К 65-летию ПОБЕДЫ
...Только ветер гудит в отдаленье,
Только память о мертвых поет.
Наше было не кончено дело,
Наши были часы сочтены,
До желанного водораздела
До вершины великой весны...
А.Ахматова.
Четыре года войны. Войны, прошедшей через сердце каждого советского человека. Когда народ был внезапно превращён из строителя в воина, отстаивающего само право на жизнь.
Сразу после публикации в газете «Правда» 3 июля 41-го года текста выступления тов. Сталина, на фоне плаката художника И.М.Тоидзе «Родина- мать зовёт!», миллионы людей записались добровольцами. Страна погрузилась в новое измерение, появились другие ценности, и основное желание, владевшее всеми, выстоять, победить врага.
Полуголодное существование, промозглые зимы, бесконечные очереди за продуктами по карточкам не могли заглушить в сердцах людей веру в победу. Мощная волна патриотизма поднимала на самую высшую ступень самопожертвования и безотчетной решимости преодолеть все невзгоды.
Люди замирали перед чёрной тарелкой репродуктора, с жадностью поглощая сообщения информбюро. В первые годы войны каждое сообщение Левитан заканчивал словами: «После упорных боёв нашими войсками оставлен…», и далее шло название наших городов и сёл. И со слезами на глазах, сопереживая попавшим в лапы фашистов согражданам, продолжали ждать новых сообщений. Почти у каждого в рядах, сражавшихся за Родину, были близкие, родные люди. Порой других источников информации, кроме радио не было. В каждой семье оно стало вещью первой необходимости.
В большом итальянском дворе, расположенном в центре города, на первом этаже жила до войны дружная семья. Муж Дины, Антон, и сын Борис одними из первых ушли на фронт. Дина, миловидная сорокалетняя женщина осталась одна и подобно другим с нетерпением ждала вестей.
Приход почтальона был заветным временем, которого с нетерпением ждали. Бросив все дела, жильцы сбегались в радостном ожидании. Письма приходили редко, но радовались уже тому, что не было похоронок.
В очередной раз, не получив письма, Дина с остервенением начала убирать и без того чистую квартиру. Очередной порыв ветра забрасывал ворох листьев и пыли в прихожую, она мела и мела, не признавая тщетности усилий. Упорная борьба за чистоту приносила утешение от неотвязных, горьких мыслей, мучивших своей безнадёжностью.
Вот уже год не было никаких известий от сына. От мужа пришло только два письма в первые дни войны. Дина убивалась, не находила себе места, ночами рыдала в подушку. Снились кошмары, она вскакивала в холодном поту и, выпив воды, подолгу сидела, боясь закрыть глаза. Еще вчера полная надежд и планов жизнь круто понеслась в тартарары. Оглушённая бедами, одичавшая, застыла в своём одиночестве.
Общее горе сплотило соседей, но Дина сторонилась, не любила жаловаться.
Однажды, утомившись от горестных стенаний, она вдруг услышала неясные голоса.
-Господи, да что же это? Голоса – признак тихого сумасшествия. Плохи мои дела!
Однако голоса продолжали звучать. Вначале неразборчиво. Едва слышно. Со временем удалось разобрать отдельные слова. Стал доходить смысл. Голоса просили её не отчаиваться, ждать и надеяться на встречу. Голос сына слышался отчётливее других
-Я скоро вернусь, ма. Не горюй. Осталось совсем немного.
Потрясённая Дина решила поделиться радостью с соседкой Кларой, тоже ждавшей мужа с фронта, но, не уверенная в том, что та поверит и поймёт, решила промолчать.
Нужно было привыкнуть к новому повороту в жизни. Теперь, когда возникла возможность таким чудесным способом общаться, она немного успокоилась и даже повеселела. Появилась твёрдая уверенность в скором возвращении любимых мужчин.
Чтобы чудо произошло, нужно было очень верить.
Жизнь без самых родных и близких ей людей была бы бессмысленной. Иначе пропадал смысл в выживании. Нужно было верить в их возвращение, иначе захлестнёт отчаяние, и жизнь превратится в ад.
Дина и прежде молилась, но теперь молилась страстно, исступлённо. И покой снисходил в ее душу .
