Вечер добрый! Вынуждены прервать трансляцию волейбольного матча Россия-Бразилия для экстренного сообщения.
Сегодня в десять часов ноль-ноль минут после скоропалительно возведенного в вечность сна к нам возвратился человек с мировым именем - Петрович.
С именем Петровича у немногих связано много приятного. Кому-то придут на ум его наставления опытным писателям, в коих он рекомендовал никогда ничего не советовать, а писать на доброту ночи, не внимать бренности рейтингов, ничтожности писем в ЖЭК.
Иные с потусторонним холодом передадут из уст в уста его умопомрачительные вивисекции стихотворений, развернутые экзекуции над выдающимися провинциальными памфлетистами. И лишь немногие со щедрой икотой припомнят, что Петрович предрек им уютное будущее, адресовав потомкам рецензию...
Для тех, кто по неотложным делам находился эзотерической прострации, напомним:
страны дальнего зарубежья в течение нескольких лет будоражили демонстрации негодования оценками Петровича. Ассенизаторы, учителя и банкиры лишенные им хвалебных отзывов и навсегда низведенные в рейтингах до уровня молчаливой мочалки, прозябают ныне на пособии по приобретенной ущербности, тем временем как
безработных и пособников мирового эксгибиционизма он морально приветствовал.
И это ужасно!
Отзывы Петровича разорвали мировую Экономку, разбудили вулканы и побудили многих двоякодышащих извращенцев от пера насытить изысками литературного пищеварения благодатные поля Прозы. «Все к худшему в этом лучшем из миров» - говаривал Петрович, ласково перетирая в руках колосья взошедших всходов граф-Оманов.
Вот что не думает и без повода говорит неизвестный политрук Яков Бобылевич Шрапс (Кочки, повтор от 1 июня 1998 года):
«Удостоверяя огромный послужной список Петровича в номенклатурной критике, я не готов согласиться, (но обязан) что он указующий перст классического понимания литературного мастерства для всех пожилых авторов.
Найдите потчующую пасынков состряпанными на кухне стихами домохозяйку понукайте ее отсутствием сюжетной ритмики, твердите в лицо о накладной приторности повествования, нещадно бейте по ушам и просто топчите».
Слово (и не только) имеет малоазиатский изобретатель книжных закладок Пинто Свищо:
«Петрович! Мастер! Учитель! В его словах – чистота! Петрович, низведи грязных отщепенцев-моралистов и выведи тех немногих, кто изобретает изысканные слоги на грязную воду!»
Спасибо, у патефона корректор заусенцев тонкого мужского журнала, мистер Барак:
«Безыдейность современной литературы возведенная в куб потребительской кооперации мнимых смыслов… Абстрактность формы… ложность моралистических пертурбаций… логически выверенная поведенческая харизма…»
Должно резюмировать, дешевые зрители, что Петрович иногда и не с нами; нами манипулируют апологеты пакости закоренело внедренными вкусами «что есть хорошо».
Его отзывы всегда имели мочегонный эффект на стиль пожухлых авторов, которые, как сокрыто тайно, яйца не сушат. Начистоту говоря, он беспримерно способствует повышению надоев молока, более-менее твердому и выверенному пути пожилых авторов бегом под стул. Релятивистским комментариям Петровича выдали возвышенную благодать специалисты из организации разъединенных оваций, сотни антисептиков по всему белу свету обеззараживают его творческий путь.
Вам, отнявших от экранов телевизоров выцветшие лица, мы НЕ желаем будущей встречи с отзывами Петровича на благо вашего литературного спокойствия.