно! Обычно такие красотки без извилин…
- Вовчик, кончай пикировку, Сделай лучше две «отвёртки», а мы пока присядем в банкетном, а то боюсь, что Натали съедят твои пассажиры…
- Валяй, Маша принесёт, только берегись, а то коктейли тебе на голову выльет. Хотите что-нибудь ещё, куколка?
- Нет, спасибо, только бы подальше от Вас...

Алекс и Натали зашли в небольшой уютный зальчик. Было слышно, как бармен кричал:
- Машка, иди быстрей, друг пришёл!
- Не обращай внимания, Натали, на его трескотню. Это – показуха, он совсем другой. Кроме того, он второй, кто был со мной в тот вечер, именно у него тогда родился сын.
- Это я сообразила… Просто пока не могу отойти, сам знаешь…
- Отойдёт, всё отойдёт, я помогу, теперь ты можешь расслабиться совсем.
- Знаю, но и к этому тоже надо привыкнуть, хотя есть большие сдвиги…
- Ну и прекрасно, солнышко!
- А, вот вы где! – это уже официантка, принесшая им коктейли.
- Машута! Как я рад тебя видеть! – Алекс чмокнул её в щёку.
- А-а-а, в её присутствии в щёчку?! – расположившись у него на коленях, спросила Маша. – это же надо , какие все мужики необязательные, мы им самое дорогое, что в нас есть, а они тут же в поиск других дурочек…
- Вот, Натали, Машенька мне, как сестра…
- Пожалуйста, и я о том же… а в постелях нам шепчут совсем не братские слова..  Не верь, Наташа, ни единому слову не верь!
Она встала с коленей Алекса и, оправив юбку:
- Шоу закончено. Всё равно уже не вернуть ни его, ни то, дорогое, что он у меня отобрал… А, если честно, то я рада за тебя, Алекс. Береги его, Наташа, он у нас нежный, как его орхидеи…

Теперь уже Маша поцеловала Натали в щёку и удалилась.
- Тоже одна из учениц Маргариты Степановны. Мы с ней дружим вот уже пятнадцать лет. Золотой человек.
- Дружите? А что же она рассказывала про совсем не братские слова…
- Честно говоря, из нас получилась бы прекрасная пара, но я почему-то не могу относиться к ней, как к любимой женщине... Она часто помогала мне, когда мне было тяжело, а всё остальное – эпатаж..
- Алекс, а есть места в этом городе, где тебя ещё не знают?
- Ты сама заметила: ещё… Есть такие места, но их становится всё меньше и меньше. Ну, что, песня моя, тронемся?
- Да, поехали. Я за эти два дня так устала, ничего не делая…
- Ничего, всё образуется, так как всё преходяще…
Они вновь поднялись в вестибюль, где Алекс попрощался со всеми, поблагодарил за комплименты в адрес своей дамы. Наконец, они вышли из гостиницы. Не успели они пройти и двух шагов, как впереди заморгали автомобильные фары. Влад уже ждал их.
- Давно ждёшь, Влад?
- Минут пятнадцать… Домой, Алекс?
- И только домой. Созвонился со всеми?
- Да, только Вовчику ты собирался сам сказать.
- Завтра ещё его смена. Они уже успели друг друга покусать с Натали…
- Вовчик есть Вовчик. Тогда, кроме него, все будут. Завтра суббота и у нормальных людей выходной, а я отпрошусь.
- Ты, надеюсь, с женой будешь?
- А то как же! Пропустит она такое. Я только передал от тебя привет, так она из меня душу вынула, пока всё не рассказал. Так что, не сомневайся, будет как штык. Она быстро расшевелит Наташу.
- Да, Ольга это может очень хорошо. Вот и отлично. Пускай Натали обзаводится друзьями. Как ты на это смотришь, Натали?
- Смотрю очень положительно. Если у меня, как у любого нормального человека, наконец, появятся друзья, кому от этого будет плохо?
Влад аж дал по тормозам.
- У тебя, Наташа, не было друзей? Это не шутка?
Вместо неё ответил Алекс:
- Да, Влад, как ни трудно это представить, не было. Но сейчас она созрела для дружбы, как никто из нас, тем более, ей надо забыть врагов, потому что она лишилась их на какое-то время. Дай бог, чтобы на продолжительный период.
Такси тронулось вновь.
- Просто не верится. Ничего, теперь всё поправится. В готеле-то всё путём?
- Да, первые серии кончились, остальные в Киеве.
- И когда теперь туда?
- Надо бы кое-что подготовить. Думаю, к концу следующей недели, а может, даже в середине.

Наконец они приехали.
- Вот мы и дома. Натали, оставь нас с Владом тет-а-тет на несколько минут.
Натали попрощалась с Владом и вышла. Через время вышел и Алекс.
- Вот твои вещи, Натали. Бедная, ты моя, уже и на ногах почти не держишься.
Ежи зашуршали у самых ног. Натали и забыла про них со своими треволнениями, оттого и дёрнулась, а потом рассмеялась:
- Ну, чем ни сказка? Ёжики во дворе, потом галерея цветов, а дальше дворец сказочного принца, явившегося к Золушке и спасшего её. Чтобы ни случилось, мне уже не будет дано забыть эти дни… И… я счастлива! Счастлива, хотя бы потому, что уже люблю тебя, сказочный мой принц Алекс! Никогда я и не знала, что же значит любить… Ты её во мне разглядел и принёс на блюдечке… Раскрыл мою душу, смыл грязь с неё, показал мне самой, что я такое и дал силы жить дальше и, главное, любить! Боже мой, никогда я ещё не говорила так много хорошего и красивого!
- Золушка моя! Похоже, и я потерял голову! Да и как её не потерять в твоём присутствии? С этой минуты для нас двоих и начинается ночь любви! Первая, но не последняя!
Он снова взял её на руки, пронёс через оранжерею. В гостиной Алекс поставил Натали на ноги и начал медленно, словно смакуя, снимать её роскошные одежды, обнажая обворожительность её тела, целуя каждую клеточку его. Им уже не нужна была музыка, так как музыка вершилась ими двоими. Натали замерла с закрытыми глазами, следуя в мыслях за каждым движением его рук по её телу. И вот, они оба обнажены. Натали раскрыла глаза, чтобы насладиться зрелищем обнажённого любимого. Теперь её губы пошли по неведомым доселе дорожкам его тела. Но вот два тела слились в едином порыве. Только учащённое дыхание и нежный шёпот нарушали тишину гостиной. Ночь любви была начата и продолжалась… За окнами опять запели соловьи о Любви – быстротечной и вечной, страстной и холодно обжигающей, низменной и высокой, но всё равно – продолжающейся изо дня в день, из года в год, из века в век. Не успевало охладеть к Любви одно сердце, а рядом распалялись сотни других...

Когда поздним утром Алекс проснулся в своей постели на мансарде, рядом безмятежно раскинулась Натали. Её губы, когда-то сразу привлекшие Алекса, были призывно полуоткрыты. Он не смог устоять, искушение было слишком велико. Натали сразу же открыла глаза, словно бы и не спала глубоким сном. «Любимый», - прошептали губы её.
- Как сладко это произносить – любимый, любовь моя, мой принц, просто мой, мой и только мой. Обещай мне, что ты больше никого и никогда не полюбишь.
- Ангел мой, никогда никому ничего не обещал, но тебе скажу, что я уже вряд ли кого-то смогу полюбить, так как тебя. Всё зависит от нас обоих. Любовь – это мы, а без нас нет ничего… Сладкая, ты пока ещё поваляйся, а мне надо съездить за мясом и за всеми остальными делами, чтобы сотворить праздник в твою честь. Ты, когда встанешь, немного наведи порядок, но особо не усердствуй – за вечер и ночь мы вновь всё перевернём. Так что, уже завтра будем наводить здесь порядок, а, может быть, и не будем. Отдыхай, любовь моя. Кстати, позвонила бы ты родителям, предупредила, что скоро будешь и, издалека намекни, что, возможно, не одна.

Алекс легко сбежал по винтовой лестнице. Натали вновь произнесла вслух: «Любимый…». Пробуя его и так, и этак. Ей нравилось это, и это уже не было какой-то вынужденной игрой или продолжением её долгого личного кошмара. Единицам из рода человеческого выпадает таковое счастье после стольких страданий. Она понимала это, как никто другой, и готова была отдать всю себя Алексу, всю без остатка. В её понимании, её ночные слова не были данью высокому стилю, не отдавали излишним пафосом. И хоть гласит народная мудрость: не сотвори себя кумира; ей это изречение было безразлично. Он, Алекс, вошёл в её жизнь мощно, не ломая ничего, но как кумир. Так, потихоньку, перебирая сладостные мысли и подробности прошедшей ночи, она вновь заснула. Алекс, уходя, всё же поднялся в мансарду. Увидев, что она спит, он легко поцеловал её в висок и на цыпочках удалился. Выйдя из дома, он не стал останавливать такси, а пошёл пешком, ныряя в проходные дворы, которые даже многим местным были малоизвестны. Вообще он любил пешие прогулки, проходя иной раз, без явной необходимости по пятнадцать-двадцать километров. А когда вокруг цвела весна, подобные прогулки доставляли особое наслаждение.

Но сейчас он шёл в первую очередь по делу Рашида, хозяина татарской братвы, второй по численности в городе вместе с пригородом. Поговорив ещё вчера  Рашидом по телефону, а также с людьми, которых потрусили, вдвоём с Рашидом они пришли к единому знаменателю – это дело армян, слонявшихся по толкучке, похоже, без дела. О том же Алексу сообщили и ребята из городской группировки, они видели вроде бы именно этих четырёх армян на толкучке. Они же намекнули ему, что если предстоят разборки с армянами, то пускай про них не забудут. Алекс удивлялся, уж сколько раз их и били, жгли киоски и магазины, а чуть всё утихнет, как они выкидывают что-то новенькое. Значит, власть в слабых руках. Алекс шёл побеседовать как раз этой властью и был уже у цели: небольшой магазин «Электротовары», хотя чего тут не было – шубы, ковры, золото и любая электроника. Он подошёл ко входу в подсобку.
- Нерсес здесь? Я ему звонил…
- Да, проходите.

Алекс вошёл в кабинет к Нерсесу и начал без предисловий:
- Что, Нерсес, догадываешься, каким ветром меня занесло?
- Нет, Алекс, но всё равно рад тебя видеть.
- Пэрцаф (кончай), значит догадываешься. Мы с тобой не первый год знакомы и не идиоты. Колись.    
- Слышал я звон, что на ребят Рашида наехали…
- Другой разговор... И точно известно, что это армяне. Теперь подумай и скажи, твои все на приколе?
- Все, ахпер джан (дорогой брат)! Это залётные…
- И ты хочешь, чтобы я поверил, что ты ни сном, ни духом ничего о них не слышал?
- Уже знаю, с утра выяснил, но это натуральные идиоты!
- Нерсес, сколько раз я гасил всё, спускал на тормозах. Уверен, что никто не сможет сказать мне в лицо, что я с этих дел что-то «наварил». И сейчас я это говорю не из-за своей личной материальной заинтересованности, а потому что Рашид не хочет ничего прощать и требует крови. Я едва его уломал дать мне два дня. Кроме того, да будет тебе известно, что под это дело подпишутся и городские. Суди сам, насколько серьёзна ситуация. На днях беседовал с одним опером по совсем другому делу, так и ещё и пришлось обкатывать возможные варианты выхода из данной ситуации, а тут ещё и ваш наезд… Ментовка подпишется только в тот момент, если будут задеты интересы города, а так как ты знаешь, насколько там всё повязано, то если будут какие-то акции против вас, то помощь придёт, когда в ней уже не будет необходимости. Поведение же моих земляков в отношении вас будет абсолютно непредсказуемым, всем, кроме меня. Вполне возможно и наверняка, азербайджанцы помогут вам захлебнуться в собственных соплях и крови… А то, что я здесь сижу и пытаюсь найти выход, ты, скорее всего, считаешь моей обязанностью? Так вот, я тебе отвечу: своим присутствием здесь я делаю тебе и твоей семье огромное одолжение. Ведь если польётся кровь и товар сожгут или отберут, семья тебя по головке не погладит. Ты сам себя вычёркиваешь из этой красивой жизни, которую не спорю, ты создал своими руками, но это, как ты понимаешь, никем и никогда не будет учтено… И самое последнее: мне срочно надо уехать по своим делам, а я разбираю тупейший сыр-бор, выводы из которого ты сам, не хуже меня, видишь. Давай-ка, вываливай всё на гора и будем разбираться, но уже без чуши…
- Алекс, извини за понты, я сглупил. Рассказываю только о деле. Трое из молодняка приехали из Паракара (Алекс служил в Армении и хорошо её знал) к родственнику одного из моих ребят. Мой человек даже не успел с ними поговорить и наставить на путь истинный, а они уже нас подставили.
- Их было четверо и это тоже точно, а один татарин заметил, что один из четырёх говорил по-русски без слышимого акцента. Значит, это был или сам родственник или кто-то из твоих. Нерсес, у тебя совсем нет времени. Найди их немедленно, выясни, кто был четвёртый и завтра утром жду твоего звонка. Вечером и ночью не звони, меня не будет. Самые важное, продумай какими предложениями мы можем погасить конфликт, чтобы к концу дня я уже мог предложить что-то Рашиду. Он ждёт моего звонка, но он не может ждать бесконечно, пока мне удалось всё тормознуть. Если что-то не выгорит, подставлюсь не я, а ты, потому без всяких ложных обид на меня. Ты знаешь, я владею нашей дипломатией, но когда сразу за тобой горит земля, не до раскланивания и этикета. Что-нибудь ещё?
- Алекс, если всё замнётся, я этого не забуду и ты это сразу почувствуешь?
- В худшем смысле? Собственно, хорош об этом. Моё дело сохранить покой для торговли. Чтобы и волки были сыты, и овцы целы. За это я своё имею.
- Алекс, клянусь! На этот раз я не юлю. Я сразу понял, что нам грозит, особенно после последней разборки, когда многих наших попалили… Сам бы я не смог выйти на Рашида. Ты знаешь наши отношения. Для начала спасибо, друг.
- Ну всё, Нерсес, я ушёл, жду звонка, постарайся до полуночи управиться.
- Пока, Алекс, я тоже уже в пути.

От магазина Нерсеса до рынка с полкилометра. Уходя из дома, Алекс прихватил с собой большую спортивную сумку под провизию. По дороге к рынку, он заскочил в одну из кафешек, выпить чашку кофе по-турецки, попутно могла мелькнуть информация о криворожцах. Дело в том, что это кафе было одной из точек в епархии городских оперов и после смены и просто так, они заскакивали сюда. Во время вчерашнего посещения гостиницы, третий парень, ушедший в дежурную комнату милиции, был опер из «наружки», службы, которая выполняла самую чёрную работу уголовного розыска. Алексу повезло, он сидел у стойки и тупо смотрел в телевизор.
- Юрец, что за грусть на лице? Марина, пожалуйста, два по сто и две чашки кофе. Рассказывай, что приключилось.
- С твоим делом всё в порядке. Ребята из охраны президента немного порезвились с ними, сейчас они в подвале. Толику можешь даже не звонить, привязали им всякую мелочь, а за время месячного задержания, всё может случиться. Толик потом тебе всё сам расскажет…
- Так из-за чего же грусть на лице?
- Наш Васёк вчера ночью по поводу развода со своей налакался и начал куролесить, мы пытались его успокоить всем табором, но ты же знаешь эту шайбу, так и мне прилетело маваши в левую скулу… Я отъехал, хорошо хоть это его остановило. Теперь и шея, и левая скула и полбашки, как деревянные…
- Так, диагноз ясен. Под внутренний компресс «Аккурат» пойдёт?
- Покатит…
- Когда на смену?
- Завтра вечером.
- Тогда держи для дозаправки, а это «колёса», если начнёшь отъезжать. Только по одной. А мне надо спешить. Береги себя, понадоблюсь, звони.
- Спасибо, Алекс. Лети. Привет своей леди.

Юрик представлял собой худое, но жилистое существо. Трудно было представить, что этот человек укладывал ногами троих в течении минуты. Но что было, то было. Ещё один исключительный факт: он вливал в себя в течении двух часов пять бутылок водки, не закусывая, но никто не в состоянии был определить, что он даже слегка пьян, так как он спокойно и без всякого труда выполнял свою нелёгкую работу и довольно трезво рассуждал на любую тему… Есть же люди!

До рынка оставалось, по песне Антонова, рукою подать. А Алекс всё раздумывал о жёсткой сцепке милиции и мафии. Приходилось соглашаться с героем фильма; мафия бессмертна. Сколько он помнит себя в этом городе, всегда был очень плотный контакт между двумя эти ведомствами – легальным и нелегальным. Хорошо спрятанный во времена Брежнева, он чуть было не оборвался во время Андропова, но выстоял. Первое время, работая в милиции, он удивлялся – кого не задержишь из фарцовщиков, у каждого была отмазка, то есть один работал на БХСС, второй на угро, третий на КГБ. То же самое было и с проститутками, но большая часть внутри города работала на уголовный розыск, малая на КГБ. Таким же образом распределялись обязанности у дежурных по этажу в «Интуристе», у переводчиц. Он был более чем уверен, со стороны КГБ были подъезды к Натали… Ближе к концу властвования Горбачёва началось вообще несусветное и продолжается по сей день. Но в основном, конечно, дело было в голове рыбы… Он наблюдал, как начальники отделов по борьбе с организованной преступностью пили вместе с боссами группировок, причём, очень мощных. Это вам не кино. В одном городе он видел дворец, построенный начальником отдела по борьбе с организованной преступностью. И это совсем не смешно. А о мелочах вообще нет смысла говорить. Вся карта Украины, да только ли её.., давно была поделена между карающими и находящимися за гранью закона органами. Изымались из системы в основном, изгои и мелкие сошки. Если не помогала «зона», помогали сокамерники. Так что, мир прекрасен и восхитителен, но только тот, в котором нас нет… И на рынке, на который шёл Алекс, доходы делили пополам милиция и рэкет. Благо то, что он знал и тех, и других, но работал с последними; от первых шла информация и официальные меры, если радикальные меры вдруг давали сбой. За это к первым шла нужная информация, на основании которой убирались непослушные, залётные, ломовые и так далее. Вот и сейчас, придя на рынок, дабы не тратить напрасно времени, Алекс сразу подошёл к капитану милиции.
- Вано, как твой Сандро?
- О, Алекс, здоров. Давно тебя не видал. Как дела?
- Спасибо, брат. Всё в порядке. Как сам, Вано?
- Спасибо, брат. Тоже потихоньку. Сандро растёт, взял бы и зашёл. Столько времени у нас не был. Наиля часто о тебе спрашивает, а что я могу ответить (Капитан, как становится ясно, грузин, а жена его бакинка, он и познакомился с ней во время бакинских событий в конце 80-ых, а на рынок Вано был переведён с подачи Алекса)?
- Вано, посмотри, какое знакомое лицо..
Капитан повернулся, а Алекс жестом карманника сунул в карман кителя деньги, капитан почувствовал, но дёргаться не стал.
- Алекс, у меня здесь, благодаря тебе, и так всего хватает, а ты…
- Вано, ты напрасно надеешься, что я тебе положил штуку зелёных, я тебя разочарую… Это только Наиле на цветы. Кстати. Не забыл мой номер телефона? Недельки через две позвони, приедете ко мне, отдохнёте. Наиля среди цветов побудет, как в Баку, а Сандро с ёжиками побузит... Хоп?
- Хоп. А что это ты такой радостный? Есть хорошие новости?
- Вот тогда и узнаете. Теперь скажи, у кого я могу взять молочного поросёнка, только разделанного – крови боюсь…
- Не смеши… Пойдём. Что за байрам?
- Это только для очень узкого круга… Не спрашивай.
- Не мучь! Скажи! Наиля меня съест…
- А ты пока ей ничего не говори.
- А цветы?
- Вано, ты грузин или хохол? Придумай что-нибудь!

Через полчаса Алекс, затаренный всем необходимым уже отъезжал от рынка на такси. Когда он приехал домой, Влад с женой Ольгой уже были там. Приехали пораньше, помочь. Алекс поздоровался с Владом, прикоснулся губами к щеке Ольги: «Как ты? Учёный ты наш...». «Всё хорошо, Алекс». Ну а Натали он уже целовал, как положено. Когда губы разомкнулись, Натали в полголоса спросила: «Любимый… Где ты так долго был?». Алекс сбросил сумку, задрал руки вверх и заорал: «Ва-а-а!», потом упал на траву, да так и валялся, заложив руки за голову. «Ребята, какой кайф!». Все собрались над ним, в том числе и Маргарита Степановна:
- Таким я ещё его не видела. Ольга, это по твоей психической части?
Только Натали присела рядом, понимающе улыбаясь.
- Да, господа присяжные заседатели, я просто счастлив и в связи с этим меня ждут великие дела. Первым в повестке дня стоит молочный поросёнок.
И он вскочил легко и пружинисто, несмотря на свои девяносто и метр девяносто три.
- Влад, давай разделаемся с этим боровом. Пойдём.
Они скрылись в доме. Женщины остались одни на лужайке перед домом.
- Натали, думаю, тебе нужно послушать и мою историю, чтобы увидеть Алекса ещё с одной стороны и понять, почему так счастлив этот очень сильный духом человек.
- Ольга, я и так не перестаю удивлять, изумляться, и всё больше влюбляться в Алекса. Неужели меня можно ещё больше чем-то ошарашить?
- После моего рассказа ты будешь не просто ошарашена. Больше, ты будешь, готова поставить его на пьедестал при жизни, чего, как раз таки, ни в коем случае нельзя делать. Ты уже знаешь, как он относится к похвалам в сторону своей персоны… Так что мы тебя предупредили, тебе самой решать, как вести себя дальше. Как ты теперь знаешь, я психоаналитик, кандидат психологических наук. Алекс, я, Влад и большая часть с кем ты сегодня познакомишься, одногодки. Мы все понимаем друг друга почти  без слов, но меня и Алекса связывает общее прошлое. Не подумай, что у нас была какая-то связь, никакого секса, не в нём дело, точнее, именно в нём, но не касающимся Алекса. Влад в курсе, что я тебе всё это расскажу, он сам на этом настоял, а из уст Алекса ты никогда об этом не услышишь. Маргарита Степановна всё знает, но побудет с нами, чтобы у Алекса было поменьше подозрений. Так вот, я замужем во второй раз, у нас растёт девочка и она от первого брака. Первый муж работал в местном КГБ, лучшая ищейка «наружки», если ты уже знаешь, что это такое. Характеристика, как у члена НСДАП. Очень тонкий психолог с таким завораживающим голосом, что и привлекло меня к нему, как муху на сладкое… оказалось, не на сладкое… Он был младше меня на четыре года. Какую умелую систему сетей он расставил, чтобы завладеть мной. Я до сих пор не пойму, почему меня? Но, не в этом дело. Дело было в том, что я, в конце концов, была поймана и напрасно я трепыхалась, всё это было только для вида. Тогда же все его уловки льстили моему женскому «я». А как иначе? Красавец, интеллигентен до абсурда, начитан и потому, всё это вкупе, делало его очень интересным собеседником. Очень перспективный офицер. В общем, одни плюсы и ни одного минуса. Мы женимся. Счастливо, но как-то умеренно с самого начала брака. Не любил поцелуи на виду, в постели тоже – каждый получил свою долю и отбой. Появилась на свет наша малышка. Он был рад безмерно, в первый и последний раз вышел из рамок приличия. Проходит несколько лет, ему поручают всё более запутанные дела, авторитет становится безмерным. И в тот же момент полностью отказывается от полового общения со мной. Я подумала, что это временное, бывает подобное привыкание. Но на тот момент не придала этому особого значения и очень напрасно. Мне, как психологу, это непростительно. И вот три года назад начали пропадать девочки – девяти, восьми, шести лет. Потом их находили на городской свалке, особо их никто не прятал. Тела девочек были окровавлены, изнасилованы, рты и вагины были порваны. Поиски милиции ничего не дали. А тут начали давить из области, не найдёте преступника, ждите репрессий. Каких – можно было только гадать. Группировки пытались спихнуть вину друг на друга. Милиция активизировала всех стукачей, КГБ – своих. Но – круглый ноль. А в это время мой муж приходил домой в крови, то на лице, то на брюках. Руки были довольно часто в крови, плохо отмытой. Ещё одно упущение, у него и раньше было такое, но как и где проверишь, кого он задерживал, но говорил, что это не моё дело. И последнее упущение: всё это время, когда начался этот киднепинг, он как-то странно обнимал дочку, целовал её как-то не по-отечески. Я всё думала, скучает сильно, но хорошо, что так любит. Боже мой, как же мы бываем слепы…
- Как раз в это время и милиция, и КГБ вспомнили об Алексе. Конечно же, каждый преследовал свою цель. Он уже справился с определённым количеством дел, хотя обо всём знал узкий круг людей, мы только догадывались. Надеюсь, он тебе сказал о своём профиле работы и как он к ней (работе) пришёл? Так вот, все силовые органы решили просто бросить его под танки, а если не справится, то всё списать на него. Обещали всяческое содействие и дали ему «Ниву». Я знаю, какую он рассказал тебе легенду, он её рассказывает всем интересующимся. А вообще, он первоклассный водитель. Но, продолжим, мне и самой хочется побыстрей закончить. Что сделал Алекс, он попросил все службы города немедленно оповещать милицию, а через неё шло оповещение его. Опросил и всех бабушек, живущих около школ. Составил карту, на которую нанёс все места пропаж девочек. И это только, что знают все. Как он мыслил, не знает никто. Я всё это знаю не с его слов, а со слов тех, с кем он в это время общался. В его машине была рация, он мог связаться в любой момент с любым отделением милиции, с оперативным дежурным КГБ. Ему разрешили всё, только найди их или его. Представь себе, он ни разу не попросил помощи, никто не знал, что он ест, когда он спит. Он осунулся, зарос бородой, блестели только глаза. Таким я и увидела его в момент нашей роковой встречи. И он, всё-таки вычислил пропажу следующей девочки, но опоздал, не по своей вине, на полтора часа и сразу рванул к свалке, по дороге фиксируя каждую машину, идущую навстречу. Здесь, как рассказывают он уже не упускал ни малейшего шанса. И он успел-таки спасти девочку от дальнейшего растерзания дикими собаками и воронами. Все предыдущие тельца девочек были обезображены до неузнаваемости и уже невозможно было определить, что сделал человек, а что вороны и собаки. А тут он привозит живую девочку в больницу, вызывает оперов, но только для того, чтобы организовать охрану и чтобы ни одна живая душа не узнала, что девочка в больнице. Он запретил даже родителям что-то сообщать в течение нескольких часов. В газетах немедленно должно было появиться сообщение о новой жертве, но ни одного слова о нём и девочке. Единственно, о чём он умолил врачей, чтобы они привели её в сознание на несколько минут. Они сделали это. Он говорил с ней минут пять, вышел оттуда ругаясь так, что все молча расступились. Через два дня, точнее, через полтора суток и снова чуть-чуть опоздал. Муж, чисто интуитивно чувствуя, что кольцо сжимается, избил меня; как он дико смеялся, когда рассказывал, что всё это делал он, а я, как клуша, верила всем его россказням. Затем забрал дочь и уехал на своей машине. Крик застрял у меня в горле, я потеряла сознание. Такой и застал меня Алекс, я лежала в коридоре с распахнутой дверью. Он привёл меня в чувство и спросил только одно: «Где он?». Я ответила, что муж забрал девочку и уехал на своей машине. Алекс перенёс меня на кровать и сказал, что вернётся с девочкой. Звонить же куда-то не посоветовал, мне не поверят, а время не ждёт. И уехал тоже. Помню только всю ночь ли проливной дождь. Так я и пролежала всю ночь в ступоре, пока утром мне привезли мою малышку. Я уложила её спать и сама сидела рядом с ней. Она во сне кричала только одно: «Дядя Алик, дядя Алик». Потом мне уже рассказали, как он подлетел к управлению, нажал на клаксон и замер. Дочку вынесли из салона, а она отбивалась и рвалась к нему, крича: «Дядя Алик, дядя Алик»… Как потом отрывали его руки от руля и клаксона. Руки свело судорогой, а он всё никак не мог прийти в себя. Видела у него шрам на скуле, это после той ночи. Через неделю он обрёл подобие равновесия, но о событиях той ночи никому ничего не рассказывает, а за руль больше не садился. Надо, наверное, сказать, что моя малышка оказалась без единой царапины, но о той ночи тоже ничего не рассказывает, а, может быть, и не помнит, что маловероятно, потому что Алекс для неё и есть бог, любое его слово закон. Сгоревшую машину мужа вместе с ним нашли потом на свалке в обрыве. Все, кто обязан, помнят роль Алекса в том деле, поэтому его слово так сильно и сейчас. А дочку привезут друзья, если бы она потом узнала, что мы ездили к Алексу и не взяли её, я просто даже не могу предположить, что было с нами.

Маргарита Степановна обняла обеих за плечи:
- Пойдёмте, девочки, гости вот-вот начнут съезжаться, надо кое-что подготовить, да и Алекс может что-то заподозрить.
Уже на ходу Ольга договорила:
- И Влада ко мне привёл Алекс, у него были проблемы с алкоголем. Я его вылечила и вот уже два года мы муж и жена. И вообще, улыбайся, а то поймёт. Улыбайся, пусть глупо, но улыбайся.

Через два часа стол в большой беседке во дворе, что называется, ломился от яств. Из колонок, висевших под шифером, неслась музыка. Сразу от трёх мангалов нёсся аппетитнейший духан. Подъезжали гости, все на такси, потому что все знали, что у Алекса гуляют до утра. Редко, но метко. Никто не приехал с пустыми руками. Каждый привёз что-то для хозяйства, так как никто, кроме нескольких, не знал причину торжества. Посыпались шуточки на грани пошлости, но только на грани. Шампура уже освобождали от мяса. Здесь инициативу перехватил Влад. Он оставил Алекса и Натали с гостями, а здесь распоряжался вместе с Ольгой. Конечно же, уже было принято на грудь для разогрева.

Но все эти пикировки и музыку разорвал крик, почти истошный: «Дядя Алик». Гости брошены и они несутся навстречу друг другу, большой и маленькая. Она уже на руках и он шепчет: «Наточка, Натуля моя». Она целует его куда ни попадя и вторит ему: «Дядя Алик, мой любименький, как я по тебе соскучилась. Я тебя так люблю». «Я тебя тоже очень люблю, мой котёнок, и тоже сильно скучал». Женщины украдкой утирали слёзы, так чтобы Алекс не видел. Так он её и принёс к беседке. Подошёл к Натали и тогда уже обернулся ко всем:
- Теперь я могу огласить причину нынешнего сбора. Но в первую очередь Наточке, моему котёнку. Наточка, тебе нравится эта девушка? Ответь, но только честно.
- Она красивая и у неё добрые глаза. Она будет твоей женой?
- Я хочу этого. Но мне надо ещё немного постараться.
- А она заберёт тебя у меня?
- Ты же знаешь, никто нас и никогда не разлучит.
- Тогда, я думаю, если ты захочешь, она будет твоей женой. Разве может тебе кто-нибудь отказать?

Крик из глоток шестнадцати взрослых людей разнёсся по всей округе. Алекс прижал покрепче девочку к себе и остановил крик:
- Ну, вы что? Ребёнка напугаете. Шёпотом скажите: чего хотите?
Свистящий шёпот потребовал: «Горько!». Уже тогда, Алекс, не выпуская из рук девочку, целовал Натали. Глядя на них, Ната тоже поцеловала в голову Натали. Признание состоялось. Натали подняла глаза к лицу девочки.
- А как тебя зовут?
- Так же, как и тебя, маленькая, Наташей.
- Тот, кого любит дядя Алик, я тоже люблю.
- Ну, вот и прекрасно! Пойдёмте-ка, присядем, а я буду сидеть между двух Наташ и загадывать желание.
- Дядя Алик, ты всё время забываешь, что мне уже девять.
- Никогда, но что ты этим хочешь сказать?
-  То, что твоё желание известно всем.
- Так я и сажусь между вами двумя, чтобы оно исполнилось.
- Тогда, ладно, а то я подумала, что если уже дядя Алик начал мне мозги пудрить, то..
- Котёнок, мы же договаривались, никогда не употреблять в нашей речи такие слова?!
- Всё, дядя Алик, я постараюсь больше об этом не забывать.
- Вот и умничка. А теперь давайте немного отдохнём после трудов наших тщетных. Не понял, господа хорошие, что это вы так приуныли, словно я предложил отслужить мессу за упокой?.. Всего лишь, активный отдых с ложками и вилками, да хоть голыми руками.
Праздник, но не гужбан, постепенно переместился со двора в гостиную, которая занимала половину первого этажа, так что все прекрасно разместились. Все гости, они уже близкие друзья Алекса, уходя со двора, помогали перенести посуду в кухню и далее в гостиную. Это происходило не в первый раз и к этому привыкли. В конце концов, стол в беседке опустел, рядом чернели только мангалы.

Натали с Натой гуляли по оранжерее, беседуя о чём-то, известном только Наташам. В гостиной шла беседа самых близких (хотя их и связывали когда-то школьные годы, теперь общие интересы, но больше всех их связывал между собой Алекс). Кто хотел, тот танцевал, кто-то шептался, но общая беседа почти не прерывалась. Здесь были самые близкие друзья Алекса, а чтобы собрать всех друзей-приятелей Алекса, понадобился бы самый большой кинотеатр города. Вот из-за стола донёсся постепенно разгорающийся спор. Говорил Геннадий, один из директоров самого крупного банка в городе.
- Алекс, и что дальше? Ты перестаёшь заниматься своими делами?
- Нет, с какой стати. Пока это невозможно.
- Ну, а как же Натали? Или чего-то недопоняли?
- Всё вы правильно поняли, Гена. Но это желание нас обоих, а для этого надо нам лететь в Киев, там посмотрим.
- И кто полетит в Киев с тобой от нас?
- Пока только мы вдвоём с Натали.
- Мне, почему-то, начинает казаться, Алекс, ты начинаешь избегать даже возможности нашей помощи.

Тут вмешалась Алёна, хозяйка салона и известный модельер причёсок:
- Гена, не говори глупостей, тогда для чего мы здесь сегодня были собраны? Он же просто вас, нас оберегает таким образом. Чем меньше будете вы знать, тем лучше для нас всех.

Алекс только вздохнул, в разговор вошёл Михаил, тот знакомый из КГБ, который помог Алексу в первом его деле. Теперь он был начальником одного из отделов, майором:
- По-моему, Алёна права, Геннадий. Кроме того, только я могу как-то помочь Алексу в его киевском деле, что и сделаю. Мы уже обо всём договорились с Алексом.
- Тады, ой! Извини, Алекс, хотел как лучше.
- Всё в порядке, Гена. Я сразу это понял. Вы посидите немного без меня, пойду уложу Нату и вернусь с Натали.
Маргарита Степановна тоже поднялась:
- Ваше дело молодое, а я пойду передохну. Пойдём Алекс.

Когда они ушли, разговор продолжился. Начал снова Геннадий:
- Я не просто так затронул эту скользкую тему. Я просто уверен, что мы обязаны сделать для Алекса что-то существенное. Каждый из нас чем-то обязан Алексу, одни больше, другие меньше, но помогал он всем. Все прекрасно понимают, что если мы что-то предложим в открытую Алексу, он откажется. Значит, надо решить что-то сейчас и сделать это так, чтобы он уже не смог отпереться. Ольга, как думаешь, он уже отошёл от той ночи?
- Думаю, да. Много воды утекло. Осталось только одно: неизменные его отношения с Натой, а они не забудут этого никогда, хотя, Нате намного легче. Кроме того, вы сами заметили, как изменился Алекс с появлением Натали. Честно говоря, это моё личное мнение, мы как друзья гроша ломанного не стоим. За три года мы ничего не могли сделать, а Алекс ни о ком из нас не забывал. Теперь же он сам находит Натали, сам решает её проблемы, а попутно и свои. Ну, что скажете?
- Ты – врач, тебе виднее…
- Я – врач, но мы-то друзья! Что ж, как врач, я могу сказать, что такие, как Алекс сами находят лекарства от своих бед. В этом весь Алекс. Но не надо облегчённо вздыхать, я полностью согласна с Геной – время нас, друзей, давно уже пришло и нельзя упустить этот момент.

