Невзрачная пианинная музыка. Спальня. На кровати лежит некто, накрытый с головой. Дед дотрагивается до того места, где должно быть лицо.
Мимолётные кадры того, как дети играют, прячась под одеялом. Двое пацанов переглядываются в просвечивающей полутьме. Третий едва успевает приподнять одеяло, как те двое выскакивают со страшным криком.
Дед медленно обходит комнату, по очереди трогает все вещи на полках. Мелькают обрывки – как с этой книжкой кто-то сидел под деревом, как эти часы стояли на краю колодца с едущим вверх ведром, как чьи-то руки разворачивают эту статуэтку, как эту маленькую бутылочку кто-то показывал удивлённым гостям за столом. Потом он выходит в открытую дверь.
На кухне сидит его дочь, ей лет сорок. Пьёт сосредоточенно чай и не обращает внимания, когда дед заходит. Он бесшумно садится напротив неё и вглядывается в лицо, но она по-прежнему смотрит только на игру чаинок.
Дед едва успевает представить её маленькой, как старые кадры прерываются реальностью. Точнее, её голосом.
Дочь: Как ты мог.
Дед протягивает руку, но дочь отодвигает свою, и дед пристыжённо прячет руки под стол.
Дочь: Надеюсь, теперь тебя будет мучить то же чувство вины, что не давало мне покою все эти годы. Ты же преступление совершил, разве ты не понимаешь. Ты и меня этим убил.
Дочь поднимает голову, и дед, не зная, куда деваться, встаёт, чтобы сделать несколько шагов туда-сюда. Он снова принимается трогать всякие вещи, мебель и даже стены. Но не получается.
Дочь: Я всю жизнь старалась достичь твоей планки, ты всегда знал, что мне делать, и знал, как это получить. Ты не любил меня, я это знала, я это чувствовала, но были моменты, когда ты мной гордился. Когда я осуществляла твои неисполненные желания. На них у тебя самого не хватило сил, не хватило упрямства, но себя-то ты никогда не винил. Зачем? Для этого была я.
Рука деда, шарящая по полке, добирается до какого-то приза.
Засвеченный солнечный день, девчонка бежит с призом к кабинету, где склонился над столом отец. Перед самым носом мать закрывет дверь и подносит палец к губам.
Дочь: А теперь видишь, как всё повернулось. Теперь ты будешь меня слушать. И мне бы радоваться, но дело в том, что я никогда не забуду.
Дед подходит и кладёт руки на плечи дочери. Она выпрямляется, как от холода.
Дед: Прости меня.
Дочь: Я больше всего на свете хочу простить тебя. И я даже пытаюсь думать, что ты мне был послан для какой-то пользы. Ведь без тебя я была бы совсем другим человеком. И кто-то мог бы сказать - меня бы не было вовсе. Поэтому я сделаю всё возможное для тебя. Самое трудное.
Дочь идёт в спальню, и дед незаметно следует за ней.
Дочь: Я прощу тебе всё, что у меня не получилось. Ты мне никогда не прощал свои грехи.
Она открывает простыню, под которой оказывается труп деда. Дед смотрит на свой труп, потом встречается взглядом с дочерью.
Старая плёнка – девчонка стоит, сжимая приз, перед закрытой дверью. Она в растерянности и готова заплакать. Дверная ручка поворачивается.
Дед взлетает.