«Горячие губы, горячий песок. В горячей пустыне воды бы глоток. Учкудук … три болотца!». Почему болотца, зачем болотца? В его измученной голове мысли путались причудливым узором и упрямо повторялись слова старой полузабытой песни.
Сколько он уже шел по пустыне, может полчаса, может три часа. Воды осталось совсем немного на дне фляжки. Но шел и шел, с трудом переставляя онемевшие ноги, и понимая, что если он упадет, то уже не встанет.
А ведь друзья прозвали его – Счастливчик. Ну, не мог он не позвонить Вике, и не поздравить её с тридцатилетием! Кровь из носу, но должен, обязан был позвонить, а для этого нужно было съездить в поселок, там нашелся бы нужный телефон у кого-нибудь из местных «тарханов».
Как назло, экспедиция временно осталась без связи с Москвой.
«Не дам машину, 60 км по такой жаре в Каракумах. Угробишь себя и технику». Эх, не прав был Сергеевич, не понял он его! А может быть всё было наоборот, как раз и прав был старый геолог.
Без спросу схватил ключи, джип завелся с полуоборота и помчался! Сколько километров он проехал - 40 или 50 … . Впрочем, это уже и не важно.
И этот постоянный мираж …
«Он открывает окно своей квартиры, и с улицы веет такой восхитительной прохладой, идет мелкий дождь. Сзади подходит Вика, обнимает его своими тонкими легкими руками и прижимается щёкой к его плечу. Её неповторимый волшебный аромат духов, что-то такое утонченное японское.»
Их и звали то одинаково, Виктор и Виктория. А друзья его с самого начала не ухаживали за Викой, несмотря на её яркую волнующую красоту. Понимали, что бесполезно. У него даже в служебной характеристике было написано: очень любит свою жену.
И она его искренне любила – это он чувствовал сердцем, печенкой, всей своей сутью.
А при отъезде его в Туркмению, глупая, ненужная ссора, и обидные обоюдоострые слова.
- Тебе же предлагали работу в министерстве. Денег нам хватает, а если нет, то иди работать к моему отцу на его фирму, он тебя возьмет.
- Как же ты не понимаешь, родная, что моя работа в поле! Иначе я просто не могу!
- А я устала быть одна!
Так глупо расстались, и Виктор упрямо шел, шаркая ногами, придумывая слова, которые он должен был сказать своей Вике.
- Ну, вот, опять этот мираж, открытое окно в дождь и рядом Вика …
Ноги Виктора подогнулись, и он упал лицом в песок.
Очнулся он в постели, пахнущей свежим бельем, и сразу потребовал телефон, но Вика не отвечала, её телефон был отключен.
А ты Счастливчик,- говорили его коллеги и сам Сергеевич,- нашли тебя случайно, следы то занесло.
В аэропорту Домодедово Виктора встречал Сидор Сидорович, можно сказать легенда нефтяной геологоразведки.
- В общем, ты из огня да в полымя, в Москве стоит такая жара, что куда там твоим Каракумам. А главное непонятно, когда закончится это издевательство над организмом.
В подъезде своего дома Виктор привычно забрал скопившуюся корреспонденцию и уже в квартире сразу увидел на компьютерном столе прямоугольный листок, исписанный почерком Вики.
« Здравствуй! Твоего звонка я не дождалась. Уехала отдыхать с подругой.
Наверно, ты действительно очень хорошо умеешь искать нефть.
Поздравляю, ты нашел главную цель своей жизни.
Тогда, кто для тебя я?»
Виктор машинально взял самый массивный конверт из принесенной им корреспонденции и прочитал вложенный листок, - « в то время как Вы тяжело работаете, Ваша любимая жена мило развлекается. Можете полюбоваться на фотографии»
Слово любимая было подчеркнуто.
Виктор рассматривал скабрезные фотографии и ронял их на пол. Внутри него всё заледенело, он уже понял, всей своей сущностью, что всё это правда, и у него больше нет его Вики …
Налив себе пол стакана водки, он долго смотрел в зеркало, а затем швырнул стакан. Развернувшись, увидел окно, ну то, из миража в пустыне, и с глухим ревом запустил в окно стулом.
Машины скорой помощи и милиции, вызванные соседями, приехали почти одновременно.
- Реактивный психоз. Длительное воздействие жары крайне негативно влияет на нервную систему человека, - строго глядя на Сидор Сидоровича через очки, вещал врач – психиатр.
- Да - а, такая жара в Москве, самого терпеливого доведет до плохого. Не повезло парню!