Любите клоуна!

Александр Ревин
Светлой памяти Леонида Енгибарова-
«Клоуна с Осенью в Сердце» - посвящается

Эта маленькая книжка о клоуне написана членом Союза писателей России Александром Ревиным.
Клоунам редко посвящают книги. И, пожалуй, напрасно. Искусство клоуна не всегда вызывает у зрителя смех, но всегда вызывает радость. Иногда – грусть. И даже заставляет зрителя плакать. Правда, это происходит тоже от радости. Радости встречи с клоуном, заставляющим зрителя думать, мечтать, вспоминать и предоставляющим уникальную возможность каждому на миг вернуться в собственное детство.


«Дорога – это единственное, что тебе никогда не изменит.
Наскучит уют, остынет любовь, и останется только Дорога, и где-то далеко впереди – Надежда, что будет любовь, покой… А сегодня ты снова в Дороге, и с тобой снова Тревожность. И не лги себе: без нее ты не можешь. Любовь и покой – это только мираж, без которого не бывает Дороги».  Леонид Енгибаров

У каждой книги есть своя история.
Есть и у этой.
Я решил рассказать вам ее, так и назвав "История маленькой книжки".
Историю эту нельзя назвать яркой, но мне она все равно представляется интересной.
Итак, однажды, весной 2006 года, я получил предложение Ассоциации Русских обществ в Чешской Республике принять участие в Международном фестивале русского творчества.
Нет.
Пожалуй, все началось гораздо раньше.
Лет пятьдесят назад.

…вот пройдем с дедушкой по улице Ф.Энгельса еще несколько метров и свернем за угол, к Управлению юго-восточной железной дороги, направо. Еще несколько минут, и мы подойдем к шапито, каждое лето располагавшемуся в Первомайском парке.
Цирка в нашем городе тогда еще не было. Программа в шапито не отличалась особым разнообразием, но дедушка обязательно брал билеты на три-четыре представления, и мы с ним регулярно летом посещали их.
Мне, четырехлетнему мальчику, нравились борцы, гимнасты, мужественно работавшие под самым куполом. Я уже заранее знал и ждал этого момента, когда в перерыве дедушка купит мне в буфете коржик со стаканом лимонада, и мы с ним будем обсуждать содержание первого отделения.
Конечно же, больше всего разговоров было о клоуне. Вернее, о клоунах, так как на протяжении лета они менялись: уезжали одни, приезжали другие. Мне нравились все, потому что все они были смешные. Их репризы смешили зрителей до слез, и, конечно же, это оставляло самое большое впечатление.
Много позднее, я уже не ходил в цирк. Не потому, что разлюбил.
Скорее, потому что цирк пришел к нам в дом, благодаря телевидению.
Я по-прежнему люблю клоунов. Но теперь уже – клоунов-философов.
Не удивляйтесь.
Именно так я бы определил творчество Олега Попова, Юрия Никулина, «Лицедеев» и, конечно же, Леонида Енгибарова. Их клоунада философична.

А последнего я еще ценю и как писателя, чья манера очень оригинальна и отличается необыкновенной искренностью повествования.
Он открыт и зрителю, и читателю.
Я познакомлю вас сейчас с двумя маленькими зарисовками, сделанными Енгибаровым, и вы поймете многое из того, о чем идет речь:
«В цирке люди делают сложнейшие трюки. Они летают под куполом, жонглируют десятком предметов и еще стоят на руках, и этому, я утверждаю, особенно трудно и сложно научиться…
Все это, конечно, тяжело, и все-таки это рано или поздно забывается. Вот только одно никогда не забывается, это когда ты стоишь на двух руках, медленно отрываешь одну руку от пола и понимаешь, что у тебя на ладони лежит земной шар».
Это из его коротенького произведения «Шар на ладони».
А вот миниатюру «Жонглер» я приведу полностью.
"Гремит барабан, рассыпается сухая дробь, между тремя булавами мечется фигурка жонглера.
- Не урони! Не урони!
Три булавы вылетают из-за спины, выскакивают из-под ног, вот они над головой, вот у самой земли, и то бешено крутятся, то будто замирают в воздухе.
- Не урони, как однажды уронил свое счастье. Эти три деревяшки забрали у тебя все, а что дали взамен?.. Но об этом потом. Сейчас твои ладони в кровавых трещинах, и беспощадные прожекторы бьют, до слез бьют по глазам.
- Не урони! Ты жонглер! Сплети еще одно прекрасное кружево, выдумай еще одну невероятную линию,которая мелькнет и исчезнет…
Потом, когда кончится дробь барабана и подойдет к концу жизнь, тебе скажут, что ты был несчастлив в жизни, потому что ты всегда работал, и ни на что другое у тебя не оставалось времени.
Но зато ты делал невозможное – человек, чьи ладони в кровавых трещинах…
Разве это не Счастье?"

