23.
На вокзале Шанхая его провожала целая делегация. Среди всех выделялись Чен и Ветерок. Чен натянуто улыбался. Ветерок с утра не произнесла ни слова, только утром: «Чжень, мне больно, мы больше не увидимся». Ну что он мог ответить? За эти девять неполных месяцев он настолько сильно привязался к этим людям, что сейчас, стоя на перроне вокзала, физически ощущал, как разрывается его сердце и далеко не самая малая его часть остается здесь с ними, навсегда.
На перроне вокзала его встречала чуть не вся родня. Увидев его на ногах, улыбающегося, как будто выросшего, все прослезились. Мать, а вслед за ней и жена, разрыдались, и все в слезах бросились ему на шею. Так он и вышел из вагона: с мамой и женой на шее и с двумя большими сумками в руках, набитыми всевозможными подарками.
На следующий же день он пошёл в больницу. Все знакомые, которые встречались ему по дороге, с удивлением разглядывали его с ног до головы. Как будто никак не могли поверить своим глазам, что перед ними стоял именно он – человек из инвалидной коляски. В больнице сразу собрали ВТЭК и два часа к ряду крутили и вертели его по-всякому. То просили попрыгать, то просто гладили его колени, зажившие вдруг рубцы от операционных швов. Андрей и сам удивлялся той, не совсем привычной легкости, с которой перепрыгивал с пола на подставленный стул. В общем, инвалидность с него сняли. Теперь он такой же, как все.
Вот в автобазе особой радости в глазах начальства от своего появления он не заметил. Когда он вошёл в кабинет, директор только-только приподнял голову от бумаг на столе: «А, это ты? Привет!». Посмотрев на справку, лежавшую перед ним на столе, сказал: «Машина твоя занята. Но мы что-нибудь придумаем для тебя. Ты приходи завтра».
Утром ему предложили, за неимением свободных водительских мест, попробовать себя в качестве мастера по ремонту автомобилей. В то время, пока его не было, на должность начальника гаража приняли нового человека. До этого он работал в этой же должности, где-то на севере, теперь же с семьёй перебрался сюда и обещал в гараже провести большие реформы. С этой целью ему нужен был надежный помощник и его выбор пал именно на Андрея.
Что ж, заработок сулили приличный, людей Андрей знал, а люди знали его. Попытка, говорят не пытка. Почему бы не попробовать? Тем более, он собирался поступать в институт, и на это ему давали добро и даже обещали помогать. Он согласился.
Андрей даже не предполагал – какая он, на самом деле, увлекающаяся натура и как он соскучился по настоящей работе. Целый день он, вместе с новым начальником, носился по гаражу: от слесаря к слесарю, от машины к машине совершенно не замечая усталости. А по вечерам, когда мастерские затихали, они ещё подолгу засиживались над рабочими бумагами.
Его совершенно не тянуло домой. Нет, сына он любил, а вот, любил ли жену, он теперь не знал. Все вроде хорошо и желание есть, но как только доходит до дела, перед глазами встает Ветерок, и всё, облом. Он вроде рядом и нет его. Жена, как могла, старалась успокоить, приписав это его состояние нервному срыву, связанному с ногами, но всё напрасно. Он всё больше и больше удалялся от неё.
24.
.
Чтобы как-то изменить свою жизнь он, по совету одного из друзей, купил собаку. О, это целая история. Один из шоферов сказал, что у его племянника, в Туле, большая черная собака – московский водолаз, и она недавно ощенилась. По просьбе Андрея он позвонил ему и попросил оставить кобелька. Андрей договорился с друзьями, у которых была машина. Ехать было семьсот вёрст, и вооружённые лишь адресом на бумажке, они пустились в путь. Кое-как нужный адрес нашли. Их сразу же провели в сарай, в котором, возле большой лохматой собаки, копошилось семь месячных щенят. «Вот выбирай» - предложил ему хозяин собаки. Как выбирать? И тут, один из щенков, с тонким лаем бросился в их сторону. «Вот этот – самый шустрый, он мой». Мать щенка только рыкнула, будто одобряя выбор. И хозяин, вторя ей - «Угадал, он один кобелек в помёте, остальные сучки». Мать щенка звали Рада. Стало быть, по всем собачьим правилам, кличку щенку надо было придумать на букву «Р», и Андрей назвал его Ричард, в - последствии просто Рича.
Ричу в первый раз оторвали от мамки, и он скулил всю дорогу до дому, если только не спал или не лакал молоко, налитое в ладонь Андрея. Приехав, домой, Андрей устроил для него уголок, у печки, постелив там старенькое одеяло. Быстренько сбегав в магазин, накупил там детской молочной смеси, чтобы было чем Ричу кормить. Всю неделю отпуска, что взял он на работе, Андрей не отходил от щенка ни на шаг. Жена, видя, как он «отходит душой», не говорила ни слова. В первые дни Ричу невозможно было оставить одного, он тут же начинал бегать по комнатам и скулить. Он даже засыпал, только уткнувшись мордочкой в руку Андрея. Стоило Андрею руку убрать, повернувшись во сне, Ричард тут же начинал скулить, при этом, ползая по полу с закрытыми глазами, пока снова не натыкался на руку хозяина.
