Да, молодость! Её мы не ценили.
Да как ценить? Грязь, голод, нищета...
Но хорошо, что мы еще не сгнили
В могилах братских в Польше без креста.
В сорок четвёртом стало восемнадцать —
И за границу я б как раз поспел.
Но я и в детстве не охоч был драться:
Я тетушкин сынок, а не пострел.
Я избегал ранений и контузий —
И сопроматы изучал в техвузе.
Да, это стыдно. Сотни тысяч в Польше
Гниют в земле, медалями звеня...
Он был умней, значительней и больше,
Тот, кто на фронте умер за меня.
Чужое в жизни занимаю место —
А потому сижу без козырей.
Мне он является, а с ним его невеста,
Всё явственней, как становлюсь старей.
И в тихом укоризненном молчанье
Они приходят лунными ночами.
А иногда мой немец неубитый
Меня находит в хаосе квартир.
Я говорю ему: «Войдите, битте!»
А он в ответ: «Майн фройнд, их данке дир!»
Что говорит он дальше, мне неясно.
Латинский, древнегреческий, санскрит,
Английский изучал (и всё напрасно)...
Ах, немец, немец, жаль, что не убит.
У дьявола народ немецкий в списке.
Он Богом на Земле лишён прописки.
*.09.75