Одиночество. Монолог

         
          В  молодости оно  было похоже на вялотекущую болезнь с всплесками  вопросов  «чем я хуже других?», терзаний - «никто меня не понимает», желаний - «устали губы поцелуя ждать». Но, главное, всегда была надежда на выздоровление. И на перроне ожиданий было не скучно, волнительно и, казалось, в  толпе идущих и бегущих мимо вот-вот  появится Он,  улыбнется, возьмет за руку, и тогда можно смело бросаться в  бурлящий поток жизни. И он появился. А  вскоре в потоке жизни появился  маленький, уютно сопящий у груди комочек. Это чудо! И вот мы вместе  любуемся  на это чудо - на «нас вне нас» и, встретившись взглядами, улыбаемся нашему счастью. Мы любим его и делаем столько нелепых ошибок в воспитании, любовно подставляя ему свои плечи,  мешая  его самостоятельному росту. Дети, подрастая, упрекают нас в недостатках их воспитания, а мы их не воспитывали,  просто  любили.               

           Но вот появляется новое чудо – наши внуки. Мы как бы снова становимся немного родителями и будто молодеем, и снова читаем «Мойдодыра» и «Конька –Горбунка»,  снова ходим в цирк и в парк на аттракционы. Но это нам только кажется, что мы снова родители. Нет. Это уже не наши дети. «Мама, не балуй их и сладостями не корми  и, вообще, зачем ты привезла котлеты, мы приучаем детей к сыроедению!»               
 
           А Он баюкает нашего младшего внука и  поет все ту же песенку, которую пел нашей маленькой  дочери,  укладывая ее спать, «плыла, качалась лодочка по Яузе реке». И я улыбаюсь, как  недавно это было.               
           Потом Он исчез, канул туда, откуда нет возврата, и я шептала при прощании: «Как ты мог оставить меня одну? Как ты мог меня бросить?» И будто слышала: «Он не бросил, просто его время истекло...»
            
           Маленький внук сидит у меня на коленях  и своим  розовым пальчиком нежно проводит по морщинам на моем лице. О чем он в это время думает?  Спросить бы. Щекотно и приятно. Но  прибегают мальчишки и зовут его на улицу, он быстро  спрыгивает, убегает. И тут... появляется мое одиночество.               

          Теперь оно, как река. Я то тону, то с усилием подплываю к берегу, цепляюсь за рогозы органных концертов, ивовые ветви выставок и музеев. Иногда плыву на плотах любимых книг или, ухватившись за проплывающий мимо телевизор,... и снова тону... и снова плыву и  буду плыть,... пока не истечет мое время... Это моя река – мое одиночество...