Забежала в местную администрацию за одной дурной справкой. Когда мне сказали, что меня примет чиновник по фамилии Птица, невольно улыбнулась. Дама, выдававшая мне одноразовый пропуск, ехидно заметила, что основное развлечение у меня впереди.
Да уж… У кадровиков в этой конторе определенно есть чувство юмора. Кабинет на четырех человек. Фамилии трех специалистов – Птица, Черепаха и Кот.
А возглавляет отдел чиновник по фамилии Иванов. Не удержалась и спросила, часто ли над ним потешаются.
Иванов гордо вздернул подбородок и ответил:
– Я к этому зверинцу никакого отношения не имею!
* * *
Встретила на днях знакомого (назовем его, допустим, Васей, хотя имя у него куда как экзотичнее), послужившего прототипом для одного из моих рассказов. Лишний раз убедилась: как ни напрягай фантазию, у судьбы она существенно богаче. Вкратце суть вопроса. Парень имел неосторожность втрескаться по уши в девочку лет на двадцать его моложе. Девочка, естественно, его помурыжила, обещаниями накормила, а потом «продинамила». Все бы ничего, но учится эта барышня не где-нибудь, а в Соединенных Штатах. А в Россию приезжает на лето отдохнуть. И в этих самых Штатах нашла она себе латиноса, гораздо более подходящего для любовных утех. Ну, с кем не бывает – не состоялся роман с россиянином.
Наш Вася, конечно, погоревал, ибо втрескался он уж слишком серьезно. За малым не бросил тут работу, чтоб в Америку к своей зазнобе уехать. Но время лечит душевные раны, вроде, успокоился парень.
И вот иду это я по улице, навстречу мне шествует Вася с улыбкой от уха до уха. Когда начал мне рассказывать свою историю, у меня за малым смеховой истерики не случилось.
Полгода назад он познакомился с очень милой дамой. Она старше Васи лет так на десять, но женщина за собой следит, поэтому выглядит вполне достойно. Как-то так сложилось, что у них закрутился роман.
После того, как они вполне закономерно оказались в постели, Вася, лениво оглядывая комнату сытым взглядом, невольно замечает фотографию. И на ней очень такое до боли знакомое лицо...
– Это кто? – Спрашивает Вася.
– А, – улыбается дама. – Это моя падчерица, Оля. Ее отец с женой развелся полгода назад…
– Подожди-подожди, – отвечает Вася, у которого потихоньку начинает трогаться крыша. – Падчерица? Так это что, получается, я с замужней женщиной сплю?
– Ой, я тебя умоляю! – Отвечает дама. – Мы с Колей официально в браке не состоим, тем более, он вместе с Олькой по полгода в Америке живет. Он известный биолог, лекции там читает. А мне что, прикажешь на «голодном пайке» сидеть?
Роман с мамашей несостоявшейся любовницы у Васи пока продолжается ровно… Мне самой интересно, что из этого получится.
* * *
Римма. Риммочка. Риммадонна. Это уж кому как. Для своих студентов, естественно, Римма Эдуардовна. Для меня так просто «Макака». На меня она не обижается. Слишком уж часто я ей помогала в прошлом. Кроме того, я у нее – внештатный психоаналитик.
– Слушай, ну вот я же не уродина, да? И не дура… А чего мне так с мужиками не везет?
– Макака, я тебя умоляю! Я похожа на женщину, которая способна в первом часу ночи ответить на этот вселенский вопрос?
Мужчины к ее ногам падают, как подрезанные колосья. А она только перешагивает через них. Падающие ее не устраивают. Ей нужен боец. Бультерьер, способный вцепиться в горло и не отпускать ни за что. А бультерьеров нынче мало. Все больше болонки. Мелкие, гавкучие, но бестолковые.
Полтора года назад она ввалилась ко мне в квартиру часов в семь утра. Без предупреждения. Нажала звонок и держала его, пока я, матерясь спросонья, ни открыла ей дверь. У Риммадонны под глазами залегли синяки, а перегаром пахло так вообще, наверное, на весь квартал.
– Здра, моя ра… Ты чего это?
– Ты… Эта… Ик! – Она все еще нетвердо стоит на ногах. – Извини… Водички налей!
Приведя ее в более-менее божеский вид, я уселась на табуретку и приготовилась услышать душераздирающую историю. На самом деле, все оказалось банально до невозможности. Вечеринка у подруги затянулась далеко за полночь, Макака перебрала со спиртным и в какой-то момент «уплыла». А очухалась только на рассвете и с удивлением обнаружила себя полностью обнаженной в объятиях незнакомого мужчины.