Тут в разговор вошли сразу двое: ещё один Михаил – хозяин небольшой строительной фирмы и Валерий – хозяин процветающего казино.
- Так, Гена, у тебя есть что сказать. Быстро-быстро. Алекс вот-вот вернётся.
- Есть у меня одна мысль. Она такова: пора ему обзавестись автомобилем. Тем более, что теперь рядом будет Наташа, перемещений будет больше, ему везде надо успеть… В общем, может быть, помните, как он всё время поглядывал на «Лендкрузеры». Вот и надо сделать ему такую. Выдюжим?
Михаил-строитель и Валерий переглянулись:
- Ради такого дела поднатужимся.
- Мужики, я же тоже не ухожу от ответа.
Тут и Влад с Ольгой, и Алёна, и Михаил-майор, и все остальные, давно подтянувшиеся к столу, заговорили хором:
- Мы тоже, мы тоже…
Продолжил Геннадий, недаром директор банка:
- Так, господа, закругляемся! Завтра Влад объедет всех, каждый внесёт свою лепту, но чтобы потом не затягивать ремешки. А уж от этой суммы мы и будем танцевать с Михаилом и Валерием, а пока он будет в Киеве, быстренько соорудим гараж с сигнализацией. Эта проблема Михаила, моё дело – финансы. Всё будет быстро и чисто! Замётано?
Гул одобрения был подтверждением словам Геннадия. Как раз в это время и застучали каблучки Наташиных туфлей. Когда они подошли к столу, Алекс оглядел лица, с которых ещё не сошёл момент сговора, шутя, повёл носом:
- Чую, чую дух бунтарства! И кто мне объяснит, в чём дело?
Попробовала Ольга:
- Мы обсуждали твой, уже почти состоявшийся, союз с Натали. Сидели, спорили, чем же расположила тебя Натали?! Полный город женщин, которые без всякой борьбы готовы стать твоими жёнами. Не все сразу и всё же, хоть по очереди. Ты представляешь скандал, который разразится, когда они узнают о Натали?
Натали растерянно оглянулась на Алекса, но он спокойно обнял её за плечи:
- Хитра ты как лиса, Ольга, но меня не проведёшь. Ладно, опустим на потом мои догадки. Продолжим наш праздник или как?
Все дружным хором согласились, чтобы хоть как-то снять подозрения Алекса. Они ещё долго смеялись по поводу и без, кутили, объедались и танцевали, целовались и клялись в чём-то несусветном. И всё получалось. Всё ложилось в общую струю веселья. Уже ранним утром почти все сразу начали расходиться, довольные и усталые. Ольга, уходя, шепнула Натали: «Смотри, не расшифровывай нас. Теперь мы подруги!».
- Алекс, мы заедем с Владом к обеду, забрать Нату. Спасибо тебе, родной.
- Всё хорошо, лисичка-сестричка, возможно, меня уже не будет дома, но Натали-то здесь, лишний раз пошепчетесь.
- Хочешь я и её заберу вместе с Натой, у меня, как и у Влада, выходной. Освободишься, заедешь. Ната будет рада видеть тебя лишний раз.
- Хорошо, договорились. Ты рассказала Натали, что нас связывает?
- Пока, нет, но, думаю, это стоит сделать и побыстрей.
- Ещё не время…
- Ты сам-то знаешь, когда оно придёт, это время?
-  Честно, не знаю.
- Это же надо, Алекс чего-то не знает и согласился с этим. Может, пора ко мне на приём?
- Ну, ладно-ладно, тихо, не выдавай меня. До вечера.
- До вечера, Алекс.
Когда всех спровадили, Алекс спросил у Натали:
- Радость моя, ты сильно устала?
- Вроде бы нет, но есть усталость другого рода, приятная усталость. Я впервые в такой большой компании, к тому же – дружной, и впервые почувствовала свою нужность кому-то. Ты был со всеми, но я всегда ощущала и твоё присутствие, и твои взгляды в мою сторону. Даже больше, мне показалось, что я начинаю слышать твои мысли. Но, наверное, показалось.
- Ты их и будешь слышать, всему своё время. Пока же, давай займёмся более тривиальным делом – разберёмся со всем этим местом побоища.
- Может, я сама, Алекс?
- Но-но, ты думаешь, я позволю тебе, ещё не хозяйке, здесь распоряжаться?
- Я рада, что после такого дня, вечера и ночи, ты ещё в состоянии шутить.
- Мне становится всё легче это делать. Я догадываюсь почему.
- Ты догадываешься, а я надеюсь.

Через время они поднялись в мансарду, но и опять, как вы догадались, им обоим было не до обещанной Алексом феерии любви. Ни тени расстройства не мелькнуло даже в сознании обоих. Похоже, они уже не торопили никаких событий. Алекс снял телефон с автоответчика и оба улеглись в шикарную огромную кровать, сделанную тоже по особому заказу.
  Через несколько часов зазвонил телефон. Алекс моментально проснулся, оглянулся на часы: одиннадцать, потом на Натали, она спала, взял трубку.
- Алекс, здравствуй. Это я, Нерсес.
- Здравствуй, новости хорошие или как?
- Я, думаю, что нашёл решение. Рашид должен остаться доволен.
- Рашид тебе ничего не должен. Ты ему, на сегодня, - да. Нерсес, позвони мне минут через двадцать, я перейду к другому телефону.
  Через двадцать минут Алекс, уже выбритый и принявший душ, сидел в библиотеке. Наконец телефон зазвонил.
- Алекс, это я.
- Говори, Нерсес, я слушаю.
- Конечно же, мы их даже не искали. Нашли в доме этого родственника. Ты был прав, он и был четвёртым. Значит, что в первую очередь я намерен сделать с ним. Когда всё разрешится, дай бог, чтобы всё окончилось благополучно… Так вот, после всего он уедет в свой Паракар. Здесь, за свой дом он получит ровно столько, чтобы там мог купить захудалый домишко. Цены в Армении я все знаю. За своё дело, а это небольшой магазинчик в посёлке, он не получит ничего, так как он был в курсе о возможных последствиях, в отличие от этих баранов. Кстати, о них. По тишине и спокойствию в городе, они сочли, что это рай для таких, как они. Сейчас им уже популярно объяснили, заткнулись и ждут своей участи. Тебе решать, что с ними делать.
- Не мне, Рашиду, я только посредник, ты об этом знаешь, как никто другой. В отношении этого родственника ты принял правильное решение. Как правильно говорили бакинцы-армяне: «Не можешь какать, не мучай попу». А с магазином, что у него забрал. Забрал или забираешь, потом не возникнет проблем?
- Он уже подписал все бумаги…
- Прекрасно. Так вот, этот магазин стоит на отшибе, насколько я помню?
- Да, почти на территории Рашида. Наших в посёлке никого нет.
- Тогда пусти Рашида на паях в дело и большую часть отдай ему. После окончания сезона, увидишь, дело буде процветать. А тут ещё и крыша ото всех. А если всё же потом найдёте общий язык, что ты можешь без проблем, Нерсес, то уверен, вы пойдёте дальше и укрепятся связи между вами. А это на руку уже всем. В перспективе он может тебя «крышевать» и от городских.
- Алекс, ты гений! Мне это даже в голову не пришло…
- Ну-ну, без эмоций. Посмотрим, что скажет Рашид, в данной ситуации он захочет хапнуть всё.
- Вах, Алекс, ты же не дашь такому произойти?..
- Я постараюсь. Он знает, что за мной и мои земляки, и весь город. Ему, конечно, было бы удобней, чтобы все друг другу глотки перегрызли, а он остался на коне. Но, кажется, он начинает понимать, что торговцы из его земляков никудышные и без нас, армян и азербайджанцев, всё равно не обойтись. А уж про всеобщую грызню, вряд ли, напрасно он мечтает. Потому, предлагая ему союз с тобой, рискую я, но помогаю ему в его дальних планах. Но ничего, не будет меня, будет кто-то другой.
- Алекс, ты что собрался на покой? Не надо! Никто другой не в состоянии знать о нас всех всё и в, тот же момент не зарываться.
- Нерсес, пока ничего не решено, а пока садись на свой авто и подъезжай ко мне, поедем к Рашиду. Кстати, где твои горе-ломовые?
- Там пятеро моих людей, родственника же там нет, он на квартире под охраной. Пока, всё в порядке.
- Раньше надо было не расслабляться. Ну, раз всё под твоим контролем, то через полчаса жду.
- Понял, Алекс.

Алекс перезвонил к Рашиду и сообщил о скором визите. Маргарита Степановна уже тоже проснулась и прибирала в гостиной.
- Доброе утро, Маргарита Степановна.
- Добрый день, Алекс.
- Да-да, у меня последнее время путаются день с ночью.
- Когда они у тебя не путались? Сам помнишь это время?
- Очень слабо, забываю всё больше… Как там Ната?
- Она была такая радостная после вчерашнего. Всё чирикала про тебя и Наташу, так что проспит ещё час.
- Ну и хорошо. Но жду, когда она начнёт забывать обо мне… значит, память начала рубцеваться… Ольга с Владом заберут её и Натали, а вечером я уже заберу оттуда Натали. Вам что-то нужно, Маргарита Степановна?
- Ты знаешь, Алекс, я прожила большую часть своей жизни, сталкивалась с огромным количеством людьми, но и в мою голову не укладывается, как ты везде успеваешь?
- Может быть, это как раз таки хорошо, что не задумывался и не задумываюсь об этом. Просто делаю, что могу. А могу ли я поинтересоваться Вашим мнением о Натали?
- Если бы мне что-то не понравилось, я бы не стала устраивать конфликтов, ты же знаешь, но тут же, в открытую, всё бы высказала. Или не знаешь?
- Знаю, просто перепроверяю собственные ощущения…
- Алекс, твои отношения С Наташей не имеют никакого отношения ко всему тому, что ты делаешь или как?
- Или как, Маргарита Степановна. Они с этого начались, продолжаются и разойдутся, при желательном исходе, только в Киеве.
- И на старуху бывает проруха. Дай вам бог обоим удачи и там, в Киеве, и в дальнейшем. И побыстрее развязать тебе этот клубок.
- Спасибо. Маргарита Степановна. Я не буду подниматься в мансарду, предупредите только Натали, что я заеду за ней вечером. А сейчас мне пора.

Почти через час Алекс с Нерсесом были уже на другом краю города, в крупном посёлке, где хозяйничал Рашид. Когда они подъехали к дому, построенном в восточном стиле, Нерсес занервничал.
- Ну-ну, без мандража, а то проиграем.
  Алекс нажал кнопку звонка. Во дворе сипло загавкали волкодавы, им повезло – дверь открыл младший брат Рашида, Нариман, с которым у Алекса были тесные дружеские связи. Нерсес расслабился только после того, как Алекс с Нариманом пожали друг другу и поцеловались.
- Алекс, брат, рад тебя видеть. Только собак загоню, потом заходите.
Через несколько минут издали донеслось: «Заходите». За сеткой бесновались отборные волкодавы. И Алекс, и Нерсес хорошо знали эту породу овчарок, их преданность и огромную силу. Безопасность в доме Рашида оберегалась их острыми клыками. На пороге в дом уже стоял Рашид - огромный красавец-мужчина с пышными чёрными усами. Он обнялся с Алексом, на Нерсеса даже не взглянул, но пригласил обоих в дом. В большой комнате стоял круглый дубовый стол, за который жестом и пригласил Рашид.
- Чай, кофе, Алекс или что-нибудь покрепче?
- Знаешь, Рашид, если можно кофе и коньяку. Я знаю, что у тебя он всегда отменный. Ночью был небольшой байрам, так голова пока не отошла…
- Знаем-знаем, причину твоего байрама. Очень красивая.
- Меня, что, пасут твои люди?
- К чему такие глупости… мои ребята случайно вчера оказались у магазина Львовича, вот и всё.
- Тогда, ясно, откуда ветер дует…
-  Мне можно кофе, - наконец подал голос Нерсес.
- А тебя, пока, никто ни о чём не спрашивал…
- Рашид, ты старше, по нашим обычаям я отношусь к тебе к большим уважением, но Нерсес приехал со мной, значит, уважение ко мне распространяется и на него. Кроме того, мы приехали с неплохими предложениями.
- Ну, если это ты говоришь, Алекс, то я уважу такого гостя в своём доме. Говори, Алекс, я внимательно слушаю.

Но перед тем как Алекс продолжил, на столе появился и кофе, в том числе и перед Нерсесом, так же, как и рюмки с коньяком. Рашид с Алексом выпили по сто, только тогда Алекс приступил к изложению. Он быстро обрисовал ситуацию со случайными ломовыми, а потом передал слово Нерсесу, предварив это словами:
- Мне показалось, Рашид, у Нерсеса есть хорошее предложение к тебе. Мне он его уже обрисовал. Возможно, это тебя заинтересует, но решать тебе.
Нерсес также быстро обрисовал ситуацию с магазином, сказал о долевом контроле, но пока, довольно предусмотрительно, что отметил про себя Алекс, ничего не сказал про возможные плюсы и минусы возможной сделки.
По Рашиду было видно, что он доволен подобным раскладом.
- Алекс, я уверен, это всё ты придумал. Армяне до этого бы не додумались.
- Нет, Рашид, представь себе, додумались. У меня своих проблем полон рот.
- Что ни скажи, думаю, это ты! Ты наш – восточник. Твои шарики крутятся быстрее, чем у нас вместе взятых. А армяне же продажная нация и всё.
- Рашид, мы приехали с Нерсесом не для обсуждения достоинств какой-либо нации. Меня интересует только твоё мнение о предложении. Как оно тебе?
- Устраивает, Алекс. устраивает. И с меня также причитается. А что, думаете, делать с этими бичами? 
- Я думаю, раз не было никаких серьёзных жертв с твоей стороны, не дай бог, то отправим их сегодня же ночью в их родной колхоз. Если ты согласен, то ты сам успокаиваешь своих людей, а дальше вы уже с Нерсесом рассмотрите все аспекты этого дела.
- Согласен, Алекс. А как ты посмотришь на предложение представлять только мои интересы? Мы же тогда горы свернём…
- Спасибо, Рашид, за предложение, оно мне лестно, но ты же знаешь, что не представляю ничьих интересов, представляя интересы всех сразу.
- Что ж, ответ настоящего мужчины, другого и не ожидал. Тогда, всё в полном ажуре и поднимем ещё по сто за благополучное решение проблем. Все мы должны быть благодарны только тебе. Если бы не ты, в данном конкретном случае, то не выиграл бы никто, а проиграли бы все! Ведь если откинуть в сторону наши национальные интересы, то все мы хотим жить мирно и иметь свой кусок хлеба на столе. Ещё раз, спасибо. И, ты и сам знаешь, любая необходимая помощь с моей стороны придёт незамедлительно, если она, не дай бог, тебе понадобиться. Когда будешь делать свадьбу, не зови, мы сами найдём дорогу в твой дом, а там всё увидишь сам!
- Спасибо за добрые и тёплые слова, Рашид. Дай бог счастья твоей семье и мира твоему дому, а теперь, извини, сам понимаешь, меня ждут. Для всего остального, я думаю, нет необходимости в моём присутствии?!
- Я уже завтра буду в городе.
Провожая их, он на этот раз пожал руку Нерсесу.
- До завтра, компаньон. Благодари Алекса, а не своего бога.
- До завтра, Рашид. Я всё приготовлю к твоему приезду.
Уже по дороге в город Нерсес спросил у Алекса:
- Как же он догадался, что предложение твоё?
- Нерсес, ты сам не дурак и не воспринимай никого вокруг себя за дураков. Рашид бы не стал сегодня тем, что есть, если бы был дураком. Залог удачи у каждого свой, но есть и общие принципы, которые ты лучше меня знаешь. С твоей практической сметкой и возможностями Рашида, вы уже за сезон снимете хороший куш.
- Теперь я подумаю о других возможностях и точках соприкосновения с Рашидом.
- И вновь ты меня не удивил. Я это и предполагал, что ты будешь искать возможности. У Рашида другие планы. Твоё дело верить мне или нет, но это так, я и заглядывал дальше, когда говорил о том, что Рашид вашим альянсом попытается изменить расстановку сил в городе. Если я останусь при делах, то это у него не выгорит.
- Слушай, Алекс, знаю тебя не первый год, не один раз ты мне помогал, но только сейчас у Рашида я понял насколько весомо твоё слово в городе. А по части интуиции я вообще не встречал равных тебе. Это не комплимент, просто мне хочется что-то перехватить у тебя. Таких людей, как ты, единицы и в этом я уверен.
- Есть, Нерсес, есть, но никто из них не был поставлен в такие условия, с которых всё и началось для меня. Нерсес, тебя не затруднит кое-куда заехать, мне надо забрать мою девушку.
- Хоть целый день буду возить тебя! Только скажи.
- Тогда давай на Семь ветров.
Они подъехали к пятиэтажке, в которой жили Влад с Ольгой. Нерсес остался в машине, а Алекс поднялся к друзьям на второй этаж. Конечно же, не успел войти, как Ната уже висела на нём, не давая пошевелиться.
- Дядя Алик, а ты уже сейчас уедешь?
- Да, котёнок, у меня есть ещё несколько дел. Скажи мне, что бы тебе хотелось в качестве подарка?
- Чтобы ты не уходил.
- Котёнок, а как же школа, твои друзья, твои мама с папой (она уже звала Влада папой)?
- Но ты же можешь быть просто рядом…
- И в школе, когда ты играешь с подругами?
- Ну, всё остальное время.
- Котёнок, ты сама же говоришь, что ты уже не маленькая. И знаешь, что это невозможно. Ещё немного порастёшь и будешь у меня хоть каждый день.
- Быстрей бы пришло то время… Тогда, тогда хочу… Хочу велосипед.
- Завтра же он у тебя будет, а папа выпишет тебе права и научит тебя им управлять. О,кей, котёнок?
- О,кей, миленький. Ты же знаешь, я тебя жду. И ещё хочу, чтобы вы с Наташей поженились и родили мне братика.
Все вокруг заулыбались.
- Твоё желание для меня закон, котёнок.
Она поцеловала Алекса и Натали, и ускакала в свою комнату. Влад, уже выглянувший в окно, спросил у Алекса:
- Нерсес? Вы уже оттуда?
- Да, Влад. Всё более-менее благополучно.
- Представляю, как тебе в этот раз было тяжело… Подружить тигра со львом… Молодец!
- Рашид сглотнул наживку, звал меня в подручные, а оно мне надо?
- Велосипед сам привезёшь или мне заехать?
- Заеду сам, лишний раз покурлычу с Натой.
- Ну, тогда, до встречи?
- До встречи.
  Ольга с Натали уже обменялись поцелуями, что порадовало Алекса. Они спустились вниз и Алекс попросил Нерсеса отвезти их домой. Нерсес поинтересовался:
- Эта девушка – цель твоей поездки в Киев?
- Нерсес, ты становишься не в меру прозорлив, там, где не нужно. Но, отчасти, ты прав. И, пожалуйста, запомни её и, когда придёт в твой магазин, будь рядом. Знаю я твоих земляков…
- Сфотографировано, но раз увидев её, уже не забудешь. Только перезвони заранее, остальное моё дело.
Машина подъехала к дому Алекса.
- Ну, всё, Нерсес. До встречи. Спасибо, что подвёз.
- О чём ты говоришь, Алекс. Просто стыдно становится, что девушка подумает… Я у тебя в неоплатном долгу. Цавет танем, Алекс, цавет танем.
- Чикарели, апер. Ни в коем случае. До встречи.
Автомобиль унесся в майскую ночь, а Натали скованно шла за Алексом.
- Ты ещё и по-армянски знаешь?
- О, совсем немного, пару слов.
- Просто не верится. Не знаешь, что тебя ждёт в следующую минуту.
- Я думаю, что в следующие минуты нам не помешал бы обильный ужин. Кроме того, солнце моё, если ты разрешишь, то я сегодня подопью. Разрешаешь?
- И пойдёшь читать Кафок?
- Нет, увольте, с Кафками я на сегодня закончил, наобщался с ними вволю, один из них меня и привёз. Но я хочу, чтобы ты теперь была рядом каждую мою свободную минуту. Хочешь, ничего не говори, просто будь рядом.
- А когда мы займёмся братиком для Наты?
- О, этим нужно заниматься на сугубо трезвую голову. И всё хочу тебя спросить: как ты себя чувствуешь после всех своих приключений, если это можно так назвать? Мне давно нужно было об этом спросить, но, извини, избегался…
- То есть ты хочешь спросить, не беременна ли я?
- Да, нет же, глупыш! Я о том, что все эти твои нервотрёпки предыдущие, тут ещё и последние, да и ещё и с битьём… Всё это не проходит даром… Ещё до твоего отъезда в Киев, прости, нашего, мы проверимся, тем более, один из моих хороших друзей – заведующий гинекологией. Я считаю это необходимым, так как желаю, чтобы у моих детей была здоровая мать…
- Теперь я убедилась, что у тебя в отношении меня абсолютно серьёзные планы…
- Я же и говорю, что ты глупыш и фома неверующий! Ты ещё в чем-то сомневалась? Ещё одно в копилку твоих заслуг: ты пробудила во мне желание. А это уже не шутка. Незадолго до встречи с тобой, я умер с этой стороны. Теперь, благодаря тебе, я проснулся от достаточно долгого сна и это пробуждение сладко для меня. Поэтому я не хочу никуда спешить. Ты не обиделась?
- Совсем наоборот. Мне где-то показалось, что ты даёшь мне время очиститься, а дело совсем в другом – впервые общение с моим телом откладывают на лучшие дни, как с чем-то дорогим…
- Умница, это уже сказано хорошо. Эту арию ты уже спела со мной почти в унисон.
- Тогда я сейчас буду прислуживать тебе за столом?!
- Но, надеюсь, не как прислужница?
- О, я на это тоже надеюсь…
- Боюсь, Солнышко, это сильно польстит моему самолюбию…
- Я просто хочу немного нежно позаботиться о тебе, как женщина. Надо же когда-нибудь начинать… Почему не сегодня?
- Тогда, я просто рад, чисто по-человечески. Так что нам приготовила Маргарита Степановна? Ага, голубцы! Чует моё сердце, мы набьем желудки не менее основательно, чем вчера.
- Алекс, у меня одна просьба. Помнишь, ты говорил о каком-то «Мускате»?
- Великолепно! Ты очень вовремя вспомнила о нём сегодня. Хороший случай попотчевать его. В «яблочко». Подогревай голубцы, а я схожу за «Мускатом», и не каким-то, а игристым. Их много марок и все они совершенны, но это – игристый, этим всё сказано. Скоро поймёшь. По дороге переключу музыку на кухню. Лады?
- Ладушки.
- А это слово будет символом нашей встречи и всего хорошего.
Скоро он вернулся с двумя бутылками в руках.
- Ты тоже будешь пить со мной «Мускат»?
- Нет, загляни сюда, думаю, Маргарита Степановна его не показывала.
Натали открыла дверцу, это оказался холодильник для бутылок, штук на сто, больше половины было забито водкой, причём любых марок.
- Обычно он полный, после вчерашнего вечера он немного опустел. Ты же видела, водка на столе не задерживалась, как таковая, хотя и не переводилась.
- Вытаскивать бутылку?
- Пожалуйста, «Столичной». Я позабочусь о голубцах.
- А как же я? Я же собиралась тебе прислуживать?
- Всё в порядке, солнце моё, я ещё не рассыпался.
  Наконец они сели за стол. Алекс открыл бутылку «Муската» и налил для Натали полный фужер, себе же налил стопку водки. Но прежде, чем он успел что-то сказать, Натали спросила его:
- Алекс, а этот Виктор Львович, что подарил мне костюм, тоже тебя о чём-то просил?
Алекс чуть не разлил налитую водку…
- Чёрта помяни, он тут как тут! Чего вдруг ты о нём вспомнила?  Львович ещё тот жидяра, но большая умница. У него через подставных лиц целая сеть магазинов. И хотя я тебе говорил, что мои дела – запретны для тебя, это не тот случай. Вкратце, его кто-то шантажирует по телефону. Он бы мог обратиться к ребятам из его «крыши», они за него любому глотку перегрызут. Но это будет и не тот расчёт, и не тот расклад, и там есть ещё что-то. Михаил-майор поставит «прослушку». Она будет фиксировать все звонки и места, из которых приходит звонок. Остальное – дело техники и моё.
- И это опасно?
- Не думаю. Разберёмся. Я чтой-то сегодня очень устал от всех каверз, когда тебе вроде дифирамбы поют, а сами всё ищут повода насыпать мне соли на хвост. Когда разговариваешь с людьми «в законе», страшно, но проще в психологическом плане. А эти… оба наши восточные змеи… Это не Кафку читать и не в шахматы играть. Подвох в каждой букве или интонации репрессиями не грозит сразу, потом… Давай больше не будем об этом, отдохнём.
- Слушаюсь, мой повелитель…
- То-то же, а то накажу! Вот наложу тебе гору голубцов и попробуй не съешь!
- Я же сказала волшебное слово «Слушаюсь»!
-  А волшебный поцелуй?
Уже после поцелуев Натали отпила несколько глотков «Муската» и вновь оказалась во власти чего-то неестественного, творящегося в ней, но очень и очень приятного.
- Попробуй только скажи, что оно вкуснее «Ахсу»?
- Нет, это что-то другое. Это вообще шампанское или нет?
- Шампанское, только они теперь называются игристыми. Ты же знаешь, что шампанское от Шампани, отсюда многие заводы стараются избегать этого слова из-за возможных исков.
- Оно просто восхитительно!
- Но только кушай, радость моя! Это игристое уже бьёт в голову в отличие от «Ахсу».
- Тогда, может быть, не пить?
- Ещё чего?! Да, хоть запейся! Тогда останемся в гостиной. До мансарды я тебя не донесу. Будь спокойна, ничего из ряда выходящего не произойдёт. Ты, как будущая хозяйка, обязана себя попробовать в любой ипостаси.
Так они опять засиделись до глубокой ночи. Но оба, «хорошо тёпленькие», прекрасно добрались до мансарды. Тяжелее было раздеться, но они справились и с этим, и кулями повалились на постель.

Утро началось для них необычно. Но теперь и Натали уже начала свыкаться с мыслью, что каждый день несёт что-то новое, но уже не кошмарное. Хотя это уже было почти не утро – на часах полдвенадцатого дня. Алекса разбудил голос Маргариты Степановны:
- Алекс, Алекс! Проснись!
Он сел в постели, Маргарита Степановна стояла на винтовой лестнице, не поднявшись до конца её.
- Что случилось, Маргарита Степановна? Ужель, наконец, пожар?
- Ничего страшного, не беспокойся. Просто требуют тебя, спустись вниз.
Натали тоже проснулась.
- Что-то случилось?
- Не думаю, валяйся, я скоро приду.
Алекс быстро приведя себя в порядок, спустился вниз в спортивном костюме. В кухне его дожидался молодой парень кавказской наружности.
- Я решилась его впустить, потому что он сказал, что у него срочное дело к тебе.
Алекс вошёл в кухню, поздоровался и парень протянул ему листок бумаги. Но перед тем как читать, Алекс налил две чашки кофе. Одну себе, вторую гостю, тот попросил разрешения закурить. Алекс разрешил и раскрыл листок бумаги.

«Алекс, я не стал тебе звонить и не приехал сам, так как мне надо всё подготовить для встречи с Рашидом. Как мы и договорились, все четверо были отправлены в Армению. Семья полностью поддержала мои действия и очень все благодарны тебе, что ты смог всё уладить без более суровых мер, а наоборот. Поэтому, как знак нашей общей признательности, за всё сделанное для нас, прими этот сравнительно скромный подарок. Отказом обидишь всех нас. Это не подкуп, как ты понимаешь, а просто маленькая компенсация за всё, сделанное для нас.
                С искренним уважением, Нерсес.»

Алекс вопросительно посмотрел на парня, тот встал и пошёл к выходу. Алекс пошёл за ним. Маргарита Степановна тоже не удержалась. Так втроём они и вышли за ворота. За ними стояла новенькая красная «семёрка» с транзитными номерами. Понимая, что с гонцом без толку о чём-то говорить, Алекс протянул руку за ключами, тот отдал ключи и удалился.
- Ну, что, Маргарита Степановна, подарить Вам машину?
- Очень она мне нужна, в мои-то годы. Сам разъезжай. Я правильно поняла, это же тебе?
- Вы правильно поняли. Это мне. Похоже, у меня во всех областях намечается новая эра.
- Нешуточную работу выполняешь, коль такие презенты… Но и она ко времени. Тебе давно пора забыть о прошлом и машина – первая ласточка изменений.
- Вы все мне в этом помогли, большое спасибо.
- Не за что. Моей заслуги вообще ни в чём нет. Загонишь во двор.
- Да, пускай здесь стоит. Кто её тронет?
- И то верно. Кому захочется иметь лишние неприятности?
- Натали, пока, ничего не говорите, пусть и для неё будет сюрприз.
- Ладно, сами разберётесь. Пойдём завтракать. Собираешься её сегодня обкатывать?
- Обязательно, чего ей стоять?
- Вот и меня завезёшь домой. Идём что ли?
Они вошли в дом. Натали уже спустилась вниз и ждала их.
- Что-нибудь серьёзное, Алекс?
- Очень, Натали! Кто-то море убрал с горизонта… Маргарита Степановна вызывала спросить, не я ли ночью учудил? Ходили проверять, а его уже вернули.
- Если так дурачишься, то всё нормально.
С кухни их позвала Маргарита Степановна.
- Что, Алекс вчера подпил?
- Да так, чуть-чуть…
- Шесть бутылок водки – это совсем чуть? Как он себя вёл, Наташа?
- Нормально. Мы легли спать в четыре часа утра.
- А как тебе понравился «Мускат Игристый»?
- Вкус просто восхитительный. Потому, наверное, Алекс его и прятал.
- Мне он не предлагает.
- Маргарита Степановна! Обижаете! Когда захотите…
- Хочу!
- Вот и ладушки! Сию же секундочку!
- Давай, не скупись! Мы с Натали вместе выпьем.
Через несколько минут Алекс поднялся с пятью бутылками.
- Это, когда вдруг Вам  взгрустнётся без меня…
Перед Маргаритой Степановной и Натали уже пузырились два фужера. Натали оглянулась на Алекса:
- А ты, что не будешь?
- Нет, вчерашнего хватает.
- Тогда я тоже чуть-чуть.
- Ты пей с Маргаритой Степановной, сколько хочешь… Мало будет, ещё принесу.
- Да, Натали, пей, не тушуйся. Мы с тобой допьём эту бутылку. Алекс, в общем, ты знаешь, за что я поднимаю этот фужер. За новую эру.
- Слушайте, ну это же некрасиво, хватит секретничать.
- Натали, а теперь давай чокнемся. Подымай спокойно фужер и немного потерпи.
- Так, а теперь завтракать. Я пойду разберусь с бельём в гостевых комнатах, да и тебе пора, Алекс.
- Маргарита Степановна, можно я сама это сделаю?
- Наташенька, мы же уже говорили на эту тему… Завтракай.
Завтрак прошёл в тёплой дружественной обстановке. Алекс чему-то улыбался, глядя на Натали и, конечно же, она никак не могла догадаться о причине улыбок.
- Натали, после завтрака, одевайся. Поедем за велосипедом для Наты, попутно решим кое-какие проблемы.
- Для начала я приведу в порядок, хотя бы кухню.
- Это займёт много времени! Может быть, мне помочь тебе?
- Для первого, ознакомительного раза хватит и получаса. Кстати, а где всё стирается, я имею ввиду бельё?
- В подвале. Там стоят две промышленные стиральные машины и одна гладильная. Так что, гладить приходится только брюки и рубашки. Нет, теперь ещё кое-что...
- Теперь это будет моей обязанностью. Да и, пошли покажешь, как управлять твоими монстрами. А кто их ремонтирует?
- Странный вопрос. Конечно же, я, это одна из моих основных специальностей, так же как холодильники, электричество и так далее. И вообще, мне кажется, ты слишком себя обременяешь.
- Не слишком, а то я несколько дней живу тут, как трутень. Ем, сплю и отдыхаю.
- Ты заслужила всей своей жизнью на большее количество отдыха.
- Ничего я ещё, пока, не заслужила.
- Если я что-то говорю, ты же знаешь, сомневаться не приходиться.
- Ладно, Алекс, давай не будем препираться из-за этого. Через час я буду готова.
- Ну-ну, солнце моё, не надувай губки, я просто волнуюсь за тебя.
- Я знаю. Целуй мои губки и иди занимайся своими делами, пока я займусь женскими...

Алекс нашёл свои старые права. Позвонил заместителю начальника городского ГАИ, который тоже был его хорошим знакомым. Тот обещал до приезда Алекса приготовить новые права, а номера ему сделают на днях, это не проблема, пока пойдут и транзитные. Алекс также договорился с Михаилом-майором, чтобы завести его с оборудованием к Виктору Львовичу. Позвонил к Ольге, узнал сколько уроков сегодня у Наты и сказал, что сам её заберёт со школы, пускай об этом предупредит Влада. Она обещала перезвонить ему сразу же, машина Влада была радиофицирована, ему тут же передадут. Так же он перезвонил к Сергею, заведующему гинекологией, поинтересовался его графиком и предупредил о возможном визите. Он надел чёрные джинсы, чёрную футболку и чёрную лёгкую куртку. Рассовал по карманам  деньги права, лёгкий пульт-брелок, ключи от машины и дома. Подошёл к дверям спальни Натали, постучал и услышал в ответ: «Входи». Она тоже надела джинсы, пайту и свою памятную куртку.
- Макияж можешь делать по собственному разумению, а вот духи лей побольше, я хочу, чтобы ты благоухала как моя оранжерея.
- Алекс, а почему ты сам не пользуешься никакими одеколонами?
- По моему разумению, которое я никому не навязываю, мужчина должен быть слегка небрит, слегка пьян и от него должно пахнуть хорошим табаком. И – всё!
- Ещё одна интересная позиция… Ну, ладно, Алекс, но духи быстро выдыхаются…
- Интересно, а для чего же это дамы посещают дамскую комнату?
- Это, так сказать, начало моего выхода в свет?… Мне это начинает нравиться.
- Так, вот этот флакончик возьми  с собой в ридикюле. Перстенёк, по-моему, к месту – небросок, но привлекателен, к чему я и стремился. Ты всегда должна выглядеть восхитительно, поражать воображение всех, даже если у тебя на душе «кошки скребут».
Они спустились вниз. Маргарита Степановна уже ждала их, куря на кухне. Когда они вышли за калитку, Натали сразу же повернула к спуску в город пешком. Маргарита Степановна же с Алексом подошли к автомобилю. Алекс открыл заднюю дверь и усадил Маргариту Степановну. Только тогда Натали почувствовала, что рядом никого нет и озабоченно оглянулась. Потом подошла нерешительно.
- Это что… твоя? А как же…
- Вы же поднимали тост за новую эру…
- А я недаром говорила, что не знаешь чего ожидать в следующую минуту. Её взяли в аренду?
- Нет, это заработанная мной, не за раз, но так и есть.
- Ничего себе заработки… В тот момент, когда народ теряет свои зубы и ставит себе золотые…
- Не очень люблю Шукшина, это единственная вещь, которую терплю…
- Алекс, мне кажется, что я сплю, а проснусь и всё вокруг растает… даже ты.
- Ладно, спи, а я пока посторожу твой сон. Садись, спящая красавица.
Он открыл перед ней дверь, справа от водителя. Натали уселась, Маргарита Степановна положила ей руку на плечо.
- Ну, как тебе машинка?
- С момента нашей встречи, Маргарита Степановна, я каждый день чему-нибудь удивляюсь…
- У него вся жизнь такая, то ли ещё будет из-за твоего прихода в его жизнь.
По тому, как Алекс вёл «семёрку», было заметно, как он соскучился по рулю. Высадив Маргариту Степановну, они сразу же направились к школе Наты, благо, что Алекс знал все проезды и дорога заняла несколько минут. Получается, что и для Наты приезд Алекса будет сюрпризом. Сколько дней она уже здесь? Из-за такой резкой перемены трудно было не потерять счёт времени, а заодно впечатлениям, сюрпризам и новым друзьям. «Выдержу ли я всё это?» – спрашивала себя Натали. После её всех жизненных перипетий, ожидания от неприятности к неприятности, круговерть всего лишь нескольких дней выбила у неё почву из-под ног... Но она не упала на землю, её подхватили сильные руки Алекса и тёплое отношение его друзей. Она начинала верить, что теперь они и её друзья. Всё это не укладывалось в голове, словно теория относительности Эйнштейна. Лишь бы теперь уладить дела в Киеве, но она уже не сомневалась в положительном завершении всех неприятных дел, как не сомневалась в связях Алекса и его друзей. И, хотя она уже не беспокоилась, но хотелось побыстрей перевернуть печальные страницы жизни…
- Я догадываюсь, о чём ты думаешь.
Они уже стояли возле школы, Алекс, наблюдая за дверями школы, курил.
- От тебя можно куда-нибудь спрятаться?
- Очень этого хочешь?
- Очень хочу спрятаться в твоём сердце и никого туда не пускать…
- Ты уже и так там, за семью печатями, теперь до тебя никто даже лазером не доберётся.
- Ох, Алекс-Алекс, и чего это, я в тебя такая влюблённая? Дай-ка, я тебя поцелую, а то потом я долго не доберусь до твоих губ…
- Добраться до меня и моих губ ты можешь в любой момент. Ты же слышала, что сказала Ната, а этот ребёнок знает, что говорит.
Тут раздался школьный звонок и на ступеньки перед школой начала выбегать детвора. Алекс вышел из машины, за ним вышла и Натали. Наконец из дверей школы, вместе с двумя девочками вышла и Ната. К ним тут же подскочил какой-то пацан, передразнивая их. Ната зацепила его за плечо и дала ему такую мощную подсечку, что он тут же приземлился на пятую точку. Сидел и спокойно собирал книги, высыпавшиеся из ранца. Значит, не в первый раз, привык. Ната уже могла за себя постоять, благодаря общим усилиям и бойцовскому характеру. Сорвиголова, но училась на «отлично». Алекс подошёл ближе и стоял в трёх шагах от трёх девочек, но Ната пока его не замечала. «Котёнок», - и сразу же встрепенулась и, заметив, тут же прыгнула ему на руки, защебетав:
- Дядя Алик, ты за мной? Ой, как хорошо! А папа?
- Не волнуйся, котёнок. Я предупредил, что заберу тебя. Едем за велосипедом?
- Конечно! А я сама буду его выбирать?
- А для чего тогда я здесь?
- Дядя Алик, а можно мои подружки поедут со мной?
- А они рядом с тобой живут? Никто не будет беспокоиться?
- Мы вместе живём в одном доме.
- Тогда поехали. Вон стоит Наташа, видишь?
- И она с нами поедет? Ой, как хорошо!
- Веди подружек, котёнок.
Ната подскочила к своим подругам, что-то им начирикала и они уже подошли втроём.
- Мы готовы!
Они подошли к машине. Ната поцеловала Натали. Алекс открыл заднюю дверь и молча ждал. Ната подошла к двери, но увидев, что за рулём нет водителя, тут же подняла глаза на Алекса. Что-то давно забытое мелькнуло в них.
- Это твоя, дядя Алик?
- Всё в порядке, котёнок. Нам с тобой уже пора забыть всё плохое. Много уже времени прошло.… Договорились?
- Хорошо, дядя Алик. Договорились.
Она решилась сесть в машину, уже немного успокоенная после слов Алекса. Она же не боялась ездить на такси с Владом. «Видно в ней ещё живёт кровожадный ужас той ночи», - думал Алекс про себя, в то же время, разговаривая и с Натали, и с Натой. «Ужас, связанный с машиной и со мной. Чем же можно вытравить эти воспоминания? Наверное, только терпением, нежностью и внимательностью. Если даже я неделю отходил от той мерзости, что сотворил её отец и пытался сотворить с нею, то, что спрашивать с ребёнка, точнее, как упросить её забыть? Забыть и забыть начисто? Он же был её ОТЕЦ!».

