31
Сергей сидел в палатке в одиночестве, ожидая возвращения Самойлова. Пользуясь тем, что уже наступал рассвет, и в палатке было светло, он вновь стал делать пометки в своем блокноте. Снаружи раздался звук взревевшего двигателя БТРа, который стал быстро удаляться и вскоре затих вдали. Лагерь медленно поднимался, но было еще тихо. И вдруг Сергей почувствовал, как задрожала земля, а еще через минуту издалека, откуда-то со стороны заснеженных вершин, послышался низкий рокочущий гул. Сергей выскочил из палатки.
Из других палаток стали спешно выходить поселенцы, оглядываясь по сторонам. Метеоролог выскочил и, на ходу натягивая куртку, побежал к своим приборам. Показался комендант лагеря. Из палатки медпункта вышла заспанная, растрепанная медсестра. Стрихнин собрал вокруг себя несколько своих ребят и что-то живо им разъяснял. Потом махнул им рукой и скомандовал: «По коням!». Спортсмены разбежались по палаткам. Из своих временных жилищ вышли Мирошников, Куценко с Сизовым и Волошин. Из барака столовой выскочили поварихи и отбежали подальше, что-то громко обсуждая и размахивая руками. Последним из столовой вышел Самойлов и направился прямиком к Мирошникову. Подойдя, он отрапортовал:
- Товарищ полковник, связаться с Никитиным не удалась. Я звонил пять раз с интервалами в десять - пятнадцать минут и каждый раз подолгу, но к телефону он не подошел. Когда я рано утром передал ему ваше распоряжение, он был очень обрадован, потому что он собирается жениться и ему надо готовиться к свадьбе. Видимо, уже уехал.
- Значит, скоро погуляем. Ладно. Пока сохраняется радиосвязь, не столь это важно, есть там Никитин или нет. Сейчас, похоже, появились задачи поважней. Николай Георгиевич, можно вас на минутку, - обратился он к стоящему невдалеке Стрихнину.
Стрихнин, наблюдавший за своими воспитанниками, повернулся и подошел к Мирошникову.
- Слушаю вас.
- Мне сдается, что было бы спокойней свернуть лагерь и переместить его поближе к вертолетной площадке, на верхушку этого холма. Никто не знает, что нас ждет. Автобус за спортсменами еще даже не вызывали. Волошин! - Позвал он, обернувшись. - Позови мне коменданта. - И опять Стрихнину. - Я думаю, это было бы правильно.
- А они уже этим и заняты, - Николай сделал жест рукой. - За старшего я оставил Серебрякова. А нам пора собираться в рощу.
Лагерь уже начал эвакуироваться. Юноши, нагруженные рюкзаками, потянулись вверх по холму. Девушки стремительно свертывали палатки. Все делалось быстро, ловко, без лишней суеты. Полюбовавшись этим несколько минут, Мирошников сказал:
- Четкая работа. Вы молодец, Николай Георгиевич.
- Это не я, это они молодцы. Только я не часто им это говорю.
Подошли Волошин с комендантом лагеря.
- Вы еще не успели позвонить в спортклуб? - спросил полковник.
- Но еще очень рано, еще и семи нет. Там все еще пока только сторож.
- А разве у вас нет системы оповещения на случай стихийных бедствий или несчастных случаев?
- Ничего у них нет, - вмешался Стрихнин. - Сколько раз уже обсуждалось. Только болтовня одна, для протокола. Вот поэтому мне и пришлось нещадно муштровать ребят, как солдат на плацу. Будешь тут жестким. Я и о происшедшем здесь им уже в первый день доложил. До сих пор никто не появился. Все не могут решить, кого прислать. Скоты.
- Тогда передайте сторожу, чтобы он сразу же сообщил руководству, как только они появятся, - продолжал Мирошников, по-прежнему обращаясь к коменданту. - Толчки, вроде, прекратились, и в столовую заходить безопасно.
- А могу я вернуть телефон в палатку? Вполне может быть, что толчки еще будут повторяться, - нерешительно сказал комендант.
- На ваше усмотрение. Сами справитесь?
- Надеюсь. Когда-то в армии я был связистом. Это я перенес его позавчера из палатки в столовую, - он повернулся и ушел.
- А где метеоролог? - спросил Куценко. Он явно нервничал, и глаза его выражали легкий страх с примесью растерянности. - Почему, когда надо, его нигде не видно?
- Он скоро придет. Он должен снять показатели со своих приборов, - ответил Николай.
Разговаривать с Куценко после всего пережитого ему категорически не хотелось, но сейчас было не до обид.
- А нельзя ли вызвать вертолет, Юрий Савельевич? Нам, вероятно, тоже надо эвакуироваться, - пытаясь внести в свой вопрос частичку твердости и спокойной рассудительности, спросил Куценко.
- Что, майор, расследование вами уже успешно завершено? Или просто страшно стало? - не желая более называть его на «ты», вопросом на вопрос ответил Мирошников.