Когда в своих предыдущих книгах я писал о клоуне,я писал о нем – «клоуне с осенью в сердце».
И вот однажды мне представилась возможность вернуться к «клоунской теме». Было это совершенно неожиданно, и я вам сейчас расскажу об этом.
Есть у Леонида Енгибарова коротенький отрывок из воспоминаний о зарубежных гастролях, где он пишет о Праге:
"И наконец, первая встреча с Прагой. Разве осмелюсь я хотя бы попробовать передать словами, какой это город! Нет, Прагу надо видеть, а увидев раз, нельзя не влюбиться. И, как все влюбленные, я, тоскуя от встречи к встрече, вглядываюсь в другие города, пытаясь найти в них черты моей печальной строгой Королевы, украшенной венцом Влтавы с колдовскими мостами, но все бесполезно. Прага на свете единственная."

Я готов искренне поддержать эту точку зрения.
Прага – чудесный город со всех точек зрения: интересная архитектура, история, бережное отношение к памятникам разных эпох. Город с особой атмосферой, способствующей творчеству и абсолютно не нарушающей, несмотря на большое количество туристов, ваши собственные планы, наблюдения, прогулки и настроение.
Так вот, однажды я получил из Чехии предложение – принять участие в Международном фестивале русского творчества.
Одним из пунктов программы фестиваля, который очень меня заинтересовал, был пункт, предусматривающий реализацию проекта «Книга одного стихотворения».
Было представлено на чешском языке (с русским подстрочным переводом) стихотворение известной чешской поэтессы Веры Лингартовой о… клоуне.

Вот, как его текст и подстрочный перевод выглядели в письме:
Vysoko pod zlat;m ;apit; // balancuje na
vlastn;m citг // v napjat;m div;ck;m tichu //
hazard;r // ;ongl;r // klaun.
Vysoko pod zlat;m ;apit; // ve zrudl; tv;;i //
koluje strach // Nev;ce boj; se // ve zhasl;ch
sv;tlech ramp.
Vysoko pod temn;m ;apit; // kr;i se pr;zdno
// a tma // Potlesk div;ci odnesli na rukou //
klaun z;stal s;m // s o;ima zrosen;ma.
(Подстрочный перевод)
Высоко под золотым шапито балансирует на
собственном чувстве в напряженной зрительской
тишине авантюрист (азартный игрок) жонглер
клоун.
Высоко под золотым шапито на покрасневшем
(побагровевшем, заалевшем) лице (щеке, лике, об-
лике, виде) циркулирует (обращается, бежит по
кругу) страх.
Больше всего боится в потушенном (погашенном)
свете (освещении, огне) рамп.
Высоко под темным шапито ежится (жмется)
пустота и тьма. Аплодисменты зрители унесли
на руках (в ладонях). Клоун остался один с росой
на глазах (покрытыми росой, мокрыми глазами).