Я только пожала плечами:
– Ну, неприятно, конечно, но бывает… Мужчина-то хоть симпатичный?
Римма неопределенно помахала ладонью в воздухе:
– Да как тебе сказать… Не Бред Питт, однозначно, но и не Квазимодо.
Я хотела было добавить, что с моей точки зрения Питт далеко не красавец, а идеал мужской внешности у меня вообще пожилой Бельмондо, но о вкусах не спорят. Римма посидела у меня еще с часик, а потом отчалила по своим делам. Наверное, все-таки похмеляться.
С того времени прошло больше года. Отмечали мы юбилей одного нашего общего знакомого. Народу пришло не меньше полусотни человек. И среди этой толпы взглядом я выхватила Макаку. Риммочка не двигалась – она плыла, раздвигая гостей каким-то невидимым клином. Впрочем, учитывая ее внешность и одежду (из той категории, когда легче сказать, что женщина почти раздета, чем слегка одета), это и не удивительно. В арьегарде у нее двигался крепко сбитый мужчина лет тридцати.
Подошла, поздоровалась.
– Леня, – вскинула бровь Риммадонна, – метнись кабанчиком, принеси нам по коктейльчику.
Мужчина буквально растворился в воздухе.
– Все играешься с двуногими млекопитающими? – Съехидничала я, не удержавшись.
– Нагло держу на коротком поводке, – Римма продемонстрировала в улыбке маленькие острые зубки.
Проходившая мимо незнакомая мне дама фыркнула:
– Ага-ага! На поводке! Скажи проще: динамишь мужика.!
– Ничего! – Ухмыльнулась Римма. – Послушнее будет.
Леня бесшумно вырос у нее за спиной, сжимая в руках два бокала.
– Спасибо, заяц, – благосклонно кивнула ему Макака. – Ты будь добр, поброди где-нибудь, мне со старой подружкой посплетничать надо.
Проводив Леню взглядом, я поморщилась:
– Все понимаю, но даже мне кажется, что ты перегибаешь палку. А тебе известно, что особым состраданием к мужикам я не отличаюсь.
– Не перегибаю, – хмыкнула Римма. – Мальчик слюной исходит от того, что в постель со мной хочет.
– Тебе не привыкать, – пожала я плечами.
– Да как тебе сказать, – улыбка медленно сползла с ее лица, – тут ситуация довольно забавная. Помнишь, я рассказывала, как по пьяному делу с мужиком переспала?
Я кивнула.
– Ну так вот, – продолжила Римма. – Это он и есть.
– Леня? – Удивленно спросила я.
– Он самый, – кивнула она. – Просто он совершенно не помнит, с кем тогда оказался в кровати. Согласись, это забавно: заставлять бегать за собой на цырлах мужчину, который уже вроде как твой любовник.
Да, Риммочка, ты, конечно, еще та затейница. Правда, вслух я ей этого не сказала. Пусть играется.
* * *
Еще одна роковая женщина – Мелисса Тахаровна Тарасюк. Только фамилия-имя-отчество чего стоят! Папа у нее – араб. Мать – из поволжских немцев с примесью украинской крови. Ядерная смесь! Как пересеклись жизненные пути ее родителей, никогда не спрашивала. Знаю только, что отец с ними не живет, мама вернула девичью фамилию и всю свою ненависть к «этим кобелям» (читай – мужчинам) попыталась привить дочке.
Мелисса унаследовала от отца огромные темные глаза и черные волосы. От матери – белоснежную кожу и идеальную фигуру.
На отсутствие поклонников, естественно, никогда пожаловаться не могла. Уже в шестнадцать к ней свататься приходили. Мама Мелиссы давала от ворот поворот, а доченька до поры до времени была на удивление послушная, родительнице слова поперек сказать не смела.
Но рано или поздно бунтарский дух восточной крови должен был проснуться. Случилось это лет в девятнадцать. Мелисса помахала маме ручкой, собрала вещи и уехала в Санкт-Петербург к «большой любви, которая одна и навсегда».
Большая любовь закончилась через три месяца после того, как молодой человек недвусмысленно дал понять, что в ближайшее время становиться отцом не собирается. Мелисса сделала аборт, два месяца перебивалась с хлеба на воду, а потом нашла себе довольно успешного женатого «спонсора», которого безбожно доила. Но однажды ей пришлось встретиться с его женой. Диалог получился бурный и неконструктивный. Мелисса обзавелась двумя долго не заживающими синяками, сильно испорченной прической, царапинами и хорошим опытом. А заодно – другом «спонсора», тоже, кстати, женатым. На этот раз – из Новосибирска.