Они подъехали к магазину «Товары для детей», но, походив по магазину, выяснили, что велосипеды только для дошкольников. Тогда Алекс скомандовал: «Быстро все в машину. Вы опаздываете домой, а нам нужно ещё и в другой магазин». Через пять минут они были в «Спорттоварах» и не успели зайти, как Ната сразу нашла: «Вот он». Велосипед был как раз для подросткового возраста и, что называется, дамский. Подружкам Наты, чтобы им не было обидно, Алекс купил роликовые коньки. Все остались довольны. Когда же Алекс предложил купить для Натали мотоцикл, она ответила, что ей нужен шестиколёсный. Когда девочки в недоумении перевели на неё глаза, пояснила, два страховочных впереди и два страховочных сзади. Конечно же, ей не поверили, такая взрослая, а не может ездить на каком-то мотоцикле… Велосипед кое-как засунули на заднее сидение, девчонки с визгом просунулись между велосипедом и сидением. Когда Натали предложила взять Нату к себе вперёд, Алекс запретил, мотивируя это тем, что сегодня первый день. Езды до дома оставалось пятнадцать минут. По дороге Ната расхвалилась:
- Видите, какой у меня дядя Алик. У кого ещё есть такой дядя? - потом спохватилась, - И Наташа очень хорошая, - Она будет женой моего дяди Алика.
Алекс только покачал головой:
- И расхвалилась, и все секреты выдала. Разве это красиво, котёнок?
- Я знаю, что некрасиво, но я же за вас рада.
  Пути детской, да и ещё и женской логики, неисповедимы… Перед тем, как подниматься домой к Владу, Алекс попросил, чтобы Ната сходила с девочками к ним домой – всё-таки полтора часа отсутствовали неизвестно где, скорее всего, родители волнуются. И уж потом девочки втроём понесли велосипед к Нате домой. Ольга была уже дома, все хором стали думать, где же хранить велосипед.
- Ну, Алекс, создал ты нам проблему. Где его класть, это транспортное средство, ума не приложу. А её же ещё и учить надо. Твоё дело маленькое.
- Не ворчи, Ольга, как-нибудь выкрутитесь.
- Мама, а ты знаешь, дядя Алик нас возил на своей машине.
- Какой-такой машине? – Ольга оглянулась на Алекса.
- Ну, такой красной и красивой…
- Вот теперь и я верю, что у тебя всё благополучно. Поздравляю.
- Спасибо, Ольга. Вот, как раз сейчас, поеду за новыми правами.
- Комиссию будешь проходить?
- Нет, пока всё обошлось. Дадут новые на основании старых. Ещё надо заехать к Серёге-гинекологу, чтобы он взглянул на Натали, так сказать, изнутри. И тебе бы не мешало посмотреть на неё со своей стороны. Понимаешь, о чём я?
- Алекс-Алекс, ну, какая же ты умница! Наташа в надёжных руках. Ты вновь прав, как никогда. А со своей стороны я уже всё проверила. Нам же не нужно никакого оборудования. Так что, не волнуйся, с психикой у неё всё в порядке.
- Спасибо, Ольга. А по поводу машины и всего сопутствующего, мы ещё успеем поговорить. До свидания, котёнок. Скоро увидимся.

Ольга специально спустилась вниз, чтобы убедиться, что машина не мираж. И ей не до конца верилось, что всё начинает забываться. А тут ещё она вспомнила о сговоре по поводу автомобиля для Алекса, засуетилась, быстро попрощалась и ушла домой. Алекс недоумённо посмотрел ей вслед:
- Что это с ней такое? То поздравляет, то проверяет, а тут заторопилась. Ладно, Натали, нам пора. Надо ещё к Серёге заскочить и в ГАИ успеть попасть.
Дорога до родильного дома, а значит и до гинекологии, через какие-то узкие проходняки заняла менее десяти минут. Конечно же, Натали ничего не успела запомнить.
- Натали, посиди минутку. Я сейчас.
Натали задумалась о будущем осмотре, но откинула в сторону все былые воспоминания, поправила стёршуюся помаду и улыбнулась себе в зеркальце. Ну, а когда Алекс позвал её от входа в приёмное отделение с каким-то разбитным парнем, ей стало совсем весело. «Ну и зав гинекологией!». Она вышла из машины, Алекс весело улыбаясь, представил парня:
- Натали, Сергей Николаевич. Ты не смотри на его развинченный вид. Это имидж. Женщины всего города его просто боготворят. Помимо прочего, доктор наук. Вот только, я не знаю таких наук – гинекологических.
- Да, Наташа, шоу представления закончилось, хотя всё и, правда. Повеселились и хватит. Пойдём-ка мы тебя посмотрим, посветим, а надо будет, и ампутируем лишнее…
Алекс остался курить в машине, но день был хорош и он перебазировался, – облокотился на капот и сидел, млея, под лучами уже припекающего весеннего солнца. Через полчаса из дверей показались Сергей и Натали, они уже о чём-то мило беседовали и с улыбками. Сергей,  жестикулируя, что-то рассказывал смешное Натали. Это он может – вначале нагнести обстановку, а затем – распустить. 
- Нет, Алекс, поводов для беспокойства нет и не было! Дышите глубже!
- Ой, ли, профессор?! Так и не было?
- Алекс, ты доверяешь моему врачебному профессионализму? Так вот, спортсмены привыкли к перегрузкам, поэтому, что для человека обычного – тяжело, для них – привычка.
- Ох, Серёга, твоими бы устами да мёд кушать… Значит, говоря, простым обывательским языком…
- Именно: организма сама разобралась с тем, что ему нужно, а что претит, ампутировать ничего не пришлось, камрад слесарь-гинеколог. Так что, Наташенька, будет время, непременно загляните, понаблюдаем Вас.
- Серёга, если всё, как ты сказал, то с меня причитается по полной поляне…
- Алекс, не надо бао сяо, ты же знаешь, что я не возьму ни копья с тебя, а поляны… у меня по три раза на дню… Позвольте Вашу ручку, миль, не в обиду никому – маточные трубы зовут! Всего, Алекс.
- Спасибо, Сэр. До встречи.
Уже в машине Натали спросила Алекса:
- А почему он тебя назвал слесарем-гинекологом?
Алекс расхохотался, слегка тормознув.
- Да, было дело под Полтавой… По молодняку всё было интересно, так я ему пару раз помогал принимать роды…
- Мать моя женщина! Ты и сюда руку приложил?..
- Сильно сказано – руку приложил… Так… ветер в голове гулял…
- Ничего себе ветер… Боже мой, когда я перестану удивляться? Ещё немного и я угожу в «дурочку»… А почему он так разозлился, когда ты ему сказал про причитающееся? Ещё одна тайна, покрытая мраком?
- Да нет, ничего особенного… Привязали его несколько лет тому назад паровозом к криминальному аборту, хотя он был совсем ни при чём… Хотя дело было очень плохое – криминальный аборт со смертельным исходом… Пришлось повозиться…
Натали ехала молча. Сейчас Алексу было неясно, какие мысли гуляют в её голове, то ли продолжает удивляться, то ли осуждает его за беспутную молодость… Уже на подъезде к зданию ГАИ, Алекс увидел издалека идущее навстречу такси Влада и моргнул фарами. Влад, конечно, не понял в чём дело, но остановился. Оба вышли из машин. Влад изумился:
- Алекс, ты? И это твоя? Откуда? А, кажется, догадываюсь… Нерсес, наконец, раскололся?!
- Абсолютно точно! Мало того, мы на ней ездили покупать велосипед с Натой. Сейчас еду забрать новые права, а тех паспорт обещали позже.
- Ну, если так, то всё путём. Давно бы так.
В такси заверещала рация, Влад повернулся к машине.
- Тридцать восьмой, тридцать восьмой, ответьте…
- Слушаю, - ответил Влад.
- Звонили из дома, просили передать, что Алекс купил машину. Как понял, 38-ой?
- Понял, понял, спасибо. – ответил, смеясь, Влад.
- Слушай, Влад, что происходит? Может быть, и по областному объявят?
- Да, всё в порядке, Алекс. Женщины… Сама рада, решила со мной радостью поделиться.
- Ты думаешь, я поверю, что всё так просто?
- Алекс, у тебя, что поводов для расстройств не хватало, чтобы ещё и на такую мелочь внимание обращать?
- Ладно, Влад, ладно. Будем считать, что уболтал. Но это только предполагается.
- Ты не опоздаешь, Пинкертон?
- О, кей, я поехал. Вечером перезвони. Пока.
Через полчаса Алекс выходил из здания ГАИ с новыми правами.
- Солнце моё, соскучилась?
- Очень! Ты вроде бы рядом весь день, а всё время занят. Неужели это так просто, зашёл со старыми правами, а вышел с новыми?
- Конечно же, нет! Для простого человека – это страшная волокита. Мы же стараемся друг друга поддерживать, я говорю про свой круг. Я понимаю, что это где-то нечестно, но если, допустим в той же самой ГАИ про меня всё известно, все документы в норме, так зачем же меня пропускать через общее сито? Ничего-ничего. Всему своё время. Как там цитировал Штирлиц из Библии: время разбрасывать камни и время собирать их?! У меня же всё не как у людей. Я разбрасываю камни, тут же собирая их, но так было не всегда. Просто сейчас всё вне графика, никакой планировки, да и что можно планировать при нынешней ситуации по всей стране?.. Так, сейчас прямо домой. У меня серьёзный разговор с тобой и его нельзя откладывать. Лавина счастья, валящаяся на меня, уже в пути, что мне нравится, но из-за этого времени нет. Сейчас приезжаем, берём пледы, закусочку, водочку, я отключаю телефон. Я для всех, на сегодня, точнее, вечер, умер. Если сильно понадоблюсь, найдут. Так вот, со всем этим барахлом, что я назвал, располагаемся в беседке и говорим. Что, солнце моё, тебя устраивает такая перспектива?
- Любимый, для меня, как и для Наты, твоё слово становится законом. Без всяких шуток. Я уже и так обязана тебе всей будущей жизнью. Ты спас меня не в драке, что могло тут же кончится; ни где-нибудь ещё – ты спас меня от самой себя… После тех трёх суток, я была готова к чему угодно, точнее, никакого продолжения жизни… Ты просто разбудил меня.
- Да, что-то похожее читалось в твоих глазах, точнее, ничего не читалось…
Они были уже дома. Алекс загнал машину во двор. А затем они вдвоём приготовили место разговора, как и намечал Алекс. Натали попросила «Ахсу», благо земляки поставили ему сразу несколько ящиков. И он его берёг, как оказалось, было для чего…
- Музыку, пожалуй, тоже не будем включать. Когда замёрзнем, вернёмся в дом, там и включим. Ну, что, Ваша ослепительность, разрешите начать?
- Жду с нетерпением.
- Итак, Натали, ты же прекрасно понимаешь, что я уже догадался о рассказе Ольги о прошлом, которое связывает нас троих – меня, её и Нату… Как гласит название итальянского фильма: «Я знаю то, что ты уже знаешь, что я знаю». Догадаться об этом было несложно. То, что вы долго оставались втроём во дворе, ещё ни о чем не говорит. А вот приезд Наты и наша с ней встреча, должны были вызвать целую бурю вопросов, которых не последовало… Окончательно я уверился в своих сомнениях сегодня, когда я целый день водил автомобиль. По моему рассказу выстраивалось, что я вообще не знаю, что такое автомобиль, а тут сажусь и веду. И вновь нет вопросов. Кроме того, я видел тебя, когда ты следила за реакцией Наты на автомобиль… Согласись, что мои выводы верны?!
- Согласна, но как должна была вести я себя, если пообещала Ольге молчать? К тому же, Ольга хотела как лучше и, по-моему, она права.
- А я с этим не спорю. Разве, похоже, что я кого-то обвиняю? Но только тебе я расскажу укороченную версию того, что там произошло. Все мелкие подробности я и сам плохо помню, так как шёл уже на последнем дыхании, и это спасло Нату. Так вот, девочку я отобрал хитростью и как раз вовремя. Я разыграл из себя подобие его, случайно оказавшегося рядом. Сработало то, что он тоже ошибался напропалую. Что только я ни плёл, лишь бы он поверил. Рацию в «Ниве» я выключил заранее, кроме того, я уже понял, что девочку у него не отобрать просто так, только обманом. Иначе, у неё было бы много травм, а каких – я даже боялся задумываться… Правда, и от той психологической травмы она никак не отойдёт… Когда отталкивал её от себя, не успел заблокировать его удар, отсюда и этот шрам. Но больше он ничего не успел сделать… А при нём был ещё и пистолет. Но заклинило меня уже из-за того, что этот… этот… в общем, то, почему это я должен быть первым, если она его дочь??? Даже сейчас я не могу уложить в свою голову всё это… Это же надо, что его беспокоило?.. Хорошо то, что я в этот момент сообразил, что раз начался такой торг, то он признал меня за равного, а не за приехавшего по его, конкретно, душу… Он чуть ослабил хватку и мне этого было достаточно, чтобы вырвать Нату из его рук… Я даже и не догадывался, что у него был ещё и нож. После этого я его и выключил. Потом посадил в его же машину без сознания и столкнул в обрыв… Подождал, пока она загорится. По идее, я нарушил все законы – и уголовные, и моральные… и ещё и субординацию, как я мог судить майора КГБ?! Если бы я привёз его в город, то у меня тут же началась изжога и неизвестно, чем бы всё это закончилось? А тут вроде бы как несчастный случай, а девочка жива и здорова… Но этот торг так врезался мне в голову, что ещё неделю вообще не мог отойти от всего этого. Ната, когда я её оттолкнул, уже почти ничего не видела, но всю дорогу сидела, вцепившись в меня, словно боялась, что он может вернуться… Может, оно и к лучшему, что именно Ольга тебе рассказала, я бы ничего не рассказывал. Теперь о не менее важном для меня, а если ты хочешь быть рядом, то, значит, и для тебя. Как я его вычислил и не только его? Есть определённые вещи, не являющиеся ни для кого секретом, но основная масса привыкает к ним и не замечает какой-либо их перестановки или перемены. Я же, занимаясь подобными делами, уже знаю, на что мне стоит обращать внимание. Все засечки отлёживаются в голове, ненужное отпадает. Плюс, мои, чисто дилетантские, знания психоанализа. И последний плюс, что экстрасенсорикой и паранормальными явлениями, я заинтересовался тогда, когда это ещё было наглухо запрещено. Сам я не владею экстрасенсорикой, но в нужный момент что-то срабатывает, и я чётко вижу, что мне надо делать. Никаких лиц я не вижу, не слышу никаких голосов, не вижу действий своих врагов. Я вижу только, что мне надо делать. Потихоньку это стало обычной для меня практикой. Для чего я всё это рассказываю? А вот для чего. Ты уже видела моих ближайших друзей, немного уже знаешь и об основных моих связях. Исключая только круг ближайших, можно предположить, что остальным я пока нужен. Вот, чёрт, я и забыл, что мне надо было завести Михаила ко Львовичу… Да, сильно, Нерсес меня выбил из привычного седла своим подарком.
- Это тот, что нас вчера подвозил?
- Да, один из Кафок с армянским уклоном… И где-то я неправильно выразился сейчас. Это не подарок. Это мной заработанное, да и то, часть. Хотя я и не ожидал, что он так оперативно среагирует на этот раз. К тому же, я ни о чём ни намекал. А вообще, если бы я хоть раз заикнулся, то у меня уже трижды была бы машина. Ну, ладно, бог с ней, с машиной. На чём я остановился? А на том, что я, возможно, долго буду нужен… Да, на мой век такой работы хватит, как выражался мой корешок Гоги, мол, на его век дураков-ротозеев хватит. Работы пока хватает, ты и сама это заметила. Я общаюсь и с карающими органами и с людьми, преступающими закон. Черта между ними очень тонка и постоянно варьируется, хотя сами законы остаются неизменными. Как такое может быть? Чересчур большое количество факторов влияют на это шаткое равновесие. Но одно выверенное замечание: честным путём у нас деньги не заработаешь. Всё другое – просто мифы для людей непосвящённых. Далее, общаясь с обеими сторонами, кто я для них? Адвокат, частный сыщик, опер или рэкетир? Всё не то. Получается, что я и сам вне закона. Что очень опасно. Понадобится или перестану быть нужен, тут же съедят! И это будет только мизер. Это очень хорошо, что аналогов мне пока нет, появится, начнётся война между нами, что будет смешно для обеих сторон. А у меня ещё есть и враги, и очень сильные, говоря о силе, я не имею в виду физическую, а положение на иерархической лестнице. Сильные-то они сильные, но у них никогда не будет хватать информации, на чьей я в тот или этот момент стороне. Кроме того, у них текучка, рутина, они вспоминают обо мне, когда я вдруг попадаю в их поле зрения, что происходит достаточно редко. И если пройдёт ещё немного времени, спокойного для меня, я стану для них недосягаем. Но как возможный вариант проистекания неприятностей, ни эти люди, ни их информаторы не упускаются мной из виду, до поры, до времени. Моих источников информации раз в десять больше, и это по самым скромным меркам. Люди часто помогают мне, как человеку из их же рядов, не понимая, что помогли мне в моей работе, если так можно назвать мою деятельность. Закругляюсь. С моей подачи, но все уже решили, что мы будущие муж и жена, и это вопрос ближайшего времени. Спокойней, Натали, спокойней, я именно это хотел сказать. Я не просто хочу, уже жажду, чтобы ты была рядом. Твоё право – в качестве жены или в качестве подруги по жизни. Теперь я тебе рассказал об опасностях моего пути, тебе решать: быть или не быть со мной. Насчёт того, что тебя может кто-то выкрасть, чтобы шантажировать меня, то такое нереально. Я не в бегах и не магнат, поэтому ты, как жертва, отпадаешь сразу. Давай, чокнемся, так как чокнутые, я в любом случае. А теперь посидим, покурим и подумаем…
- О чём, Алекс, ты хочешь подумать?
- Причём здесь я? Я высказался и даю такую возможность тебе.
- Значит, я отказываюсь о чём-то думать.
- Ты чересчур быстро всё обмозговала…
- Нет, твоё последнее пояснение обстановки, в которой ты находился до встречи со мной, а также все твои мысли по этому поводу, только дополнили общую картину. А мой ответ давно готов, а всё сказанное тобой сейчас только укрепили мою уверенность в этом моём решении. Сначала, правда, это казалось приятной возможностью побыть рядом с таким человеком, как ты. Чуть позже это перерастает в желание, чтобы всё продлилось, а вчера, после вчерашнего вечера и ночи, мне стало страшно, что всё может кончиться не здесь, так в Киеве. Может быть, я всё это сумбурно преподнесла, зато я высказала то, что лежит на душе. И, может быть, дальше прозвучит несколько театрально, но я хоть сейчас пойду с тобой в ЗАГС, хочешь под венец, лишь бы быть рядом.
- Натали, радость моя, пусть всё идёт своим чередом, мне лишь хотелось, чтобы ты поняла всю серьёзность своих дальнейших шагов…
- Алекс, ты же прекрасно понял, что я не шучу и благодарна тебе, что ты во всём остался верен себе, то есть честно рассказал о возможных последствиях. Даже трудно представить себе, за время меньше недели общий образ мужчины, лично для меня – садиста, тирана и насильника перерос в конкретный образ Мужчины с большой буквы, явленный тобой. Возможно, для многих это мистика, для меня это реальность, всё так и произошло. Всё больше не могу. Я люблю тебя, Алекс, и прошу больше не терзай меня и не пугай ничем.
- Сероглазка ты моя! Больше не буду! Лю-би-мая! Лю-би-мая! Как короткий припев большой и красивой… Солнце моё, а тебе хотя бы немного интересно, кто мои родители, есть ли у меня братья-сёстры и сколько мне лет?
- Ну, о родителях, братьях-сёстрах мы просто пока ещё не говорили ни разу. Ни о твоих, ни о моих. А сколько тебе лет… мне неинтересно, ведь боги бессмертны!
- Ну, здрасте! Смеёшься? Ты так меня Кощеем Бессмертным сделаешь! Як же це на ридной мове? А – Хрящик Невмерущий!
- Ба, та вин йшо на ридной мове размовляе?
- А як же. Ну шо зараз будэм робыты?
- Кохаты, кохаты, та йшо раз – кохаты!
- Кохання, та я ж диду... Як же я кохаты буду?
- Сколько же в тебе ещё, чего я не знаю? А, Алекс?
- Всё зависит от тебя – хочешь ты или нет, знать это.
- Хочу и всё!
- Всё знать тебе же дороже станет.
- Лишь бы не дешевле.
- Ты же не гейша чтобы развлекать меня разговорами. Ты же богиня и веди себя соответственно.
- Ну и какая же я богиня? Кого я тебе напоминаю?
- Ага, если я Фавн! Ой, больно! Ты мне видишься сразу двумя, но в одной: Дианой и Афродитой пенорожденной! Я же где-то эстет…
- Алекс, но ты же меня почти не видел… А ну, пошли!
- Ты, что замёрзла?
- Не притворяйся. Прекрасно же понял, что я хочу сделать. Вот и насладись как эстет и как диду…
- Натали, а это тебя никак не покоробит?
- Взрослый, умный, сильный мужчина. Мой бог! А вопросы глупые, как у ребёнка… Для меня это будет высшим наслаждением. Моим телом будет любоваться любимый мужчина. Искусство обольщения живёт в каждой женщине, сколько ты его не убивай… Сейчас я тебя буду обольщать и растапливать твой холодный разум, но не только его… Я буду очаровывать. Пойдём, любимый.
Они вошли в дом, но потом Натали его остановила:
- Иди в оранжерею, садись в кресло и жди… Пенорожденная, говоришь? Будет тебе пенорожденная!

Алекс уселся в кресло. Что ж, ему это нравилось. Да и разве такое может, не понравится? Разве что кастратам, евнухам и импотентам, теперь добавилась новая категория – геи, но это вообще отдельный разговор, точнее, отсутствие его… Алекс не принадлежал к какой-то из этих групп отверженных… Да, именно такая женщина ему и нужна – красивая, умная, обаятельная… Она потихоньку раскрывалась и выносила на суд Алекса новые перлы, которые просто спали в ней, потому что в них не было необходимости… Лёгкие шаги на входе в оранжерею позвали его обернуться. Натали стояла босиком с мокрой головой, туго затянутая в чёрный пеньюар. Чары начали клубиться вокруг неё. Лёгкой походкой, словно балерина, она подплыла к нему. Мокрой ладонью провела по лицу, положила его руку на своё плечо, на край пеньюара и сама же слегка подтолкнула её. Он повёл рукой, оголилось плечо. Она полу опустилась, поднеся плечу почти к его губам. Ну, конечно же, его губы не замедлили включиться в эту сладкую игру – пошли по дорожке от уха по гордой лебединой шее к плечу. Но только он коснулся губами плеча, его не стало. Плавный полный оборот и плечо вновь закрыто, а серые глаза сузились в холодные льдинки. Вот тебе, получи Диану, да ещё и с Грацией в придачу. Вот ещё несколько быстрых поворотов, глаза опущены полустыдливо, а грудь почти обнажена и руки сложены умоляюще-просяще. А вот тебе и Афродита, но цветорожденная. Ещё полуоборот, верх запахнут, а на обозрении теперь дивная ножка, отливающая мраморной белизной. Теперь он перестал следить за образами богинь, он видел только свою богиню. И вдруг ножка проносится над ним и, согнутая в колене, стоит на ручке кресла. Лёгкое прикосновение и ножки нет. Натали уже в двух шагах от него, а пеньюар сползает как туника. И вот, грудь обнажена и гордый взлёт подбородка. Это было не просто красиво, а именно чарующе. И перед ним стояла богиня, отнюдь не смущающаяся своей наготы, так как была выше этого. Да, если боги Олимпа постоянно созерцали подобные зрелища, то теперь он им не завидует. Ещё пол-оборота и туника-пеньюар пущен ползти вниз, но, обнажив бедро, он остановился. Алекс уже был готов целовать каждую клеточку естества Натали, но он был не в праве сломать или скомкать эту, делающуюся у него на глазах, сказку. Натали поворачивается к нему спиной и, наконец, пеньюар, как что-то ненужное, лежит на полу, а она медленно идёт к кустам роз, там поворачивается, пристально, но ласково смотря на него, а розой лаская свою восхитительную грудь.
- Умопомрачительно, - только и смог сказать Алекс, вставая и идя к ней.
- Алекс, так ли нужны слова, в таких случаях? Делай то, что тебе подсказывают твои чувства.

Алекс держал своё сокровище на руках и боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть момент чего-то неестественного и естественного одновременно, реального и, словно бы, зазеркального. Голова Натали лежала у него на груди. Он поднял её голову и долго целовал глаза и губы, а потом... потом они ушли в мансарду, продолжать живописать сказку, так изящно начатую Натальей. Потух свет в оранжерее, ставшей на какое-то время подмостками для божественного действа, другими словами, любви. Цветы сомкнули лепестки и день был кончен…

«»»»»»»»»»      «»»»»»»»»»      «»»»»»»»»»     «»»»»»»»»»     «»»»»»»»»»    «»»»»»»»»    «»»»»»

Влад же, с момента встречи с Алексом, не находил себе места. Надо было что-то решать в отношении договорённости о покупке автомобиля для Алекса. Договаривались все вместе, значит, всем и решать. И он поехал в банк к Геннадию. Когда он на правах друга прошёл сразу в кабинет, на его счастье здесь были оба Михаила.
- Влад? Похоже, есть какие-то новости?!
- Всем привет. Есть, Гена, есть, правда, не знаю, как их расценивать. Судите сами. Всем вам знакомый Нерсес, за то, что Алекс в который раз замял его прокол, подогнал ему «семёрку». Я его сам видел за рулём этой семёрки и разговаривал с ним. Он ехал в ГАИ за новыми правами.
- Значит, вот из-за чего он не заехал за мной, - это Михаил-майор.
- Скорее так, - согласился Влад, - и что мы ляжем, будем делать?
- Мне, кажется, ничего не стоит менять. Деньги собраны и они пойдут по назначению. Лишнее доказательство того, что мы очень затянули с нашим подарком. У кого и что есть добавить?
В разговор вновь вернулся Михаил-майор:
- Я полностью с тобой согласен, Гена. Мы все знаем, что ни под каким другим соусом Алекс не примет от нас ни одной копейки. Да и что тут ещё можно преложить? Расширить дом? В этом нет необходимости, понадобиться – он всё сам сделает… Положить деньги на счёт? Вообще не подарок. Устроить по его приезду из Киева сабантуй-свадьбу? Алекс и так, в состоянии выбрать для такого торжества любой из престижных кабаков города и никто не выставит ему счёт. Но он не любитель шумных тусовок и бывает на них только по необходимости… В общем, всё сходится на первом выборе. И нечего нам мудрить. А вы как думаете?
Все согласились с доводами Михаила, договорил Геннадий:
- Значит, всё остаётся в силе. Единственная корректива, что гараж теперь будет не под одну машину, но не думаю, что это вызовет большой перерасход в смете. Но, самое важное, я уверен никого не удивит моя оперативность: тачку я уже нашёл. Если хотите, прямо сейчас поедем, посмотрим.
- Мы тебе доверяем, потому нет необходимости куда-то ехать.
- Ну, а у меня всё готово под постройку гаража. Под какую-то « семёрку» не так уж много придётся добавлять.
- Значит, всё оговорено? Разбегаемся?

Алекс проснулся в первый раз на рассвете. Кое-что сделав, он вновь лёг спать. А это кое-что лежало перед Натали на журнальном столике… Но часа через полтора он уже проснулся от барабанной дроби по крыше. Натали же это не разбудило. «Похоже, с нервами у неё и впрямь всё в порядке», - подумал Алекс. Приятно просыпаться рядом с любимой женщиной. Значит, не всё он в этой жизни попробовал. Улыбнулся евтушенковским строкам: «…есть с кем спать, а просыпаться не с кем». Видно, теперь ему такое не грозит. Он поцеловал её в висок и она тут же проснулась:
- Ты уже не спишь? В такую рань?
- Дождь, моя милая. Был такой фильм, в старые, добрые времена – «И дождь смывает все следы»… Боюсь упустить момент смывания всех следов, пусть смоются только плохие… Если ты уже проснулась, то посмотри на столике следы моего предыдущего подъёма…
Натали взяла листок, исписанный ровным убористым почерком:
Среди цветов, объята в пеньюар!
Играя с грудью, разжигаешь ты пожар.
Взмахнув ногой, мелькнув заветным…
Обороняясь, прибегаю к мерам я ответным.
Для моралистов – беспредел, для мужика – красиво.
И, обнажаясь, ты свершаешь диво…
Цветок к цветку, колючки вырву я вчистую,
И брошу под ноги, пускай танцует…
Смотря на сладкую твою я наготу,
Испытываю томленья раж.
И, оглянувшись, вижу я одну лишь суету.
Закрыв глаза, я обращаю всё в мираж.
Как чувственны и как зовущи эти позы,
Вот также совершенны розы
Среди которых ты волнуешь кровь.
Пусть продолжается всё вновь и вновь!
Но миг златой не может длиться вечно,
Всё вкруг нас слишком быстротечно…
Но, боги всей Вселенной, к вам моя мольба:
Вы повторите этот миг – не раз, не два…
Что для эстета просто, ню и грациозность,
То вызывает у меня желания нервозность.
Ведь я ж не мраморный статуй…
 Сорву с тебя я пеньюар и… Поцелуй!
- Родная, я прекрасно понимаю, что Пушкин здесь «отдыхает», но это моё выражение тебе, словно дань, твоей красоте, твоей изысканности, чувственности, твоему, спящему когда-то, «я». Не обессудь, но я также прекрасно понимаю, что всё то, что я тебе до этого говорил, где-то приторно, где-то наивно, где-то затёрто и потому я и попробовал как-то выразить свои чувства, как-то по-другому, более нестандартно. Ты должна это, именно, это понять. Всё, что между нами происходит, старо как мир, но для нас двоих всё это очень ново и пускай подольше продлится этот миг.
- Алекс, у меня нет слов... Конечно, стихи искренни, хотя Пушкин даже рядом не отдыхал... А если без шуток, единственно, что хочу сказать, что мне многому ещё нужно научиться, чтобы быть рядом с тобой… Я думаю, что мы ещё вернёмся к этой теме, а пока относись ко мне, пожалуйста, чуть снисходительнее и великодушнее, думаю, это не составит для тебя проблемы. Со своей стороны обещаю, что приложу все усилия, чтобы соответствовать тебе… А пока я до конца не проснулась, лучше скажи мне, к чему это ты намекал на какой-то фильм в старые добрые времена? Снова хочешь прикинуться старым больным человеком? Судя по прошедшей ночи, тебе до этого ещё далеко.
- Это только ты и никто, кроме тебя! Я не в состоянии был сопротивляться тому, что ты во мне разбудила. Я себя давно таким не помню, честное пионерское.
- Ещё один лестный намёк в мою сторону? Ты хочешь сказать, что это всё спало в тебе и ждало, когда приду я? Правильно я поняла?
- Абсолютно! Солнце моё, хочешь утреннюю порцию кофе?
- Нет, хочу только один напиток – напиток любви!
- Знаешь этот анекдот: «Просыпаются молодожёны после первой брачной ночи. Теперь уже муж спрашивает у жены: Чем будем сыты? Она: любовью! Так продолжается ещё две ночи подряд, на четвёртое утро жена просыпается, а муж сидит на батарее центрального отопления… Жена: Милый, что ты там делаешь? Муж: Завтрак грею!».
- Противный! Для чего ты рассказал этот анекдот?
- Не обижайся! На этот раз всякого умысла, а вообще, я большой мастер преподнесения анекдотов к месту, не как в этот раз…
- Тогда докажи это, а иначе мне будет тяжело пересилить смысл рассказанного тобой…
- Почему бы и нет, если ты согласна подыграть.
- Я – твоя скорая помощь! Я готова подыграть чему угодно для тебя…
В пол-одиннадцатого они уже пили кофе после плотного завтрака.
- Солнышко, давай займёмся бытовыми проблемами? Тебе надо привести в порядок свой гардероб, а я кое-куда позвоню и мы поедем к Виктору Львовичу. Я буду там по своим делам, а тебе надо кое-что прикупить из белья и всего остального, на свой вкус. Теперь я знаю, он у тебя прекрасный.
Алекс позвонил Михаилу, в «контору глубокого бурения» – КГБ, тот был на месте.
- Миш, должен извиниться за собственную забывчивость.
- Не за что, Алекс. Вчера случайно встретил Влада, он меня подвёз и рассказал о причине твоей забывчивости.
- Случайно? Миша, ты же профи и в жизни нет места случайностям. Я не прав?
- Ну-ну, Алекс, не стоит смешивать обыденность с нашей работой.
- Да?! И он тебе рассказал, как мы встретились?
- Нет, а что, собственно, произошло?
Алекс рассказал про вчерашнюю встречу с Владом у ГАИ и как по рации передавали сообщение для Влада от жены, касающееся его самого.
- Не вижу в этом ничего особенного. Просто забавный случай.
- А я и не говорил, что вижу во всём этом что-то подозрительное, но отсюда делаю вывод, что ты в курсе каких-то дел, но мне ничего не скажешь.
- Правильный вывод во всём, Алекс. Скажу только, расслабься, пусть всё идёт своим чередом. Договорились?
- А у меня есть выбор? Ес, сэр! Но звоню я тебе по другому поводу. Думаю, нет смысла привлекать тебя с коллегами со всеми вашими причиндалами к звонкам ко Львовичу. Что-то мне подсказывает это. Городским это не на руку – кто же будет использовать курочку-рябу не по назначению? Чужие вряд ли в курсе событий вокруг Львовича. Скорее всего, это кто-то из его окружения, может быть, бой-френд какой-либо продавщицы.
- Что ж, мне, как всегда, не к чему придраться в твоих выкладках. Понадоблюсь, выходи прямо на мою уоки-токи прямым текстом.
- Понял, Михаил, спасибо и до встречи.
Через час Алекс и Натали вышли из дома. Глядя на неё, было трудно представить, что она только что занималась будничными делами – минимум макияжа и косметики, но волна парфюма захлёстывала, как он сам об этом просил. Она была свежа, как этот майский день после дождя… В магазине Алекс перепоручил Натали Светлане, предупредив её о том, чтобы Натали удовлетворила все свои желания по части одежды, если ресурсов не хватит, то он тут же внесёт деньги на счёт магазина. Сам же он направился в кабинет Львовича. Поздоровавшись, он спросил:
- Когда он обычно звонит?
- Ты вовремя, Алекс, обычно звонки проходят с часу до двух.
- Так, значит, я всё-таки прав… Он звонит во время обеда из телефона-автомата поблизости от рабочего места. Это не профессионал. Это ясно. Неясно, чем он тебя шантажирует? Что Львович мне может сказать по этому поводу?
- Алекс, ума не приложу. Да и по голосу слышно, что это не какой-нибудь зек или бич. Может быть, отказаться вообще платить?
- Рискнёшь, Львович? Судя по выражению твоего лица, не рискнёшь. Значит, что-то не договариваешь. Ладно, Львович, я тебе многим обязан, тем более, я твой протеже. Я раскопаю, в чём дело и никто ничего не узнает. Ожидай звонка, а я посмотрю, как там Натали.
- Она здесь? Я дам соответствующие распоряжения.
- Нет, Львович, жди звонка или ты хочешь, чтобы мы его упустили?
- Нет, но…
- Никаких «но», как только, так сразу зови меня, я буду в поле твоего обозрения.
Алекс вышел в торговый зал. Ему на ум пришло, что салон Алёны в двух шагах и было бы неплохо сделать хорошую прическу для богини. Он улыбнулся, вспомнив вчерашний вечер. А вот и Натали.
- Ну, что, всё в порядке? Ты всё приобрела, что тебе необходимо?
- Да, Алекс, и, по-моему, даже больше того.
- В ваших вещах не может быть больше или меньше. Ты не хочешь привести в порядок свои волосы? Салон Алёны через дорогу.
- Было бы неплохо.
Алекс подошёл к Светлане.
- Светик, сделай мне, пожалуйста, одолжение.
- Какое, Алекс? И что я с этого буду иметь?
- Одолжение простое: не могла бы ты провести Натали к Алёне, они уже знакомы, это просто для подстраховки. А теперь, что бы ты хотела с этого поиметь?
- Очень жаль, но за такую безделицу ничего не поимеешь. Пойдём, Наташа.
  Уезжая из дома, Алекс, взял с собой пистолет, обычный ПМ. Несмотря на то, что он в хорошо владел любым ручным огнестрельным оружием, всё же почти никогда не носил его с собой, так как понимал, что на тех сходках, на которых он бывал, его не спасёт ни одно оружие после неверной фразы. Но сегодня был какой-то непонятный случай, не хватало на что-то напороться, да и ещё теперь… Кобуру он сшил сам. Её фасон позволял в доли секунды получить пистолет в руку. Алекс проверил свободу рук. Всё было в полном порядке и он вернулся в кабинет Львовича.
- Львович, он звонит каждый день?
- Да, видно, это его развлекает…
- Нет, скорее, никак не решится на что-то.
- Тебе видней, Алекс, я их психологию не понимаю.
- Зато ты хорошо знаешь психологию денег.
- Воспринимаю это не как комплимент.
- Конечно же, это реалии.
Зазвонил телефон. Львович поднял трубку, но после нескольких фраз Алекс жестом попросил передать трубку ему.
- Продолжать разговор буду я.
- А ты ещё кто такой?
- Скажем так, доверенное лицо Виктора Львовича и, если мы уже перешли на «ты», то замечу тебе, коль ты решаешься на шантаж таких людей, как Виктор Львович, должен бы знать, что у них есть доверенные лица и не только они.
- Это, что угроза? Ты случаем не мент?
- Это не угроза, а я не милиционер, это просто объяснение диспозиции. У нас была со Львовичем мысль включить в дело оперов, но мы отказались от этой мысли и вот почему. Если ты засветишься в этих кругах, то тебе уже никогда не отмыться. Так, что мы только вдвоём в курсе событий и ты, но я пока не знаю, чего ты хочешь и сколько?
Львович довольно кивал.
- Так, теперь хотелось бы послушать тебя. Я уже сформулировал вопрос.
- Я бы хотел получить деньги за свой товар.
- Может быть и так – у тебя есть товар, у нас есть деньги. Что за товар, я пока не спрашиваю, меня интересует только сколько?
- Я прошу немного, а когда увидите, что я предлагаю, то скажете, что это нормально.
- Конкретней, пожалуйста.
- Три тысячи баксов.
- Это немаленькие деньги. Должно быть что-то весомое, чтобы поиметь такие деньги.
- Это и оригиналы, и копии, и гарантия того, что больше ничего нет.
- Кажется, я догадываюсь, о чём ты говоришь. И сколько их?
- Оригиналов – две, сколько копий промолчу, мы пока ни о чём не договорились.
- Но ведь это надо как-то оценить, может быть, это и ломаного гроша не стоит…
- Поверить это, конечно бы, не мешало, но у меня нет доверенных лиц и мне не хочется получить по голове за свой труд или того похуже.
- Я слышу, что ты уже устал кидать жетоны в автомат. Поэтому, давай уже без всяких шифровок говори, куда мне подъехать, а там решим, что и как.
- На чём ты будешь?
- Ярко-красная «семёрка» с транзитными номерами.
- На мосту на Ломоносова, у скорой помощи. Если будешь не один, я не подойду.
- Без мандража. Буду один, нам всем это на руку. Жди через час.
Алекс положил трубку, покачал головой, смотря на Львовича.
- Львович, ты мне так и не хочешь ничего сказать?
- Алекс, но если мне нечего сказать?!
- Ладно, Львович, посмотрим. Давай мне задаток для него, отчёт о полученной работе получишь ближе к вечеру.
Алекс вышел в зал. Светлана провожала клиентку. Он подошёл к ней.
- Светик, ты мне всегда была доброй подругой. Одно время, даже ангелом-хранителем. Как же я могу тебя отблагодарить?
- Уже никак. Тот поезд, на котором мы могли ехать вдвоём, давно ушёл.
- И я об этом сожалею…
- Не похоже на то, что у тебя есть время для сожалений…
- И всё же я тебе очень благодарен. Что бы тебе ни понадобилось, я тут же буду рядом.
- Когда-то я тебя не оценила по достоинству, а теперь поздно.
- Я не прощаюсь и, если захочешь, продолжим этот разговор.
- Посмотрим. Иди, тебя уже ждут.
  Алекс подогнал машину к салону Алёны. Уже через стекло салона он заметил, что Алёна и Натали о чём-то оживлённо беседуют, в том числе, что-то шепча, друг другу на ухо. Он подошёл к окну, причёска Натали ему понравилась, вроде бы её и не стригли, но что-то неуловимо и приятно изменилось. Сообразив, что за своей беседой, они так его и не заметят, он прошёл в салон. Подойдя к женщинам, прикоснулся губами к щеке Алёны и уж потом к щеке Натали.
- Привет, Алекс. Ну, как тебе моя работа?
- По-моему, просто отлично! Важно, чтобы это понравилось не мне, а Натали.
- Алекс, мне очень понравилось! Алёна полностью выполнила мою просьбу.
- Так, всё, ребята! Мне пора работать. Натали, договорились? Как только свободна, сразу ко мне, придумаем, как убить твой досуг.
- Алёна, а деньги?
- Алекс, ты же знаешь, гусары денег не берут! Я вообще содержу этот салон для кайфа, а про друзей вообще нечего говорить. Просто у тебя не было повода в этом убедиться. Пока.
Когда Алекс с Натали вышли, он спросил у неё:
- Как думаешь, хорошо ли иметь таких друзей?
- Великолепно, Алекс! Передо мной открывается ещё одна незнакомая сторона жизни.
- Но, Натали, неужели вокруг тебя вообще не было девушек, которые могли бы стать твоими подругами?
- Со школьными подругами мы давно разбежались, а в университете на эту тему вообще был мрак. Эти постоянные разговоры о шмотках, о том, как нужно подцепить интересного человека, достали меня по полной. Не то, чтобы меня вообще это не интересовало, но в такой степени – никогда. Первые два года у меня на уме была только гимнастика, мне было вообще не до этих штучных интересов. На третьем курсе я как-то что-то заметила кучке моих сокурсниц. И самая продажная тварь, я уже говорила о ней, заявила мне: «Декановская шлюшка». Ну, этого я уже не могла ей спустить – дала ей такую затрещину, что она пока кувыркалась, чуть из сапог не вылетела.
Алекс рассмеялся: «Представляю себе».
- Зато подобных высказываний до конца учёбы уже никто себе не позволял, даже из ребят. Вот и всё.
- Ладно, давай закроем эту тему. Вижу, она тебе неприятна. Нечего теребить прошлое. Мы сейчас домой, точнее, ты, мне же предстоит ещё одна встреча, а, может, и не одна.
- Алекс, что-то серьёзное?
- Нет, Натали, а с чего ты это взяла?
- С пистолета под твоей левой мышкой.
- Вот глаз. Неужели так заметно?
- Нет, но мне сразу в глаза бросилась диспропорция. Так, что серьёзно?
- Нет, я взял его на всякий пожарный случай, но почти уверен, необходимости нет. Но зато теперь есть необходимость оберегаться, как можно тщательнее. Догадываешься, почему? Вот именно, солнце моё! И не волнуйся, разрешение у меня на него есть, так что особо прятать его нет необходимости, но и светиться тоже ненормально. Дома буду чуть позже, чем обычно, хотя я и сам не знаю, что значит обычно. Потом надо заехать за номерами, затем к Львовичу, последнее – разговор о поездке в Киев.
Он высадил Натали у ворот.
- Не скучай, госпожа грация. Походи по дому, чтобы уже полностью ориентироваться в нём. Послушай музыку, почитай, поспи. И, в конце концов, позвони к родителям. Обязательно. Они, наверное, уже извелись. Говори столько, сколько считаешь нужным, намекни, что будешь не одна. Пообедай за меня тоже. Ну, иди, солнце моё, а то я опоздаю.
Алекс подъехал к оговорённому месту в назначенное время. Спокойно вышел из машины, купил пару хот-догов (прижилось же название), но держал их в левой руке. Открыл дверцу машины, присел, не закрывая двери, и продолжал жевать. Но глаза регистрировали всё вокруг. Чем чёрт не шутит, пока бог спит. Он уже видел того, с кем договаривался, метров за тридцать, несмотря на то, что вокруг слонялись массы людей. Но в этом не было ничего удивительного, подобными фокусами, точнее, излишней внимательностью, он баловался, когда работал в милиции. Парень ничем не выделялся из толпы, обычный горожанин. Лёгкая спортивная сумка за плечом, бейсболка на голове, солнцезащитные очки – две большие капли. Он подошёл вплотную, Алекс выглядел мирно.
- Доверенное лицо?
- Так точно, пан шантажист. Садись в машину, не тусуйся.
Алекс спокойно вытер руки бумажной салфеткой.
- Рассказывай, что привело тебя, в конце концов, сюда.
- Это надо посмотреть.
- Домой, однако, к тебе не поедем?
- Рановато пока ещё.
- Ладно, поехали.
Алекс подъехал к одному небольшому бару. Посетителей в нём было маловато, так как сезон ещё не начался. Он подошёл прямо к бармену.
- Привет, Сан. Есть просьба: где ты свою «клубничку» смотришь?
- Привет, Алекс. Что, тоже захотелось?
- Нет, у меня другое направление – компьютерная графика. Мы вдвоём посмотрим, только никого не пускай.
Алекс положил перед барменом зелёную купюру. Сан смёл её за стойку.
- Пойдём, я вас провожу.
Он привёл их в небольшой зальчик. Телевизор и видак стояли в углу.
- Разберёшься? Тогда закрой сам дверь.
Парень вытащил видеокассету из сумки и подал её Алексу.
- Оригинал?
- Они все записаны, как оригинал.
- Ну, что ж, посмотрим-посмотрим.