25.
Шло время. Потихоньку как-то всё улеглось. Ежедневные заботы занимали всё время Андрея с раннего утра и до позднего вечера. И лишь одно обстоятельство омрачало вроде бы начавшую налаживаться жизнь – это квартира, в которой они жили. Андрей пытался разрешить эту проблему, но это ему никак не удавалось, несмотря на широко развернувшееся в последнее время в городе строительство жилья. И это, не смотря на то, что он стоял на льготной очереди, как афганец. Всякий раз, когда подходила очередь сдачи очередного дома, то пропадали документы о том, что он имеет право на льготы, то случалось еще что-либо, не позволявшее выделить квартиру ему, и её получал кто-то другой.
Однажды, он разговорился на эту тему с одним своим знакомым, тот работал начальником снабжения в строительной организации, занимавшейся строительством жилых крупнопанельных домов. Выслушав Андрея, тот лишь усмехнулся: «Приходи к нам, поработаешь у меня снабженцем, через три месяца с квартирой будешь». Андрей на это лишь сказал что подумает. И когда, в очередной раз, ему сказали, что в списке работников, получающих квартиру, его нет, он написал заявление об уходе по собственному желанию.
На стройке его приняли с распростертыми объятиями. «Работа у тебя не очень высоко оплачиваемая, но если подойти с умом, то с голоду не помрёшь». Знакомый, ставший теперь его начальником, наставлял: «Год работаешь на авторитет, потом авторитет всю жизнь работает на тебя. Слушай меня – не пропадёшь». И действительно, как Андрей потом увидел, настоящий снабженец это тот, у которого всё и везде куплено, завязано, схвачено и уже проплачено.
Снабжение на стройке представляло собой сложную замкнутую систему воровства. Хочешь что-то получить – надо дать. И так: снизу - вверх, а затем сверху - вниз. Получалось так, что сдавали дом, а материалы списывали на два. При этом, не сделав порой и половины, положенного по смете. Комиссия по приёмке объекта подписывала документы после весёлого застолья, что называется с лёгким сердцем: «Жильцы доделают». Просто распределяли квартиры таким образом: середина заказчику, а крайние этажи и угловые квартиры – строителям. На стройку и шли работать в основном из-за квартир, поэтому и таким квартирам были рады. Были бы стены да потолок с полом, остальное - украдём и сами доделаем. Вот такую квартиру и получил Андрей ровно через два месяца работы на стройке – стены, потолок и пол. Народ на стройке дружный – сделали все «махом», только материалы подгоняй. Две недели и квартиру было не узнать: все готово к переезду, даже лоджия застеклена. Но переезжать Андрей не спешил. К тому времени у него завязался бурный роман с секретаршей начальника строительного управления. Звали ее Таней. Так, ничего особенного, но умела она удовлетворить мужика. А Андрею, вечно не довольному женой после поездки в Китай, это было словно бальзам на душу. Он как с ума сошёл. Всё по боку: и дом, и жена, и сын, и собака, и мать, которая тоже пыталась его образумить. Все их попытки заканчивались тем, что он просто одевался и уходил. Ничего не изменилось и после их переезда в новую квартиру. Все старания жены угодить ему оставались попросту не замеченными или наоборот вызывали у него раздражение и гнев. Наконец он решил, что что-то с чем-то пора завязывать. Просто чувствовал, что нужно время, чтобы как следует в себе разобраться и решить: как жить дальше? И однажды собрал бельишко в сумку, взял собаку на поводок и рванул, куда глаза глядят. Правда, денег, которые были у него в куртке, хватило лишь до вокзала в областном центре. Когда сидел он в зале ожидания с собакой в ногах и одной лишь мыслью в голове: «Что же дальше?», к нему подсел мужчина и попросил закурить. Слово за слово, завязалась беседа, просто надо было Андрею излить кому-то душу, вот он на этом мужике и оторвался. Тот, слушал, не перебивая, а потом сказал: «Поехали ко мне». Оказалось: он начальник пожарной части консервного завода, всего лишь в ста пятидесяти километрах в сторону Москвы. «Люди у нас добрые пропасть не дадут». Так Андрей оказался в посёлке с мокрым названием – Рыбный. Сразу же устроился на работу в пожарную часть, заместителем начальника, а жить его устроили на квартиру к бабке Насте, одинокой, но на удивление деятельной старушке. Она уже, на протяжении многих лет, после похорон мужа, жила одна, и мужским рукам на подворье была очень рада. Буквально на второй день она выложила Андрею все свои планы, которые он, с божьей помощью конечно, должен был воплотить в жизнь: баньку поправить - надо, крышу перекрыть - надо, хлев для скотины новый поставить - надо, отопление в доме водяное сделать - надо, ну и огород давно, как следует, не копан. Андрей не противился. Старался больше работать, чтобы меньше в голову лезли всякие нехорошие мысли. Но иногда, когда бывало совсем невмоготу, брал Ричу и долго бродил с ним по окрестным холмам.