Подходила к портретам, висевшим на стене и вначале робко, затем всё смелее начинала говорить с ними. Довоенные портреты, с трудом передающие истинные черты родных людей, во время этих странных бесед преображались и, казалось ей, реагировали на слова.
Теперь Дина радостно просыпалась, наспех приводила себя в порядок, подходила к ним здоровалась, рассказывала о своих снах, спрашивала совета. Потом одевалась и с улыбкой уходила на работу.
Вечером непременно докладывала им о том, как прошел день . Иногда спорила, пытаясь доказать свою правоту, а если голоса не соглашались, начинала сердиться и обижалась. Когда же удавалось договориться, благодарила за чуткость и понимание. И, довольная, отправлялась спать. Теперь она точно знала придёт момент, и они непременно встретятся. И уже не имело значения в той или в этой жизни.
Работа не могла принести ей экономического процветания, и потому удивлённые соседи не могли понять, отчего эта одинокая, казалось, глубоко несчастная женщина, вдруг начала преображаться и откровенно хорошеть.
Война закончилась, стали возвращаться солдаты. Радость разделяли искренне и шумно.
Клара, высокая, статная женщина лет тридцати, пригласила Дину на вечеринку, устроенную по случаю возвращения мужа. Дина надела своё единственное, выходное крепдешиновое платье. Сделала прическу щипцами, раскалёнными на керосинке и, прихватив миску с винегретом, отправилась в гости.
Веселье было в разгаре. Офицеры в кожаных портупеях лихо отплясывали под патефон.
Один из них подошёл и, щелкнув каблуками, представился
-Капитан Воронов, мадам. Позвольте пригласить вас на танец!
- Боюсь, я разучилась танцевать. Столько лет не танцевала.
- Мадам, это же проще простого, вы медленно, в такт музыке передвигаете ногами, только и всего.
Забытый мужской запах табака и одеколона ударил в голову. Положив руку на крепкое плечо, Дина слегка прикрыла глаза, и услужливое воображение тотчас материализовало её любимого супруга. Воспоминания захлестнули её. Они с Антоном, молодые, счастливые танцуют вальс в доме культуры.
Музыка остановилась, Дина открыла глаза и с горечью вернулась в реальность.
Клара подвела к ней своего мужа:
-Вот, узнаёшь моего?
Дина внимательно посмотрела на подошедшего мужчину.
В этом высоком, стройном, поседевшем человеке с трудом проглядывали черты юного Нинела, того хохмача и заводилы, которого она так хорошо знала. Он обладал даром организовывать дворовые спектакли, вечера смеха, грандиозные карнавалы. Весь двор принимал участие в праздниках. Размаху театральных вечеров могли позавидовать маститые режиссеры. Это был самородок, талантливый и не в меру романтичный.
Клару очень смущало его имя. Будучи невестой, она потребовала сменить его, иначе замуж за него не пойдёт. Тогда пылкий влюблённый, бросившись на колени, театрально произнёс монолог:
-Моя прекрасная, несравненная, единственная королева. Я могу не задумываясь, отдать за тебя жизнь, если будет на то воля твоя. Могу выполнить любое испытание, чтоб доказать свою любовь, но пойти против воли отца, давшего мне имя вождя революции, правда наоборот, я, как член ВЛКСМ никак не могу.
И Клара сдалась.
Дина смотрела на убелённого сединами, в принципе молодого человека, и острая жалость, смешанная с радостью, заполняла её сердце
-Господи, как же ты изменился,- тихо шептала она.
-А как твои? Живы ли?
-Антон в начале войны прислал пару писем, и всё. А от Бориса первые два года приходили письма, а потом перестали. Но я знаю, чувствую,- они живы!
Дина, охваченная порывом , чуть было не рассказала ему о своих голосах, но в это время Нинела позвали и он, извинившись, отошёл, бросив на ходу
-Мы их непременно найдём.
Клара обняла её за плечи.
-Не помню, кто сказал, но сказано гениально: - если дело поправимо, - чего ты волнуешься? Если дело не поправимо, – чего ты волнуешься? Всё непременно устроится, соседка.
И начались поиски.
