Вопль дежурного «рот-т-а, подъе-е-м!» за доли секунды рвет человека из сна. Особенно если включить ревун с красным маяком. Казарма дробным стуком, на ходу цепляя обмундирование, сыпется из коек. По периметру рычат сержанты. Есть проблемы? Проблем – нет! Все знакомо, «тыщу раз» делано, а главное, чтобы техника не подвела.
- Пашка! Если опять…убью!
Через пять минут парк превращается в улей, а на «взлетке» «из ничего» формируется колонна. «Кожанки» «ваишников», мат--перемат группы обеспечения движения, сонный брех водителей, злые окрики выдранных из теплых коек командиров.
- Пашка! Две минуты…убью!
- Куда прешь…харя?! Где твое место?! Господи-и-и! И где вас наловили на голову советской армии и ее любимого политбюро?!
В районе штаба материализуется комбат (в просторечье - «папа») в сопровождении зампотеха и НШ, а это значит, что время утекает неумолимо. Кто не успеет – вечная память увольнениям и вечный же наряд.
- Товарищи офицеры…!
- Первая рота готова к движению!
- Пашка!!! Вторая – готова!…
Так вот, всего этого не было. Был тихий голос дежурного по роте: «Товарищ сержант… товарищ сержант». До опостылевшего подъема, судя по «командирским» часам было еще о-го-го! Больше трех часов!
- Пашка…убью!
- Так ведь, товарищ сержант… кажись горим!
Дымом в казарме не пахло. Всем пахло, а вот гарью – нет.
- Фитиль ты плавленый Паша! В «боксе» на цепь посажу, «отработку» пить заставлю! У тебя башка горит, а за одно и отпуск к маме!
- Да вроде склад «б/у» чадит, товарищ се…!
- Так дуй к дежурному по части, пусть пожарников поднимает.
Как не кляни наряд, а сон уже ушел безвозвратно. Тем более, что «пока суд да дело» руки привычно натянули сапоги. «На автомате» встали и остальные «замки» с «отделенными». Лишь «личный состав роты» мерно сопел по койкам, трезво рассудив – «тебя не тронули и ты…не отсвечивай». Надо будет – поднимут.
- В штаб сообщил?
- Сразу же дневального послал. Так ведь «пожарников» на торфяники угнали, все одно нас припашут.
- А «ответственного» поднял?
- Одевается…
Из канцелярии, на ходу оправляя портупею, одновременно пытаясь застегнуть китель, выметнулся замполит роты лейтенант Дернин. Как самому молодому и пока не имеющему детей офицеру подлая роль «ответственного по роте» как правило, доставалась ему. Роль «дежурного кранца» придумали в годы перестройки для «поддержки штанов» и сводилась она к ночевкам в казарме и ответственности за все, что придумают «лампасоходы» и «меченый сек». При хроническом недокомплекте офицеров и прапорщиков, молодые лейтенанты неделями не вылезали «из расположения», попутно теряя уставших ждать жен и наживая язву. Все командировки – твои, наряды – твои, «фитили» - твои. Многие «по тихому» спивались на дармовом спирте, переходя в категорию вечных «взводных-ротных». Некоторым повезло дождаться «веселых девяностых» и враз стать полковниками или податься в разудалый бизнес. Дернину служба пока нравилась, а жена попалась терпеливая.
- Поднимайте роту!
- Может, сначала выясним обстановку? Хлопцы с командировок только вернулись, да и участок не наш.
- Да и… товарищ лейтенант…вяловато дымит. Пусть парковый наряд сначала прибежит. Мы сунемся, нам и отвечать потом: «Кто тушил, почему так тушил?».
Замполит задумался. «Под случайную раздачу» попадать не хотелось. А то, что виноватых могут и назначать -- ему уже было ведомо. Есть дежурный по батальону, есть дежурный по парку, есть, наконец «ответственный по части» – пусть первыми нарисуются. Мысль была соблазнительна, но пойти «на поводу» у сержантов гордость не позволяла. Ситуация меж тем разрешилась сама собой. Набрав силу и «подсосав кислорода» огонь вырвался наружу. Сухо треснув «вскрылась» по всей длине кровля, выдав фонтан искр, застреляла шифером.
- Рот-т-а! Подъе-е-ем!…
Как выбили ворота никто, потом не вспомнил. Говорили, что «ломовой» Пат вырвал пробой руками. Он «подвиг» отрицал, ссылаясь, что мог бы такое сотворить, но не с четырьмя огнетушителями в руках. Не менее «ломовой» Малец в герои то же не рвался, справедливо полагая, что «прибранный» на пожаре меховой комбинезон – достойная плата за все труды. Звероподобный майор с веселой кличкой Конь (человек не мерянной силы) лишь удивленно присвистнул, оглядев кем-то, походя скрученную железяку. Склад сгорел «дотла». Остались лишь кирпичные стены и не тронутый огнем пожарный щит. Приезжавшие комиссии первые секунды смотрели на его праздничную окраску, полный ящик песка, нарядные огнетушители, комплектный шанцевый инструмент в недоумении. А потом эффект был один и тот же – хохот бил до икоты, до доброжелательности к хозяевам. Точную причину пожара установить, так не удалось. Строение было давно обесточено, грозы не случилось, а о диверсиях в те годы пока еще не помышляли. За проявленную бдительность и мужество при спасении армейского имущества сержантам объявили благодарность. «Дежурным и ответственным» офицерам – по выговору – «за отсутствие свойственной командному составу бдительности». А начальник штаба еще раз укрепился в правоте своего решения – все тяжелые работы может с блеском выполнить только личный состав отличившегося на пожаре подразделения.
- Вы пробой видели? То-то же!