Алекс включил видеомагнитофон и телевизор, вставил кассету и сел с пультом в кресло. Через несколько минут он замолчал, перематывая на ускоренном показе, то замедляя, пока не прокрутил всю кассету. Везде был Львович с пацанами, обычная голубизна. Снималось всё скрытой камерой, это чувствовалось по раскованности партнёров. Да, было очень неприятно, не думал он, что Львович балуется с мальчиками. Ну, что ж, бог ему судья. Его дело изъять кассеты и копии с них. Но у него мелькнула интересная мысль.
- Сам писал?
- А то кто же? Точнее, моё дело было включить камеру.
- Но каким образом ты к этому пришёл?
- Перед тем, как прийти к шантажу, посмотрел «Гения» по ящику.
- А сколько этим занимаешься? И сколько пишешь?
- Занимаюсь этим года три, а пишу около двух лет. Я ж ему и пацанов подгоняю. Нахожу их по барам. За это он платит мне, а им, я знаю, по пятьдесят зелёных отстёгивает.
- Сам, что тоже гей?
- Да мне на это даже на кассете противно смотреть… Моя стихия – электроника, но денег не хватает, поэтому я и пошёл на это. К тому же, я точно знаю, что он девчонок в магазине пощупывает, если бы не кассеты, мне бы вообще ничего не светило.
- Значит, точно. Твоя подружка у Львовича работает?
- Да, но она ничего не знает.
- И то хорошо. Вторая кассета такого же пошиба?
- Да, ничем не лучше в плане эстетики.
- Не дерзи. Чего не стоит делать, так это дерзить. Уже второй прокол.
- Да, это от напряжения. Что я всю жизнь этим занимаюсь?
- Заметно, что в первый раз. Спокойней, не надо писать заваркой.
- Так, что мне ничего не светит?
- У меня есть предложение. И оно таково: при мне штука зелёных. Если хочешь, я отдам тебе её за оригиналы и копии. Но если вдруг до меня дойдёт слушок, что у тебя сохранились экземпляры копий или ты ещё кому-то захочешь нагадить, а это дойдёт до меня в числе первых, то я отдаю тебя на растерзание рэкету. И за Львовича, и за такую будущую жертву тебе будут полагаться вилы в бок. Тебе сильно повезло, что во всё это впрягся именно я, больше тебе никогда так не повезёт. Но у меня есть и другой вариант продолжения наших отношений. Я по номинальной цене скупаю у тебя кассеты и копии, доплачиваю за работу, и кладу ещё сверху за твой риск. Но отныне ты будешь работать на меня. Любую покупку электроники будешь оговаривать со мной. Работу гарантирую постоянную, деньги будешь иметь хорошие и всегда, но чтобы рот не открывался по поводу увиденного даже во сне, иначе я не смогу тебя уберечь. Времени на раздумье у тебя нет, ответить должен немедленно.
- Я согласен.
- С чем, конкретно?
- Со вторым предложением.
- Смотри, я не шутил, когда говорил, что рот должен быть на замке.
- Я понял, что это не шутка.
- Тогда поехали к тебе домой или куда ещё, заберём копии и рассчитаемся с тобой.
- Нет никаких копий, я просто играл.
- Смотри, если продолжишь играть, пожалеешь.
- Я абсолютно точно говорю, копий нет. Я вообще ни на что не надеялся.
- Тогда, вот тебе листок, пиши свои данные, телефон, место работы. Кстати, где ты арбайтен?
- ЭВЦ, электронно-вычислительный центр. А Львович будет знать об этом разговоре?
- Это не твои проблемы. Впрочем, сам ненавижу голубизну, так что о твоём участии он может догадаться по этим кассетам, но я улажу конфликт. Подруга не вылетит с работы?
- Он не знает о нашей связи. Я с ним познакомился случайно в баре, пытался меня снять…
- Ясно. Так, что готовься к работе, можешь прямо сейчас увольняться из ЭВЦ. Пока денег тебе хватит, потом перезвонишь ко мне. Вот, мой телефон. Меня несколько дней не будет в городе, будет работать автоответчик. Смотри, не думай линять, я уже сегодня поговорю о твоей будущей деятельности. Электронику хорошо тянешь? Переделать сигнализацию, найти жучки, поставить свои, сможешь?
- Всё, что угодно. Любой марки и системы компьютер. Кроме того, семь авторских свидетельств.
- Когда успел-то? Сколько лет?
- Двадцать шесть. Начинал ещё в институте.
- Так, давай кассеты и бумажку с данными. Вот тебе четыреста баксов. Вполне возможно, уже сегодня перезвоню. Всё, отчаливаем отсюда.
Они вышли из бара. Алекс пошёл к машине, а парню сказал, чтобы тот пока добирался сам. Через десять минут Алекс уже беседовал со Львовичем. Но вначале он молча положил перед ним кассеты. Тот поднял на него глаза.
- Твои, Львович, игры с мальчиками… Я проверил – запись хорошие, но дела не очень красивые записаны. Я же говорил, что ты что-то не договариваешь.
- Алекс, но откуда? Кто писал? Когда?
- Уже не пишет… А кто – это уже другое дело, а раз кассеты у тебя, то никого не нужно искать. Звонков больше не будет. Что тебе ещё надо? И, самое важное, интуиция меня вновь не обманули – хорошо хоть не задействовали ребят с «крыши», а я не привёз аппаратуру. Вот шестьсот сдачи и у тебя полная гарантия, что копий нет – моё слово.
- Нет, Алекс, я не могу взять эти деньги… они твои. Ты думаешь, что я не понял, что отделался лёгким испугом. И ты, и я помним, что статья об этом не отменена, так же, как и вторая – растление… Понимаю и то, что только благодаря тебе я выскочил из скандала, который неизвестно во что бы мне встал. Вот остальные, до трёх, они тоже твои. В любой момент я дополню до какой ты скажешь суммы. Знаю, что покупаю не твоё молчание, а как-то пытаюсь замазать свою собственную похоть. Но уже не в состоянии измениться. Спасибо тебе за всё, Алекс.
- Что ж, деньги мне сейчас в самый раз. Осуждать тебя я не намерен, насилия на кассетах я не увидел, вроде как всё по обоюдному согласию. Всё остальное – политика, а туда, как знаешь, я ни ногой. Так, что решай всё сам, а шантаж это не моя область, думаю, если мне понадобятся деньги, ты мне всегда поможешь. Львович, я к Сэру, от тебя что-то передать?
- Вот, Алекс, если не затруднит, передай ему. Любые проблемы разрешаемы, а твои, тем более, только скажи. Ещё раз, спасибо, Алекс.
Львович дал ему свёрток. Алекс вышел в торговый зал. Пошёл к Светлане, которая распекала молодого менеджера.
- Что, Алекс, решил продолжить разговор? А не боишься, что поймаю в сети?
- Странно, но не боюсь. Чересчур хорошо мы с тобой друг друга знаем. Я даже могу прийти, поплакаться тебе в жилетку, но в сети твои уже не попадусь.
- Хотя бы для приличия согласился. Нет, ты не меняешься, режешь правду-матку и женщинам, и мужчинам. Но именно за это я тебя и уважаю. Ты не доставляешь окружающим тебя женщинам горестных разочарований. Потому, я и завидую твоей Натали.
- Светик, это тебе, как знак особого внимания и в качестве залога продолжения нашей дружбы.
Он протянул ей коробочку. Светлана открыла её и вытащила изящную золотую цепочку с её знаком зодиака – Близнецами.
- Спасибо, Алекс. Дружба продолжается, так как она победила.
Она поцеловала его в щёку, но глаза остались холодны и грустны. Алекс знал почему: когда-то их связывали очень близкие отношения, так ни во что и не развернувшиеся… Теперь ему нужно было найти Сэра, хозяина городской группировки, фактически – хозяина всего города. Алекс поехал в «Интурист», поспрашивал ребят, ему сообщили, что Сэр здесь, сидит в казино. Но до того как с ним встретиться, он позвонил домой.
- Солнце моё, скучаешь ли обо мне?
- Алекс, не задавай детских вопросов – тоска полная! Когда будешь дома?
- Думаю, не позже, чем через полтора часа. Это максимум.
- Договорились. Я подогрею ужин к тому времени, сама очень проголодалась.
- Не обедала, в угол поставлю! Так же нельзя, Натали.
- Не хотелось, есть без тебя, у меня хватит сил дождаться тебя.
-  Ладно, потороплюсь, лишь к моему приезду меня не ждал бездыханный труп…
Теперь можно было идти в казино. Он зашёл и сразу увидел Сэра. Тот сидел один за американской рулеткой, вяло делая ставки, в основном на цвета. Алекс подошёл к бармену, которого тоже знал очень давно и поинтересовался:
- Давно сидит-то?
- Часа полтора. Скорее всего, вот-вот закончит. Как дела-то? Давно у нас не был.
- С делами более-менее хорошо, как говорят, у прокурора, а у нас только проблемы – свои и чужие. А заходить к вам не вижу никакого резона – с государством в азартные игры не играю, нам бы что-то попроще. 
- Заливай… А вон и Сэр освободил и себя, и рулетку.
  Навстречу Алекс шёл изящный, со вкусом одетый мужчина, разменявший пятый десяток. Хитрый прищур глаз, добрая улыбка на губах, кто бы мог сказать, что этот человек в карате уже более двадцати лет… Официально, у него по городу было несколько процветающих ресторанов и всегда аншлаг.
- Здравствуй, Алекс. Какими ветрами? Есть проблемы?
- Здравствуйте, Сергей Александрович. Спасибо, но пока без проблем.
- Так что же или кто привёл твои стопы ко мне?
- Есть разговор, Сергей Александрович, конфиденциальный.
- Пойдём, сядем на открытой террасе.
Они прошли по коридору, миновали ресторан и вышли на открытую площадку. Солнце было уже за горами, но было ещё светло. Они сели за столик. Двое качков сели за соседний столик.
- Новые? – спросил Алекс, не поворачиваясь.
- Новые, потому они так настороженно отнеслись к тому, что у тебя под мышкой…
- Виноват, Сергей Александрович, я про него и забыл… Кстати, был у Львовича, вот он передал через меня.
- Давай.
Алекс полез в наружный карман куртки, качки вскочили, но, повинуясь жесту Сэра, сели.
Алекс положил свёрток на стол.
- Сколько?
- Вы же знаете, Сергей Александрович, это не в моих правилах.
- Знаю, что не в твоих. Спасибо и к месту. Говори, я внимательно слушаю.
- Как Вы знаете, я был тут на днях…
- Знаю, сын рассказал, можешь не повторяться.
- Намереваюсь слетать в Киев по этому делу, чтобы закончить его и, вполне возможно, что могу что-то сделать и для вас…
- Это хорошо. Возникло у меня неожиданно дельце, как раз по твоему профилю. Когда сын рассказывал про твои проблемы, я так и подумал, что только ты можешь мне максимально помочь.
- Сергей Александрович, Вы всё про меня знаете и, если Вы сочли необходимым привлечь меня, значит, так и надо. Я весь внимание.
- Волчару помнишь?
- Конечно, топтали асфальт рядом… Он же вроде как бригадир…
- Был. Чёрт, насколько же вы с ним разные люди, хотя оба из ментов. Ты меня никогда ни о чём не умолял, не позволял даже просящего тона. Всегда приходил, с того памятного дня, с предложениями. Если, конечно, приходил сам. На меня так и не работаешь, почти в полной мере независим. Эта же скотина на коленях умоляла взять его, хотя бы последней шестёркой. В чём же дело?
- Сергей Александрович, я бы рассказал анекдот о русском менталитете, да боюсь отвлечь Вас от более серьёзных дел…
- Я никуда не спешу, а как рассказчика анекдотов давно знаю… говори.
- Встречаются как-то два одноклассника по прошествии лет двадцати. Один – хозяин банка, второй бомж. Вот второй и заныл: все гады, все козлы. Банкир говорит, мол, приходи завтра, я тебе придумаю работку… Тот приходит с утра, банкир даёт ему чек: оприходуй, половина твоя, вторую принеси мне. Проходит несколько месяцев, бывший бомж сидит уже с новыми друзьями у себя, но пригорюнившись. Один из корешей его спрашивает: в чём дело? Тот и заявляет: каждый день хожу, оприходываю чеки, половину забираю себе… Кореш: так это же класс! Что тебе не нравится? Бомж: но получаю-то я!
- Отлично, очень похоже на правильную оценку… Итак, вернёмся к нашему Волчаре. Куда не пошлёшь, везде тупое побоище, толку мизер. Если бы ещё драться умел, а то только выкатывал на моём имени. Заканчивая сравнение характеристик, скажу, что от тебя мне в десять раз больше пользы, хотя ты и за пределами всяких зависимостей, чем от этого ублюдка. Он же шага не мог ступить, не сказав, кто он, точнее, от кого. Но на этот раз всё более закручено. Не знаю, слышал ты или нет об этом, за своими делами. В двух словах это выглядит так: поехали они вчетвером в Береговое, зачем и сам знаешь. Там есть пару баров, так сказать, под нашей юрисдикцией. Да, кстати, звонил Рашид, просил меня уломать тебя идти к нему. Я пообещал, хотя и знаю твой ответ. Ты же и так на днях у него выкрутился удачно… Продолжаю. В трёх барах всё прошло кое-как, а до четвёртого Волчара уже накушался водочки. Тут его и прорвало: тот не так посмотрел, этот не так зашёл. Бармен отдаёт ему всё, что положено и намекает, что до Сэра всё будет доведено. Он выхватывает «макар» и валит бармена. Пацаны к нему, он двоих ранил, а пока публика в панике и шоке, свалил с деньгами.
- Нет, не слышал я об этом. И много взял?
- Нет, и десяти штук не наберётся. Самое главное, что жмурик на нём и двое раненых у меня. И меня уже дёргают. Есть информация, что он рванул на родину, под Киев. Отряжать в Киев бригаду, когда сезон вот-вот распочкуется, накладно. Так вот, найдёшь в Киеве Златощёкого и объяснишь ему всю ситуацию. Свои люди, сочтёмся. Там и объяснишь ему и своё дело. Тем более, ты с ним уже сталкивался. По прилёту и после встречи со Златощёким, сразу звони ко мне. Назови номер факса, на который мы сбросим и фото Волчары, и остальные данные на него. Моя личная просьба: найди этого дурака, ты его знаешь, они нет. Он же идиот и не соображает, что чем больше прячется, тем хуже ему будет потом. Надеется, что от нас можно спрятаться. А я тебя знаю, Алекс, и твою хватку. Теперь возьми этот свёрток без возражений. В Киеве ориентируйся сам, что тебе нужно, а что нет. Вне зависимости от конца этого дела, эти деньги твои, нужны будут ещё, только скажи. Эти деньги только для того, чтобы ты был с Волчарой на одной финансовой ступени. Я почти уверен, что ты его найдёшь, а тогда к тебе уже никто и никогда не будет иметь никаких претензий. Всё, Алекс, давай, а я ещё посижу здесь.
- Ещё минутку внимания, Сергей Александрович. Я нашёл очень большого спеца в электронике. Парень молод, но талант его уже развился. Думаю, к моему приезду, что-нибудь да найдётся для него. Хотя вот его данные, вы проведёте проверку через своих.
- Я только что говорил об этом. Каждая встреча с тобой приносит что-то новое в мой карман… Конечно, мы его загрузим по уши работой. Хорошая новость. Удачи, Алекс.
Алекс спустился на лифте в вестибюль гостиницы. У него оставалось небольшое дельце – забрать техпаспорт и номера на машину. Он решил вначале позвонить, вдруг приятель на месте и не придётся завтра ехать. Как оказалось, он был на месте, но попросил поторопиться, ибо у него назначена деловая встреча. «Как же, деловая», - усмехнулся про себя Алекс, но вслух отметил, что будет через десять минут. По дороге он остановился, чтобы взять бутылку «Наполеона», коробку шоколадных конфет и букет гвоздик. Сложил это в цветной пакет и через несколько минут стоял на ковре у зама начальника ГАИ, подполковника милиции. В своё время вместе играли в волейбол, по разные стороны сетки.
- Вот, Алекс. Получи техпаспорт и номера. Счастливой дороги.
- Спасибо, Дима. Я слышал, что господин подполковник собрался на деловую встречу… Тогда это не помешает.
- Ага, цветочки, конфетки, коньячок… Значит, помнишь?
-  Что тут помнить, если весь личный состав ГАИ знает, что значит, когда ты собираешься на деловую встречу…
- Алекс, неужели всё так плохо, так запущено?
- Глупости, Дима! Ты должен был спросить, неужели всё так хорошо? А я подтвердить, что годы никак над тобой не властны. Ты всё такой же ловелас, каким и был. Да, о чём разговор, если твоя жена и та с этим смирилась.
- Она сама тебе об этом сказала?
- Во-первых: мы незнакомы; во-вторых: она просто устала выслушивать все эти сплетни кумушек и высказалась достаточно ясно, прилюдно, мол, если его хватает на всех, то она просто рада этому. Пускай, поэтому завидуют ей, а не она кому-то. По-моему, правильно высказалась.
- А почему до меня не дошло это высказывание?
- Может быть, все думают, что ты знаешь об этом. А с другой стороны, что тебе ещё-то надо? Кроме того, ты же не переходишь рамок приличий и не таскаешься со своими дамами по кабакам… А вот это на твоё деловое свидание…
- Что ж, Алекс, деньги не пахнут. Мне пора. Заходи, звони в любой момент. Когда понадоблюсь.
- Спасибо, Дима, но, думаю, теперь не скоро зайду сюда. Хорошего отдыха.

Что Алекс не в состоянии был предвидеть, так это то, что завтра он будет вновь здесь и по тому же поводу… Но он же говорил, что не ясновидец, хотя и ощущал веяния всего… Подъезжая к дому, посигналил. Зашёл во двор и остолбенел: перед ним стоял «Лэндкрузер», тускло поблескивая серебром в свете Луны. Кто же на нём приехал, да ещё и поставил машину во двор? Раздумывая, он открыл ворота, загнал «семёрку», кинув номера на заднее сидение. Когда он вышел из машины, во дворе уже стояли Натали, Маргарита Степановна и… в общем, все недавние его гости. Алекс подошёл к ним, поздоровался со всеми, обнял Натали и уж потом задал вопрос:
- И кто из вас пожаловал на этом «баяне»?
Ответом ему был общий смех. Алекс пожал плечами – не понимаю. Геннадий взял его под руку: «Пойдём-ка, друг, присядем». В гостиной на столе было накрыто, всё также ничего не понимая, он присел за стол и вновь спросил:
- Вопрос тот же, смешной, но не понимаю, почему смешной…
- Похоже, ты сегодня переутомился, - елейным голосом начал Геннадий, - а то бы сразу заметил, что «крейсер» без номеров, даже транзитных.
- Ну и что? – вяло, парировал Алекс.
- Натали, ему сегодня на ночь нужна только одна женщина – горячая ванна, а также горчичники на голову.
- Ген, у меня и впрямь был сильно груженый день. Будешь издеваться застрелю.
Как бы в доказательство своих слов положил кобуру с пистолетом на стол.
- А как же презумпция невиновности, Алекс?
- Боже мой! Может, кто-то мне объяснит всё происходящее? Алёна, уйми мужа, что-то он сегодня не в меру многословен.
- Алекс, уймусь я сам, но ты весь кайф пытаешься нам сломать. Ведь это твоя тачка, Пинкертон ты наш!
Алекс ни слова не говоря, налил себе полный стакан водки, выпил её одним махом, помахал ребром ладони перед ртом и выпалил:
- Моя???
- Твоя, твоя, - вразнобой ответили ему все, улыбаясь.
- То-то, я всё места себе не находил… И чем я его заслужил?
- Коротко говоря, тем, что ты наш друг, а ближе к лирике, скажем так. В вечер знакомства нас с Наташей, мы посовещались и решили, что нам пора тебя отблагодарить за многое – за то, что ты спаял нас, как тесный дружеский коллектив и за то, что многим из нас помог, никак не претендуя на какую-то благодарность. Так, что води на здоровье и вспоминай о друзьях, о которых, впрочем, ты никогда и не забывал.
Геннадий после этого спича, налил себе тоже полный фужер водки, его примеру последовали почти все. Алекс же налил себе в стопку, но общий ропот заставил наполнить фужер до краёв.
- Натали, не далее, как сегодня, я спрашивал о своих друзьях. Так вот, только мои сумасшедшие друзья могли сделать мне такой сумасшедший подарок. Ты можешь порыться в своей памяти, но вряд ли там найдёшь аналогию, не какие-то новые украинцы, а простые люди… И я с гордостью поднимаю этот фужер за своих друзей!
- Алекс, стой, скажи – спасибо!
- Гена, у меня нет слов.
- Похвально! Дальше.
- То, что я вас всех очень люблю!
- Сильные слова! И…
- Нет, главное то, что я недостоин таких знаков внимания. Я же и так о вас не забываю.
- Теперь можно пить. Алекс, за тебя и Натали!

Все дружно поддержали этот тост, даже Маргарита Степановна, и в полном молчании проглотили содержимое фужеров и рюмок. Алекс в растерянности мотал головой, словно пытаясь избавиться от какого-то наваждения, и глухо повторял: «Я сплю… я сплю…». Геннадий вновь вырвал его из сна:
- Алекс, пошли во двор. Я привёз свой «Поллароид» и камеру. Надо запечатлеть этот исторический момент для наших внуков, чтобы они не думали, что мы пользовались только такими словами и понятиями, как перестройка, коммунизм, капитализм и демократия. Мы, надеюсь, знаем, что такое понятие, как дружба! Ой, чтой-то я точно сегодня заговорился, но пока получается. Все в сад, все в сад!

Все вышли во двор. Геннадий поставил Алекса и Натали в центре, у капота «Лэндкрузера», рядом поставил Маргариту Степановну, а остальных вокруг. Мелькнул блиц, потом они поменялись местами с Михаилом. В конце их всех фотографировала Маргарита Степановна. И уж потом в ход пошла видеокамера. Тут они нарезвились вволю, лазали по машинам, бегали по двору, как дети, потом перешли в оранжерею. Всё закончилось благополучно, – ничего не было разбито и порвано. Прощались, целуясь и обнимаясь. Алекс попросил только задержаться Геннадия и Михаила-майора. Всех предупредил, что завтра уезжает в Киев. Обещал привезти каждому мужчине по сестре Лыбеди, а женщинам – по брату Кию. Все разошлись, в стороне о чём-то громко беседовали Натали, Алёна и Галина, жена Михаила-майора. Алекс же рассказал Геннадию, как сегодня вышел на спеца-электронщика и завтра он будет у него на ковре. Последнего это сильно обрадовало, так как в каком банке нет проблем с компьютерами, с сигнализацией, с мониторами. Гена попрощался и уехал с женой Алёной. Алекс же рассказал Михаилу про сегодняшнюю встречу на мосту, кое-что из встречи с Сэром, затем прослушал ценные указания и записал номера телефонов коллег Михаила в Киеве. На этом они тоже попрощались и Михаил с Галиной последними покинули дом Алекса. Натали подошла к остолбеневшему Алексу.
- Ну, что, родной, пора бай-бай?
Алекс кинул последний взгляд на свой «крейсер», обнял Натали и поплёлся в дом.
- Натали, ты позвонила родителям?
- Да, конечно! Они в недоумении даже от моего голоса и что я, никуда не торопясь, разговаривала с ними больше получаса. Ещё большее недоумение у них вызвало то, что я с кем-то познакомилась и этим кем-то я ещё и приеду. Отец так и спросил: Он кто – Гарун аль Рашид, Крез или мафиози? Я ответила, что когда приедем, то спросите у него самого. Правильно я ответила?
- Абсолютно! Всё будет нормально, не волнуйся. Надо убрать посуду, хотя бы в кухню.
- Алекс, ты уже как выжатый лимон. Я сама всё сделаю.
- Нет, сказка моя, я в порядке, поэтому разберёмся с посудой вдвоём.
  Алекс принял на «грудь» последнюю сотку водки и они принялись за дело. Уже когда Натали укладывала посуду в сушилку, он пошел звонить. Дозвонился до неумехи-шантажиста, объяснил ему, куда нужно завтра подойти. Тот всё понял. Также предупредил, что его будут проверять две заинтересованные стороны: криминал и официальные органы. И лучше бы тому воздержаться от всех глупостей. Электроник пообещал больше никогда и никуда не влезать… Они поднялись в мансарду. Алекс был без сил и только теперь мог позволить себе расслабиться. Уже в постели, он лёгким, быстрым движением обнял Натали и прошептал одними губами: «Спокойной ночи, моё незаходящее солнце». Через минуту он уже спал.

Весь следующий день прошёл в хлопотах. Покупки в дорогу, подарки родителям Натали. Он успел заехать к Дмитрию, в ГАИ, передал ему данные для подготовки техпаспорта и номеров для «Лэндкрузера». Тот, в буквальном смысле, выпал в осадок, когда выглянул из окна и увидел машину. А Алекс уже спешил домой. Дома он переговорил с Маргаритой Степановной, попросил её, чтобы она пожила у него в доме, пока он будет в Киеве. Кроме того, он решил ехать на «семёрке», так как машина ему должна очень понадобиться в Киеве в связи с просьбой Сэра. Они прилегли на пару часов, а на закате, попрощавшись с Маргаритой Степановной, Алекс тронулся в путь. Он намечал проехать большую часть пути ночью, когда поменьше транспорта на трассах. Счастливого пути! Удачи в Киеве, Алекс!


Дорога на Киев лежала по нескольким областям, а в связи с нестабильной политической обстановкой, проезд каждой области будет равен проезду двух, а то и трёх. Алекс, зная, что нервов будет потрачено предостаточно, но, чтобы не беспокоить Натали, шутил, рассказывал анекдоты. Даже думая о самом неприятном, улыбался. Знал, что можно рисковать собственной жизнью, но рисковать спокойствием Натали, он теперь был не вправе. Но одновременно он хотел показать ей, как проходили последние пять лет его жизни – в постоянном напряжении в параллели с жесточайшей работой ума, от которой зависело иногда простейшее, но необходимое – вздохнёт он в следующий раз или нет.

Из своей области он выскочил как пробка ещё далеко до полуночи. Деньги, около пятнадцати тысяч долларов, он спрятал надёжно, даже Натали не знала, где они, да она вообще вряд ли догадывалась об их существовании. Более мелкие, Алекс рассовал по карманам, но не пряча их в носки, туфли и нижнее бельё. Чёрт знает, какие могут возникнуть обстоятельства и какие могут возникнуть подозрения у людей, остановивших его.

Ему пока везло, до Николаева добрались без трений и быстро. Впереди оставалось чуть больше половины пути и не самая приятная часть – по Кировоградской и Черкасской областям. Но всё же, самое главное, проскочить Кировоградскую, а там попроще. Натали задремала на заднем сидении. Жаль, но у него не было времени любоваться ею спящей. А как сладко были полуоткрыты её сказочные губы. Алекс чуть помотал головой, отгоняя сладкие видения…

Как он ожидал, его остановили на полдороги к Кировограду, в Бобринце. Он медленно остановился, вышел, тихо прикрыл дверь, чтобы не разбудить Натали и пошёл к трём патрульным. Подходя, оценивал их лица, избирая тактику общения. Но хорошо, что менты, а не кто-то другой. Сухо поздоровался, подал документы и стоял в ожидании. Пускай сами проявят свои пожелания. Номера у него были новые, за это он мог не волноваться. Документы также в порядке. Ничего особого не нарушал, посмотрим с какой карты зайдёт ГАИ.
- Куда следуем? – спросил усталый капитан.
- В Киев, к родителям жены.
- Думаю, не надо объяснять, что скорость превысили в полтора раза…
- Извините, капитан, нигде не видел ограничений.
- И не увидите на такой-то скорости.
- И, что теперь делать? – (ну, давай, колись, во сколько мне это встанет?)
- К чему такая спешка? Есть причина? – похоже, капитан был во всём старшим…
- Не уверен, но что-то с тёщей…
- Ладно, езжайте, до Кировограда никому не останавливайте, неспокойно на этом участке. Дальше наших нет почти до Кировограда.
- Спасибо, капитан, за предупреждение. Минутку.
Алекс подошёл к машине и вытащил из багажника две бутылки «Пино-Гри».
- Маленькая благодарность. Думаю, не обидите отказом?
- Не обидим. Отличное вино. Спасибо и счастливого пути.

До Кировограда он доехал за полчаса. Кто-то ему моргал на трассе, но он пронёсся на предельной скорости. Дурных нема. Спасибо капитану. К Умани он подъехал, уже когда совсем рассвело. По дороге его ещё несколько раз дёргали наряды, но только один раз он отдал деньги, уж очень канючий попался старшина, его не интересовали никакие доводы. Алекс понял, что продолжение разговора бессмысленно, отдал двадцать баксов, но сыграл, что вроде как последние от сердца отрывает. Тем старшине и пришлось удовлетвориться. Натали уже проснулась на подъезде к Умани.
- Сколько же я проспала? Здесь уже совсем немного осталось?
- Думаю, часа через два будем в стольном граде Киеве.