Наконец пришло письмо. «Красный крест» сообщал, что Бориса Кучеева немцы захватили в плен на Украине. Пленных перевозили по Черному морю, затем по Дунаю. В районе г. Хыршево корабль наскочил на мину и взорвался. Выброшенных на берег людей подобрали католические монахи и отвезли в монастырь. Дальнейшая участь не известна.
Пережив первый приступ радости, Дина с ужасом подумала об отношении советского правительства к военнопленным. Самые преданные и верные защитники родины, имевшие огромные заслуги, и попавшие в плен по воле того самого советского правительства, лишались не только свободы, чести и достоинства, но порой и жизни. В лучшем случае их отправляли в лагеря, где выживали немногие.
Было от чего сойти с ума.
-Бедный мой мальчик, что теперь с ним будет?- плакала Дина.
Борис шёл на войну с горячим желанием защитить Родину. Мальчики, вчерашние школьники были полны решимости вступить в схватку с врагом и уничтожить его. Героизм их был совершенно лишён внешнего блеска, это был героизм непоколебимо уверенных в своих поступках людей, оказавшихся на передовых позициях, и готовых на любые отчаянные поступки во имя Родины и своих близких. Их объединяло одно желание,- победить.
Он сражался на Украинском фронте. Армия отступала, шли бои, но немецкие танковые колонны прорывались в тыл. Воодушевление и жертвенный дух, распространённыё в начале войны, быстро исчезали. Кровь и трупы. Горы трупов. Мальчики взрослели, суровели, мужали.
Превосходства противника невозможно было не признать. Командование было вынуждено дать приказ об отступлении.
Когда стихал грохот канонады, солдаты старались привести себя в порядок. Короткие передышки в сражениях давали возможность ненадолго расслабиться и поспать. Спали в окопах, согревая друг друга своим теплом.
Борис проснулся от грохота и грома. Хоть и привык ко всяким обстрелам, ничего подобного слышать не приходилось. Дрожала земля и сыпалась через настилы брёвен над головой. Рванулся к двери, навалился всем телом, толкая её. Дверь не поддавалась. Блиндаж завалило.
Тяжелый снаряд разорвался рядом. Он потерял сознание.
Очнулся от удара прикладом. Немец приказал подняться. Шатаясь, под дулом винтовки пошёл вперёд.
Пленных отправляли вначале по Чёрному морю, потом по Дунаю. Корабль наскочил на мину и взорвался. Чудом удалось спастись. Несколько человек было выброшено на берег. Монахи подобрали их и отвели в католический монастырь. С трудом выходили двоих пострадавших, остальные скончались от полученных ран.
Придя в себя, Борис с товарищем стали проситься на фронт, но связи с русскими войсками не было. Спустя месяц монахи помогли присоединиться к партизанам.
Небольшой отряд осторожно продвигался в основном ночью. Днём прятались, где придётся. Наскочили на бандеровцев, ненавидящих москалей и коммунистов. Последних они незамедлительно расстреливали.
Положение спасло отсутствие документов. Борис убедительно рассказывал об отце и его братьях, расстрелянных в 37-м году, и о кровной ненависти к Советам. Им предложили вступить в их отряд, чтобы истреблять «проклятых москалей». Ничего не оставалось, как сделать вид, что рады всей душой.
Бендеровцы зорко следили за каждым шагом. Нужно было быть предельно осторожными, чтоб ничем не проявить себя, расстреливали за малейшую провинность без суда и следствия.
В первом же бою с партизанами, Борису удалось бежать под покровом ночи.
Начальник партизанского отряда, внимательно выслушав одиссею Бориса, улыбнулся и строго сказал
-Надеюсь, не врёшь, как бандеровцам.
Борис смутился, но начальник похлопал его по плечу, добавив:
-В бою проверим, за кого ты.
Партизаны блуждали по лесам. Голодные, страдающие от холода, в изорванных сапогах, грязные, они с трудом находили кров и пропитание. Опасаясь быть обнаруженными, боялись писать письма. И хотя немецкое командование вело жесточайшую борьбу с партизанами, именно партизаны, несчадно круша противника, первыми доказали, что немецкая армия не непобедима. Да, они сильнее, коварнее, но победить СССР невозможно. Партизаны твердо верили, что победят.