26.
Посёлок, куда привела Андрея судьба, располагался в очень живописном месте. Он стоял на берегу древнего озера и, по всему видно, был когда-то его дном. На холмах и по берегам речки с неизвестно откуда взявшимся именем Сара, росли, местами, смешанные, а по большей части лиственные леса. Нередко попадались большие и маленькие дубовые рощи. В общем, места красивые. Да ещё и весна, всё цветёт. А воздух – не надышишься.
С местными мужиками Андрей сдружился быстро: сам в друзья ни к кому не набивался, но если звали, никогда не отказывал. Так незаметно прошла весна, подходило к концу лето.
В жизни государства происходили, казалось никем не управляемые перемены. Не минули они и то село, в котором жил теперь Андрей. В жизненный обиход прочно входили такие понятия, как частная собственность, кооператив, приватизация. В людях просыпались, казалось наглухо забитые, способности к коммерции и предпринимательству. Вот и ему предложили: «Возьми ссуду в банке и займись фермерством. Это выгодно. Главное начать, а там, как говорят, сама пойдет».
Почему бы нет? Буквально за день зарегистрировался в ассоциации фермерских хозяйств, получил в банке чековую книжку с полутора миллионами рублей на счету и в путь, правда, в какую сторону? Не совсем было понятно. Ну что можно купить на полтора миллиона? Чтобы действительно было с чего начать, надо хотя бы раза в четыре больше.
Надо сказать, что в тот год, почти по всей средней полосе России, был сильный неурожай картофеля. А на консервный завод, который располагался в том же селе, он шёл потоком. Однажды вечером, проходя мимо конторы завода, Андрей наткнулся на машины, груженные картофелем, стоящие в очереди под разгрузку. Шофера с них сидели рядом, коротая время, в ожидании разгрузки, за разговорами. Андрей подошёл к ним и выставил бутылку водки, которая была у него в сумке. Так слово за слово, выяснилось: нигде по России картофеля нынче нет, а в Нижнем (Новгороде) и области девать некуда. Андрей понял: это шанс. Сначала в Москву: по солидным организациям: кому нужен картофель? Заключил договора, на поезд и в Нижний. А там по всей области, где на автобусе, где на попутках. При себе лишь сумка с дорожными принадлежностями, чековая книжка и немного наличных. Как к себе домой, заходил в первое же, попавшееся на пути, правление колхоза: почём картофель – покупаю. Немного поторговавшись, так больше для порядка / отдавали и так почти за даром, ведь вот-вот должны были нагрянуть заморозки – всё пропадёт/, «били» по рукам, и он бежал на почту: звонить в Москву. «Срочно высылайте машины у меня всё в ажуре». Уже на следующий день грузил и отправлял колонну в обратный путь. Умножал, таким образом, где-то в три раза, затраченную на покупку картофеля сумму, звонил клиентам, затем в банк и снова в дорогу. И так целый месяц, в течение которого он обошёл и объехал всю Нижегородскую область. Эта идея с картофелем оказалась настолько удачной, что помогла ему за столь короткий срок преумножить полученную в банке ссуду, аж, в четыре раза. Вот теперь можно было что-то купить. Что именно, у него давно было присмотрено. Рядом с подсобным хозяйством карьерного управления пустовали две фермы. Правда, земля, в основном «неугодья» – бывшие карьеры, зато её много. И есть всё: и лес, и поле под пашню, и заросшие травой карьеры, и речка - всё та же Сара. Что говорить: места красивые.
Пока оформлял документы, в банке насоветовали: с деньгами надо ехать в Москву. Сейчас все деньги там крутятся.
27.
