Середина лета. Щедрое солнце ещё делится жаркими лучами.
Цветы в саду переливаются яркими разноцветными пятнами средь зелёной листвы. Неслышно летают стрекозы. Жужжат неугомонные пчёлки, привычно ныряя в головки цветов. А меж ними бегают мои загорелые внуки.
В грубых с виду стволах не прекращается нежное движение: восходит живительный сок.
Висят зелёные виноградинки, плотно обнимая кисть, в ожидании своей полной спелости.
Белеют, напрягшись, сливы, значит, совсем скоро засинеют, наполняясь густой сладкой мякотью.
Урюк подарил свои вкусные мясистые плоды, и теперь отдыхает, осиротело перебирая листьями.
А вечерами уже тянет слабой несмелой прохладой. Будто кто-то осторожно ощупывает сад, охлаждая зелень робким прикосновением. Мои плечи тоже ощущают поглаживание крадущейся по лисьи осени. Ещё одной. И, слава Богу.
Зажелтеют скоро листья, ослабнут, и настойчивый ветер унесёт их вдаль, как листы календаря уносит время. Низкое небо вновь поразит серой глубиной.
Катастрофически станут короче дни, ночи бесполезно длиннее.
Разъедутся внуки.
Опустеет двор.
И вновь встревожится сухая грусть, вызывая мягкий спазм в моём «внутри», и, серебрясь, запульсируют тоскливые мысли, не желающие поддаваться природной логичности.
Мои две осени …