За Уманью они остановились, немного перекусили, запивая еду, горячим кофе из термоса. И Алекс рванул «семёрку» на последний участок пути. В Киев въехали уже в час пик, поэтому Алекс спокойно рулил, следуя указаниям Натали. Дело в том, что он попросил вначале показать, как подъехать к Днепру. Они, наконец, выехали на столичное шоссе и с него уже отвернули к Каневскому водохранилищу. Здесь и вышли из машины.
- Как там у Николая Васильевича: «…чуден Днепр при любой погоде… редкая птица долетит до середины Днепра». Да, здесь, наверняка, километра четыре будет. Был здесь всё время в спешке, да и на этот раз времени для прохлаждения нет. Что поделаешь, се ля ви.
- Алекс, так, сколько мы здесь пробудем?
- Солнце моё надднепрянское, с нашим с тобой делом разобраться не составит проблем, но у меня здесь ещё одно дело.
- Ты его получил в последний вечер, когда уезжал по делу Львовича. Я почувствовала, что что-то случилось…
- Ничего не случилось, счастье моё. И более чем уверен, что не случится. Просто меня немного озадачили тем, что придётся работать на чужой территории, несмотря на то, что со мной будут работать лучшие люди Киева. А теперь нам предстоит штурм твоих родителей. Чуёт моё больное тобой сердце, что они будут сильно недовольны такими резкими переменами в твоей жизни. Всё так было спокойно, на их взгляд, и вдруг откуда-то сваливается дочь с будущим зятьком, хотя сама ещё не в разводе. С этой позиции я их понимаю. Они, казалось бы, всё сделали для счастья дочери, а это своенравная выкидывает такие коленца, что стыдно будет не только перед соседями.
- Алекс-Алекс, ну хватит всё заранее просчитывать за других. Будь, что будет! Я же всё равно останусь с тобой рядом.
- Ты уже знаешь мой стиль: овцы целы, волки сыты. Так, у меня возникла мысль. Отвечай, но только быстро: кто сейчас дома?
- Никого, мать с отцом на работе. Брат живёт у жены.
- Дом, не сама квартира, большой?
- Четырёхэтажка. Сразу после войны построили.
- Так, всё укладывается в схему без изъянов.
- Алекс, скажи мне честно, что ты задумал?
- Ничего, что могло бы дискредитировать мою богиню. Всё только во благо, только для неё. Доверься, как обычно, или ты думаешь, что я не смогу сделать ничего из ряда выходящего в твоём городе?
- Нет, я так не думаю, но хотя бы скажи, что ты собираешься сделать?
- Если скажу, то это будет просто театр, а не сюрприз.

Поначалу он задумал нечто грандиозное, но потом подумал, что чересчур много помпы сыграет ему не на руку в дальнейшем и не только перед родителями Натали, но и со вторым делом, основным, из-за которого он здесь. Поэтому он сделал всё наоборот, попрощавшись с первичным планом, во всяком случае, пока. По дороге заметил своих земляков, торгующих цветами. Оставил машину, подошёл к ним и сразу заговорил по-азербайджански. Но, как говорится, с панталыку их не сбил. Но когда он сказал одному из них, что берёт ведро роз и ведро гвоздик, тот отдал их почти за бесценок. Алекс, конечно, накинул сверху. Вёдра с цветами он поставил на заднее сидение. Натали только молча улыбалась, наблюдая за его действиями.
- Тут же нет оранжереи. Надо, чтобы ты не забывала о моём доме.

Уже перед самым домом Натали, выскочил из машины, подойдя к двум молодым ребятам, о чём-то попросил их. Втроём они пришли к машине, парни сели на заднее сидение, теснясь рядом с вёдрами. Алекс же одел очень тёмные солнцезащитные очки и, несмотря на то, что стояла жара, надел свою чёрную лёгкую куртку. Он подъехал задом вплотную к подъеду Натали. Пропустил вперёд Натали, чтобы она открыла дверь в квартиру. Потом уже начал всё вытаскивать из машины. В первую очередь занесли цветы, за ними последовали канистры с вином, два ящика, тоже с вином, в последнюю очередь занесли вещи Натали и Алекса. Алекс вытащил из сумки две бутылки марочного портвейна, отдал ребятам.
- Это помимо тарифа. Спасибо за помощь, пацаны. Прощевайте.
Алекс отогнал машину на стоянку, рядом с двором и вернулся к Натали.
- Солнце моё, теперь бы мне часа три кемарнуть, пока никого нет. Вечером у меня, пока небольшая, встреча и всё остальное время я буду в твоём распоряжении. Но сначала звонок. Какой номер вашего телефона?
Он позвонил по телефону, которым уже пользовался в былые приезды в Киев, передал привет от Сэра, назвал номер телефона Натали и положил трубку.
- Натали, как ты смотришь на то, чтобы что-то пожевать?
- Сейчас я приготовлю, только посмотрю из чего…
- Натали, по-моему, у нас осталось ещё достаточно еды и ещё второй термос с кофе. Так, сегодня я уже никуда не выезжаю, поэтому могу позволить себе водочки. Он вытащил из испарителя запотевшую бутылку «Столичной».
- Алекс, ты, наверное, практику проходил у Игоря Кио… Когда ты её туда положил?
- У Эмиля Кио… Как всегда, ловкость рук и ничего более. И что я тебе скажу, Натали, теперь можно. Я поднимаю этот стакан не за то, что мы у тебя дома и не за благополучные дальнейшие отношения с твоими родителями. А за то, что мы так отлично проехали весь путь до Киева, нас могли ожидать и ожидали очень серьёзные неприятности, но мы их минули. И, конечно, за тебя!

Они выпили стоя. Зазвонил телефон. Алекс поцеловал Натали и ушёл к телефону. Звонил сам Златощёкий. Алекс договорился с ним о встрече и объяснил, как его найти.
- Натали, я прилягу здесь, на диване, если ты не против. Я почему хочу сейчас поспать. Боюсь, как бы твои родители не предъявили мне каких-нибудь условий, а то вдруг и выставят. Для меня это будет неприятно только с одной стороны, то, что я реже буду видеть тебя.
- Алекс, может быть, по-человечески ляжешь в кровать?
- У тебя тоже есть гостевые или, может, запасные кровати? Давай, лучше не будем будить спящего пса и опережать события.
Он уже лежал на диване.
- По-моему, мы друг другу очень подходим, я и этот диванчик. Он даже не скрипит подо мной. Кстати, сколько твоим родителям?
- Папе - сорок девять, маме – сорок шесть, а что?
- Да, так ничего. Всё времени не было спросить. А вообще у меня друзья есть и постарше… Ты извиняешь меня за мою бесцеремонность?
- Спи, любимый. Я позвоню на работу, узнаю, каково моё положение на сегодня.
- Плюнь на них, пусть увольняют, - и тут же выключился.

Натали всё же позвонила на работу. Одна из переводчиц, с которой она была в более-менее терпимых отношениях, сообщила ей шёпотом, что её ищут в связи с каким-то делом, связанным с её мужем и, кроме того, она же неделю не объявлялась на работе и не звонила. Натали положила трубку, как-то её не взволновали все события вокруг неё на работе… Значит, каша заварилась и заварил её, скорее всего, её муженёк. Она постояла перед зеркалом. Оттуда на неё смотрела, не как когда-то, просто привлекательная женщина; теперь это была гордая, цельная и сильная личность. Всего-то неделя прошла, а она приобрела столько, что многим не приобрести за всю жизнь…Натали приложила руку с перстеньком к щеке, о чём-то загадочно улыбаясь сама себе и отражению в зеркале. Пора заняться готовкой, вечером предстоят дебаты, так хоть на полный желудок. И она пошла в магазин.

Натали разбудила Алекса перед самым приходом родителей. У него оставалось совсем немного времени постоять под душем и побриться. Он уже обсыхал и курил на кухне, когда они пришли. Сняв туфли, они сразу прошли на кухню и возникла гоголевская немая сцена. Алекс решил обострить ситуацию – иногда это помогает:
- К вам приехал ревизор. Целоваться будем?
Родители Натали переглянулись, но ступор прошёл. Отец ворчливо заявил:
- Хоть бы представился для порядка. Кто ты и с чем тебя едят…
- Рядовой милиции в отставке. Употреблять только с аджикой. А серьёзно – меня зовут Алекс.
- Валентина Владимировна. Олег Владимирович.
- Вот и прекрасно, а то я боялся, что вы на меня с кулаками броситесь, за отсутствием вил. Потому с испугу и дурачился.
Тесть из-под пшеничных бровей оценил его данные.
- Тебя, похоже, испугать не так-то просто…
- Что ж, Олег Владимирович, соглашусь – не просто. А теперь, если вас не затруднит, можно поздороваться и с дочерью.
- Алекс, как посмотрю, ты из борзых да ранних?!
- Напрасно, Олег Владимирович, у Вас создалось такое впечатление. Очень напрасно. Так называемой, борзотой я пытался сломать Ваше предубеждение против меня на корню. А если я Вам кажусь ранним, то меня это только радует. Натали, твой выход. Целуй маму с папой, а то после моих слов не решатся на это первыми…

Натали обняла их обоих, поочерёдно целуя в щёки.
- Не ожидали, родные мои, такого напора? А по правде, он очень вежливый, очень добрый по отношению к друзьям и очень порядочный человек.
Родители оглянулись, ища глазами этого порядочного человека, но его уже не было на кухне, он сидел за столом в комнате. Тогда и они двинулись туда втроём. Стол ломился от снеди. Алекс встал.
- Прошу Вас извинить меня, что я опередил всех, но не лучше ли решать все проблемы за столом?
Будущая тёща огляделась:
- А откуда столько цветов?
- Мама, ты бы видела его оранжерею!
- Увидит, Натали, дай срок. Ну, что присядем?
Все расселись за столом. Алекс обратился к Натали:
- Ну, чем, в первую очередь, хочешь маму порадовать?
- Алекс, «Ахсу» открыта? Тогда, мне тоже.
Алекс налил им полные фужеры. Тёща подозрительно посмотрела на фужер:
- А не много ли это для первого раза?
- Мам, попробуй, а потом уже решишь.
- Олег Владимирович, я думаю, нам по водочки?
- Давай, Алекс, но хотелось бы попробовать эту «Ахсу»…
- Успеете, на лоджии два ящика и две канистры.
- Уважаемые родители, позвольте мне сказать только одно слово: спасибо! Спасибо Вам за Натали! Всё.
- Алекс, я хотел поинтересоваться…
- Олег Владимирович, давайте выпьем за предложенное мной, а потом я отвечу на любой Ваш вопрос, можете устраивать допрос с пристрастием.
Все молча выпили, потом уже застучали ложки и вилки о тарелки. Валентина Владимировна с большим удовольствием допила вино и поставила фужер перед Алексом для новой порции. Тот с улыбкой наполнил её фужер, добавил Натали, а себе и тестю налил вновь водки.
- Алекс, много пьёшь?
- Бывает много, Олег Владимирович, бывает меньше, чем мало.
- Как это?
- Всё это, пока, не суть важно. Давайте, опять же пока, не входить в подробности.
- Ладно, Алекс, тогда подскажи, о чём у тебя спросить?
- Да, что-то не стыкуется. Я имею в виду, разговор. Видно, очень сильно хотим этого. Давайте попробуем расслабиться и представить такую картину: мы все давным-давно знакомы и мы просто приехали повидать Вас, родителей Натали, моих тестя и тёщу. Мы с тестем беседуем о мизерных зарплатах, о частной собственности, то есть не нашей и так далее. Тёща с дочерью толкуют о том, сколько и чего надо добавить в бульон «Галина Бланка»… В общем, опять не то. Кто-нибудь ещё попробует?
Попробовала Натали, она была в знакомой обстановке, отсюда, ей и карты в руки…
- Папа и мама! Я не думаю, что стоит долго ходить вокруг да около. Мы с Алексом решили стать мужем и женой. Ориентируясь на старые понятия, мы уже они и есть. Как вы помните, мы с Игорем давно уже не живём вместе, то есть неофициально мы уже в разводе. Алекс для этого и приехал, чтобы оформить официальную часть развода. Вот и всё.
- Умница, Натали! Лаконично, но ясно.
Олег Владимирович не выдержал и уже напрямую, спросил:
- Но, что с Игорем? Почему у нас была милиция?
- Значит, он и здесь смалодушничал?.. Впрочем, это неудивительно. Ты же знаешь, Натали, я не хотел этого, он сам сделал выбор…
- Какой выбор? – спросил тесть.
- Вы знаете, Олег Владимирович, мне очень не хочется ничего рассказывать, так же я прошу не расспрашивать на эту тему Натали. Я даю Вам честное слово и своё, и Натали, что Вам лучше обоим оставаться в неведении, в котором Вы так долго пребывали. Позже, когда всё уляжется, мы Вам обязательно всё расскажем. Кроме того, я уже сегодня займусь решением этой проблемы. Мне скоро должны позвонить.
Теперь не выдержала тёща:
- Алекс, но Наташе что-то угрожает, только честно?
- Валентина Владимировна, теперь если с её головы упадёт хоть один волос, а с глаз сорвётся хоть единая слеза по вине… Игоря, то он будет висеть на центральной площади Киева. И это не пустая угроза, Натали уже знает, что если я решаюсь сказать слово, то иду до конца. Ваш бывший зять уже знает об этом, кое-что уже сделано в отношении его. Мизер из того, что он заслуживал. Пускай немного покуражится, если у него есть такие возможности, скоро у них не будет никаких возможностей. Всё будет зависеть от того, на какие мерзости он ещё решится…
- Да, кем ты себя мнишь? – взорвался тесть.
- Спокойней, Олег Владимирович, раньше надо было кричать и не только, я исправляю уже запущенное давным-давно.
- Папа, он абсолютно прав. Кроме того, я уже не мыслю дальнейшей жизни без Алекса. Мы взрослые люди и для себя уже всё решили, но Алекс настоял на том, что всё надо решить и с вами. Потому мы здесь.
Зазвонил телефон, Алекс извинился и подошёл к телефону сам.
- Да, Борис Глебович, это я. Уже выхожу.
- Я прошу извинить меня, но мне надо выйти на час. А вы пока посидите, поговорите. Может быть, после разговора с Натали Вам станет легче, что ли.

Алекс вышел из дома, дошёл до его торца. На углу стоял чёрный «БМВ», к нему он и пошёл. Он ещё не дошёл до автомобиля, когда открылась задняя дверь и оттуда вышел, скорее, вылез здоровенный мужик. Несмотря на всю его необъятность, костюм на нём сидел как влитой, а все движения не были не ловкими. Это и был Златощёкий, Борис Глебович Бугрым. Дважды вор в законе, но давно ушедший от дел, точнее, так выглядело для непосвящённых. Сейчас у него в руках был процветающий ресторанный бизнес, свой банк, несколько посреднических фирм и крупные паи в производстве. И это только видимая часть этого айсберга. Алексу он нравился – хороший мужик, рачительный хозяин и хозяин своего слова…
- Рад тебя видеть без петли на шее, чёрт ты нерусский, давай в машину.
Когда они уже расположились на заднем сидении, Златощёкий сразу спросил:
- Где ты хочешь провести пару часов – в шумном или, как всегда, в тихом уголке?
- Спасибо, Борис Глебович, за то, что помните… к сожалению, сегодня не могу вырваться. Кабаки подождут. Сэр прислал меня по делу, не терпящему отлагательства.
Алекс рассказал про Волчару и его «мокрые» выкрутасы.
- Во, гнида! И как же Сэр его упустил? Ну, ничего, если он здесь, то мы его скоренько найдём. Так, вот тебе номер факса, сразу звони, пусть передаёт, что нарыли. Это – прямой мой, это – начальника охраны, ты с ним уже знаком, звони, подъедут в любой момент. Так, что время есть, поехали со мной. У меня сейчас встреча, так у меня там таки гарны дивчины. Оттуда и позвонишь.
- Именно о дивчинах. Борис Глебович, у меня в твоём городе и личное дело. Очень надеюсь на твою помощь. Пока Волчару загонят в капкан, мабуть и моё дело разрешится.
И Алекс по скорому рассказал Златощёкому о Натали и перипетиях её жизненного пути, про то, что они уже предприняли у себя в отношении Игоря и то, что тот всё-таки успел стукануть в ментовку здесь.
- Да, журись ты, хлопче! Дело-то плёвое. Интеллигенты вшивые. Нехай твоя дивчина даст тебе все их данные, завтра передашь мне. Так шо, отдаёшь их мне?
- Борис Глебович, они и так твои. Только меня по возможности отмажь, точнее, мою подругу. Я же хотел бы повидаться со всей этой тварью…
- Зустринешься. Организуем. Ну, давай, Алекс, звони. Чтобы к утру бумаги на твоего Вовка вже были, а после обеда свои бумажки принесёшь. До побачення.
«БМВ» укатил в ночь. Всё получилось, как он и предполагал. Поэтому, он и раздумывал, стоит ли привлекать к этому делу киевских коллег Михаила. Решил, что стоит их привлечь только по делу Волчары, но в тёмную, то есть для получения информации. То, что она понадобиться, он не сомневался… Он уже был в двух шагах от подъезда, когда заметил, что свет не горит на лестничной площадке. Старый трюк. Что ж, сыграем. Он сделал вид, что что-то уронил, возвращаясь назад. Похлопал по карманам, потом зачиркал зажигалкой, что-то разыскивая на асфальте. И нашёл. Кусок трубы в метр длиной. Алекс незаметно прихватил трубу. Правой рукой взял за середину, вытянул вдоль туловища. Пошёл обратно к подъезду. Подумал: первым ударит, который слева от меня, сверху вниз или боковым. Он был в чёрных джинсах и чёрной куртке, потому был уверен, что трубу не видно. Войдя в подъезд, резко упал на колени, руки от левого плеча вместе с трубой ушли снизу вверх. Послышался сдавленный стон. Но когда падал на колени, почувствовал, что что-то ожгло левое плечо. Он в прыжке вскочил на ноги и с разворота въехал по тому невидимому. Что стоял слева. Ещё один сдавленный крик. Он, на всякий случай, резко меняя позиции, поиграл трубой вокруг себя. Несколько раз труба задела за живое. Стоны уже не прекращались.
- Только пикните кто-нибудь, трубу на шее завяжу. Теперь кто-то зажёг свет, но без писка. Зарою.
Алекс был зол, но в меру. Загорелась лампочка за его спиной. Два парня, нехилые вроде бы, стояли перед ним. У одного был сильно разбит лоб. Второй баюкал руку, вся кисть была в крови.
- А ну, давайте, во двор. Возьмите свои арматурины, на улице выбросите. И без шума, а то разозлюсь.
Парни молча повиновались. Прошли к детской беседке. Там и скинули и арматуру, и трубу. Подал тому, у которого был разбит лоб, платок.
- Почти стерилен, лучше, чем ничего. Ладно, пацаны, я вас даже не собираюсь спрашивать, кто меня попросил ковырнуть. Вы хоть знаете этого человека?
- Так, не очень, - заговорил, баюкающий руку.
- Сильно вам повезло. Если бы вы на меня напали, когда я выходил, то к утру дворники нашли бы вместо вас куски мяса… А, что же это чмо само не пожаловало? Вот, педик…
- Он плохо ходит…
- И какую же легенду он вам впарил?
- Ну, что шёл он с Наташей вечером, на них напали, а Наташу выкрали…
- Дело в том, что он теперь никакого отношения не имеет к мужикам, потому и плохо ходит. Никто его не бил, а могли бы и очень многие, начиная с криворожцев, из-за которых и началась вся катавасия и у которых до сих пор изжога. Кроме того, Наташа в добром здравии и счастлива, как никогда. Она сейчас дома. Ну, что хватает? Вы хоть верите или думаете, я вам панты колочу?
- Понятно, верим… Как же ты про нас так быстро понял?
- Ладно, пацаны, это уже другой базар. Вот вам полтинник. И больше не впрягайтесь в непонятки. Добирайтесь домой, приводите себя в порядок и занимайтесь своими делами, а не чужими. Учтите, я один раз могу отнестись по-человечески, но во второй раз, если вы впряжётесь во что-то против меня, с вами буду разбираться уже не я. Проблемы будут, помогу.
- Слышь, мужик, у тебя хоть имя есть?
- Если для этого кастрата, то он не знает моего имени. Или всё же надеется над моей могилкой мраморную плиту с именем поставить?
- Да, нет, просто в первый раз такое… Мы шли тебя метелить, ты нам навтыкал и ещё и полста дал. Странно как-то.
- Не бери дурного в голову, а тяжёлого в руки… Извините, пацаны, но мне надо ещё кое с чем разобраться. Прощайте.
Он позвонил в дверь квартиры Натали. Она открыла ему и тут же прижалась.
- Что, солнце моё, неужели всё так плохо и мне придётся на ночь, глядя, ехать в готель?
- Нет, Алекс, всё хорошо. Сказали, нам решать.
- Ну, вот и ладушки, Натали. Я пойду закажу переговоры, а ты пока черкани мне данные твоего и этого «пидагога». Если есть возможность, то и адреса. Завтра мне всё понадобится.
После заказа переговоров, он собрался незаметно прошмыгнуть в ванную комнату, но Натали зашла за ним.
- Это почему это ты, даже не сняв обувь и куртку. Алекс, откуда кровь? Что случилось? Кто тебя избил?
- Похоже, что меня избили? Это не моя кровь. Твой попросил двоих пацанов арматуру на мне согнуть… Но всё оказалось не так просто, точнее, ничего не получилось…
- И что ты с ними сделал? Почему мы ничего не слышали?
- Ничего я с ними не сделал, немного поцарапал, но это их вина. Нормальные ребята, просто по молодняку не туда сунулись. Они, скорее всего, уже дома. Не смотри на меня так, солнце моё, тем паче, пистолет в сумке, он мне пока не нужен.
- Да, верю, Алекс, верю, просто вхожу в роль.
- Какую, счастье моё?
- Роль жены, которая должна всё время жить в беспокойстве.
- Уже отступаешь?
- Ни на один шаг, наоборот, наступаю.
Рядом затрезвонил телефон частыми звонками.
- Извини, Натали, это меня, всего пару слов.
Алекс взял трубку, услышал знакомый голос, это был старший сын Сэра.
- Коля, здравствуй. Это Алекс. Я из Киева, отец в курсе. Коля, запиши номер факса, пусть передают всё, что есть о Волчаре. Теперь мой телефон. Передавай отцу привет, скажи, что я встречался и работа начата. Ждём информации. Всё, Николай. Удачи.
Алекс зашёл в большую комнату, все смотрели телевизор, но повернулись к нему.
- Олег Владимирович, можно Вас  через пару минут отвлечь от телевизора для конфиденциального разговора в кухонной обстановке? Натали, иди-ка на минутку.
      Натали, шерри, как …?
- Солнце зашло, осталась вишенка?
- А как ты хочешь? Апельсинчик? Но дело в другом… где мы сегодня спим?
- Алекс, я думала, что ты уже догадался… на моей кровати.
- Малыш, неужели мы поместимся на твоей кроватке?
- Неужели ты не поместишься на одной кроватке с малышом?
- Оу, ты уже начинаешь меня бить моими же словами? Лишнее подтверждение того, что мы будем прекрасным тандемом. А это не на велосипеде педальки крутить…
Он погладил её по щеке и, конечно, не удержался от того, чтобы поцеловать… Сзади закашлял Олег Владимирович.
- По-моему, мы зарвались, солнце.
- Всё нормально, Алекс. Никогда не видел, как целуется моя дочь, может, это и есть подтверждение твоих слов, что я что-то упустил...
- Вот видишь, солнце? Всё хорошо. Извини, но мне надо поговорить с твоим отцом. Но сначала, вот что. Вот деньги на первичные нужды, снова всё делаю не вовремя. Но в первую очередь, возьми завтра в фирменном магазине телефонный аппарат без шнура, а к вечеру чтобы подъехал мастер, у меня не будет времени, чтобы сделать это самому. О,кей? Всё, лети…

Алекс подошёл к холодильнику, вытащил из неё новую бутылку « Столичной». Оглянулся в поиске стопарей. Тесть сам вытащил их и поставил на стол.
- Олег Владимирович, два фактора. Первый то, что я так себя вольготно чувствую… Думаю, это из-за Натали. Второй попроще – водка. Поверьте мне на слово, это происходит не каждый день и, тем более, знакомство с родителями будущей жены. У меня, так впервые.
- Думаю, Алекс, ты мне ничего не должен объяснять. На алкаша ты не похож. И, наверное, твоя работа не позволяет тебе часто расслабляться. Я не пуританин, тем более, ты мне уже импонируешь.
- Спасибо, Олег Владимирович, что значит мужская солидарность. Давайте за это сдвинем чарки.
- И хотелось бы, Алекс, поставить все точки над «и». Я поднял на тебя голос, извини. В тебе я вижу мужика, чего не видел в Игоре. Я пытался несколько раз переговорить с Наташей, чувствовал, что что-то не так, но, наверное, когда-то упустил момент и она больше не позволяла говорить с ней о её личных делах. Так что, я лично рад, что наступила такая развязка, а с Валентиной Владимировной мы как-нибудь разберёмся…
- И в чём это со мной нужно разбираться? Мне Алекс сразу понравился.
Тёща подошла и облокотилась на плечи сидящего Алекса.
- И как мужчина привлекателен, и как человек, похоже, хороший.
Она поцеловала Алекса в щёку и села тоже за стол.
- Потому я рада за дочь и тоже хочу выпить за такого зятя!
- Мать, а тебе не поплохеет, после вина-то водку?
- Ничего, не каждый день у нас такие разговоры, точнее, никогда.
Натали от дверей кухни вопросила нарочито обиженным тоном:
- А я что, рыжая, по-вашему?
- Вечериночка моя, ты причина всех причин. Иди до мэнэ!
Алекс усадил её к себе на колени.
- Честно говоря, я не ожидал, что всё выйдет так быстро и хорошо. Думал, Вы примете меня в штыки. Ну, тогда за всё хорошее.
Все выпили и встали из-за стола. Алекс обратился к тестю с тёщей.
- Я думаю, это не последний тихий семейный разговор. Вполне возможно, даже наверняка, в ближайшие дни я буду возвращаться очень поздно. Когда я в деле, то у меня нет выходных до завершения всех проблем. Но к теме сегодняшнего разговора мы ещё вернёмся. Спокойной ночи, а мне надо ещё покумекать. Солнце моё, ты тоже ложись, я скоро.
Алекс выключил везде свет, взял сигареты и пепельницу и вышел на застеклённую лоджию. Постоял недвижно какое-то время. Ведь первый этаж, очень удобная позиция для внешнего стрелка. Но за бортом было всё тихо. Не такая уж он дорогая мишень, чтобы друзья Игорька покупали из-за него прибор ночного видения. Он закурил и уселся в кресло. Завтра придут все данные на Волчару, но это просто сухая информация: родился, вырос, учился, служил…
Стоп! Служил. Похоже, за это можно зацепиться на безрыбье. Может быть, он хоть в армии был другим. Потому что, когда они вместе работали в милиции, тот уже был законченным дерьмаком. Чем дальше, тем больше. В прошлом – селянин, а апломба, как у начальника отдела. Амбиций, кроме самых низменных, никаких. Да и откуда было взяться чему-то нормальному? Двух слов не мог связать по-человечески, не знал ни устава, ни мотивов задержания, ни правил применения оружия. В общем, тупой валенок. И смешно, и грешно было, когда он как-то раз расстрелял на дискотеке магазин. Слава богу, никого не задел. Вообще-то Алекс сильно удивился, когда услышал, что Волчару вышибли из ментовки. Обычно именно такие прорываются в мелкие начальники. Примеров тому было много. Видно, Волчара не успел кому-то что-то вылизать…

Так что он может предпринять для начала в данной ситуации? Тупая безмозглая горилла.  Даже жена сбежала от него через неделю… Наверняка, он уже здесь, что не составит труда проверить. Или же ещё не выскочил из города?! Где-то залёг у нас. Алекс уже знал, с чего ему стоять начать. Кто из земляков служил с ним вместе и кто после этого оказался в нашем городе. Это надо проверить здесь через службу безопасности здесь и у Сэра, может быть, кто-то из ребят вспомнит, с кем Волчара виделся в последнее время. Что-то должно мелькнуть, у него самого вряд ли хватит ума доехать сюда незаметно, это не безоружных людей валить из пистолета. Если бы он самостоятельно стронулся с места, то всё равно где-нибудь да светанулся и Сэр бы уже знал.

Похоже, на сегодня всё. Программа-минимум разработана. Можно пойти отдохнуть. Он в полной темноте добрался до кровати Натали, ничего не задев и не разбив. Пока он пристраивал веранду к Натали, она что-то бормотала во сне. Он чмокнул её в щёку и тоже выключился.

Когда Алекс проснулся, Натали рядом уже не было. Он перевернулся на спину с закрытыми глазами. Что-то приятно будоражило ноздри. Он открыл глаза. Натали сидела рядом на стуле, а на прикроватной тумбочке стояла большая чашка, похоже, с кофе.
- О, нового дня глоток! – прошептал он.
- Доброе утро, любимый!
- Сказка моя, как хорошо, что ты рядом. Родители на работе?
- Конечно, уже полдесятого. Вставай завтракать.
- Присядь на секунду рядом. Дай мне сил.
Натали присела на кровать. Алекс обнял её.
- Ой-ой, вставай! Ты уже отобрал у меня все силы! Никогда не угадаешь, кто ты сейчас – мальчик-шкода или взрослый мужчина.
- Я всегда взрослый мальчик-школа-мужчина. Ненавижу всех этих Бондов и ему подобных. Кукольные агенты. Настоящий мужчина должен мгновенно войти в любой образ, выйти из него и войти в третий. Иначе – это просто робот или… Бонд.
- И ты всем этим хочешь сказать…
- Ничего, я только учусь говорить.
- Вставай, Алекс. Позавтракаем и подбрось меня до работы.
- Натали, забирай все документы и хлопни дверью. Твоим знаниям найдётся прекрасное применение у нас в городе. Это, если ты захочешь работать. А, впрочем, ты можешь работать или не работать у нас кем угодно и где угодно. Вставаю.
Через полтора часа они были около «Интуриста».
- Солнце, если хочешь, я пойду с тобой. Ты заберёшь документы, а я хлопну дверью. Это услышат на всех этажах.
- В этом нет необходимости, Алекс.
- Только пообещай, если кто-то что-то ляпнет, ты вечером скажешь мне. И не забудь про телефон. Пользуйся только такси, никогда частниками. Андестенд?
- Йес, ай ду. Обещаю следовать предписаниям моего бога.
- Вот, то-то, а то я уж подумал, что забыла. Чао, солнце!

Алекс поехал в офис к Златощёкому. Он уже был здесь не раз. Но тогда он был без машины, теперь попутно осваивал Киев за рулём. Перед входом в кабинет его остановила очень и очень эффектная особа, про которых говорят, что у них ноги начинаются от плеч или как там?! И точно, остальное было – глаза и ресницы. Алекс улыбнулся про себя: «Живая реклама Макс-Фактора».
- Борис Глебович занят.
Охранники у дверей заулыбались, так как знали Алекса, но промолчали.
- Но он ждёт меня, лапуля.
- Как о вас доложить?
Алекс переглянулся с охранниками.
- Вот это класс! Алекс и всё.
Особа нажала клавишу селектора.
- Борис Глебович, к Вам какой-то Алекс и всё.
- Алекса  ко мне, всё не пускать. Как они до тебя оба добрались-то?
Наконец Алекс, улыбаясь, поздоровался с охранниками и вошёл к Златощёкому.
- Здоров, Алекс. Присаживайся. Я после вчерашнего ещё не отошёл. Возраст понимаешь, так его раз так.
- Не бережёшь ты себя, Борис Глебович. А как же Родина-то без тебя и остальные? Упса!
- Шо у пса?
- Быстрорастворимый аспирин Упса и голова чистая. Или алказельцер.
- Да, ну их с упсами-попсами. Вот, полюбуйся, на твоего Вовка.
- Да, я с ним  пять лет в ментовке волынил.
- Тем лучше. Значит, недаром тебя Сэр прислал по его душу. Что собираешься делать?
- Вначале, Борис Глебович, моя просьба. Вот данные на людей… людей ли? Вчера, сразу после Вашего отъезда, двоих немного постучал в подъезде. Но их не стоит больше трогать. Они больше не пойдут на такую глупость.
- Уверен, что больше ничего не будет?
- Уверен. Сами убедитесь, когда узнаете кто это и что это. Я про тех, что на бумажке. А пацаны просто глупость спороли.
Златощёкий нажал кнопку вызова. Вошла особа. Обрез её юбки был там же, где начинались ноги. И всё же, несмотря на некоторую вульгарность в одежде, общее впечатление было непередаваемым, настолько была хороша девушка.
- Нравится, - спросил Златощёкий.
- Хоть я на работе надеваю шоры, но должен сказать, что страшно хороша.
- На неё все мои коты облизываются. Никому не отдам, тебе – только намекни.
- Ох, Борис Глебович, не вводи в соблазн.
- Вот на этих людей, все, что есть и чего нет, - Златощёкий передвинул бумагу секретарше по столу. Она склонилась над столом, светанув всеми сразу вырезами и тем, что пряталось за ними.
- Ну, иди, нечего завлекать. Сказано не хочет, значит, не хочет.
- Теперь, Бори Глебович, о Вовке, как Вы его назвали.
   И Алекс рассказал Златощёкому о своих соображениях и о шагах, которые, как ему кажется, стоит предпринять, чтобы для начала определить местонахождение Волчары.
- Да, дельно. Думаю, при такой проверке обязательно что-то высветиться. Я дам тебе в помощь и на обучение одного, тоже бывшего, но спецназовца. Старлей, а из головы не всё выбили, вовремя забрал.
Он вновь нажал клавишу селектора: Кравца ко мне.
- А с твоими интеллигентишками прямо сегодня разберёмся. А завтра с ними поговоришь. На этап я их не пущу. Хочется посмотреть, как они здесь будут кочевряжиться под нашим неусыпным надзором. Я им устрою групповой секс со свингом.

В кабинет вошёл высокий сухощавый мужчина, лет тридцати. Но даже скрадывающимися шагами он был схож с гепардом, готовым упасть на жертву.
- Кравец, знакомься. Поработай-ка с нашим другом с югов. Он тебе всё объяснит. Заодно поучись у него. Есть чему и много, это я тебе говорю.
- Борис Глебович, думаю, послезавтра после обеда придёт от нас дополнительная информация…
- Добро, сразу известим тебя. Давайте работайте. Кравец, запомнил, что я сказал?
Тот только кивнул. Вышли из кабинета, тут особа ему и заявила ехидно:
- Ты даже не представляешь, от чего нос воротишь. Я, по-твоему, панельная шлюшка и поперетрахалась здесь со всем персоналом?
- О, солнце фирмы! С чего это тебе в голову пришло, что я от кого-то нос ворочу? Просто, я не люблю служебную обстановку. Что ты делаешь вечерами вне фирмы и как зовут столь восхитительную представительницу рода человеческого?
- Влада, а вечерами, если не представляю фирму с Борисом Глебовичем, то свободна.
- Вот и ладушки, Владушка! А со скольки начинается твоя свобода и как она оговаривается?
- Обычно, после семи вечера.
- Всё ясненько и не надо на меня дуться. Ты сложена божественно. Таких женщин одна на миллион.
- А ты не такой плохой, как кажешься с первого раза. И с женщинами можешь обходиться… Значит, я жду?!
- Владушка, ничего конкретного я не могу обещать, как сама понимаешь, первым делом самолёты, ну а девушки потом. Хотя, хотелось бы наоборот.
- Пока, Алекс и всё.
- Пока, владычица мужских сердец.
Они вышли из здания. Кравец повернулся к Алексу:
- Про это говорил Глебович, что стоит у тебя поучиться?
- Этому стоит поучиться только в том случае, если есть какие-то проблемы с женщинами. Среди моих друзей – это чуть ли не азы общеобразовательной программы.
- Я бы хотел и этому тоже научиться, хотя особых проблем с женщинами не испытываю.
- Для начала – риторический вопрос: с женщинами ли? Вот, тебе и пожалуйста, для чего может понадобиться Влада, а, может быть, ещё для чего… пока не сформировалось в голове.
- Ничего не понял, ты о чём? Интересно…
- Ты на машине?
- Да, вон стоит моя, девяносто девятая.
- Чересчур броско, моя, несмотря на цвет, менее заметная. Поехали на моей куда-нибудь, где можно спокойно попить кофе и поговорить.
- Ладно, тогда я за руль. Быстренько доставлю.

Они приехали к небольшому кафе. Сели за столик под тентом. И оба заказали кофе и безалкогольные напитки.
- Как думаешь, Лёш (Кравца тоже звали Алексеем), здесь нет ненужных глаз и ушей?
- Стопудовая гарантия. Это наше кафе. Вокруг полно своих.
- Тогда вот почитай, для начала. Почему мы его ищем и не только мы, я объясню потом. Пока просто обозри информацию.
Кравец углубился в чтение послужного списка Волчары.
- Так, с этим ясно. Давай дальше.
- Надо тебе сказать, Лёха, я знаю этого человека семнадцать лет. Я уже работал в ментовке, когда он пришёл на работу. Я потом часто сталкивался с ним, в том числе, в совместным нарядах. Сказать, что общался, не могу, потому как, тупее и ограниченнее, мне уже потом не попадались. Затем, я уволился, но опять-таки виделся иногда с ним, город очень маленький. Теперь послушай, что он вытворил.
Алекс коротко рассказал Кравцу про инцидент с убийством в баре.
- Есть мнение, что он где-то здесь или вот-вот будет здесь. Хотя у меня есть сомнения по поводу самостоятельного приезда его сюда. Но проверить и пропасти нужно. Где находится его отчий дом? Далеко отсюда?
- Километров сорок от Киева. Двадцать минут езды на машине.
- Тогда так, Алексей. Я сейчас отвезу тебя обратно к офису. Часа через два подъедешь ко мне. На моей тачке съездим, посмотрим, что это за место. Может, мне там что-то в голову придёт. Договорились? Ну, поехали.