В Москве, в это время, как грибы после дождя, появлялись товарно-сырьевые биржи, и, пожалуй, самой популярной профессией, на тот момент, была профессия брокера. С одним из них Андрей и познакомился. И началось: сделка за сделкой, удобно вообще-то: здесь купил, на соседней улице продал. Случались, конечно, и конфузы, но в целом Андрею везло. Он всё больше богател. Одну за другой, приобрёл для хозяйства семь единиц техники. Две легковые машины: жигули – шестёрку и «Вольво – 740» и пять штук грузовых от фургона Газ – 3307 до тралов – двадцатитонников. Большие машины поехали зарабатывать деньги, а на фургоне он, самолично, возил продукты в Москву, в недавно купленный магазинчик недалеко от станции метро «Планерная». Ну, а на легковых: «шестерка» – для разъездов по делам в хозяйстве, вольво – для разъездов по Москве, так сказать для солидности. В посёлок он стал наведываться редко, да и в хозяйство тоже. Приедет, раз в две недели, чтоб хоть немножко отдохнуть, надаёт всем заданий и опять уколесит. Со всем хозяйством у него управлялись семь мужиков, да одна женщина, которая готовила на них и стирала. Мужики – каждый из себя, представлял личность, да ещё какую. Это были рецидивисты, отсидевшие не один десяток лет, люди, которые решили завязать с прошлой жизнью, а за душой, кроме тюрьмы, ничего и пойти некуда. На всём свете ни одной родственной души. Никаких документов, никаких заявлений, никаких анкет. Просто пришли и работают. И, вот ведь, за всё время в хозяйстве хоть бы гвоздь пропал. Не закрывался даже сейф, в котором лежали документы и деньги. И никто никого не заставлял ничего делать, все работали в охотку и без претензий. Более покладистого народа Андрей больше никогда в жизни не встретит. С каждым было договорено сразу – он предоставляет каждому жильё, пропитание, одежду, а основной расчёт от реализации – в конце года. И то никаких денег. Просто собирались в комнате Андрея, он рассказывал, чем располагает, а они делали заказы: одному велосипед, другому ружье для охоты, третьему еще что-то. Андрей потом все эти заказы исполнял. И лишь Валя – кухарка никогда ни о чём не просила. У неё было одиннадцать детей, и все они были сыты, обуты и одеты. Жила она с чеченцем, который не считал себя обязанным о своей семье заботиться. Именно по этому, каждый раз, когда Андрей приезжал из Москвы он привозил им всем подарки. Особенно баловал младшую Аринку. Ей было всего три года. Красавица – не описать. Но вот беда: родовая травма, и её тельце развивалось не равномерно: левая сторона нормально, а правая замедленно. Андрей очень скучал о сыне, которого давно не видел, и всю свою неизрасходованную любовь вымещал на ней. Каждый раз, когда он приезжал внезапно, она, сидя на своём стульчике, сделанном мужиками, завидев его машину, выруливающую из-за поворота, широко раскидывала руки, как - будто хотела обнять и его и весь мир. А только он подходил, она бросалась к нему на руки, крепко обнимала за шею, и сманить её с его рук было невозможно, даже подарками. И Андрей очень привязался к этому маленькому человечку. Ему так хотелось ей помочь. Он возил её и по врачам и по бабкам – знахаркам. И вот однажды, одна из них ему сказала: «А что ты по всем ходишь? Ты же и сам можешь. Ведь в этом нет ничего хитрого. Надо просто хотеть помочь человеку и всё получится». И правда, Андрея давно подмывало попробовать лечить самому, но было страшновато: вдруг не получится. После Китая он постоянно занимался цигуном, скупал и читал запоем любую литературу по цигуну и китайской медицине, но всё это только для себя, а тут лечить другого. И вот, он решился. Андрей взял Аринку с собой в баню. Положил на лавку и начал массировать её тельце. Потом, перевернул её на живот, свою руку положил ей на позвоночник в районе первых железных ворот, собрал свою энергию в пилюлю, как учил учитель и начал гонять её по малому кругу (каналы Ду-май и Жень-май) девочки. После нескольких минут работы он брал пальцами каждый позвонок за остистый отросток и, раскачивая его из стороны в сторону, ставил их один к одному, соединяя в прямую линию. Они легко поддавались его пальцам и послушно становились на указанное место.
В хозяйстве он задержался в этот раз дольше обычного - на две недели, и всё свободное время занимался с Аринкой. Потом уехал в Москву и вернулся только через месяц. Когда въезжал во двор, ему на встречу, ещё не уверенно, но уже своими ножками, бежала Аринка, а в стороне, с заплаканными глазами, стояла её мать. Он вышел и, обняв подбежавшую девочку, прижал её к своей груди. Трудно, почти невозможно, описать те чувства, которые владели им в тот момент. Это: и радость оттого, что у него получилось; радость за девочку – кому-кому, а ему-то известно, что такое быть безногим; и захлестнувшая вдруг, неуемная тоска по собственному сыну. Ему так захотелось обнять его и прижать к груди вот также и не когда-то, а сейчас, сегодня.
28.