Предлагалось сделать поэтический перевод, в том числе и на язык страны, в которой проживают предполагаемые участники фестиваля.
Художникам и фотографам – иллюстрации к будущей книге, в которую войдет указанное стихотворение и его переводы, а также любое творческое осмысление темы стихотворения от коллажа до экслибриса, от рассказа до песни.
Участвовать в самом фестивале я не планировал, но вот проект «Книга одного стихотворения» меня очень заинтересовал.
Тем более, что в стихотворении Веры Лингартовой шла речь о цирке и, главное, - о клоуне. Стихотворение мне очень понравилось.
Я сделал его перевод и отослал организаторам проекта.
Авторы проекта говорят, что мой перевод войдет в книгу, издание которой должно стать результатом реализации проекта.

А это – мой перевод стихотворения:
Высоко под златым шапито
на канате из собственных нервов
разрезающем волнение и тишину
жонглирует собственной жизнью клоун
волшебник и маг
Высоко под златым шапито
он азартный веселый и грустный игрок
скрыл надежно от зрительских глаз
и светящихся рамп
страх
Высоко под темнеющим шапито
аплодисменты стихают и зритель уходит
унося на ладонях восторг и в сердцах
клоун снова один смешной и усталый
с чуть заметной росинкой – слезой на щеке
но опять победивший страх.

Но не это главное.
Главное же в том, что предложение чешских коллег навело меня на мысль об издании небольшой книжки с произведениями, посвященными цирку и клоуну, тем более что эта тема заинтересовала меня значительно раньше, чем родился упомянутый выше проект «Книга одного стихотворения».
И вот – она перед вами.
Я начинаю с перевода стихотворения Веры Лингартовой.
Я очень старался сделать перевод, близкий по форме, смыслу и духу оригинала. Попытался обратить внимание читателя на очень непростую фигуру клоуна: человека-загадки, которого мы иногда воспринимаем с непозволительной простотой, как одного из цирковых артистов, лишь призванного смешить нас.
Мы часто хотим смеяться не думая. Иногда нам даже все равно, над кем и по какому поводу. Лишь бы не над нами.
Смеяться пустым, но громким смехом.
Правда, эта наша минутная прихоть, к сожалению, тоже имеет под собой некоторое основание: монотонная скоротечность нашей жизни, боязнь воспоминаний, порождающая еще большую боязнь и даже страх перед робким взглядом в замочную скважину своего будущего, неумение достойно организовать наше сегодня, с учетом прожитого вчера и ответственности за завтра. Да и многое другое, в чем мы боимся признаться даже самим себе.

Доколе?
Не опоздать с признанием!
Помните, у В.Высоцкого:
«Зритель наш шутами избалован –
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?
Если клоун – должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
«Вышел на арену – так смеши!» -
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души».

Эти слова Высоцкий посвятил Енгибарову.
Да и только ли ему?
Вернее, посвящая стихотворение Енгибарову, он, видимо, думал о многом другом – злом, сером, неблагодарном, посредственном, окружавшем и клоуна, и самого автора стихотворения, и многих других, кто способен кланяться кому-либо только с благодар
ностью и почтением, но не по чьей-то прихоти или команде.

Итак, мы поведем разговор о цирке и клоуне.
Вы скажете –это почти детские темы.
Да.
И это хорошо.
Особенно, если разговариваешь с умными детьми. И взрослыми, не забывшими то, что они когда-то были детьми, и сумевшими хоть в какой-то мере реализовать мечты своего детства.
Вспомните, о чем вы мечтали, идя с циркового представления, держась за руку кого-то из взрослых родных и мечтая, находясь под впечатлением увиденного, где властвовал волшебник-клоун.
Попытаемся вместе стать на какое-то время взрослыми, не стесняющимися своей «детскости».

Свои размышления по этому поводу я так и назвал
«ЛЮБИТЕ КЛОУНА!»

