Мириады частиц и мечта о новой тотальности: ”Нельзя объять необъятного” - мудрость, которую нельзя понять не ответив - Можно!
Первый ограничитель - наши способности. ”Это не ново…”, - вставит критик любому автору, чтобы удалить его творческий нерв и обречь на молчание.
Пускай ты самая безнадежная бездарность, прежде всего, нужно ценить сам порыв, некую волю… кто знает, возможно, пыльные ступени произведений, раскрытые перед взором читателя, ведут к жемчужине, которой не касалась ни одна рука.
Впрочем, в каких бы местах и ситуациях не побывали, каким бы даром не обладали, чтобы осветить себя на почётной полке поколений, мы останемся стаей безумных живчиков, устремленных к абсолютной целости.
И в шуме древней оргии слышим собственный голос, он, либо льется в унисон времени, либо звучит диссонансом. У каждого своя партия (от лат. pars - род. п. partis - часть, участие, доля), которую должно исполнить. Как же лучше нам жить вместе – таким разным и неповторимым?, - ответ будет большим политическим явлением, чем любое решение, принятое в Государственной Думе.
Азбучной истиной давно стало то, что за сословиями исчезли классы, и началось ”восстание масс”. Когда они стихли, Ж.Бодрийяр заметил – их нельзя репрезентировать! Любая организация погружается в трясину или существует сама для себя.
КПРФ, ЛДПР, Единая Россия… не более чем наглядный пережиток. ”Народные избранники” из XVIII века дошли до нашего, но исторически изжили себя. Суверенная диктатура, описанная Карлом Шмиттом, сдаётся в музей, поскольку разрушается источник ее легитимности - само национальное начало. Безвременье безликих масс тоже проходит, когда в них пробиваются бешеные атомы - фосфорные песчинки над глухим океаном.
Их не нужно представлять, они показывают сами себя, не проводят собраний, съездов,… нигде не регистрируются и не шагают строем. Нет более крепкого единства, чем их одиночество, в котором все партии написаны на партитуре времени. Среди них есть, и моя, и, надеюсь, ваша.
Кому отвратен постсоветский режим впору спросить, как выглядит современный революционер? У него есть вполне конкретные черты вроде длинных штанов у санкюлотов. Скажем, занятие определенной позиции в условиях альтернативы, либо втянуться в глобальное пространство на пути к всемирному тираническому государству, либо отстоять свои исторические рубежи.
Стоит увидеть в Москве и Санкт-Петербурге не столицы, а окраину глобального пространства. Два города имеют федеральное значение, но какой смысл оно несёт? Например, согласно конституции РФ: ”Каждый обязан заботиться о сохранении исторического и культурного наследия, беречь памятники истории и культуры”. У нас одни памятники - регионального значения, другие - федерального, третьи - бесхозные. Где же те, защищая которые можно реализовать свою гражданскую обязанность?
Дело в том, что не бывает другой законной власти, кроме региональной, возникающей на конкретной территории. Наша самая Федеральная Федерация - лишь некая абстракция, помешанная на безродной пустоте.
Реальность грядущих катастроф становится очевидней, чем активнее пропагандируется патриотизм и глубже - отчуждение россиян от общей судьбы. Она всегда трагикомична: кровавые будни сменяются громовым раскатом смеха. Даже в том, кто властвует нашими умами наблюдается некая ирония. Карл I Маркс свинтил русские головы в XX веке, надо всерьез опасаться, что Карл II Шмитт сделает тоже самое в XXI.
Как будто бы он творил для нас. Учась у прошлого, не сделать бы из автора идеологическую игрушку, вокруг которой водят хоровод и глубоко закапывают зерно истины.
Идеология – суррогат всякой универсальности, мираж общности, выкидыш мечты. Пусть лучше исходит ароматный шорох от брачной ночи миллионов звёзд. Зажигаются идеи, которым мы вольны следовать. Поймем, что право укореняется в определённом порядке-номосе.
Снежный ветер, и листы конституции парят над миром коррупции. Зачем же мне законы, когда есть деньги, чтобы купить судью? – это нормально для рынка, растущего вглубь и вширь. Всеобщий обмен, нечего не поделаешь.
Из бойких строителей коммунизма мы превратились в стражей правового государства. И наше царство абсурда уходит в ледяную бездну.
Иным движением охвачен революционер, который не осаждает администраций, не выходит с протестом, а находит крупицы смысла. Он знает - вместо всеобщей федеральной власти должен возникнуть общий порядок, за которым укрепятся регионы.
Защитники исторической Москвы и Санкт-Петербурга, или поддержат провинции, или смирятся с дальнейшим разрушением своих памятников, с воцарением ”бетона и стекла” на родных просторах. Нынче нужна не ”экспроприация экспроприаторов”, а положительное утверждение российского права в социально-экономическом равенстве регионов.
Пусть дети глядят на свою землю и понимают, что ее ресурсы – нефть, газ… служат всей стране. А, где же сама Россия? Где ее высокие технологии или для начала - столица? Moscow - лишь периферия, а центр в сердечной глубине революционера. Он один, как и многие… играет партию, у которой нет названия, но есть будущее.