Он давно уже не наведывался в родной город. Ограничивался тем, что посылал с приезжавшими к нему земляками продукты и деньги, думал, чем больше работы, тем быстрей пройдет тоска, будет просто не до этого. Андрей тут же нагрузил в фургон всякой снеди и сел за руль. Через час с небольшим, он уже звонил в знакомую дверь. Открыла жена: «А, привет. Как дела?» - спросила она, пропуская Андрея на кухню, «Надолго в наши края?». Он сел на предложенный табурет и, как будто впервые, подняв глаза, посмотрел на жену. «Она всё та же - отметил он про себя,- и всё же что-то в ней изменилось». «Да дела ничего, идут потихоньку. Как вы живёте?» - спросил он в свою очередь. «Нормально» - ответила она. И тут на кухню вбежал сын и бросился к Андрею. Обхватив шею папки, он заплакал: «Ты что так долго не приезжал?». Андрей стал ему что-то объяснять, чувствуя, что тоже плачет. «Пошли, посмотрим, что я там привёз», и они спустились к машине. Выгрузив и затащив, домой все привезённое, они поехали кататься. Андрей, сделав круг по улицам города, свернул на трассу, потом к реке и остановился на поляне, среди ёлок и сосен. Раньше он любил здесь бывать, подолгу разговаривая с рекой и деревьями. Было ещё тепло, но уже во всём чувствовался скорый приход осени. Андрей собрал сухих веток и развёл небольшой костёр. Женя не отходил от него ни на шаг: сидел рядом, бросал сухие ветки в костер и рассказывал отцу про школу, про своих новых друзей, про свою учительницу. Андрей внимательно слушал, смотрел на сына и думал: для кого же, если не для него он работает, сколачивая капитал и укрепляя хозяйство, кому, если не ему он передаст всё с таким трудом наработанное. Уже темнело, когда они затушили костер, сели в машину и поехали домой. Жена впустила их, сказав, чтоб мыли руки и садились ужинать. Ели молча, а когда остались одни, (сын убежал смотреть «спокойной ночи малыши» по телевизору) она сказала Андрею, что тот может, если конечно хочет, переночевать у них. Андрей согласился, чему несказанно обрадовался Женя: «Папа, скажи честно, честно, я проснусь, и ты никуда не уйдёшь?». «Нет, не уйду, спи спокойно радость моя». Когда Женя уснул, они с женой сели на кухне друг напротив друга и начали рассказывать друг другу про свою жизнь. Андрей знал, что такой разговор когда-то должен был состояться, он одновременно и жаждал и боялся его. С того времени, как они расстались, прошло неполных три года. За это время столько всего пройдено и пережито, причём обоими. И пусть официально они не разводились, но за это время успели стать друг другу совершенно чужими. Хотя нет, ведь был сын – их сын, который тихо спал в соседней комнате. И это было то единственное, но очень крепкое звено, которое связывало их воедино. Поэтому Андрей предложил им переехать жить к нему. В хозяйстве у него строился дом, и он долго убеждал её, что там им будет лучше. Но все увещевания были тщетны. «У меня здесь квартира и родители рядом и я никуда отсюда не поеду» - это всё, что услышал он на своё предложение. Слово за слово, назревал скандал. Андрей уже хотел встать и уйти, но вспомнил о данном сыну обещании и остался. Утром, наговорив ему про кучу неотложных дел, наобещав разных разностей, быстро собрался и уехал.
29.
Когда приехал в хозяйство, ему сказали, что звонили из московского магазина: завтра ждут его у себя с товаром. Он и сам собирался, как можно быстрей, уехать в Москву. Основные бумажноденежные дела у него были там, и их всегда было много. У него в хозяйстве и округе была масса сельскохозяйственной продукции, нуждающейся в реализации, кроме того, он работал по договору с местным консервным заводом. Два раза в неделю, он сам или тот, кому он поручал, привозили в московский магазин продукты. Люди, жившие по соседству, распробовав всё однажды, встречали машину и разбирали весь товар, что называется, с колёс. Поэтому, с утра пораньше, он загрузил фургон и поехал в столицу. В дороге всё было нормально, пока не проехал Владимирские горки. Как раз в том месте, где начинается бетонка, его машину обогнали белые жигули девятой модели и резко затормозили прямо посередине дороги. Андрей, до пола выжал педаль тормозов. Его машина остановилась, всего, метров шести не доезжая до жигулей, из которых на дорогу вышло пятеро парней, таких широких, что не понятно было, как они туда уместились. Андрей знал, что такие встречи ничего хорошего не сулят. Но он водил дружбу и исправно платил крутым: как в Москве, так и по месту жительства (правда, ему рассказывали про каких-то «беспредельщиков», не признающих, ни каких законов, которые сначала стреляют, потом спрашивают: «как звать?», но он их пока не встречал). И этих «шестерок», он предполагал легко поставить на место, но пистолет (китайский ТТ, приобретённый по случаю), из-под сиденья все же достал и положил в карман. После чего он заглушил двигатель, вышел из машины и встал рядом с дверцей. Те же, к его машине подходить не стали, остановившись, примерно, на средине пути. Один из них, который был пошире остальных и покоренастей, как понял Андрей – бригадир, сделал шаг вперёд и сказал: «Мужик, мы тебя здесь часто видим. Ты портишь своей машиной нашу дорогу, загрязняешь воздух, а мы здесь