* * *
Скрип разноцветной старой карусели.
Слоны, верблюды, кони мчатся мимо вас…
Птиц в парке радостные трели…
Вам захотелось в детство?
Хоть на час…
Туда, где патефоны и шарманка,
Где санки и коньки, где попугай,
Солдатик оловянный, обезьянка,
На завтра в цирк билет.
Не забывай!
Варенье варят. Скоро будет «пенка».
Ее тебе попробовать дадут
С кусочком мягонькой «французской» булки.
Потом – играть. В свой старый двор,
В его таинственные закоулки.
А вечером – домой. Где абажур,
Где старый шкаф, комод и гобеленчик
над кроватью,
Где запах пирога – все создает уют,
Ушедший добрый мир
С салфеточками, вышитыми гладью.

ПОЛЮ СЕЗАННУ
Пьеро и Арлекин

На площади шумной волненье и хохот,
Со всех переулков сбежался народ.
В середине самой расстелен коврик.
В город пришли Арлекин и Пьеро.
Ведь это смешно: две куклы живые
Кривляются, плачут, колотят друг друга…
Но вот уже старенький коврик в котомке,
Пьеро с Арлекином дальше идут.
Шагают две куклы из города в город.
Богатство обоих – лишь коврик один.
Никто из людей не заметил под гримом
Ни горя в глазах, ни глубоких морщин.
Так и идут они, вечные странники,
И горе, и радость деля пополам.
Их дружбу мужскую, достоинство, гордость
Смехом зевак не убить никогда.

Если вы когда-нибудь увидите старую обтрепанную куклу,не смейтесь над ней…
Желанный сон
В маленькой комнатке было темно и чувствовалось, что сюда очень давно никто не входил.
Это была детская.
А в старом большом доме уж давно не слышно крика малышей. Они выросли и разъехались кто куда.
Рано или поздно в каждой семье, сколько бы ни было в ней детей, наступает такой момент. Повсюду пестрели разноцветные обложки сказок, а разбросанные на полках и столиках куклы очень напоминали персонажей этих книг.
Еще в комнате стоял старый граммофон, конечно же, не принадлежавший детям, а снесенный сюда хозяевами дома.
Прямо около него валялась самая старая кукла, подаренная детям давным-давно.
Это был Арлекин.
Шапочка с колокольцами давно потерялась, и голая тряпичная голова делала его очень смешным. У него был маленький секрет, о котором никто не догадывался. Ведь и у куклы могут быть свои секреты. Просто людям это непонятно. Видимо, из-за ограниченности самих людей, боясь сознаться в которой они обвиняют в неодушевленности кукол, верных спутников их детства.
Так вот, наш Арлекин пламенно любил Мальвину. Но разве могла кокетка догадаться об этом! Да, пожалуй, это было бы и ни к чему. Эта любовь принадлежала лишь ему, старому тряпичному клоуну.
По ночам ему снилось, как из широкого раструба граммофона льются чудесные звуки, куклы, взявшись за руки, танцуют и веселятся, а он, в новом колпаке, кружится в центре комнаты со своей Мальвиной. Но по утрам Арлекин снова видел сидящую с закрытыми глазами куклу, и ему ничего не оставалось, как ждать вечера, что-бы заснуть. Так утреннее пение птиц и солнечные лучи начинающегося чудесного дня играли в жизни клоуна жестокую роль. И вот однажды Арлекин все-таки осмелился подобраться к граммофону и завел его. Куклы еще не могли ничего понять, когда тот выбрал одну из пластинок, лежавших радом, и поставил ее.
Раздались щелчки, и следом за ними из широкого раструба потекли звуки веселой мелодии.
Куклы оживились. Мальвина открыла глаза и посмотрела вокруг.
Пока старый клоун смотрел, как завороженный, на красивую белокурую куклу, стоявший рядом принц в шикарном новом камзоле пригласил ее на танец.
Арлекин оцепенел. Долгими ночами он мечтал о той минуте, когда в головокружительном танце обнимет Мальвину и закружится с ней по старому паркету комнаты.
И вот он, наконец, осмелился включить старый огромный граммофон, вот уже льются звуки, а она танцует с другим…
Музыка окончилась.
Принц сел рядом с Мальвиной на свое старое место, а Арлекин отвернулся к стене, обхватив свою уродливую голову руками, и задумался.
Нет, скорее это было тяжелое забытье. Не знаю, приходилось ли кому-либо слышать
или быть очевидцем этой короткой истории, но если вы когда-нибудь войдете в детскую и увидите старую, обтрепанную куклу в одежде клоуна, не смейтесь над ней и не трогайте ее.
Арлекин спит, слушая во сне чудесную музыку и кружась с Мальвиной в неистовом вальсе.
Теперь, во сне, она принадлежит только ему. А зачем прерывать этот желанный сон?

