29
Борис отошел от телефона. Алена, в полудреме, с закрытыми глазами, разбуженная звонком, а потом и голосом Бориса, пока он принимал телефонограммы и передавал в обе стороны, прислушивалась к содержанию сообщений. Борис сел рядом с ней и, слегка потормошив за плечо, пропел:
- Ку-ка-реку!
- О какой это там женитьбе ты с ним говорил? - спросила Алена, не открывая глаз.
- Потом объясню. Просыпайся.
- Я уже не сплю. Что там происходит? - спросила она снова. - Приоткрой же мне все же завесу тайны.
- Все еще переживаешь за Сергея?
- Не больше, чем за любого из моих друзей или знакомых. Я еще не привыкла считать его чужим. Скорей, просто женское любопытство, помноженное на любовь к детективам. Ты что-то продиктовал о каком-то яде. Там что, всех перетравили? И кто такая Лазарева? Почему надо копаться в ее вещах? Это она всех отравила? Как интересно!
- Никогда больше не читай детективы. Там все выдумано для глупых и чрезмерно впечатлительных любителей загадочных интриг. В жизни все иначе.
- Может быть, в твоих глазах я и глупая баба, но...
Борис прикрыл ей рот долгим поцелуем. Потом, оторвавшись, сказал:
- Ты не глупая баба. Ты умница. Поэтому, так и быть, слушай. Это то, что известно мне.
И он рассказал ей все очень подробно, насколько позволял ему его запас информации. Алена слушала его внимательно, ни разу не перебив и не задав ни одного вопроса. Когда он закончил, она села в постели и на некоторое время задумалась. Потом сказала:
- Что-то мне все это смутно напоминает, но я не улавливаю. Я должна подумать.
- Ни о чем и ни о ком, кроме меня, ты думать не должна, - улыбнулся Борис, погладив ее по щеке тыльной стороной ладони и откинув назад прядь волос. - Думающих там сейчас много. А мы сегодня уезжаем. Приказ моего начальства. И надо начинать приводить себя в порядок. Я поставлю чай, - он встал и пошел на кухню, продолжая говорить с ней уже оттуда. - Мы должны уехать первым же автобусом. У нас с тобой сегодня масса дел. Надо заехать домой за деньгами, потом в ювелирный магазин, потом в магазин одежды, потом в ЗАГС, а оттуда еще в гастроном. А вечером у нас свадьба.
- Какой ЗАГС? Какая свадьба? - встрепенулась она. - Мне сегодня улетать. Послезавтра я должна быть на занятиях, иначе меня вышвырнут. В лучшем случае заставят сдавать экзамены осенью. Как говорят в Одессе: «Оно мне надо?».
- Ты улетишь, но только завтрашним рейсом и уже моей женой. Сегодня мы должны расписаться. И нам повезло, что можно не менять твой паспорт.
- Ты с ума сошел. Мне осталось учиться два месяца. Ты что, не можешь подождать? И потом вообще, как это ты хочешь расписаться сразу? У нас же так не расписывают. По закону нужно ждать месяц, а то и два.
- Некоторые законы существуют для того, чтобы их умело обходить. Не волнуйся, у меня в Орлинске гигантские связи и знакомства. На свадьбу мы позовем только самых близких друзей. Надеюсь, твои родственники и друзья нас простят. С ними мы отпразднуем позже. И не смей мне там изменять, - он показался на пороге кухни и погрозил ей пальцем.
- Ты сумасшедший, - сказала она с улыбкой.
- Ничего удивительного. С тобой любой сойдет с ума.
- Мне еще надо будет сходить за вещами, - сказала она, выбираясь из постели. - Где у тебя здесь туалет?
- Во дворе.
Она остановилась и уставилась на него. В доме Трофимовых туалет был внутри и обогревался, как и все другие помещения.
- Да-да, штучка ты моя городская. Если хочешь, я могу вылить на тебя ведро воды.
- Бр-р-р! Никогда. Намочи для меня полотенце, - она накинула на себя майку, а затем китель Бориса, который смотрелся на ней, как укороченное платье немыслимого фасона. Пользуясь тем, что рассвет еще не наступил, она выскочила во двор.
Приведя себя в порядок, они выпили по чашке чая. За окном уже светало, когда Алена вышла и направилась к дому Трофимовых.
Войдя в дом, Алена прошла в свою комнату, на ходу вежливо поздоровавшись с сидевшими за столом стариками. Пелагея Филипповна кивнула головой и что-то пробурчала себе под нос, а Афанасий Матвеевич ее приветствие демонстративно проигнорировал. Но Алена не считала себя обязанной ни оправдываться, ни давать какой-либо отчет. Она закрыла за собой дверь комнаты и стала собирать в дорожную сумку свои вещи. Покончив с этим, она присела к столу, вырвала из блокнота лист бумаги, взяла ручку, и на несколько минут задумалась.
Что бы она сейчас ни написала Сергею, это позвучит жестоко и больно, несмотря на их договор. Тем более, что старики обязательно добавят свой собственный комментарий, и уж конечно постараются изобразить ее поведение совершенно безнравственным с точки зрения только своей стариковской морали, взращенной в аскетизме советских времен.
Раздался негромкий стук в дверь.
- Войдите, открыто, - сказала Алена.
В комнату осторожно вошла Пелагея Филипповна.
- Как же ты так, доченька? А как же Сережа?
- Может быть, в ваших глазах я сейчас выгляжу, как ветреница, потаскушка, но все не так. Я только здесь и сейчас поняла, что чуть не совершила роковую ошибку. Я встретила свою судьбу, Пелагея Филипповна. И мне больше никто не нужен. А Сергей... что ж, он хороший человек. Он очень умный и порядочный, но он не мой человек. И он свое счастье найдет тоже, поверьте.
- У меня и в мыслях ничего такого не было. Вы такая хорошая пара... Я своему Афанасьюшке никогда не изменяла, - пробормотала старуха.
- Что ж, у каждого свое счастье. Вы свое нашли сразу. Мы с Сергеем были бы хорошими друзьями, но отвратительной супружеской парой. И я ему тоже не изменяла. Я просто разобралась в себе, и поэтому ухожу. Я оставлю ему записку. Сегодня он возвращается. Думаю, что он меня поймет. А вам большое спасибо за все, за ваше участие, тепло и заботу. И прощайте.
Пелагея Филипповна помялась еще на пороге комнаты, потом подошла и обняла Алену своими тонкими старческими руками, прижав ее голову к своей груди.
- Будь счастлива, доченька, - прошептала она.
Отпустив Алену, она достала платок, отвернулась и, промокая глаза, пошла к двери, еще раз на пороге оглянувшись. Затем, слегка пожав плечами, она вышла и прикрыла за собой дверь.
Алена быстро написала несколько строк, положила ручку поверх листа бумаги и поднялась. Взяв сумку, она подошла к двери. В дверях она остановилась, бегло оглядела комнату, потом повернулась и вышла из дома решительными шагами, еще раз попрощавшись на ходу с гостеприимными хозяевами. Пелагея Филипповна слегка покивала головой ей вслед, прошептав что-то, а Афанасий Матвеевич промолчал и на этот раз, даже не оторвав взгляд от газеты.