Залогом победы была героическая поддержка населения. Жители деревень уходили в партизаны, налаживали снабжение. Старожилы находили труднопроходимые для немцев места, где располагались партизаны. Организовывали лазареты, обеспечивали медикаментами. Чем яростней становился враг, тем сильнее была вера в победу.
В числе других Борис был награждён орденом Красной Звезды за освобождение от гитлеровцев деревни Курганья.
В марте 43 года отряд занимал оборонительный рубеж на окраине села Тарасовка, близ Харькова. Пехотные дивизии противника рвались к городу. Фашисты обрушили на партизан 17 бомбардировщиков. В атаку двинулись 25 танков и 15 бронемашин. За машинами шло больше батальона пехоты. Начальник партизанского отряда взволнованно сказал
-Братья, за нами наши дети, жёны, отцы и матери. Не пропустим врага!
И фашистские танки были встречены огнём из противотанковой пушки, гранатами, оружейными залпами по смотровым щелям и по автоматчикам. И победили.
Указом Президиума Верховного Совета СССР всем 25 воинам было присвоено звание Героя Советского Союза.
Только после освобождения Харькова удалось соединиться с регулярными частями советских войск.
Впереди ещё много трудностей, тяжелых боёв, радостей по поводу побед и скупых солдатских слёз о павших товарищах. Они прошли дым и пожарища сотен сёл и городов и понимали,- наступает час возмездия.
25 апреля войска трёх фронтов завершили окружение Берлина, а уже 26 начался штурм фашистского логова.
Со смехом попирали молодые воины геббельсовские листовки: «Всё возможно в этой войне, кроме нашей капитуляции»
Теперь Борис писал письма при каждом удобном случае и с тоской ждал ответа, но почта в тех краях работала плохо, точнее, не работала вовсе.
По ночам он видел во сне мать. Это казалось явью и, боясь проснуться, он блаженно улыбался. Дойти до дома, обнять и прижаться к ней,- вот что двигало всеми его помыслами. Он понимал смысл жизни,- любовь. В любом её проявлении. Пока где-то далеко его ждут и любят, он непременно дойдёт. Теперь он отчётливо понял слова «семья, частица Отечества».
Мечта исполнилась в сентябре 46-го года.
Дина готовила скромный ужин, когда после короткого стука в дверь, дверь отворилась, на пороге стоял сын, высокий, стройный красавец. Грудь его украшали ордена и медали.
Это была самая счастливая минута в её жизни. Она стала медленно опускаться на пол, но сильные руки сына подхватили и обняли её. Когда немного успокоились, Борис спросил
-Есть вести от отца?
-Никаких. Как в воду канул.
Антон Кучеев сражался в войсках Первого Белорусского фронта под командованием Г.К. Жукова. Шли упорные бои. Огонь вражеских батарей не позволял бойцам высунуться из окопов. Появились танки. Они шли левее от окопа, в котором находился Антон. Но вдруг один отделился и, казалось, пошёл на них.
-Надо залечь. Залечь и ждать,- думал Антон. -Постараться бросить гранату, когда пройдёт мимо.
Танк непрерывно стрелял. Он казался огромным. То над головой, то слева свистели снаряды. Антон приподнял гранату и, убедившись, что она тяжёлая, вздохнул и приготовился. Когда он в очередной раз выглянул из окопа, танк был уже рядом. Едва он укрылся на дне окопа, как танк прогремел над самой головой, пахнуло гарью и дымом.
Когда танк перевалил через окоп, Антон вскочил и бросил гранату, целясь в гусеницу.
Со страшным рёвом танк продолжал ползти вперёд. Антон уже было засомневался, что попал, но в это время раздался оглушительный взрыв.
За подбитый танк он получил первую награду.
Вторую получил в бою за деревню Чернушки.
Яростное сопротивление немцев, казалось, преодолеть было невозможно. В самый критический момент Антон развернул алое полотнище и с возгласом: «За Родину, за Сталина!» вырвался вперёд. Воодушевлённые подвигом товарища, бойцы устремились вперёд и выбили фашистов с занимаемого рубежа.