Через полчаса Алекс уже уплетал рагу с картофельным пюре вместе с Натали.
- Солнце, ты, почему ничего не рассказываешь?
- Всё делала, как ты сказал. Уволилась, забрала трудовую книжку, но дверями хлопать не пришлось. Все помалкивают, словно воды в рот набрали. Что-то до них дошло. Телефон купила, мастера вызвала. Ездила только на такси. Соскучилась. И, вот тебе ключи от квартиры, где денег нет…
- Как это нет? Иди-ка сюда.
Он вошёл в комнату Натали, открыл одну из сумок и вытащил небольшой свёрток. Там были только сотенные купюры.
- На, положи их куда-нибудь, бери сколько надо. Ни в чём себе не отказывай. Ещё чего… Это же надо – денег нету. Это у Бендера не было, а у меня пока хватает. И при себе есть, и в этой сумке ещё валяется…
- Алекс, как это валяется? Это грязные деньги?
- Ну-ну, солнце, не стоит становится в позу моралистов. На этих деньгах нет крови, ни следов наркотиков. Они даны, чтобы найти деньги, на которых кровь. К тому же Диоклетиан сказал: «Деньги не пахнут».
- Но откуда эти деньги? И так много?
- Часть уже заработано мной, другая уже в работе. К тому же это не так много. Забыла, какие деньги у меня стоят во дворе? А сам дом? Так, что не забивай голову. О моральной стороне я сам позабочусь. И эти деньги не облагаются никаким налогом. Пошли на лоджию. Курить хочется, заодно я кой-куда позвоню по коду… А ты посиди рядом. Просто посиди, вдвоём и отдохнём.
  Они пришли на лоджию, Алекс сел на диванчик, а Натали легла и положила голову на его ноги. Алекс быстро по коду вышел на дом Сэра. Ему повезло, тот был дома.
- Добрый день, Сергей Александрович, это я, Алекс. Всё получили. Но у меня есть мысль, что у нас есть его контакт в городе. Надо бы, чтобы ребята повспоминали с кем он в последнее время общался. Так как его мало кто выдержит больше часа, то это будет несложно. Если контакты наметятся, надо бы проверить, кто из них не на месте. Я здесь хочу проверить его армейскую службу и пропасти за его хатой. Думаю, это вопрос нескольких дней и он засветится. Если у вас что-то появится, скидывайте на тот же факс. На этом всё.
- Отлично, Алекс. Всё, что надо, перепроверим сегодня же. Завтра жди ответа. Я рад, что именно ты в Киеве. Теперь Волчара у меня на кукане. Давай, действуй. Лавэ нужно?
- Нет, пока хватает, спасибо.
- Не жмись, Алекс. он мне нужен хоть живой, хоть мёртвый. Всё. Удачи.
Алекс не успел положить трубку, как Натали сразу же спросила:
- Что такое лавэ?
- Значит, всё слышала? Не волнуйся, это не то, чем убивают, а за что убивают – деньги.
- Алекс, я почему-то нервничаю. А что за волки?
- Да, не хвилюйся, дивчина. Не так страшен чёрт, как его малюют. Это просто прозвище. Дали ему за то, что он злой, как волк, причём на всех без разбора. Ну, а всё остальное не про него. Волк очень умное и осторожное животное, по-моему, даже красивое. Волчара под эти категории не подходит. Да, кстати, завтра не хочешь пообщаться с двумя скотинами, догадываешься, о ком я?
- Нет, Алекс, нет! Ни в коем случае.
- Похоже, им на собственной шкуре придётся ощутить, то, что они выделывали с тобой. Меня пригласили на первый акт. Пожалуй, больше и я не выдержу. Придушу, а нельзя, так как существование их будут продлевать.
За стёклами лоджии раздался автомобильный клаксон.
- Это за мной, пойдём познакомлю. Очень хороший парень.
- Не хочу, Алекс. Не хочу никого видеть, кроме тебя.
- Ни в коем случае, моя жена не должна быть букой. Я надеюсь ей доверять на все сто десять процентов. Пошли.
Солнце палило нещадно. Алекс одел свои очки. Алексей ждал у машины.
- Позволь представить, Лёша, моя жена – Натали.
- Чёрт возьми! У тебя ещё и жена красавица!
Натали улыбнулась.
- В этом нет ничего удивительного. Вокруг него только красивое.
- Да, наверное, в этом нет ничего удивительного, просто я ещё не привык. Постараюсь в дальнейшем не удивляться.
- Солнце, я ближе к вечеру заскочу домой, но может так случится, что мне придётся сразу уехать. Всё равно люблю!
Он поцеловал Натали и сел в свою машину справа. Вести должен был вновь Кравец.
- Лёха, у тебя есть в машине мобильный? Возьми его.
И они вновь выскочили на залитые солнцем киевские улицы. Алексей вёл отлично. Про таких говорят – добротный, а это редкость в наше время. Алекс дозвонился до киевского коллеги Михаила. Договорился с ним о встрече. Тот назвал ресторан. Алекс повторил и посмотрел на Алексея. Тот утвердительно кивнул. Они договорились, как узнают друг друга и о времени – полдевятого вечера… «Семёрка» выехала из города по направлению, как понял Алекс из указателя, к Ковелю. Как и обещал Алексей, через двадцать минут они въехали в большой посёлок – Ворзель. Алексей тормознул у почты, зашёл туда на пару минут и, сев обратно, он уже уверенно повёл машину.
- Вот эта улица, вот этот дом, - нараспев произнёс Алекс, заглянув в бумаги, - Алексей, дом двадцать семь. Как поступим, чтобы и точно быть уверенными, что это их дом, но и лишний раз не будоражить общественное мнение?
- Сейчас выясним, - Кравец вышел из машины и подошёл к пацанам, облепившим мопед. Видно, он не заводился, он что-то поковырял в движке, но всё же завёл драндулет. Переговорил с пацанами ещё пару минут, затем вернулся к машине.
- Всё точно, они живут в двадцать седьмом.
- Отлично, Алексей. Теперь медленно езжай прямо, но сам не крутись, я найду дом, но проедем мимо. Надо подобрать дом для наблюдения. Не сидеть же нам днями в машине.
Автомобиль медленно тронулся. Алекс один раз остановил Алексея, вышел из машины, сделал какие-то замеры шагами, вновь сел и они поехали.
- Ага, вот этот дом. И что ему, долбику, не сиделось дома? Так, а вот здесь тормозни. Из машины уже выходим оба, но разговариваешь ты. Нам нужна хата на месяц. Здесь рядом снимаем земли под постройку птицефермы, поэтому временно нужно пожить здесь. К тому же создаётся впечатление, что дом пустует. Пошли.
Они вышли из «семёрки». Алексей пошёл стучать в ворота, Алекс же закурил и огляделся. Наконец Алексею открыла старушка, он переговорил с ней, потом позвал Алекса. Они вошли в дом. Прошли в комнату, выходящую окнами на улицу. Алекс одобрительно покачал головой.
- Как раз то, что нужно, солнца много и кровать хорошая.
- Цей москаль в мэнэ жыты будэ?
Алексей ответил ей по-украински, что нет, он просто старший.
- Алексей, спроси, сколько она хочет за неделю. Будем платить понедельно.
Тот назвал сумму. Алекс дал чуть больше, чтобы не возбуждать подозрений.
- Значит, или сегодня вечером, или завтра с утра нам будут нужны двое.
У Алекса ещё в доме мелькнула мысль. Он вспомнил про шантажиста-электронщика. Когда они вышли из хаты, он спросил:
- У вас электронщик хороший найдётся?
- А то, как же. И не один.
- Мне нужен лучший. Связывайся с ним прямо сейчас, договаривайся о встрече. Возьмёт отсюда твой телефон?
- Мой возьмёт. Что хоть задумал?
- Расскажу на обратном пути. Давай я поведу. Дорогу-то мне надо запоминать.
Алексей договорился о встрече с электронщиком.
- Поехали, Лёшик. Нам нет нужды здесь долго тусоваться.
  Вскоре в Киеве они встретились с чернобородым мужчиной. Алекс подумал было, что тот татарин, тем приятней было узнать, что Заур азербайджанец, причём бакинец, уже давно живший в Киеве с женой-киевлянкой. Они обнялись и поцеловались, но Алексея не удивил этот обычай, он знал о нём, да и Афган за плечами. Алекс объяснил Зауру, что необходимо ему поиметь в посёлке, а именно: два самонаводящихся монитора, с сильным разрешением увеличения, приведённых на два дисплея и, самое важное, запись. Плюс, ночной режим работы. Люди хорошо, но на технику больше надежды.
- Заур, ответь мне точно – это всё сегодня же можно закупить и смонтировать вечером там, где это необходимо?
- Задача очень интересная. Если мы сейчас же поедем, то всё, что надо, успеем закупить. Возьмём всё раздельно. На месте я всё скомпоную и смонтирую.
- Так, отлично! Теперь во сколько это всё обойдётся и твоя работа?
- Алекс, я сталкивался с такими системами, но ценами не интересовался. Думаю, штуки две хватит за глаза.
- Так, Заур, сейчас поедем. Алексей, сейчас полпятого, через час успеешь подобрать двух толковых ребят, чтобы они дежурили там? День-ночь, сутки прочь – по полста. Найдём Волчару или того, кто ему помогает, добавлю. Но, меньше двух в смену, не должно быть. И это, если всё обойдётся без эксцессов. Что-то произойдёт, сам понимаешь, тариф поднимается. Подберёшь ребят, приезжай сюда. Мы с Зауром, когда всё закупим, тоже сразу подъедем сюда. Всё, поехали.
Алекс заскочил домой. Родители уже были дома, он извинился за спешку. Поинтересовался, был ли мастер, всё ли подключено? Забрал деньги и подошёл к Натали.
- Счастье, сейчас мне всё нужно организовать, никакого волнения, потом уже будет разгрузка. Сегодня буду, скорее всего, за полночь. Завтра до обеда буду дома. Всё, счастье, бегу. Меня человек в машине ждёт.
 Алекс обнял Натали, припал к губам и побежал к машине. Приехали они на какую-то базу, а, может, и цех. Заур тут же исчез. Алекс курил одну за одной сигареты. Выгорит или не выгорит? Пока всё дело висит только на его интуиции и знании повадок Волчары. Когда он уже начал беспокоиться, появился Заур, довольный с улыбкой от уха до уха. Нёс сразу два ящика, за ним двое несли ещё четыре коробки.
- Алекс, всё в порядке, только надо заскочить домой, я возьму инструменты и кое-какие причиндалы. Уверен, что за ночь всё скомпоную и проверю, ближе к утру и смонтирую. Там и ребята помогут. Интересная работа, а то я уже жиреть начал.
Договаривал он уже в машине. Ящики были рассованы и в багажник, и на заднем сидении. Через десять минут они уже были на месте, где их уже ждал Алекс с двумя молодыми парнями в камуфляжной форме. Алекс с Алексеем отошли в сторону.
- Всё в порядке. Ребята, правда, ещё необстрелянные, но я их уже наработал. Умеют уже достаточно, но согласились даже не из-за денег, а всё-таки работа. Тем более, я им объяснил, что это для них добавочное испытание. Все остальные установки на месте. Вы всё взяли? Не будет облома?
- Более чем уверен, что не будет. Но меня смущает их форма.
- Алекс, да сейчас такой формой даже в колхозе не испугаешь.
- Лёша, я думаю, ты прекрасно понимаешь, что нам никак нельзя привлекать и будоражить внимание окружающего люда. И второе: абсолютно нельзя подчёркивать принадлежность к какой-то организации, тем более, к той, что мы с тобой представляем. Без обиды. Или завтра привези им цивильную одежду, или замени. Мало самой формы. Не дай бог пацанам в голову взбредёт побравировать. Сам же сказал, необстрелянные воробьи. Нет, Алексей, говорю тебе тет-а-тет, это прокол. У тебя потом будет время над этим поразмышлять. Сейчас у нас времени ноль. Поехали. Приедем туда, скажи, чтобы из машины не выходили, пока не загоним тачки во двор.
- Алекс, а к чему такая спешка, можешь сказать?
Алекс не видел особого смысла что-то прятать от Заура и рассказал ему самую суть, в том числе, что весь замысел пока висит на его голой интуиции. «Так он быстрее справится», - подумал Алекс.
- Заур, Алексей завтра с утра должен приехать за пацанами, с ним и приедешь. Устраивает? Если что-то не так, у него есть мой номер телефона. С утра до полудня буду дома. Звони в любом случае.
   Когда приехали на место, Алекс посмотрел на часы: двадцать минут седьмого. Значит, в график укладываемся. Хотя он и сам не понял, в какой график. Алексей открыл ворота и они загнали обе машины во двор. Когда ворота были закрыты, он разрешил выйти бойцам. «Справляется, а пока слушок расползётся, что неизбежно, нас уже здесь может и не быть». Когда всё было занесено, Алекс отозвал Алексея в сторону:
- Лёшик, поговори со старушенцией, по доброму. Денег ни в коем случае не предлагай. Лепи любого горбатого, но чтобы она как можно на большее время расслабилась. Ты посмотри, как она на нас поглядывает. Иди к ней, с пацанами я сам разберусь.
- Так, мужики. Теперь послушайте меня, пожалуйста, внимательно. Вот вам сотка напополам. Работа серьёзная, потому такие деньги. Предельное внимание. Завтра Алексей вас заберёт. Я мог бы ничего не комментировать, но я всё же скажу. Дело не в том, что вы к чему-то подготовлены или нет. Сидение здесь будет довольно нудным, поэтому мы и договорились с Алексеем подменять людей. Первая смена будет самой муторной, поэтому мы и выбрали вас, молодых и крепких. Заур будет делать всё сам, вы ему только помогите, но за двором, ни в коем случае, ни рисуйтесь. Повторяю, ни в коем случае. Потому, что я и сам до конца не знаю, откуда и чего ждать. Как только всё будет смонтировано, один из вас садится к дисплеям. Всё будет записываться на плёнку, но перед вами будет тетрадь, куда будете записывать время выхода любого и краткий комментарий: вёл себя естественно или нет. Лучше напишите больше, чем что-то не увидите. Как только заметите чужого, сразу связывайтесь с Алексеем. Докладывайте, почему возникло мнение, что это чужой. Если таковой случай возникнет, связываться немедленно. Вопросы есть? Нет? Прекрасно. Заур, что ещё от меня требуется? Говори о любой мелочи, мы сейчас с Алексеем уедем. Так, дом тебе ясен. Ребятам потом объяснишь, как пользоваться аппаратурой. Для меня всё это тёмный лес! Хотя завтра с утра, когда Алексей привезёт смену, неплохо было бы и им объяснить. Ну и когда всё закончится, размонтировать всю эту канитель. Завтра, если что-то вдруг не так, в первую очередь с деньгами, сразу же заезжайте ко мне. Ну, что потянешь? Всё будет нормально?
- Вытянем, Алекс. Сто лет землякам не помогал, да ещё и в таком деле. Не волнуйся, всё будет нормально. Ребята, похоже, толковые. Езжайте спокойно.
- Значит, со всеми договорились. Алексей, с бабушкой договорился, чтобы она их чем-нибудь накормила?
- Сообразил, Алекс. Завтра ей из Киева продуктов навезу.
- Ну, всё. Мобила у вас есть. Телефон Алексея вы знаете. Бог в помощь!
Они вышли во двор.
- Алексей выедем из посёлка чи города, тормозни на трассе. Мысль сформулировалась.
Как и договаривались, выехав на трассу, они остановились. Алекс подошёл к машине Кравца.
- Лёша, набирай телефон офиса. Мне нужна Влада. Чтобы даром время не терять, просто слушай, сам обо всём догадаешься. Влада? Как себя чувствует солнце фирмы? Рад за тебя! Есть какие-нибудь новости о тех людях, имена которых тебе передал Борис Глебович?
- Ага, Алекс и всё! Только по твоей манере говорить, а не по голосу догадываешься, что это ты. Борис Глебович уже давно отдал распоряжение, ребята уехали. Больше ничего не знаю. А где ты? Будешь у нас?
- Нет, лапа, но мы хотим, чтобы ты была с нами.
- Кто это мы?
- Я и Алексей, мы уже на подъезде к Киеву…
- Ага, значит, вас двое, а я думала…
- Ничего ты не думала. Ты сначала послушай, а потом будешь думать. У нас встреча в ресторане, чисто мужская компания, но нам не хватает изюминки. Трое мужиков сидят за одним столом в кабаке… Просто жуть, бррр… А тут такой цветок, дикая орхидея… Если у тебя есть какие-то другие планы, мы так и просидим втроём, напьёмся как свиньи…
- Нет у меня планов. Давай договариваться.
- Ну, это уже за Алексеем, я плоховато знаю Киев. Вообще-то, было бы желательно тебя изъять из дома. Ты сегодня и так выглядела, как венец творчества женского обольщения, но вдруг ты захочешь добавить пару штришков, то весь ресторан будет следить за каждым твоим движением, каждым вздохом. Тогда тебе и понадобятся трое мужиков для охраны.
- И всё же мне не до конца ясно, для чего они мне будут нужны все трое?
- Для того, чтобы остальная часть ресторана не смогла, не дай бог, поцарапать столь ценный экземпляр прекрасной половины человечества.
- Ты лис, Алекс! Не всё гладко ты преподносишь, но всё очень удачно.
- Пока всё, лапочка, передаю трубку Алексею.
Все остальные переговоры заняли не больше минуты. Кравец посмотрел на Алекса.
- И это после того, как ты был занят совсем другим?.. Быстро ты переключаешься…
- Лёшик, я же тебя предупредил, что мысль в работе, формируется; во-вторых: Влада абсолютно точно разбавит наш сугубо мужской коллектив и мы будем меньше привлекать внимание; третье: ты пообщаешься с интересным человеком, а то, что она неглупа, я особо в этом уверен; четвёртое: она переключится со своей роли эскортной секретарши. А о пятом и шестом, я пока помолчу, это ещё не до конца созрело. Всему своё время. Тебе осталось купить цветы и ехать за ней. Меня встретите на углу моего дома в пятнадцать минут девятого.
- Как это помещается в твоей голове?
- Лёшик, в твоей это тоже поместится, побольше практики. Не прибедняйся, ты мужик неглупый, просто привык доверять только кулакам.
- Поехали?
- Поехали, только до города езжай спокойно, у тебя ещё есть время.

Алекс едва-едва доехал до стоянки перед домом Натали. Почувствовал, что устал сильно, а ещё встреча в кабаке. Мысль об уже проделанном не успокаивала. Больше беспокоило другое: вдруг всё напрасно? За ночь он продумает все пути ретирования и переключения в другую плоскость поисков. Открыл дверь и прошёл в кухню, успев со всеми поздороваться.
- Малыш, ты не изобразишь мне кофе, хоть растворимого, но побольше? Устал почему-то, будто вагоны разгружал…
Натали быстро «изобразила» ему кофе. Он устало опустился на табурет.
- Алекс, кушать-то будешь?
- Сказка моя, я сейчас даже кусочка колбасы не смогу проглотить. Посиди рядом, прошу.
Когда Натали села рядом и обняла его, он продолжил:
- Мне сейчас ещё и в ресторан идти, точнее, Алексей отвезёт.
- Алекс, как же так, без меня?
- Малыш, это сугубо деловая встреча. Я даже сам до конца не уверен, нужна ли она, но иду на любую возможность побыстрей завершить это дело. Когда всё закончится, мы можем пойти в любой ресторан по твоему выбору и закатить праздник на всю округу. Всё, что ты захочешь.
- Милый, ну к чему ты всё это говоришь? Ты уже знаешь, что меня, как и тебя, не прельщают шумные собрания.
- Солнце, нам всё равно, так или иначе, надо будет отпраздновать и твою официальную свободу и вновь будущую несвободу со мной. Поговори с папой и мамой, как они себе это видят, а потом вчетвером мы уже решим, как нам сделать. Ладушки?
- Ладушки, Алекс. Ты и впрямь выглядишь, как выжатый лимон. Неужели нельзя отменить встречу?
- Мы, к сожалению, не вправе распоряжаться собственной судьбой, хотя нам кажется, что мы хозяева её. Сделай-ка мне ещё кофе. Плис.
- Переодеваться будешь, Алекс?
- Нет, малыш, встреча и впрямь деловая, никаких белых манишек и галстуков.
Алекс посмотрел на Натали с лёгким прищуром глаз.
- Вот, сижу и думаю, что это я в тебя такой влюблённый? Как будто меня обухом по голове ударили…
- А, что такое? В чём сомневаешься?
- Нет, я ни в чём. Хотя всё равно не пойму, чего это ты в меня такая влюблённая?
- Кто это тебе такую глупость сказал?
- Разве нет? Я ошибался в твоих чувствах ко мне?
- Конечно, нет! Я в тебя не влюблённая, а люблю!
- Ой, как мне сразу стало легко! Умница моя! Дай я поцелую твои глазки, они мне так не понравились в первые минуты.
- Да, я знаю, что тебе понравилось сразу…
- Малыш, я уже стал забывать, что именно мне в первую очередь понравилось, потому что теперь мне нравится в тебе всё – твой облик, твои мысли! Но мне пора. Мне стало намного легче, значит, я недаром попросил тебя посидеть рядом.
- Всё потому, что ты вампир!
- Вот ещё. Ты сильно опустошена?
- Нет, наоборот.
- Значит, на этот раз ты неправильно подобрала сравнение. Пидемо.
Алекс заглянул в гостиную.
- Олег Владимирович, Валентина Владимировна, надеюсь, Вы на меня не в обиде из-за моей беготни?
- Пока – нет, а дальше посмотрим, но, наверное, ты выкрутишься…
- Спасибо за моральную поддержку. Шутите?
- Конечно, шутим. Ты же любишь такие шутки.
- Люблю, но не всегда в состоянии их воспринимать. До свидания.
- Ну, солнце, пожелай мне удачи.
- Ни пуха, ни пера…
- Я, что, по-твоему, охотник? Ну, да ладно, к чёрту! Хороших снов.
Алекс вышел из дома и по дороге к месту, где его должны были забрать Алексей с Владой, ему в голове пришло, что встреча в ресторане, скорее всего, почти наверняка, напрасна. В данном случае ему мог бы помочь простой военкоматовский работник и, скорее, не городского, а областного. Хотя и это хорошо, что прояснилась сама тема беседы. Возможно, у человека, с которым он сейчас должен встретиться, есть выход на эти круги, а вот если нет, придётся вновь пользоваться связями Златощёкого. Да, досадно, в первую очередь, что будет потеряно время, драгоценное, как никогда.

Кравец был пунктуален, как всегда. Алексу он нравился, на этого человека можно положиться, хотя бы потому, что он быстро усваивает сказанное и начинает делать правильные выводы, но без обид. Влада сидела на заднем сидении с довольно скромным букетом на коленях. «Что ж, Лёша прав, это просто знак внимания, а от таких знаков можно идти дальше. Всё остальное, дело техники, которой у Кравца пока не хватает, а жаль». Алекс сел вперёд, но полуобернулся к Владе.
- Должен заметить, без единой капли лести, ты просто обворожительна и превосходишь все мои ожидания, мыслимые и немыслимые.
- Ну, и дальше что, Алекс? К чему это я так вырядилась?
- Знаешь, Влада, очень хорошо знаешь. Лично я тебе бесконечно признателен, что ты, таким образом, откликнулась на нашу просьбу. Думаю, Алексей того же мнения, просто вы из одной конторы, привыкли общаться в одном и том же контексте. Я же человек посторонний, но в состоянии показать вам кое-что, в том числе вас самих, но в другой плоскости.
- Алекс, мне уже двадцать пять, а что я видела, кроме пьяных застолий да похабных взглядов?
- Не видела, может быть, потому, что и не пыталась?! Не могу судить. Единственно скажу: попробуй плыть против течения, не будь как все. Чем чёрт не шутит, пока бог спит. Возможно, что сегодня именно такой случай, попробовать всё изменить. Решай сама, я по случаю помогу. Подсказок здесь не может быть. Вроде мы как уже приехали?
Алекс первым вышел из машины, помог выйти Владе.
- Цветы, наверное, лучше оставить в машине. Зачем такому цветку, как ты, лишние подробности, подчёркивающие и так само собой разумеющееся? Будем возвращаться, я сам куплю тебе цветы в качестве маленькой благодарности за то, что ты согласилась пойти с нами. Теперь извините, мне надо подойти к человеку, а потом мы уже пойдём в ресторан.
Алекс, выходя из машины, уже видел человека, с которым была назначена встреча. Примерно его возраста, открытое славянское лицо. Алекс подошёл к нему.
- Александр? Добрый вечер. Я – Алекс.
- Добрый вечер, Алекс. Вы чуть не опоздали…
- Прошу извинить, кое-как уложились к назначенному времени.
- Ладно, Алекс. Думаю, для удобства лучше сразу перейти на «ты»?!
- Согласен, Саша. А теперь, пожалуйста, познакомься с моими друзьями – Алексей, Влада.
Александр, впав в столбняк, всё не знал, как поступить в отношении Влады. В, конце концов, решился и пожал ей руку.
- Очень приятно, Саша.
Влада посмотрела на Алекса, тот за спиной Саши развёл руки в жесте: «Вот, видишь!». И обратился к Кравцу:
- Лёш, реально посадить нас в не особо яркое место?
- Нет проблем, Алекс. Пойдёмте.

Да, в этом мире они были своими, то есть Влада и Алексей. Что Алекс, что Саша уже отходили на второй план в таких заведениях. Кравец, тут же, минуя метра, провёл их в уютную кабинку. Алекс ещё сохранил в памяти, свой опыт посещений ресторанов:
- Алексей, здесь можно попросить меню? Тогда попроси меню на нас всех, но выбор всё же зависит от нашей единственной дамы.
Влада, не несколько минут, почувствовавшей себя лишней в этой компании, улыбнулась:
- Я в этих делах ничего не понимаю.
- Ничего, мы тоже не доки, совместными усилиями что-нибудь вспомним и решим.
Когда принесли меню и карту вин, он вчетвером решили, что им нужно заказать. Все сошлись на салатах их свежих огурцов и помидоров. Алекс попросил только побольше зелени. На горячее все выбрали цыплят табака, кроме Алекса взявшего себе котлет по-киевски. А вот вина он попросил выбрать сам, но, просмотрев весь список, ни на чём не остановился.
- Из всего того, что тут есть, думаю, Владе можно предложить только израильскую черносмородинную водку, а нам – «Аккурат».
- Я тоже буду «Аккурат», - попросила Влада.
- Ну и прекрасно. Только пусть бутылку не открывают. Сами разберёмся.
Зазвучала музыка. Саша пригласил Владу на танец.
- Оперативно работаешь, Саш, мы ещё и подумать об этом не успели.
- Вот и думайте, а мы пока потанцуем.
Они ушли танцевать, Алекс спросил у Кравца:
- Ну, и как тебе сегодня Влада?
- Не знаю от чего, то ли от твоих слов в машине, то ли из-за чего-то ещё, я на неё смотрю другими глазами. До этого момента я её просто презирал, хотя теперь могу признаться и тебе, и себе, что был очень и очень не против провести с ней приятное время…
- Только как с девушкой на ночь? Доверни прицел… А вот теперь давай попробуем разобраться. О чём говорит твоё былое презрение? Да о том, что твоё подсознание видит в ней человека, а не просто подстилку. Но как мужик ты хочешь только её тела. Она настолько привыкла к такой точке зрения на неё, что ей уже очень тяжело будет без чьей-либо помощи переместить акцент. Вот и помоги ей в этом. Более чем уверен, результат тебя сильно поразит. Кроме того, она просто жаждет этой помощи. Она недаром сказала в офисе, что она не панельная шлюшка; говоря так, она вылила гораздо больший объём информации, чем слышится в этих двух словах. Я её понял очень хорошо, а ты, мне кажется, просто не захотел услышать этого всего. Вот на что тебе следует обратить внимание: не относиться к большей части слов буквально. Тут очень многое играет свою роль – обстановка, интонации, желание вырваться из порочного круга, в связи с чем были сказаны слова. Научившись понимать женщин, любой из нас вправе претендовать на понимание любого, обращающегося к нему. Отнесись к моим словам не как к поучению, а иначе. Если бы я не чувствовал в тебе определённые струны, которые ты сам ещё не затрагивал, я бы тебе вообще ничего не говорил. Так, что дерзай! Главное, что роль мужчины пока никто не отменял. У тебя и Влады есть редчайшая возможность, прислушиваясь друг к другу, обогатить ваш внутренний мир. Я даже не в состоянии предположить, куда это заведёт… Потому и завидую вам обоим. Хотя… хотя это может кончиться абсолютно ничем. Ну, вот, они возвращаются. Займи, пожалуйста, Владу, мне нужно поговорить с Сашей по поводу нашего дела.
- Алекс и всё, извини, что я так тебя называю, теперь я рада, что согласилась. Мне подумалось, что всё будет как обычно, но, похоже, что нет.
- Что ж, думаю, по этому поводу консенсуса стоит сдвинуть рюмки. За красоту, ту, что спасёт мир и за её столь яркую представительницу.
- Саша, я бы хотел поговорить о деле, беспокоящем меня.
- Прямо здесь и сейчас?
- Саша, минутку внимания. Ни о чём конкретно, касающемся вашей конторы я не намерен говорить. Мне нужно получить данные вот на этого человека, - Алекс передал листок бумаги, - меня интересует только то, кто из его земляков служил вместе с ним. И второе: кто из них, если их несколько, живёт в нашем городе. Как мне думается, первый вопрос можно выяснить через облвоенкомат. Если у нас нет возможности, будет тоскливо.
- Алекс, тебе повезло. У меня там работает мой одноклассник, сейчас он майор, зам начальника одного из отделов. Мы с ним давно не встречались, вот и будет повод. Но это будет тебе очень дорого стоить.
- Что ты имеешь в виду?
- Да я, собственно, полушутя, полу всерьез.
- Не томи душу, Саша, конкретней.
- Какие конкретности…
- Отблагодарить нужно будет человека.
- Саша! А, да ты не знаешь. Мы с Мишей давние друзья, но к вашей конторе я не имею никакого отношения.
- Тогда, кто же ты? Не мог же Михей просто так дать тебе мой телефон
- Именно. Он счёл необходимым дать мой номер телефона. А в отношении того, кто я, Миша полностью в курсе. Свяжись с ним, сочтёт нужным, скажет.
- Ладно, друзья Михая – мои друзья!
- А про твоего друга и тебя лично, я не забуду. Как это говорится: пределы моей благодарности будут безграничны.
- Очень оригинально. Как это?
- Саша, давай ничего не конкретизировать. С твоим другом разберёмся здесь, а про тебя и у нас не забудем.
- Моя роль мизерная, но всё равно приятно. Это всё срочно?
- Как говаривал Ленин: архисрочно!
- Значит, с утра я у него, после обеда перезвоню.
- Вот это мужской разговор! Пока, спасибо!
- Мне скоро уходить… Влада, можно Вас попросить последний танец?
- Да, Саша, пожалуйста.
Они отошли.
- Лёха, это просто отлично! Фортуна повернулась к нам лицом!
- Ты о чём?
- Не забудь мне напомнить, чтобы я спросил, точнее, попросил. Завтра должен прийти факс о последних отношениях Волчары с людьми. Крайний случай, послезавтра. Мы можем многое сличить и тогда я буду точно знать, сворачивать аппаратуру или ждать гостей. Во сколько ты будешь завтра на месте?
- Где-то, до одиннадцати. Если бы был один, то мог бы быть там и в девять. А то мне надо найти смену, предупредить Глебыча, потом ехать.
- Лёша, возьми кого-нибудь постарше, там, в первую очередь нужно внимание, а не физическая выносливость. Увиденное записывать, при появлении чужого выходить на тебя.
- Теперь я уже всё понял, Алекс. Это твоё указание я выполню без помарок.
- Вот за это, спасибо. А вот и наши танцоры.
- Влада, Алекс и Алексей, большое вам спасибо за компанию. С большим сожалением покидаю вас.
- Саша, будь честен до конца, нас ты покидаешь с радостью, а вот Владу с сожалением. Так ведь?
- Так, Алекс. Очень надеюсь ещё не раз увидеться с Владой.
- Всё в руках божьих, Саша.
- Ну, до свидания. А Вам большое спасибо, Влада.
- До свидания, Саша. Мне тоже было приятно познакомиться с Вами.
Саша ушёл, над столом повисла тишина. Пора было её разбивать, что Алекс и сделал:
- Итак, у нас сегодня не оговоренный, спонтанный сабантуй по поводу состоявшихся знакомств. Ещё сегодня днём мы познакомились с Алексеем, а уже столько перелопатили, что страшно вспоминать. Сегодня же, в то же самое время, я познакомился и с тобой, Влада. Но у меня складывается такое впечатление, что я знаю тебя уже несколько лет. Давайте пообщаемся по-хорошему, у нас есть для этого время, чуть-чуть подопьём, пооткровенничаем. Потому что, когда у меня на душе хорошо, я хочу, чтобы также было у всех, со мной общающихся.
- А на какую ты сам решишься откровенность? – спросила, улыбаясь, Влада.
- Ты меня просто поражаешь, красавица. Ты не по годам мудра. Значит, я как предложивший, и должен начинать? Поймала, Влада.
- Тогда, ещё раз сдвинем чарки за знакомство. Теперь я продолжу… Те фамилии, которые ты сегодня видела на листке, фамилии двух скотов, завтра с ними и состоится начало разборок. То дело, в связи с которым мы оказались здесь, основное, второе моё личное. Алексей сегодня видел мою жену, волей обстоятельств – один из них её бывший муж, второй – педагог университета, в котором она училась. Последний соблазнил её на втором курсе, первый стал её мужем. Представьте, что они сотворили, когда случайно состыковались – они её изнасиловали! Мало того, её так называемый муж проиграл её в карты у нас в городе. Вызвал её обманом и кинул на три дня в ад. Мы встретились абсолютно случайно на автовокзале, и – всё перевернулось, и для меня, и для неё. Это сам рассказ, выводы уже частично сделаны, а завтра уже будет близко завершение. Суховато рассказано? Но представьте себя в подобной ситуации. Сказать, что я зол – мало и слабо. Сильно это заметно? Вряд ли. Но мы эту тему успеем ещё раз оговорить. Я предполагаю, по окончании основного дела пригласить вас обоих на наше маленькое торжество. Вы оба очень хорошие люди и я буду рад видеть вас на нашем маленьком празднике. Ну, что я сделал первый шаг, а вы на что-то решитесь?
- Алекс, я просто не успеваю за тобой, - это уже Кравец.
- И незачем пытаться. У тебя своя голова на плечах. Шевели своими шариками. Влада, а ты что хмуришься?
- Я не хмурюсь, я тоже не успеваю за ходом твоих мыслей.
- Это ерунда! Посмотрела бы, что он выделывает по основной работе, трёх голов не хватит всё это охватить.
- Лёшик, я же сказал, что это только кажется. И это говорил: у тебя есть задатки. Несколько лет такой практики и ты будешь охватывать больший объём. Вообще, вот, что я скажу, если вам претит этот разговор, давайте, рассчитаемся и покинем это заведение. Если вас что-то смущает, не говорите об интимном. Вас, наверняка, шокировало, что я свободно выложил свои и жены мытарства. Но, во-первых: я  не пойму, почему я должен стесняться говорить о том, что другие не стесняются делать и ещё потом жить со спокойной совестью? Таких надо давить, но это моё личное мнение. Простительно, когда кто-то недалеко ушёл от животного мира, но когда ты всем показываешь, что ты интеллигент и чураешься нашего общества, а втихаря вытворяешь что-то хуже всякой падали… Но, по этому поводу, я уже высказался. Во-вторых: ребята, вы удостоились доверия с моей стороны, до конца об этом случае не знают даже мои близкие друзья, а они у меня есть!
Алексей заёрзал на своём месте, пытаясь что-то сказать:
- Алекс, я догнал! Ты всё это устроил ради нас: меня и Влады! Ты же мог прекрасно обойтись без нас, переговорить с этим Сашей где угодно и уже быть дома с женой. И хотя ты не намного старше меня по возрасту, ты намного выше меня в чём-то другом, до этого я не дорос, чтобы понять чем, но оценить уже могу. С этой минуты я тебя уважаю и сильно. Это же надо такое – жертвовать и собственным временем и болью ради нас, абсолютно, можно сказать, чужих людей… Я на многое насмотрелся, много видел и крови, и унижения, но такого… Вытащил ты меня так-таки. Я даже так много никогда не говорил.
- Ну, вот, Лёшик, значит, недаром я всё это затеял. Хотя я и тебе и говорил, что не надо всё понимать буквально, но ты уже сдвинул прицел. Влада, ты вообще, можешь, ничего не говорить. Я твою жизнь, правда, без хронологии, могу рассказать почти точно. Тем более, тебе стоит познакомиться с моей женой… уверен, вам будет о чём поговорить.
- Алекс, а я в тебя уже влюбилась. Тут совсем ни причём – холост ты или женат. Я влюбилась в тот образ, который нам так мастерски преподнёс. Если ты хотя бы наполовину такой в жизни, то с моей, чисто женской, точки зрения, тебе цены нет. Кое-что и я скажу при Алексее, теперь он мне гораздо ближе, чем когда просто мелькал в офисе. Да, раздвинуть ноги и сделать вид, что тебе хорошо, не сложно. И все более чем уверены, что именно это я и делаю с Борисом Глебовичем. Однако нет. Но даже, если бы так и было, то лучше отдаваться, пусть нелюбимому, а не своре самцов. Борис Глебович меня не унижает и не даёт в обиду. Я ему нужна не плотских утех, самок по городу полным-полно. Я хожу с ним на переговоры, так же, как и сегодня меня пригласил Алекс, но там я всё же могу попасть под кого-то, контингент не всегда одинаков. На сегодняшней встрече всё совсем по-другому, но по тому, как сделал стойку Саша, можно судить о многом. Он интеллигентный человек во всём и мне приятно в его присутствии ощущать свои чары, но он не в моём вкусе. Правда, я ещё не могу этими чарами правильно управлять – нет соответствующей школы. Шарм есть, но что с ним делать с компании мужланов? Но, что мне прикажете делать, если у меня, кроме корочек техникума, ничего нет? Да и не в них дело. С пятнадцати лет я только успеваю отбиваться. Все окружающие парни просто зверели, одни раньше, другие позже. Из-за этого-то я и ходила два года в секцию карате. Чего я только не надевала – длинные юбки, брюки, но это ничего не изменило. Может быть, именно эта борьба и отвлекла меня от самосовершенствования и, хотя меня многое интересует, но барахтаюсь-то я в одиночку. Поэтому-то я и повелась сразу на тебя, потому что не ощутила ни грамма фальши, только немного искусной лести, но поначалу я же не была права. Боже мой, хотя бы кто-то увидел во мне не только обладательницу длинных ног и всего остального, что между ними, но и самого человека… Да я бы такому человеку отдалась прилюдно на главной площади Киева!
- Стоп-стоп, ласточка! Ведь всё говорила чисто и красиво, смывая с себя всю грязь пошлых взглядов, а тут опять и снова, что за подарок такой близкому человеку – отдаться на главной площади? Потому что не знаешь, подчёркиваю, пока других сравнений. Начинай расти, уже не физически, морально и меняй шкалу ценностей. Ты же можешь дать этому человеку свою нерастраченную нежность, радость любви к тебе и свою же любовь ему, а это уже будет вулкан страстей. И всё это уже не будет казаться вам двоим ни пошлостью, ни цинизмом. Само по себе, обладание любимым человеком – это апофеоз всех чувств, всё то животное, что осталось в человеке, но вскормленное на его интеллекте и духовности. Ой, как я тебе завидую, Влада, именно потому, что ты ещё не пылала этим пожаром. Жаль, что он не длится вечно, но и в этом наша задача: вынести из этого пожара, как минимум, - уважение, а по возможности и большее, ну, это кому и что дано. Итак, Влада, дай мне слово, что ты сама себе дашь шанс исправить кардинальным образом своё положение, не падая в грязь… Но, как бы то ни было, ты уже немного изменила свой взгляд на окружающее. А, в связи с этим, должен констатировать, что я очень недаром провёл этот вечер с вами. К большинству выводов вы пришли сами, я только немного раскачал лодку, в которой вы спокойно сидели… Всё, рассчитываемся и поехали. Алексей, отдай, пожалуйста, деньги. Я едва-едва добреду до машины.