Север нашей необъятной родины Мелиссу не устроил. Она была крайне теплокровным существом и предпочитала такую зиму, где средняя температура не ниже нуля градусов. Новосибирск такой роскоши, естественно, предоставить не мог, поэтому гражданка Тарасюк вовремя обзавелась очередным поклонником и умотала в Туапсе.
В течение следующих трех лет она умудрилась побывать в Греции, Италии, Болгарии и на Кипре, из чего легко можно сделать вывод о национальности ее ухажеров. На историческую родину наведывалась изредка, да и то для того, чтобы повидаться с двумя-тремя близкими подругами, в том числе и со мной.
Потом она вернулась в Россию. Навсегда. Чтобы выйти замуж.
Услышав эту новость от наших общих знакомых, я сначала отмахнулась. Списала все на очередные сплетни. Как выяснилось, зря.
Мелисса влюбилась. Впервые за долгие годы. Кто стал ее избранником, не знал никто. Версии бродили самые разные. Назывались фамилии местного олигарха, известного музыканта и заместителя мэра.
Ни то, ни другое, ни третье.
Я встретила их случайно, когда они выходили из магазина «Гомер». Есть у нас такое интересное место. Если немного напрячь воображение, можно понять, что специализируется этот магазин на товарах для слепых. В левой руке Мелисса держала книгу, как выяснилось впоследствии, написанную шрифтом Брайля. А на правую ее руку опирался мужчина лет сорока в темных очках.
– Знакомься, это мой муж, – показала она на своего спутника.
– Здравствуйте, – улыбнулся мужчина.
Я только кивнула.
– Ладно, мы пойдем, – Мелисса потянула его за рукав. – Давай, ты мне еще обещал на пианино поиграть. А то я знаю: вечером у тебя настроения не будет…
Несколько дней спустя не выдержала, выяснила ее номер и позвонила.
– Ты меня озадачила, – брякнула я вместо приветствия.
– Не тебя одну, – фыркнула она в трубку. – Но он – слеп от рождения. А меня выбрал по голосу. А еще ему очень нравится со мной разговаривать. Первый мужик, который рассмотрел во мне не красивую куклу, а живого человека. Вышла замуж не раздумывая.
Немного подумав, она добавила, подпустив в голос сладкого греха:
– Ну, и ты же понимаешь: в постели меня сложно чем-то удивить. А ему – удалось.
Что я могла на это ответить?
У каждого – свое счастье…
***
Имена и фамилии в данном сюжете, естественно, изменены.
Итак, три брата. Допустим, фамилия их Сидоровы. Зовут – Ваня, Вася и Валя. Нет, похожие имена выбирать не надо, вы и без того запутаетесь. Тогда пусть будут Александр, Богдан и Валентин. По алфавиту – «а», «б» и «в».
Александр – старший, поэтому женился раньше всех. У его супруги есть сестра.
…Так, давайте женщинам тоже имена придумаем. Пусть жена Саши будет Оксаной, а ее сестру назовем Лидой.
И этой сестре приглянулся Богдан. Поженились Лида с Богданом. Остался младшенький, бесхозный. Но и он долго в холостяках не проходил. Сестер было только двое, поэтому Валентин… женился на вдове, она же теща его братьев, которая мама Оксаны и Лиды, став таким образом не только деверем, но еще и отчимом, а также тестем. Тещу назовем для удобства Ириной Петровной.
Первым не выдержал этого кавардака средненький, Богдан. Развелся с Лидой и исчез ненадолго из нашего повествования.
Следующим на очереди оказался Валентин. Жизнь с тещей-женой-матерью падчериц, видимо, даром не проходит и сильно отражается на психике. Короче, он тоже развелся, но из этого дома не ушел, потому что неожиданно выяснилось, что к нему неровно дышит Оксана, которая бывшая жена старшего брата. Мне добавить, что они поженились, или вы и без того догадались?
Итак, Оксана вышла замуж за бывшего отчима, став таким образом сама себе… Нет, вот тут мы, наверное, углубляться не будем в дебри, иначе мозг сломаем.
Пример двух братьев сильно повлиял на Александра. Он тоже развелся, причем со скандалом: жена «застукала на месте преступления» с интересной девицей. И все бы ничего, вот только девица оказалась дочерью покойного мужа Ирины Петровны от первого брака, то есть, фактически ее падчерицей.
