(аномальной жаре посвящается)
Капитан-лейтенант Клочкин, разомлевший от изнуряющей жары после 12-часового дежурства на БД (+34 градуса в помещении дежурных сил боевого поста, без кондиционера, естесссно) с отрешенным видом взирал на перекошенное от гнева лицо своего непосредственного начальника подполковника Зонтикова. Рядом с которым стоял раскаленный от изнуряющей духоты и готовый взорваться от приступа ярости полковник Луковкин – непосредственный начальник Зонтикова.
Два грозных отца-командира обливаясь потом и брызгая желчью, хором и поочередно, а так же перебивая, и одновременно сменяя друг друга, пытались достучаться хотя бы до теоретических отголосков совести молодого офицера, которая атрофировалась еще во время учебы в военно-морском ВУЗе.
- Как?! Нет, ты ответь нам, как… Как можно было спалить за смену целых четыре блока информационно-интеллектуального анализа. Как?! Ну один, хрен с ним! Ну, два – бывает! Ну, допустим, что мозги перемкнуло от проклятой жары и третий блок сунул в цепь, не сняв питания… Но ЧЕ-ТЫ-РЕ блока?! Каждый стоимостью с приличную иномарку?! Как?! Где был твой мозг, твою … дивизию?!
Во время проведения процедуры поиска усопшей совести кап-лея, оный сидел в амортизационном кресле, и медленно перебирая ногами по полу, вращался против часовой стрелки вокруг подвижной оси удобного кресла.
Подполковник с полковником, тем временем, бегали по кругу, дабы в процессе своей обвинительной тирады, оставаться в поле зрения провинившегося офицера. И давить на него не только акустически, вливая в уши очередную порцию истошного крика, но еще и морально – своим грозным видом. А так же периодически меча яркие молнии в бесстыжие полузакрытые глаза показательно равнодушного Клочкина.
Вина кап-лея Клочкина была очевидна, а его отношение к начальству сквозило столь явным пренебрежением, что сама сцена с показательным поревом была просто «из ряда вон»… парню явно корячился «насос» - неполное служебное соответствие. Но кап-лею было абсолютно все равно…
Утомившись слушать гневные выкрики из уст разъяренного начальства, кап-лей нехотя разомкнул пересохшие губы и еле слышно произнес.
- Я так понял, вы драть меня пришли! Так?!
- Так! – хором выдохнули начальники, возмущенные фактом вопиющего безобразия и пораженные показным равнодушием офицера, смутно понимая, что предыдущие полчаса знатного порева с эмоциональными выкриками и многообещающими угрозами сломать об колено карьеру молодого офицера прошли «в холостую».
- Так бы сразу и сказали! Чего канитель разводить…
И капитан-лейтенант Клочкин взгромоздился на кресло, уперевшись коленями в сиденье, а руками взявшись в спинку – принял «коленно-локтевую стойку». Затем приспустил форменные брюки и оголил волосатую задницу.
- Пожалуйста, приступайте… чего зря время терять?!
з.ы. Мде..., за такие шуточки быть Клочкину кап-леем во веки вечные... Совсем страх и субординацию перед начальством от жары потерял...
з.з.ы. Покинув помещение БД с замершими в ступоре начальниками перед смиренно-преклоненным подчиненным, дабы не стать невольным свидетелем живописной сцены из кинофильмов с пометкой "только от 16-ти" или "ХХХ", я вышел на улицу и бросил мимолетный взгляд на электронный термометр, висящий у станции метро.
Бесстрастное табло показывало +43 (на солнечной стороне). В городе плавился асфальт, а у его населения плавились мозги...