- Ну при чем же тут страх. Здесь столько добровольных «охотников», да еще солдаты с автоматами подъедут. Нам тут и делать нечего.
- Но вы, помнится, утверждали, что преступника надо искать среди спортсменов. Так тогда вам надо идти с ними, в новый лагерь. Продолжайте искать улики. Николай Георгиевич, - повернулся он к Стрихнину, - попросите своих ребят перенести палатку товарища майора поближе к лагерю.
- Юрий Савельевич, это не этично, - сказал тихим голосом Куценко с выражением оскорбления и обиды на лице. - Вы меня позорите перед посторонними.
- Ты нас тоже, - в последний раз в жизни назвав его на «ты», процедил Мирошников и отвернулся.
Все, стоявшие вокруг, кто как мог, пытались спрятать улыбки. Только Волошин сохранял выражение, которое в молодежной среде называется «морда кирпичом».
Вдали, на самой вершине холма, где невдалеке от вертолетной площадки располагалась метеостанция, показался метеоролог. Он держал в руке какие-то бумажные ленты и быстрыми шагами направлялся к тому, что еще двадцать минут назад называлось базовым лагерем альпинистов. Увидев группу людей, и не найдя среди них коменданта, он направился к Мирошникову и стоящему рядом Стрихнину. Переводя взволнованный взгляд с одного на другого, и не зная, к кому обратиться, он все-таки выбрал более представительного Мирошникова, на плечах которого поблескивали звездами полковничьи погоны. Но на всякий случай, жестом попросил Стрихнина тоже обратить внимание на принесенные им записи приборов. Все, кто был неподалеку, сгрудились вокруг них, чтобы расслышать каждое слово.
- Взгляните, вот характерный всплеск. Такая картина свидетельствует о мощном горном обвале, вызванном снежной лавиной. Это примерно в двадцати пяти – тридцати километрах отсюда к юго-востоку, высоко в горах. Там вчера выпал обильный снег с дождем. В той зоне начинается ущелье, по которому течет эта река, - он махнул рукой в сторону обрыва. - Судя по высоте кривой, это сотни тысяч тонн породы, смешанной с талым снегом. И колебания не прекращаются, - он показал на изгибы кривой. - Даже слегка нарастают. Это говорит о том, что движение продолжается. Это сель. И большая часть ее, я думаю, пройдет по этой реке. А значит, наша сторона окажется под ударом, поскольку река здесь делает левый изгиб. На всякий случай лагерь надо полностью переместить в безопасное место.
- Сколько времени у нас в запасе?
- Примерно полтора часа. Максимум – два.
Воцарилась напряженная тишина. Предчувствие возможной катастрофы овладело всеми. На лицах большинства было выражение сосредоточенного раздумья. На некоторых отчетливо просматривалась тревога и испуг. Как и бывает в случаях природных или больших искусственных катастроф, большинство людей застыло в растерянности, ожидая каких-то команд или распоряжений.
- Николай Георгиевич, - голос Мирошникова мгновенно отвердел, - поручите вашим ребятам демонтировать все остальные палатки и тоже перенести наверх. Волошин, - повернулся он к нему, - разыщи коменданта, передай ему - пусть бросит все дела. Автобус отпадает. Пусть соберет сотрудников и начинает сворачивать столовую. Заодно позови тех двух солдат, которые остались. Куценко, свяжитесь по радиотелефону с постом на развилке дорог. Пусть сворачивают пост и в полном составе поднимаются сюда. Потом позвоните полковнику Гордееву, проинформируйте его о моем распоряжении и попросите отменить приезд новой группы солдат. Они уже не успеют.
Все, кто получил задание, разошлись. Николай-первый чуть ли не бегом поспешил к своим спортсменам, которые уже начинали ставить палатки на вершине холма. Подбежав к ним и озадачив, он так же быстро вернулся. К этому времени уже явились двое солдат, которые вытянулись перед полковником, слушая приказ.
- Вам предстоит участвовать в операции по задержанию опасного преступника. Если он и вооружен, то только холодным оружием. Но он обладает большой физической силой. По возможности его необходимо взять живым. Но в случае крайней нужды, вам разрешено применять оружие на поражение. Вопрос согласован с полковником Гордеевым. Руководить операцией буду я сам. Нашим проводником будет старший тренер альпинистов, Стрихнин Николай Георгиевич, который знает каждый уголок этих мест. Сейчас подъедут ваши однополчане с поста у дороги. На информацию времени не будет, поэтому разъясните им задачу сами. Всем все ясно?
- Так точно, товарищ полковник! - дружно прокричали солдаты.
- Вольно, разойдись.
И помягче сказал:
- Только недалеко.
И уже совсем по-отцовски добавил:
- И еще, ребята, нам надо управиться за час. Возможен обвал. Вы уж поосторожней там.
Торопливой походкой к Мирошникову подошел комендант.
