Я никогда не была красавицей, а так хотелось! Потому и страдала с самого детства. Сверстницы заплетали тугие косы, а у меня торчали два мышиных хвостика. Подруги щеголяли в мини-юбках, открывая стройные ноги, а я, как старуха, носила длинные платья, чтобы спрятать свои толстые кривые лапы. Одноклассницы припудривали очаровательные носики, а я отпускала челку, надеясь хоть так скрыть неприлично длинный нос. Ну а с веснушками, щедро рассыпанными природой по моей физиономии, и тонкими губами не делала ничего только потому, что не знала, как скрыть эти недостатки...
На почве собственной некрасивости у меня вырос громадный... нет не бюст, к сожалению, а комплекс. Даже заснуть по ночам не могла, и, будучи еще совсем ребенком, просила Бога сделать меня хоть чуть-чуть привлекательней. Горячо молилась и утром, и днем, и вечером. Свято верила, что однажды Господь исполнит мои просьбы и из гадкого утенка превратит в прекрасного лебедя, как в знаменитой сказке Андерсена. Однако время шло, но счастливого превращения не происходило. Была некрасивым ребенком, позже стала нескладным прыщавым подростком, а потом — женщиной с внешностью гораздо ниже среднего. И перестала верить, что когда-нибудь что-то изменится.
«Хоть бы волосы, что ли, были погуще», — вздохнула как-то в церкви, глядя на стоящую неподалеку женщину с шикарной каштановой гривой. И они действительно стали гуще! Их становилось все больше и больше, причем каждая волосина — толщиной с проволоку! Но увы... Не на голове, а на ногах, черт возьми!
А тем временем мои красавицы-подруги меняли парней одного за другим, после чего — о, ужас! — удачно выходили замуж. Я же по-прежнему оставалась одна...
«Значит, — подумалось мне однажды, — нет смысла молиться о красоте, ведь толку-то все равно никакого. Пора просить у Бога мужа. Годы ведь идут! Тем более, — продолжала размышлять я, — не каждому же нужна красавица, мужики-то тоже далеко не все — герои и супермены. Вон и в стихах у Роберта Бернса говорится: «Я ищу жену, лучше или хуже, лишь была бы женщиной, женщиной без мужа. Толстая, худая — это все равно, пусть уродом будет, ведь по ночам темно». Сказано — сделано, и я стала молиться о супруге: «Мужа, о Боже, мужа мне надо! Очень прошу Тебя, не оставь меня старой девой! Ты вездесущ и всеведущ, ты лучше всех знаешь, что нужно женщине! Помоги!».
И, о чудо, я вымолила себе мужа! Но смешнее всего, что одновременно исполнилась и мечта моей молодости! После свадьбы я стала… Красивой! Потому что фамилия моего мужа, Алика, была Красивый. Ну надо же, какой эффект от моих молитв! Выходит, Бог меня действительно слышит и милостив ко мне. Но он не виноват, что не умею ясно выражать свои просьбы. Как ему там, на небе, догадаться, что именно имею в виду? Хотела быть красивой, а стала Красивой. Разница лишь в величине буквы, но этого же не слышно в молитве!
Что касается моего мужа, то Алик оказался пьяницей и подонком. Через два года мы развелись. Но я осталась Красивой. Зачем менять такую чудесную фамилию...
А одиночество... Ну что ж, ладно... «Ни к чему мне такой брак, с выпивохой, без любви! — утешала я себя. — Ведь любовь — главное. Ни обручальное кольцо, ни штамп в паспорте ее не заменят. Только любовь!»
И с тех пор стала молиться о любви.
«Господи, ну пошли мне ее, воспетую поэтами и художниками, настоящую, великую! — страстно шептала я и не забывала добавлять, — только, конечно же, взаимную!». Это условие являлось очень важным, ведь в молодости было столько влюбленностей, когда объект моих воздыханий не обращал на меня никакого внимания...