* * *
Неожиданная, со слезами, доходящими до появления совершенно абсурдного в данной ситуации смеха, всегда парадоксальная (этого просто не может быть!), резкая, громкая и заставляющая поежиться, как гром литавров в оркестре, новость…
всегда вызывающая реакцию, выраженную в одной и той же фразе:
не может быть!
Хотя это всегда произойдет, смейся или плачь, но произойдет когда-либо:
умер клоун!

* * *
Арена цирка всегда одинакова.
Просто, когда на нее выходит клоун, зрители замирают на минуту, потом забывают все, что было на арене до этого, и начинают смеяться. Клоун властвует над зрителями потому, что он откровенен. А не потому, что он смешон, как это представляют себе зачастую.
Кто может быть смешнее клоуна?
Что может быть смешнее, нежели то, что он представляет на арене?
Это был его выход!
Он сделал это, как обычно: смешно, загадочно, интригующе и просто.
Клоун на арене.
Как обычно, он смотрел на лица детей и взрослых, на их реакцию и главное… главное он всегда старался увидеть их глаза.
Нет более точного индикатора, чем глаза человека. Только они могут, несмотря на слезы, одновременно и почти одинаково внешне реагировать на боль, печаль, радость и выражать восхищение, граничащее с простым удивлением.
Вот и все.
Выступление окончено, как обычно.
Все аплодируют.
Дети смеются до слез.
Взрослые плачут от смеха.
Такая обычная ситуация.
Он к ней привык.
Он стар…
Никто не знает, какое из выступлений – последнее в его клоунской «карьере».

Цветы, игра светом («свои» светотехники, которых раньше называли «осветителями») и он, усталый и счастливый, в середине манежа.
Представление окончено.
Медленно гаснет свет.
Выходя с арены, он вдруг услышал с первых рядов мужской голос: - Вот. Всю жизнь провалял дурака, а, на тебе, аплодисменты, цветы…
Дальше он уже не слышал.
Спокойно прошел с арены, перестал улыбаться, хотя твердо знал, что улыбка твердо зафиксирована на лице специальным, «клоунским» гримом.
Задумался о чем-то…
В гримерной, перед зеркалом, все было, как обычно.
Он твердо знал, что с каждым днем становится все старше на один (минимум!) день.
И всегда шутил с друзьями, что именно знание этого правила ему дает возможность не сойти с ума…
Он снял грим.
Посмотрел еще раз на себя в зеркало и еще раз вспомнил фразу, «отпущенную» в момент его ухода с арены.
Оделся, выключил свет и вышел.
Через несколько мгновений он уже шел по своему любимому коридору цирка, теперь уже без всякого грима, улыбался, говорил «спокойной ночи» бабушкам-уборщицам и сторожу.
На улице шел дождь.
Домой он дошел быстро. Их старая квартира, в которой жили еще его деды, находилась совсем рядом.
Открыл дверь.
Включил свет.
Сложив и поставив зонт в угол, сразу прошел в комнату.
Здесь все было родным. Ничего не изменилось с самого его детства. Разве что только те, кто привил ему любовь к цирку, водил на представления, в которых выступали сами его родные, смотрели на него со старых фотографий, полностью занимавших одну из стен большой комнаты.
Не снимая пальто, клоун подошел к старому буфету, где родители когда-то прятали от него подарки к дню рождения или Новому году.
Взял старый хрустальный бабушкин графинчик и одну рюмку.
Налил и сразу выпил.
Он уже давно не курил, но знал, что где-то есть всегда пачка беломора.
Сходил на кухню за спичками.
По пути снял пальто и длинный шарф.
Повесил их на вешалку.
Войдя в комнату, он закурил папиросу и подошел к окну. За окном шел сильный дождь, и ничего, кроме собственного отражения в окне, он не увидел.
Выпив еще рюмочку, Клоун сел на диван, положил на стул ноги и о чем-то задумался.
Он и не заметил, как заснул.
А со стен, с пожелтелых фотографий в старых рамках, на него смотрели жонглеры, канатоходцы, борцы, коверные, то есть все его родные, для которых цирк был судьбой.
Среди массы старых фотографий была одна, явно отличавшаяся своей относительной новизной, и современная рамка подчеркивала это.
Клоун спал.
А с этой небольшой, висящей прямо напротив старого дивана фотографии на Клоуна смотрела маленькая девочка, ласково улыбающаяся еще беззубым ртом.

