«Артемовский Плюс» № 8 (81) от 1 марта 2001 г., стр. 7 «АП-тинейджер»
Слишком поздно…
Вечер субботы встретил меня екатеринбургским, пахнущим выхлопами ветром и двадцатиградусным морозом. Я медленно брела по тротуару, вздымая ботинками облачка снежной пыли. Я искала тебя в этом пустующем городе, что наполнен безликими прохожими. Каждый из них имеет собственную судьбу, жизнь, каждого из них кто-нибудь ждет…
* * *
Руки белеют от мороза, ноги немеют, короткое полупальто не спасает от холода. Воротник заносит снегом, смешную (оригинального покроя) шляпу – тоже. Я искала тебя.
* * *
Поток мыслей подхватил и унес от реальности. Ты, тот, кого я ищу, никогда не узнаешь этот немаловажный нюанс моей биографии. Хотя… Узнаешь, конечно, но будет уже слишком поздно. Потому что год назад я также шла по улице, мне было офигительно плохо. Тогда он остановил свою изящную красную «Хонду» на обочине рядом со мной, открыл дверь, предложил подвести… Он не спросил, куда нужно ехать, я ничего не сказала. «Хонда» колесила по центру, остановилась на площади 1905-го года. Мы смеялись, рассказывали анекдоты, смешные истории из жизни, своей и чужой. Он предложил пойти куда-нибудь выпить, я уперлась всеми конечностями и не захотела выходить из машины. Тогда он взял что-то из бардачка и ушел. Оттуда выпала почти карманного формата книжка, которую я, не глядя, забросила обратно. Борхес…
Он вернулся с джин-тоником и клубничным тортом-мороженым. Никогда не забуду его ледяные, пахнущие джином и клубникой губы…
* * *
Уже через неделю я переехала к нему. Потом он стал изменять мне, часто не ночевал дома… А наутро приходил, буквально приползал, просил прощения и всегда – джин-тоник и мороженое. Я прощала. Я всегда прощала. Я слишком часто прощала.
Спустя еще полгода он заболел СПИДом, и я ушла от него. И снова – слишком…
* * *
Кровавый плевок, срываясь с губ и на лету превращаясь в кусочек льда, сшибает хрупкую сосульку с тополиной ветки… Фигово… Жаль, от этого не лечат.
Именно поэтому и ищу тебя сейчас, именно поэтому жду, когда рядом остановится следующая (о-о, уже не знаю, какая по счету!) изящная машина, прозвучит предложение подвезти… Именно поэтому я ищу тебя, моя очередная жертва. Это моя маленькая, но очень опасная, смертоносная месть. Маленькая месть.
«Артемовский Плюс» № 11 (83) от 15 марта 2001 г., стр. 7 «АП-тинейджер» «по следам…»
Зачем нужна маленькая месть?
Нет, мне не доводилось по жизни стать жертвой такой мстительницы, и хорошо. Еще лучше, что судьба не сводила с такими женщинами, которые захотели бы положить остаток своей жизни на такую месть. Хм, «женщинами»? Эта бездна эгоизма, замешанного на жажде чужой смерти, - «женщина»?!
Сюжет «Слишком поздно» не придуман, это верно. В «СПИД-инфо» описывалась банда, выполнявшая киллерские заказы с помощью ВИЧ-инфицированной дамочки, пик болезни которой был впереди. Было там и письмо от парня, отловившего СПИД и решившего также мстить за свою болезнь. Мораль и совесть сейчас не в чести – у общества другие ценности. Но не честнее ли будет обратить кинжал твоей мести к твоему же сердцу и не целить его на чужие? Скажи, кто дал тебе право брать на себя роль палача – твои эгоизм, невезение, твоя боль, наконец? По какому признаку ты отбираешь жертвы – наличию/цвету иномарки, прическе, возрасту, цвету глаз или просто по своей прихоти? Захочешь ли и сможешь ли ты остановить этот зловещий конвейер «смерти в кредит»? Что бы могло заставить тебя остановить его, кроме твоей смерти?
Вечер. Мужчина лет 35 доцеживает стакан водки, трясущимися руками соскребает с кухонного стола тоненькое лезвие безопаски, встает. На столе остаются два листа бумаги. На маленьком с типографскими строчками листочке можно прочитать слова «ВИЧ-положительный», на большом – слова «Простите», «Не могу», «Прощайте». Ударяясь плечами о дверной проем в кухне, он направился по темному коридору к ванной. Через двадцать минут можно будет писать в некрологе: «У него остались двое несовершеннолетних детей и мать – инвалид II группы, для которых он был единственным источником дохода…»
Полдень. Лес в часе езды от города. На рыжей хвое лежит избитая девушка в дорогой, но грязной одежде. Она молчит – невозможно говорить через слои скотча, обмотавшего нижнюю часть ее лица. Она не встает – невозможно встать, когда ноги связаны вместе и привязаны к старой массивной сосне. Она не развязывает ноги – ее руки тоже связаны, а другой конец веревки обмотан вокруг бампера пофыркивающего могучим мотором темно-коричневого «Ленд-крузера».
У худого мужчины, положившего руку на рукоятку коробки переключения передач, в глазах нельзя прочитать ничего, кроме безнадеги и слова «смерть». На выброшенных окурках «Camel» видны следы крови. Рядом, на пассажирском сиденье, лежит расстегнутая подмышечная кобура с вороненой рукоятью «Беретты». Его нога медленно утапливает в пол педаль газа, и послушный мотор переходит с фырканья на вой. Как ты думаешь, он прав? А как считают твои друзья, подруги, твои родители?
Знаешь, сейчас в школе преподают ОБЖ, и это хорошо. Это дает подросткам шанс не наловить себе лишних приключений, а иной раз и спасти кого-то. Но нет и вряд ли скоро появится в школьной программе предмет, который помог бы сохранить душу. Да, твою душу, по которой так больно бьет окружающий мир, бьет с желанием оставить от нее кучу осколков. «Маленькая месть», неужели уже поздно? Неужели тебе захочется увеличивать «царюющее зло»?
Говорят, когда после революции в Алапаевске убивали родственников царской фамилии, одну из Великих княжон сбросили живой в шахтную выработку. Говорят, что ее последними словами были: «Господи, прости им этот грех, ибо они не ведают, что творят…» Смерть есть смерть, она беспощадна и окончательна. Но смерть той Великой княжны кажется мне более достойной, чем та, что так ищет «Маленькая месть». Неуспокоенный.
Вот такими путями и прорывался тогда Синий Лис в ту компанию. Дела…
Надо было не показать, что я знаю, что автор – Женька, и надо было написать так, чтобы этого не видно было, а – как будто поверил. До начала дружбы с ней оставалось еще три долгих месяца… Оттого и ник такой выбрал тогда – он долго не продержался… Стал не нужен.
А что Женька? Девчата просто фантазировали о перипетиях взрослой жизни.