Тут самое время снова появиться на сцене Богдану. Вернулся он из далеких краев, сильно обросший связями и деньгами, и тут же попал в объятия Оксаны (бывшей сестры старшего брата Саши и нынешней женой младшего брата Валентина), которая оросила его мужскую грудь обильным потоком слез с причитаниями на тему «какие мужики козлы». Тут следует заметить, что Богдан вернулся очень не вовремя: Валентин и Оксана незадолго до того выясняли отношения на повышенных тонах, потому как семейная жизнь сильно забуксовала на пикантных моментах, связанных с интимной близостью. Уточнять не буду: додумайте сами.
В итоге Оксана развелась с Валентином и вышла замуж за Богдана, перебывав замужем, таким образом, за всеми тремя братьями Сидоровыми (в скобках замечу: бабе даже фамилию менять не пришлось).
Вот и хотелось бы представить все это как затейливый сюжет буйной авторской фантазии, но ведь читатель же станет в позу и голосом Станиславского заорет: «Не верю!». Повторюсь: у жизни – свое чувство юмора и совершенно особый взгляд на то, как переплетаются судьбы человеческие.
А для тех, кто не усомнился, пожал плечами и пробормотал что-то по поводу великого множества идиотов на этой планете, добавлю, что Валентин и Богдан – кандидаты наук (один физик, второй химик), а мамаша сестер Ирина Петровна так вообще доктор философии.
Чтобы окончательно вас добить, сообщу, что она читает в университете курс лекций… по логике!
***
…Больше всего этому человеку подошло бы имя Иван. Высокий, русоволосый, голубоглазый, курносый. Но родители у него были убежденными коммунистами, поэтому назвали ребенка Октябрем. Когда ему стукнуло шестнадцать, он, ошалев от многочисленных насмешек, поменял имя в паспорте. Ну, предположим, стал он Колей.
А заодно решил уехать из своей деревни, где его каждая собака знает. Решил начать жизнь с чистого листа, без своего «октябрьского» прошлого.
Маленькое дополнение. Октябрь славился феноменальной глупостью. С трудом таблицу умножения выучил, а уж правила русского языка для него были сравнимы с китайской грамотой.
Не иначе как из-за этой глупости он, собрав немногочисленные пожитки, наведался к местному милиционеру Пучкову, чтобы попрощаться и раздавить на дорожку «поллитру». Милиционер, вежливо улыбаясь, попросил Октября немного посидеть в участке, пока он не сбегает по одному важному делу.
«Важное дело» приняло облик военкома. С этим представителем вооруженных сил нашей бескрайней родины милиционер и явился полчаса спустя. Проще говоря, Пучков быстро сообразил, какого кадра может недосчитаться наша краснознаменная, а потому оперативно слил информацию куда следует.
Военком начал разливаться соловьем. Пропаганде тогда учили хорошо. Через некоторое время и после еще одной бутылки Коля-Октябрь был готов сей секунд вскакивать и бежать защищать страну, но его уговорили подождать до призывного возраста.
И он ждал. Сцепив зубы, не обращая внимание на кличку «Колумб», намертво прилипшую к нему после того, как весть о его желании покинуть деревню обошла все дворы, и периодически награждая тумаками особенно ретивых и приставучих.
Милиционер Пучков, которому надоело разбирать заявления о хулиганстве, решил направить эту силушку в нужное русло. Он когда-то в молодости занимался боксом, поэтому решил изморить Колю-Октября суровыми тренировками.
Однако молодой человек проявил редкую настырность. К тому моменту, когда армия готова была принять его в свои объятия, он превратился в комок мускулов без единой жировой складки. Попав куда-то на юг, Октябрь тут же продемонстрировал свое владение боксом одному незадачливому старослужащему, решившему поживиться за счет новобранца. Старослужащий загремел в больницу, дело на всякий случай «замяли», а Колю решили послать на соревнования.
Не то соперники ему попадались малохольные, не то милиционер Пучков оказался хорошим преподавателем, но некоторое время спустя Октябрь славился по всему округу. Ему прочили великое спортивное будущее. Но не случилось.
К тому моменту, как молодой человек вплотную приблизился к дембелю, к ним в часть пожаловало высокое начальство, обремененное иностранной делегацией. Видимо, в качестве очередной показухи было решено продемонстрировать зарубежным гостям, как наш русский мужик может в случае чего зарядить в репу.