- В спортклуб я уже успел позвонить. Я передал сторожу ваше распоряжение. Вы сказали, что я с сотрудниками должен готовить столовую к эвакуации. Но мои сотрудники - это метеоролог, поварихи и медсестра. Они не справятся. Вот если бы ребята помогли, - он с надеждой посмотрел на Николая.
- Помогут, разумеется, - сказал тот. – Слава! - позвал он Вихрова, который с несколькими своми друзьями уже занимался складыванием палаток сотрудников.
Когда тот подбежал, он сказал ему:
- Слава, сбегай наверх. Пусть ребята пока оставят установку палаток. Это успеется. Сейчас надо помочь коменданту.
Вихров, не сказав ни слова, повернулся и помчался на холм. Все дружно проследили за проворными движениями юноши.
- Вот так. И никакой армии не надо, - вполголоса проговорил Мирошников.
Минут через двадцать невдалеке послышался нарастающий шум двигателя. Все стоявшие посмотрели в ту сторону. К ним поднимался БТР. Он подъехал, остановился и замолк. Из задней двери выскочили трое солдат и, подбежав, встали в шеренгу и вытянулись. Почти тотчас же к ним присоединился водитель. Один из них, старший сержант, сделал два шага вперед, отдал честь и начал, было, рапорт:
- Товарищ полковник!..
Но Мирошников остановил его:
- Оставь, не до этого. Времени в обрез. Волошин, - обратился он к оперативнику, - отдай Самойлову свой ствол.
- Так, как же... - растерялся тот.
- Не волнуйся, на время. Перед кем еще тебе отчитываться, как не передо мной.
Волошин нехотя достал пистолет и протянул его Олегу.
- На, поноси. За прокат – бутылка, - сказал он тихо, чтобы не услышал полковник.
- Товарищ майор, - обратился Мирошников к Куценко, - поскольку Областное управление поручило вам руководство, проследите, чтобы здесь все было спокойно, без эксцессов и паники. Помогите остающимся справиться с работой в кратчайший срок.
Куценко посмотрел на Мирошникова пристальным взглядом, в котором сквозила ярость. На его скулах ходуном заходили желваки, но сдержавшись, он тихо сказал:
- Мы еще вернемся к обсуждению этого вопроса.
Потом повернулся ко все еще стоявшим по стойке смирно солдатам и рявкнул:
- Водителя ко мне!
Тот, чеканя шаг, приблизился.
- Слушай мой приказ. Поступаешь в распоряжение коменданта лагеря. Все загруженное доставишь наверх быстро и без потерь. Задача ясна!?
- Так точно, товарищ майор! - отрапортовал тот, коротко взглянув на полковника.
- Помоги им, сынок, - тихо попросил Мирошников и повернулся к Стрихнину. - Ну, ведите нас, Николай Георгиевич.
Стрихнин подошел к группе солдат и уже на ходу стал инструктировать их об особенностях рельефа и флоры рощи. Пока он был занят этим, к Самойлову приблизился Сергей.
- Я пойду с вами. - Сказал он решительным тоном.
- Хочу напомнить тебе о том, что загнанные в тупик преступники бывают способны на непредсказуемые поступки. Кроме того, идет сель. Ты знаешь, что это такое? Вся роща может оказаться внизу. У нас есть реальный шанс не вернуться.
- Ты же сказал, что я упертый. Я сам о себе позабочусь, - упрямо продолжал Сергей.
Олег пристально на него посмотрел, мотнул головой и сказал:
- Тогда держись поближе ко мне. Я хотя бы временно вооружен.
Стрихнин сделал знак, кивнув Мирошникову, и вся группа направилась в сторону недалекой рощи.
По команде Мирошникова рассредоточились в косую линию так, что идущий ближе всех к обрыву Стрихнин оказался крайним левым и позади всех. Он сам выбрал эту позицию, потому что линия обрыва ему была хорошо известна, а кроме того, он предпочел первым столкнуться с негодяем, натворившим столько бед и выбившим из его группы трех совсем юных людей, его воспитанников. Он был единственным среди всех, не считая Сергея, кто вместо огнестрельного оружия держал в руках ледоруб, а к его поясу был пристегнут тонкий, но очень прочный канат. Впереди и справа от него находились двое солдат, выстроенных по косой линии. Четвертым был Самойлов со следовавшим за ним по пятам Сергеем. Среднее положение занимал Мирошников. Трое последних солдат с такими же дистанционными параметрами заканчивали линию. Крайний правый солдат должен был войти в рощу первым. Логика была проста. С обрыва преступник прыгать не будет, он, судя по всему, не самоубийца. Если он побежит от обрыва в сторону дороги, он сразу же окажется в полукольце преследователей и уйти для него не будет, практически, никакой возможности. Если же он будет уходить от них вниз, вдоль рощи, рано или поздно он выйдет в дальнем ее конце на открытое пространство.
- Вперед! - скомандовал Мирошников, посмотрев на часы. - Ступать как можно тише!
Вся шеренга, начиная с правого крайнего, углубилась в заросли. Последним в рощу вошел Николай.