* * *
Карабас-Барабас,
Арлекин, Панталон…
Всё знакомые нам персонажи.
Они с нами всегда –
Каждый день, каждый час
В театре маленьком
кукольном
нашем.
Но любимее всех, безусловно же, он –
Весельчак и добряк,
Очень разный, родной
Грустный клоун
- смешной Панталон.

* * *
Летал по чистому листу
Карандаш.
Лишь миг – и на листе
арена,
музыканты,
зрители,
собачка.
А с ними рядом с усиками,
в шляпке плачет и смеется…
Карандаш.

* * *
Клоун – жил,
Клоун – жив,
Клоун – будет жить!

* * *
Клоун – часть нашего детства, а мы – вся его
жизнь

* * *
Смотрите на мир глазами клоуна.
В этом случае вам не придется ни возмущаться, ни огорчаться, ни удивляться тому, что вы видите вокруг.
Вы научитесь восхищаться миром и чувствовать себя хоть и очень маленькой, но все-таки его частью.

* * *
Не надо говорить: мне так понравился клоун.
Просто он ждал вас в цирке.
Во время представления внимательно посмотрел на каждого и, безусловно, смог понять.
А главное, клоун смог ответить на ваш еще не прозвучавший, но очень важный вопрос.

* * *
Смейтесь вместе с клоуном.
Плачьте вместе с клоуном.
И тогда вас никогда не покинет радость человека, увидевшего доброе и открытое, хоть и загримированное лицо. Радость совместного действа и сопереживания.

* * *
Клоунские ботинки и короткие брюки – это не всегда смешно. В них есть что-то от неустроенности жизни. И клоуна, там, за стенами цирка. И нашей собственной, независимо от того, присутствуем ли мы на цирковом представлении или нет.

* * *
Знаете, чем клоун лечит собственную боль?
Он лечит ее улыбкой, добрыми взглядами зрителей и откровением и чистотой детских лиц, внимание которых устремлено на манеж, где он единственный и радушный хозяин.

* * *
Взгляд и реплики клоуна – очень важные детали представления. Старайтесь не пропустить их. Будьте очень внимательны.
Иначе можно обмануть себя ложной мыслью о том, что каждый может стать клоуном, просто «по-клоунски» одевшись.

* * *
Когда эти строки были уже написаны, мне рассказали историю об известном клоуне Жане Дебюро.
Однажды, почувствовав недомогание, клоун отправился к доктору. После того, как он обрисовал свое болезненное состояние и порожденное всеми недугами мрачное настроение, доктор ему посоветовал: лекарства лекарствами, но это еще не все. Сходил бы уважаемый пациент в цирк на представление известного клоуна Жана Дебюро, и настроение изменится, и болезнь пройдет быстрее.
Пациент спокойно выслушал доктора и ответил, что все, возможно, было бы именно так, но беда в том, что он, пациент, и есть тот самый Дебюро.
Вечером Дебюро был уже как всегда на арене цирка. Зрители плакали от смеха, аплодировали ему. И, конечно же, даже не догадывались о диалоге клоуна и доктора, происшедшем в тот же день. Правда, раньше, чем началось цирковое представление.
Вот такую историю мне рассказала одна художница и даже подарила портрет клоуна, написанный после театрального спектакля, где одним из главных героев был он, Жан Дебюро.
С большой благодарностью автору рисунка за рассказ и подарок я показываю его читателю.

