Впервые я пробовал начинать курить в 5 классе. Воронеж тогда лежал в развалинах (это был 1953 г.). Для преподавателей университета (а мой отец тогда был доцентом ВГУ) восстановили одну секцию пятиэтажного дома, и там нам дали квартиру на 5 этаже. И вот я с друзьями мальчишками в одной из развалок попробовал курить. Выбор курева в то время был очень небогатый: дешёвые папиросы «Север», «Прибой» и дорогие «Казбек» и, может быть, ещё какие-то. Сталин тогда любил курить папиросы «Герцоговина Флор». Не помню, продавались ли они в обычных магазинах. Так вот мы затягивались этим ужасным «Севером», от которого кашляли и плевались. А это развалка просматривалась с балкона нашей квартиры, и мать меня засекла. По приходе домой родители устроили мне колоссальную выволочку со слезами. Дескать «Саша, ты нас в могилу отправишь» и т.д. Короче, взяли с меня торжественное обещание не курить.
Серьёзно я начал курить в 19 лет во время летних каникул, когда отец привёз всю нашу семью отдыхать в Ялту, в писательский санаторий. Там было много интересного. Я хорошо играл в пинг-понг и в шахматы. И сдружился с двумя азербайджанцами, которые и в пинг-понг и в шахматы играли неважно. Но они были очень азартными ребятами, и всё время предлагали мне играть на деньги. И у меня появился некоторый постоянный источник доходов. Купаться нас возили на автобусе на пляж, где купались известные артисты. Мне чрезвычайно понравилась одна девушка немного постарше меня. У неё были огромные зонты от Солнца. Каждый день другого цвета. Я на неё пускал слюни и мечтал, как-нибудь с ней познакомиться. Пока один знакомый мне не сказал: «Это же Эдита Пьеха, а вон рядом – это её муж Александр Броневицкий».
И в это же время в Ялте у меня получился первый серьёзный роман с одной женщиной – полячкой. Все эти сильные эмоции и привели к тому, что я почувствовал себя настолько взрослым, что начал курить. Вернувшись в Воронеж, я, будучи третьекурсником физического факультета ВГУ, влился в кружок курящих сокурсников. В это время появилось большое количество болгарских сигарет «Шипка», «Солнце» и других, которые мы студенты и курили. Впрочем, некоторые предпочитали нашу «Приму». Потом появилось множество сигарет с фильтром: «Ява», болгарские «Стюардесса», «Опал» и т.д. Иногда из-за границы просачивались «Марлборо», «Кэмэл». Выкурить хотя бы одну такую сигарету – считалось высшим шиком, равным тому, чтобы прослушать запрещённый тогда джаз или позже песни группы «Битлз». Когда я, окончив университет, стал работать в НИИ в Подольске, я увлёкся морально-философскими трудами Толстого. Особенно сильное впечатление на меня произвела его статья «Для чего люди одурманиваются». Основная идея этой статьи заключается в том, что люди пьют спиртное и курят, чтобы заглушить свою совесть, которая им говорит, что они живут неправильно и совершают неблаговидные поступки. Я несколько раз бросал курить. Раз – на 3 месяца, другой – на 8 месяцев. Но как только я давал слабину, разрешив себе выкурить одну сигарету, так через неделю я уже выкуривал пачку в день. Наконец, в возрасте 39 лет я бросил окончательно. Я всё время напоминал себе, сколько плохого сопровождает курение: 1.В кармане топорщатся пачка сигарет и спички, 2.Тратишь деньги, 3. Вред здоровью, 4. Утром просыпаясь, начинаешь отплёвывать чёрную мокроту, 5. Где-то ночью обязательно кончаются сигареты, и ты либо из окурков, вытряхивая табак, изготовляешь козьи ножки, либо идёшь на улицу стрелять сигареты у любых алкашей. И вот, представьте, с тех пор не курю!
P.S. Вот, как по разному видятся одни и те же события мужем и женой. Я сейчас сказал жене, что написал рассказ "Как я бросил курить". А жена мне и говорит: "Что там писать. Я тебе сказала - бросай курить, или я тебя из дому выгоню. Ты и бросил". Есть ещё третий вариант - совсем не интересный. У меня была сильнейшая ангина и мне просто несколько дней не хотелось курить.