Интерью газете Собеседник Армении /www.sobesednik.am/index.php/
У нас в гостях - писатель, публицист Арцрун ПЕПАНЯН
- Вы - автор ряда романов о древнем мире. Много ли пришлось провести исторических изысканий?
- Работая над своим первым романом «Юлий Цезарь», я целых пять лет уделил знакомству с древнеримской историей. Этих изысканий оказалось достаточно и для других моих романов.
- Почему вас заинтересовала именно эпоха Древнего Рима? Представляет ли она собой некую исходную точку для взгляда на человеческую историю?
- Это была довольно интересная цивилизация, в ней много поучительного. Но не это привело меня в Рим. Когда в пятом классе мы начали изучать историю Древнего мира, со мной начало происходить что-то странное: я почувствовал какую-то удивительную близость, непонятное родство с этим миром. Смысл этого я осознал уже потом: в прежней своей жизни я жил там! И книга о Юлии Цезаре была написана не случайно. Мне было что сказать, и я искал героя. Увидел однажды, что на улице продают книгу - «Жизнь двенадцати цезарей». Некий внутренний голос шепнул мне: посмотри книгу. Посмотрел, но показалось слишком дорого. Пошел дальше. Тот же голос заставил вернуться. Несколько раз вот так отходил-подходил. В конце концов купил. Первой в книге шла биография Юлия Цезаря. Прочитал и сказал сам себе: вот герой, которого я искал!
- Когда вы пишете книгу, то уже знаете, о чем будет следующий роман?
- Работая над «Юлием Цезарем», я уже знал, что потом буду писать об Александре Македонском. Но если писатели, как правило, сначала разрабатывают сюжет и лишь потом принимаются за работу, то у меня готового сюжета не бывает. Вступаю в мир новой книги, вижу события, воспринимаю философию этого мира - не читая никаких книг об этом. По ходу работы я и сам меняюсь: после завершения книги я уже другой человек. Когда писал о Македонском, то знал, что потом начну «Калигулу» - как философское продолжение предыдущей книги. Македонский в моем романе говорит, что когда-нибудь после него придет некто под именем Сандалия (имя римского императора Калигулы - это уменьшительное от «caliga» - «военная сандалия», «сапожок»), который сделает то, чего не предусмотрели для него боги. После окончания «Калигулы» мне показалось, что все, больше уже писать книги не буду - сказать уже нечего. Собирался даже публично заявить на презентации «Калигулы», что ухожу из литературы, но в тот день меня убедили, что нет, есть еще о чем писать. И родились «Идущий на сожжение» о Джордано Бруно и «Мегира», которые уже из плоскости надсознания.
- Какова в этой череде исторических событий роль Нурц Ра (Арцруна), его значение?
- Я уже говорил, что, работая над «Юлием Цезарем», испытывал такое ощущение, что жил в те времена, поэтому я уже как бы не сочинял, а всего лишь вспоминал. В «Александре, сыне Амона» Нурц Ра раскрывает человечеству тайны, более двух тысячелетий остававшиеся неразгаданными, а вот в «Калигуле» он, в сущности, является теневым распорядителем событий. В «Идущем на сожжение» также ощущается его таинственное присутствие, а в «Мегире» он уже предлагает конкретное предназначение нации. Он идет сказать что-то важное.
- Выбранные вами исторические герои движут вперед историю, способствуют развитию человечества. Случайно ли появляются на земле такие люди?
- Ничего случайного не бывает. Так, например, Юлий Цезарь был уверен, что у него имеются ангелы-хранители - иначе простой смертный не смог бы вершить такое. В случае Александра Македонского - тем более. Я тоже об этом думал: как может человек с 30-40-тысячной армией сделать то, чего никто не смог ни до, ни после него? И я стал копать. Наталкивался на отдельные фразы. Собрал все эти обрывки, свел воедино, сопоставил, и многое для меня стало понятным. Македонский признавался, что он не простой смертный - он сын бога. Сохранилось и его собственное признание: «Я избегаю соития с женщинами, ибо это свойственно простым смертным».
- Значит, то, что ваши герои являются сынами богов,- не литературно-художественный вымысел?
- Не надо понимать выражение «сын бога» в прямом смысле. Если бог хочет, чтобы на земле происходили какие-то процессы, то он для этого выбирает одного из людей и помогает ему. В то же время он в определенной степени обязывает его, испытывает. Выдержал испытание - продолжишь свой путь, не преодолел - выберет другого. Однако все это из той сферы, где невозможно ни что-либо доказать, ни опровергнуть. Вопрос восприятия. Однако для меня очевидно, что такие люди получают поддержку свыше.
- Что касается великих государственных и военных деятелей, то человечество зачастую сомневалось в том, что они обычные люди. Но что касается Джордано Бруно, то никто вроде не считает его неборожденным…
- Жизнь Бруно исследована довольно плохо. Чтобы понять его, следует пройти определенные этапы, а это не каждому по силам. Меня больше интересовало то, какие душевные переживания мог иметь человек, которому сказали: отрекись от своего мнения, что на других планетах тоже есть разумные существа, и мы дадим тебе половину Италии, а он отказывается. Мучили его целых восемь лет, но он не отрекся. Ему сказали: возведем тебя на костер, но он все равно не отрекся. Меня интересовало - кто он? Человек ли он вообще, или не человек? Я вошел в его мир и должен признаться, что этот тип человека оказался недосягаем для меня. Чтобы суметь разглядеть его, надо было быть хотя бы вполовину им. Я никогда не скрывал, что видел только его ноги - ту их часть, которая касалась земли. Он был существом, стоявшим невероятно высоко. Не исключено, что он действительно был пришельцем откуда-то.