живём, поэтому ты нам должен. Ну, прошлые долги мы тебе прощаем, но впредь будешь платить, либо мне, либо кому-то из них. И я тебя прошу, пожалуйста, без сюрпризов: мы всяких «Рембов» видели. И так запомни: пять процентов от стоимости перевозимого груза, за каждую ездку, а пока, до встречи». После этих слов они сели в машину и укатили в сторону Москвы. Когда Андрей подъехал к магазину, его уже ждал народ. Как и прежде, разгружать машину не пришлось, всё распродали прямо из фургона, соорудив у подсобных дверей торговую точку из стола, весов и кассового аппарата. В суматохе дня Андрей забыл об утренней встрече. После того, как весь привезённый товар был распродан, у стола ещё оставалась изрядная очередь, и он пообещал людям, что сегодня же съездит снова за товаром и завтра, к открытию магазина, будет здесь. Только когда выехал на шоссе, вспомнил об утреннем происшествии и задумался. «Надо обзвонить друзей и дома, и в Москве» - решил он,- «Если остановят, не уступлю, не на того напали. А там видно будет. Ничего, отмахнёмся». Проезжая мимо одного из постов ГАИ, он видел утреннюю девятку, но его никто не остановил до самого хозяйства, и он успокоился, тем более, друзья пообещали, после его звонка, прислать утром машину сопровождения. Но пообещать - то пообещали, а прислать забыли. Андрей звонил несколько раз, безрезультатно. Уже перед самым обедом сел в уже загруженную машину и поехал один. Перед самым началом бетонки его обогнали знакомые жигули и резко затормозили перед самым бампером его машины. Из жигулей на дорогу вышли трое. Держа руки в карманах, они рассредоточились по всей ширине дороги. К машине Андрея подошёл тот самый бригадир. «Привет, мужик!»,- поздоровался он, когда Андрей вышел из кабины фургона,- «Давно не виделись, и ты не поверишь, а нам очень приятно тебя видеть в полном здравии и, так скоро. Ну, показывай что везёшь?». С этими словами, совершенно не обращая внимания на Андрея, он прошёл к двери фургона. Андрей неотступно шёл сзади, стараясь не упустить из вида остальных. Боковым зрением он заметил, что тот из них, что стоял в стороне, сделал несколько шагов на обочину, в то время, как водитель, так и остался стоять на месте. «Значит, они обговорили всё заранее, что ж, видимо, в этот раз, без драки не обойтись - посмотрим, кто кого?» - так думал он, идя за бригадиром и примеряясь к его необъемной шее. Когда подошли к двери фургона, Андрей поднял руку, как бы намереваясь открыть замок, и с силой опустил ее на лысый затылок бригадира. Через мгновение, он обхватил его за шею сзади, уткнув ему в спину пистолет, поставил его между собой и стоявшим на обочине. Те же, вытащили из карманов оружие и стояли в нерешительности, не зная, что предпринять дальше. Андрей, видя их замешательство, крикнул: «Бросайте оружие ко мне и без резких движений, иначе я в нём наделаю дырок, а вы будете виноваты, а ты»- кивнул он тому, что стоял на обочине,- «медленно, как стоишь, задом, пяться к своей машине». Когда тот подошёл к машине, он подножкой сшиб на землю бригадира, предварительно расстегнув на его брюках ремень, затем и сами брюки и его же ремнем крепко стянул ему руки за спиной. Тот сначала хрипел и матерился, но, получив удар рукоятью пистолета в затылок от которого клюнул носом асфальт, притих и подчинялся дальнейшим действиям Андрея безропотно. Затем Андрей помог ему подняться на ноги и, открыв дверцу кабины фургона, приказал лезть на второе сиденье. Когда тот забрался на пассажирское сиденье, он три раза выстрелил по жигулям, целясь в топливный бак машины. На асфальт струйкой потёк бензин. Он сел за руль фургона, завёл двигатель и, объехав стоявших у простреленных жигулей, недавно крутых, поехал в Москву.
30.
Отъехав от места встречи километров тридцать, он остановился на обочине, открыл вторую дверцу и вытолкнул бригадира, посмотрел, как тот катится под откос, и поехал дальше. Сейчас он победил, но он знал точно, что это ему так не сойдет, будут мстить, поэтому, приехав к магазину, сдал машину и товар продавцам, сел на шестерку, стоявшую во дворе, и поехал к местным авторитетам, предварительно, конечно, позвонив и испросив об аудиенции. Его выслушали и пообещали в ближайшие часы во всём разобраться. Андрею больше ничего не оставалось, как только ждать, чем всё это закончится. Но, просто сидеть и, ни чего не делать было некогда, и он занялся текущими делами. Эти самые дела так затянули, что освободился он только через пару недель. За эти две недели ничего существенного не произошло, Андрей уже и думать перестал о недавнем инциденте. Почти каждый день звонил в хозяйство, там тоже все шло хорошо. У него уже была готова к заселению, только что построенная звероферма, оставалось только привезти зверьков, и он купил у знакомых вологодских фермеров шесть хонуриков, да четыре черно-бурых лисицы. Позвонил в хозяйство, велел, чтобы подготовили машину к перевозке зверьков, и когда те сообщили о том, что всё готово, созвонился с Вологдой и поехал. От Москвы до хозяйства ехал на шестёрке, по дороге ничего необычного не заметил. В хозяйстве пересел в поджидавший его КАМАЗ и поехал в Вологду. Там, как водится, погостил пару дней, загрузился и в обратный путь.
