Лезвие

               

Было около девяти часов вечера. Я ещё находился на работе в своём кабинете районного отдела милиции посёлка Суровикино Волгоградской области. В открытое настежь окно нахально заглядывал молодой клён, подсматривая, чем занимается следователь в неурочное время. Редкие порывы прохладного гуляки-ветра залетали в помещение, принося прохладу и облегчение. Вентиляторов в начале шестидесятых и в помине не было.

С танцплощадки, расположенной через дорогу, доносились звуки духового оркестра, гомон мужских голосов и весёлый девичий смех.
Вдруг  со стороны дежурной части послышался какой-то шум и истерический женский плач. Я бросился туда и увидел молодую девушку, которая плакала навзрыд. Лёгкое шёлковое платье в синий горошек на спине посетительницы было  разрезано острым предметом и испачкано кровью.

Мы с дежурным капитаном Суханкиным спросили, что случилось. Девица, всхлипывая, показав рукой в сторону танцплощадки, ответила:

- Там какой-то парень пригласил меня на танец. Я ему отказала. Тогда он чем-то острым провёл у меня по спине. Мне стало больно, и я закричала. В руке у парня я увидела маленький блестящий предмет. Я подумала, что это перочинный ножичек. Этим ножичком парень стал размахивать и резать других девушек. Я побежала сюда…
Я перебил потерпевшую:

- В чём он одет?

- В светлую тонкую курточку и фуражку с большим козырьком…
Оперативник Антипов Гена и дежурный бросились бегом на танцплощадку, а я завёл потерпевшую в кабинет опера, а сам вернулся в дежурку.

Через пять минут работники милиции привели нагло ухмыляющегося молодого человека лет двадцати  в светлой курточке и кепке-блин с большим козырьком. Задержанный был слегка навеселе, гримасничал и ехидно ухмылялся. При этом он бестолково крутил головой, делая вид, что не понимает, почему его задержали.

- Там были ещё три порезанные девушки, но они ушли в больницу. Свидетели показали на этого деятеля, - кивнул Гена головой в сторону задержанного, - мы всех переписали и попросили явиться в милицию. Сейчас они подойдут.

- Нужно срочно провести опознание, а потом  раненую девушку отвезти к врачу. Пригласи двоих парней и понятых. Одна нога здесь, другая там! – приказал я оперу.

Через три минуты Гена привёл юношей в кепках-блинах и понятых.

- Почему ребята выпивши? Не мог трезвых найти? – упрекнул я опера.

- Попробуй на танцах найди не поддатых! Главное -  понятые трезвые. Задержанный под мухой? Под мухой! Надо, чтобы все были в одном состоянии. Сейчас светлые курточки принесу. У бэхээсника целый ворох в шкафу лежит, - ответил Антипов.

- Грамотный! Не зря без троек Саратовскую школу милиции закончил! Тащи быстрей куртки, - поторопил я коллегу.

 Потерпевшая Крюкова Наташа опознала задержанного, которым оказался Груздев Николай Петрович, 1945 года рождения.
Мы  позвонили родителям девочки, после чего на дежурном Уазике отвезли её к врачу.

Из всех свидетелей только один оказался трезвым, и он тоже опознал Груздева. Остальных очевидцев я отправил домой проспаться со словами:

- Чтобы утром пришли, как огурчики!

 Свидетели упрямились, домой идти не хотели, а наоборот желали дать показания и уличить хулигана. Пришлось им доходчиво объяснить, что показания нетрезвых людей суд во внимание не примет, после чего они нехотя побрели по своим адресам. Я задержал Груздева на трое суток. По закону его  нужно было допросить, независимо от наличия в крови алкоголя.

Такого хама и наглеца, как Николай, я ещё не встречал. Он отрицал очевидные факты, говорил, что на танцах никого не резал, а потерпевшая и свидетель спутали его с кем-то другим. Такие типы хорошо известны учителям, а следователям тем более. Сколько они им измотали нервов и сколько попортили крови -  одному богу известно.

На всякий случай я изъял курточку и кепку задержанного. В камере было душно, поэтому я подумал: «До утра не замёрзнет! А, если будет холодно, Гена даст фуфайку с длинными рукавами, которая висит в будке собаковода».

Из больницы нам сообщили фамилии и адреса всех девочек, которые пострадали на танцплощадке.

Домой я пришёл в первом часу ночи, когда жена Мария с маленьким сынишкой Олежкой крепко спали. Выпил горячего чая с булкой и лёг отдыхать.

На следующее утро Груздев своё поведение в лучшую сторону не изменил, на опознаниях и очных ставках со свидетелями и пострадавшими вёл себя нагло, запугивал всех, откровенно хамил и дерзил им, не оставляя без внимания и следователя.
Очередная пострадавшая указывает на Груздева:

- Вот он порезал меня. Я почувствовала боль в спине, оглянулась и увидела его. Такое лицо не забудешь. В руке у него что-то было.

- Ты, курица слепая, чего сочиняешь?! Может, это не я был?

-  Нет, ты был! Я тебя в лицо хорошо запомнила.

- Смотри, смотри, чувырла! Я тебе глазки-то натяну на попку!

- Не пугай, хам! Я тебя не боюсь!