Но, видно, что-то опять не так объяснила Богу, а, может, он просто был занят чем-то более важным. Кто бы мог подумать, что мое желание исполнится таким извращенным способом?! Если бы знала, что предметом любви, пусть и взаимной, станет подобранный на улице беспородный пес, то осторожнее выражала бы свои желания. Ведь, черт возьми, я все же имела в виду другое! Да, Бастарда, конечно, люблю без памяти, и он меня обожает. Да, трачу половину своей учительской зарплаты на игрушки для него, но все-таки пес — не мужчина, и я, о Господи, не совсем этого хотела! А точнее — совсем не этого!
И все же за Бастарда благодарна тебе, Боже, потому что только рядом с ним не чувствую себя одинокой. Наконец-то кому-то нужна! И его отношение ко мне бескорыстно.
Что до дальнейших молитв, то в будущем я решила просить что-то более конкретное, чтобы не запутывать Бога и не утомлять его понапрасну. Например, похудеть. Ведь самой мне это никак не удается! Покушать вкусно обожаю, а вот упражнения утомляют. Да еще и бессмысленные они какие-то: машешь руками и ногами, как дурак, а толку никакого. Только все тело потом ломит. Ну и что же остается? Вот именно — молитва!
«Дорогой Бог, я бы хотела быть худой», — просила я и точно указывала места, где накопился жирок, чтобы опять случайно не вышло ошибки.
И, когда мне стукнуло сорок, вдруг стала резко худеть! Радовалась ужасно, потому что ела как обычно, может, даже чуть больше, ведь аппетит был отличный, а одежда становилась все просторней, и совсем не потому, что растягивалась при стирке! Чудесное ощущение! Только вот мама сильно расстраивалась из-за меня.
— Господи, да что же это! У тебя точно рак! — стенала она. — Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?
— Да ничего у меня не болит, мама, успокойся! Ну живот иногда. Но это из-за вздутия, — успокаивала ее я. — Куплю лекарство, и будет порядок.
— Но ты бледная, синяки под глазами... Ах, бедное, бедное мое дитя!
В конце концов я побежала к врачу. Мне назначили анализы, а когда пришла за результатами, доктор, внимательно просмотрев их, сказал:
– Хм... Вот оно как, оказывается...
— Что со мной, доктор?! — воскликнула трагически. — Неужели рак?!
— Похоже, у вас глисты. Хотя в наше время такое бывает крайне редко...
— Да вы что! Откуда?! Где могла взяться эта гадость? — прошептала я.
— Любите сырое мясцо? Ну... бифштекс с кровью или бифштекс по-татарски, а? — лукаво улыбнулся он.
А я разрыдалась! Господи, да что же это?! Опять ты меня не так понял!
— Не плачьте, от солитера в наши дни не умирают! Непременно вылечим!
И врач похлопал меня по плечу, стараясь сохранять серьезное выражение лица, однако было видно, что он с трудом сдерживает смех.
— Но стыдно же! — прорыдала я. — Господь несправедлив ко мне!
— Ну что вы, голубушка! Он справедлив ко всем: и к вам, и к солитеру! — сказал доктор и все-таки рассмеялся.
Я схватила рецепт и выбежала из кабинета. Во мне кипела обида. Прибежала в аптеку, купила выписанное лекарство и попросила еще успокоительное. Сразу приняла таблетку и медленно побрела домой. Шла по аллее парка и вдруг... Кажется, на меня снизошла благодать! В какой-то момент поняла, что сама во всем виновата. Ведь молитва — не стол заказов. И не следует забивать Богу голову всякой ерундой!
«Господи, лучше не слушай мои молитвы. Ты сам знаешь, что для меня важнее всего! — думала я, уже подходя к дому. — Дай только здоровье, а со всем остальным сама справлюсь!».
С тех самых пор я всегда молилась исключительно о здоровье, собственном и близких людей. А жизнь потихоньку наладилась. Замуж вышла в сорок три и даже, в конце концов, смирилась со своей не блестящей внешностью. Тем более, что новый муж меня и такую боготворил. Правда, когда мы женились, ему уже перевалило за шестьдесят, но разве это возраст для настоящего мужчины? Спасибо тебе, Господи!
Опубликовано в журнале «Откровенные признания» № 34, 2010 год