После открытия Кавказского фронта был направлен в войсковую часть, расположенную недалеко от города Туапсе.
Эшелон с солдатами подвергся обстрелу и бомбардировке с воздуха.
Состав остановился, все бросились бежать в разные стороны. Сверху на бегущих людей сыпались бомбы. Вражеские самолёты проносились прямо над головой. Ужасный грохот, треск автоматных очередей, крики и стоны раненых. Что-то сильно толкнуло в грудь, и Антон упал. Рядом лежал товарищ. Он был весь в крови, но продолжал стрелять.
Не в силах подняться, Антон позвал его
- Помоги друг, умираю…
Тот не переставая стрелять, обернулся
- Ничего, брат, держись!
Превозмогая боль, Антон поднялся и начал стрелять. Твёрдо решив, что уж если приходится погибать, то нужно отдать свою жизнь подороже. Товарищ, теряя последние силы, просил сообщить родным о гибели. Антон прикрыл глаза другу и дал про себя клятву: если останется живым, непременно вернётся сюда и установит памятник.
Сильная боль пронзила всё тело. Было пробито колено. На колено налипли комья земли, разорванная одежда. Во фляжке оставалось немного спирта. Превозмогая боль, разобрал кровавую массу, залил спиртом и перевязал куском штанины. Сил ползти не было, да он и не знал, куда двигаться. Стемнело. На рассвете, теряя последние силы, услышал собачий лай. Наступил мрак.
Когда открыл глаза, увидел девочку лет пяти, с любопытством глядевшую на него.
-Где я?- едва слышно спросил он
Вместо ответа девочка громко позвала мать.
Появилась молодая женщина:
-Ну, слава Богу, очнулся! Мы уж думали, помрёшь. Сейчас принесу поесть.
-Прошу вас, скажите, где я, что со мной?
-Ох, милок, ты только не волнуйся . Всё в порядке. Наутро, после бомбёжки подобрали тебя без сознания. Ещё несколько человек, уцелевших, разобрали по домам. Погибших захоронили в большой братской могиле. Если хочешь, свожу тебя, как поправишься.
-А что со мной?
-Двое суток ты бредил, не приходил в сознание. Доктор велел тебе ногу ампутировать. Сказал, медлить нельзя, гангрена начинается. Завтра будет поздно, помрёт.
Антон задохнулся, от горького осознания смерти, разрушения и бессилия из глаз медленно покатились слезы.
Женщина взяла за руку ребёнка и тихонько вышла.
Счастлив или несчастлив был человек в прошлом, понимаешь, когда начинается новый виток жизни. Прошлое вставало в розовой дымке. Институт, спорт, женитьба, рождение сына. И на этом фоне лицо любимой женщины. Как недавно всё было. Каким прочным, надёжным казалось счастье!
В новой жизни, надо было начинать с нуля, точнее с минуса, безнадёжного, беспросветного минуса. Так решил кто-то, но не он. Он не желал принимать свое новое существование. Существование жалкого калеки, живущего на подачки милосердных граждан. Ему в прошлом одному из лучших баскетболистов, преуспевающему тренеру и главе семейства такая жизнь казалась пыткой. Лучше умереть. Только смерть может избавить от жалкой участи. Он очень жалел, что не погиб в бою. Эта была бы достойная смерть.
На просьбы женщины поесть хоть что-нибудь он не реагировал. Силы медленно оставляли его.
Испуганная таким поведением Вера вызвала врача, сделавшего ему ампутацию.
Разговор был долгим, тяжелым, врач был непреклонен и убеждал верить в радость бытия.
-До войны у меня был пациент, глубокий старик. Случайно встреченная на дороге цыганка, нагадала ему, что он осенью помрёт, так он ездил за весной в разные страны. А умер летом.
От судьбы не уйдёшь. Судьба- штука непредсказуемая. Я не раз оказывался в положении персонажа, которого соплеменники побили камнями за небылицу о том, что люди плавают по морю в железных посудинах. Соплеменники точно знали, что железо не плавает. Поверьте старому, умудрённому опытом врачу, придёт время, и вы сами постигните банальную истину,- жизнь прекрасна!