Ещё при подъезде к хозяйству, почуял, что, что-то случилось. Пару километров, не доезжая, его обычно встречали две кавказские овчарки, охранявшие территорию, а тут никого. В распахнутые настежь ворота, Андрей въезжал уже с тяжёлым сердцем, а въехав, остановил машину, вышел из кабины и остолбенел от увиденного. Зрелище, действительно, было не для слабонервных. Все постройки, включая новую звероферму и дом, построенный для рабочих, лежали перед ним грудой уже остывающих углей, от которых, кое-где, еще шёл сизый дымок, и ни единой, живой души вокруг. В мозгах набатом звучали вопросы: Кто? За что? На первый из них ответ был ясен, а на второй: « ну, я, ну, попробовали – не вышло, так меня и лови, меня и наказывай, скотина-то тут причём?». Через некоторое время подошли люди из ближайшего посёлка, среди которых были и его рабочие. Они начали наперебой рассказывать ему, что же произошло здесь, пока его не было. Вечером, третьего дня, в то время, когда и в хозяйстве, и в посёлке все уже ложились спать, к воротам хозяйства подъехали три легковых машины. К ним навстречу бросились собаки. Их пристрелили двое, вышедших из первой машины. На лай собак, и звук выстрелов из дома высыпали рабочие. Они были вооружены двумя охотничьими ружьями. Но их тут же положили на землю одной длинной автоматной очередью, ружья отобрали и оставили под охраной двоих, вооружённых, как и большинство из них, автоматами. (Время было смутное, одними методами пользовались и бандиты, и милиция. Поэтому, не скоро разберёшь – кто к тебе пришёл. И те, и другие в масках, и те, и те с автоматами. Это потом уже поняли, что это бандиты, когда часть из них пошли на фермы и открыли огонь по скотине. В воздухе стоял невообразимый гвалт – смесь из мычания, блеяния, хрюканья и трескотни автоматов. К фермам же бежали люди с канистрами, один из них забежал в дом. Вскоре из-под крыш всех строений повалил дым, затем вырвалось пламя. После этого, они вывели всех рабочих за ворота, связали и привязали к деревьям, так, чтобы им было видно, как гибнет всё, чем они жили последние годы. И сказав: «Это наш привет фермеру»,- сели по машинам и уехали. Прибежал народ из посёлка, рабочих освободили. Вызвали пожарных, но, несмотря на то, что они приехали довольно быстро, было уже поздно: спасать уже было нечего.
Андрей стоял посреди пожарища с безвольно опущенными руками. Глаза видели, но ум отказывался верить в то, что это всё не снится ему. «Как же так? И что же теперь делать? Годы работы насмарку, раз, и ни чего». Он отошёл ото всех, сел на фундамент строившегося дома и просидел так до самого утра, выкуривая одну сигарету за другой.
31.
Наутро, уже к восьми часам, он был в кабинете начальника отделения местной милиции. Тот выслушал Андрея, беспрестанно качая головой. «Ай, ай, ай, совсем обнаглели. Конечно, слышали. Там была настоящая война. Я уже распорядился, послал своих по следу. Думаю, к обеду будут первые результаты»,- резюмировал он, как только Андрей закончил свой рассказ. «Да я и так всех их знаю»,- вскрикнул Андрей,- «ты только дай людей и позвони в Пушкино, возьмём всех, тёпленькими». «А основания»,- возразил начальник,- «это смахивает на самосуд, за такое по головке не погладят, ну, если только договоришься с парнями, так сказать, на коммерческой основе, ну положим пятьдесят на пятьдесят?» «Ладно, я сам»,- заключил Андрей, выслушав этот монолог. «Ты смотри, если вляпаешься, я ничем уже тебе помочь не смогу»,- крикнул начальник ему вдогонку.
Андрей поехал по друзьям: по крутым, по состоящим при крутых. К вечеру набралась бригада из двадцати человек, вооруженных, чем попало, с настроем, как в первую японскую: «Да мы их шапками закидаем». Так и вышло: хорошо догадались машины, на которых приехали, оставить на окраине города, благодаря этому выбрались все и почти без потерь: синяки, шрамы, рваные костюмы – не в счёт. Уезжал Андрей последним, в гордом одиночестве. Не доезжая до шоссе, свернул в лес, сел на берегу какой-то речки и просто сидел и ни о чём не думал. Всё уже, в принципе, было передумано: раз рассчитаться не получилось, значит остаётся: либо принять всё, случившееся, как должное и жить дальше, либо повеситься. Последнее было в принципе не приемлемо, значит, будем жить, решил он. Андрей сел за руль, выехал на дорогу и поехал в Москву.
32.