- Вы очень резко отделяете «высших» людей от простых смертных. Это отражение вашей философии?
- Если оглянуться вокруг, то можно увидеть, что это на самом деле так. В романе «Мегира» я представил десять ступеней-плоскостей человеческих типов. Каждый человек с момента рождения имеет шанс возвыситься, но если поддаться соблазну, то не сможешь взойти на следующую ступень и твоя «сказка» закончится во вселенной.
- Вы утверждаете, что на этот раз спасение человечества начнется с Армении…
- Изучая историю, убеждаешься, что сообщества, тысячелетия назад даровавшие миру учения, науку, государственный строй, были из народа, обитавшего на Армянском нагорье. Это мы. Соседи называли нашу страну Священной страной, страной божественных законов - есть много фактических подтверждений этому. Это значит, что наш народ выработал и дал миру систему ценностей, но сам по каким-то причинам остался вне происходящих процессов. В настоящее время человечество находится в разброде: повсюду кризисы - экономические, управленческие, нравственные, духовные. Понятно поэтому, что Творец должен навести порядок на земле с помощью того народа, который в свое время обладал всеми необходимыми качествами. Попытка преобразовать мир была сделана в ХХ веке. Из Германии явились в Армению и взяли у нас наши символы, обряды, музыку, предания. Выработали схемы, наметили особую систему ценностей для человечества. Но не смогли довести до конца, не выдержали испытания и сбились с пути, под конец дошли до того, что созданный ими вождь стал для собственного народа чуть ли не богом. А этого нелегко добиться. А вообще-то, по моему мнению, самый что ни на есть сверхчеловек в истории - это Гитлер. Кстати, это он заявил, что немецкий народ не смог решить поставленные перед собой задачи, но все равно, под конец века мир окажется перед необходимостью преобразования, и сделает это азиатский народ. Кстати, наши представления о Гитлере сформировались под влиянием утверждений его врагов, и они не соответствуют действительности.
Армяне, правда, сейчас неряшливы, но они действительно народ, давший человечеству систему ценностей, а кроме того, в наибольшей степени связаны с Космосом. Сами они, может, забыли об этом, но другие - помнят.
- А Тибет? Современное человечество уверено, что наибольшее энергетическое взаимодействие с Космосом на Земле имеют именно Гималаи.
- Они лишь округа горы Масис. Отправьтесь в Тибет и спросите, откуда пришли их первые учителя, и они ответят: из Армении. Мы просто забыли, кто мы на самом деле.
- О чем свидетельствуют последние политические события?
- После каждого нового космического периода жизнедеятельная активность некоторых народов усиливается, других - угасает. Мы входим в стадию активности. Если подняться над событиями, то видишь, что пришло время активизировать это общество. Посмотрите, как возросла активность после 1 марта…
- В «Мегире» вы утверждаете, что в Армении родится новый вождь или мессия. Это как-то связано с пришествием библейского мессии?
- Мессия, о котором я говорю, не обязательно должен быть человеком. Это может быть также идеология, система. Точно так же, как Мгер Младший не человек, а система. И близится время, когда он выйдет из своего Вороньего камня, то есть наступает этап создания новой системы. Это примерно совпадает с указанным в Библии сроком.
- У вас, кажется, есть некий ключ. Так что же вы говорите человеку, что предлагаете ему?
- Ответ на этот вопрос содержится как в «Мегире», так и в «Консервативной революции». Сейчас я не буду представлять этот ответ, поскольку он доступен только для людей, удовлетворяющих пороговым требованиям.
- Переводились ли ваши книги на другие языки? Каковы отклики на них извне?
- Я не особенно задумывался об этом. Фрагмент из «Мегиры» был опубликован на русском в журнале «Дом Ростовых». В Санкт-Петербурге заинтересовались «Калигулой», просят русский вариант. Я решил найти переводчика среди знакомых армян, но больше этим не интересовался. Я не прикладываю усилий к тому, чтобы стать известным как писатель. Я пишу книги не славы ради. Некоторые писатели и литературоведы удивляются, почему я ничего не делаю, чтобы прославиться (это их слова), но я считаю, что не имею на это права. Если вы внимательно читали мои книги, то увидели, наверное, что в них заложена непрерывная философская линия. Объясню примерно так: я пытаюсь распространить среди нашей интеллигенции некое особенное, забытое учение или идеологию. В нашей стране оно должно перевариться и усвоиться. И если мы извлечем из глубин истории нашу же собственную забытую систему ценностей, то мы вновь сможем сделать то, что однажды в свое время уже сделали. И это распространится по всему миру среди других народов.
- Сколько примерно жизней прожил Арцрун Пепанян, прошедший через столько времен?
- О жизнях вряд ли смогу что-либо сказать, но отмечу другое. Если я прошу, мне воздается тем, что передо мной открывается соответствующая страница истории. Это примерно то же, что жить там.
- Религии для Арцруна Пепаняна - понятия условные?
- В научном смысле я не исследовал религии, но поскольку они являются ступенями, ведущими к Всевышнему, то я уважаю и приемлю все ступени. Я готов взять из каждой религии то, что полезно. В конце концов все они родились и берут начало из нашей праверы. И если исследовать все религии, то опять же достигнем ее.