. Но сейчас с жизнь ломала, проверяла на прочность. С трудом верилось в светлое будущее. Реабилитация шла мучительно. Вера, как могла, пыталась развеять его грустные мысли. Приносила еду, сообщала обо всём, что происходило вокруг.
Немцы расстреливают и сбрасывают трупы в реку, и те плывут, приводя в ужас всех, видящих это. Каждый день устраивают облавы и уводят из дома людей. Пациентов в больнице лечить практически нечем, врач и санитарки бьются, как рыбы об лёд, чтоб как-нибудь помочь нуждающимся.
Главными средствами дезинфекции были марганец и кипяток. Отсутствие медикаментов, сказывалось на количестве умирающих от заражения крови.
Рассказывала она и о своем недолгом замужестве, об отношениях с семьёй мужа. Между ними сложились доверительные отношения. Разговоры приносили утешение.
Со временем в его грусти появилась радость. Радость от общения с молодой, чистой душой. Встречая таких, радуешься общению и ждёшь новых встреч. Она ничего не понимала в искусстве и в литературе, но у неё были огромные тёмно-серые глаза, ласково и задумчиво глядящие на него.
В те дни, когда она дежурила в больнице, Антон пытался выходить во двор. С каждым днём, преодолевая боль , он продвигался всё уверенней. И настал день, когда опираясь на костыль, он пошёл.
Вера, поддерживая, ласково прильнула к нему.
На следующий день она пришла принаряженная. Антон с удивлением обнаружил прекрасную, стройную фигурку.
Она смотрела на него с откровенным обожанием. Израненный войной, ещё не залечивший раны, он вдруг почувствовал себя молодым, здоровым юношей, впервые познающим женщину. Потребность вспыхнула с такой силой, что сопротивляться было невозможно. Он привлек к себе женщину, и та с наслаждением прильнула к нему. Закончилась война. Антон работал в школе. Работа первое время отвлекала его от тоски по Дине и сыну, но с каждым днем всё настойчивей становилось желание бросить всё и уехать. Конечно, Вера спасла его, он был ей бесконечно благодарен. Великодушная, добрая, надёжная, она могла быть прекрасной спутницей жизни. Но не для него. И чем отчётливее он понимал это, тем мучительнее было сказать ей об этом.
Нужно было что-то предпринять. И тогда Антон написал другу письмо:
«Дорогой Нинел!
Мне необходимо поделиться с тобой. Помоги решить проблему, над которой я бьюсь уже год. Дело в том, что меня, раненого, полумёртвого, вытащила с поля боя замечательная женщина. Если б не она, я сейчас не писал бы. Я потерял ногу, долго болел. Только благодаря ей, смог вернуться к нормальной жизни. Но ты знаешь, нет у меня к ней любви, но бросить, уехать не могу. Чуткая, ранимая душа, ну, как такую обидеть? А хочется к Дине. Дина и Борис самые родные мои люди. Я очень скучаю.
Как сообщить им, и сообщать ли? Не могу решить. Помоги, если сможешь. Антон».
Нинел с Кларой долго раздумывали, что делать. Наконец Клара решилась. Она взяла письмо и направилась к двери:
-Дина должна узнать и сама решить, что делать.
Нинел согласился.
От радости, что Антон жив и здоров, Дина никак не могла сосредоточиться на содержании письма. С трудом доходил смысл, но поверить в измену мужа рассудок отказывался. Справедливости ради нужно было бы учитывать его положение, но почему-то не получалось. И его метанья казались необоснованными.
-Как он мог! Господи, как он мог?!
Через три дня Дина собрала чемодан, оставила записку, что уезжает на пару дней, и поехала к Антону. Без труда нашла дом, открыла калитку и увидела его во дворе.
Все слова вылетели из головы. Волны любви и нежности захлестнули их. Она мгновенно всё забыла и простила.
Только прощение является той свежей водой, которая очищает. Справедливость не даёт того же эффекта. Справедливость вызывает обратное действие. Только прощение смывает всё. Вера удивительно сдержанно, без упреков рассталась с Антоном. На прощанье она сказала:
-Я так благодарна тебе за всё. Будь счастлив. Я всё понимаю.