* * *
Клоуны не стареют.
Они просто однажды рождаются и остаются навсегда.
В памяти зрителей.

* * *
Если, рассказывая что-либо детям, вы начнете со слов: «Жил да был клоун…», то сразу заметите внимание на их лицах, неожиданный блеск глаз и ощутите тишину, столь не характерную для детской аудитории.
Дети замерли в ожидании чуда.

* * *
Когда я поразмышлял о том, какие чувства и эмоции могут возникать при виде клоуна, его реприз, изредка произносимых на арене фраз, при сопоставлении его жизни на арене цирка и вне ее, какое радостное чувство охватывает зрителей и как глубоко при этом спрятаны его настроение и переживания, я представил, вернее, попытался представить себе, сколько сил тратит он на то, чтобы его переживания не ощутил зал, чтобы, не смотря ни на что, нести людям только радость, у меня родилось понятие «феномен клоуна».
Не знаю, насколько научным могли бы признать это понятие психологи, но то, что этот феномен существует или, по крайней мере, имеет право существовать, я убежден.
«Феномен клоуна» – это понятие должно быть интересно для человека, независимо от специальности и социального статуса.
Разве плохо, если каждый из нас будет нести радость окружающим и особенно – детям?
Разве плохо, если мы научимся свои переживания и трудности не перекладывать на плечи других людей, тем самым омрачая им жизнь?
Настоящим клоуном может быть только тот, кто очень любит людей, всех, кого всякий раз клоун видит с арены цирка: совершенно ему незнакомых, но устремляющих свои взгляды на него, клоуна.
Взгляды, полные ожидания.
Ожидания радости.
Вот таков он, «феномен клоуна».
Он очень любит своего зрителя.
Зритель любит его.

Это абсолютное взаимопонимание, к чему, пожалуй, в жизни должен стремиться каждый из нас.
Сразу замечу – нести радость – это не всегда смешить.
Миниатюры клоуна могут быть и грустными, но все равно они несут радость. Радость понимания: мы понимаем настроение клоуна потому, что он понял настроение, частенько владеющее нами.
Он ищет выход вместе с нами. Он помогает нам сопереживая.
И вот тут как раз главное – суметь понять и его, клоуна.

* * *
Я люблю картину Уолтера Ричарда Сиккерта, написанную в 1915 году на южном побережье Англии, в Брайтоне, которая называется «Брайтонские комедианты».
Анализируя ее, один из авторов пишет: «Город, виднеющийся на заднем плане, утопает в лучах закатного солнца. Поскольку зрителей, наблюдающих за представлением, нам почти не видно, то создается впечатление, что актеры играют «в пустоту», обращаясь не к людям, а к домам». (Цит. по «Художественная галерея», №96, 2006, с.10).
Я думаю, что и клоуны, и комедианты всегда обращаются не «в пустоту», а в пространство, которое на первый взгляд может показаться пустым.
И, конечно же, к домам, где живут самые разные люди, часто даже не подозревающие, как много они теряют, не посещая хотя бы иногда цирковые представления с участием клоунов и представления бродячих комедиантов.
Поэтому обращаться к домам, где живут люди, надо обязательно.
Конечно, без надежды пройти сквозь их стены, но обязательно с надеждой на то, что где-нибудь откроют окно и зажгут свет, соберутся у этого окна всей семьей, подумают, пусть каждый о своем.
Кто-то станет добрее, кого-то покинет уныние или грусть, а кто-то, возможно, и выйдет из дома, чтобы посмотреть представление поближе.
А уж если какой-то человек задумается, насколько досадной могла бы быть ситуация, если на протяжении своей жизни он ни разу не присутствовал на представлении клоунов, и захочет пойти на него еще раз – это будет прекрасно.
Будь уверен, человек, ты открыл для себя еще один источник радости и даже подумал о смысле жизни.
Жизни по-клоунски.
Даже если еще не до конца понимал: хорошо это или плохо, но уже частенько задумываешься над этим, внимательно вглядываясь в загадочные, радостные, грустные, искрящиеся глаза клоуна, который всегда будет твоим другом и никогда не изменит тебе.
И еще об одном.
Мы помним слова известной пословицы «В каждой шутке есть доля правды».
Так вот сам клоун эту долю давно знает.
А нам, зрителям, предстоит со временем узнать.
И понять, наконец, глупый смысл этой, на первый взгляд, простенькой пословицы.
Поймем?
Я перечитал посвящение к этой маленькой книжке и подумал,
а бывают ли другие клоуны?