Влада шла рядом.
- Алекс, я вряд ли смогу выразить свою благодарность тебе словами. Дать женщине посмотреть на самою себя другими глазами, не отчаявшимися, не потерявшими надежду, но наоборот – великий дар от бога. Ты даёшь в руки не тростиночку, за которую цепляется утопающий, а вёсла и даёшь чёткое направление – куда и зачем плыть. Ты – просто фантастика, мираж, таких людей не бывает. Как же я могу тебя отблагодарить? То, что я могу, ты, похоже, знаешь не хуже нас самих… В общем, я уже запуталась и сейчас договорюсь до того, что ты просто голубой… Скажи честно, а ты мной не брезгуешь?
- Знаешь, Влада, если бы я не был искушён в этих каверзных вопросах, то я бы просто сказал, что ты идиотка. Но я просто прекрасно знаю, что у тебя не хватает опыта общения с нормальными людьми. Теперь откровенно, видя тебя очень трудно совладать со своими эмоциями. Глупо было бы сомневаться в обратном, как говорят мои друзья. Но, я думаю, что мы оба в состоянии перешагнуть через животный инстинкт. У тебя всё будет хорошо, вспомни меня, когда придёт это хорошо.
Когда они уже сидели в машине, Алекс попросил Кравца:
- Лёш, если можно, меня доставьте в первую очередь. Владыка, должен перед тобой извиниться, что не могу самолично купить тебе цветы. Извини.
- Алекс, ты и так сегодня меня отблагодарил, как никто другой.
- Спасибо на тёплом слове, кстати, завтра ещё должен прийти факс для меня, просто отложи в сторону. Я думаю, что завтра Борис Глебович позовёт меня общаться со скотами-интеллигентами. Ну, всё, родные. До свидания. Алексей, завтра на обратном пути заезжай за мной, вместе с Зауром. До свидания, принцесса чистой воды, как жаль, что мало кто это видит.
И прикоснулся губами к щеке Влады. Они уехали, а Алекс шёл и улыбался. Так, свет горит и всё тихо. Значит, пацаны поняли. И на этом спасибо. Он прошёл тихо на кухню, но Натали услышала.
- Алекс, ты как себя чувствуешь?
- Малыш, ты всё же встала? Если бы ты не посидела рядом, то я бы не дожил до конца вечера. Иди ко мне, любимая. Благодаря тому, что ты теперь всегда рядом и в мыслях, я сделал доброе дело…
- И какое же это? Обычно не хвалишься…
- Но дело-то доброе, к тому же, я не хвалюсь. На днях ты всё узнаешь, даже увидишь. Поэтому, я пока помолчу. Пойдём спать. Я уже не лимон, косточка из этого лимона. А завтра ты посидишь рядом и я придумаю ещё кое-что. Сегодня мне нечем думать. Телефон, кстати, работает нормально?
- Да, всё нормально. Пойдём, пойдём.
- Надо твоим предкам телевизор нормальный купить, Мыльные оперы смотреть.
- Алекс, да выключись ты, наконец.
- Поверни выключатель. И всё равно, я тебя обожаю, Малыш.
Через секунду, без поворота выключателя, он спал. Но, в отличие от Штирлица, он не проснётся через пятнадцать минут и не скажет себе: «Ай, да Алекс! Ай, да сукин сын!».

Алекс с дрожью во всём теле выкарабкивался из тенет сна. Ну, вот зацепился за край, открыл глаза.
- Малыш, малыш, - пока одними губами, но она услышала, пришла из кухни, с ножом в руке.
- Каюсь, каюсь, прости меня. Согрешил и зовут её раба божья Натали! Только не режь меня. Ибо не виноват я, она сама пришла.
- Ты бы хоть проснулся, а потом уже принимался шутить.
- Конечно, с утра пораньше бросается с ножом, а потом говорит, – не шути. Это же от страха, от прилива адреналина в кровь.
- Вставай маленький Алекс и становись большим.
- Да-да, меня ждут великие дела. Боже мой, какой же я великий, освободите мне взлётную полосу, я полечу по-пластунски по душ.
- Давай. Взлетай. Пёрышки расправить?
- Я попрошу не издеваться над моим персональным телом…
Он сел в кровати, потом всё же подскочил. Под душем он разомлел, но затем полностью выключил горячую воду. Через минуту он был готов к труду и обороне.
- Значит, так, солнце. У тебя есть какие-то планы на сегодня? Нет? Вот и хорошо. Часика в три-четыре поедешь со мной? Тут недалеко, сорока километров не будет. Посмотришь хоть, чем я занят в твоём городе-герое.
- Поедем, к тому времени я всё, что можно переделаю.
- Малыш, давай свой паспорт и, что там ещё нужно, свидетельство о браке? Я буду уезжать, дашь мне. Пойдёшь со мной на лоджию? Помогать мне думать?
- Это становится традицией? Если так, то я рада.
- Национально-семейным обычаем. А без смеха скажу: так хорошо думается, когда твоя  голова у меня на коленях.

И вот они уже в положении на диване, потихоньку и впрямь становящимся традицией. Алекс мгновенно переключился. «Значит, за всё то, за что можно было ухватиться, мы взялись. Что Волчара может предпринять один? В горы он не пойдёт, он там и дня не выдержит, даже с отчаяния, а если бы и пошёл, то мог бы попасть на егерей и всё уже было бы известно. У кого-то незнакомого тормознуться? Возможен, как вариант, но не для Волчары. Он сейчас и собственной тени боится, не то, что чужих людей… Бомжевать тоже не для него, после той лафы, в которой он варился. Сюда он не сунется один – двести процентов. Инстинкт самосохранения. Уж любую натянутость он ощутит своим анальным отверстием… Всё опять сходится к тому, что он должен быть не один. Пускай контакт сложился стихийно, но он должен быть. Похоже, ему уже что-то диктовали, но он сорвался раньше и с таким шумом. Может, оно и лучше, что сейчас. Потом неизвестно, что бы он сотворил?! Теперь осталось немного потерпеть, силки расставлены. Долго он или они прятаться не будут, тем более, у нас. Там бы его сразу засветили».
- Алекс, мне нравится ход твоих мыслей…
- Каких мыслей, солнце моё?
- Этих, - она положила руку на его руку, лежащую на её груди, под шёлковым халатом.
- Вот видишь, в моём организме каждая часть занимается общественно-полезным трудом, не мешая друг другу. Но если ход всех моих умозаключений будет заканчиваться таким образом, я буду только счастлив, а ты?
- Но только не заканчиваться… начинаться. Мы с тобой не были вместе несколько десятилетий…
- Да-ааа? Пора сломать этот глупый ход Истории…
- Чем будешь ломать? Кувалдою? Или на танке приедешь?
- Нет, более тяжёлыми машинами и имя им – Нежность и Ласка.
- Ах, вот как? Придётся отринуть стыдливость. Сдаюсь на милость победителя…
Через час, они, блаженно вытянувшись, лежали всё на том же диванчике.
- Алекс, ведь уже не в первый раз, а становится всё сладче и приятней.
- Издержки любви. Узнаём друг друга лучше, и лучше начинаем понимать прикосновение к каждой точке, а очень скоро будем оргазмировать только от одного воспоминания о времени, проведённом вместе.
- Как всегда, никогда не поймёшь, где у тебя шутка, где ирония, а где самоирония. Всё так переплетается.
- В каждой шутке есть доля шутки, остальное правда. А если серьёзно… Я просто этими шутками прибаутками пытаюсь компенсировать своё отсутствие. Ты же понимаешь, что мои отлучки, по большей степени, от меня не зависят, и, я боюсь, что ты начнёшь скучать. А так вспомнила мои прибамбасы и всё в порядке.
- Что-то мне слабо верится, что с тобой можно заскучать, независимо – рядом ты или в своих бегах…
- Уже хорошо. Продолжай в том же духе. Солнце, давай свои документы, будем выбраковывать твоё свидетельство о браке. А то скоро я уеду.
Через время зазвонил телефон. Алекс взял трубку.
- Здравствуй, Алекс, но ещё не всё.
- Здравствуй, Влада. Как себя ощущаешь?
- Спасибо. Пока ещё не в полной прострации, но уже, по-моему, уже близко к ней. Борис Глебович спрашивал, придёшь ли ты сегодня и когда?
- Думаю, что часа через полтора-два буду. Он не торопил?
- Нет, всё в порядке. Я так ему и передам. Похоже, это насчёт этих двух, о которых ты вчера говорил.
- Похоже на то. По поводу факса не забыла?
- Помню, конечно. Разве можно забыть то, о чём просишь ты?!
- Правильно. Я перед смертью опубликую полное собрание моих просьб, наставлений, чтобы никто ничего не перепутал. До встречи, Влада.
- До встречи. Очень ждём.
Натали стояла рядом и протягивала ему документы.
- И что это за Влада?
- Помнишь, я тебе вчера говорил о маленьком добром деле? Вот это и есть одна половина моего доброго дела, а вторую ты вчера видела, это Алексей. Но, скоро ты сама всё увидишь. Ты не видела мои очки? А вот они где валяются, мои запасные чёрные глаза. Ну, малыш, жди меня и я вернусь, даже раньше жёлтых дождей. Будь готова, где-то к трём-полчетвёртого.
Алекс только закурил на выходе сигарету, когда подлетел Кравец на своей девяносто девятой.
- Здравствуйте, мои дорогие коллеги. Как успехи?
По Зауру даже не было заметно, что он провёл бессонную ночь, видно, работа увлекла.
- Всё нормально, Алекс. Всё расключено и всё работает. Тем мужикам, что Лёша привёз, я всё объяснил и понаблюдал за их действиями. Справятся. Присматривайте за аппаратурой. Когда всё закончим, я размонтирую и верну дисплеи. Так, что мы на этом сэкономим. А вот мониторы я взял новой сборки… У тебя там есть специалист?
- Есть, родной. Хорошая новость. Я даже и не предполагал о подобном развороте. Так, вот как сейчас поступим. Алексей, давай вместе завезём Заура. Я возьму свою тачку. Это необходимо, чтобы мне запомнить, где он живёт. Может быть, мне понадобится искать его одному. Так, твой телефон, Заур, у меня есть. Потерпите, я сейчас подъеду.
Когда приехали к дому Заура, Алекс тоже вышел, чтобы попрощаться с земляком, а потом уже повернулся к Кравцу:
- Лёшик, у тебя глаза красные-красные. Случилось что?
- Об этом мгновением позже. А вначале я должен сказать и тебе, и Зауру большое спасибо. Я так же, как и все, звал вас всех «чёрножопыми». Клянусь, больше не буду. А как вы говорите по-русски, так даже я не могу, славянин хренов. Но больше всего он поразил этим возвращением этих телевизоров в магазин. Мог же сам на этом наварить… Теперь возвращаемся к тебе и моим красным глазам. Теперь я буду знать, что есть такие люди – бакинцы. Вы мне вдвоём открываете глаза на другое видение мира, хотя мои глаза красны по другому поводу… Ты начал ломать все сложившиеся во мне стереотипы с момента нашей встречи. Для начала я попробовал посмотреть на Владу другими глазами. И у меня это начало получаться, хотя постели мы не избежали… Я прекрасно понимаю, что у неё в отношение меня пока нет никаких чувств и она пошла на контакт больше из интереса, ну а я…
- Лёшик, она же недаром говорила, что окружающие её парни зверели. Надо быть очень сильным духом, чтобы сдержать желание, влекущее к ней… Весь вопрос в том, а стоит ли сдерживать это желание? Если всё делается из взаимных побуждений, то очень жестоко отказывать партнёру по несостоявшимся отношениям. Опять-таки, это не поучение, это один из итогов, возможных твоих раздумий. Теперь раздумья и сомнения у тебя всегда будут рядом, я рад, что толкнул твои мысли в этом направлении… но, может быть, и не стоило этого делать? Тебе решать. Лёшик, я думаю, тебе стоит пойти поспать... Срочных дел же нету.
- Мы поспали два часа. А отдыхать я не поеду. У меня появилась такая возможность, а вот у Влады её нет.
- Лёш, я рад за вас обоих. Вы прекрасная пара. Но дело не в этом. Дело в том, что теперь, что бы ни случилось, вы обязательно поможете друг другу. Самое важное, чтобы у вас не было сбоев в работе, а то Борис Глебович на меня наедет, мол, развалил дисциплину личного состава.
- За себя  я ручаюсь, а вот за Владу беспокоюсь, ей там тяжелее, чем мне.
- Лёшик, я сейчас в офис. Борис Глебович меня уже спрашивал.
- Я знаю и, если это по поводу этих чмориков, я поеду с тобой.
- В этом нет необходимости, Лёш.
- Зато есть желание. К тому же, я знаю, как с ними разговаривать.
- Если настаиваешь, то я не против. Поехали в офис.
  Причина беспокойства, Влада, выглядела ещё лучше, чем вчера. Никаким количеством денег не заденешь душу женщины. Только искренним вниманием. Во внешности и поведении Влады стёрлась мгновенно показная вульгарность, которая и несла на себе только защитные функции. Похоже, ей начинал нравиться этот мир. Кравец по дороге купил семь роз и, зайдя в офис, положил их на стол перед Владой. Она подняла на него глаза.
- Это я за Алекса, он же вчера обещал.
- Лёшик, начал, так ломай до конца стереотип, ещё один. С богом! 
- Ладно, ты как всегда прав. Это тебя, Влада, от меня.
- За что, Алексей?
- За то, что ты есть!
- Ответ не мальчика, но мужа!
  Влада посмотрела на обоих благодарными глазами. Благо, разговор происходил без свидетелей. Алекса бы, в таком случае, не смутило присутствие всего города Киева, но не всем дано такое, пока, во всяком случае…
- Борис Глебович, к Вам Алекс.
- Давай его сюда.
- Ладно, вы пообщайтесь, а я пообщаюсь с Борисом Глебовичем.
Алекс вошёл в кабинет к Златощёкому.
- Здравствуйте, Борис Глебович. Как Ваши дела?
- Дела, сам знаешь у кого, а у нас бизнес. Рассказывай, что успел сделать.
Алекс коротко, без подробностей, поведал о вчерашнем дне и произведённом.
- Так, что теперь жду факса и сведений из военкомата. Когда всё это будет, задача существенно упростится.
- Молодец, что успел так много, не волынишь даже рядом со своей дивчиной. А твоя задумка с видеонаблюдением мне очень понравилась, не всё же работать по старинке. Пора переходить на новые технологии, мне уже поздно, но надо. Как думаешь, твой Вовк догадывается, что вокруг красные флажки?
- Сам он вряд ли что-либо сообразить в состоянии. А то, что именно я здесь, он и своим волчьим чутьём не учует.
- Ну, тогда всё. Удачи!
- Борис Глебович, вот паспорт и свидетельство о браке.
- Хорошо. Завтра заберёшь всё необходимое. Перед твоим отъездом домой у меня будет к тебе разговор, частного порядка. А пока, Алексей-то здесь?
- Да, он приехал вместе со мной.
- Зови его сюда, я объясню ему, где твои пентюхи. С ним и поедешь. Жаль, у меня нет времени прокатиться с вами…  Но после этой встречи с ними, ты о них забудь. Это уже наши проблемы. А по поводу твоего Вовка вообще нечего говорить. Думаю, что ты уже разрешил задачку.
- Спасибо, Борис Глебович, огромное спасибо.
- Алекс, ты же знаешь, спасибо, как было, так и осталось много. Сто баксов как раз.
- Вряд ли вас интересуют столь жалкие гроши.
- Конечно! Ты же меня знаешь, я не какой-нибудь добрячок-толстячок. Так вот, любое дело требует оплаты. То, что я делаю для тебя, для меня – мизер, но для тебя имеет существенную ценность. Так?
- Абсолютно точно.
- Так вот, к твоему отъезду мы поменяемся местами. Я попрошу об одолжении, для меня существенном, а для тебя… Но мы вернёмся к этому разговору. Давай сюда Кравца.
Алекс вышел в приёмную, пригласил Алексея и остался ждать его. Влада заметила его состояние.
- Алекс, что-то не так? Ты какой-то странный.
- Нет, Влада, всё в порядке. Просто одно дело близится к концу, есть над чем призадуматься.
- Не надо нас маленьких дурить. Ты даже не сказал мне – хорошо или плохо я сегодня выгляжу, а это на тебя не похоже.
- Владыка, я тоже человек и не всегда бываю одинаковым. Но я заметил все малейшие перемены в тебе. Значит, жизнь продолжается?
- Да, вполне возможно, и я начинаю узнавать более приятные стороны её.
Кравец вышел из кабинета. Алекс обратился к Владе.
- Мы с тобой ещё вернёмся к этой теме в ближайшее время.
- Алекс, ну, что поехали? Всё получается, как я и задумал.

На этот раз они ехали значительно дольше, чем мог предположить Алекс. Выехали за пределы города. Вдалеке мелькало зеркало Днепра, места были живописные, но Алекс думал о предстоящей встрече. Кравец въехал на какую-то огромную огороженную территорию. Вокруг всё занимали постройки, метрах в ста пятидесяти виднелся огромный домина. На въезде им открыл автоматические ворота дряхлый дедок. Но дальше Алекс обратил внимание на большое разрозненное количество людей. Группы в два-три человека мелькали то там, то тут.
- Лёшик, что за база подготовки?
- Это и есть база, в том числе и подготовки. Впечатляет? Я-то по идее один из инструкторов здесь. У Глебыча большие планы, но он никого в них не посвящает. Я хоть и инструктор, но свободный. Глебыч много, что поручает мне по мелочам. И, похоже, после твоего отъезда, я вообще редко буду появляться здесь. Он же не просто так определил меня к тебе. Но я понял, что тебя волнует. Об этих двоих знают только четверо. Все внизу в подвалах. Дом старинный и в нём только подвальных, два этажа. Так, что можешь ни о чём не беспокоиться. Всё под контролем. А те четверо, что внизу, у Глебыча раньше меня. Я плохо знаю, но, похоже, они его давние знакомые. Думаю, ты знаешь с каких времён.
- Догадываюсь. Пойдём, хочется быстрей закончить с этим делом.
Кравец повёл его вниз, в подвалы. Остановился у большой металлической двери, позвонил и поднял голову к камере слежения, висевшей неприметно для посторонних глаз. Дверь открылась в довольно большое помещение, от которого расходились три коридора. Внутри было только двое мужчин, тот, что открыл дверь, второй сидел перед включенным телевизором. Цепким взглядом он осмотрел Алекса, затем спокойно перевёл взгляд на телевизор.
- Звонил Златощёкий насчёт вас. С вами пойти или сами разберётесь?
- Сами, - ответил Кравец, - в какой они?
- Вот ключ. В третьей, последней направо.
Алекс с Кравцом прошли метров двадцать по гулкому бетонному коридору. Алексей открыл сейфовую дверь и они вошли в большую комнату. Двое сидели на замызганных табуретах, телевизора здесь, конечно, не было, а всё остальное для нужд было на месте. Алекс проворчал:
- Ты посмотри, словно в гостинице расположили…
- Так это же не для них всё было приготовлено.
- Понятно… Ну, что юноша со взором потухшим. Должен извиниться, ты же теперь не юноша, ближе к девушкам… В кайф тебе обстановочка? А это, я так понимаю, экземпляр тех, что должны нести в массы разумное и доброе? Надеялись, что вам всё будет сходить с рук, а в старости будете рассказывать внукам сказки о своей незапятнанной жизни? Народовольцы вшивые.
«Философ» видно ещё на что-то надеялся…
- Но вы же интеллигентный человек и должны понимать, что произошло недоразумение…
- Нет, ты слышишь, Лёшик? Моя интеллигентность, если таковая во мне и присутствует, не распространяется на изгоев от интеллигентности. Кроме того, вы оба уже вне моей юрисдикции. За это надо благодарить вот этого слизняка-сексота. Вы под крышей того, кого вы всю свою жизнь чурались, как зачумлённого. Вы, скоты с образованием, а чем оно вам здесь поможет? Сочли себя выше нас, так держите до конца марку высокой интеллигентности… Вообще я сюда пришёл не для того, чтобы интересоваться вашим самочувствием. Судьба ваша предрешена. Мне не нужны ваши извинения, как и моей жене Натали.
- Мы не в разводе, - ляпнул Игорёк.
- Так, теперь я понимаю, что ты собой представляешь – дешёвка с супербольным самолюбием, но которой нравится тешить свои низменные инстинкты. Помимо прочего, ты уже не в состоянии быть чьим-то мужем. Твоё согласие на развод не понадобится, так как ты вычеркнут из жизни.
Кравец вмешался:
- Алекс, я так долго не выдержу.
- Лёшик, и тебе хочется марать туфли о мордочку этой улитки? Возьми себя в руки. Ты выше этого, я знаю. Я пришёл сюда не для того, чтобы растянуть ваши мучения или оттянуть время платежа по счетам. Я бы с большой радостью всадил в каждого из вас по магазину, начиная с точки, которую вы так лелеяли и ублажали. Но у меня другая задача. Дело в том, что мне лично для себя и моей работы нужно выяснить мотивы, которые двигали вами на протяжении довольно большого отрезка времени. Чтобы подстраивать таких, как вы, под нас пользуясь вашими же методами.
- Алекс, потяни ещё. Ты сильнее их и бьёшь их сильнее, чем их просто пустить по кругу.
- Да, должен вам объяснить, совсем неуважаемые нелюди, я и этот человек специализируемся на психологических портретах отщепенцев от общества, в том числе, таких как вы.
- А те, кто нас охраняют, по вашему, яркие представители общества?
- Что ж, понимаю, вам обоим нужна дискуссия. Но вы её не получите. Хотя я и отвечу на твоё полу-утверждение, полу-вопрос, уже не господин философ. Они нарушали ваши законы, которые придумали такие, как ты. Когда общество прогнивает настолько, что порождает вам подобных, то оно продолжает плодить и такие явления, даже изрыгивать из себя – разгул криминала, коррупцию на всех ступенях иерархической лестницы, рэкет. Всё это естественно для любого общества, прежде, чем оно станет совершенным, если такое возможно. Это моё личное мнение, но, я думаю, что оно несильно разнится с истинным положением дел. А теперь я жду, что можете ответить вы оба. Так, что вами двигало – сладострастие, жажда риска, половой гигантизм, ночные сексуальные фантазии или желание унизить безобидного человека, тем более, женщину?
- Класс, Алекс, просто класс! Так их, их же картой!
- Так, что же вы молчите? Или предполагаете, что я на небесах от общения с вами? Догадываюсь, у вас сложилось впечатление, что я, словно Нарцисс, самолюбуюсь, ведя этот монолог. Если бы вы знали, каких усилий стоит моё спокойствие, вы бы уже друг другу глотки перегрызли, только бы не попасть в мои руки… Будете говорить?
- А если мы будем говорить, это как-то смягчит нашу участь?
- Вашу участь уже ничто не смягчит. Все возможные оправдания вы сами же закопали, забетонировали и сверху раскатали асфальт.
- Тогда нет никакого смысла в разговоре. Но непонятно одно: как это мы взяли и пропали? И нас никто не будет искать? Ни милиция, ни…
- Это же надо, когда вспомнить про ментов?! Что же вы про них не вспомнили, когда творили беспредел? Нет, Лёшик, мы от них ничего не дождёмся. В них даже в самом конце ничего не мелькнёт от мужиков. Мразь. Напоследок, вот что я вам скажу. Натали счастлива безмерно. Я стараюсь изо всех сил помочь ей забыть ублюдков, каковыми вы были и остались. И пускай последние улыбки сладострастия мелькнут на ваших губах, когда вы вспомните о ней, когда с вами будут делать что-то похуже. Пойдём, Алексей, нам тут больше нечего ловить.
Когда они пришли от камеры, тот сидящий у телевизора (оказывается, его можно было переключать на любую камеру) заметил: «Ладно ботаешь. У хозяина-то был».
- Пока бог миловал, но как говорят: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.
- Что ж, правда твоя. Не волнуйся, мы им устроим райскую жизнь.
Из подвала Они вышли молча, молчали и в машине, уже на подъезде к офису, Алекс попросил:
- Лёшик, пожалуйста, постарайся не напоминать мне о них, тем более, в присутствии Натали. Договорились?
- Договорились. Какие дальше планы на сегодня?
- Сейчас едем в офис, я забираю тачку. Факс вряд ли пришёл, похоже, наши озадачены. У меня мелькнула средненькая мысль. Давай сегодня вечером вчетвером куда-нибудь забуримся... Какое-нибудь тихонькое спокойное место. Если, конечно, Влада не занята сегодня вечером.
- Думаю, это реально. И, наверное, тебе в первую очередь надо довести, что собираюсь отмазать полностью Владу от всех дел.
- Лёшик. Уж и не знаю, насколько мне необходимо это знать, понятия не имею, какое будущее ждёт ваш союз, но ты мужик с большой буквы и Влада может спокойно вверить свою судьбу с твои руки. Молодец, быстро взял быка за рога. Вот что значит спецназначение. Так, что предупреди её насчёт вечера, а если появится факс, то пусть заберёт его с собой. До вечера я собираюсь съездить на место, вместе с Натали. Её беру с собой, чтобы бабушка расслабилась, но и чтобы показать, что мы делаем, пока, это возможно, и у любой женщины надо подогревать веру, что ты не лжёшь.
- Я поеду с вами, пока ты здесь, я от тебя постараюсь ни на шаг не отходить. Раз ты говоришь, что у меня есть задатки, чем не случай, чтобы их как следует расшевелить?
- Лёша, вообще-то, если ты будешь повторять мои действия чисто механистически, то толку будет мало. Надо научиться быстро и чётко анализировать любую ситуацию и принимать действенные контрмеры. Ну, да ладно, поехали. В офис я не захожу, еду сразу домой. Ты подъедешь и покатим. И лучше, наверное, на моей. У ребят как там, с едой?
- Тебе ещё и об этом надо беспокоиться? Всё у них в порядке.
- Хорошо, выкидывай меня и иди договаривайся.
Алекс поставил машину перед домом. Ещё подъезжая к дому, заметил канареечный УАЗик. ПМП – передвижная милицейская группа. Спокойно вышел, закрыл дверь, а в голове тикало: «Неужели из-за этого пентюха?  Не может быть…». Открыл двери своим ключом, вошёл. Внутри было тихо. Алекс заглянул на кухню. Натали сидела с кроссвордом. Постукивая ручкой по столу, повторяла: «Неотъемлемое качество, неотъемлемое…». Алекс не выдержал:
- Атрибут, - но получилось громко, Натали подскочила на стуле.
- Ты меня испугал!
- Да, я и сам испугался, вдруг ты голову сломаешь, потому и не выдержал.
- А ведь правильно, атрибут.
- А ты, что думала, я домой приезжаю только шутки шутить?
- Вот, интересно, а для чего ещё?
- Ну вот, а я надеялся, приеду домой, любимая жена бросается на шею, целует, целует и приговаривает: «Любимый, как же я соскучилась!».
- Алекс, я тебя побью.
- Ага, это вместо поцелуев?
- Не вместо, а вместе с ними.
- Начинай, нечего меня подготавливать.
Натали целовала его, но приговаривала другое: «Атрибут ты мой неотъемлемый, никем и ничем…».
- Ну, так лучше. Как я люблю твои сладкие губки, как я люблю твою шею, как я люблю твою грудь…
- Негодник, ты хоть понимаешь, что со мной делаешь?
- Не понимаю, но делаю и по-моему нам обоим нравится…
- Очень-очень, не понимай, но делай.
- Кроссвордик мой любимый, сейчас я на тебе все буковки угадаю…
Они уже сидели за столом, обедая, когда пришли родители Натали. Она спросила удивлённо:
- Что-то вы сегодня рано?
- Ну, вот совсем счёт дням потеряли. Сегодня суббота. Мы вообще не с работы, а с ярмарки.
- А почему, тогда, так поздно?
- Алекс, к чему это она так много вопросов задаёт? Соскучилась по нас, что ли? Или вам плохо было без нас?
Натали выпалила сразу, не задумываясь:
- Нет, очень даже хорошо! – потом переглянулась с Алексом и рассмеялась.
Тёща посмотрела на них, улыбаясь, потом подошла к Алексу, поцеловала его в щёку. Тот обернулся, непонимающе смотря на неё:
- Спасибо тебе, Алекс, за дочь. Я просто не нарадуюсь на неё.
- А за меня кто же будет радоваться?
- Мы тебя и не видим, но только увидим и сразу ясно, что вам и без нас хорошо. Дай-то бог, чтобы так было всегда.      
- Вы крещеная, Валентина Владимировна?
- А то, как же? И я, и Олег Владимирович и Наташа.
- Как же отдадите дочь за нехристя?
- Какому ещё нехристю?
- Я наполовину мусульманин, наполовину православный.
- Некрещеный, что ли?
- Ни капельки! Всё не решу, какая из религий во мне сильней.
- А, какая разница? Была не была! Наташа же знает?
- Тоже наполовину.
- А, что же тогда не наполовину?
- Чувства, испытываемые мной к вашей дочери.
Наконец заговорил тесть:
- Ну, по-моему, это и есть самое важное. Богатств у нас нет и не было. Тут уж брак по расчёту исключается. Значит, только чувства? А у тебя как с этим, дочь?
- Папа, даже если бы мне сейчас сказали, что он иезуит, для меня бы это ничего не изменило. А если я сейчас скажу, что помимо любви, ещё и испытываю к нему чуть ли не собачью преданность, вы этому поверите?
- Я поверю, - тут же высказалась тёща.
Тесть повернулся к ней.
- Ты это серьёзно, мать?
- Абсолютно! Мало того, я уверена, что она высказала только одно, казалось бы, неестественное чувство. Правильно я говорю, Наташа?
- Правильно, мама! Ты же у меня умница!
- А отец, что же, совсем из ума выжил?
- Папа, не обижайся. Просто так, как женщина понимает женщину, тем более, мать дочь, ты не в состоянии понять. А Алекс заходит ещё глубже. И это не просто кажущееся впечатление, а так оно и есть.
- Ну, если так, то сдаюсь. Покормите меня или как?
- Садитесь, папа-мама. Мы уже скоро уходим. Далеко?
- Не знаю. Алекс мне хочет что-то показать.
- Да и вечером нас не будет. На вечер запрограммирована встреча. Да, если кто-то будет звонить ко мне, телефон записан и лежит на тумбочке, рядом с телефоном. Натали, ты иди одевайся, я сам обслужу твоих родителей.
- Ты ещё и это можешь?
- Вот видишь, папа. Ты его совсем не знаешь. Он многое может и очень хорошо.
- Малыш, ну хватит. Не красиво же. Ведёшь себя, как Ната.
- А это кто? Дочь?
- Больше, Олег Владимирович. Теперь она младшая сестра Натали.
За лоджией раздался автомобильный клаксон.
- Вы не будете против, если я своего напарника накормлю за компанию?
- Алекс, мог бы об этом не спрашивать.
Алекс вышел и через несколько минут вернулся с упирающимся Кравцом
- Полюбуйтесь на этого парня. Прошёл огонь, воду и медные трубы, а тут, видите ли, стесняется! Пока не поешь, никуда не поедем.
Кравец поздоровался и неуклюже присел к столу.
- Алекс, мы же опаздываем.
- Лёшик, придумай что-то посущественнее. И учти, ещё второе на очереди.
- Алекс, ты тиран и деспот.
- Точно, а ещё сатрап, вандал и варвар, только ешь.
Алекс тем временем занялся мытьём посуды. Тёща заметила:
- Алекс, я бы сама это сделала.
- Ничего, Валентина Владимировна, иногда просто приятно заняться бытом.
Тесть, поглядывая в его сторону, спросил:
- Алекс, а ты вообще на диване с газетой полёживаешь?
- Олег Владимирович, я газеты уже лет пятнадцать не читаю. Имею ввиду, жёлтую прессу, если вдруг читаю, то очень серьёзные вещи.
Натали, переодевшись, вошла в кухню, поздоровалась с Алексеем и поддержала Алекса:
- Именно так, папа. Если бы ты увидел его библиотеку, то с ума бы сошёл…
- Алекс, ну, что-нибудь ты делаешь, как все?
- Что, например?
- Ну, там рыбалка, охота…
- Отпадают.
- Ну, по телевизору, футбол, хоккей…
- Я вообще забыл, когда последний раз смотрел телевизор, не то, что это.
- Алексей, у тебя тоже так?
- Да, но у меня это началось сравнительно недавно.
- Всё, ребята, я больше не буду мучить вас вопросами…
- Пап, ты, задавая эти вопросы, сам больше мучаешься.
- Ну, что, Лёшик, готов?
- Да, всем большое спасибо. Можно ехать.

Они втроём вышли из дома.
- Алекс, может, я поведу?
- Лёшик, садись назад, отдохни. Натали садись рядом, нам полчаса ехать.
   Пока ехали, Алекс попросил по приезду Натали пообщаться со старушкой, пока они с Кравцом займутся делом. Объяснил, как надо отвечать на вопросы старушки. Приехав на место, они не стали загонять машину во двор, наоборот, всё делали с ленцой, осматривались, что-то показывали Натали. Пускай побольше людей увидит их такими, полупраздными… У ворот дома Волчары стояли две женщины в возрасте, поглядывая на них. Как раз то, к чему стремился Алекс. Но, как только они вошли во двор, необходимость в игре отпала. Алекс осмотрелся, нашёл мониторы и мысленно поблагодарил Заура. Мониторы не были видны с улицы. Со двора, если не знаешь, где они находятся и то не найдёшь. Он пошёл в дом, Алексей уже познакомил Натали со старушкой и они мирно беседовали во второй комнате. Алекс прошёл в комнату с аппаратурой, поздоровался с двумя мужчинами, возраста Кравца. Но перед тем, как заняться просмотром записей, подошёл к Кравцу:
- Что бабульке-то наплёл насчёт приборов?
- Сказал, что проводим биржевые сделки, а потом будем банк строить у них в посёлке…
- Она всё поняла и перестала волноваться? Сильно обрадовалась?
- А как же, я же ей проценты пообещал, когда откроемся…
- Проценты с тебя, если открытие сорвётся.
- Выкрутимся. Самое главное, чтобы наше дело выгорело.
- Так, Лёшик. Давай одну из камер на нужные ворота, а вторую пока можно выключить. Я просмотрю записи.