Все опознаваемые были одеты в одинаковые светлые курточки, аналогичные той, которая была мной  изъята. А кепки-блины найти было очень легко, так как в то время «аэродромы» красовались на головах почти всех молодых людей.

 Требовалось немедленно найти режущий предмет, которым были ранены потерпевшие. При личном досмотре подозреваемого острого предмета не нашли, а он сам отрицал, что таковой у него был. Если Груздев его вчера вечером выбросил, то искать в траве перочинный ножичек или что-то подобное было то же самое, что искать иголку в стоге сена. Наша розыскная собака Рада умела лишь, опустив нос к земле, бегать по следу, а находить пистолеты или ножи не умела. С помощью старшеклассников мы организовали поиск около танцплощадки, однако, кроме пустых бутылок из-под вина, дамской заколки и мужской запонки, больше ничего не нашли.
Направлять дело в суд по факту злостного хулиганства с нанесением телесных повреждений четырём потерпевшим без орудия преступления  - крайне нежелательный случай.

Я решил осмотреть одежду подозреваемого. Пригласив понятых, я вывернул наружу карманы курточки. На правом кармашке мы увидели небольшой разрез и пятнышки крови. Распоров шёлковую подкладку, я обнаружил… лезвие «Нева», которое показал понятым. Такими лезвиями мужчины брились, вставляя их в станочки для бритья, а школьники затачивали карандаши. На лезвии также были засохшие пятнышки крови.

«Вот и орудие преступления. Видно, когда Груздев сунул бритвочку в карман, она прорезала тонкую ткань и упала за подкладку», - подумал я.

 Оставалось лишь щёлкнуть фотоаппаратом и написать протокол осмотра. У всех девочек на спине были порезы, которые судебно-медицинский эксперт отнёс к категории легких телесных повреждений.

За злостное хулиганство на танцплощадке с применением режущего предмета суд приговорил Груздева к трём годам лишения свободы. Прямой уликой явилось важное вещественное доказательство – лезвие.

                П О С Л Е С Л О В И Е.

Спустя три года после описанных событий я работал уже старшим следователем УВД города Волгограда. Меня направили в Кировский РОВД для оказания помощи в расследовании уголовных дел.
Когда я раскрыл папку с фамилией Груздев, мне показалось, что эта фамилия мне знакома. Фабула дела была банальна. На танцплощадке молодой парень ударил девушку ножом в область спины, причинив ей непроникающее ранение средней тяжести. Я позвонил дежурному и попросил привести Груздева.

Через пять минут дверь кабинета открылась, и появилась знакомая наглая физиономия Груздева Николая Петровича, которого я сразу узнал, вспомнив Суровикино и случай на танцплощадке. Махнув конвойному рукой:

  - Можете идти, - я обратился я к подследственному:

  -  Ну, здравствуй, крестник! Гора с горой не сходятся, а человек с человеком…

- Здорово, следак, – не дал мне закончить фразу Груздев, который тоже узнал меня. – В тот раз ты упёк меня на три года…

- Не я упёк, а суд!

- Один хрен, ты же мне дело сшил, а суд трояк отвалил. Я и чалился от звонка до звонка.

- А ты что же с лезвий на ножи перешёл? И всё так же на спинах девушек расписываешься? Знакомый почерк. Теперь, Груздев, трояком не отделаешься. Пятерик тебе светит, пятерик!

- А вот этого не видел? – Николай скрестил сжатые в кулаки руки.
Потом произошло то, чего я никак не ожидал.

Груздев вскочил, бросил в меня стул, но к счастью я успел пригнуться, и стул пролетел над моей головой. Тут же Николай  распахнул дверь кабинета и побежал. Я бросился за ним вдогонку, во всю силу легких крича:

- Стой, стой! Держите! Держите! Сбежа-а-а-л!!

 Мы пробежали под носом у дежурного, который увидел погоню и услышал мои душераздирающие крики.

Я гнался за сбежавшим преступником вдоль по улице, но тот, к сожалению, бегал быстрее меня. По всей видимости, Груздев удрал бы, и потом ищи ветра в поле, а меня ждали бы очень большие неприятности.

Когда Груздев нырнул в квартал, и я стал терять его из вида, сзади послышался рёв двигателя -  меня догнал милицейский Газик.

- Туда, туда он побежал, - успел я крикнуть водителю и показал направление, куда скрылся беглец. Работники милиции догнали Груздева и задержали его.

В течение нескольких минут я превратился в свидетеля, взял самоотвод, и дело передали другому следователю.

За хулиганство и побег из-под стражи суд осудил Груздева Николая Петровича к пяти годам лишения свободы.

Через месяц начальник следственного отделения Черепанов в разговоре с начальником милиции Тумановым  сказал:

 - Соколов хорошо поработал, за месяц пять дел в суд направил. К тому же помог опасного преступника задержать. Надо бы ему премию дать!

- Груздева он проворонил? Он! От него преступник сбежал? От него! Его наказывать надо, а ты – премию! Говоришь, хорошо поработал? Ладно! Премии не дадим, а наградим его почётной грамотой! - нашёл выход Туманов.

Мои коллеги в таких случаях, когда кому-то вместо денежного вознаграждения давали грамоту, с издёвкой говорили:

- Так ему и надо.