Делегация была из Италии. Коля произвел на них неизгладимое впечатление. Дело в том, что один из итальянцев тоже увлекался кулачным боем. Оглядев Октября, он решил, что повалит парня двумя ударами. И вышел на ринг. Без предупреждения.
Наши вояки закатили глаза и были готовы отчалить в обморок тут же, потому что задачка получалась неразрешимая. С одной стороны, просите этот каламбур, неудобно бить лицо официальному лицу, а с другой – нельзя посрамить отечественную школу бокса.
Но Коля, как было сказано выше, не сильно страдал интеллектом, поэтому не обратил внимание на бледные лица окружающих и невнятные знаки, которые подавало большое начальство с генеральскими погонами.
Итальянец успел только два раза подпрыгнуть на месте, после чего получил короткий удар в солнечное сплетение, а следом – в подбородок. Очнувшись через некоторое время, зарубежный гость долго тряс руку «русскому богатырю», после чего пригласил к себе на чашку чая.
Пока наши вояки чесали затылки, соображая, как бы деликатнее отказаться от такого предложения, Коля-Октябрь уже радостно кивал головой, соображая, что помимо чая к столу будут поданы и прочие блюда, сильно отличавшиеся от надоевшей за два года перловой каши.
Вояки приняли соломоново решение: на встречу с иностранцем Коля пойдет только в сопровождении надежного товарища чином не ниже лейтенанта. Ибо парень еще молодой, неопытный, мало ли что могут ему надуть в уши представители загнивающего буржуазного общества?
Тут кто-то из чинов помладше не вовремя вякнул, что, мол, товарищи из Италии не принадлежат к буржуазии, а как раз наоборот – представляют итальянскую коммунистическую партию.
М-да, задачка… Об этом как раз и не подумали. Забылись. Опять принялись чесать в затылках. Потом махнули рукой: бог не выдаст, свинья не съест, а люди вроде как вполне приличные, коммунисты опять же, пусть с Колей за компанию сходит какой-нибудь сержант, а мы в случае чего все свалим на высокое начальство. В конце концов, оно, приняв на грудь, уже довольно посапывало в углу, и вряд ли вспомнит утром, давало распоряжение по этому поводу или нет.
Сержанта послали надежного в политическом смысле, но ненадежного в отношении спиртного. Когда перед ним появилась бутылка иностранного вина, он, ошалев от счастья, всю ее и «уговорил». А следом, естественно, потерял бдительность.
Коля, разинув рот, созерцал быт итальянской семьи. И чем дольше он думал о том, в какой стране победил коммунизм, тем больше ему казалось, что не в Советском Союзе. Но вслух он эту мысль, конечно же, не решился бы озвучить несмотря на всю свою глупость.
А потом произошло неотвратимое. На сцене появилось новое действующее лицо – дочка итальянцев. И глядя на нее, Коля-Октябрь уже не думал ни о капитализме, ни о коммунизме, ни тем более о советской армии. Потому что итальянка была на диво хороша.
Путем несложных знаков, мычания и прочей пантомимы, легко заменяющей речь в условиях незнания иностранного языка, молодые люди быстро нашли общие точки соприкосновения. Причем точки эти оказались крайне аппетитными. Якобы провожая молодого человека до порога, юная итальянка ненароком прижалась к нему своими роскошными формами, после чего у Коли взыграли инстинкты. У итальянки тоже. Родители ее, видимо, были крайне уверены в невинности своего чада, потому что даже не обеспокоились тем, что дочь как-то слишком долго провожает русского знакомого.
Кроме того, их занимала гораздо более сложная проблема: надо было растолкать сержанта, приставленного к Коле наблюдающим. Насилу добудились.
А дальше понеслось… Молодая итальянка бредила красавцем-военным, родители хватались за голову, Коля тихо сох у себя в части, с ностальгическими вздохами вспоминая приятные минуты в объятиях темпераментной барышни.
Но все рано или поздно заканчивается, итальянцы уехали к себе на родину, а Октябрю пришло время возвращаться домой. В деревне его встретили с почетом, устроили на какую-то работенку, требующую не ума, а грубой мужской силы, и жизнь потекла своим чередом.
Но, как известно, сердце красавицы склонно не только к измене. Иногда оно выкидывает такие коленца, что поневоле задумываешься о том, что не только мозгом размышляет человек.