Десяти минут ему хватило, чтобы проверить уже всё записанное с одной камеры и уже различать, где мать и отец Волчары. Сверился с записями. Всё в порядке.
- Пока всё в порядке. Эту ленту на вторичную запись или как это делается? Давай вторую.
Столько же, как и на первую, ему хватило времени для просмотра второй записи с монитора, контролирующего въезд с перекрёстка. Что-то мелькнуло в голове, но не до конца оформилось. Он перекрутил запись на начало. Снова начал просмотр и нашёл, что зацепило его подсознание. Видно этот участок записи был произведён при смене людей. Скорее всего, Заур показывал, как пользоваться приборами. В голове почти самодовольно мелькнуло: «Ай, да сукин сын!», потому что он был прав с самого начала в том, что необходимо делать запись. Алекс подозвал Кравца и обоих дежурных. Он остановил кадр, дал максимальное увеличение и показал им. На въезде стояла бежевая «девятка». Около неё стоял высокий, крепкий мужчина в чёрных джинсах, но в светлом батнике… Взгляд был направлен в их сторону, то есть в сторону дома Волчары.
- Лёшик, ничего не вспоминаешь, не догоняешь?
- Пока нет, что в ней неестественного в этой «девятке»?
- Вспомни, как мы подъехали. Ты нашёл повод подойти к пацанам, а ведь там ни магазина, нет ничего, но прекрасный обзор за улицей…
- Алекс, кажется, я понял, но продолжай.
- Жаль, что монитор был очень быстро повёрнут, и нельзя больше ничего рассмотреть. Лёшик, это чужой. Стопудово! Не видно чётко черт лица, всё-таки метров триста будет, но поведение… Конечно, я не могу гарантировать на все сто процентов выводы моей интуиции. Но, теперь, прошу быть предельно внимательными. Конечно же, к этому монитору. Уверен, скоро мы будем иметь гостей. Завтра мы будем знать в три раза больше, фото Волчары у вас есть. Но вряд ли он появится здесь первым, а, возможно, вообще не появится. Так, что кто-то будет от него. И помните, что нам здесь не у кого что-нибудь спросить. Одна надежда на вас. Как только появится кто-то, немедленно выходите на Алексея. Передайте это по смене. Если до нашего приезда гость или гости соберутся уходить, придумывайте что-то немедленно, но задержите их до нашего приезда. На этом всё, мужики. Натали, поехали-поехали. Как ты любишь пообщаться с мудрыми людьми…

Сейчас им здесь делать нечего. Пора было уезжать, но также неспешно, как приехали. Никогда нельзя переоценивать противника, но это лучше, чем недооценить. Если его «засечка» верна и хозяин «девятки» нужный им человек, тогда самая важная задача сейчас не спугнуть его. Надо убедиться в правильности выводов и тогда друг Волчары никуда не денется. Остаётся только сличить данные, полученные из военкомата и факса, который, вполне возможно, уже пришёл. То, что Саша сработает как положено, Алекс не сомневался. Он расслабился внутренне, спешить уже не было необходимости. Всё, что можно было сделать, сделано. Осталось подождать ответных действий. И ещё одно: Алекс точно теперь знал, что Волчаре помогают, иначе он давно бы спалился. И помогают только из-за денег. У того, допустим, у них было десять тысяч зелёных. Стоп! Алекс приткнулся к обочине и остановился. Поднял руку в жесте: подождите, мол, не отвлекайте. Натали и Кравец поняли. Предположим, что они, Волчара и напарник, добились какой-то определённой цели здесь. Что дальше? Но им точно надо решить, есть ли вообще смысл появляться здесь, в родительском доме. Конечно, предположение того, что такой смысл имеется, успокаивающе звучит только для Алекса, иначе всё насмарку. Но, что они могут сделать ещё? Уйти куда-то, в так называемое, ближнее зарубежье? Очень многое говорит против того, что они так поступят. Во-первых: Волчара хорошо знает о широких связях Сэра; во-вторых: где можно отсидеться так, чтобы не засветиться очень долго? Для этого нужны чистые документы, очень хорошие концы или рекомендации, а это вряд где они приобретут, так как розыск уже объявлен по всем линиям. Поздно или рано все концы будут выявлены. В общем, для отсидки где-то всё нужно подготовить. А всё это, скорее всего, не было готово, потому что Волчара сорвался раньше. И, похоже, что-то планировалось. Значит. Все дороги ведут в Рим, в данном случае, к родным пенатам. А отсюда, единственный вариант – к родственникам, в глухую глубинку. Напарник же Волчары должен быть абсолютно уверен, что никто не выявит их связей, а попутно, что он сам нигде не засветился. Вполне возможно, что он и не предполагает об излишней оперативности Сэра и об его, Алекса, приезде сюда. Потому остаётся ждать хода напарника Волчары. Все действия Алекса были верны, и он сработал на большое опережение. Алекс успокоился и тронул машину.
- Алекс, что-то изменилось? – спросил Кравец.
- Нет, Лёшик. Просто внеочередная проверка выводов. Если будешь заниматься всем этим, тебе это тоже грозит. А если не будет таких «приходов», то, думаю, нет смысла всем этим заниматься. У тебя, пока, есть выбор, поэтому хорошенько обдумай все свои дальнейшие шаги. А ты, Малыш, не испугалась?
- Нет, вроде бы пугаться было не отчего. Просто было очень неожиданно. Правда, такого лица я ещё у тебя не видела. Потом я поняла, скорее всего, оно у тебя почти такое же, когда ты сидишь на лоджии и куришь, одну за другой, сигареты. И всё же ты прав, если не знаешь тебя, хотя бы немного, такое может испугать. Твоё лицо в этот момент, как у мертвеца, ни одна жилка не шевельнётся. Всё замирает, даже ресницы и глаза.
- Поэтому я и остановился. Я же ничего не слышу и не вижу в этот момент. Но позволить себе могу подобное, только когда точно знаю, что могу расслабиться или, правильнее, напрячься. Ну, теперь всё в порядке. Лёшик, подсказывай, где лучший магазин электроники. Телевизор надо купить порядочный. Давай, лучше сам садись за руль.
Они купили телевизор, как раз в «размерчик» героя мультсериала. Алексей помог Алексу занести телевизор в квартиру, а потом поехал за Владой. Они договорились сегодня не засиживаться, что Алексей мог отдохнуть. Тесть с тёщей были приятно удивлены подарком Алекса, тут же подключили телевизор и согласились, что «размерчик» да и цвет соответствуют.
- Теперь, я думаю, Олег Владимирович, Вам удобней будет смотреть футбол-хоккей, а Валентине Владимировне – сериалы. Да и ещё о чём я хотел вас попросить. Скорее всего, мы выедем среди недели, так что желательно, чтобы Вы отпросились на один день с работы. Реально это или нет?
- Реально, Алекс, но когда?
- А вот это зависит не от меня. Как только, так сразу.
- Алекс, хоть бы словом – полусловом обмолвился, чем ты занят. Может быть, мы тоже чем-нибудь сможем помочь?!
- Может, когда-нибудь, но в данном случае Ваша помощь не нужна. А за предложение, спасибо. Мы с Натали вот-вот уедем, не забудьте про номер телефона. Это всё очень и очень срочно.
 
Натали уже переоделась. Выглядела она как всегда великолепно, но не благодаря каким-то изыскам моды, а из-за своих естественных данных. «Богиня», - трепыхнулось гордо в голове Алекса, - «моя богиня». Натали с Алексом пожелали родителям приятного вечера и вышли из дома. Кравец подъехал через несколько минут. Алекс познакомил Владу с Натали и, оставив их двоих, отошёл в сторону с Алексеем.
- Алекс, факс пришёл. Лежит в бардачке. На всякий случай я предупредил Глебыча, что, возможно, нам понадобятся люди. Он разрешил нам действовать по нашему усмотрению. Всё зависит от того, как ты сочтёшь нужным нам поступить… Бар наш, где мы будем. Оттуда нам пятнадцать минут езды. И, думаю, пора тебе уже экипировочку надевать.
- Молодец, Алексей. Ты почти обо всём подумал. А экипировочка уже на мне. Поедем, а то наши боевые подруги заскучают.
Вечер заканчивался вяло. Натали и Влада приглядывались друг к другу. Натали чисто женским чутьём распознала во Владе, то ли соперницу, то ли оппонентку. Влада же, смотря на подругу Алекса, пыталась распознать, чем, кроме эффектной внешности, она могла привлечь Алекса. Кравец не мог повернуть разговор в нужное русло, а мысли Алекса были заняты одним: всё ли сделано. В конце концов, всё это прервал звонок Саши.
- Значит, так, Алекс. нашли мы после долгих поисков то, что тебя интересовало. Вместе с твоим Волчарой служили четверо из одного района. Трое одного призыва, но после сверки по всем адресам остался только один. Остальные – один в Киеве, двое других в области. Запиши фамилию оставшегося – Бондарчук Виталий Петрович. Одного с ним призыва. В вашем городе более десяти лет. Место работы – неизвестно, но это, я думаю, не есть проблема.
- Да, конечно, Саша. Это уже не проблема. Огромное спасибо тебе и твоему однокласснику. Завтра же я решу всё остальное, оговорённое нами ранее. Ближе к полудню перезвоню. До встречи.
   Он вернулся к столику. Кравец выжидающе смотрел на него.
- Правильно, Алексей. Наш неудавшийся вечер закончился. Но это не значит, что все остальные встречи будут такими же. Уж это я вам гарантирую. Кстати, может быть, мы вчетвером встретимся уже завтра. Но, не будем загадывать. Алексей, если не затруднит, забрось меня с Натали домой и не забудь про факс. Позже, может быть, придётся связаться с тобой.

Когда они приехали домой, родители Натали уже спали. Алекс упросил Натали, чтобы она пошла спать одна, пообещав скоро присоединиться к ней. Сам засел на лоджии. Разложил перед собой факс, свои записи, налил себе в стакан водки и принялся, что называется, думку думать. В первую очередь нужно было повнимательнее прочитать факс. Мельком он его уже пробежал. Сразу же обратил внимание, что кардинальных изменений не предвидится, он отложил факс уже на вечер, что и делал теперь.
«Алекс, не знаю, как и чем, всё это закончится, но, похоже, ты опять попал в «десятку». Значит так, приходил к нашему общему «другу» один его знакомый. Встречались они еженедельно, а это говорит о том, что они готовили что-то общее… При встрече старались уединиться, но один из моих вспомнил, что зовут приходящего Виталик и как-то мелькнула фраза: «а помнишь, в армии». Всё остальное было совсем просто. Бондарчук Виталий, 37 лет, работает бригадиром вышибал в ночном клубе, кандидат в мастера спорта по дзюдо. Форму держит, учти! Ни дома, ни на работе нет уже три дня. Звонил, просил перекрыть его на полторы недели. Уехал домой, в Гостомель на своей белой «восьмёрке». Номер выяснишь там, она зарегистрирована в Киеве. Пять человек ждут твоего сигнала. Будут на месте максимум через двенадцать часов. Ещё один пунктик: у этого Виталика брат в Чернигове. Имей это в виду. Привет Златощёкому. Жду, Сэр».

Теперь надо было решить, то ли ждать у моря погоды, либо, если ситуация настолько созрела, ехать прямо сейчас в Ворзель. Но переполошится бабка и тут уже женой не отмажешься. И всё ли абсолютно точно? Что ж, данные и факса, и из военкомата идентичны. Машина тоже подходит, тем более, Волчара вряд ли появился бы на железнодорожном вокзале или в аэропорту. Самый безопасный путь – это вывезти его на машине, но окольными путями, а зная их, нет особого смысла для волнений. В Гостомель мотаться нет необходимости, да и к чему? Намутишь воду, а какой будет от этого смысл, ещё неизвестно. Значит, вывод таков: перестраховываться больше не нужно, но никакого геройства и, вполне возможно, что всё обойдётся без всякой крови, что наиболее устраивало Алекса. Утром надо было перезвонить Кравцу. При получении сигнала из Ворзеля, он и Алекс галопом едут на место. В это же время ещё одна машина подъезжает на выезд из Ворзеля и ждёт дальнейших указаний. Вторая машина уходит в Гостомель по адресу этого Виталика. Если Алекс и Кравец приедут до выезда Бондарчука от дома Волчары, что вполне реально, тот всё остальное займёт максимум час времени. Ну, а теперь пора в люлю, поспать. Алекс закурил последнюю на сегодня сигарету, опрокинул в себя оставшуюся водку. Да, развязка была очень близка, он чувствовал это каждой клеткой своего существа. Чувствовал ли он себя охотником в этот момент? Нет! Скорее, он ощущал себя санитаром большого человеческого леса. Где-то ветку подвязать, где прививку сделать, а где и сухостой под корень завалить… Имел ли он какое-то моральное право на это? Наверняка, нет. Но в отличие от других ему был предоставлен шанс действовать, а не обсуждать моральные критерии. Алекс ни на минуту не вводил себя в заблуждение, что он психолог-дока и только ему дано право просчитать шаги противника на несколько ходов вперёд. Он прекрасно понимал то, что вокруг достаточно людей не хуже него знающих человеческую природу, а есть и намного лучше разбирающиеся во всём этом, но всё им чего-то да не хватало. А вот чего, это уже их проблемы. Самое важное для него было только собственное мнение о самом себе, а оно никогда не взлетало соколом в небеса.

Утро вновь начиналось с воскресения из небытия и восхождения из царства Морфея в реальность. Кроме того, воскресение было и на календаре. Будущий тесть спозаранку ушёл на рыбалку, а будущая тёща, закрыв дверь в их комнату, занималась чем-то на кухне. Алекс проснулся от ощущения чего-то приятного, но тяжёлого. Пришёл в себя окончательно, когда Натали плотно занялась его губами, лёжа прямо на нём. Она ждала, пока он откроет глаза. Некуда было деваться и он соизволил.
- Ну, что займёмся?
- Чем? Сексой?
- Нет, для начала нам нужно вывести косинус альфы, затем арксинус беты.
- А, может, кубик Рубика покрутим?
- Нет, лучше повертим!
- Алекс, ну, что мне с тобою делать?
- Оригинально! Получается, что для того, чтобы сделать ребёнка, я уже не гожусь?
- С тобой только корни извлекать…
- Так извлеки его, наконец! 
- Чёрт бы тебя побрал! Я сейчас взбешусь! Самое интересное, что не опошляешь, идёшь по самой кромке, но всё с шуткой, играючи!
- Если постельные сцены лишить шутки, всё превращается в работу. Кроме того, когда я тебе говорю – солнце моё, радость моя, счастье моё – во всех этих словах ни тени улыбки, ни грамма шутки. Голая сексуальная нежность. Разве я не доказываю это при каждой возможности?
- Да, я и не сомневаюсь в твоих словах. Наверное, просто меня вывела из себя твоя Влада.
- Моя ли?
- Ну, Алексея. Не в этом дело. Как она смотрела на тебя… А как на меня… Или же я ничего не понимаю, или…
- Ты перепонимаешь… А проще, как там Долина поёт: «Ревнуй меня, ревнуй». Может быть, что-то и могло произойти, если бы не было тебя, теперь и не мечтай!
- Ну, ладно, а когда придёт ночь любви, обещанная мне?
- Малыш, ты, надеюсь, включаешь в счёт, что происходит между нами и происходило? А вообще, давай сделаем так, сразу по приезду закроем двери-окна и устраиваем маленький бордельеро? Я имею в виду не только секс. Разговоры о том, что нашёптывает нам любовь, действия, что предлагает нам любовь и мечты вдвоём, те, что разрешает нам любовь… И мы очень даже вправе позволить себе такое, даже больше того, мы заслужили всё это оба.
-  Ты кого хочешь заболтаешь, а я вообще днями и ночами готова к твоему убалтыванию. Вставай, мой бог. Пора завтракать.
- А может, всё же завтрак подогреть?..
- Алекс, не мучай!
- Всё-всё! Вставаем без комплекса утренней физической зарядки, сразу переходим к водным процедурам.
- Я тебя утоплю в ванне!

Так началось воскресное утро. После завтрака Алекс позвонил к Кравцу. Договорился с ним о том, о чём раздумывал и додумал вечером. Попросил также выяснить адрес Бондарчука в Гостомеле и его номер машины, а также, на всякий случай, адрес брата в Чернигове. После полудня договорились встретиться у Алекса, если до этого времени ничего не произойдёт.

Кравец, приехав, посигналил. Алекс вышел ему навстречу. Тот подал ему конверт.
- Иди, обрадуй, Натали. Борис Глебович передал.
Алекс вернулся в квартиру. Идя, вскрыл конверт. Паспорт Натали и свидетельство о расторжении брака. Всё так просто. Каждый должен заниматься своим делом и не совать нос в чужие дела.
- Ну, что танцуешь?
- Что случилось, - спросили в унисон Натали с матерью.
- Танцуй, красивая, танцуй! Повод есть и серьёзный.
- Да, ладно, Алекс. Говори в чём дело.
Алекс передал ей документы. Прочитав, Натали расцеловала Алекса и бросилась к матери, показать документы.
- Ну, мы с Алексеем съездим по делам, а вы пока порадуйтесь, привыкните к мысли, что всё уже исправлено.
Натали подошла к Алексу и шёпотом спросила:
- А как всё вышло? Потом расскажешь?
- Малыш, это даже меня не касается, а тебе так вообще об этом давно нужно забыть. Чао, губки мои сладкие!
Алекс с Кравцом выехали на этот раз на машине Кравца.
- Лёшик, ты всех оповестил? Все со спутниковыми телефонами будут?
- Да, Алекс, всё в порядке. Все будут ждать нашего сигнала.
- Тогда, Лёшик, давай в «Электронику», где телевизор брали. Там, думаю, надо взять два видака для Саши и его друга. Потом вызовем его, передадим всё это. Как думаешь, может, что-то добавить?

Они уже подъезжали к «Электронике», когда заверещал телефон. Вышли на связь из Ворзеля. «Чужак» на бежевой «девятке». Уже в доме Волчары».
- Лёшик, ты связывался с ними с утра? Описал его машину?
- Конечно, Алекс. Сразу после твоего звонка. Потом уже занимался всем остальным.
- Тогда, погнали. Похоже, начинается. По дороге зови всех остальных.
«Девяносто девятая» развернулась почти на месте. Постовой ГАИ чуть свисток не проглотил, но машины уже не было, а номер от возмущения не разглядел. Водил Кравец сверхмастерски.  Меньше чем через двадцать минут они, пролетев три поста ГАИ, были уже в Ворзеле, у дома Волчары, успев по дороге вызвать остальные две машины. Подъезжая, Алекс увидел бежевую «восьмёрку». Номер был идентичен, выясненному Кравцом.
- Лёшик, машину не глуши, давай сюда наших.

Когда Алексей вышел обратно уже с мужиками, Алекс подытожил:
- Мы едем за ним. Вы тут же после нашего отъезда заходите на хату Волчары. Скорее всего, он приезжал передать деньги, переговорить, что же дальше делать с Волчарой. Так вот, забирайте деньги, давите свободно. Не будут отдавать, объясните, что эти деньги в крови и что сейчас сами вызовете ментов, а тогда их примут за участие. Отдадут, тогда отстегните полштуки и уходите обратно в дежурку. Как только мы перезвоним, вызывайте Заура, пусть приезжает сам сюда, размонтировать аппаратуру. Так, Алексей, проводи их, жди за воротами, как только он выйдет, через десять секунд выходи сам. Я сижу в машине.

Прошло чуть больше десяти минут. Алекс чувствовал себя абсолютно расслабленным. Пока всё шло, как «доктор написал». Но вот вышел Бондарчук, за ним следом появился отец Волчары. Они попрощались. Бондарчук посмотрел на «99-ую». Хорошо, что Алекс сидел не за рулём. «Восьмёрка» развернулась и уехала. Вышел Кравец, быстро, но не суетливо, сел за руль и они тронулись с резким рывком.
- Ты предупредил ребят на выезде?
- Да, и описал, и дал номер машины. Нас там ждёт «джип» стального цвета. А вот и наш подопечный.

Кравец сбросил обороты, держась от «восьмёрки» метрах в пятидесяти. На выезде передал по телефону в «джип», чтобы тот уходил вперёд метров на сто.
-   Лёшик, скажи так же, что как выдастся менее людный участок трассы, зажимаем.       Километра через четыре «джип», сбавляя скорость, оказался в носу «восьмёрки». Кравец тоже подъехал тоже на расстоянии пяти метров. В конце концов, все остановились. Алекс переложил пистолет за ремень брюк. Они вышли оба из машины. Из «джипа» вывалились трое «шкафов».
- Алекс, я впереди.
- Да, брось ты, Лёшик. Он сейчас начнёт «дурочку» ломать.
Когда они впятером подошли к машине, Бондарчук, чуть опустив стекло, заговорил: 
- Мужики, моей тачке уже шесть лет. Ничего нового. Денег тоже особых нет.
- Виталя, вылазь из своей шестилетней тачки. Кому она на хрен нужна? Нам нужен ты. Выходи, разговор есть. Только ручками двигай медленно-медленно или через три секунды в тебе будет очень много пуль девятого калибра.
Бондарчук уже без пререканий вышел из машины.
- Нету у меня с собой ничего.
- Это уже немного умнее. Лёшик, скажи ребятам пусть покурят, а мы втроём отойдём.
Когда они остались втроём, Алекс продолжил, но так, чтобы Бондарчук пока не понял, что его роль в деле известна.
- Виталик, я тебя знаю. Видел несколько раз в работе. Но дело не в тебе. Нам нужен Волчара и деньги. Комедию ломать не советую, очень уж невыгодное у тебя положение. Сдавай Волчару и деньги, и твой счёт высыхает. Времени на раздумья у тебя нет. Он тебе сказал, кстати, что положил бармена и ранил двоих?
- Нет, сказал, что ранил бармена и вы сами же послали его в бега.
Алекс сделал вид, что проглотил заведомую ложь.
- Ну, что делаем бартер или как?
- А что, если я откажусь?
- Что ж, ты вправе поинтересоваться. Мы просчитали подобный вариант. Через полчаса здесь будут опера, мы передаём им всю нужную информацию и «телега» уже катится и на тебя – за соучастие, за сокрытие, за помощь преступнику. И это по мизеру, что я тебе зачитал, всё остальное меня не интересует, что тебе подвяжут. Волчара, возможно, погибнет при попытке к бегству, но деньги мы свои получим, поверь на слово, даже если и привяжем к делу и твоего братана из Чернигова. Устраивают тебя такие перспективы? И, кстати, деньги ты сейчас привозил домой к Волчаре?
- Да, а что?
- Считай, что эта часть у нас уже в руках. Лёшик, свяжись.
Кравец тут же связался с ребятами в Ворзеле. Ответ пришёл чёткий и безоговорочный: деньги в количестве трёх с половиной тысяч долларов уже в руках дежурных.
- Но я привозил четыре тысячи…
- Мы сделали жест доброй воли, оставили родителям полтысячи. Ворзелю полный отбой, пусть связываются с Зауром.
- А вы там что делали?
- Каждое твоё движение записано на плёнку с самого первого дня.
Бондарчук постоял в раздумье ещё несколько минут, потом проговорил:
- Я согласен на все ваши условия
- А мы тебе их ещё не оглашали, я тебе только сказал, что с твоей помощью твой счёт становится сухим. Теперь дальше, Волчара в Гостомеле или в Чернигове?
- И всё-то вы знаете? А какого цвета на мне трусы, не скажете?
- Ну, это хорошо, что ты ещё в состоянии шутить, потом тебе будет не до шуток. Так всё же, где?
- В Гостомеле…
- Ну, поехали. Лёшик, передай, пусть нас ждут, мы скоро.
Когда приехали на место, Алекс подошёл к Бондарчуку:
- Виталий, смотри без глупостей. Лишнее движение и мужики просто изрешетят и тебя, и всю хату. Надеюсь, тебе не нужно напоминать, что это за люди. Ну, с богом.
Всё обошлось без сучка и задоринки. У Волчары чуть глаза не вылезли из орбит, когда за Бондарчуком влетели семь костоломов. Алекс ждал во дворе, это была уже не его работа. Когда Волчару вывели, он подошёл к нему вплотную.
- Ну, что, Вовк, и ноги тебя не спасли. Куда бы ты мог деться от Сэра?
Волчара, когда увидел Алекса, вообще чуть чувств не лишился. Видно, до этого была какая-то надежда в нём. Кравец принёс пистолет и деньги.
- Виталик, ты догадываешься, что тебе нужно прокатиться с нами?
- Но…
- Даже я не говорю «но». Надо же его довезти и довести дело до конца. Лёшик, поехали. Просто отлично, мужики! Борис Глебович скажет всё остальное. Лёшик, куда их, на базу, что ли?
Чрез сорок минут они были на базе. Алекс не выходил из машины.
- Алексей, Бондарчука с Волчарой, наверное, нужно рассадить. Неровен час, грохнет его…
Так и поступили. Бондарчук уже всё понял и вопросов больше не задавал, как и не шутил. Когда Кравец вышел наружу из подвалов, Алекс протянул ему руку:
- Поздравляю с первым законченным делом, коллега. А теперь надо разобраться с Сашей или же всё это будет некрасиво выглядеть.
Они купили и завезли видеомагнитофоны к Саше. Алекс отдал ещё и двести долларов, на том и попрощались. Сашу он приглашал к себе, если тот будет у них в городе. По дороге к дому Алекс позвонил к Сэру и передал, что дело сделано и пускай бригада приезжает, оба их друга ждут-не дождутся. Говорил он со старшим сыном Сэра, но тот был в курсе всего и сказал, что немедленно свяжется с отцом и всё будет, как они договаривались.
- Лёшик, завтра вечером байрам. Отправь машину за Зауром, он всё, что нужно сообщит тебе, а ты уже передашь мне. Предупреди Владу по поводу завтрашнего вечера, а до этого я заеду к Борису Глебовичу. Сдадим Волчару и Виталика-лиса, на этом моя миссия заканчивается. Послезавтра в обед мы уедем. Ну, всё, братан, я пошёл отлежусь. До завтра, будь у Бориса Глебовича после обеда.
Алекс вошёл в квартиру опустошенным. «Наверное, у меня сейчас такие же глаза, как тогда у Натали». Улыбнулся себе, но проверять догадку в зеркале не стал. Прошёл в гостиную, поздоровался с родителями Натали и упал кулем на диван.
- Малыш, посиди пару минут рядом со мной. Завтра вечером гуляем, послезавтра в обед уезжаем.
Тесть с тёшей переглянулись:
- Послезавтра? Так быстро?
- К сожалению, господа родственники, время не ждёт. Один раз упустишь, потом всю жизнь только на рыбалку и будешь ходить… Так, что послезавтра отъезд. Я так себе думаю, что ничего пышного нет смысла устраивать. Официальная часть пройдёт не здесь, а у нас в городе. Мы всё скорректируем, оповестим вас и родственников с моей стороны и тогда, собравшись все вместе, устроим небольшой праздник и по поводу знакомств, и в связи с нашей регистрацией. Если только к тому времени Натали не передумает.
- Алекс, я не передумаю, я тебя лучше убью, чтоб никому не достался, раз уж не мне.
- Видите, Олег Владимирович, вы совсем не знаете свою дочь, она ещё и убить может. На завтра с моей стороны будут только двое приглашённых. Алексея Вы уже видели, а с ним будет его подруга – Влада. А теперь прошу меня извинить, но я хотел бы прилечь. Закончил небольшое дело. Ещё раз, извините.

Алекс лёг и сразу же заснул без всяких раздумий, только губы сомнамбулически шептали, продолжая свою, непонятную для других, работу:
- Малыш, теперь всё будет прекрасно. Я тебя люблю.
В обед следующего дня Алекс был уже в приёмной у Златощёкого. Влада шепнула, улыбаясь: «Ждёт». В кабинете Златощёкий указал ему на кресло:
- Молодцы, чисто сработали! Твоих землячков я уже отослал за Вовком и его Цуциком. А ещё один твой земляк, Заур, передал Алексею какие-то причиндалы. В отношение тебя повторю, уже когда-то сказанное: захочешь, приезжай, приму сразу же. Как-то просто у тебя всё получается, но это, когда смотришь со стороны, не зная, какая муть у тебя в голове крутится. Ну, да ладно, если у тебя всё так просто выкаблучивается, выполни, по возможности, и мою просьбу. Знаешь, растёт у меня дочка, Иринка. Двадцать шесть уже, чуть младше твоей Наталки. Вот между ходками к хозяину и зачал её. Так и росла, что степной ковыль, что безотцовщина. Уже при мне здесь институт закончила. При мне работать не хочет, всё их сейчас на самостоятельность тянет. А что бы делала, если бы отец её каждый шаг не угадывал? Ладно, к делу. Сколько парней вокруг неё мельтешили, да и сейчас то же самое. Так нет же! В двадцать два, как втрескалась в этого баламута, так до сих пор и не отойдёт. Почему я это тебе рассказываю? Так живут же у вас, в вашем городе. Знаю, что он в «Интуристе» работает, а кем и как уже не знаю. Да и кому я мог поручить столь щепетильное дело, если об этом даже Сэр не знает? Ты только появился у меня, а я уже загадал про этот разговор. Так, что вот его данные. Сделай всё возможное, чтобы его вернуть сюда, да так, чтобы он здесь гоголем передо мной не выхаживал. Что и как ты сам обдумывай, но если Иринке будет хорошо, то ему трижды лучше! Ну, что возьмёшься? Не подведёшь мои чаяния?
- Да, Борис Глебович, дали мне задачку… Эта потяжелее будет, чем та, с которой приехал. Обещать ничего не заставляй, но приложу все усилия. Даю слово.
- Мне больше ничего и не надо. Подарок твоей Наталке от меня у Влады. Ну, давай, чёрт нерусский, до зустречи! Что понадобится, вне моей просьбы, звони немедленно. Даст бог, свидимся. Удачи!

Алекс вышел из кабинета, Кравец был уже здесь. Вышел с ним из офиса, чтобы перегрузить в машину Алекса аппаратуру, переданную Зауром. Они договорились, когда подъёдут к Алексу с Владой. Алекс поехал на рынок и, как всегда, накупил столько, что этого хватило бы для приглашения всего подъезда. Потом у него долго не уходила мысль, что было бы совсем неплохо устроить праздник, как у него на родине, то есть растянуть большую брезентовую палатку и угостить всех на славу. Но потом он понял, что его беспокоило и раньше в этом вопросе: поводов была масса устроить такое торжество, возможностей тоже, хоть отбавляй, но ошарашивать людей и в первую очередь – тестя с тёщей, не хотелось ни в какую. Им, тестю с тёщей, жить и жить ещё здесь, а они даже толком не знали, да и откуда, что собой представляет их будущий зять. Это обстоятельство и принудило его откинуть его мысль о пышном празднестве… 

Приехав домой (он уже и не мыслил как-то по-другому называть квартиру родителей Натали), Алекс разгрузился, передал подарок Златощёкого, сбивчиво пытаясь объяснить, кто это такой. Понимание так и не мелькнуло в глазах Натали. Но это неважно, важно, чтобы в этих глазах больше не селилось беспокойство.
- Солнце моё, сладушка, это от души и потому неважно от кого, важно, что это человек помог нам, и оказывает мне, таким образом, своё уважение, а тебе очень ценное внимание.
- Но я же совсем не знаю его.
- Зато он знает меня, а через меня и тебя.
- Тогда получается, что это твой подарок мне?!
Алекс, уже выглядывая из-за дверей ванной комнаты, ответил:
- Малыш не лезь в эти словесные дебри. Мы с тобой единое целое. Значит, что делается для меня хорошего, делается для нас обоих. И, «ваще», готовься, сейчас будем кашеварить. Ол райт?
- Завертайт! Можно мне посмотреть, что это такое?
- Но это же тебе! Кроме того, могу я, с конца на конец, принять душ?

Уже стоя под душем, он услышал её радостный визг, но, скорее, восхищения. Когда через пять минут он присоединился к Натали, он понял из-за чего это верещание… Да уж! Как иначе дочь простых инженеров может отнестись к такому подарку: филигранной работы из платины с александритом и бриллиантовое колье, небольшое, но, похоже, работы старых мастеров… Натали всё никак не могла оторваться от зеркала, хотела ещё и примерить колье с новым платьем, купленным у Львовича. Но Алекс её остановил:
- Эта вещь подойдёт к чему угодно, даже если на тебе ничего не будет, одно колье. В какой-то мере, вы друг друга дополняете и соперничаете. Лично для меня, твоя красота не заслонится ничем.

Натали только молча смотрела то на себя в зеркале, то на него восхищёнными глазами.
- Передай своему другу мою глубочайшую благодарность. Я польщена и рада до невозможности. Такая вещь не могла бы мне даже присниться.
- Малыш, всё-всё. Эта вещь твоя, насмотришься, а нам надо готовить. А где, твои-то? Я, надеюсь, что они придут пораньше?
- Да они, собственно, уже должны быть уже дома. Ну, слушаю, господин шеф-повар, что мы будем готовить?
Они занялись готовкой. В течение часа подошли родители. Тёща пыталась было включиться в работу, но Натали остановила её:
- Мама, ты думаешь, это я готовлю? Нет, готовит Алекс, я только помогаю. Идите, смотрите что-нибудь по ящику.
Тесть, после ухода тёщи, прислонившись к притолоке двери, задумчиво следил за Алексом, потом спросил:
- Алекс, а что ты ещё умеешь? И кто ты вообще?
Натали с Алексом переглянулись.
- Папа, ты не видел его дом, тогда вопросов было бы немерено.
- Подожди, Наташа. Я хочу, чтобы ответил Алекс.
- Олег Владимирович, ответов на первый вопрос достаточно, так как профессий у меня много, а вот на второй вопрос я вообще не знаю, как ответить и это, думаю, лучше, чем знать кто ты. Потому что, когда интеллектуальный рост завершён, поиск тоже, а удержаться на одной точке-пике очень трудно, то, значит, постепенно, а, может, и сразу начинается деградация. Уж лучше не останавливаться.
- Хороший ответ, но уж очень мудреный, а нельзя это же сформулировать без философских изысков?
- Что бы Вы, конкретно, хотели услышать?
- Ну, например, кем ты сейчас работаешь? Могу же я знать немного больше о том, кому отдаю свою дочь?!
- Легальных профессий, как я уже сказал, предостаточно, а вот моей нынешней специализации нет названия…
- Ты рэкетир?
- Я же говорил, что нет. Неужели похож?
- Нет, но я хочу понять…
Доли секунды и нож, которым Алекс шинковал, уже вибрировал в наличнике двери кухни.
- А так, что-нибудь понятно? – Алекс, улыбаясь, закурил.
- Может быть… - наконец разлепил губы тесть.
- И, учтите, Олег Владимирович, я не люблю эпатажа и всяких эффектных штучек, спросите у дочери, но так проще переломить, столкнуть что ли, с обычной, устоявшейся точки зрения. Я же, пытаюсь, Вам объяснить, что я сам не понимаю, что я такое. И объяснил, почему не хочу этого знать. Потому что я прошёл через эту критическую точку. Поверьте мне на слово. Прошёл с определёнными потерями, но сейчас приобретаю не только с материальной стороны, это сразу бросается в глаза, но и идёт духовное обогащение личности. А в отношении того, рэкетир ли я, то у одной медали или монеты две стороны – аверс и реверс. Думаю, что не стоит упускать это из виду никогда. Это я уже усвоил для себя навсегда. Это как с религией. Пускай человек христианин, но если он в поиске, то для него тяжело придерживаться религиозных догм. Отсюда шаг или в ересь, или к новым открытиям в себе. Следующий шаг – это то, что можно уже назвать атеизмом, то есть отсутствие бога вообще. Кто-то из великих сказал, что не меняют взгляды только глупцы и мертвецы.
- Да, Алекс, сильно говоришь… И, хотя ты не сказал ничего нового для меня, теперь мне почему намного спокойней за дочь, нежели когда-то. И теперь я понимаю, на что ты её купил…
- Папа, ты меня просто оскорбляешь… Хотя наше знакомство и состоялось, когда мне было страшно невмоготу жить дальше, именно в тот момент я вряд ли бы поверила даже ангелу с небес. Но он так повёл себя, что я с большой радостью полностью доверилась ему. Это радостное состояние даже невозможно описать. А когда хоть чуть-чуть узнаёшь его окружение и то, что он уже сделал и продолжает делать, то в тебе возникает комплекс неполноценности и ты сам стараешься тянуться, даже не за ним, но к чему-то неизведанному и высокому. Пусть даже его там нет и не было.
- Вот теперь ты, дочка, молодец. – он поцеловал Натали.
- Папа, это его заслуга, его и благодари.
- Алекс, должен сказать, что мне очень интересен, как человек, а уж мужа дочери я лучше бы и не пожелал.
 Тёща согласно закивала головой.
- Жаль, только мало нам привелось пообщаться.
- Ну, вот и ладушки, - Алекс полюбовался на тёщу с тестем, - Идите в гостиную, скоро уже всё будет готово, а наговориться ещё успеем. И ещё, Олег Владимирович, слова словами, а о человеке вроде принято судить по поступкам?! Пока Вы ещё ничего не видели с моей стороны, а кое-что лучше и не видеть, зато Натали уже кое-что видела и потому поверила мне.
Тёща, наконец, высказала своё мнение:
- А я чувствую душой, что у вас всё будет хорошо. За дочку я теперь не беспокоюсь и рада за неё. Спасибо, Алекс.
- Не за что, Валентина Владимировна. Теперь, заботясь о ней, я забочусь и о себе. Вы идите отдыхайте, а то за разговорами останемся без ужина.

Через два часа Натали уже встречала Кравца с Владой. Влада, сияющая и взбудораженная, сразу же внесла в общее спокойствие радостную сумятицу. Поминутно оглядываясь на Алексея, она о чём-то беспрестанно ворковала, конечно же, ни о чём серьёзном, но это никому не мешало, наоборот, все хором поддерживали её. Алекс с Алексеем переговорили о завтрашнем дне. Решено было ехать всеми тремя машинами: в одной – Волчара с сопровождающими, во второй – Бондарчук тоже с сопровождающими, ну, а в третьей – Алекс с Натали. Что было, конечно же, удобно всем, кроме двоих. По всем областям на пути следования их должны были встречать, затем передавать, как говорится, с рук на руки соседним областям. Так и закончилось их маленькое совещание, перейдя в застолье, с более непринуждёнными разговорами и, конечно, возлияниями, как положено у славян…

Осень 2000 года, ретроспективно с написанного в ноябре 1997 года.