Навеяно стихами Елены Столь, Стихира
Девочка-Лето стояла на причале и ждала, не приплывёт ли кораблик. Ни разу за её долгие прогулки, её выстаиванье на причале, лениво перебирая взглядом водную гладь и рябь, кораблик не приходил. Мысль уносилась всё дальше, шли годы, девочка постепенно становилась девушкой - и, чем взрослее она становилась, тем более глубокими и долгими были раздумья. Девочка постепенно выросла из коротких разноцветных платьиц, и теперь одевалась в белую, до щиколоток, кисею, в пару к которой была лёгкая соломенная шляпка или кружевной белый зонтик от солнца; а также удобные точёные босоножки на каблуке. Но, сколько ни стояла она на причале, кораблей всё не было...
Зато, ещё будучи девочкой, она любила бродить среди скал и сидеть на их выступах. Скалы были немного в стороне от причала, и, разомлев от солнца и мелькающей в глазах водной ряби, девочка видела - причал ли, кораблик ли, или ей мерещилось.... Всё было нереально, смутно и празднично, кораблик полоскал белым парусом, подходя всё ближе, и вот уже мысли совсем путались, разлетались, как карты в сказке про Алису Льюиса Кэррола. На каждой карте была напечатана странная, фантастическая масть, и карты кружились, кружились... Девочке нравилось это состояние, нравились кружащие вокруг неё карты с непонятными знаками, нравились волны, ленивым прибоем набегавшие на берег или с брызгами, с грохотом бьющиеся о скалы. Кораблик... Кораблик всё плыл, он был так чётко виден, так ясно белел своим парусом.
Когда девочка выросла в девушку, она перестала лазать по скалам: в кисее по щиколотку это было не очень удобно. Но она продолжала приходить на причал, и, стоя на причале с закрытыми глазами она видела, как подплывает к ней и к причалу яркий, праздничный кораблик с плещущим на ветру алым парусом. Через парапет до девочки долетали мелкие солёные брызги, а когда начинало вечереть, так приятно, бездумно веял с океана лёгкий бриз. Так же бездумно ли, задумчиво ли девушка теребила кружево становившегося не нужным по вечерам зонтика от солнца. Бриз перебирал широкий длинный подол, и подол шёл волнами - совершенно как море.
Девушка совсем повзрослела, и вышла ли замуж, или не выходила, или развелась, о том наша история умалчивает. Паруса кораблика постепенно темнели, теряя первоначальную яркость алого цвета, а море, если, конечно, смотреть на него с закрытыми глазами, всё более смутно хмурилось, и заходил оттуда из-за скалистой гряды шторм, и подходил с каждым разом всё ближе. Женщина полюбила долгие пешие прогулки - вдоль берега или по лесу, если конечно у океана бывают леса. Она больше не стояла бездумно на причале - почему-то ей надо было идти, идти, глотать пространство и неясные мысли, мерить пространство неспешным прогулочным шагом. Она стала одеваться под фолк - широкие юбки с орнаментом или без, алый атласный широкий пояс, завитые распущенные волосы. А зонтик от солнца был отправлен в отставку: надоел, и теперь солнечные лучи беспрепятственно жарили и ласкали женщину. В лесу перебегали по стволам, по опавшей хвое, по листве солнечные зайчики. Иногда аукал леший, и хотелось ему ответить. Тратилось там, в лесу, совершенно без всякого смысла тратилось что-то волшебное, дорогое, трогательное, и потому не хотелось уходить из леса: надо же взять хоть частичку этой теневой и солнечной сказки.
Однажды женщина увидела, что подплывающий к ней кораблик полощет чёрным парусом. На это раз корабль подплыл прямо к ней и остановился в трёх метрах от пристани. Был наведён трап. Женщина поднялась на борт, и кораблик пошёл... Куда-то, в Благословенную ли Страну или навстречу с этим штормом, который, сколько женщина его ни ждала, так и не смог ни разу добраться до пристани.
2010-07-26