Молодая итальянка «запала» на Колю так сильно, что жизни без него не представляла. С истериками и угрозами со стороны родителей, всеми правдами и неправдами она умудрилась через военную часть разыскать адрес Коли-Октября и написать ему длинное письмо, переведенное каким-то профессором, знавшим русский язык. Вкратце это послание сводилось к тому, что барышня не представляет себе жизни без статного молодца и готова прямо сейчас ехать к нему.
Пока письмо дошло до адресата, пока Коля сообразил, что к чему и надо ли ему писать ответ на эти душевные излияния, а если надо, то на каком языке, наступили бурные девяностые. В финансово-политической неразберихе любой иностранец, обладавший твердой валютой, становился желанным гостем на нашей земле. Так и получилось, что молодая итальянка без особых проволочек очутилась одним прекрасным утром возле порога дома Николая-Октября.
Ну, дальше особой фантазии не требуется. Открывает Коля дверь – а ему в объятия падает знакомая девица, доказавшая своим поведением, что давно уже не девица. Часика через два, после того, как молодой темперамент взял ненадолго паузу, Коля начал соображать, что итальянка – это, конечно, хорошо, но выяснение отношений с органами безопасности – не очень.
Пришлось натягивать сапоги и топать к старому приятелю – милиционеру Пучкову. Тот долго хмыкал, жевал губы, тряс головой, глупо хихикал, но посоветовать ничего дельного не смог.
Но итальянка, видимо, твердо решила, что такого парня, как Коля-Октябрь терять попросту глупо, и взялась за дело со всей основательностью. Для начала она написала письмо своему адвокату. Тот очень долго обивал порог российского посольства, пока умные люди не посоветовали ему дать банальную взятку.
Родители-коммунисты уже успели к тому времени сильно разочароваться в идеях Маркса-Энгельса-Ленина и очень удачно вложили имеющуюся наличность в какие-то акции. Проще говоря, их дочурка не бедствовала, что позволило «подмазать» нужных чиновников.
И Коля улетел в Италию.
Десять лет спустя его соотечественник, волей случая депутат Государственной Думы, отдыхал в Бергамо. И буквально поймал за руку незадачливого воришку, опустившего шаловливую ладонь в депутатский карман. Воришка отбивался, как мог, но депутат оказался настырнее и доставил наглеца к ближайшему полицейскому. Тут выяснилось, что по-итальянски россиянин знает только «чао» и «куанта коста?». А воришка, делая честные глаза, явно объяснял блюстителю порядка, что иностранный сеньор что-то перепутал и никакого кармана не было.
Полицейский ласково улыбнулся, набрал номер и жестами попросил немного подождать.
Минут через пятнадцать дверь распахнулась, и в участок ввалился колоритный широкоплечий субъект.
– Здорова! – Сказал он. – Я тут местный переводчик, а заодно и пугало для разного отребья. Николаем зовут.
Потом он окинул пристальным взглядом воришку, и тот начал скукоживаться в кресле, словно пытаясь стать маленьким и незаметным.
– Карло, Карло, – укоризненно покачал головой Николай. – А ведь я ж предупреждал тебя!
И разразился длинной тирадой на итальянском языке, в течение которой Карло краснел, бледнел, зеленел и чуть ли не плакал. А потом что-то начал лепетать в ответ.
– Ну, в общем, так, – резюмировал Николай. – Юноша осознает свой проступок и клянется, что больше никогда. Я бы вам советовал отпустить его на все четыре стороны.
– Да ради бога, – пожал плечами депутат. – Он-то и украсть ничего не успел. А вы, простите, кто будете?
– Долгая история, – ухмыльнулся Николай. – Но с недавнего времени я – гражданин Италии.
Как выяснилось впоследствии, Коля чуть ли не внештатный сотрудник полиции. Его часто привлекают в качестве переводчика, поскольку со своей супругой итальянский он освоил в совершенстве. А поскольку «русский медведь» производит неизгладимое впечатление на местных хулиганов, то периодически его приглашают «колоть» особо ретивых преступников.
Полицейские отзываются о нем крайне уважительно. Говорят, что Коля – редкий тип спортсмена, который обладает недюжинным интеллектом.
Не то поумнел за это время, не то достойно выглядит на фоне остальных работников…
Забавно то, что русоволосый и голубоглазый Иван – итальянец, а его двоюродная сестра, русская, живущая теперь в нашем городе и поведавшая мне эту историю, – черноволосая и со смуглой кожей. Как она сама сказала, «где-то нас с Октябрем судьба перепутала».
А может и не перепутала, добавлю от себя. Может, просто специально так распорядилась, чтобы лишний раз подчеркнуть, какая она затейница.
июль 2010