Когда приехал в офис, в его голове уже был четкий план действий. Он собрал воедино документы на всё движимое и недвижимое имущество. Позвонил своему брокеру и дал ему задание узнать, за какую цену можно всё это продать и сел за калькулятор. После несложных арифметических операций получилась приличная сумма, не разживёшься, конечно, но на то, чтобы возвратить банкам полученные кредиты, должно было хватить. Он вызвал брокера и приказал приступать к реализации имущества. На это ушло, в общем, две недели. После того, как со всеми рассчитался, в его собственности остался лишь фургон на базе ГАЗ-3307, зато перед всеми чист и ни кому не должен, а начинать с ноля – не впервой, как говорят: «были б кости, а мясо нарастёт».
Приехал в хозяйство, если можно так назвать то, что от него осталось. Такая взяла тоска, хоть вой. Заехал он к бабке Насте, собрал свои вещи и поехал туда, где родился, где его корни, где живёт его сын.
Открыла жена. «Если можно, то я насовсем»,- сказал Андрей, проходя на кухню. «И что мне прикажешь, радоваться или как?»,- спросила она. «Как хочешь». Андрей рассказал ей коротко, что случилось, и что из всего этого получилось. Сказал, что поступит так, как решит она: примет, значит, он останется. Нет, «на – нет, как говорят, и суда нет», тогда уйдёт к родителям. На что она тихо сказала: «Да чего уж там, оставайся». И он остался. Месяц занимался только тем, что ремонтировал машину, а всё остальное время проводил с сыном. Но деньги, что оставались у него, быстро таяли, и ему пришлось искать работу. Труда большого это, в общем-то, не составило. Всё-таки машина в наличии – большое дело, и он подрядился к местным предпринимателям ездить на оптовую базу в область за товаром. Два раза съездил нормально, в кармане снова зашуршало. На третий раз, надо сказать, на улице был ноябрь, на дороге страшный гололед, на перекрестке, только он поехал на зеленый свет, тут же получил сильнейший удар в правую дверь кабины. Это здоровенный тягач, на базе машины КрАЗ, пытался проскочить через перекресток, и надо сказать ему это почти удалось, так как своими большущими колесами он полностью подмял под себя переднюю часть газона. Повезло обоим. Основной удар пришелся в угол фургона, выше топливного бака. Бак от удара немного помялся, но не потёк, а то бы сгорели и машины и оба водителя - заживо. Делать нечего, вызвали ГАИ, стали ждать. Те приехали, мигом всё запротоколировали и сказали водителю КрАЗа: «Мужик, ты должен, езжай в свою контору, спроси у начальства: как они будут рассчитываться, а машину, сказали они, показывая на фургон, можешь забрать себе». Тот зацепил фургон Андрея и потащил его в свой гараж. Андрей, разумеется, сидел в кабине. В гараже ему разъяснили, как и что надо оформлять прежде, чем спрашивать деньги. На всё, про всё, ушло две недели, и вот на - конец ему сказали: «Можешь приезжать за деньгами».
33.
Этих денег хватило ненадолго. Они ушли, как и пришли – незамеченными. Надо было куда-то устраиваться на работу. Начались долгие и бесплодные поиски. Нет, друзей и знакомых у Андрея было много. Просто, как оказалось, все они были друзьями, только пока он им был нужен, пока был наплаву, когда им, нужны были его деньги и связи. Теперь же, открыто никто не отказывал, просто, когда он обращался к тому или иному с просьбой принять на работу, они начинали стонать: мол, у самих дела идут из рук вон плохо, так что уж извини: ничем помочь не можем. Дошло до того, что он ходил по магазинам и подряжался разгружать машины. Чтоб вообще не свихнуться от такой жизни, он стал каждый день, и не по одному разу, ходить в спортзал. Ушу, разные стили каратэ, цигун, самбо. Вспомнил всё, чему учили ранее, начал собирать информацию и развиваться в этом направлении далее. То, что он делал, было не похоже на всё, чем занимались остальные. Очень быстро у него появились новые друзья, и даже ученики. Зная о материальном положении, в котором он на данный момент оказался, ему предложили вести платные занятия в школе: не ахти сколько, но всё плюсом. Он согласился: хоть какой-то доход. Было тяжело, зато рядом был сын. Утром Андрей провожал его в школу, сам уходил в поисках подработки. После занятий в школе они снова встречались, вместе делали уроки, затем шли в спортзал, приходили домой уже затемно, вместе ужинали, и Андрей укладывал сына спать обязательно с рассказом какой-нибудь удивительной истории.
Шло время, жизнь в семье, вроде бы, потихоньку налаживалась. Тяготило одно – отсутствие постоянной работы, и как следствие, постоянное отсутствие денег. Как-то, по пути на тренировку, он встретил своего бывшего одноклассника. Оказалось, тот работал в налоговой полиции, перейдя туда после реформирования КГБ. Он поведал ему, что при их ведомстве организуют службу физической безопасности. Набирают, в основном, спортсменов. «Приезжай, найдёшь меня вот по этому телефону, и мы к ним съездим»,- закончил он.
м