* * *
Сложная и ответственная задача стоит перед ним: он призван служить людям, нести им радость, доброту, тепло.
И делать это на арене постоянно, несмотря на собственное настроение, на переживаемые, как и каждым из нас, периоды грусти, отчаяния и даже скорби.
Все это очень трудно.
Подумайте сами.
Часто ли мы улыбаемся, когда надо улыбаться, чтобы угодить всем?
Пожалуй, да.
Часто ли мы способны плакать с другими, разделяя их горе?
Скорее нет.
Часто ли мы улыбаемся, чтобы не огорчать друзей?
Или не радовать врагов?
Да и много ли на свете профессий и людей, владеющих ими, которые призваны нести радость?
Причем, не только себе, но и окружающим тебя людям, и в первую очередь, детям.
Величие клоуна в способности, выходя на арену, забывать о себе.
Клоун принадлежит зрителям.
Зрители ждут его, того самого человека, который принесет им радость.
Заметьте: не «наверное» принесет, а точно.
Они уверены в этом.
Они знают, что такую радость, светлую и искреннюю, им больше никто принести не в состоянии.
Клоун – это не шут.
Шут тоже умен.
Шут редко любит своих хозяев и, тем более их, хозяев, гостей.
Шуты часто язвили. И были нередко лукавы. Порой даже злы и жестоки.
А вот клоун – добр.
И очень любит гостей.
Именно гостей, потому что хозяин и гость клоуна – это одни и те же лица: люди, пришедшие в цирк.
Любите клоунов. Любите хотя бы потому, что настоящих клоунов – умных и добрых – остается все меньше и меньше.
Мы даже недооцениваем серьезность ситуации.
Пока, к сожалению, не чувствуем.
Вообще, речь в данном случае идет не только о клоунах. Исчезают умные, добрые, веселые, смешные люди.
Клоун – это одна из самых загадочных фигур.
Скрывая от нас за улыбкой и смехом свое настроение, он тем не менее всегда остается честен.
Он не лицемер.
Он – лицедей.
Клоун – это всегда друг.
Даже тем, кто его ненавидит.
Он их с легкой улыбкой и глазами, в которых можно одновременно увидеть слезы радости и грусти, простил.
Заранее.
Когда решил стать клоуном.
И стал им.
А вот многие из нас когда-нибудь пожалеют, что не стали клоунами. Не могли вызывать улыбки на детских и даже взрослых лицах.
А главное – не могли с улыбкой на лице переносить грустные события собственной жизни, доброй шуткой поднимать настроение другим, забывая о не особенно радостном своем.
И еще одного не могли: уходя в конце спектакля с арены – воздушные шарики в руке, короткие брюки, огромные ботинки, шляпка, смешная походка, – на миг обернуться и бросить взгляд на зрителей.
Добрый взгляд.
Но чтобы именно за этот короткий миг мы увидели все полюбившиеся лица.
А зрители заметили в наших глазах безграничную любовь к ним.

г.Нововоронеж
январь 2007 г.